Трудное решение

      Целую неделю все только и говорили, что о святочном бале. Торжество, устроенное Дамблдором в честь гостей из Дурмштранга и Шармбатона, настолько пришлось по вкусу как преподавателям, так и ученикам, что Попечительским советом было принято решение давать подобные балы ежегодно. Разумеется, не с такой помпой и не с таким количеством знаменитостей, как это было на Турнире трех волшебников, но и не без некоторой пышности и изящества. На общем заседании коллегии профессоров каждый озвучивал свои мысли по поводу предстоящего празднества. По очереди предлагалось устроить магический мини-турнир, фуршет с приглашенными выпускниками Хогвартса и конкурсы для факультетов с призами. Однако самую оригинальную идею из всех выдвинул Филиус Флитвик, неожиданно пропищав: «А почему бы по окончании пира нам не устроить элегантный бал-маскарад?» Предложение это было встречено восторгом и тотчас поддержано овациями. Впрочем, профессор радовался успеху недолго, ибо еще за месяц до события он был буквально атакован взбудораженными учениками, которые просили волшебством украсить их костюм, наряд или маску. Неудивительно, что накануне праздника он был выжат, как лимон, и совсем не видел белого света. Флитвик вздыхал, но ничего не мог с этим поделать: во всех вопросах декорации он был признанный дока.       Снейп тем временем потерял всякую надежду на нормальное продолжение образовательного процесса и просто заставлял каждый курс писать длиннющее сочинение о скоропортящихся зельях прямо во время уроков. Мерное поскрипывание перьев по пергаменту он находил гораздо менее раздражающим, нежели возбужденные до крайности высокие смешки, девчачье шушуканье и бесконечные переглядывания учащихся с противоположным полом. Благодаря его стараниям каждый из четырех факультетов успел потерять в эти дни по меньшей мере пятьдесят и более очков, отчего внушительная масса изумрудов, рубинов, сапфиров и алмазов в соответствующих часах значительно поуменьшилась.       Наконец, за три дня до праздника школьные профессора начали украшать Большой зал. Мадам Синистра, преподававшая астрономию, заколдовала потолок, и теперь привычная всем картина, копировавшая небо за пределами замка, вдруг сменилась космическими пейзажами, так что над головами то и дело проплывали разноцветные планеты и вращающиеся на их орбитах спутники, мчались метеорные потоки и причудливой волной колыхалось северное сияние. А вместо привычных парящих свечей в воздухе перемигивались волшебные звезды. Хагрид, успевший к тому времени уже вернуться из своего путешествия в горы с мадам Максим, как обычно, принес с опушки множество елок, но на этот раз их не стали устанавливать посреди зала, а заклинанием размножили и поместили на периферии, вдоль стен, отчего создавалось впечатление, что ученики обедают и ужинают посреди таинственной лужайки в Запретном лесу прямо под ночным небом.       — Вот это да! — с восторгом выразил Фред всеобщее восхищение и, подтолкнув локтем Анджелину, благодушным тоном произнес. — Ладно, Эндж, ради такого дела я тебя прощаю и приглашаю со мной на бал.       Девушка перестала жевать, затем скорчила презрительную гримасу, но не удержалась и прыснула. Стоило Фреду пошутить, как она тут же прощала ему все его просчеты.       — Бон-бончик, а ты когда собираешься меня приглашать? — ласково теребя рыжие прядки, медовым голосом поинтересовалась у него Лаванда.       — А чего тебя приглашать? — Рон искренне удивился. — Всем и так понятно, что мы придем туда вместе.       В ответ та резко отдернула руку и угрожающе засопела.       — Рон Уизли, какой же ты грубиян! Ты обязан соблюсти формальности, так что учти: я жду официального приглашения не позднее завтрашнего обеда, в противном случае пеняй на себя и не удивляйся, если я приду на бал в компании другого.       Тут Лаванда встала и, гордо задрав голову, пересела к Парвати на другой конец стола.       — Конечно, только вряд ли мне это поможет, — передразнив девушку, заметил вполголоса Рон, но так, чтобы она не слышала. — А ты, Гарри?       — Ф-то? — тот чуть не подавился.       — Собираешься приглашать Чжоу?       Гарри с трудом проглотил кусок в горле.       — Ты же знаешь, что было в прошлом году. Она пошла с Седриком. А теперь… — он вдруг представил, как Чжоу будет лить слезы, когда он снова позовет ее на бал. — Не уверен, что она согласится.       — Конечно, согласится. Если ты опять не станешь тянуть до последнего. Вот увидишь, если не поторопишься, то ее снова уведет какой-нибудь слизеринец, вроде Забини, или Гленн Моррис из Пуффендуя. Говорят, эти двое теперь школьные красавцы номер один.       — А ты откуда знаешь? — обеспокоенно нахмурившись, спросил его Гарри.       — Издержки общения с Лавандой, — с кислой миной ответил Рон. — Ты даже не представляешь, какая она сплетница! Если бы я не знал Гермионы, я бы решил, что все девчонки такие. — Неожиданно он умолк, и на его лице Гарри заметил безбашенную улыбку. — Смотри, вон она! Это твой шанс. — И, кивком головы указав на вошедшую в кои-то веки без компании подружек Чжоу Чанг, он легонько подтолкнул Гарри к выходу. — Не дрейфь и пригласи ее! Чай, не оборотень — не укусит.       При последних словах Рон хохотнул. Но Гарри и не думал двигаться с места: еще не хватало приглашать Чжоу при всех.       — У меня есть еще целых два дня в запасе, — возразил он. — Лучше попробую этим вечером, сразу после занятий по Защите.       — Как знаешь, — примирительно сказал Рон. — Если только опять не окажется слишком поздно. А ты с кем пойдешь, Гермиона? — и он перевел на девушку любопытный взгляд. — Тебя уже кто-нибудь пригласил?       — Ни с кем, — отрезала та и мотнула пышной каштановой гривой. — Мне с лихвой хватило танцев с Виктором.       — Но тебе придется пойти! Ты староста и обязана присутствовать на всех мероприятиях школы.       — Верно, но к твоему сведению, совсем необязательно приходить на бал парой. Люди в основном ходят на праздники одни или с друзьями. Так говорит статистика.       — А я спорю? Просто за столом ты будешь, как бы это сказать, — он замялся, — ну, единственной без компании.       Та пожала плечами.       — В крайнем случае я сама могу кого-нибудь пригласить. Хоть того же Невилла.       — Ну, тут ты точно опоздала, Гермиона. Наш Невилл уже успел подыскать себе пару. И на этот раз даже не с родного Гриффиндора.       — А кого? — удивился было Гарри, но Рон ему только подмигнул и пошел приглашать на бал Лаванду.       На богатом пиру, торжественно открытом директором, собрались все преподаватели, исключая Бинса, Хагрида и Люпина. Великан объяснил, что ему не хотелось оставлять Гроха в канун Рождества одного. По той же причине Римус еще утром сел на Хогвартс-экспресс и отправился домой к Сириусу, в дом на площади Гриммо. А Бинсу вообще не было дела до живых: он интересовался историей, а в эту категорию, по его словам, попадали исключительно мертвые. Поэтому их места на левой оконечности стола для преподавателей занимали тем вечером Граббли-Дерг, до недавнего времени заменявшая Хагрида, и обычно избегавшая суеты Сивилла Трелони. Рядом с ней, к великому своему неудовольствию, восседал Северус Снейп. Причем досада, которую он испытывал в непосредственной близости от ясновидицы, можно было буквально измерять весами. С другой стороны сидели мадам Синистра, вконец умотанный учениками Флитвик, по центру директор с Макгонагалл, затем мадам Трюк и Помона Стебль, Чарити Бербидж в компании старушки Бабблинг и, наконец, любимица Гермионы — Септима Вектор, профессор нумерологии.       Перед ними в четыре длинных ряда, как всегда, разместились столы факультетов Хогвартса, которые вскоре должны были быть заменены на аккуратные круглые столики вместимостью шесть-восемь человек каждый. Стоило ли говорить, в каком неописуемом разочаровании оказались ученики первых трех курсов, когда им сообщили, что их не только не допустят до последующего празднества, но не позволят даже одним глазком взглянуть на выступление нашумевших в свое время «Гоп-гоблинов», играющих в стиле крейзи-джаза. Гермионе, Рону и другим старостам стоило немалых усилий ровно в девять вечера заставить их покинуть Большой зал и отправить спать по своим спальням. Нужно ли говорить, что на бал они пришли чуть ли не последними.       Старшекурсники же, наоборот, не могли дождаться близившейся смены декораций, когда им будет позволено на время покинуть Большой зал и нарядиться в маскарадные костюмы. Собственно, от них требовалось только то, чтобы все пришли на праздник в парадных мантиях и длинных бальных платьях, однако обязательным условием было наличие маски, частично или полностью скрывающей лицо. То же требование предъявили и учителям — по мысли Макгонагалл, это должно было добавить толику пикантности всеобщему веселью.       — Что это у тебя? — Рон, который первым успел облачиться в свою новую парадную мантию, подаренную ему близнецами, дико вытаращился на Гарри, рассматривая его гладкую белоснежную маску, закрывающую вплоть до губ всю левую половину лица. — По-моему, нам говорили, что маска должна скрывать лицо, а я за три метра вижу шрам из-под твоей челки.       — Я не знал, кем нарядиться, и выбрал Призрака оперы, — пожав плечами, пояснил Гарри.       — Кого? — не понял Рон, но в это время на него сзади налетела Лаванда.       — Бон-бончик! Смотри, что я для тебя сделала! — при этих словах она нацепила на его манжету розовый, пышный цветок, в точности копировавший цвет ее собственного платья, и радостно закружила Рона по комнате. — Так на балу все сразу увидят, что мы с тобой пара.       Рон с видимым отвращением уставился на бутоньерку.       — А Гермиона где? — спросил у него Гарри, меняя тему.       — Она сказала ее не ждать, — и Рон махнул рукой в сторону спальни для девочек, — похоже, опять мучается с волосами.       — Давай же, Рональд, — подгоняла его Лаванда. — В Большом зале уже все, наверное, собрались.       — Если бы нам не пришлось возиться с малышней, мы бы уже давно были там, — огрызнулся Рон, но взял ее за руку, и все трое вышли из гостиной.       Оказавшись в Пиршественном зале, они с волнением обнаружили, что большинство учеников уже расселись по круглым столам, и лишь немногие оставшиеся продолжали подтягиваться ко входу. Несколько мальчиков, воспользовавшись паузой, украдкой пробирались вдоль стен, приглашая девушек, не имевших пары, на первый танец. Гарри, Рон, Парвати и Лаванда, а также Невилл с Джинни и неизвестно как затесавшаяся в их ряды полоумная Лавгуд выбрали себе стол по левую руку в середине зала, где обычно обедал Когтевран, и, отложив на время маски, с любопытсвом рассматривали окружающих. За столом рядом с ними оказались близнецы Уизли, оба в образе чумного доктора, Анджелина в маске совы, Алисия с вуалью и Ли Джордан в маске дикого вепря. Как и ожидалось, ученики рассаживались по местам почти всегда в соответствии с факультетом.       — Привет, Гарри, — услышал он сонный голос Полумны у себя над ухом и, повернув голову, с удивлением обнаружил, что та одета в платье, искусно собранное из огромных белых перьев, плотно облегавших ее хрупкую невысокую фигуру. Потом он перевел взгляд на ее лицо, на котором, как и в день их знакомства, красовались дикого вида очки, и не сумел сдержать вздоха изумления. От верхней части бального платья отходил длинный рукав, обвивавший тонкую шею Полумны, конец которого покоился на груди и изредка почесывал ей плечо большим оранжевым клювом.       — Эт-то живой лебедь?! — не успев себя одернуть, ляпнул Гарри.       — Белый гусь, — поправила его Полумна и сделала мягкий оборот вокруг оси, — видишь, сзади есть черное пятнышко. — Она улыбнулась. — Спасибо, что заметил и оценил. По-моему, другим мое платье не очень нравится.       — Что ты, оно весьма… оригинальное. В твоем стиле.       — Спасибо, Гарри, — снова поблагодарила девушка. — Я целую неделю его трансфигурировала, и мне очень приятно.       Он покраснел, совсем было растерявшись, но в эту минуту ему на помощь пришла Чжоу. Вчера вечером она все-таки согласилась принять его предложение после короткого поцелуя под омелой в Выручай-комнате. Правда, без слез тогда тоже не обошлось, но это уже неважно. Сейчас когтевранка была до чрезвычайности хороша, и на ней не было ничего такого, что напоминало бы животных. Причем живых.       — Прости, Полумна. Там Чжоу… — кое-как извинился Гарри и тут же ретировался.       Чжоу остановилась в дверях Большого зала и, мило улыбаясь, протянула ему руку. Гарри на миг остолбенел. Узкое, черное платье, расшитое алыми цветами, делало ее похожей на драгоценную статуэтку, блеск шелка слепил глаза.       — Ты… ты очень хорошо выглядишь! — выпалил он и уже мягче добавил. — Идем, я занял для нас места. За столом будет и Полумна.       — Вообще-то я думала, что мы сядем вместе с моими друзьями, Гарри, — с огорчением ответила Чжоу и покосилась на стол, за которым сидели шестеро. — К тому же, если к вам присоединится Гермиона, места для меня там уже не останется.       Гарри разинул было рот, но ничего не ответил. «Она права», — подумал он, и руки его тотчас вспотели. Оказаться вот так вдруг в компании друзей Чжоу он был явно не готов. Однако делать было нечего, почти все ученики уже расселись, Дамблдор же, наоборот, встал, и он позволил ей утянуть себя к столам когтевранцев.       Гермиона вошла в Большой зал, когда бал был официально открыт, а пришедшие парами ученики уже вовсю танцевали под аккомпанемент разудалой мелодии «Гоп-гоблинов». Младшекурсницы, которых она битый час уговаривала разойтись по спальням, в конце концов взбунтовались, и пришлось прибегнуть к весьма суровым мерам для их скорейшего усмирения, а ведь ей предстояло еще надеть платье, накраситься и что-нибудь сделать с непослушными волосами. Хорошо еще, что в этот раз она заранее придумала как быть и вызвала к себе на помощь Добби.       — Я ничего не пропустила? — слегка задыхаясь, промолвила Гермиона и подсела за стол к Невиллу и Полумне, туда, где стоял единственный нетронутый прибор.       — Ничего особенного, — отрешенно ответила Полумна, сидевшая чуть поближе. — Директор пожелал нам веселых праздников. — Она внимательно разглядывала наряд Гермионы. — У тебя красивая маска. Что ты трансфигурировала?       — Латунные весы.       — М-м… Податливый материал, — согласилась девушка, — и цвет хороший. Идет к платью.       — Э-э, — глядя на одетую в птицу Полумну, Гермиона даже не нашлась, что сказать, поэтому как можно вежливее спросила, — а ты здесь одна, как я, или тебя кто-то пригласил?       — Меня позвал Невилл, — ничуть не изменившимся голосом ответила когтевранка, — я говорила ему, что танцевать не люблю, но его это не смутило… Мне больше нравится смотреть на звезды, — тут она задрала голову к потолку, где как раз пролетала комета Энке, увлекая за собой пестрый метеоритный дождь, после чего добавила. — А все остальные ушли на середину зала — танцевать.       Голову она так и не опустила, продолжая следить за малым парадом из четырех планет.       — Понятно, — пробормотала себе под нос Гермиона и, развернувшись вполоборота, с отсутствующим видом принялась наблюдать за вальсирующими парами.       Директор в образе филина танцевал неподалеку от нее в паре с мадам Синистрой. Чуть дальше, осторожно ступая след в след, танцевал Гарри с Чжоу Чанг. Тут же рядом Лаванда Браун то и дело морщилась, когда Рон в очередной раз наступал ей своими огромными ступнями на пальцы, однако продолжала нежно держать его железной хваткой в объятьях. Еще дальше Фред весело кружил в танце Анджелину, а рядом с ними бестолково метался Дин, в чьих руках было зажато два бокала с напитками.       — Можно тебя пригласить?       Гермиона вздрогнула и, тотчас подняв глаза, увидела перед собой одного из студентов Когтеврана, высокого темноволосого юношу с последнего курса по имени Элеазар Бедфорд. Они не были знакомы, и до этого момента Гермиона видела его только мельком между уроками да во время еды в Большом зале.       — П-прости, пожалуйста, но я не танцую.       Она пролепетала это настолько неубедительно, что сама удивилась. Огорченный Элеазар, почувствовав ее неискренность, вежливо извинился и ушел. Гермиона, наоборот, нахмурилась: она совсем не ожидала, что на балу ее тоже начнут приглашать. В своей жизни она танцевала только с Крамом, но сейчас его здесь не было, и волшебница с тоской подумала, как было бы здорово, если бы они опять могли поговорить по душам.       — Привет, Гермиона! Классное платье, тебе идет. — Рон весело подлетел к столу, весь раскрасневшийся от танцев, и плюхнулся рядом с ней на стул. Лаванда Браун напряженно следила за ними из противоположного конца зала, о чем-то перешептываясь с одной из сестер Патил. Надо думать, Парвати. — Пошли потанцуем, а то знаешь, — тут Рон понизил голос и доверительно сообщил, — Лаванда так на меня вешается — того и гляди, задушит. — На его лице изобразилось при этом легкое отчаяние.       — Нет, Рон, спасибо. Лучше тебе просто подойти к Гарри, когда он закончит танцевать с Чжоу, и составить ему компанию. Тогда Лаванда не станет на тебя злиться, что ты не танцуешь с ней, и в то же время не будет ревновать ко мне.       — Может, ты и права, — вздыхая, протянул Рон и, обреченно повесив голову, опять побрел в сторону Лаванды, которая все еще подозрительно косилась на них.       Следом за ним вернулась Джинни, а потом и Гарри в сопровождении Чжоу.       — Ты видел сестер Патил? — со смешком в голосе заметила когтевранка, обращаясь к Гарри. — Они пришли на бал в одинаковых зеленых сари и масках, полностью закрывающих лицо, только одна золотая, а другая — серебряная, и ни одна не признается кто есть кто. Ваш однокурсник уже потерял всякую надежду различить их и принялся носить напитки по очереди обеим.       — А что тут различать, — услышав ее слова, пожала плечами Джинни, — Парвати постоянно бегает шушукаться к Лаванде, и у нее в волосах заколка в форме головы льва. Сестры уже несколько раз менялись масками, вот Дин и мучается, бегая то за одной, то за другой.       — И как я погляжу, не он один, — недовольно заметил Гарри, наблюдая, как два старшекурсника со Слизерина зовут близняшек на танец. — Они что, не видят, откуда эти парни?       — Думаю, сейчас им нет разницы, — снова вставила Джинни. — Вспомни, как в прошлом году вы с Роном пригласили обеих пойти на бал, а в итоге они весь вечер танцевали с болгарами. Девочки на праздниках хотят танцевать, а не сидеть в углу поодиночке.       И на последних словах она сама сорвалась с места и отправилась танцевать под руку с Малькольмом Присом из Пуффендуя. Их сменили подошедшие Рон с Лавандой.       — Послушай, Рон, — нахмурив брови, тотчас обратился к нему Гарри, — а тебе не кажется, что твоя сестра уж что-то слишком часто меняет кавалеров по танцам? До Приса она уже успела потанцевать с Эрни Макмилланом и Маркусом Белби.       Бросив короткий взгляд в сторону сестры, тот лишь махнул рукой.       — Пусть делает, что хочет. Я устал бороться с силой, которая больше меня. И потом, когда она начинает злиться, то слишком сильно напоминает мою мать, а это испытание не для слабонервных.       — Ты же ее брат, Рон.       — А ты ее друг! Так пойди и скажи ей.       — Я не могу, — огрызнулся было Гарри, желая продолжить фразой, — я же с Чжоу, — но вовремя себя одернул.       Тем временем очередной кавалер неловко пригласил Гермиону на танец. Кое-как ей удалось от него отделаться, что, впрочем, не помешало уже другому старшекурснику тотчас занять его место и снова позвать девушку в зал.       — Я не танцую, — с нажимом сообщила волшебница, ни на секунду не переставая нервно теребить пояс своего платья. Ее никак не покидало ощущение, что кто-то за ней пристально наблюдает. И хотя она догадывалась кто, это лишь сильнее ее взволновало. А потому, отвадив очередного ухажера, Гермиона украдкой повернулась и нашла глазами Северуса.       Подобно огромной хищной птице, тот неподвижно сидел за столом преподавателей и неотрывно смотрел в одну точку. На фоне других профессоров, находившихся по правую сторону от него и облаченных в красивые парадные мантии самых невообразимых цветов, от жемчужно-кремового и бирюзового до пурпурного и золотого, Снейп смотрелся как черный ворон среди стаи ярких амадин. Привычный образ мужчины, затянутого в глухой сюртук, сегодня дополняла атласная черная маска с широким, выдающимся вперед клювом вместо носа, почти полностью скрывавшим его лицо, и только горящие жутким огнем глаза говорили о том, что внутри него живут своей потайной жизнью никому неизвестные мысли и, может быть, даже страсти. Ни один из преподавателей с ним не заговаривал, и он был этому рад. Снейп не собирался тратить драгоценные секунды на никчемные разговоры в то время, как в том же самом зале вместе с ним, хоть и очень далеко, сидела она.       После недавней конфронтации с Люпином, который, не найдя в себе мужества сесть сегодня с ним рядом за один стол, сбежал на поезде в Лондон, Снейп решил, что более не будет нарочито избегать общества девушки, и вновь начал обедать и ужинать в Большом зале. Сама она, казалось, вовсе прекратила любые попытки привлечь к себе внимание мужчины, благодаря чему он мог, почти не таясь, смотреть на Гермиону во время своих уроков и в редкие часы общей трапезы, украдкой любоваться ее грустным личиком и наблюдать, как маленькая фигурка с каштановыми волосами прилежно склоняется над книгой, котлом или тарелкой. Но ему было этого мало.       Он смотрел на нее и хотел, чтобы минуты превратились в часы, а праздник никогда не кончался: так она была прекрасна в тот вечер и все же так от него далека. Одна навязчивая мысль не давала ему покоя, заставляя сердце учащенно биться невпопад: она выбрала свой наряд не случайно. И неуверенная улыбка трогала под маской напряженное лицо. Простое, гладкое платье в пол с красивым бронзовым отливом очень шло свежему цвету ее кожи и каштановым волосам. Но главным в образе Гермионы было совсем не это, а маска, которую та надела для своего выхода.       — Дракона атакует грифон, — бормотала сидящая рядом с ним Трелони, раскладывая пасьянс, — но на выручку ему придет ворон… Чепуха какая-то. — Она быстро перетасовала колоду и опять начала раскладывать. — Ночной страж бдит, будь осторожен. Новые неприятности…       Снейп моментально скосил глаза на прорицательницу, крутая бровь невольно поползла вверх. Но он только покачал головой и снова уставился на Гермиону.       Едва та успела перевести дух после очередного приступа, как к ней вновь подошли. На этот раз сразу двое — Оллин Беттани и Гленн Моррис. Первый, в маске льва, довольно симпатичный крепыш-шестикурсник, учился с Гермионой на Гриффиндоре, но они практически не общались. Второй, в маске орла, красивый и под стать приятелю широкий в плечах пуффендуец, учился в выпускном классе, как и приглашавший до того Гермиону Элеазар. Волшебница уже слышала про этого Морриса, что тот по праву пользовался повышенным вниманием всех девочек школы, заменив на этом посту погибшего Седрика. Однако про него ходил слух, что парень он довольно напыщенный и к тому же частенько бывает грубым. Вот и теперь Гленн самоуверенно улыбался, нахально глядя Гермионе прямо в глаза, и поигрывал перед ее лицом короткой, толстой палочкой. «Паяц», — фыркнула про себя Гермиона и с неприятным чувством отметила, что под нарочито распахнутой мантией наружу торчит незаправленная рубашка. «И еще этот запах… Он что, хлебнул перед балом огневиски?»       — Привет, красавица, я смотрю, ты тут совсем одна, скучаешь. Может, потанцуем?       — Что-то у меня нет такого желания, — холодно процедила Гермиона и презрительно сощурила на него глаза.       Парень был несколько обескуражен такой реакцией, видимо, к отказам он не привык, но отступать на виду у своего приятеля, который учился с Гермионой на одном факультете, было ниже его достоинства.       — Слушай, может, тогда ты хочешь что-то выпить? Я схожу взять нам чего-нибудь.       — Я же сказала…       — Да ладно тебе, — не став слушать очередного отказа, развязно протянул Гленн и, схватив Гермиону за руку, потянул ее из-за стола. Оллин при этом движении пугливо обернулся и сделал шаг в сторону.       — Эй, вы, оставьте ее в покое! — высоким голоском прикрикнул на них Невилл и неуверенно поднялся, потянувшись рукой к мантии.       — Спокойно, пирожок, — ткнув в него палочкой, осадил новоявленного защитника Моррис. — Я только раз с ней потанцую и сразу тебе верну.       Неожиданно его рот под сужающейся книзу маской отвис, и он резко отшатнулся от Гермионы.       — Изумительная наглость, — злобной змеей прошипел на него словно выросший из-под земли профессор зельеварения. — Моррис, Вы что, не видите, что дама Вам один раз уже отказала. Это значит, что она в Вашем обществе не нуждается! А если Вы еще думаете кого-нибудь пригласить, то не мешало бы Вам сперва подучиться хорошим манерам.       Пуффендуец ошарашенно выпучил глаза на профессора, но не смог выдавить из себя ни слова.       — Как и во всем, что касается общения с противоположным полом, — Снейп с презрением продолжал отчитывать самоуверенного мальчишку, — например, чтобы пригласить даму на танец, необходимо соблюдать этикет.       Тут он злобно сверкнул глазами на Морриса, и тот поежился.       — Для начала нужно подойти к даме на расстояние вытянутой руки, — тут Снейп встал перед застывшей от ужаса Гермионой, глядя при этом не на нее, а на пуффендуйца, словно они находились не в Большом зале на балу, а на уроке в кабинете зельеварения, — затем сделать поклон, — тут он галантно поклонился, — и только затем учтиво, а не как вонючий тролль, изложить свою просьбу. — И, глядя прямо в глаза Гермионе, он вкрадчиво и вместе с тем уверенно произнес, — Мисс Гермиона, позвольте пригласить Вас.       Сердце Гермионы остановилось, перед тем сделав тройное сальто.       — Затем нужно протянуть даме правую руку, — изящным движением Снейп протянул ей свою ладонь, — и, снова склонив голову в знак уважения, ожидать ее благосклонного ответа. Вам ясно?       Снейп сделал легкий кивок, его рука все еще была протянута к Гермионе. Моррис, бесконечно пристыженный и еще более обескураженный всем происходящим, неловко попытался проделать все то же самое, но тут он в полнейшем изумлении уставился на Гермиону и замер. Дрожащая всем телом волшебница, даже не заметив его потуг, протянула свою руку профессору, неуверенно вложила ее в раскрытую ладонь и в невыразимом смятении поднялась со своего места.       — Она пошла с ним! Ты это видел? — дико просипел шестикурсник с Гриффиндора, как только Гермиона со Снейпом вышли на середину зала. — Вот ведь жуть!       — У тебя тоже было бы такое лицо, если бы Снейп пригласил тебя, — зло ответил приятелю Гленн Моррис, еще не вполне пришедший в себя. — И знаешь что? Вряд ли бы ты отказался.       В это же время Снейп и Гермиона уже танцевали в ярко освещенном Большом зале среди других учеников и редких пар преподавателей. Стоит ли упоминать, что почти все присутствующие смотрели теперь только на них. Но, кажется, их обоих это нисколько не смущало. Оба молчали. Снейп крепко сжимал ее в объятиях, словно боялся, что она может убежать, и не отрываясь смотрел в ее теплые карие глаза за рогатой маской дракона, в которых попеременно читались растерянность, ликование и страх. Гермиона же поначалу не осмеливалась смотреть на него, но вскоре она храбро подняла взгляд, и ее разум вмиг затуманился, потерялся, а потом вовсе исчез. Вокруг размытыми пятнами проносились люди, сердце бешено колотилось в груди, по временам останавливаясь, будто выскакивало наружу, ноги то и дело подгибались, но он крепко держал ее за талию, кружа все быстрее и быстрее и быстрее…       — Я… я…       Губы Гермионы дрожали. Она силилась с ним заговорить, но язык ее не слушался, веки безостановочно моргали, словно она должна была вот-вот проснуться, и ей никак не удавалось собраться с мыслями, понять, что же нужно ему сказать. Но тут музыка без предупреждения оборвалась, танец кончился, и Снейп остановился, а вместе с ним Гермиона. Молча он взял ее под руку и подвел к столу, где она совсем недавно коротала минуты в тоскливом одиночестве. Профессор снова поклонился, поблагодарив ее за танец, и ушел. Просто ушел.       — Я люблю тебя… — одними губами проговорила белая, как снег, Гермиона, сообразив наконец, что именно хотела ему сказать. Но было уже слишком поздно, и волшебнице не оставалось ничего другого, как только проводить его глазами, мокрыми от слез. По счастью, за маской никому их не было видно.       А Снейп тем временем вернулся на свое место и, насупившись, сел, игнорируя ажиотаж в среде учеников, произведенный их танцем.       — Северус, я Вам так благодарна, — тут же бросилась к нему мадам Стебль и смахнула с глаза слезинку. — От этого грубияна на факультете одни неприятности: так и знала, что он выкинет что-нибудь. А Вы так ловко разрешили ситуацию, избежав на балу скандала.       — Ну, что Вы… Помона, — смутился вдруг Северус, однако с чувством пожал руку декана, пытаясь ту ободрить.       Профессора между тем переговаривались и соглашались с мнением мадам Стебль. Северус, несомненно, сделал все правильно, а наглому мальчишке следовало преподать хороший урок. И только Дамблдор за все это время не проронил ни единого слова. Даже когда Минерва Макгонагалл, сидевшая с ним рядом в маске кошки, с яростью прошептала: «Ну, Гленн Моррис, я с тобой еще разберусь», — он никак не отреагировал. Ни разу не взглянул он и на Снейпа. Все его внимание было сосредоточено на вернувшейся за стол гриффиндорке. Директор буквально не спускал с нее глаз и о чем-то глубоко раздумывал.       — Конечно, может, и так, — тихо озвучил он свою мысль, поглаживая седую бороду, — но Римус прав, и с этим надо что-то делать.