Трудное решение

      Следующим утром, сразу после завтрака, Гермиону выхватил из толпы спешащих на занятия учеников рассерженный декан факультета Гриффиндор. «Мисс Грейнджер, — без лишних вступлений принялась распекать Макгонагалл, — только что я имела неудовольствие объясняться о Вашем поведении с профессором Снейпом. Он заявил, что вчера на зельях Вы якобы ударили его ученика! Сначала я не поверила. Но когда он сообщил, что Вам предстоит целую неделю отбывать наказания после уроков, плюс к немалому вычету очков, я поняла, что он не шутит! Это же уму непостижимо: напасть на Малфоя при других учениках! Вы что, не могли это сделать не при посторонних? Теперь я вижу, чего именно нахватались ученики нашей школы у этого кхм… — на миг она запнулась, — Грюма в прошлом году. Какой пример Вы подаете другим детям? Вы, в конце концов, староста! Неужели я зря рекомендовала Вас директору на эту должность?!»       Гермиона стояла перед грозным деканом, виновато понурив голову, но странное отсутствующее выражение, написанное на ее всегда таком внимательном лице, несколько озадачило Макгонагалл и, мгновенно сменив гнев на милость, она обеспокоенно спросила:       — Мисс Грейнджер, Вы меня слушаете? С Вами все в порядке?       — Да, профессор. Простите меня. Кажется, вчера я действительно поступила сгоряча. Когда Малфой толкнул меня в коридоре, конечно, желая спровоцировать, я еще стерпела, но после того, как он обозвал меня грязнокровкой, уже не выдержала…       От неожиданности Макгонагалл взяла оторопь, и, буквально поперхнувшись возмущением, она наконец воскликнула: «Как он назвал?!» Серые глаза декана медленно сузились, отчего их выражение стало жестким, рот превратился в тонкую, прямую линию, а руки сжались в кулаки. Более не глядя на Гермиону, она раздельно произнесла напряженным от нахлынувших на нее эмоций голосом: «Мисс Грейнджер, можете быть свободны — претензий к Вам у меня больше нет. Хотя отбывать наказание у профессора Снейпа Вам все равно придется: я не вправе отменять дисциплинарные взыскания других учителей. Позже я сообщу Вам, в чье распоряжение Вы поступите сегодня после уроков и чем будете заниматься. Ну, а с Драко Малфоем я поговорю сама, лично!» И переполненная воинственным духом Макгонагалл тотчас направила свои стопы в сторону Слизеринских подземелий.       Гермиона с тоской посмотрела ей вслед. «Как сказал бы Рон: ну, теперь начнется. Только бы она сразу нашла Малфоя и выпустила пар на нем! В противном случае она пойдет к их декану, а чем это может обернуться, я боюсь даже вообразить». Из груди Гермионы вырвался судорожный вздох. Ей вспомнилось, как во время завтрака, украдкой бросая осторожные взгляды на преподавательский стол, она наблюдала странную немую сцену, когда Снейп сообщил Макгонагалл нечто такое, от чего последняя забыла донести до рта ложку овсяной каши. «Что-то теперь будет», — протянула она с содроганием и, крутанувшись на каблуках, поспешила в противоположную сторону — к кабинету Защиты.       — Гарри, и вы, Рон с Гермионой, подойдите ко мне на минуточку, — в середине урока Люпин отозвал троих друзей в сторону, пока остальные гриффиндорцы, разбившись по парам, тренировали Щитовые чары. В классе стоял невыносимый шум, поэтому они не беспокоились, что их могли услышать.       — Да, профессор? Что-то случилось?       — Нет, не волнуйтесь, ничего не произошло. И с Бродягой то́же все в порядке, — сразу успокоил Люпин, головой делая знак, чтобы удержать их от дальнейших расспросов. — Есть одно дело, Гарри, которое я хотел бы поручить тебе. Точнее, всем вам. Если вы согласитесь, конечно.       — Дело? — нахмурилась Гермиона. — То есть речь идет о помощи Ордену?       — Именно, — серьезно подтвердил Люпин, отчего у ребят мгновенно загорелись глаза.       — Разумеется, мы хотим помочь! — еще не зная, в чем дело, сразу согласился Гарри, а Рон сердито пробурчал:       — Давно пора.       — Можете положиться на нас, профессор! — серьезным шепотом подытожила Гермиона, и все трое согласно закивали, приготовившись внимательно слушать.       — Я так и думал, — удовлетворенно заключил Люпин и, не теряя времени, перешел сразу к делу. — Видите ли, вполне возможно, что по окончании этого года мне придется снова уйти из Хогвартса. На этот раз насовсем. Я член Ордена и принял на себя определенные обязательства. Но я бы не хотел оставлять учеников без защиты в том случае, если Дамблдор более не сможет выбирать для вас преподавателей, а в дела Хогвартса начнет вмешиваться Министерство. Уже не первый год они пытаются протолкнуть в школу своего человека, соглядатая, чтобы иметь возможность получать необходимую информацию изнутри. Но до сих пор Дамблдор всячески пресекал такие попытки. Пока он возглавляет школу — у Фаджа связаны руки, однако в нынешних обстоятельствах потеря контроля над умами молодых волшебников может обернуться для Министерства сильной головной болью в будущем. Я боюсь, — Люпин вздохнул, собираясь с мыслями, — боюсь, они попытаются решить воспрос иначе, хоть говорить об этом сейчас и несколько преждевременно…       — Профессор, Вы хотите сказать, что Министерство может попытаться сместить директора? — от своей догадки Гарри сам пришел в ужас, прекрасно понимая, на чем, а точнее, на ком зиждится вся жизнь в школе.       — Тебя это удивляет? Насколько мне известно, ты сам читаешь «Пророк» и прекрасно знаешь, что́ в нем пишут по поводу Дамблдора. Да и по твоему имени там уже не раз прохаживались… Судя по последним высказываниям Фаджа, ему стало явно претить, что именно Дамблдор руководит единственной школой для волшебников в стране, а все решения касательно назначения на должности тех или иных преподавателей принимаются им без оглядки на мнение Отдела магического образования. Все чаще на этом фоне раздаются недовольные голоса весьма авторитетной в Британии части волшебников, категорично осуждающих дамблдоровскую эксцентричную манеру управления школой, «давно вызывающую в обществе беспокойство».       — Но это же чушь! Никто не позволит им сместить Дамблдора просто так, без причины!       — Не будь наивным, Гарри! Все это не просто голословные выпады какой-нибудь бульварной газетенки: за «Пророком» стоит Министерство, а за ним — Фадж. Именно они контролируют крупнейший орган средств массовой информации Великобритании. Думаю, мне не нужно объяснять тебе, зачем ведется эта травля: газета лишь подготавливает читателей к тому, что должно произойти. И поверь мне, свое дело сделает, создаст среди людей нужные настроения: чью-то уверенность поколеблет, кого-то смутит, других охладит в их привязанности. Этого будет вполне достаточно. Ты же видел реакцию Визенгамота на появление директора на твоем слушании. Для этих волшебников ты диковина, они тебя не знают и, конечно, не поверили твоему рассказу о нападении, но с Дамблдором каждый член суда знаком по меньшей мере двадцать лет! Однако и они попались на крючок, начитавшись полных зубоскальства статеек, в которых «Пророк» высмеивает твои, Гарри, невероятные фантазии о Сам-Знаешь-Ком и старческое слабоумие директора, что поверил в них и поддержал твои «дешевые небылицы». Фадж всеми силами пытается лишить Дамблдора поддержки и на этом пути уже добился весьма впечатляющих результатов: Визенгамот на общем собрании лишил его звания Верховного чародея, а Международная конфедерация магов сместила с поста президента. И все это произошло лишь на фоне слухов!       Гарри с Гермионой, как по команде, обменялись обеспокоенными взглядами, а Рон, смешно приоткрыв рот, ошарашенно уставился на Люпина.       — Однако не думайте, что Фадж успокоится на этом: кампания Министерства по дискредитации Дамблдора будет продолжена… до победного конца. Ну, а просчитать возможные последствия вы можете и сами. Я не знаю, как будут обстоять дела в школе в следующем году, и кто окажется на моем месте, поэтому у меня есть к вам предложение. Я хочу организовать для учеников-старшекурсников кружок по Защите от темных искусств, наподобие Дуэльного клуба. Но есть одно условие: сделать это нужно исключительно на базе факультета Гриффиндор.       На этот раз уже все трое, не сговариваясь, округлили глаза.       — Моих уроков по Защите может быть достаточно для того, чтобы сдать СОВ, но может оказаться недостаточно для реальной жизни, если придется применить знания на практике. Если мы организуем такой клуб, ученики смогут разносторонне практиковать и оттачивать искусство Защиты на гораздо более глубоком уровне, нежели теперь. Ведь они могли бы изучать и те заклинания, которые не входят в список предназначенных для экзамена. Поймите, ребята, за стенами школы никто не ждет от вас ничего большего, чем Щитовые чары, — движением головы Люпин указал на шумно упражняющихся в заклинании гриффиндорцев, а затем, понизив голос до шепота, продолжил. — Для всего волшебного сообщества вы просто дети, но не для Пожирателей смерти. Для них вы — едва взошедшие семена на поле, плоды которого хочет собрать Сами-Знаете-Кто. Я же хочу, чтобы вы были во всеоружии и при необходимости могли дать достойный отпор. Ну, что вы на это скажете?       — А почему только на базе Гриффиндора? — совершенно не к месту поинтересовался Рон.       — Ну, это же очевидно! — Гермиона в удивлении всплеснула руками. — Кого ты захочешь обучить защитно-атакующим заклятиям и кому потом предпочтешь доверить свою жизнь? Слизеринцам или гриффиндорцам? Когтевранцы слишком расчетливы и недоверчивы, а пуффендуйцы, скорее всего, даже не поймут, зачем ходить в такой клуб, когда и так уже есть уроки по Защите, а свободное время можно с удовольствием провести в обществе «Плюй-камни».       — Гермиона права. По этой же причине я хочу, чтобы клуб возглавил не кто-то из учителей, а ты, Гарри.       — Я?!       — Именно. Ты прекрасно справишься с этой ролью, учитывая твою подготовку к турниру Трех Волшебников и ту злополучную схватку с дементорами, когда ты спас Бродягу. Да и вообще, — подытожил Люпин и опять тяжело вздохнул, — если вспомнить все, что тебе пришлось пережить… Словом, лучше тебя на эту роль не подойдет никто.       Тут Гарри почувствовал, как под одобрительным взглядом друзей уши его запылали, и все же услышать подобную похвалу от профессора было очень приятно.       — Но почему Вы сами не можете возглавить его?       — Как верно заметила Гермиона, по вполне понятным причинам я не доверяю ученикам Слизерина. Если я стану главой клуба, это будет означать, что в него смогут вступить и ученики с других факультетов, а мне бы этого не очень хотелось. С другой стороны, все внеклассные клубы имеют в качестве руководителя, пусть и номинального, одного из учеников и никогда — преподавателя. Возьмите хоть клуб любителей зельеварения…       На последних словах Люпина Гермиона вздрогнула, но никто из стоящих поблизости, этого, кажется, не заметил.       — Я хочу сказать, это довольно странно — создать сообщество, которым руководит преподаватель, а входят в него ученики только одного факультета.       — Тут уж точно возникнут определенные вопросы.       — Вот именно. Так что, ты согласен? — с надеждой спросил Люпин.       Гарри замешкался.       — В общем, да. Только я не особенно хорошо умею говорить на публику, профессор. И потом, как мне уговорить учеников вступить в этот клуб и затем заставить их о нем молчать? Вы сами напомнили, что про меня пишут в «Пророке»: «Гарри Поттер — падкий до всеобщего внимания обманщик».       — Поэтому тебе понадобится помощь Рона и Гермионы, — тот с улыбкой посмотрел на ребят.       — Мы можем поговорить об этом с учениками в общей гостиной, Гарри. Там нас никто не подслушает. А что касается «Пророка», так не все читают эту мерзкую газетенку. Не забывай, кто до недавнего времени был у них ведущим корреспондентом! Между тем Дамблдора помнят и знают как очень мудрого и дальновидного директора, а ведь он всегда поддерживал твое заявление о возвращении Сами-Знаете-Кого.       Гарри нахмурился. То, что говорила ему Гермиона, конечно, имело смысл, но не особенно его убедило. Наконец, он спросил:       — Скажите, а директор в курсе этой затеи?       — Скажем так, когда я поделился с ним своей задумкой, он ответил буквально следующее: «Это замечательная мысль, Римус, основать в Хогвартсе новый клуб по интересам. Правда, я не совсем понял, чему он посвящен, но можете рассчитывать на мою полную поддержку. Конечно, самые отчаянные ученики — это гриффиндорцы».       Рон открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, как Гермиона сердито на него шикнула.       — Потом объясню!       — Я все понял, профессор. Если другим ученикам понравится эта идея, я возьмусь за то, чтобы возглавить клуб. Сегодня же вечером…       — Мы не можем сегодня вечером, — запротестовала Гермиона. — Меня ждет отсидка у Снейпа. Забыл?       Услышав, что лучшая ученица Хогвартса наказана, Люпин искренне удивился, но та сделала вид, что не заметила.       — Тогда завтра. Завтра вечером в общей гостиной я обращусь ко всем.       Гермиона не выдержала и закатила глаза. Он опять забыл, что ее наказание будет длиться не один день, а целую неделю, но в этот раз решила промолчать.       — Хорошо. Тогда на следующем занятии вы расскажете мне, как все прошло. Единственное, о чем нужно еще подумать, это где найти подходящее помещение для занятий. Боюсь, в нашем классе проводить уроки никак нельзя.       — Я тоже подумаю об этом, профессор. Но сначала нужно узнать, сколько человек готовы поддержать Вашу идею, а там будет видно.       — Твою идею, Гарри, — многозначительно поправил его Люпин, и после этого все трое вернулись на середину класса, присоединившись к остальным ученикам в отработке Щитовых чар. Их короткого отсутствия никто так и не заметил.       До самого конца занятий ни Снейп, ни Макгонагалл не давали о себе знать. Наконец, после ужина к Гермионе подошла Джинни в компании светловолосой девочки-когтевранки и сообщила, что их декан приглашает ее подойти вместе с волшебной палочкой в кабинет трансфигурации, и лучше бы ей поторопиться. Быстро предупредив друзей о том, чтобы они не ждали ее возвращения, а шли в общую гостиную делать домашнее задание, Гермиона выскочила из Пиршественного зала и повернула в длинную, убегающую вправо, галерею, в конце которой в неясном свете единственной свечи темнел высокий худощавый силуэт Макгонагалл. Она стояла в ожидании Гермионы на пороге классной комнаты, уже облаченная в свой привычный красно-зеленый халат из шотландки, туго перетянутый на поясе.       — Мисс Грейнджер, я вижу, Джинни Уизли передала Вам мое сообщение. Очень хорошо, проходите. Вашим заданием на этот вечер будет обратное преобразование неудачно трансфигурированных мышей с помощью заклятия «Репарифарго». Думаю, Вы уже поняли, на этой неделе мы с второкурсниками начали разучивать превращение мелких млекопитающих. И, как видите, — кивком головы она указала на парты, сплошь заставленные попискивающими бокалами, — первые эксперименты оставляют желать лучшего. Помнится, заклинание «Репарифарго» получалось у Вас ничуть не хуже «Фера Верто», так что Вы должны без проблем справиться с этой задачей. Как закончите с мышами, поместите их вот в эту коробку, после чего можете быть свободны. А завтра мы найдем для Вас что-нибудь еще. Может быть, профессору Люпину понадобится помощь.       Было очевидно, что Макгонагалл сочувствовала Гермионе, нарочно придумывая для нее задания попроще да и поприятнее. В противном случае сидеть ей не на мягком кресле в сухой, чистой комнате с волшебной палочкой наизготовку, а мерзнуть в сырых коридорах у Филча, в обнимку со скребками и метлами, или убираться в больничном крыле. Она не стала додумывать, что бы ей поручила в этой ситуации мадам Помфри, которая умела передоверять другим разве что утки и рвотные тазики. И все это, разумеется, без помощи магии.       — Профессор, — обратилась с вопросом Гермиона, — а разве я не должна была отбывать наказание в подземельях у…       — Северуса Снейпа? — просто закончила та, не добавив слова «профессор», из чего Гермиона сразу заключила, что этим утром два декана так и не сошлись во взглядах на воспитательную часть.       — Да…       — Обычно ученик, нарушивший школьные правила, поступает в распоряжение преподавателя, назначившего наказание, это верно. Но в этот раз подыскивать подходящие для этого случая занятия всю неделю буду я.       — Могу я узнать, почему?       — Не можете, — отрезала та.       — Госпожа профессор?       — Я слушаю, мисс Грейнджер.       — Спасибо Вам.       Макгонагалл одарила ее сдержанной улыбкой, но обычно суровый взгляд волшебницы лучился добротой.       — Спорой работы, — пожелала она и отправилась в свои покои, оставив Гермиону посреди пустого класса трансфигурации одну.       «Это еще ничего, могло быть гораздо хуже», — размышляла про себя Гермиона, удобнее усаживаясь перед дрожащей армией мохнатых кубков. Взяв в руки первую жертву незаконченного волшебства, она уперла кончик палочки в ободок бокала, отчего тот немного сжался, и четко представила себе образ живой домовой мыши, а затем произнесла: «Репарифарго». Издав приглушенный хлопок, бокал подскочил вверх, а вместо него на стол перед Гермионой упала маленькая серая мышка. Она подобрала грызуна левой рукой, аккуратно опустила в коробку рядом с креслом и потянула к себе следующий бокальчик. Вся сложность заключалась в том, что за один раз всех мышей расколдовать было нельзя. Заклятие обратной трансфигурации предполагало непосредственный контакт палочки с модифицируемым объектом, поэтому с каждым сосудом Гермионе предстояло работать отдельно, а на столе их было несколько сотен. В том и заключалось «наказание» от Макгонагалл.       Через четверть часа в большой глубокой коробке, стоявшей возле ног юной волшебницы, уже суетилось порядка трех десятков грызунов, а количество мышастых кубков, казалось, ничуть от того не уменьшилось. «Мда, похоже, придется потратить на это чуть больше времени, чем я рассчитывала. Если так пойдет и дальше, ни о каком объявлении об учреждении клуба завтра вечером не может быть и речи. А все-таки опасное дело мы затеяли с профессором Люпином. Сдается мне, если бы Фадж прознал о дополнительных занятиях по Защите только для гриффиндорцев, да еще под руководством Гарри Поттера, он бы точно почуял неладное и решил, что Дамблдор замышляет какую-то провокацию против Министерства. Очень может быть, мы сами даем ему в руки оружие против директора». Она со вздохом опустила очередную мышь в коробку и задумалась о другом. «Интересно, а где же он? Так странно, что пришлось отбывать наказание у Макгонагалл, хотя иметь дело с мышами, конечно, несравненно лучше, чем с флоббер-червями. И потом, не представляю, как бы я стала смотреть ему в глаза после того, что случилось в кабинете». Гермиона снова вздохнула, затем положила голову на вытянутую вперед левую руку, подавила зевок и продолжила подтаскивать к себе странного вида бокальчики, заклинанием возвращая им исходную форму.       В коридоре тем временем начали бить часы, отсчитывая прошедшие минуты ее первого наказания. Она сама принялась считать, но, запнувшись на шести, уронила руку с палочкой на стол и уснула. Мохнатый бокальчик так и остался стоять перед ней, изредка подергивая длинным хвостом и тихо попискивая.