Я не мог остановиться

Эти две ночи стали для меня последними. Я даже и не думал, что всё так закончится. Не было никаких совершенно намёков на то происшествие, что случится за закрытыми дверьми пиццерии в одну из ночей. Где главным героем общего центра событий станет тот самый убийца - я, Уильям Афтон. Хотя, глупо было надеяться на другой конец - я сам затянул петлю у себя на шее своими же грехами... Другого объяснения я не вижу. Даже спустя долгие и мучительные тридцать лет... В ту ночь, когда я впервые вступил на пост ночного охранника в заброшенной пиццерии под именем Дейв Миллер, мне довелось лицезреть то, что в народе считали выдумками психически больных. Так говорили везде - радио, телевизор, газеты. Хоть и очень-очень скрытно, дабы не распространить слухи. Странно, что даже факт периодичности и глупого парадокса никого совсем не волновал - никто не осмеливался взять дело в ежовые рукавицы. Как мне казалось тогда, вполне можно было вызвать для этого наряд полиции, замуровать место... Хотя, я так считал только пока ехал на место. Не знал, и не ведал я той нечеловеческой силы, которой обладали ожившие аниматроники. Притом, я до конца глупо надеялся, что рассказы о них - сплошные выдумки. Я не был фанатом жутких историй. Но, что-то всё равно внутри меня ёкало при всех этих мыслях. При воспоминаниях о том, как мои собственные руки засунули детей в костюмы, дабы скрыть тела с месте преступления. Я ожесточённо пытался отбросить какие-либо мысли об одержимости - не верил я во всех этих духов и привидений. Как взрослый человек я не желал даже и думать о какой-то мистике, что больше была похожа на глупую сказку из детства. Давно я вырос из этого возраста, не стоит даже и пытаться что-то воспроизвести. Ведь никто ничего не доказал! Никто не говорил о привидениях здесь, что вообще думать об этом! Именно так я размышлял, когда хлопнув дверцой своей фиолетовой машины направился к заколоченным дверям пиццерии. Сказать по правде, она представляла поистине жалкое зрелище. Мне самому стало тогда не по себе - здание было похоже больше на безмолвную гробницу, чем некогда открытый здесь детский центр. Огромной и бесчувственной громадой нависала пиццерия над дорогой, из-за чего пришлось включить фонарик. Поразило меня тогда и то, что никто не пришёл на встречу. Я отлично помнил, по старой памяти, что охранникам всегда прочитывали инструктаж по технике безопасности перед работой, давали рекомендации. Но в этот раз всё было абсолютно тихо. Никого не было ни на улице, ни в самой пиццерии. Если не считать, конечно, отключённых зверушек на сцене, и жужжащий в офисе вентилятор. Но, меня это не особо волновало. Я не думал, что что-то будет происходить - надеялся на свой собственный ум. Старался до последнего убедить себя, что все просто сошли с ума на работе охранника, и никак иначе. Но, не тут-то было, как говорится. Это действительно было просто невероятно. Я не знаю, как ещё можно описать то, что я испытал при наблюдении по камерам. Конечно, я тогда испугался. Но, только на миг. Ибо вместе с убеждением в том, что аниматроники действительно не стоят на месте, я пытался очень долго понять, в чём же дело. Будучи механиком и создателем СпрингБонни и Фредбера я пытался выстроить в своей голове какие-нибудь логические цепочки на этот счёт - мне становилось интересно, и немного жутко. Я хотел хоть как-то подвести всеобщие волнения к разгадке тайны, которая, казалось, была в неисправности каких-то внутренних механизмов. Я просто не желал думать иначе - что же ещё может случиться с аниматрониками, если не это? Я не видел каких-либо других сторон этой монеты - уж очень не хотелось мне возвращаться в ребяческие мысли о призраках, что так любят во всех представлениях селиться в заброшенных зданиях, особенно если история их перепачкана в крови. Думать и о своём убийстве я не желал - мне хватило одного обстоятельства с достатком. Уж очень жутко воняло в этой пиццерии, особенно в главном зале... Я еле сдержался, чтоб меня не вырвало. Но, не смотря на свой живой интерес, я так и не смог понять причину передвижения аниматроников в ту ночь. Они двигались, они выстраивали запрограммированные движения в логическую систему без какой либо помощи, самостоятельно; это было поистине странно. Насколько я помнил по телевизионным программам, они такого не умели делать - все движения были в единой последовательности тех, кто ими двигал. Но, тут они двигались независимо от системы - никого не было кроме меня в пиццерии; я специально проверил это, когда закончилась ночная смена. Я был абсолютно один все шесть часов, которые были отведены для работы. Эти четыре робота постоянно подходили, скребли синтетическим мехом лап по стеклу офиса. Я несколько раз зажмуривался от этих противных звуков - они ввинчивались и кололи в ушах не хуже обычных иголок. Эти звери рвались в кабинет охранника, как незнамо кто; сохранить энергию генератора еле-еле удалось мне в ту ночь. Меня предупреждали, конечно, что с электричеством появились огромные неполадки после закрытия, но не настолько! Двери мельтешили перед глазами, у меня взмок лоб, я туго соображал, что мне делать дальше - положение в какие-то минуты попросту превращалось в самый настоящий ад. Я невольно начал злиться в те часы ночной работы на нового хозяина, что осудили в халатности после инцидента. Ибо мне казалось, что именно эта персона устраивает все эти шуточки; не причём здесь неисправности этих зверей! Как мне хотелось тогда зашипеть от злобы - это совсем не смешно, особенно тем, кто так устроился. Хотя, я совсем скоро понял, что дело не в этом противном обанкротившемся мистере. Это действительно были незапланированные передвижения. Никто не отвечал за это - аниматроники двигались сами. Здесь не замешан человек вовсе. Что-то двигает этими зверями. Что-то заставляет их нападать на охранников. Кто-то стал причиной их движений... они не сами по себе хотят пробраться к человеку. Вот тогда я решил, что раз есть тот, из-за которого это произошло, то я стану тем, кто положит этому конец. Я положу конец несчастным случаям с охранниками. Я исправлю таким образом свою ошибку - больше не будет смертей, больше не будет жалоб, которые так пугают людей своим содержанием. Никто больше не будет бояться этих аниматроников, которые получили дурную славу из-за моего эгоизма. Если я приду, и просто разберу этих зверей, то они не смогут больше нападать на людей. Если я просто сломаю их, никто больше не будет в опасности от взбесившейся системы. Я стану тем, кто спасёт некогда пострадавших от меня. Я помогу тем людям, что стали жертвами этих ночных смен. "Я, Уильям Афтон, сделаю это во вторую же ночь, сегодня!" Именно так я решил после своей первой ночи. Размышлял об этом сидя у себя дома, стараясь хоть немного придти в себя от неожиданностей, что настигли меня на смене. Я не особо был в этот раз напуган, или же шокирован. По крайней мере, по сравнению с тем днём, когда мне удалось устроить кровавый инцидент, я чувствовал себя намного лучше. Если бы можно было так сказать, то я вполне бы нарёк своё состояние в то утро не иначе, как "лёгкий испуг". Но, не получалось - от усталости не очень хорошо соображала голова, сердце немного дрожало. Меня всё равно немного трясло от воспоминаний прошедшей ночи - напряжение никуда не девалось. Странно было вообще чувствовать какую-либо утомлённость в моём тогдашнем образе жизни - привыкший к бессоннице я с уверенностью решил, что ночная смена как раз мне по душе, и я уж точно не буду сломлен усталостью от такой работы. А осознание моей силы после инцидента даст мне что-то вроде мужества, которое не сломят взбесившиеся аниматроники. Но, как ни странно, ничего мне из этого не помогло. Я всё равно был напуган, хоть и в очень слабой мере. Что-то отталкивало меня от следующей ночи, не давая мне спокойно решиться на продолжение своей должности. Даже мысли о скором переезде не давали мне должного облегчения - предчувствовало что-то внутри меня тот ужас, что должен был со мной случиться потом. Но, я, будучи человеком, не верящий всяким интуициям, грубо отбросил всё это в сторону; фальшиво смеялся под нос, обзывая себя в шутку трусом, чтобы хоть как-то утешить самого себя. Также, я слишком живо представлял в тот день свой дальнейший план действий, и не собирался терять главную его нить. Я мечтал о поездке, я с улыбкой и сладким предчувствием в груди представлял свой переезд. Я точно знал, что буду делать дальше. Сегодня я здесь - завтра там. Ничто меня не остановит, совсем скоро я буду очень далеко от этого места. От этого дома, что угнетал меня ежедневно воспоминаниями. От этой пиццерии, что некогда была моим пристанищем в развлечениях детей. От этого места, которое я сам же превратил в ад. От всей той муки, что я испытывал каждый раз, вспоминая свои давние ошибки. Я просто хотел вырваться из того круговорота событий, что так сдавил меня в последние месяцы моей жизни. И мой "гениальный" план с разбором аниматроников на винтики сопутствовал мне; я решил сбежать сразу после этого. Сесть в машину, дать по газам и просто уехать на вокзал. Взять последний билет, и наконец-то отбросить прочь все сомнения. Наконец-то вздохнуть полной грудью, и чуть ли не во всё горло кричать от распирающей гордости: "Свобода!". Я буду на следующий день уже довольно далеко отсюда - поздно успеют хватиться те люди, что решатся найти нарушителя порядка в плане разгрома зверюшек. Никто даже и не решится предположить, где я. По правде сказать, я несколько раз думал о том, чтобы проделать столь хорошую авантюру и без помощи поезда - на своём собственном автомобиле. Но, понимал прекрасно, что он не выдержит; моя машина уже не то, что прежде. Притом, я помнил, что этот отъезд - не просто пустое развлечение. Я бежал от полиции, а, значит, здесь бы помешали нововведения в виде номеров на бампере. Поэтому, я решился на первую схему движений. Как мне казалось, самую эффективную и лучшую. От гениальности своего плана я немного посмеивался. Правда, очень тихо, практически хрипя себе под нос нервными вздохами. Но, мне было достаточно и этого - я всё равно был уверен в своей победе. Даже не смотря на то, что внутри меня дрожало сердце - казалось, что оно пыталось хоть как-то предупредить мою непонимающую сущность об опасности. Пыталось вбить в мою глупую голову хоть какие-то рамки понимания, которые я совершенно не хотел осознавать от тех гордых дум, что переполняли меня. Вы сами знаете, что эгоизм делает людей нечуткими - я совершенно не прислушивался к себе, всё больше погружаясь в свои мечтания. А заодно и в ожидание второй ночи, которая пришла довольно быстро в этот раз. Может, конечно, так показалось тогда моему расшатанному мозгу? Я не знаю.