Из самого пекла

      2676 ГС       Системы Терминус       Станция «Омега»       Люди. Взрослые. Старики. Дети и подростки.       Все они сошли с ума! Тиния поправляет пистолет в набедренной кобуре и осматривает показания омнитула. Сейти говорит ей, что она уже близко к указанному маркеру. Там, где скрывается тот, кто прольёт хоть небольшой свет на весь этот сюрреалистический ужас. Всего-то, найди нужного агента, забери астрографический блок и смойся восвояси! Но есть несколько «проблемок»…       Религиозные изуверы. Безликие солдаты-людоеды. Малолетние садисты. И обезумевшие женщины, умоляющие прикончить себя с таким детским азартом, будто для них это ничто не значит! Да хоть разлетись вся эта попранная станция на куски, Тинии было бы гораздо легче, если б все эти монстры разом исчезли…       — Эй, эй! Ты! Да, ты! Хорошо выглядишь…       Пистолет тут же метнулся со своего места, будто ладонь Тинии в миг оказалась намагничена. Лазерная «мушка» уставилась на голову силуэта, нагло материализовавшегося в ближайшей подворотне. Хотя понять, являлась ли это пятно действительно головой, было невозможно. Да и сам незнакомец не спешил явить себя, мрак заливал его с макушки до пяток.       — Кто таков? Следил за мной? У тебя пять секунд на размышления или я размажу тебя на кусочки…       — Разве я похож на того, кто может бессовестно подглядывать? Оскорбление! Спокойнее, мисс… Я не самый последний в этом месте. Тот, кого вы ищите.       Тиния на секунду скорчила рожицу. Не так ей представлялась эта встреча. Но она всё же согнула руку и опустила оружие, но не примкнула пистолет к броне. Оружие оставалось изготовлено к пальбе.       — Тогда ты знаешь, что я ищу. Сюда, — кратко, почти дерзко скомандовала азари. — У нас мало времени.       Незнакомец придвинулся к ней, из полной темноты в полу-дохлые сумерки. Ну, это был хотя бы гуманоид. Существо неясной формы, высокое, но при этом сгорбившееся — оно будто готово было пуститься в пляс на ровном месте! Как клякса, оно растягивалось и сутулилось, покачивалась из стороны в сторону и нетерпеливо крутило руки, скрытые за толстым плащом. Лицо информатора, естественно, оказалось скрыто непроницаемым балахоном.       Шипящий голос, приглушённый капюшоном, ответил Тинии:       — Конечно, знаю! Мне кажется, мисс, вы ищите здесь два самых ходовых товара на «Омеге» — любовь и войну… Вы знаете, наши благотворители всегда ведут минимум дюжину маленьких войн по всему космосу. Хотите примкнуть к ним, побороться за правое дело? Ах, а любовь! Тогда вам следует пробежаться в «Загробную Жизнь», и тогда, возможно, вы найдёте своё счастье…       Голова Тинии вопросительно склонилась вправо. Пистолет выжидающе смотрел на пританцовывающее перед ней существо. Кажется, эта тварь была несказанно рада ассортименту предложенных услуг.       — Не-а. Боюсь, ты ошибся.       — А, вы более искушены, мисс! — покачнулся силуэт и приблизился ещё ближе. — Как насчёт транс-гималайского секрета вечной жизни и духовного здоровья? Сакральные знания Валлувианских жрецов? Стоит только захотеть, и все секреты станут вашими…       Лицо говорящего показалось лишь на миг. Тиния увидела два хитрых глаза, прикованные к её натуре.       — Похоже, между нами возникло убийственное недопонимание, — с ядом в голосе и с оружием наготове проговорила она в ответ. — Не делай вид, что забыл о уговоре. Мне интересен не жалкий торговец слухами, вроде тебя, а ваш…       «Лидер»       Фразу закончила она уже про себя, но в действительности её губы содрогнулись на полуслове. Азари замерла. Богиня, что с ней не так? Она вспомнила слова проповедника. Разумеется, это существо бессовестно лгало ей. «Омега» уже давно перестала быть обычным притоном для пиратов, наркоманов и гангстеров. Безумие творилось здесь. И тот, кто стоит за ним, носит гораздо более суровый статус, чем простой вожак, босс или даже генеральный президент транс-звёздной корпорации.       — Так вам нужен…       — Да. Мне нужен… Сын Богов.       Тиния скривилась. Из-под чёрного капюшона его нового знакомого издался сдавленный глухой треск, и тварь сгорбилась ещё сильнее. Это была усмешка. Но люди так не смеются.       — Однако Сына Богов нет среди нас, простых смертных, — продолжало горбатое чёрное существо. — Он ведь не только мессия. Он Король, что правит железной рукой там, где вы не можете и подумать. А если вы хотите найти его, то вам необходимо…       Они тихо обошли друг друга в сумраке переулка. Тиния готовилась драться, она вглядывалась в темноту, выискивая готовящуюся засаду. Ожидала молодчиков с дубинами в мускулистых руках, гром оружия и вспышку свето-шумовой гранаты. После томительных секунд ожидания всё это оказалось тщетно.       Похоже, здесь они взаправду были наедине.       — Чёрная Планета — где она?       Сразу же Тиния глубиной души заметила, как общий настрой сменился с идиотски-непринуждённого на чересчур серьёзный. А горбун несколько помедлил и задумчиво помотал головой. Проверив, что за ними не подслушивают, он что-то заворошил в глубине своих одеяний…       — А вы всё-таки настойчивы в своих желаниях. Праведная черта, и только праведники будут пребывать в Аду без мучений… Что ж, тогда я смогу удовлетворить вашу жажду знаний. Вы это ищите, не так ли?       Из-под плаща выскользнула рука, а на ней — цепочка с каким-то болтающимся прямоугольным предметом. Тиния присмотрелась и разозлилась просто до сумасшествия! Понятно, что это не более, чем заурядный инфо-блок, мини-компьютер, а может что и проще, навроде простой флешки. Рядом с ним, вися прикреплённой к нити из металла, мигнуло что-то блестящее…       Но не это взбесило азари. Рука существа — она было трёхпалой. Когтистой, с чешуёй и защитными наростами на тонких фалангах. Тот, кто с ней говорил, этот уродец — это даже не человек! Турианец, гнусный предатель. Пособник террористов.       Тиния встрепенулась, что её оппонент даже не успел среагировать. Даже не ожидая от себя подобного, вдавила сгорбившуюся рептилию в ближайшую стену, не переживая за то, что прирождённый боец-турианец мог запросто забороть её в рукопашной схватке. Щёлкнул пистолет, и ствол упёрся в шею подлеца. Блеснули в темноте неизвестные ей прежде колониальные отметины на костистом лице. Мерзкие, угрожающе багровые, будто первобытные наскальные рисунки — таких она не видела никогда прежде!       «Ой!» — по-девичьи неуклюже воскликнул ошарашенный внутренний голос Тинии. И действительно, такой порыв оказался для неё самой слишком неожиданным. Слишком неправильным. Где-то в отдалённых задворках разума взвизгнула напуганная Сейти, призывая Тинию к хладному разуму. Было бы не очень хорошо, если бы нанятый словоблуд отправился в могилу без лишней нужды. И Тиния сама хочет отвести оружие, прислушаться к рассудку…       Но Спектр лишь зашипела от ненависти:       — Вот оно что… Турианец. Гаденький, чтоб тебя, турианец…       — Спокойно, мисс, — крякнула ей в ответ рептилия. — В чём дело? Я смотрю, вы в плохом духе…       Поражает то, что турианец ей не сопротивляется. И даже распрямившись в свой немалый рост, сбросив с себя просторный балахон, он почти что расслаблен. Возможно, понимает, что его жизнь висит на тонкой леске. А может быть просто издевается. Тиния злиться ещё пуще прежнего, когда замечает, что мандибулы палевенца слегка разведены в разные стороны — так эти инопланетяне улыбались.       Она задала единственный вопрос:       — Если ты работаешь с этими отвратительными людьми, то скажи мне… Каково это — предать свой вид?       — Предать? — неподдельно удивился турианец. — Ох, мисс, я не давал клятв и присяг. В отличие от вас я свободен, и вы это прекрасно понимаете. Что же до ваших слов…       — Мои слова — моё дело, — обрывает его Тиния. — Мне не нужно большего знать. Вы отправляете своих людей на «Цитадель», разве нет? Только вот не учли того, что не все такие крепкие, как вы подумали. Мне только интересно, сколько среди людей-беженцев ваших агентов…       Турианец задумался.       — Так вы думаете, что земляне во всём виноваты…       — А кто же, как не они?       Опять повисло молчание.       — Знаете, — начал ящер после некоторого промедления. — Я имел знакомство с одним выходцем из Мигрирующего Флота, который сконструировал такое прекрасное, чудное устройство, что могло бы исторгать из себя тысячу пуль в секунду! Мои бывшие сослуживцы так же с радостью разделяют наш образ жизни. Честь мне, что я могу учить их!       — В племени не без вырожденца, — заметила азари.       — А! — турианец издал сдавленный, слегка радостный хрип. — Дело не в вашей нелюбви к людям. Вы считаете, что ваши подруги не ходят в эти края? С огромной вероятностью вы побывали стрелковом клубе многоуважаемого мистера Риппера, не так ли? Вам, видимо, не сказали, что молоденькие неопытные девы-азари в последнее время с энтузиазмом спешат занять место мишеней. По своей воле. Жить красиво и умереть быстро! Разве это не может быть усладой для души вашего долгоживущей, скованной инертностью цивилизации?       Тиния оскалилась и вдавила холодное дуло пистолета поглубже в твёрдую шею. Заветная флешка всё ещё соблазняюще висела на поднятой трёхпалой руке.       — Лжёшь! Факт есть факт: ты сотрудничаешь с убийцами, с маньяками… С хаосопоклонниками. Почему я не должна думать, что ты не обманешь меня с этими координатами? Там может быть жучок, ложные данные… Может, мне стоит ликвидировать тебя? Всё по закону…       — А-а-а… — как будто бы облегчённо промурлыкал турианец. — Вы про «Тёмных». Так я не с ними.       Как раз Тиния замечает, что на шее у турианца болтается схожий амулет, как и у большинства местных. Только не кости и не атрибуты жёсткого расчленения — там было нечто другое. Вроде небольшого позолоченного кулона, увитого одной синеватой бусинкой.       Может быть, в других обстоятельствах это было бы даже красивым.       — Да ну? То-то вы на одно лицо: все в чёрном и сами по себе мерзавцы, каких только стоит поискать!       Тиния зло ухмыляется. Её зверски раздражает то, что информатор держится как нельзя вежливее. Точно, издевается!       — И всё же я свободнее всех существ во Вселенной вместе взятых. А они — просто солдаты. Наши… воины, защитники. И хочу заметить, что с вашим рвением, вы могли бы прекрасно влиться в ряды воинства Короля. Может быть, ваше место действительно здесь? Среди нас…       Тинию как током ударило.       — Заткни пасть. Я и думать не хочу о том, что могло привести сюда такого гада, как ты. Деньги? Может, личная психопатия? Что ты сделал на родине, чтобы тебя зашвырнули сюда?       Турианец на миг затих, вжав голову в бочкообразное туловище. Подёрнул острыми челюстями и заглянул азари прямо в глаза:       — Я искал правды. Раса и вид тут не при чём.       — Интересное оправдание, — перекосилась Тиния. — Пока что не вижу причины не убить тебя прямо здесь…       — Не оправдание, а истина, — резко ответил вжимаемый в стену инопланетянин. — Я был там, когда пришёл Альянс. Когда Совет своим промедлением убивал лучших турианских солдат на Шаньси, когда доблесть и честь лежала под ногами. Когда случилась великая несправедливость, и я почувствовал себя таким… Ненужным.       Терпение Тинии начинало улетучиваться. Бессмысленные формулировки, расплывчатые объяснения буквально выводит её из себя. Она хорошенько прицеливается глазами за желаемым объектом…       — Твои проблемы.       — А вот вам, мисс, не кажется, что мир наш немножечко несправедлив? Чудовищно несправедлив! Мир без огня в глазах, где никчёмные становятся над гениями, где мы убиваем героев и пророков. И я могу крикнуть «Помоги!» в центре столицы, но никто не протянет руку и всем плевать… И только Король, рождённый от Четырёх Богов, даёт ответы на вопросы. Более того, он хочет, чтобы я искал вопросы на те ответы, которые уже даны…       — И зачем же?       — Логично, мисс. Чтобы вырваться из этой западни, рваться вперёд, наверх. Открыть душу нечто большему… Услышать зов Богов. Прислушайтесь! Каждый может услышать…       — Хватит лекций!       Хлёстким движением азари выхватила информационное устройство из лап турианца. Пнула неприятеля ногой и отскочила прочь, приготовилась пристрелить уже этого фанатика, но застыла на месте. Турианец должен был, как минимум, улететь кубарем вниз по коридору, но он всё ещё стоял на ногах.       Всё оставалось так же тихо, как и при первой встрече. Свидетелей не было.       — Уже не такая робкая, как прежде, а? — поинтересовался ящер, пряча руки обратно под плащ. Миг спустя мрак окутал фигуру, и он снова начал напоминать такую же бесформенную кляксу чернил. — Бери. Вот моя последняя воля. А цену оставь себе, но знай…       — Сдохни!       Ослепительная вспышка осветила подворотню. Пистолет исторгнул автоматическую очередь, рассёк воздух и вязкую дымку с небывалой скорость. Где-то вдалеке полыхнул сноп искр. Но вот тело дохлого турианца так и не упало!       Тиния не понимает. Активируются накладки визора, заливая улицу зеленоватым светом ночного зрения. Азари в замешательстве водит пистолетом вокруг той точки, где секундой назад стояла тварь балахоне — там лишь пустота и беспокойные завихрения ветра. Негодяй ушёл, скрылся во тьме станции, самым нахальнейшим образом. А может быть, просто испарился в воздухе. Правда лишь то, что в этом месте уже ничто не кажется невозможным.       — Проклятье!       Но тут же она вспоминает о флешке, до сих пор сжимаемой в левой руке мёртвой хваткой. С любопытством подносит к глазам и рассматривает. Да, действительно примитивный накопитель. Быстрое сканирование говорит о полной безопасности бесхитростного устройства. Если это не обман, останется только расшифровать сжатые данные…       А вот в связке с ним закреплено что-то блестящее. Какое-то украшение, кулон или прелестный в своей замысловатости значок. Нельзя разглядеть точно, но оно блестит и переливается тусклыми огнями, как слепок драгоценных камушков.       Точно! Это же одна из тех штук, что принято носить здесь в знак своего статуса… Или возраста. Или опыта. Азари не знает точно.       «И действительно… Красивое…» — думает Тиния мимолётом.       Голос старпома, раздавшийся громом средь ясного неба, заставляет её убрать находку в карман. Последний раз, будто надеясь найти подстреленный труп, глаза шерстят по злополучному переулку и не находят никакой угрозы. Тиния прикладывает руку к коммуникатору:       — Тиния! Что ты делаешь?! — голос Сейти больно резанул по ушам. — Всё пошло не так, всё… Он не сказал нам ничего, а сколько отделу стоило устроить эту встречу! Матриарх… Будет разочарована!       Странное чувство. В любой момент Тиния была бы несказанно рада услышать голос близкой подруги, как шёпот ангела-хранителя. Но сейчас обеспокоенный лепет доставляет ей только нестерпимую внутреннюю боль. Чувство досады, скорее, граничащее с колкостью от поколебленного самомнения.       Ощущение это усиливается, когда Тиния дерзко отвечает:       — Я делаю, что должна. Я работаю, а не ты. Я… Я знаю, что делать!       Всё не так, как должно быть. Они ведь два напарника, две подруги, две сестры, скреплённые самыми тёплыми воспоминаниями. Было бы хорошо послушать Сейти, признать свою оплошность. Как-никак, цель всё же у неё, и старпом будет неслыханно рада…       Вздор! Тиния рискует жизнью по какой-то сомнительной наводке, а что взамен? Упрёки, повышенные тона…       Несправедливость.       — Да что ты такое говоришь, сестра?! Возьми себя в руки… Вот смотри, теперь я хотя бы покажу, как вытащить тебя отсюда…       Но Тиния её не слушает. Канал аудиосвязи обрывается по её указке, без сомнений и колебаний, оставляя азари в полной тишине.       — Заткнись…

***

      Тиния бежит. В голове тысяча эмоций и ещё сотня пустых переживаний, а сердце колотится, как отбойный молоток. В беспокойном беге проходит, наверное, десяток минут, пока она не останавливается, переводя дух. Ничего, всё под контролем. Буквально рукой подать до доков, а там — челнок, а где челнок — там спасение. Конец всему этому бреду.       Голова вскипает от наваливших мыслей. Глубокий вдох и такой же выдох.       Да что с ней такое? Азари качает головой, понимая, что она поступила просто чудовищно. Сейти ведь хотела помочь, даже не сказала ей ничего плохого, а Тиния уже взъелась не неё, как на злейшего врага. Всё это проклятый турианец! Хотел заболтать её, а потом, наверное, обокрасть или чего похуже… Да и воровать нечего — всё распихано по надёжным карманам, и носитель с миленькой цепочкой — тоже.       Значит, следует извиниться. Так делают все разумные индивиды с развитой моралью.       — «Звезда»? Пожалуйста, ответь… Почему ты молчишь?       Переговорное устройство выдаёт ошибку. Сбой сигнала — это нормально, быстрая перезагрузка поможет. Тиния прислоняется к холодной ржавой стене, чтобы порыться в настройках омнитула, и тут же замирает в непонимании.       А вот эта секция ей не знакома. Это не захламлённые доки, не шумный станционный базар, не даже погрязшие в конденсате ветхие жилые кварталы. Встроенный в шлем фонарик освещает на переборке полустёртые цифры — «25». Должно быть, она забежала сюда по случайности из-за того, что отключилась от Сейти. Достаточно было просто свернуть один раз в неправильном месте. Но двадцать пятая секция — так далеко! Сколько же она времени здесь провела?       Тиния переключает связь в фоновый режим и идёт вперёд. Ей не тревожно и тем более не страшно — она просто обследует ближайший туннель на предмет подозрительностей. На всякий случай, карабин за спиной надёжно прикрыт плащом.       Здесь темно, действительно темно, да так что приглушенный для скрытности фонарь едва справляется. Трубы с гудением гонят кислород куда-то в прожорливое чрево станции, а по полу стелется слой пыли. И всё же жизнь есть здесь, и след этому — сброшенные рюкзаки и оставленные палатки, раскинутая по углам одежда и ботинки. Грязные, изношенные человеческие ботинки.       А где же их хозяева?       До её ушей доносится шарканье шагов, неожиданное, как мираж в соляной пустыне. С каждым метром всё ближе и ближе, где-то впереди, буквально за поворотом, где уже видны трепещущие тени. Тинию съедает любопытство. Подойди, посмотри — что там? Узнай, какие настоящие секреты скрывает преображённая «Омега». Тот ящер в вонючем плаще — он ведь явно что-то недоговаривает.       Говорил, что хочет узнать некую «правду»? Что ж, теперь Тиния покажет, как нужно допытываться до истины. А потом обязательно взорвёт парочку гадов закрепленной на поясе термической гранатой. Да, так она и сделает. Сейти будет в восторге.       Она делает ещё парочку осторожных шагов вперёд и замирает, вжавшись в стену. Старается даже не дышать и не крутить глазными яблоками.       Тёмные силуэты двигаются во тьме коридора. Они разного роста, разной комплекции, а в движениях их ощущается нервозность, но нет, это не хаотичная толпа и не очередная банда. Ноги их ступают аккуратно, а головы качают в такт шагам. Это процессия.       Прибор ночного видения работает превосходно. Скрывшись в техническом ходу, зажатая между двумя толстенными, как жирные ядовитые змеи, электрическими кабелями, она имеет возможность в мельчайших подробностях разглядеть складки их странной одежды.       Затаив дыхание, Тиния наблюдает. Зачем этим людям всё это?       Зачем понадобились эти нескладные и толстые суконные плащи, вместо удобных комбинезонов или современной синтетической одежды? К чему нужны чёрные амулеты, накинутые на шею, как у древних монахов, коли они не несут никакой пользы? Почему одежда их застёгнута на позолоченные пуговицы, увитые восьмиконечным знамением, если господствуют во Вселенной застёжки и магнитные защёлки? И зачем же всё-таки возвышаются на их головах эти сумасшедшие конические колпаки, делающие силуэты похожими на гнилые клыки?       Да просто незачем! Тут всё нелогично и ненормально. Ведь так в известном мире одеваться не принято.       Тиния догадывается. Так не одеваются в её мире.       Свора проходит мимо неё, и подавляя беспокойство, азари находит силу покинуть убежище. Но она не колеблется и убегает. Быстрым взмахом омнитула активируется оптический камуфляж, и синтетический плащ миг становится тёмным, как обсидиановая грань. Тиния следует за группой попятам, замирая на переходе в каждом коридоре и выжидая, пока люди не отойдут на дальнее расстояние, чтобы продолжить преследование.       Она понимает, что те куда-то срочно торопятся.       — И что будет, брат? Неужто ты веришь, что это…       — Будет, будет, сестра. Пророк Короля покажет нам священное таинство. Покажет, как измениться.       Голоса смазаны из-за масок, безжизненных и одноцветных, которыми закрыты лица фанатиков. Тиния не то что не может различить пол говорящих, она даже не может быть уверена в том, что за очередной мантией не скрыт какой-нибудь подлый турианец, вероломный батарианец или, что ещё хуже, азари…       Страх ушёл, остался только неподдельный интерес. Эти фанатики обезличены масками, они говорят о чём-то непонятном, о чём-то, что знают только они. И определённо готовятся к чему-то невероятно таинственному, страшному и противозаконному, нечестивому и аморальному…       Нет! К возвышенному, сакральному, священному и очень-очень интересному!       Людей стало так много, что их остроконечные головные уборы уже начинают перекрывать коридор. Гул смятения и перешептываний отражается эхом по невысокому потолку. Нестройные ряды паломников замирают по указке невидимого дирижёра. Тиния приподнимается на цыпочках, чтобы подсмотреть, как любопытный ребенок.       А там, впереди, уже вьются языки красного огня! Зала освещена едким светом газовых ламп. Когда-то это был захламлённый, никому не нужный генераторный отсек, но теперь — уготовано ему быть местом для священного обряда. Робко Тиния приближается ещё ближе и делает вдох. От накала крепких тел всех собравшихся буквально пьянит, как от вдыхаемого наркотика. В воздухе витает запах кожи и ещё что-то, очень непонятное. То, чего здесь не должно быть.       Сладострастный, эйфорический запах озона. И холодок на коже, потому что температура чуть ниже, чем ей следовало бы здесь быть по всем законам физики.       — Иди и смотри! — повторяет голос из толпы. — Иди и смотри в лица Богов!       «Богов… — не понимает азари. — Как увидеть то, чего нет?»       Но пускай Тиния ещё не может принять этого, но уже начинает чувствовать. Эти неизвестные Боги — они здесь. Совсем-совсем рядом.       Боги ждут.       В центре возвышается чёрная, будто поглощающая сам свет, плита. А на ней… Извивается, сопит в темноте бледнокожее живое существо. Сильный живот вздымается под нагнетающим воздействием диафрагмы. Тиния стискивает зубы и покорно смотрит. Это и есть один из Богов? Нет! Это — их пища!       Жертва.       Из мрака, из обступивших жертвенный алтарь послушников вырастают две фигуры. Одна — чуть выше человека, а вторая заставляет Тинию заворожённо застонать. У неё прекраснейшая лазурная кожа, а глаза живы и полны вселенской скорби и, кажется, таят в себе отчаяние всех мудрецов Галактики. Загнутые, прижатые к головы фестоны подчёркивают хрупкую красоту. Там стоит её сестра — азари…       «Дура! Что же ты там делаешь?!»       Тиния хочет закричать, но испускает лишь жалкий стон. Да и как можно воспротивиться, если в миг этот все взоры направлены вперёд, и даже прикованная к глыбе жертва замирает, как мёртвая? Как сопротивляться, коль танцует на факелах багровое пламя и воздух трещит от напряжения, а в руке азари сжат кинжал, столь красивый и манящий…       — Иди и смотри! Иди и делай, что прикажут Боги!       С застывшим ужасом в огромных бездонных глазах дева смотрит на лежащее перед ней существо. Каждое её движение, каждый вдох — как вбиваемый в череп гвоздь. Безусловно, разум её пробит стальной иглой страха, но физическое тело продолжают своё ремесло. Тонкие руки поднимают ритуальный клинок.       Жестокое кровопролитие свершится сейчас! Зачем? Для религиозного экстаза, для Богов, для силы и могущества… Неважно, Тиния должна эта остановить. Должна спасти эту маленькую, бедную азари, что попала в лапы к «Тёмным». Потому что это — её светлая миссия, её долг. Долг настолько священный, что она готова на всё, лишь бы не дать своей сестре свершить грех жертвенного убийства. Она готова уничтожить всех и каждого, заградить грудью и отдать каждый атом своего тела. Но, что самое главное, Тиния готова…       Встать на её место! Ведь гласит универсальное моральное кредо, что нет ничего светлее в этом мире, чем положить душу за други своя. И даже если будет означать это ужасное деяние…       Безусловно, оно оправдано!       Кажется, застучали барабаны. О, нет, то бьётся её сердце в глубине грудной клетки. Кровь вскипает. От могучих вибраций стонет сама твердь и бежит дрожь по спине. Камуфляж отключается. Тиния делает неловкий шаг вперёд, навстречу… Ввысь!       А в голове у неё гремит приказ:       Иди и смотри. Иди и делай.       Открой душу. Узри Откровение.       Спины расступаются перед ней, как водная пучина перед пророком. Тиния скована ужасом, она знает, что её раскрыли. Жизнь её может закончится в любой момент усилием чужой руки и непонятной, необузданной воли. Но её щадят.       Щадят, чтобы она делала то, что приказано долгом. Из-за адреналина в крови её зрение должно было бы смазаться, но этого не происходит по какой-то странной причине. Глаза смотрят прямо. Она знает, что делать.       Испей крови.       Вкуси плоть.       Тёмные фигуры склоняют головы перед ней. Она не видит лиц за кожаными масками, не видит рук, скрытых за плотным сукном, но зато Тиния прекрасно чувствует великое Зло, источающееся от этих существ. Они безличны и бессовестны, они просто отвратительны. И азари, околдованная примордиальным зовом, осознаёт, что ненавидит их каждой частичкой своего тела, разума и души.       Ненависть! Она сильнее любви, ярче радости и глубже, чем любая мораль. Эмоция столь же неудержимая, сколь и чистая. Столь же истинная, сколь и справедливая. И пусть она течёт в жилах, пусть направляет…       Ненависть! Ненависть! Ненависть!       Оклеветай отца. Предай сына. Убей брата.       Смотри и делай. Поверь тому, что сказано.       Шаг за шагом, всё увереннее и чётче. Уж видит она обнажённого человека, зачарованно возлежащего на холодной плите. Можно разглядеть натянутые сухожилия и играющие мускулы под тонкой кожей. От вида этого она едва не откусывает себе язык. Но теперь Тиния неумолима, хоть дыхание её уже давно сбито.       Долой страх и трепет — стезю подлецов и трусов. Нужно почувствовать, что есть истинная сила.       Будь кротким и послушным.       Жестоким. Бездушным.       Если есть Чистилище, то так оно и выглядит наяву. Рябящий красный свет, горящие глаза во тьме и гудящие Трубы Апокалипсиса. Они зовут Тинию высоко вверх, к вершинам, где восседают сами Боги. Там, где нет уныния, там не слышно плача обделённых и несчастных, там горит вечный огонь и душа пребывает в беспредельной радости.       Но смертным, скованным собственными пороками, вход туда закрыт навеки! И чтобы хотя бы взглянуть на чертоги Богов, следует навсегда вырваться из своей темницы…       Нужно измениться.       Разум — не твоя крепость. Разум — твоя клетка.       Освободись.       Рукоять кинжала — такая приятная и желанная на ощупь — идеально ложится в дрожащую ладонь. Это действительно её долг? Нет, приказ свыше! Тиния понимает, что если происходящее реально, то она уже давно сошла с ума. Хочется убежать, провалиться под землю, но нет, всё тщетно. Она смотрит на возлежащую пред ней жертву, а та — на неё. Губы человека кривятся и растягиваются, обнажая белоснежные зубы, и под воздействием сдавленного выдоха капельки его слюны орошают чернокаменный жертвенник. Он улыбается.       Получается, это последний рубеж. Долой колебания. Тиния идёт. Тиния смотрит. И Тиния делает.       Кивай и слушай.       А думать — не нужно.       И вот лезвие сверкает в ночи, занесённое над разрывающейся от трепета голой грудью. Воздух загудел, как порванная струна, и каждый вдох теперь обжигает лёгкие. Тиния слышит речь, эту грязную, отвратительную речь — какой в её мире никогда не могло существовать — хохот безумцев, шептания глоток, и вой медных труб, и свист дикого ветра. Это нечестивый гимн гремит в её славу.       Азари поднимает глаза, из которых льются слёзы отчаянья и счастья одновременно. А из мрака, уже будто готовясь окончательно сломить её рассудок, является тот самый старый узнаваемый силуэт. Пара турианских, рептилоидных глаз горят бешеными изумрудами, застывая перед ошарашенным личиком Тинии.       — Что я говорил, сестра… Каждый может услышать!       Тиния сдавливает зубы до боли. Её враг, виновник всего этого ужаса стоит перед ней. Она хочет вцепиться ему прямо в морду, дотянуться до оружия, до блока ударных гранат на поясе, да хоть ударить тем сам пресловутым, изогнутым ножом в её закостеневших руках… Но ничего нельзя поделать! Её волю будто разрубило напополам огненным мечом, и даже биотика перестала подчиняться вскипающему разуму. Тиния в одно мгновение стала, как беззащитный ребёнок.       И всё же застыв в секунде до момента истины, не в силах пошевелить даже одним мускулом, азари находит в себе невероятную силу для последнего рывка. Обречённая мольба срывается с дрожащих губ, вопрошая пророка этого безумного культа об единственном судьбоносном ответе:       — Кто… Кто вы?!       Хор голосом отзывается ей в самом её сознании, с грохотом орудий и рёвом чудовищных зверей:       — Мы — пропащие и проклятые… А ты — одна из нас!       Азари не хочет это слышать, но и кричать в ответ не может. Она полностью парализована. Но где же та самая дева-азари, ради которой Тиния пошла на это? Рассудок, скованный страхом, из последних сил приказывает глазам рыскать по углам, пытаться заглянуть хоть за спину, лишь бы найти родственную частичку, её сородича. Однако её нигде нет, ни в толпе, ни у места оккультного жертвоприношения. А там, где она, кажется, была минутой назад, стоит только Тиния.       В миг она всё поняла.       Не было никакой заблудшей девы, никакого долга спасения. Та азари, почти ещё ребёнок, с отрешённым лицом и уверенной рукой — есть она сама. Это — её пророчество.       Пророчество, которое должно сбыться. Тиния уверенно стискивает зубы и замахивается для удара. Ненависть и гнев гонят страх долой из разума, в совсем иное измерение. А наяву остаётся только уверенность и мрачная предначертанность. Бей, коли, верь! Во имя Короля, во имя древней и великой силы, что даёт надежду и спасение. Пролить кровь невинного — вот её истинная цель. И Тиния слушается…       Потому что приказ Богов не обсуждается:       Убей! Убей! Убей!

***

      — Тиния, проснись! Сестра!       Горло жадно пытается ухватиться за фильтрованный воздух каюты. Вдох даётся неимоверно тяжело — грудную клетку как корсетом сдавило. Ломаным движением Тиния порывается встать, но тут же жалеет об этом. Мышцы живота отдаются спазмом неприятной, ошеломляющей боли.       — Что… Где… Что было?!       Всё пропало. Вокруг лишь стены знакомого звездолёта. Синтетическое одеяло с серебристой теплоизолирующей подкладкой скомкано и валяется на блестящем от чистоты полу. Она смотрит на кровать под собой — простынь залита тёмными пятнами холодного, лихорадочного пота. Гудение нуль-ядра поразительно умиротворяет, и от замешательства азари даже не спешит прикрыть свой обнажённый торс.       Сейти стояла в центре каюты, разглядывая Спектра с нескромным интересом, а на бирюзовом лице её застыла милая, слегка дискомфортная улыбка. Флотская униформа была идеально выглажена, и руки изящно придерживали информационный планшет.       — Я… я… — Тиния подняла глаза на старпома. — Что произошло?       В этот момент подруга посмотрела на неё, как сбрендившего обитателя психклиники. Тиния отползла чуть в сторону, когда Сейти присела на край её ложа.       — Ты… Ты не помнишь? Ты вернулась с «Омеги»… — она помедлила, помножая в голове неопределённые значения. — Семь часов назад. И уже около двух часов мы уже вне Сарабарика…       — Так значит… Всё кончилось?       Сейти нахмурилась и протянула руку к вспотевшему лбу Тинии. Ладонь её оказалась как всегда чуткой и весьма прохладной — из-за особенностей биологии температура тел азари была заметно ниже, чем у многих гуманоидов. Человеческие исследователи прикидывали этот показатель между двадцатью восемью и тридцатью градусами по Цельсию.       — Да ты горишь! — с предельно серьёзным видом проговорила Сейти, убирая руку. — Никогда такого не было… Уверена, что всё хорошо?       Немного подрагивающие пальцы Тинии наконец-то притянули к груди одну из перекрученных простыней.       — Нормально… — тихо ответила она. — А тот турианец… Что с ним?       Пришло время удивляться уже Сейти. Азари наклонила голову и вопросительно посмотрела на Спектра:       — Какой ещё «турианец»?       — Тот, из-за которого мы… Поссорились! — Тиния тут же всполошилась и ухватилась рукой за запястье старпома. — Послушай, сестра… Я ведь извиниться хотела…       — Что… О чём ты? У тебя была встреча с человеком… Ты же сказала, что всё прошло гладко, разве нет? И я не помню, что мы бы ругались за последний год… Вернулась как раз вовремя, а потом рухнула спать. Ах, посмотри! — она потрясла лёгким голографическим планшетом. — Благодаря тебе у нас теперь есть точные координаты! В базах Альянса это место значится, как «Игрик-Восемь-Семь-Ноль»… И тут ещё…       Сейти не успела договорить. Неожиданно для самой себя Тиния отшвырнула одеяла и заключила подругу в объятия — самые нежные, чувственные и крепкие, которые только возможно представить. Такой жест оставлял второй только единственый выход — та замерла.       — Что ты… — тихо сказала Сейти, и немного погодя положила свободную руку на затылок Тинии. — Ты же что-то сделала… Там, на «Омеге»?       Узор из переплетённых рудиментарных фестонов, что находился на тыльной стороне шеи, был чрезвычайно чувствителен — почти что интимной зоной.       Тиния не ответила. Прильнув щекой к слегка холодной, гладкой шее сестры, она тяжело дышала, сжав родное ей тело мёртвой хваткой. В голове у неё одичавшим табуном проносились образы: смерть, огонь, рёв воды и свист ветра.       Ведь узрела она Храм Зла, возведённый в конце времён, где добрые поступки искажены до неузнаваемости или вовсе перевернуты вверх ногами: где у руля бездарность, садизм, сутенёрство и распаленная зверской религией мораль. И ревущий поток из этих страшных картин мчался вперёд без остановки — это были бешеные скачки от рабства до расчленения, от послушания к разврату, от улыбок и смеха до полыхающей адским огнём тоскливой агонии…       А гниющий заживо Орёл парил высоко над кровавым месивом, простерев острые крылья-штыки далеко за горизонт. Двуглавый, подобно нечистой гидре, он терзал своими когтями всех невинных, кто посмеет проявить сострадание и радость.       И был там Бог-Царь, восседавший на троне из золота и костей. Призывал ли он убийц и тиранов к ответу? Конечно же, нет! Ибо сам он приказал убивать и за любую мелочь мог сразить мгновенно громом и молнией. Говорил он: оскопи себя, мученик, и не сотвори кумира, кроме Меня одного… И иди, размажь мерзость своей веры по всей Вселенной!       Её разум не мог более выдержать такого. Как можно было сопротивляться такому страшному злу, этой гадости, что пожирает целые звёзды? Накатило чувство абсолютной беспомощности, жалости и… Ненужности. Тиния расцепила веки, ожидая, что вот-вот заплачет. Но наяву ничего из этого ужаса не оказалось.       Некоторое время они сидели молча.       — Просто страшный сон, — наконец, глубоко вздохнув, ответила Тиния. — Всё прошло. Ничего больше нет.       Спустя долгие и напряжённые минуты Сейти наконец-то прервала их объятия. Аккуратно отстранив Тинию, она снова поднялась на ноги.       — Тебе нужно озаботиться своим самочувствии! О, Богиня, логично же, что ты подхватила одну из тез лихорадок, на станции… — строго, но с явной неловкостью выпалила азари. — Будь здесь. Я скажу медблоку принести тебе лекарства. Всё поняла?       Тиния же помедлила, озадаченная таким резким перепадом настроения. Она тупо уставилась в одну точку где-то на полу:       — Да…       — Отлично! И… Пожалуйста, не пугай меня так больше. Я ведь люблю тебя.       Это был глупый, до невозможности идиотский и скованный неловкостью диалог.       — И я тебя… Тоже.       Когда Сейти скрылась за дверью, Тиния всё ещё не могла осмыслить происходящая — её словно снарядом контузило.       Сон. Конечно, это был просто сон. Иллюзия, навеянная галлюциногенной чёрной плесенью и излишним переутомлением. Ей искренне хотелось верить простоватым и оптимистичным словам Сейти.       Она привстала на кровати, собираясь привести каюту в порядок, и обнаружила, что штаны поддоспешника оставались на ней единственной одеждой. Видимо, она настолько была вне себя, что не удосужилась даже аккуратно сложить форму, что всегда делала по возвращении на корабль. Сама того не хотя, Тиния просунула руку в мелкий карман на поясе. Там лежало что-то металлическое, мелкое, холодное…       Быть того не может.       Азари вытащила предмет и поднесла поближе. На азарийской ладони, более светлой в тоне, чем остальная кожа, и слегка чешуйчатой, расположился невероятный по своей красоте амулет. Сделанный словно из чистейшего золота с вкраплениями сияющего алмаза и подвешенный за серебряную цепочку, он переливался тусклым голубоватым светом — настолько дотошно был отполирован металл. Из центра столь великолепного изделия смотрела зеница, но нет, не человеческая и никакая иная. Тиния любопытно сощурилась.       Может… Само око Богов?       И восемь стрел исходило из него. Восемь стрел единовременно указывали сразу во все точки мира.       Точь-в-точь, как в её видении.       Она должна была испугаться, прийти в неимоверный ужас. Так ей сказали инстинкты, когда Тиния увидела отпечаток собственного кошмара прямо в перед собой. Но она не закричала и не дала новой трещины, потому что знала, что всё случившееся — только бессмысленное наваждение. Азари хитро улыбнулась, рассматривая дорогую безделушку.       Должно быть, она урвала это украшение, когда мимолётом пробегала через торговый квартал по дороге обратно к шаттлу. Да, безусловно, так оно и было. И хоть Тиния не помнила точно, но была уверена в правоте своих догадок. Вновь взглянула на блестящий металл. Металл такой яркий, каким может быть только огонь в глазах живого существа, успокаивающий и радостный…       Не задумываясь, азари накинула ожерелье на утончённую шею. Амулет лёг холодным касанием на её ключицу и обнажённые груди.       И стало ей неимоверно тихо и спокойно в этот миг да так, что через минуту она уже спала сном младенца, не заправив кровать и не стянув с себя пропитанные потом штаны. Всё ещё впереди, и ей предстояло хорошенько выспаться. То был отдых, который она законно заслужила.       Ведь теперь Тиния твёрдо знала, что весь труд и мрак остались позади. А в новых сновидениях её встретила только лёгкость и простор, где вибрировали сферы первобытного Творения и летел божественный ветер. Не было ни ужасного двухголового чудовища, ни гремящего голоса из самого Ада. Вместо этого там, в чертогах непознанных Богов, где нет лишений и усталости, арфой изливался хрустальный голос.       Голос открыл ей Откровение. И он пел Тинии целительную колыбель о том, что больше не прольётся её слеза, что не порвутся связки и не истерзается плоть. Потому что не нужно больше бояться и трепетать, сомневаться и плакать…       И думать — тоже не нужно.