И жизнь к чертям...

Зал суда. Но на этот раз никто не будет сидеть за решёткой. Никто не будет кричать, что он или она не виноват. Никто не будет плакать и говорит, что кто-то кого-то оклеветал. Ничего этого не будет. Чонгук был уверен в том, что Мин Юнги одержит победу в этом деле. Вернее был уверен его разум. Но вот Упорство и чувство несправедливости утверждали обратное. Прямо противоположное. Чон не знал, как ему одержать победу, как «отвоевать» своего ребёнка. Своего… Да, видимо он скоро перестанет быть его… И у него больше не останется смысла жить… Вернее не жить, а существовать… Парень глубоко вздохнул и плавно выдохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. *** Юнги зашёл в зал суда. Со стороны он мог казаться уверенным и холодным, равнодушным, но внутри он был совершенно растерян, не представляя сможет ли после вообще хоть раз в жизни поговорить с Чонгуком, которого… Ему так не хватает. Безумно не хватает. До боли где-то в груди. Пускай он себе в этом и не признавался до последнего… Мозг говорит одно, сердце — другое. Да, он хотел забрать малыша к себе. Но не хотел при этом сделать больно Чонгуку. Что ж, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, так что… *** Суд начался. Судя по всему, уже все знали каков будет исход суда. Чонгук почувствовал это слишком быстро, потеряв последнюю надежду. Уже отчаявшись и став равнодушным ко всему, что тут происходит. Парень на удивление спокойно воспринял приговор. Сын будет жить у Мина Юнги… Чон сжал кулаки, стараясь игнорировать растущую со скоростью факториала пустоту внутри, заполняющую всего его. Чонгук понимал, что всё кончено. Прямо как тогда, когда он только ушёл от Юнги… Только вот теперь у него нет ничего. Совсем. *** Юнги прекрасно видел, как изменился Чонгук. Как он сжал кулаки, как опустели его глаза и как взгляд стал почти не осмысленным. Мин глубоко вздохнул. Конечно, он ожидал подобную реакцию, но одно дело понимать, а другое дело видеть это в живую. Наблюдать за его болью, страданиями. Выйдя из зала суда, Юнги выхватил взглядом Чонгука из толпы и направился к нему. Он хотел поговорить с ним, да и нужно было обсудить, всё-таки, как именно он передаст ему малыша… Мин вздохнул, не зная как даже заговорить с ним. Уже подойдя к нему, Юнги неуверенно произнёс: — Послушай, я понимаю, тебя тяжело, но тебе придётся это сделать. Так будет лучше для всех. Даже для тебя. Посмотри на себя: ты похудел, стал бледным, дёрганный, закрытый. Ты выглядишь жутко. Тебе нужно поправится и… — И забыть тебя? — язвительно спросил Чон, дерзко посмотрев ему в глаза. — Забыть всё, что было между тобой и мной. Как появился мой сын и как ты отобрал его у меня? Забыть всё это, да? — Нет, — выдохнул Мин, прикрыв глаза и пытаясь вновь собрать с мыслями. — И я не хотел, чтобы всё так закончилось. Ты сам ушёл от меня. Я ждал, пока ты вернёшься. Я переживал за тебя и переживаю до сих пор, — вздохнул парень. — Правда? Знаешь, это незаметно! Ты забыл обо мне, стоило только мне уйти. Думаю, что после появления Чимин ты вообще моё имя забыл, — гневно произнёс парень, смотря на Юнги и едва ли не рыча от злости, обиды, гнева и чувства несправедливости. — Но мало того, что ты забыл обо мне, ты решил ещё и отобрать у меня моего сына! Мой смысл жизни! Ты забрал его у меня! — Чонгук уже кричал, не в силах сдерживать эмоции. Юнги лишь вздохнул, смотря на него, после чего произнёс. — Пока что я не забрал его у тебя. — Но заберёшь и теперь вполне законно! — Чонгук и сам понимал, что сейчас больше походит на бабу-истеричку, чем на взрослого мужчину, но удержать себя он уже не мог. Не мог сдерживать себя и его вполне можно понять. — Заберу. Но ты… Если ты хочешь, то можешь приезжать к нам, — со вздохом произнёс Юнги, после чего подошёл к Чону и обнял его. — Прости меня, но так надо. Я уже много раз тебе говорил: почему и зачем. Несколько секунд Чонгук сопротивлялся, после чего всё-таки успокоился, позволяя обнимать себя. — Ну спасибо, Мин Юнги, — рыкнул тёмноволосый парень. — Позволь мне хотя бы нормально попрощаться с ним. Хотя бы ещё пару дней побыть с малышом… Он мой сын и я… Я не хочу так просто бросать его. — Хорошо, три дня, но не больше, хорошо? — Юнги прекрасно понимал, что «хорошо» ему не ответят, но спросить стоило. — Ладно… Спасибо, — буркнул тот, вновь пытаясь «вырваться» из объятий. На этот раз Юнги даже не пытался его сдерживать, просто отпустив. Чонгук быстрым шагом покинул здание суда, идя домой. Мин же наоборот не особо торопился, написав кому-то. Он не хотел просто так отпускать Чонгука, а потому попросил знакомых установить в его доме камеры. В конце концов он отчасти переживал, что Чон может спрятать ребёнка или сделать нечто подобное. *** Чонгук вздохнул, идя домой по улице. И хотя по тротуару шло слишком много людей, толкаясь и пытаясь пройти, Чон чувствовал себя одиноким, потерянным и будто бы опустевшим. Он не мог поверить в это. До сих пор. Особенно в то, что так с ним поступил до сих пор любимый человек. Дорогой человек… Которому он доверял… Чонгук стиснул зубы, чтобы хоть как-то умерить эмоции. Наверно нужно было сходит в зал и там, на боксёрской груше, выплеснуть всё. Парень пытался не вспоминать вновь те счастливые минуты, когда они ещё были вместе. Не вспоминать то, как он безоговорочно доверял ему. Верил. Чонгук старался не рыкнуть и вообще не издать звука, не показать свои эмоции. *** Юнги ехал домой, чувствуя себя как минимум мразью. Со стороны он действительно мог показаться той ещё скотиной. Особенно хорошо он помнил, как многие на него смотрели, но не могли перечить ему и его адвокаты. С другой же стороны он правда хотел помочь Чонгуку, понимая что ребёнок может забрать у него всё время и деньги, а ему бы стоило наконец-то заняться собой и привести себя в нормальное состояние. Да и ребёнку нужно много внимания и денег, которые у него то как раз были. В отличие от него… Парень вздохнул. Когда он зашёл домой, к нему тут же подлетела Чимин, кидаясь ему на шею и сияя. Девушка поцеловала его в щёку, после чего спросила: — Ну как? Ты победил? Можешь даже не говорить, я уверенна в тебе. На твой стороне здравый смысл, в конце концов. Юнги лишь устало улыбнулся ей. — Да, да, да. Я привезу домой малыша через три дня, так что готовься, милая. Чимин улыбнулась, не став спрашивать, почему только через три дня. Впрочем, она вообще не хотела говорить о бывшем Юнги. Для неё он был сумашедшим, ну или идиотом. Тут эти слова были синонимами. Впрочем ребёнок ей тоже не был нужен. Для неё малыш был лишним поводом казаться ему доброй, умной, красивой и заботливой. К тому же из-за этого ей не придётся беременеть самой и вынашивать этого чёртового ребёнка. Зато вот Юнги представлял себе Чимин беременной… Его ребёнком. То, как у неё был бы милый животик и он бы заботился о ней и о их будущем ребёнке… Или о том, как он мог бы заботиться о Чонгуке. Мин качнул головой, отбрасывая подобные мысли.