И жизнь к чертям...

Прошло около двух месяцев, с того момента, как он узнал о беременности. И всё равно он не мог смириться с мыслью о том, что у него будет ребёнок. Также как и не мог он смириться с мыслью, что растить его ему придётся одному. Мин так даже и не вспомнил о нём. *** Чонгук глубоко вздохнул и всё-таки открыл глаза. В общем выполнил то, чего так страстно желал будильник. За это время он изменился, но не значительно. Всего лишь казался ещё более измотанным, набрал вес, стал нервным и почти окончательно закрылся в себе. Не значительно, да? Действительно. Чон зашёл на кухню, бессмысленно оглядел кухню, посмотрел на часы, которые упорно показывали 7:04. Глубоко вздохнул, потом зевнул и ушёл в ванну. Начинался очередной адский, нудный, бесполезный день. Очередной день, которых было уже более пятидесяти. Ничем не примечательный, не отличающийся от остальных и изматывающий своей однообразностью. Вновь он отсидит около 8 часов на работе, перед этим умывшись, приведя себя впорядок и что-то поев. Потом он снова пойдёт домой и может быть зайдёт в магазин. Это становится привычным. Рутиной. *** Парень вернулся с работы даже раньше, чем ожидал, оказалось, что какой-то клиент от чего-то там отказался. Впрочем ему было на это всё равно. Чуть больше, чуть меньше, его это не волновало. Единственное, чем она помогала ему так это был заработок и хоть какое-то времяпрепровождение. Поэтому уходить поранешь не имело для него никакого смысла. Сейчас для него вообще всё не имело какого-то смысла. Мир стал серым и скучным, и лишь рождение ребёнка маленьким лучиком какой-то надежды, вообще заставляло его жить. Чонгук взял ноутбук, пытаясь хоть чем-то отвлечь себя, развлечь. Просто потратить время до нового похода на работу. Такого же скучного, во время которого он будет считать минуты до прихода домой. Как глупо. Невольно вместо YouTube, он зашёл во вконтакте. Открыл страницу своего… До сих пор любимого человека и сердце его… Упало куда-то на дно Марианской впадины. Он был не один. С ним была девушка… Первое, что пришло в голову Чона было: «Какого хуя?! Кто эта мразь? И что она тут делает?» Значит он уже с другой, причём с девушкой. С другой, после всего того, что было между ними. С другой. Неужели он просто в очередной раз всё рассчитал. Просто сыграл так, чтобы виноват был он, Чонгук. Парень сжал кулаки. Чудовищными волнами гнев и обида помчались по венам, взбудораживая каждую клеточку его тела, прямиком из сердца, до самых кончиков пальцев. Сукин сын! Да, теперь он точно уверен, что ни за что не расскажет ему о сыне. О его и только его сыне. Их малыш никогда не узнает о своём отце. Об этой мрази. Чон ударил подушку. Потом ещё раз. Ещё, ещё, представляя на её месте человека, которого он так любил, который был для него всем. Скотина! Стал встречаться с какой-то вшивой сукой! После всего того, что было! Мразь! Сволочь. Чонгук рыкнул, продолжая избивать ни в чём неповинную подушку. Но после — прекратил. Просто упал на неё, глубоко дыша и борясь с эмоциями. А ведь он ещё надеялся, что… Гнида! Чон медленно прерывисто выдохнул. Значит всё. Это конец. Ну и ладно. Ну и обойдётся. Ещё чего, надеяться на какого-то ублюдка… Который был таким… Таким… Чёрт… «Чонгук покорно стоит на коленях. Голый. Глаза опушены, руки за спиной, колени широко разведены показывая набухщий от возбуждения член. Он ждёт. Ждёт его, своего доминанта. Своего жестокого и извращённого, но в тоже время нежного и заботливого доминанта. Парень понятия не имеет, что его ждёт сегодня. Знает лишь только то, что так или иначе, но это принесёт ему удовольствие. И никакая, даже самая извращённая или невероятно сладкая порнография с этим не сравнится. Ей до этого далеко. В комнату заходит он. Мин Юнги. Бизнесмен, мечта всех девушек и просто сильный и уверенный в себе мужчина. Идеально выглаженные чёрные брюки, накрахмаленная рубашка, чёрный пиджак и галстук. Светлые волосы грациозно взлохмаченны. Мин молча подходит к парню. Лицо его ничего не выражает, он лишь делает мимолётное, почти незаметное движение, и Чонгук поднимает взгляд на своего господина. — Стек. Голос Юнги твёрд, безэмоционален, причём настолько, что даже нельзя сказать: холоден ли он, звенит ли в нём метал, или он наоборот доволен. Чонгук встаёт и берёт стек, отдаёт его хозяину и покорно ждёт дальнейших распоряжений, глядя только в пол и не смея даже мельком взглянуть на Мина. — Как всегда. Я жду, — спустя несколько секунд, после получения орудия наказаний, произносит тот и смотри на Чонгука, встающего на четвереньки и широко расставляющего ножки, чтобы он, Юнги, был доволен. Затем он подходит к нему. Нежно проводит рукой по ягодице, по которой тут же бегут мурашки, слегка шлёпает. Затем, меньше, чем на минуту, отстраняется и вновь смотри на него, особенно на его попку и вставший колом член. Да, сегодня ему тоже надо будет уделить внимание. Юнги хмыкнул. Последовал первый удар дерева об кожу. Чон зажмурился, невольно слегка скалясь от боли. Тело почти сразу же напряглось, а там, где ударил Мин, начинало разливаться тепло. Второй удар пришёлся на другую ягодицу, но по силе был равен первому удару. Удары от третьего по десятый, скорее лишь разогревали кожу, нежели причиняли серьёзную боль, хотя Чонгук морщился каждый раз и пытался расслабиться. Однако дальше удары усилились, оставляя на заднице парня свои красно-розоватые следы. Кожу постепенно начинало жечь. Чонгук уже не просто моршился, но и иногда тихо шипел, но лишь только после двенадцатого удара стал тихо вскрикивать, извиваться и пытаться хоть как-нибудь укрыться, чтобы ослабить боль. Но выходило это плохо, Мин уже хорошо успел изучить его и потому умел приносить ему острую боль и мучительное наслаждение, заставляя его самого хотеть этого и извиваться. На двадцать пятом ударе, Мин закончил, любуясь прекрасным видом на раскрасневшийся зад партнёра. Юнги провёл по его ягодице. — Спасибо, господин, — тихо произнёс Чонгук. — На колени, — властно приказывает доминант и расстёгивает ширинку своих брюк. — Соси. Чонгук послушно встаёт перед ним на колени и берёд его член сначала в руку, языком облизывая головку, налившегося кровью, члена. Затем медленно, будто пробуя, как в первый раз, берёт в рот и с наслаждением посасывает, подобно леденцу. Но Мину только этого мало, он грубо насаживает Чона на свой член, почти до конца. Парнишка давится и пытается побороть рвотный рефлекс. С трудом, но это удаётся ему. А уже через какое-то время Чонгук самозабвенно начинает сосать его член, почти на всю длину. Юнги убирает руку с его голову и стонет от наслаждения. Но кончать так просто, в ротик своему партнёру он не собирается. С этим он сейчас повременит. Мин отстраняет Чона от своего члена. — Покажи мне, чего ты хочешь, пошлый извращенец, — с лёгкой усмешкой говорит мужчина и с удовольствием смотрит на реакцию своего нижнего. Тот несколько секунд просто смотрит на него с желанием в глазах, после чего уже на кровати встаёт в позу. Юнги едва заметно улыбается. Затем подходит к парню и плавно входит в его уже разработанный им же задний проход, конечно, не забыв про смазку. Чонгук стонет, выгибаясь и слегка прищурив глаза. Чону безумно нравилось ощущать его внутри себя, а Мин обожал, когда анус парня сжимал его член. А ещё ему нравились стоны его саба. О, эти звуки непередаваемы. Лучшая музыка и только для него одного. Мин ускорил темп толчков, а заодно, вспомнив, что хотел уделить внимание не только его попке, взял в руку его член и стал двигать рукой вверх и вниз. Суровый и строгий на работе, властный доминант и страстный в сексе, такой он, Мин Юнги. Чонгук особенно громко простонал, почти крича от удовольствия. Это было слишком приятно. Слишком восхитительно и великолепно. А после ещё нескольких особенно сильных толчков, и продолжительной стимуляции члена, Чонгук кончил. Следом за ним излился и Юнги, после чего вышел, немного устало и довольно улыбаясь. — Ты не перестаёшь меня удивлять… — устало выдохнул Чон, откидываясь на подушки. — Как и ты меня, — Мин протянул того поближе к себе, невесомо поцеловал в лоб. " И после всего этого… Он находит другую! Он находит ЕМУ, Чону, замену! Какую-то разукрашенную шлюху! От гнева и бессилия он ударил подушку, ещё, ещё, снова и снова, но всё это даже на капельку не могло уменьшить его страдания. Все надежды на то, что Юнги вернётся к нему… Рухнули… В один миг… Юнги… После всего того, что было между ними… Неужели он забыл… Его альфа забыл о нём… В голове всплывает воспоминание, как после ссоры, тогда, когда они слегка поссорились из-за того, что Мин подарил ему новый ноутбук, они обнимались… Как тогда было хорошо. Вспомнилось то чувство спокойствия и защищённости… То счастье… Всё это было утраченно. И какого чёрта он имел что-то против охраны? Если бы можно было вернуть всё назад… Хотя, может и тогда бы он поступил также, но не ушёл бы… Чонгук обещал себе нормально поесть, обещал себе быть сильным и не превращаться в бабу. И он сдержит это, своё обещание. Сдержит всё в себе. Как раньше. Когда он был один. Ведь жил же он до этого. Общался с Хосоком и Техёном. Ведь и тогда он как-то жил. Без него… Чонгук опустил голову. С одной стороны хотелось написать Юнги, что он чувствует, хотя бы поговорить с ним об этом, поговорить о них, о ребёнке… С другой хотелось просто высказать ему всё в лицо. С третьей просто забыть о нём и жить как раньше, а ещё — сделать аборт. А с четвёртой… Просто проснуться и закончить этот кошмар. Просто снова проснуться рядом с любимым. Снова быть счастливым, снова жить, а не просто существовать. Но теперь этому всему точно пришёл конец. Пришёл. Вместе с этой поганой сукой. Какого чёрта она вообще оказалась рядом с ним. И чем эта блондинистая сучка могла привлечь к себе Мина? Чем?! Чонгук глубоко вздохнул. Нужно успокоиться. Нельзя злиться. Он беременен. Нельзя злиться. Он спокоен. Ему нужно просто отдохнуть. Отдых — лучшее лекарство. Чонгук встал, зашёл на кухню налил стакан воды, выпил витамины, вернулся обратно в комнату. Лег в кровать и в очередной раз понял, как жаль, что ему нельзя снотворное. Кажется он уже забыл о сне, а сегодняшняя буря эмоций точно не по способствует хорошему и длительному сну. Он в этом уверен. Был уверен и оказался прав. Новая ночь заставила его в очередной раз страдать, а утро не принесло ничего хорошего. Снова работа, снова какие-то дела, до которых ему нет дела. Нет дела до всего. Снова день тянулся за днём, не обещая ничего, кроме новых страданий, утрат, новой боли и проблем. Такой же новый день, как прошлый. Та же рутина, та же ерунда. Требуха. Никому не нужная, никем не желаемая. Просто существование. Впрочем к ним, он уже, кажется привык. Но вот быть одному… Он не сможет. Точно не сможет… Да, скоро у него появится сын, но он не сможет заменить своего отца… Отца, бросившего и его, и Чонгука ради какой-то сволочи.