Из самого пекла

      2676 ГС       Системы Терминус       Чёрная Планета       В недрах тёмной крепости, возведённой на кровавом поте рабов и чьи стены освещаются бесчисленными ритуальными кострищами, есть множество секретов. Будь то несметное богатство или преданные, лишённые сомнений телохранители — они все внушают одинаковый трепет и жажду преклонения. Но есть тут и такие тайны, что подчистую скрыты от лишних глаз. Они не впечатляют. Они убивают одним своим видом.       Тиния спускается вниз по скользким каменным ступеням. Мрак так густ, что приходится выставлять руки вперёд и ощупывать стены, чтобы разобрать хоть что-то, не поскользнуться и не свернуть шею. Шаг за шагом всё глубже в недра. Всё дальше от света.       Король вёл её. Тиния следовала за Королём. Как послушное животное на коротком поводке — ей даже думать не хотелось. Только идти вперёд и видеть перед собой широкую путеводную спину, укрытую длинным одеянием, по цвету напоминающим панцирь гигантского устрашающего жука. Вдыхать носом терпкий, сводящий с ума аромат серы.       Она прибавила шагу, чтобы не отставать. Лицо азари сохраняло такое напряжение, что казалось, будто её поразил нервный паралич. Её рот поражённо раскрылся, как и отварились перед её взором очередные тёмные врата. Это место было совершенно иным, но Тиния всё ещё не знала, как его охарактеризовать, потому что в привычной ей Галактике подобных паранормальных свойств попросту не существовало. А возможно и потому, что от прежнего величия тёмного дворца не осталось и следа.       Больше никакой глупой роскоши. Никакого позорного золота. Ни набитых бархатом кладовых, ни богатой и тяжёлой утвари. Ведь Боги не спят. Богам не ведан страх. И Богам земные блага не нужны — здесь они силы не имеют. Зато теперь до ушей доносятся истошные крики, завывания, звон металла, марш тяжёлых сапог… Симфония.       — Что это за место? Так глубоко под землёй…       — Это — царство чудес, — спокойно ответил Король. — Взгляни.       Вот выстроились перед ней бесчисленные казематы и колодцы, глубокие, как древние нефтяные шахты. Камеры ограничены решётками из прочного чугуна. Подле них — стража, бессовестные воины в чёрных доспехах с трезубцами и копьями в руках. Изверги гремят своими чёрными латами, трясут кулаками, рассекая оружием густой мрак, и радостно хохочут.       Когда Тиния приближается, то видит, что в грандиозных бездонных ямах идёт бесконечное шевеление. Причина ему проста — там страдают живые существа. Люди сидят чуть ли не на друг друге или стонут по углам, визжат от отчаяния или молчат, без устали качая головами. Их не защищает одежда, они беззащитны перед холодом зловонной ямы или кулаками и когтями недоброжелателей.       Всё, что они желают — вырваться из своей темницы, которую им возвёл Король, чтобы вечно истязать и мучать грешников. Тиния оказалась права — Ад, если он существует, выглядел бы именно так. По черному лабиринту, где тускло горели факела, бесконечное скитались сброшенные сюда пленники, оставленные без еды и питья. Их травили псами. По ним стреляли, как по живым мишеням. Их умерщвляли свои же братья по несчастью, чтобы те не мешали объедать с мокрых камней мох и плесень. И, наконец, выход у них был только один — взбираться вверх по острым перевалам, по каменной кладке, чтобы достигнуть выхода.       Но у желанных врат уже поджидали безжалостные воины, сжимавшие в руках раскалённые на огне стальные прутья. Удары сыпались на спины и затылки тех, кто рискнёт приблизиться к свету, чтобы сбросить их обратно в пучину. Большая часть не возвращалась, погибая от травм и безысходности.       Тиния вцепилась руками в каменную стену, остервенелым взглядом наблюдая на отлаженным конвейером.       — Зачем это нужно? — спросила она, не отводя взгляда. — Зачем нужны все эти страдания?       Она помнила, что на трапезе, к которой любезно была призвана Тиния, прозвучал примерно схожий вопрос, заставивший человека лишь усмехнуться. Сейчас Король тоже не спешил отвечать. Он продолжал путь, пока не приблизился в плотную к решетчатым вратам, что отделяли его от ямы, полной смертников.       — Вся наша жизнь — страдания, — он наклонил голову, чтобы посмотреть вниз, откуда доносились вопли. — Таким и должен быть мир. Без слабости, без сожалений, без чести — это было бы прекрасно. Чтобы всё было, как и нужно. Это естественный отбор, Тиния Детрилит. Слабый должен умереть, а сильный — править, ибо он наследует мир.       Этот психопат был великолепен в своём высоком стремлении, взяв на себя ответственную роль: просеивать людской урожай, чтобы отделять гниль от сути. Тиния увидела, как хранители гладиаторской ямы вели Королю изуродованного человека. На его коже рубцами бугрились клейма тюремщиков и уши были ободраны, выкручены, а руки — порезаны. Но он смог вытерпеть все испытания и даже посмел удержаться, вступив в схватку с воинами. Азари замерла в нескольких метрах от пленника, не находя в себе силы духа подступить поближе. В её взгляде сиял детский интерес.       Не просто пленник. Он один из немногих, кто превозмог.       И Король протянул ему ладонь. Человек, стоя на коленях, поцеловал тыльную сторону его руки с таким небывалым почтением, с каким только позволяли его разбитые, дрожащие губы. А в глазах, фанатичных и бесконечно преданных, читалась яркая, безумная надежда. Таким взглядом смотрят только на пророков и мессий, сошедших с небес, чтобы указать истинный путь народам и цивилизациям.       Увидев эту сцену, Тиния всунула большой палец себе в рот и закусила его так сильно, что едва не потекла кровь.       — Вы не зверь… Вы — святой! Стойте… Стойте!       Окрик Тинии остался проигнорированным, и она едва успела очухаться, когда Король уже устремился дальше. Дальше по коридору, по ступеням, ввинчиваясь ещё глубже в недра своей цитадели. Он не говорил, что ей делать. Но Тиния продолжала покорно брести вслед, не рискуя приблизиться достаточно близко, чтобы попасть под ауру всесильной власти, что окружала этого праведного титана.       Сейчас они прибыли в то место, что по праву стоило называть Кузницей.       Серые краски рисуют ей уродливый индустриальный натюрморт невиданного могущества. Здесь, под сводом неуязвимых и скрытных бункеров, гремел труд сотен пар рук, труд изнурительный и беспощадный. Сам воздух шипел, нагнетаемый трубами с поверхности. Тиния на секунду замерла, спускаясь по неустойчивой лестнице, рассматривая потуги рабочих. Она не могла знать, были ли они рабами, как и прочая прислуга, либо фанатичными умельцами, избравшими своё ремесло лично, но зато наглядно видела, чем они занимались. Здесь дробят камни. Гудят старые плазменные печи, выплавляя и закаляя крепчайшую сталь. Здесь точат ножи и лезвия, крутят гайки и готовят жестяные капсулы для гранат…       В голове всплывают полустёртые мысли о курсе ксенокультурологии. Военная кинохроника Земли — Тиния не зря вспомнила именно её. Один саларианский историк однажды поведал ей историю об одном великом военном конфликте, что бушевал на родной планете человеческой расы более двухсот лет назад. Азари запомнила лишь то, что некогда страшные люди, преклонявшиеся перед Вождём и Идеей, решили положить к своим ногам весь мир — поработить и завоевать собственную планету. Их чадящие дымом фабрики смерти, изрыгавшие из себя миллиарды пуль, снарядов и ракет, поразительно нашли отклик в том, что она видела теперь.       В этом месте даже высокие технологии были призваны делать только одно — убивать. Не прошло много времени, как на обозрение азари предстали оружейные и целые казармы, заполненные рядами масс-винтовок, гранатомётов и пулемётов, сложенных друг на друга, как дрова, готовые отправятся в рычащую топку. Микросхемы здесь настраивали так же точно, как и мушку с целиком на примитивном ружье. Полимеры, композитные доспехи, высокоточные лазеры — всё это было здесь, всё это вкладывалось в обожжённые и алчные до насилия руки армии Хаоса. И на всём стояла печать Короля, символ Великих Богов — восьмеричная руна.       Именно благодаря этим гремящим закромам Король и может вести свою жестокую войну среди беспокойных звёзд Терминуса. С помощью них можно грабить и разорять. Строить устрашающие амбиции, не ограниченные абсолютно ничем. Ни моралью, ни здравомыслием. Но сколько потребовалось времени, чтобы этот горн войны вырос в подземных шахтах безымянной планеты? Три года? Чуть больше? Теперь это место выглядело так, будто существовало всю вечность.       Воистину, человеческая злоба, совмещённая с упорством и предприимчивостью, творит живые чудеса.       Владыка Чёрной Планеты в какой-то момент пропустил Тинию чуть вперёд, и та даже не заметила, как их окружение сменилось с раскалённых подземных фабрик на тихий уединённый зал. Несомненно, Король чувствовал, что её новую подопечную ещё терзали раздумья от увиденного в испытательных казематах, и он решил дать ответы.       Он показал ей детищ всего этого ужаса.       Мрачные, полностью обнажённые силуэты застыли в недвижимых немых шеренгах. Тиния приподнялась на носочках, чтобы увидеть, сколько же всего их было, но потерпела крах. Ряды были настолько идеальны, что начинало рябить в глазах. Подбородки высоко подняты вверх, кулаки, набитые вечными тренировками, сжаты у сильных бёдер. Они все — высокие мужчины, и каждая мышца их тел так напряжена, что кажется, стоит только сделать один порез — и она зазвенит, как порванная струна.       Приблизившись, Тиния задержала дыхание. В груди отбивался чёткий ритм. А вот чужих вздохов она не услышала. Големы, будто сделанные из самой суровости и гранита, не дышали. Сердца их молчали.       Тиния отступила, напуганная таким явлением:       — Что с ними, почему они кажутся такими… Неживыми? Они в анабиозе? Гипноз?       Король подошёл к ней со спины практические бесшумно.       — Нет. Это медитация. Транс, доступный для тех, кто собственными глазами узрел все чудеса. Их тело, сам их ум — он всегда балансирует на грани жизни и смерти.       — Зачем? Кто это?       Ей самой на секунду показалось, что она задавала слишком много вопросов. Слава Богам, что теперь Король оказался менее скуп на разговор.       — А что ты видишь перед собой? — суровые, изогнутые брови Короля нахмурились.       Тиния продолжила рассматривать призрачные фигуры. Хотя, нет, они являлись вполне себе физическими, осязаемыми, насколько это вообще могло быть. Ни одна жила не дрогнула на теле этих великолепных существ за всё время. У них широкие плечи, узкий таз, а икроножные мышцы развиты так сильно, что казалось, будто те перманентно подготовлены к рывку. Они вылеплены из вечных практик и испытаний, чтобы бегать, прыгать и убивать быстрее любого существа во Вселенной. На спине — узор из налитых бронзой мускулов. Грудные мышцы высоки, напряжены и полны проступающих вен, через которые медленно, очень медленно течёт вязкая чёрная кровь. Толстые, несокрушимая запястья. Доминантность. Непобедимость. Воля. Каждый из них стоил, как сотня воинов.       — Я вижу огромную физическую силу, — ответила наконец Тиния. — Упорные тренировки, закалка…       Но Король таким ответом остался недоволен.       — И всё? Присмотрись получше.       Требовательность, прозвучавшая в доселе невозмутимом голосе Короля, заставила Тинию поднять голову повыше. Она прищурилась, хотела рассмотреть лица. Лиц не оказалось. Азари поражённо моргнула, но это не помогло. Просто всё, что было выше шеи, словно заволокло чёрным туманом, стоило ей только побольше напрячь глаза. Даже с достаточно хорошим освещением казалось, будто на лики полумёртвых воинов всегда падала кромешная тень…       Хотя, возможно, это была очередная иллюзия. Тиния просто не могла убедить себя в том, что там, где у нормальных людей располагались глаза, нос и рот, у этих чудовищных тварей не было абсолютно ничего. Только призрачный, абсолютно гладкий, пугающий и не выражающий ничего толстый слой кожи…       — Безликость, — кивнула Тиния. — Расчеловечивание.       — Верно. Это те, кто прошёл все испытания и чьи души затронул Варп. Энтропия стёрла их личности, изменив и тела. В них нет сомнений, нет ничего, что помешает одной цели — служить. Идеальные солдаты. Они — мои легионеры. Им нет смысла тратить свою силу попусту. Потому что когда придёт час, то они поведут бесконечную войну до самого Конца Времён…       — Конец Времён… — процедила сквозь зубы Тиния. — Вы хотите сказать… Время, когда звёзды перестанут светить? Когда реки пойдут вспять, и все храмы падут, и не будет больше Матриархов среди народа…       Тиния никогда не была суеверной или религиозной. Но теперь строки из древнего апокрифа родной планеты, прочитанного в далёкой юности, спонтанно возникали у неё в голове. В тот миг, когда лично видишь подобные чудеса, поверить — плёвое дело. Если вера одного индивида вообще влияет на что-либо.       — Не только Матриархов. Не будет вообще никого. Только мы!       — Это невозможно…       — Не отрицай, что видела своими глазами. Вспомни судьбу тех, кто отрицает Откровение. И вспомни Пророчество. Две грозы… Две сияющие длани ударят в нужный час…       Король говорит, а подземный воздух наполняется пьянящей волной озона. Тиния с придыханием хватает рукой за амулет, висящий на шее, но тут же отпускает. Он не холодил. Чёрный метал обжигал, будто был только что высунут из раскалённой печи. На пальцах азари остались белые росчерки ожогов.       Тиния схватилась за пульсирующую голову. Слишком много информации! Страх нарастает изнутри. Она стоит перед живым трупом, вещающим ей о скором свершении Армагеддона. Вокруг — наковальни ада, штампующие оружие, чтобы поджигать целые миры и умерщвлять беззащитные города. По правое плечо — легион мутантов и противоестественных тварей. Их веки срослись. Носы провалились, как от гнилостного разложения или сифилиса. Рты зашиты.       Прежде, на поверхности, она вкусила таинство людоедства. От этого канат её здравомыслия треснул, но всё же остался жалобно болтаться на жалкой нитке. И эта ниточка тут же закричала Тинии из глубин разума: «Беги! Спасайся!».       И она побежала. Перед лицом опять проносятся крутые лестницы, лабиринты коридоров, путеводные огни факелов. Печи, клетки. В них сидят люди. И в печах, и в клетках. Вдруг мелькнула высокая, грозная, но такая знакомая тень. Тиния едва удержалась, чтобы не упасть.       Лёгкие горели. Сколько она бежала? По ощущениям — целый час. Так долго, что за спиной остались километры извилин и ревущих механизмов. Но не имеет веса, права ли она в своих ощущениях или нет. Потому что Королю хватило, кажется, всего двух шагов, чтобы нагнать её. Момент — и он уже снова стоит перед ней. Само пространство искажалось перед его поступью и делало то, что он захочет.       — Зачем отрицать? Зачем думать? — снова произнёс он эту фразу, словно заклинание, и поднял руку, указывая куда-то во тьму. — Посмотри на тех, кто недостоин!       Они вновь очутились в неизвестном помещении, поддерживаемом высокими извилистыми колоннами и обелисками. В голове у Тинии промелькнула мысль, что в этом месте для каждого злодеяния и ужаса была отдельная камера или даже зал. Их могли быть тысячи. Но теперь всё было особенным. Особые рецепторы, которые открылись ей только сейчас, уловили особый аромат, чувствовать который напрямую азари никогда не умела. Сладкий вкус, немного колкий, будоражащий сознание, заставляющий неметь кончики пальцев. Страдание. Прямо под носом.       Это была пыточная камера. Всюду стоят клетки и дыбы. Распятия, пилы и котлы с кипящей водой. Они используются, чтобы истязать бесчисленное множество существ всех рас, возрастов и видов — им рвут ногти, поджаривают ступни, дробят кости. И Тиния узнаёт каждую из жертв: это они, те мученики, которых доставили вместе с ней к стенам чёрной крепости.       Батарианка с выжжеными глазами. Там, где красовалось четыре, теперь ноль. Турианец, больше напоминающий ободранный кусок фарша — его природную броню сняли с мясом. Женщины, мужчины… Тиния видит отсюда натяженные тонкими нитями человеческие нервы, и изверги в тёмных капюшонах дёргают за них, словно играя на ужасном музыкальном инструменте. Крики. Агония. Но это — не дело рук неких абстрактных монстров, что пытают ради самого процесса.       Это она виновата. Это именно Тиния дала тот роковой ответ, выбрав себя, но не других. Лоб горит, кулаки сжимаются. В душе — лютая ненависть к себе. За то, что не смогла сделать, как лучше. Но ещё большая злоба, заставляющая вскипать кровь в жилах — к ним, к тем, кого истязают. За то, что появились там, где не нужно было. За то, что кричат слишком громко, когда несут заслуженное наказание. За то, что отрицают Откровение!       Один из палачей приблизился к Тинии. Чёрная шипованная перчатка протянула кнут с устрашающими окровавленными зубцами. Азари приняла его, не задумываясь ни на секунду, и тут же пожалела. Он был тяжёлым, сделанным специально, чтобы пробивать толстую шкуру до самых костей и отрывать лоскуты мяса — изощрённый метод казни. Тиния никогда не секла людей. Но ничего, научится.       «Бойтесь! Страдайте! Горите!»       Такой гневливый порыв, чистый в своей ненависти, незамысловатый, не следующий ни одному завету искусства боли — Мастер Наслаждений не оценил бы её методов. Естественно, Тиния об этом не думала. Она стиснула зубы и неумело замахнулась, чуть не вывернув себе плечевой сустав. Могучая сила остановила её в последний момент. Толстые, холодные пальцы Короля впились в её тонкое запястье, заставив резко прервать движение. Касание было настолько резким и ненормальным, что по телу побежал табун синих мурашек.       — Зачем ты это делаешь? — спокойно спросил владыка.       — Потому что я хочу, чтобы они страдали! — выпалила Тиния и ощутила, что слёзы бессилия вот-вот готовы были брызнуть из глаз. — Наказать их за то, что они заставили меня чувствовать себя так плохо! Потому что… Я думаю, что так было бы лучше для всех!       Она говорила полную несуразицу и осознавала это. Вершить экзекуцию за то, что ты сама им и сделала — не могло быть ничего более нелогичного. Но действительность была такова, что в глубине души Тиния прекрасно понимала, чего хочет по-настоящему. Убить, истребить маловерцев. Благая цель — всего лишь прикрытие       Ну и что же с этого? В этом месте законы морали не действуют. Здесь виноват не деятель, а жертва — как и должно быть по законам природы. Никто не услышит крик невинно убиенных и следы страшных преступлений, некому будет судить её. Так почему бы…       — Ты думаешь, — обратился к ней Король. — И это твоя главная ошибка. Разум — всего лишь примитивные электрические связи в твоей голове. Позволь настоящей силе заглушить его: услышь зов Богов. Пойми, чего ты достойна на самом деле…       Слабеющая рука выпустила кнут. Не потому, что Тинии вдруг стала противна собственная жестокость, а лишь потому что ей приказали. Не Король. Она не удивилась, услыхав в голове совершенно чужие голоса. Великие Боги сказали ей слушаться, и азари сделала это с великим удовольствием, позволив сумасшествию и дальше пожирать её. Ведь ей было уготовлено большее, чем истязание невинных. Гораздо больше.       Снова они бредут по монументальному коридору. Но в этот раз Тиния не плетётся за высокой фигурой Короля, но идёт с ним наравне. Впереди — манящие, ослепляющие, мерцающие оранжевые огни. Они освещают барельефы на высоких стенах: великие побоища, каждое из которых охватывало целые планеты, и где лилась кровь триллионов. Таких сражений в её родном мире никогда не было и быть не могло. Становились они от этого менее впечатляющими? Ни разу. С замиранием сердца азари задирает голову, чтобы рассмотреть фигуры воевод и пехотинцев, чьи непобедимые ряды застыли в вечном марше на чёрном камне. Атакующие колонны танков шли вперёд по головам людей, сливающихся в предсмертной оргии под тяжёлыми гусеницами. Они умирали, превращаясь в смердящие горы мертвечины. У их берегов — целые моря трупного яда. Машины, орды чудовищ и разъярённых зверей, зарево ракетных атак, вершащих ядерный геноцид — всё смешалось в одной эпопее.       Хроника мира, где царит только вечная война.       Возле мозаик смерти стояли настоящие солдаты. В тяжёлой броне, усыпанной оголёнными штырями и пиками, в глухих шлемах, при оружии — воины приветствовали своего владыку, поднимая вверх тяжёлые кулаки, протягивая руки, в который сжаты устрашающие инструменты убийства. Чуть что — дозор молчаливо предложит свои услуги. Азари медленно кивает каждому из них, покуда приближается к заветной цели где-то впереди. И хоть она не знает, что может быть, любой из них готов оторвать ей голову в одно мгновение, но бояться у неё больше нет причин. Они сильные, покорные, дерзкие — это её защитники.       Свист ветра, переходящий в озверевший рёв, дорвался до её ушей. Он бьёт ей в лицо, исходя из исписанной кривыми рунами арки, знаменующей выход из чёрного лабиринта. Азари вытягивается, едва удерживаясь, чтобы не вцепиться в сильную, мускулистую руку Короля. Откуда такому урагану взяться в подземных катакомбах? Ответ прост.       Перед ней раскидываются огромные просторы. По размерам, как настоящее футбольное поле, а над головой — каменное небо, подпираемое языческими обелисками. Азари щурится от яркого света, и образы приходят к ней поочерёдно. Оранжевый песок, перемешанный с острыми камнями. Высокие ограждения. Роскошное ложе в самом верху господствует над всеми. Арена. Трибуны, заполненные зрителями. А небывалый рёв — их крик, вой толпы, приветствующей своего властелина.       — О, Боги…       У Тинии захватывает дух. Сколько здесь людей — просто не сосчитать. Ряды идут вверх от до самого каменного купола, как в амфитеатре, и полностью забиты ликующей ордой. А гладиаторская поприще — что ж, это даже не арена, как её привыкли представлять. Там настоящее поле брани: острые колья, рвы, насыпи, горящие идолы.       Секундой позднее азари обнаружила себя перевешанной через балкон — ещё бы одно движение, и она полетела вниз, в лапы к бесноватой толпе… Сдержать себя очень сложно. Король же был невозмутим. Он стоял рядом с ней, слегка наклонившись, и кажется, вслушивался очень внимательно. Где-то там, очень далеко раздавался лязг мечей…       — Я слышу этот звук! — Тиния повернулась к Королю. — Это… Ваши легионеры? Но их должно быть так много!       Она тут же сжала украшенные резьбой перила так сильно, что оцарапала их ногтями. Король посмотрел ей прямо в глаза, и в этот раз Тиния достойно выдержала холод серых глаз.       — Да. Но Избранный, Тиния Детрилит… Он будет только один!       Воздух наполнился утробным гудением горна, затыкая все прочие звуки. Тиния снова посмотрела на орды зрителей — не смотреть на них было просто невозможно, ибо они были просто везде. Страшно становилось от того, что отсюда, из королевского ложа, их нельзя было дотошно рассмотреть — они все сливались в одно сплошное море. Зато Тиния прекрасно услышала, как бешено заулюлюкали сидящие спереди, и различила, как ломанулись вперёд живые волны…       Бойцы выходили на арену. Мужчины и женщины. Что первые, что вторые — обезображенные, рослые, непохожие сами на себя. У многих из них не хватает зубов, кожа изрубцована, а локти разбиты в кровь — долго они тренировались, чтобы предстать лично перед Королём. Броня же скудна: это кирасы, устрашающие шлема и шипованные перчатки, чтобы разбивать головы и выпускать потроха. Никаких серво-приводов, ни щитов, ни плотной одежды. Сталь на голое тело, на сокращающиеся под кожей мускулы. Ничто не должно скрывать красоту воинов.       Ничто не должно сделать предстоящую сечу менее кровавой.       Тиния переводит взгляд с одного первенца на другого. Не исключено, что эти гладиаторы — бывшие друзья, товарищи, доставленные на Чёрную Планету в рабских кандалах. Может, даже солдаты или добровольцы. В любом случае, лица их уже не выражают абсолютно ничего. Только звериный оскал, угрожающие взмахи оружием, кровавые плевки на опалённый песок — кто-то из гладиаторов заскрежетал зубами так сильно, что кровь проступила у него на дёснах. Они натренированы, натасканы. Готовы убивать своих близких и друзей, чтобы заслужить милость Короля.       Последние приготовления завершены. Тиния знает, что сейчас будет происходить, но очень хочется верить, что это не так. Воины лихо поплевали на стёртые ладони и схватились за оружие. Лязгнули шлема. Опустились забрала.       В руках сжаты рукояти мечей, топоров, древки копий. Никакого огнестрела или масс-оружия. Лицом к лицу — вот единственный путь.       Тиния зажимает руками ушные впадины, когда могучий призыв бьёт по голове:       «Пусть льётся кровь! Пусть разгорается война! Пусть не будет жалости!»       Король отдаёт приказ к битве так громогласно, что темнеет в глазах. Он немногословен, но глас его достигает каждую душу под сводами поля битвы — так не может ни одно живое существо. И этого хватает, чтобы разжечь прелюдие в настоящее побоище, каких ещё не видел свет.       Тиния переметнула ладони с ушей к глазам и закрыла их, так по-детски, немного наивно. Но в последний миг азари всё же замечает, как выступили вперёд десятки противников, все против всех, и как взметнулись ввысь смертоносные лезвия… Мизинец и безымянный палец остаются несомкнутыми. Всего одним глазком, но она всё же смотрит.       Последний клич звучит над ареной прежде, чем шеренги обезумевших воинов превратятся в зверскую и свирепую свалку:       — Убивай всех! Лорд Кхорн узнает своих!       Это не турнир и не спарринг, где выступают достойные против достойных. Это резня. Без правил, без компромиссов. Воины шипят, пускают пыль в глаза. Сыплются первые удары — по головам, по ногам, прямо в лица. Тех, кому не повезло стать среди первых, затаптывают на месте. Хотя, возможно, их по праву можно считать счастливчиками. Быстрая смерть — лучшее из всех наград, что может быть завоёвана среди песков адского коллизея.       Руки азари сползают вниз, задерживаются на груди.       Топоры рассекают черепа. Дубины мнут доспех и рёбра, обрывая человеческие жизни. Стремглав пролетают минуты, а их уже вполовину меньше! В бой вступают зубы, кулаки. В незащищённые глазницы лезут мозолистые пальцы. В этот миг бойцы оставляют оружие, чтобы схлестнуться один на один, и брат идёт на брата, а сестра на сестру. Люди пинают друг друга, вопят, рычат, как дикие звери — это битва ради битвы. Сражение, где нет ни победителей, ни по-настоящему проигравших.       А толпа машет кулаками и требует: «Больше! Жестче! Смертельнее!».       И Тиния вторит им в ответ. Она опускает руки и сжимает их в миниатюрные кулачки. Такого чувства она ещё не испытывала никогда в жизни. В животе будто всё перемешалось, ноги грозят подкоситься, как у парализованной. В голове, как единовременный выброс, кружится неимоверная лёгкость, величие и слава. Это и есть счастье? Боевой кураж или сексуальное возбуждение? Всё сразу. Объятая ослепляющей эйфорией, Тиния поднимает кулак:       — Больше! Жестче! Смертельнее! — её слабый, но уже надорвавшийся голос теряется среди тысяч других, на порядок более мощных.       Чемпионы проломленных черепов. Властелины кровоточащих ран. Заклинатели потасовки, выбитых зубов и перерубленных сухожилий. Предвестники сломанных челюстей и пробитых, харкающих кровью лёгких. Мастера войны. Их много, но скоро останется только один. Когда издохнет последний враг, когда тяжёлый сапог разобьёт затылок недостойного, когда обагрённый кровью металл поднимется в мощной руке…       Могучий воин взревёт клич победы. Он единственный, кто остался. Его плоть покрывают страшные раны, пальцы отбиты, а броня преисполнена багряного цвета, будто впитав кровь соперников. Но богатырь стоит, и ноги его уверены. Он кричит. Толпа ликует. Вот явился Избранный. Тот единственный, достойный вести поход армий Короля и завоёвывать миры, неся новый порядок на острие меча.       Но разве лишь в тупой, грубой силе есть истинное могущество?       Пока что Король не спешит объявлять победителя. Он наблюдает столь хищно и выжидающе, что Тиния невольно устремляется вслед за его линией взгляда. И тогда она видит фигуру, что совсем не должна находится там, средь гор трупов и рек крови.       — Сейти…       Зрачки Тинии расширяются. Она закусывает губу. Как старпом могла там очутиться? Должно быть, кто-то из воинов вытолкнул её на арену в самом финале. Или публика вышвырнула её… Неважно! Думать не надо. Нет времени. Ведь теперь их двое. Её сестра и этот страшный, обезумевший и обагрённый кровью человекоубийца.       Сейти уже заметила её. Тиния понимает это, когда та протягивает ей руки и беззвучно открывает рот — докричаться снизу просто невозможно. Тиния косится на Короля. Тот улыбается. Значит, это не случайность и галлюцинация. Он прекрасно осведомлён об этом.       Первое желание — запротестовать. Чтобы остановили этот ритуальной бой, больше походящий на жертвоприношение. Понятно, что Король над ней никогда не смилуется, и тогда их убьют на месте. Но по крайней мере, это будет лучше, чем смотреть со стороны… Как уничтожают, втаптывают в грязь последнее, что ей дорого.       Тяжёлая и холодная рука мужчины ложится ей на плечо. Король кивает, продолжая разглядывать поле брани. Там счёт идёт на секунды. Берсерк уже вновь стиснул свой топор, уже двинулся на беззащитную, скованную страхом азари. Та попятилась, запнувшись о случайный труп, и рухнула в смешенный с кровью песок. А Король всё смотрел и смотрел… Или, как его там звали? До того, как воскреснуть из мёртвых.       Гаур? Тиния не помнила точно да вроде бы никогда и не знала и знать не могла. В любом случае, это уже не имело роли. Король уже не был человеком, ибо это становилось заметно по всем его повадкам, по тону голоса, по чудовищному блеску глаз. Он — настоящий дьявол. Одержимый.       — Я чувствую в тебе сомнение, — вдруг заговорил этот демон во плоти. — Значит, она тебе не безразлична…       — Это моя сестра, — голос Тиния дрожал, не находя нужной ноты. — Я должна… Должна её защитить!       — Кто тебе это сказал?       Тиния молчит. Экзекутор надвигался на Сейти уверенно, шаг за шагом переступая через изуродованные тела, как разъярённый бык, готовый размазать матадора одним взмахом рогов. Азари же оказалась абсолютно беззащитной. Биотику отрубили, да и та была не слишком сильна сама по себе. Край арены поджимает её со спины.       — Мой долг…       — Привязанность — это слабость, — она услышала голос Короля у самого уха. — У всех есть свои слабости. Единственный долг — избавиться от них, стать идеальным. Поверь, поверь мне… У меня они тоже были.       — Были… — Тиния заколдованно повторила за Королём. — Я ведь помню, как это произошло…       — Да, верно. Ты убила меня, — крепкая рука сжала её плечи чуть сильнее. — Но я не виню тебя. Твоя решимость — твой величайший дар. Ты оборвала мою жизнь тогда, чтобы я стал лучше… Стал чем-то большим. Разве не есть я величайший пример того, что смерть — лишь новое начало? Подумай, дева. Прими Откровение. Оставь прошлую жизнь. Встань со мной по правую руку. И будь моей Избранной…       Берсерк поднял оружие — воздух завибрировал. Взвыли запретные мантры и закачали длинными капюшонами безликие жрецы, уже собирающие жертвенный урожай черепов поверженных бойцов. Толпа ревёт, как реактивный самолёт, переходящий за звуковой барьер. Руки опять вскидываются к каменным сводам и отсчитывают секунды до финала. Сейти в панике находит взглядом Тинию и безошибочно смотрит ей прямо в глаза, протягивает руки в немой мольбе. Это всё или ничего. Судьба её зависит только от решения Тинии.       Она хочет служить Совету. Её миссия — сторожить мир и покой, защищать слабых по всей Галактике. Она знает, что зло, которое скрыто в этих пещерах, поистине абсолютно. Тут есть только убийства, извращённая этика, насилие во имя насилия. Она знает, что против этого надо бороться всей душой. Сопротивление — единственный путь к спасению. И пускай её убьют, пускай её отважную жертву забудут навеки…       Нет. Такого никогда не будет.       Надо служить только себе. Служить Королю. Служить только Великим Богам — ультимативной константе всея мироздания. Перешагнуть через мораль и познать свободу. Освобождение. Больше никакой ущербной гадости прежнего мира. Больше ни сомнений, ни слабости.       Тиния почувствовала, как в паху опять сладострастно разгорячилось, как вскипела кровь в венах. Это не не простая извращённость, не чревоугодие и не боевая ярость. Это — величайший из грехов. Алчность и предательство. Сестроубийство. Сила. Власть. Бессмертие.       Что может быть желаннее? Пусть будет так.       Она протягивает руку в ответ.       Она сжимает кулак.       Она указывает большим пальцем вниз, вкладывая в этот жест всю лютую злобу и ярость, накопившуюся за долгие годы.       — Убей её! — её голос, оглашающий приговор, подобен удару молнии.       В тот момент, когда разящее лезвие перерубило шею молодой азари, внутри Тинии абсолютно ничего не ёкнуло. Всё её внимание — к разгорячённому воину. Победитель торжествовал, упиваясь фиолетовой кровью, и поднимал в своей титанической ладони ещё тёплую голову. Как тогда, в Храме Атаме. Только теперь всё с точностью наоборот.       Всё так, как оно должно быть. И Боги довольны. И Трон Смертоубийства продолжает неумолимо расти. Присно и вовеки веков.       Триумфатор стягивает помятый шлем, чтобы широкой грудью втянуть дух победы. Его лик не человечий, не батарианский, не гуманоидный. Это не живой организм в принципе. Кожа, как острая чешуя, вместо зубов — кривые клыки, а в глазницах сияют одержимые злобой алмазы. Там, где была душа, теперь только глубинная энергия Хаоса. Божественное уродство.       Но Тиния смотрит на него невозмутимо. Она так же глядит и на рвущуюся от экстаза толпу, потому что теперь её можно разглядеть превосходно. И плевать Тинии, что там нет людей, а только устрашающие демонические когти, оскаленные морды, стрекающие жвалы и рокочущие перепончатые крылья. Теперь это — её стезя.       Она сделала свой выбор.       — За тебя, мой Король… Я сойду в сам Ад!

***

      Туманность Афины       Тессия       Этот летний вечер благоухал спокойствием и умиротворением.       Тёплый льющийся ветер ласкает полупрозрачные занавески. Сквозь них виднеется звёздное небо. Оно прекрасно. Млечный Путь просекает весь небосвод, освещая планету своим серебряным великолепием. Этой ночью на Тессии пройдёт грандиозный звездопад — последний раз подобный ему наблюдали, наверное, лет сто назад. Утончённый силуэт столичного города тонул в голубоватых вечерних огнях — таких умиротворяющих и пастельных, какими они всегда были.       Народ, счастливый и довольный, уже стягивался к окраинам столицы. Влюблённые парочки, молодёжь на гравициклах, вечерние рестораны, сверкающие роскошью и уютом… Бред. Прямо перед лицом с бешеным свистом промчался скоростной полицейский аэрокар, заставив брезгливо поморщиться. Всё было далеко не идеально. Даже ужасно.       Матриарх «зашторила» окно. Пластиковые заглушки съехали практически моментально, оставив её в атмосфере личных апартаментов. Больше не мешают шумные голоса, ни свист транспорта с улицы. Только глухие, словно отравленные свинцом и ненормально тяжкие мысли. Только уныние.       Почтенная азари рухнула на просторную и мягкую перину, не заботясь о том, как неряшливо она выглядела в этот момент. Теперь, находясь на роскошном ложе посреди личного жилища, она меланхолично рассматривала высокий потолок. Искрится золотой свет в хрустальных светильниках. Всюду снуют служанки в скромных одеяниях, занятые бытовой работой. Привычная обстановка: тихий хозяйственный шёпот и струящиеся фиолетовые ткани.       Но теперь это всё только неимоверно раздражает.       — Все — вон, — Матриарх понуро закатила глаза. — Ты. Кроме тебя.       Никто не вправе ослушаться указа столь влиятельной инопланетянки. Редкие переклички сменяются гнетущей тишиной. Тихо, почти бесшумно гудит кондиционер. Матриарх открыла глаза, чтобы посмотреть на старшую из слуг, которую она оставила при себе. Матрона стояла напротив неё, склонив голову вправо и сцепив тонкие руки в покорном замке на животе.       — Моя уважаемая госпожа, — азари склонилась ещё ниже. — Вы знаете, вам нужно готовиться к церемонии. Скажите, почему вы не хотите, чтобы мы завершили начатое? Мы почти подготовили ваш гардероб…       Заступление на должность главы полиса — обряд почти что священный. Только самые мудрые, амбициозные и при этом терпеливые дочери Тессии достойны права носить подобный титул. Когда отгремят празднества, то её ждёт величие и почёт. Определённо.       — Мне всё равно, — холодно ответила Матриарх, глядя сквозь служанку. — Хочешь спорить?       Матрона не ответила. Грациозно кивнув головой, она проходит по правую сторону от лежбища своей госпожи и скрывается из поля зрения.       — Нет. Но могу же я узнать причину чрезмерной серьёзности, что вас одолевает?       У многих культур не принято вести разнузданные разговоры с прислугой. Но только не у тессианок. Многие ассистентские смены Матриархата — искусные мастера полемики и философии. Чуть реже — умелые советники и блистательные менторы.       — Ты достаточно долго знаешь меня, — справедливо заметила Матриарх. — Не надо играть в эти ваши светские игры. Тебе прекрасно известно, что у меня на душе.       Госпожа всё так же лежала, глядя куда-то ввысь. Над её головой послышалась вдумчивая речь:       — Полагаю, что беспокоит вас всё тот же террористический кризис… Минувший несколько лет назад. Но есть ли смысл в подобных опасениях?       Опасений не имелось, но была невыносимая тяжесть обстоятельств. Серия бедствий, развернувшаяся на Тессии уже более трёх лет назад, был для Матриарха серьёзным поражением. Потому что именно она, влиятельная чиновница, была в то время ответственна за муниципалитет, подвергшийся подлой атаке. Именно она вела свою личную войну против убийц и фанатиков, поставивших под сомнение покой тессианского народа. Именно тогда, в том же 2673-м году она дала добро на проведение чрезмерно показушного, но справедливого суда.       Матриарх думала, что поставила жирную точку.       Но она не нашла покоя. Дурные новости читались и забрасывались в дальний ящик с каждым днём всё быстрее и быстрее, однако продолжали копиться непомерным грузом. В этой проклятой, ставшей слишком маленькой Галактике определённо происходило что-то ненормальное.       А теперь же была проблема гораздо большая.       — Восемь месяцев назад… — Матриарх устало сглотнула. — Почти год. Пропала моя дочь. Моя Тиния.       Огромным и глупым является миф, что азари не обеспокоены собственным потомством. Когда вид обретает цивилизованность, то он становится галактической расой. Всем расам привычны материнское опекунство и родительская любовь — даже примитивным ворка, обучающим своих полудиких отпрысков разведению огня и вялению ядовитого мяса. Азари же, как наиболее развитая цивилизация, предпочитали скрывать подобные моменты своей жизни в угоду деловой этике и искусству парламентёрства.       Ассистент вновь загадочно хмыкнула. В этот в унисон её речи раздался стеклянный звон.       — Удивительно. Ваша дочь — выдающийся деятель. Я знаю, что она служит в Специальном Корпусе. Это так? Что ж, я замечу: долгие миссии весьма в их духе. Вы, моя госпожа, должны быть осведомлены о том, какая ответственность возложена на неё Галактическим Советом…       Не согласиться с льстивой речью умудрённой жизнью матроны практически нереально. Но Матриарх только хмурится, приподнимаясь на своём мягком, но весьма упругом ложе.       — Тиния никогда так не делала. Четыре месяца, семь, но никогда больше. Она всегда передавала мне зашифрованные сообщения, ведь знала, что является частью… Государственных дел. А что теперь? — матриарх несдержанно хлестнула руками. — Год тишины. Я пыталась наводить справки, но увидела только неумелое молчание, и даже те, кто работал с ней раньше, только пожимают плечами…       — Вы думаете… У вашей уважаемой мною дочери начались трудные времена?       — Нет, — Матриарх качнула головой, поморщилась и посмотрела за задвинутое окно. — Мне кажется, произошло нечто ужасное. Я помню, как водила её в Храм Атаме нашего полиса, и как Тиния смеялась. Упрямая атеистка. Тогда она впервые увидела жрицу, и та пророчила ей… Очень сложное испытание.       Судя по звуку, какая-то жидкость наливалась в звенящую ёмкость.       — Понимаю, — с предельным сочувствием в голове проговорила дева. — Но и хочу сказать, что некорректно будет следовать религиозным обрядам в подобных делах…       — Вы не ознакомлены с данными разведки, — прервала её Матриарх. — Это не религия. Это реальность. Некое зло подступает к нам — вы разве этого не находите? Его боятся батарианские налётчики, словно огня. Частота самострелов на турианских блокпостах достигла максимума за последний век. Кварианцы…       — Кварианцы! — восторженно повторила матрона. — Я уверена, что вы слишком отчаянны в поиске связей. Сколько от них не было проблем?       — Три века, — ответила Матриарх. — И до прошлого месяца. Никогда прежде их флотилии не были отмечены так близко к пространству Терминуса, как на сегодняшних картах. Это ли не доказательство, что и кочевники озабочены неким странным явлением? Все озабочены, но предпочитают не замечать. Альянс, эти люди… Они молчат. Как и всегда. Но я молчать не могу, и меня одолевает трепет за наше будущее. Мою дочь. Страшно, очень страшно думать о том, что же будет, если Тиния вдруг оступится… И к чему могут привести необдуманные и разрушительные действия столь могучей личности, как целого Спектра!       Тёмные мысли практически сожрали её целиком, когда перед лицом возник наполовину наполненный хрустальный бокал с игристым напитком. Служанка мило улыбалась, протягивая его в ухоженной руке.       — Не беспокойтесь, моя проницательная госпожа. Ваша дочь — ваше наследие. Она сильная. А вы и без того слишком многое сделали, отстаивая спокойствие Республик. Так почему бы вам не расслабиться хотя бы на один вечер? Прошу, искренне прошу…       И всё-таки она была права. Недолго подумав, Матриарх приняла бокал и припала к нему фиолетовыми губами, наслаждаясь дорогим вкусом. Весь вечер был ещё впереди. А советница-служанка, как и всегда, оказалась прекрасна и изворотлива в своём социальном мастерстве.       — Хвала Богине и спасибо тебе. Главное, я верю, что Тиния сделает правильный выбор. Она ведь была рождена для этого. Чтобы защищать наш мир.