***
Молнии метались в грозовых облаках, сопровождая каждый его шаг оглушительным громом. Град вперемешку с дождём бил по спине, словно плеть надсмотрщика. Но Гаур продолжал своё восхождение, опираясь на древний камень по правую руку от него. С волевым усилием он сдерживал стон боли, когда короткие ногти скользили о мокрые скалы, и он чудом удерживался, чтобы не сорваться вниз. Ветер, чей оглушительный свист не умолкал ни на секунду, здесь был такой силы, что мог бы содрать с него кожу и мускулы, если бы не его неудержимая воля к победе. Сама земная твердь задрожала под ногами Гаура, и он вцепился в голый камень, чтобы не разбиться об острые камни внизу. Он поколебался, видя как преображается подножье горы. Там, в тумане, в далёких снежных просторах человек увидел поле брани давно минувшей битвы… Только в этом месте она только вот-вот собиралась начаться! Две армии стояли друг против друга в предвестии схватки. Там били барабаны войны, и воины поднимали руки высоко вверх, сжимая в них изогнутые мечи, секиры и тяжелые шипованные булавы. Щиты гремели под ударами клинков, и мужчины беззвучно открывали чёрные рты, выкрикивая проклятия. Даже с такой высоты Гаур заметил, как сильно разнятся в количестве эти две армии: одна превосходила другую почти вдесятеро! Но те, кто уступал в численности, будучи окруженными со всех сторон и сжимаемы в тиски, явно не желали сдаваться. Черные знамёна трепетали на разъярённом ветру, и могучие воины смеялись в лица своим врагам, покачивая рогатыми шлемами. С ужасом Гаур обнаружил, что более не взбирается по скалам, а стоит в первых рядах чёрного воинства, и глаза его смотрят через прорези глухого шипастого шлема. Такого же неудобного и слишком большого, как и двадцать лет назад. Кажется, тогда ему было всего семнадцать… Его родина была жестоким миром, где люди жили быстро и умирали мучительно, никогда не доживая до старости. Безымянной планетой, где сын должен был убить отца, чтобы обрести право на достоинство. Местом, где сражались, чтобы жить, и жили, чтобы сражаться. Во мраке ночи вероломная орда обступила их войско со всех сторон под бой барабанов — множество врагов собралось здесь со всех континентов, чтобы противостоять им в решающей схватке. Гаур смотрел на их нестройные ряды, на реющие изодранные знамёна и бесконечные пылающие факела, когда они ждали боевого клича, а в руках их уже сверкали мечи и длинные копья. Он видел, как светились глаза этих безумных людей в ночной тьме, как у стаи диких зверей, сдавливающих кольцо вокруг своей добычи. Это оказалась его первая битва. Его первое испытание, чтобы стать мужчиной. Чтобы победить страх. Чёрное небо от горизонта до горизонта рассекла чудовищная огненная молния, и Гаур оглох от грома железа, когда тысячи рогатых воинов оголили свои клинки. Они взревели призыв к битве, и крик каждого из них мог затмить голос сотни врагов. Руки сильнее стиснули короткий меч и сколоченный из досок щит. И вот, в считанные секунды до начала сражения, сквозь иступленный рассудок он видел, как содрогнулись вражеские солдаты, как разрушился их боевой дух, как опустились к земле боевые стяги… Гаур впервые в своей жизни увидел, как дрожит оружие в руках у врага. Он осознал, что больше не боится. Ведь теперь он понимал, что любой, кто стоит против него, уже был обречён — так сказали всевидящие руны, и это подтвердили древние и великие языческие Боги. Мальчик, ставший мужчиной, поднимал оружие и ударял им в щит, вызывая вражеские полчища на бой. В бреду воину показалось, что Воевода громогласно командовал лично ему: «Стой вместе с нами! Сражайся вместе с нами! Забудь, что такое плен!» И он дрался вместе, плечом к плечу со своими боевыми братьями три дня и четыре ночи, пока земля под ногами не превратилась в кисель, а трава не увяла от рек крови. Это была лихая сеча, где каждый меч разил, словно гром, где полегли тысячи воинов, и где они убили каждого, кто бежал в ужасе или сдался на милость победителям. Когда красное солнце встало над долиной в третий раз, вся земля была уже усеяна изрубленными телами. Человек, словно в первый раз, проживал свою жизнь, как забытую легенду. Пред его взором представились горы трупов, превышающие человеческий рост в несколько раз, гигантские трупные крысы, пожирающие раненых ещё при жизни… Он вновь увидел, как вражеский мечник бросает своё оружие к его ногам и склоняет голову. Враг был гораздо старше его самого, совсем ещё безбородого юнца, но это не мешало ему умолять о пощаде, дрожащими руками ощупывая кожаные сапоги победителя. Видя это, Гаур ударил мечом и обагрил сталь кровью. Это был первый раз, когда он убил беззащитного человека. И ему это очень понравилось.***
Половина пути была пройдена, когда воздух стал обжигать его лёгкие и становилось трудно дышать. Гаур шёл среди разбитых скал и буранов, с трудом поднимая ноги, которые стали невероятно тяжёлыми, и заворожённо наблюдал картины прошлого. Он не хотел узнать, что это было за место, он и так всё понимал. После того, что с ним сделали азари, это должно было стать его реальным наказанием — идти к недостижимой цели, бесконечно проживая кошмары прошлого. И страшным кошмаром для него становились даже те редкие проблески света и мира, что посещали его. Под ногами — флаги разорённых стран. Над головой — божественный свет. Вокруг него вырос необъятный Град, который они с братьями возвели высоко в горах в честь великой победы, чтобы вместе восславить Богов и утвердить свою власть над всем миром. Его тело покрыла накидка из шкуры грозного зверя-людоеда, закреплённая фибулой из чистейшего сверкающего золота, а в сжатых руках оказался сияющий меч Победителя над всеми людьми и народами, и Гаур вошёл в чернокаменный город, неся на голове лавры завоевателя. Здесь, в дорогих палатах, его братья и сёстры придавались бесконечным оргиям и блуду в отрыве от жестоких походов и копили мощь для будущих битв. Ему протягивали руки люди и слуги, лиц которых он не мог увидеть, и в руках этих были сжаты лучшие вина, золото и драгоценные камни, вкуснейшие фрукты и любые его сокровенные желания. Отважные герои били поклоны, а самые роскошные девы и женщины предлагали себя в качестве награды за его славные сражения. Сладкий голос шептал ему на ухо, аккуратно дотрагиваясь до самой души: — Оставайся с нами! Правь, как живой бог… И твоё имя узнают во всех точках света! Глупые гедонисты… Те люди думали, что будут жить вечно. Что их власть непоколебима, что больше не найдётся врага, который мог бы сокрушить их. Это была такая же бредовая иллюзия, как и та, которую Гаур узрел и сейчас. И тогда он взял сладчайший плод, поданный ему одной из рабынь, и вкусил его, но ощутил на языке только вкус сожжённого праха. Тот великий Град пал, как были стёрты в порошок и тысячи цитаделей до него и после, и даже сияющий клинок в его ладони истёрся и рассыпался в одно мгновение ока. Ни один смертный, ни одна крепость не смогла устоять в тот день. Ведь теперь грозный враг пришёл оттуда, откуда никто не ждал. Не с южных гор, далёких степей, океанов или непролазных джунглей… Враг пришёл из самого Космоса! Он посмотрел в тёмные небеса и едва не потерял дух. Сотни сияющих звёздных кораблей медленно проплывали над ним, затмевая солнце его родной планеты, и Гаур вновь оказался там, как в первый раз, когда шаманы и волхвы со священным благоговением указывали пальцами вверх. Они думали, что это пришли сами Боги, чтобы сражаться в последней битве всех времён наравне со смертными… Как же они ошибались! Из кораблей выходили злые люди с бледной кожей и хитрыми глазами, несущие с собой посохи с двуглавым орлом и говорившие на ужасном, противоестественном языке. Вслед за ними, как чума после крыс, появлялись легионы жестоких воинов в такой крепкой броне, что не брали её ни сталь, ни огонь. Одним взмахом своего громового меча они могли уничтожать целые армии на расстоянии, и мчались по первобытной планете на гремящих огненных повозках, что могли ехать без помощи лошадей. Они говорили, что прибыли из звёздной страны, которая существовала всегда и везде. Бессмертный Империум. Пришельцы поклонялись алчному Мёртвому Богу, который всегда присматривал за ними и направлял в их завоеваниях, требовал покорности и новые бессмысленные войны. А потому, когда люди со звёзд узнали, что народ этой планеты почитал языческие капища, сжигал дурманящие травы перед битвой и приносил в дар Богам человеческие жертвы, их одолела невероятная ярость. И в один год они уничтожили каждого второго жителя планеты, а остальных обратили в вечное рабство, разрушая священные места и сжигая каменные города в пепел. Но Гаур был одним из тех немногих, кто тогда восстал против власти Трона и Орла. Тем, кто отказался принимать имперское Согласие. Внезапно его видение помутилось, и он снова ощутил себя, словно в первой битве. Однако он был уже не молодым солдатом, а матёрым бойцом. И он, как и тогда, не чувствовал страха. Он уже понимал, что гремящие колесницы были всего лишь примитивными машинами, танками и бронетранспортёрами, а небесные воины могли трепетать в ужасе, и их можно было с непринуждённой лёгкостью вздёрнуть на дереве или заживо похоронить в чёрной земле. Он снова идёт по разбитым и разорённым кварталам имперского поселения, сжимая в руках не меч или топор, а автоган с примкнутым штыком. При свете пожара он видел, как варвары творили побоище, срывали золотые аквилы, топтали багровые флаги. На улицах, ещё живые, лежали люди с отрубленными конечностями, руками и ногами, и тела извивались в агонии, как гигантские гусеницы. Беременные женщины выпрыгивали из окон, чтобы избежать ужасной участи, и валялись на брусчатке, словно переломанные куклы. Старики стенали от горя и ходили от трупа к трупу, задерживаясь на пару минут, чтобы осмотреть изуродованные до неузнаваемости лица. Не находя своих детей, они шли дальше… Гаур приблизился к одному из силуэтов и сбросил с него чёрный балахон, но не мог различить ни черт лица призрака, ни его эмоций. Тогда он даже не считал их за людей! Мужчина поднял дуло оружия прямо к лицу человека и выстрелил. Он считал, что делает самый благородный подвиг из возможных — защищает родной мир от космических захватчиков.***
Нос с трудом втянул пьянящий воздух. Гаур стоял у подножья небес, где он мог поднять руку, что потрогать облака. Здесь не мог выжить никто, но мужчина знал, что лично для него сделают исключение. Итак, большая половина пути уже за спиной… Но это было не всё! Он снова проживал день, когда его пленили, когда имперцы наконец завоевали все острова варварской планеты, все её пещеры и непроходимые леса. Он хотел умереть стоя и сражаясь, но неприятель взял его числом, последнего из своего племени. Враг был безумен и жесток, но он чудом избежал казни, и за это получил нечто гораздо страшнее: имперские солдаты избивали его каждую ночь и каждый день, как козла отпущения, унижали и били строптивого варвара подкованными сапогами по голове до тех пор, пока его череп не раскололся, а часть мозга не погибла из-за внутреннего кровотечения… Повреждённые части успешно заменили на аугментации, собираясь в наказание сделать из Гаура раба-биоробота, но он опять выжил благодаря своему нескончаемому желанию к жизни. И когда имперцы увидели, что мученик всё еще обладает волей, то в гневе попросту обрекли его на вечные страдания… Безымянная планета, покрытая хвойными лесами и полярными шапками, навсегда пропала из виду, а вместо неё Гаур очутился в истинном Аду! Он ощутил на языке вкус ржавчины, а в нос ударила сернистая вонь. Там был умирающий мир, затерянный где-то в космосе, где миллионы жизней были приговорены до скончания своих жалких дней приносить свои тела в жертву, добывая в глубоких шахтах жидкий металл и радиоактивное топливо. Старики и дети умирали здесь наравне, прямо за бурильным инструментом, захлёбываясь в крови или задыхаясь, когда из-за едких испарений их лёгкие отхаркивались во время хриплого выдоха, а иногда просто падали на колени от изнеможения, и их сердца не находили сил биться дальше. Тот, кто был слишком слаб, чтобы вынести испытание отравляющей пылью и ядовитыми газами, был обречён отправиться на поверхность, чтобы до смерти колоть, резать и топить бескрайние ледники, которыми была полностью покрыта планета, на огромные глыбы, превышающие по размерам целые мегаполисы. Почерневшее мясо слезало с костей бедных узников, когда они поднимали многотонные льдины голыми руками, корчась и вопя от боли. Если они умирали на поверхности или теряли силы, чтобы идти, то тюремщики бросали их в ледяной пустыне по дороге в поселение. Вся равнина вокруг была усеяна костями и вмороженными заживо в лёд людьми, словно лес сгоревших деревьев. В мире-тюрьме ему отводился максимум год, но он прожил здесь, кажется, одну немаленькую жизнь. Спрятавшись в одном из токсичных туннелей, в тайне от надзирателей Гаур выдолбил из украденной гайки кольцо, чтобы то стало его единственным личным предметом — напоминанием, которое не позволяло ему окончательно сойти с ума, когда он вступал в безумную схватку за последние крохи пищи или когда дубина тюремщика обрушивалась на его спину, едва не дробя кости. Он думал, что будет вечно пребывать в этом чудовищном месте… Но в один день он вновь в надежде посмотрел в разряженное небо и обнаружил, что его заполонили звездолёты, чёрные, как сама ночь. Человек никогда не видел их прежде, но он понял, что это было сигналом к действию. Он поднял кулак вверх и вдохновил своих братьев на безнадёжное восстание за свободу. Ломами, кирками и отобранным оружием, через многие дни лютой осады и долгого сражения они всё же вырвали победу из лап имперцев. Мятежники скинули начальника тюрьмы в чан с кипящим железом и победоносно взревели, и у ног их лежали горы поверженных врагов и погибших братьев. Гаур с содроганием наблюдал, как сходят на землю воины-еретики, сильнее любого, кого он видел раньше, и он понял, что солдаты, которые опустошили его мир, были лишь пылью под их стальными сапогами. Их броня была черна, как у его боевых братьев, с которыми он сражался в юности, и покрыта рунами силы и могущества. Воины собрали обреченных на смерть и сказали, что они поклонялись великим Тёмным Богам и презирали единобожие, и что Боги отвечали на каждую их молитву, давая силу в бесконечном военном походе. Увидя славную битву, которую учинили восставшие, они призвали лидера мятежников, и Гаур вышел к ним, пав к ногам освободителей. Бронированная перчатка, исписанная запретными языческими текстами, протянулась к человеку: — Иди с нами, если хочешь стать великим! — произнёс волевой голос, которому он должен был повиноваться по закону самой Вселенной. И Гаур молча встал с колен и взошёл на чёрный корабль.***
Гаур опёрся о священный камень с едва различимыми древними пророчествами, высеченными на его тёмной поверхности. Он был уже у самого пика, оставался ещё один рывок, и странник наконец достигнет своей цели. Здесь миражи прошедших дней уже открыто переплетались вместе с явью, заставляя сердце путника замирать от каждого шага. Могучая сила. Ярость в глазах. Боль и счастье. Он увидел, как горят планеты, когда черные корабли обрушивали на них всю свою огневую мощь. Видел, как сходились они в космических баталиях с золотыми имперскими кораблями, с суднами нечеловеческих конструкций или даже друг с другом, и каждый их ультимативный залп был равен взрыву сверхновой. Перед его глазами стояли нескончаемые ряды рогатых воинов и безумных адских существ, спускавшиеся с небес подобно демонам, чтобы грабить и убивать. И Гаур шёл среди них, твёрдо держа в обожжённых руках чёрный штандарт и присягнув на верность Хаосу. Жар битвы горячил его лицо, и он ступал по опалённой земле, гордый за себя и героических братьев, смаковавший тот страх, который они внушали своим врагам. В эти дни, когда чёрное войско порабощало целые цивилизации и вершило несправедливый суд над древними народами, он ощущал себя самым могучим человеком во Вселенной. Он знал, что у него есть своё исключительное предназначение. Он мстил за всех, кого уничтожили враги. Мстил за уничтоженный род, за сожжённый мир. За отнятые завоевания и славу. Когда его ноги ступили на ядовитую землю Некрополя, в нём не осталось ничего от прежней личности. Его душа была чиста от страха, от жалости и сострадания. Гаур испугался, наблюдая не за древней историей, а за событиями, которые постигли его совсем недавно. Он снова высовывался из люка «Леман Русса» и закрывал уши руками, когда могучее орудие посылало снаряд во вражескую машину. Снова натягивал острую цепь на механизм пиломеча, идя по развалинам мануфактория и попирая ногами кости мирных жителей, смотря за монументальными очертаниями губернаторского дворца на горизонте. И снова он участвовал в этой проклятом дуэли против экклезиарха, и снова могучий удар стальным кулаком сокрушал его череп… Здесь опять пахло калёным железом. Всё должно было кончится там, он чувствовал это своим нутром! Это был бы красивый конец его жизни — пасть героем в свирепой битве, от руки врага равного по силе и истовости веры. Но что-то очень страшное произошло в тот миг, что-то, что Гаур не мог объяснить сам себе. Почему он не умер там, хотя ревущий цепной меч уже был занесён над его головой? Кто-то или что-то дало ему второй шанс, чтобы его жалкое человеческое сердце продолжало стучать. Снова всё поменялось. Сцены проносились перед ним, как в каком-то безумном фильме. Первый раз, когда он встретил азари, и не задумываясь направил на неё автопистолет. Он наблюдал себя со стороны, одиноко стоящего посреди обезображенных трупов в разгромленном космопорте, разбитого и растрёпанного, сбившегося с пути, на который его наставили чёрные воины. Гаур вспоминал, как алчность и разврат пожирали его душу, когда он смотрел на богатство этой странной Галактики, раскуривая очередную дурманящую сигару, что так ему полюбились, или рассматривая цветные изображения по головизору. И, наконец, после того, как его душа в одночасье прожила всю свою жизнь, он мог созерцать жалкое зрелище — самого себя, скрюченного, со склоненной головой на месте казни… Это был позорный финал. Мираж исчез. Гаур стоял на самом пике вершины, в полной тишине, и даже солнце здесь не светило. Сияние, манившее его всё это время, исчезло без следа, и вокруг была пустота — гнетущая, безысходная и обречённая. Он шёл так долго, но его путь оборвался ничем, и это было для него хуже настоящего Ада. Он почувствовал, как тени обступили его. Человек не мог разглядеть их подробности, он даже не видел их, но они были везде, образуя непроглядный мрак. Это были убитые, которых он сразил на своём пути: молодые солдаты, поруганные женщины, беззащитные старики и нерождённые дети. Призраки, навсегда вынужденные скитаться среди руин, как и он сам. Совсем ещё маленькая девчушка с перерезанным горлом указывала на него и смеялась своим беззубым чёрным ртом: — Смотрите на него! Это он убил всех нас… Зачем? Чтобы умереть самому? Он слабак… «Слабак…» Гаур закрылся от теней руками. Ему стало гадко от осознания, что эти слова были правдой, и внезапно захотелось разрыдаться от собственного бессилия. Культист понял, что его жизненный путь был бессмысленным. Он подвёл Богов… И это его невероятно разозлило! Да, ксеносы смогли убить его тело, но с чего он позволит каким-то призракам, которых даже не существовало, уничтожить его веру и честь? Он звучно ударил себя кулаком грудь, выступая к злобным теням: — Прочь от меня, проклятые! Я вас не боюсь! Сам Гаур не узнал свой голос, подобный ударам боевого молота. Его дух стал настолько силён, что окружавшая его нечисть зашипела и погибла в считанные секунды, будто её и не было… Душу его охватила радость. Оказывается, всё ещё было можно исправить! И тут раздался голос, от которого сама кровь стыла в венах. Властный и всесильный, который не звучал, а сливался с его сознанием, способный повергнуть в пыль все основы, а секундой позже восстановить их из праха, и сломать человеческую душу, как хрусталь. Это был сам Глас Божий: — Пади ниц, смертный! Гауру захотелось провалиться под землю, но он не мог. Под мощью приказа человек упал на четвереньки и прильнул лбом… Нет, не к заснеженному камню, а к тому, что было действительностью, а не миражом. Он с животным ужасом взирал на несоизмеримо гигантские плиты из радужного камня, переливающиеся всеми возможными и невозможными цветами, которые складывались в такую же невозможную крепость, бесформенную и величественную. В одночасье человеческая душа оказалась возле её главных врат. Он увидел титанические столпы из самой ткани реальности, которые поддерживали неуязвимые стены бастиона, уходившие бесконечно вверх, и стражей в совершенных доспехах, которые сторожили это место — их секиры из чёрного камня, каждая размером с капитальный шпиль, нависали над Гауром, как Дамоклов меч. Он не поднимал на них глаза, так как знал, что одного касания их оружием хватит, чтобы испепелить его душу. Но всё же чувствовал, как многие рты на их перетекающих лицах открывались в потустороннем рёве, и сотни глаз осуждающе смотрели на него — это были не люди и не очередные иллюзорные фигуры. Существа из льда и пламени, сошедшие с текстов хтонических легенд и несбывшихся пророчеств… Демоны! А там, в глубине цитадели, где время шло вспять, где среди хрустальных залов затерялись целые галактики и сверхскопления, на троне из несбывшихся мечт и пылких надежд восседал Он… — Боги… — простонал сквозь зубы Гаур. Чудовищный смех, от которого по земле пошли землетрясения, был ему ответом. — Здесь нет Богов, человек. Лишь Я и твоя душа. Этот голос, даже если бы стал шёпотом, всё равно бил бы как залп тысячи стенобитных орудий. — Кто… Кто ты?! — Подними голову, чтобы увидеть. Если осмелишься! Пересилив боль и ужас, Гаур смог приподнять глаза. Он узрел престол, состоящий будто из звёздного света, и его подножье, великое, словно целая городская площадь. Там были тысячи и миллионы людских душ, склонившиеся в покорности, стенавшие в литаниях, и тысяча седобородых мудрецов, что господствовала над ними, ежесекундно воздавала хвалу Тому, кто сидел на троне, властно сжимая в своих руках неисчислимые судьбы людей и само пространство космоса. Его нельзя было ни описать, ни увидеть — одного взгляда на одно из десяти тысяч Его лиц хватило бы, чтобы душа человека мигом сгорела в белом огне. Его тело же, состоящее из человеческих страхов и грехов, было подобно калейдоскопу — Он был одновременно и воином, и земледельцем, и мудрецом, чьим инструментом был посох из чистого света, которым он повелевал всеми процессами внутри и вне своего царства. — Малфаллакс… Великий Демон… Пространство содрогнулось тяжёлой дрожью. Голос свыше объявил: — Ты действительно силён духом, если можешь произносить одну тысячную Моего Имени! Знай же: лишь единицы из триллионов способны подняться к Вершине Судьбы и победить страх, пережив все жизненные испытания… Этим ты заслужил честь стоять здесь, смертный! — Я сделал это во славу Твою, Владыка! Жалкий восклик Гаура потонул в демоническом голосе. Сияющий титан разозлено зашевелился на троне. Одного его вздоха хватало, чтобы разверзнуть вулканы и разделить тектонические плиты. — Тебе не под силу отыскать слов, чтобы хоть сколько-то придать себе силы. Ты мёртв, Гаур! Здесь нет твоего тела, здесь нет ничего, что ты знал прежде. И теперь Я буду вечно истязать твою душу, человек! Здесь ты найдешь свой конец… За своё страшное предательство! Гаур стиснул зубы, когда демон сжал одну из своих рук, и бессмертные человеческие души в ней завопили от агонии. — Смилуйся надо мной, Великий! — он склонился ещё ниже. — Я не знал, что мне делать! Как я разочаровал тебя? Я дрался, я пытался… Я служил! Как я мог допустить столь тяжкий грех?! Грех… Если бы не охвативший его священный трепет, то человек бы точно усмехнулся. Это действительно звучало глупо. Гаур был грешником до костного мозга тела и до последней искры души, и его следовало бы испепелить на ровном месте за все те злодейства, что он сотворил при жизни. И так бы сделало любое божество, будь то архаичные боги Эльдар, иссохший, но всё ещё могущественный Бог-Труп, неназываемые покровители ксеносов или даже Бог-Спаситель земной религии… Но только не эта безумная демоническая сущность, что возвышалась перед ним в своём ужасающем величии. Демон предпочёл утолить человеческую жажду ответов. Сияющая длань, как громадное разящее копьё, указал на умолкшее сердце Гаура: — Ты погибаешь уже во второй раз, смертный. Это не каждому дано! Я даровал тебе силы, дал надежду… Но ты сам сбился с пути. Почему ты забыл, кто ты есть на самом деле, человек? Почему отказался от шанса, который я тебе дал? — Но… Почему? Почему ты не дал мне умереть? Вновь раздался потусторонний смех, пристыдивший Гаура за его глупые вопросы. — Нет смерти для того, кто её не боится — это закон, на который опирается всё мироздание, — демон говорил, и человек слышал, как переливается его громовой голос. Он звучал и как детский лепет, и как мужской бас одновременно. — Я заточён в этой темнице уже десять тысяч лет, но ты явился сюда только сейчас, и в твоей душе ещё горит живой огонь… Так скажи, что же объединяет смертных, человек? Спроси у тех, кого ты уничтожил! Люди или нелюди — все равны — они питают меня. Они размножаются, любят и ненавидят, убивают и предают. И не думай, Гаур, что ты стоишь выше них… Человек готов был рвать на себе волосы и сдирать кожу заживо, но он только зарычал в порыве неудержимых эмоций. У его души не было ни волос, ни кожи, и он тяжело ударился лбом о радужное стекло под ногами. — Мой мозг не может понять твою великую волю, Властелин! Как… Что за страшное место, куда ты меня направил?! Демонический хохот был для Гаура самым страшным испытанием, и он припал к земле, когда тот раздался с новой силой. — Как я и предполагал… Твой ограниченный разум не может осознать, что есть среди пространства реальности и другие миры, Вселенные, скрытые от человеческого взора. Галактики, где течение времени — пустой звук, и где законы мироздания подчиняются только мне… Каждую секунду Я чувствую, вижу, как эти миры жаждут моего пришествия. Ждут, пока моя длань наградит их своей мощью и великолепием… И для этого мне нужен свой верный воитель! Ты спрашиваешь, смертный, зачем тебе был дан второй шанс? Я присматривал за тобой с самого твоего рождения, и видел потенциал в твоём молодом теле. Предвосхищал в тебе бесстрашного глашатая, который понесёт Моё Имя через всю Вселенную и даже дальше… И Я дал тебе новый мир, чтобы проверить твою волю… Но ты провалил испытание! Забыл молитвы, которые дают моим слугам неисчерпаемую силу… Струсил, предал меня… Гаур стоял на коленях, опустив голову к груди и смиренно слушая своего палача. Его кулаки сжимались и разжимались, и он не знал, что ответить. Но он должен был немедленно защититься, иначе бы демон просто растерзал его на части своим гневом. На это и была его ставка. Очередное испытание, которое он почти провалил… — Дай мне возможность, о, пугающий Малфаллакс! Я знаю, что обречён, но разве моих заслуг не хватает, чтобы умереть почётно? Даже если само моё существо будет обращено в прах… Позволь мне ещё один шанс! Своды зала содрогнулись, миллионы душ вскрикнули в унисон, и владыка Варпа скривился от подобной дерзости. Он воспылал от гнева и уже протянул к Гауру зеркальный посох в одной из своих рук, который навис над маленькой душой, как громада межзвёздного крейсера, но внезапно замер. Человек почувствовал, как сжался под мощью древнего божества. — Ничтожный! Ты сопротивляешься, человек! Не покоряешься судьбе, не хочешь умирать… Зачем? Кто ты такой, чтобы сметь прийти сюда и требовать то, о чём прочие даже не смели и мечтать? Я вижу твою суть насквозь, но не пойму одного… Зачем мне прощать тебя? — Потому что я хочу мстить! — крикнул Гаур изо всех сил, напрасно пытаясь придать уверенности своим словам. — Я вижу, Владыка, что твоя сила здесь безгранична, и целые миры трепещут пред тобой. Погуби меня трижды, нет, десятикратно! Забери мою свободу и разум, но дай восстановить честь… Позволь хоть на секунду снова ощутить себе живым! Иметь цель! Выполнить долг! Демон снова подло рассмеялся. — Человеческая наглость… — трепет прокатился по нереальной крепости. — Моя власть позволяет воскресить целые армии и повернуть время вспять, но зачем мне напрасно спорить со Вселенной? Всему есть своя цена, смертный. За свою слабость ты поплатился жизнью, а теперь хочешь откупиться в мир живых, чтобы я дал тебе новую миссию… Однако у тебя нет ни золота, ни чинов… Что же ты можешь мне предложить? Неуязвимые стражи цитадели встрепенулись, когда Гаур опёрся на колени. Он напряг каждый свой мускул, каждый атом своего эфемерного тела, превозмогая при этом потусторонний страх и солнечный ветер, который бил ему лицо… И встал, вольно расправив широкие плечи, выпрямившись во весь свой огромный рост. Его голова была высоко поднята, и человек закрывал глаза рукой, чтобы не пасть замертво от всеуничтожающего демонического взгляда. — Тогда я дам тебе последнее, что у меня есть! Я отдам тебе… Свою душу! Призраки мёртвых грешников и предателей зашептались в смятении, поражённые могуществом одинокого человека. Владыка загробной цитадели ударил в землю посохом, заставив свет померкнуть, а реальность содрогнуться. Он восстановил тишину и посмотрел на человека тысячами своих чудовищных глаз. — Это звучит, как вызов Мне, человек! Я знал тысячи святых и мучеников, что взывали ко мне, чтобы я обратил их в пепел на месте, только бы не забирал их души. Но ты… Неужели твой горячий ум хочет дать отважную душу в обмен на оборванную судьбу? За… несбывшуюся месть? — Да, Хозяин! Позволь, чтобы мой дух стал тебе самым сокровенным даром… Я умоляю о последней сделке в своей жизни! Гаур невольно вспомнил суд ксеносов, который через смертный приговор отправил его в это место, и тяжело застонал через зубы. Те жалкие часы были ничем, по сравнению с настоящим мгновением, в котором решалась судьба самой его сущности. — Что ж… Твоё решение окончательно? Вопрос Великого Демона прозвучал с такой паранормальной силой, что оставляла на него только один ответ. Гаур не колебался. Но ему было невероятно страшно. Страшно от того, как показалось, что он вот-вот готов вновь рухнуть на колени… И тогда бы всё было кончено, навсегда и совсем. — Да! По пространству пронёсся очередной раскат грома, способный убить слабого человека одной своей чудовищной вибрацией — миллиарды душ взревели в едином порыве. — Тогда перестань молить немедленно, потому что Я принимаю твоё предложение. Да будет так! Демон повелительно взмахнул посохом и пространство сжалось. Теперь Гаур приблизился вплотную к его престолу, и заворожённые души отрывались от вечных молитв, чтобы взглянуть на героя, окружённого аурой мужества и непоколебимости. Здесь он чувствовал божественные вибрации и космический ветер на своей коже, излучаемые древними сферами мироздания. Гаур шагнул вперёд, всё так же плотно сжимая веки. Он знал, на что идёт. Дух — вот, что по-настоящему делает человека живым. Человеческая душа защищает разум от безумия, сохраняет грань между машиной и животным, между демоном и человеком. Без неё невозможно чувствовать вкус изысканной еды и питья, иметь долгожданный покой, ощущать ветер на коже, испытывать страх, боль или любовь и чувство меры — всё, что делает из тебя сына рода человеческого. Утратив же её… Ему было плевать на все жертвы! Всё, что он хотел — вновь сжать в окровавленных руках оружие. Хоть на секунду увидеть, как трепещет враг… Вспомнить, кто он есть на самом деле! — Забудь о лжи прежних грёз, жалкое создание, и внемли мне! Отправляйся туда, откуда пришёл, и не думай возвращаться, пока не выполнишь договор… А теперь взгляни в мои глаза, смертный! Изменись же! Узри, что есть истинная сила… Это был решающий момент — всё или ничего. Гаур убрал ладонь и поднял слипшиеся веки. Человеческие глаза посмотрели в самую бездну вселенского Ужаса.***
2673 ГС Скопление Исхода Грузовое судное «Астро Траффик Юнайтед» «Выход из субсвета… Подсистемы — в норме… Запуск экстренного охлаждения ядра…» Волосатая человеческая рука схватила красную банку газировки с подлокотника кресла. Пилот с облегчением втянул её содержимое через пластиковую трубочку: — Эти внеурочные перелёты меня скоро добьют… Двадцать американских баксов за час космического полёта явно не стоят того, чтобы торчать здесь… И почему они не хотят платить нам в кредитах? Потёртое кресло заскрипело под тяжестью тела ассистента. Он скрестил руки на груди, проверяя показания пульта управления. — Мне плевать. Здесь меня всё равно скоро не будет... А ты на кой сюда попёрся? Пилот пожал плечами. — Компания сказала. Срочный рейс, все дела… Ассистент шмыгнул носом. — А, точно… Наш «груз». Трупак в грузовом отсеке… Люди переглянулись. — Ты смотрел, как его казнили? Отсекли башку в прямом эфире! — Ага… Первый случай в истории, когда азари приговорили человека к смерти, ещё и минуя решение Совета. Паршивая смерть… — Паршивая? Да он же настоящий маньяк! — Да, так и есть. Но это всё равно тянет на дипломатический скандал… Хотят его выпотрошить и выставить тело в «ЦАМ» Нью-Берлина. Полная некрофилия! А для Республик лишь подарок музею. Хотят пристыдить ООН и Альянс — главный террорист-человек, убитый азари, будет выставлен в центре земного города… — Но если ему отрубили голову, то как… — Пришили обратно. На временные скобы. — Вот уродки… С каждым днём убеждаюсь, что ребята из «Терра Фирма» говорят дельные вещи! Кстати, а ты за кого голосовал? Ассистент стянул с голову пластиковый шлем нейро-интерфейса и поставил его в специальный паз на панели управления. — Я аполитичен. Так, в общем… Сколько у нас времени до следующего прыжка? Пойду-ка я сделаю пару фото… Для сына. — А что, детишки так любят смотреть на обезглавленное тело, замороженное в криостате? — Сейчас может и не оценят, но через десять лет… Можно будет продать такие снимки за тысячи кредитов. Ладно, пошёл я… Позовёшь по связи, если коммуникатор заговорит. Грузовоз был судном типичной планировки, чей возраст недавно перевалил за два десятка лет — рабочая лошадка любой трансферной отрасли. По сути, это был огромный хозяйственный склад высотой в многоэтажный дом, летящий сквозь космическое пространство при помощи надстроенных двигателей и ядра из нулевого элемента, и населённый разномастными низкооплачиваемыми работягами. Полёт судна контролировало две смены пилотов, аварийная команда и взвод охраны… Никто из них ещё не знал, что рейсу не суждено было добраться до Земли. Соскочив с вертикальной лестницы, человек отпёр шлюз грузового отсека персональными кодами своего омнитула и вошёл внутрь. Это место было спроектировано так, чтобы в сохранности перевозить любые товары, начиная протеанскими артефактами и заканчивая запчастями для шахтёрских лазеров — здесь всегда стояла нулевая температура, а воздух был сух. Мужчина поёжился, доставая фонарик. Он прошёл вперёд, освещая в темноте порядковые номера на стеллажах — «А7, Б8, С9…». Вот, за поворотом, его уже ждал нужный слот, вместе с массивной криокапсулой, где находилось тело покойного преступника. Запертый кейс с его фирменным оружием — гибридом меча и бензопилы — перевозился вместе с ним. Очередной издевательский «подарок» инопланетян, который через пару недель будет выставлен в оружейном музее под видом безымянного творения безумного мастера. Луч задрожал, когда осветил искомый объект. Зрачки человека сузились. Тяжёлая бронекапсула, ранее опломбированная и проштампованная гербом Республик, чьи стенки достигали нескольких сантиметров в толщину… Была пуста! Страх одолел душу ассистента полётов, когда он смотрел, как пары хладогена, всего пару минут назад выпущенного на волю, стелились по железному полу. Он видел, как мягкая силиконовая обивка ещё проминалась под тяжестью тела, которого нигде не было. Следы босых ног, уходящие куда-то в темноту… Это был какой-то страшный сон! Объятый ужасом, он бросился к ближайшей стене и нащупал тревожную кнопку. Потные руки предательски скользили, он с трудом сорвал пластиковую пломбу и дёрнул за красный тумблер — общекорабельная тревога! Но для него самого всё было уже кончено… Человек почувствовал, как две богатырские руки обхватывают его торс со спины в жёсткий захват. Он хотел ударить ногой, кулаком, чем угодно — но не успел. Его грудная клетка сжалась, будто под действием атмосферы газового гиганта, и весь воздух выбило из лёгких. Сознание помутилось, когда человеческие рёбра треснули, как сухие ветки, разрывая мясо, органы, желудок и сердце…***
— Взвод охраны — к бою! Биологическая угроза в нижнем отсеке! Механический голос защитной системы корабля разрывался оглушительным громом. Солдаты, оторванные от глубокого сна, лениво брали в руки винтовки и затягивали регуляторы бронежилетов. Одна за другой клацнули защёлки на подтулейниках баллистических шлемов. Это должна была быть просто дурацкая проверка… Что могло пойти не так? Бойцы знали судно, как свои пять пальцев. Они спускались по лестницам вниз, зажигая боевые фонари и проверяя неустойчивую связь. Солдаты замерли в коридорных отсеках, когда поняли, как же здесь было темно и холодно — инженерная команда будто сквозь землю провалилась… Люди насмешливо поднимали оружие, целились в дальние углы, ища мнимого нарушителя. Вскоре им стало не до смеха — они осознали, что были здесь не одни… Из грузового отсека, из недр корабля к ним приближалось нечто страшное. Это нечто — шлёпая по холодному полу голыми ступнями, оставляющими следы крови, оскаленное в гримасе абсолютного безумия, не боящееся смерти и при этом ставящее под сомнение сами их жизни — шло прямо на них, переходя на бег и поднимая в мускулистых руках тяжёлое орудие убийства. Они заметили, как в темноте светятся ужасным светом два животных глаза. Услышали, как стартует мотор чудовищного оружия… Резня началась сейчас же! Пули ударили по переборкам корабля, и к общей какофонии прибавилось шипение герметизирующей пены. Монстр набросился на добычу, выставив вперёд свой клинок — первые линии в одно мгновение лишились головы и рук. Во вспышках выстрелов погибающие люди видели, как зубья пиломеча разрывают кевларовый доспех, нанося страшные увечья, и раненные кричали навзрыд, хватаясь за вспоротые животы. С ужасом и отчаянием были вынуждены смотреть, как пятипалая рука давит баллистический шлем прямо на солдатской голове, как жестяную банку. Обречённые солдаты были заперты с монстром на крохотном корабле, и их судьба была одинакова — существо хладнокровно переступало через их выпотрошенные тела, поднимаясь к пункту управления кораблём. Командир взвода забил кулаками в бронированную дверь кабины пилотов — тщетно! Во время тревоги этот шлюз блокировался, и открыть его можно было только после тройной авторизации или нейтрализации угрозы. Человек зарычал от злости. Провались в Преисподнюю те, кто выдумал эти идиотские правила… Мужчина развернулся и его ноги подкосились. Противник шёл прямо на него: человек великого роста, абсолютно нагой, с лицом, не выражающим ни единой эмоции. В правой руке он волочил… Нет, не тяжёлую масс-винтовку или пулемёт, а настоящую окровавленную бензопилу, чей мотор лениво рычал, подпитываемый жидким топливом. Солдат сорвал с пояса пистолет и направил его на врага. Его рука онемела, а ствол заходил ходуном. Перед ним стоял не человек вовсе! Ведь любое разумное человеческое существо имело склонность умирать, когда в него стреляли… Боец видел, как его плоть посечена десятком пуль, а обнажённые, порванные разрывными выстрелами мускулы, сокращались под кожей. Он видел оголённые кости, жёлтую прослойку жира и разорванные артерии, по которым продолжала качаться кровь… Слишком тёмная для человеческой, почти что чёрная! Левая часть окаменевшего лица разорвана в клочья, и раздавленное глазное яблоко мерзко вываливалось из впадины черепа. И несмотря на это, враг неумолимо приближался к нему… Жертва выпустила из рук оружие. Это чудовище просто невозможно было победить. С содроганием сердца человек наблюдал, как стягиваются мышечные волокна, срастаясь за секунды, как затягиваются прожжённые огнём сквозные раны, как выбитые кинетической силой рёбра становятся на место, будто под рукой невидимого костоправа. Этот бессмертный монстр приблизился прямо к нему, так близко, что он мог чувствовать его раскалённое дыхание на своём лице. Цепник поднялся к голове человека, и обречённый сжал зубы, ощутив, как загнутые зубья оцарапали его щёку, как зацепились за веко и оттянули нижнюю губу. Он понял, что вот-вот сойдёт с ума, когда убийца выдавил из себя единственную эмоцию. Зверь грубо ухмыльнулся: — Когда убиваешь человека, — сказал он. — лучше трижды убедиться! Большой палец вжал кнопку старта цепного меча.***
Гаур ворвался в кабину, сжимая в окровавленной руке трофейный пистолет. Космопилот бросился к его ногам, вцепившись руками в голые лодыжки: — Пожалуйста, стой! Ты победил, я твой заложник! — Заложники мне больше не понадобятся… Гаур со всей дури вбил дуло пистолета в его рот, ломая передние зубы. Выстрел — мозги пилота, последнего лишнего человека на корабле, вылетели на приборную панель. Бесполезный пистолет улетел в дальний угол кабины. Гаур отпихнул безжизненное тело прочь и осмотрел помещение. Бесчисленные переключатели, голографические строки, таблицы параметров и диаграммы окружали его. Но восставший из мёртвых человек лишь сощурился, принимая вызов. Для него это теперь не было помехой. Он видел, как незнакомые буквы и символы складываются в готовую схему, будто Гаур правил звездолётом с детских лет. Металлический голос отрапортовал: «Подготовка к сверхсветовому переходу завершена. Объект назначения… Ошибка. Пожалуйста, введите координаты…» Человек уселся в кресло и схватился за рулевые джойстики, оставляя на них кровавые отпечатки. Рука сама собой протянулась к сложнейшему пульту управления. Цифра за цифрой. Квадрант. Система. Звезда. Это были не его мысли… Это был приказ! Гаур чувствовал, как чужая, потусторонняя воля охватывала его руки в эти секунды, и застывал в изумлении, когда казавшееся прежде абсурдным и невозможным становилось явным — бельмо беспомощности будто соскоблили с его глаз. Двигатели звездолёта содрогнулись от плазменных струй, отворачивая корабль от первоначальной цели — теперь он направлялся к гигантскому масс-ретранслятору, чтобы навсегда покинуть цивилизованный космос. Новые чувства с головой поглотили Гаура, и тот почти не обращал внимания на то, что происходило вокруг него. Он обратил свой стремительный взор на искрящиеся за стеклом звёзды, и осознал их, как никогда ярче. К нему пришло ощущение, что он мог в подробностях рассмотреть каждый мир, дотянуться к душе каждого человека, каждого грешника и покорить её, а затем стереть в порошок... Здесь, сидя в заляпанном кровью кресле, в окружении поверженных врагов, он снова стал тем бесстрашным чёрным воином, коим был наречён в боевом крещении много лет назад. И человек ликовал, пока звездолёт нёсся вперёд, обгоняя свет, и межзвёздный мрак стонал и расступался перед ним, склоняя голову в покорности перед его необъятной амбицией. Теперь он вспомнил свою истинную задачу. Нить его судьбы вновь натянулась, словно стальной канат, указав путь к великой цели и ещё тысяче злодеяний, которые только предстояло совершить. Гаур ощущал, как разум пребывает в вечном экстазе, опьяненный жаждой завоеваний. Чувствовал, что как никогда прежде бьётся его тёмное сердце, разжигаемое тщеславием, гордыней и злобой… Он прошёл последнее испытание, посильное только для пророков и святых — он воскрес! Воскрес и переродился. Словно избранный, вошёл в самые недра страха, в раскалённый огонь, опаливший его душу, и вернулся, благословлённый Злом. Он явился из самого пекла с мечом и мерой, чтобы показать истинную силу, которой его наделили сами Боги… Но сначала… Ему следовало поквитаться за одну старую обиду!