Трудное решение

      В одно мгновение взгляд Снейпа переменился, а в чертах лица появилась жесткость и настороженность, словно его пытались подловить, но это делали не слишком-то умело. Всего одно мгновение, однако и его хватило, чтобы вся расслабленность и радость от заключенного перемирия улетучились из него, будто тепло из простывшего камина. «Проклятье! — раздосадованно подумал Северус, но сразу себя одернул. — Это же Гермиона, а не Темный Лорд и не Дамблдор! Хватит искать в каждом слове подвох или дурной умысел».       — Очень смешно, — выдавил он, внимательно разглядывая волшебницу. — Я еще могу понять, если бы ты пришла ко мне с просьбой научить тебя теории магии. По крайней мере, это казалось бы мне логичным. Но такое… Зачем тебе это, Гермиона? А главное, откуда тебе известно о защите?       — Нет, главное тут совсем другое, а именно, можешь ли ты меня этому научить.       — И все-таки, — упорствовал Снейп, не спеша сдавать позиции. — О таких вещах невозможно прочитать в школьной библиотеке или узнать случайным образом, если только на досуге ты не балуешься чтением запрещенных Министерством книг, а точнее — темных гримуаров.       На последних словах он сделал особое ударение, после чего многозначительно посмотрел на Гермиону, и в ее лицо тут же бросилась краска.       — Я нашла ее уже без обложки, и в ней не хватало страниц! — враз позабыв об обороне, без остановки затараторила волшебница. — Откуда мне было знать о том, что это гримуар, или о том, что она может значиться в черном списке отдела магического правопорядка? К тому же, ничего из прочитанного не показалось мне особенно предосудительным или, хуже того, незаконным. Довольно-таки ангажированным — это да, весьма вольнодумным — возможно, но ее содержание всегда оставалось в границах дозволенного, Северус, пусть иной раз и оказывалось на грани. Но это же был совершенно иной взгляд на привычные вещи, понимаешь?! И я просто не смогла оторваться… — заключила, наконец, волшебница, приходя в полнейшее изумление от самой себя.       Зельевар молча усмехнулся. С момента разговора о Темных искусствах и суток еще не прошло, а наружу уже всплыл тот факт, что Гермиона успела где-то раздобыть запрещенную законом книгу и вдобавок была от нее без ума. «Неплохое начало», — подумал он и коротко поинтересовался:       — Лютный переулок?       — Разумеется нет, — девушка фыркнула. — Хотя какая теперь разница? К делу это не относится, да и ты мне все равно не поверишь.       — А ты меня удиви.       Та бросила на Северуса недовольный взгляд, нетерпеливо постучала носком туфли по полу и только затем с очевидной неохотой сообщила:       — Раз уж ты так настаиваешь! Я нашла упоминание о контрзаклятии в обычном магловском книгохранилище во Франции, этим летом.       — А вот это что-то новое, — протянул Снейп и невольно нахмурился.       По закону все магические книги, хранившиеся в магловских библиотеках и собраниях, должны были быть незамедлительно изъяты сразу после введения международного Статута о секретности в 1689 году. Могло ли так случиться, что французское Министерство магии проявило в данном вопросе преступную халатность? Пожалуй, стоило в этом получше разобраться, поэтому коротким жестом он попросил девушку продолжать.       — В начале каникул мы с родителями ненадолго ездили погостить к моей тетке в Шамбери, где та работает музейным хранителем при местном университете. Думаю, ты уже догадался, что все свободное время я обычно провожу вместе с ней, помогая латать старинные рукописи и печатные фолианты, а также разгребая архивы и наводя порядок в запасниках. Мы занимаемся этим каждый год, но до этого я никогда не бывала в подвальных помещениях, где, как оказалось, тоже есть своя «запретная секция». Не беспокойся, ничего магического, конечно, там нет, однако кое-что привлекло мое внимание. Внизу я набрела на шкаф с псевдомагической литературой, написанной маглами: начиная со средних веков и заканчивая эпохой Ренессанса. Мне стало чрезвычайно любопытно изучить эту гремучую смесь из людских выдумок и полумагической правды, поэтому на два дня я практически поселилась в том подвале, пока не наткнулась на кое-что действительно интересное… — заговорщицким тоном сообщила Гермиона, и брови Снейпа сами собой поползли вверх, ибо на его глазах волшебница вдруг распахнула мантию и потянула со спины небольшую рукописную книжицу без переплета и с пошедшим волной обрезом, после чего торжественно передала из рук в руки.       — То есть ты ее все-таки украла, — констатировал мужчина, и в его голосе промелькнула нотка невольного уважения.       — Изъяла! Согласно Статуту о секретности, — зардевшись, выпалила та, затем сердито насупила брови и добавила. — К тому же она была там все равно никому не нужна.       Снейпа это не убедило, но он не стал комментировать, а вместо этого раскрыл рукопись наугад и начал подробно изучать выполненные умелой рукой старинные изображения.       — Так-так… Что тут у нас? Запрещенные сочинения в Хогвартсе, — с иронией доложил Северус, разобравшись, наконец, с книгой. — Какая неожиданность: я был прав! То-то удивится Амелия Боунс, когда узнает, чем развлекают себя святоши с Гриффиндора. И после этого они еще на Слизерин наговаривают… Ну, и чего же ты хочешь от меня? Мнения о написанном, я правильно понимаю?       — Какой ты проницательный! — вздернув подбородок, подначила девушка и ткнула пальцем в сторону гримуара. — Я хочу знать, правда ли то, что здесь написано, и как это можно осуществить.       — Что же ты не обратилась к глубокоуважаемому профессору Защиты? По-моему, этот вопрос прямо до него касается.       — Северус, не будь язвой. Ты прекрасно знаешь, когда дело касается таких вещей, как эта, равных тебе во всем Хогвартсе просто нет.       — Ну, спасибо на добром слове, — пробурчал Снейп, сам не зная, стоило ли чувствовать себя польщенным или было в пору обидеться. — Ладно, показывай, что ты там нашла. — И волшебница удовлетворенно ухмыльнулась.       — Открывай в самом конце, там есть закладка.       Снейп перелистнул толстые пергаментные страницы и нашел нужный разворот с весьма странным текстом, представлявшим собой произвольно прерывающиеся, будто рваные, строчки, каждая из которых неизменно начиналась с буквы, начертанной алыми чернилами. Текст гласил:       А как известно, граница меж светом и тьмою окружена сумраком,       в котором неискушенному мужу легко бывает заплутать.       А чрез это выходит, что доброе дело оказывается тщетным или приводит к       душегубству, не только против других, но и против себя, что много хуже.       А посему нужно сего воздерживаться и из страха смерти той тени не преступать,       коли желаешь избежать худшей опасности и оков для души своей.       Если же кто по недомыслию то испробует, решив, что чрез темное искусство       доброму делу послужить может, употребив к тому тайное сие знание —       аду от своей души жертвует и тем сильно согрешает.       Ведь чародеям и колдунам известно, что даже против смерти щит есть       ратный, но еще не случалось, чтобы прибегающий к нему спасся,       а другой беды тем деланием не сотворил.       — Авада кедавра, — задумчиво произнес мужчина, проведя пальцем по столбцу красных букв. Однако удивленным он, по всей видимости, не был. — Своеобразное чувство юмора, правда? Ты это хотела показать?       — Да! То есть нет. Поначалу мне тоже показалось странным, что в гримуаре, — при этом слове Гермиона поморщилась, — приводится текст, обличающий применение темной магии, в то время как из его первых букв складывается формула Убивающего заклятия. И что это за «ратный щит» такой, который даже против смерти помогает. Уж не имеется ли в виду некая защита против Убивающего заклятия, решила я. Ну, и стала изучать текст внимательнее.       — И?       — И ничего! Никаких других подсказок в книге мне найти так и не удалось! Но я точно знаю, что-то такое тут есть. Только я еще не поняла, что именно.       — Просто тут нет предыдущего листа, — едва взглянув на разворот, будничным тоном сообщил Северус. — Как, впрочем, и многих других, ибо выдрали из нее порядочно. Я так понимаю, эту книгу нарочно тщательно подредактировали, прежде чем отправлять в свободное плавание к маглам. Зато теперь нам точно не о чем волноваться, Гермиона, поскольку визит Амелии Боунс в ближайшем будущем тебе явно не грозит.       — Погоди-ка, — нахмурилась волшебница, пропуская его сарказм мимо ушей, — но ведь страницы даже не пронумерованы. Откуда тебе известно, каких именно не хватает?       Ее прервал короткий стук в дверь. Снейп с Гермионой переглянулись. Мужчина приложил палец к губам, та молча кивнула и быстрым, отработанным движением набросила на себя мантию-невидимку. Убедившись, что артефакт полностью скрывает ее, Снейп рывком распахнул дверь и увидел перед собой Малфоя.       — Сэр, я надеялся, что Вы еще не ложились, — с порога зачастил Драко, торопясь объяснить причину своего визита. — Я знаю, что уже поздно, но мне срочно нужно с Вами поговорить. Не могли бы Вы уделить мне минуту? Прямо сейчас.       — И Вам доброй ночи, мистер Малфой, — без видимого удовольствия процедил Северус, так что Гермиона в который раз поразилась его актерским талантам. — Скажите, а это никак не может подождать до утра? Как Вы верно заметили, на дворе уже час ночи, и Вам давно пора спать.       — Сэр, я настаиваю! — прервал слизеринец, диковато оглядываясь по сторонам, и Снейп мгновенно уловил, что его голос подозрительно вибрирует. — Моя мать… С четверть часа назад она прислала мне письмо, адресованное Вам, профессор. И велела как можно скорее передать его с глазу на глаз. Я точно знаю, что это важно, поэтому я… я прошу Вас!       — Письмо при Вас? — совершенно переменившись, деловито спросил Северус.       — Да, — подтвердил Малфой и уже потянулся к карману, но Снейп жестом остановил его.       — Вы его открывали?       — Н-нет, сэр.       — Тогда пройдемте в мой рабочий кабинет: там нас точно никто не потревожит.       Снейп вернулся очень скоро, буквально через несколько минут, появившись из камина в своей гостиной, чем очень напугал ожидавшую его волшебницу.       — Господи, Северус, не делай так! Неужели нельзя было воспользоваться дверью?       — На это не было времени. Теоретически я все еще нахожусь в кабинете, пока Драко ждет ответа для Нарциссы, поэтому слушай внимательно и не перебивай. Я вернулся лишь затем, чтобы отправить тебя в библиотеку, где находится такой же гримуар, но уже с недостающей страницей… Да, у меня тоже есть запрещенные книги, и храню я их, конечно, не здесь. Найди его, а я присоединюсь к тебе, как только смогу — это недолго. Думаю, тебе самой удастся разобраться с заклинанием, но учти, Гермиона, я не обещал тебя ему обучить.       И, взяв с настенной полки простой оловянный горшок, он красноречиво протянул его девушке.       — Х-хорошо, — растерянно пролепетала Гермиона и неловко зачерпнула горсть летучего пороха, после чего послушно ступила в темный зев камина, — только ты не сказал, какой адрес у этой «библиотеки».       — Паучий тупик в Коукворте, — бросил ей Снейп, и несколько секунд спустя волшебница на его глазах исчезла.       Оставшись один, он вошел в портал следом за ней, а еще через мгновение очутился в рабочем кабинете. Письмо, как и прежде, дожидалось его на столе, ибо Снейп, по своему обыкновению, не любил читать почту сразу. И было отчего. Ни приветствия, ни вежливых расспросов о своих делах он в нем не нашел. Нарцисса была в панике и, возможно, не без причины. Но, пробегая глазами эти написанные безупречным почерком аристократки строки, Снейп думал не о том, что следует написать в ответ, а как бы поскорей оказаться в старом родительском доме.       «Северус, прошлым вечером Господин покинул наше поместье, ни с кем не пожелав делиться своими планами. Люциус убежден, что последние неудачи прогневали Его, и с тех пор не находит себе покоя. Теперь я всерьез опасаюсь, что ради попытки вернуть Его расположение, он осмелится проникнуть в известное тебе место в одиночку, и тогда его будет не спасти. Остальные лишь порадуются нашему падению: ожидать от них поддержки бесполезно. Вот почему я никогда не забуду, что только ты один заступился за нас пред Господином, когда не было Эйвери. Ты наш друг и ты единственный, кому Люциус безоговорочно доверяет, поэтому я снова обращаюсь к тебе за помощью. Умоляю тебя, Северус, поговори с ним, убеди его не рисковать и отведи от нас эту беду, пока не стало слишком поздно…»       Нарцисса взывала о помощи, но ей было невдомек, что для самого Снейпа эта информация означала куда больше, чем та предполагала. Покусав губу и немного поразмыслив, мужчина вытащил из ящика чистый лист бумаги, положил его поверх полученного письма и, обмакнув перо в чернильницу, принялся за ответ.       «Люц, ты помнишь, что ты сказал мне, когда впервые привел к Господину? «Не совершай опрометчивых поступков, здесь тебе этого не простят». Теперь я обращаюсь к тебе с теми же словами. Не льсти себя надеждой, что добьешься милости, если преуспеешь. Он никогда не забудет, а потому не простит. Тем более, новой неудачи, за которую отвечать будет каждый из нас, но уже за компанию с тобою. Если и этого недостаточно, позволь напомнить тебе о будущности Драко, к которому непременно перейдет место его отца. Посему мой совет неизменен: дождись Руквуда. А пока приготовь все к приезду Господина. Возможно, Он еще гневается на тебя, но поместье покинул по другой причине, следовательно, рано или поздно обязательно туда вернется.       P.S.: передай Нарциссе, чтобы помечала все письма твоим клеймом. Нам только не хватало самолично снабжать Скримджера уликами».       Запечатав ответ, Снейп начертил на нем распахнутое око, после чего снял с себя сюртук, расстегнул белоснежную манжету и, оголив по локоть предплечье, уложил его на стол клеймом вверх. «Культро акутум». В правой руке волшебника оказался короткий нож, похожий на шило. Четким, выверенным движением он проткнул кожу с изображением клыкастой змеи, поднес письмо к ране и мазнул выступившей наружу алой каплей по его поверхности. Бумага вмиг почернела, задрожала, но длилось это недолго. К тому моменту, когда Снейп встал и закрыл порез, та уже вернула себе вполне обычную светлую окраску. Затем мужчина вышел в классную комнату, где его дожидался Драко, и, указав на зажатый в руке пергамент, коротко объяснил:       — Это письмо, которое прислала мне Ваша мать. Отправьте его назад, а лучше сожгите. Оно не запечатано. Ну, а это, — тут он взмахнул вторым пергаментом, — мой ответ Вашему отцу. Полагаю, Вам известно, что означает этот символ?       Малфой кивнул, не отводя взгляд от ока.       — Значит, Вы знаете, что послания, отмеченные им, могут прочесть только слуги Господина. Ваша мать тоже знает об этом: ей ничего не грозит. Отправьте его завтра же утром с любой школьной совой. Вам понятно? — Драко снова кивнул. — В таком случае, желаю доброй ночи, мистер Малфой. И постарайтесь, чтобы никто не видел, как Вы возвращаетесь в гостиную.       В доме, куда попала Гермиона, а это был именно дом, царила темнота, разбавляемая лишь слабыми сполохами огня в камине, откуда та только что выбралась. Оправив на себе мантию, девушка принюхалась, и в нос ей ударил ни с чем не сравнимый запах нежилого помещения, спертого воздуха и нетронутой лежалой пыли. Очевидно, что здесь уже долгое время никто не бывал, но именно это обстоятельство заставило волшебницу почувствовать себя лучше, и она незаметно для себя расслабилась.       В гостиной было тихо. Лишь за подернутым жалюзи окном раздавался шум ночного дождя и приглушенный звук автомобильных колес, шелестевших по асфальту. Да где-то в отдалении тоскливо просигналил одинокий паровозный гудок. Она осмотрелась. Не особенно просторная комната была кругом заставлена высокими, до потолка, книжными шкафами. В углу перед камином, обращенное к выходу, стояло потрепанное матерчатое кресло в прованском стиле, низкий металлический торшер из семидесятых и круглый табурет заместо журнального столика, на котором давным-давно кто-то оставил недочитанный номер «Субботнего спорта». Гермиона попыталась рассмотреть дату, но на газете, пожелтевшей от времени, можно было разобрать только отдельные заголовки. Тогда она обернулась и подошла к камину. Покрытая копотью полка несла на себе новых свидетелей здешнего запустения: дешевый подсвечник с позабытым огарком, кипу квитанций, прижатых чугунной кочергой, фигурку оловянного солдатика и разбитые часы в виде пластинки. А еще несколько выцветших фотографий, что особенно ее привлекли.       Вот, пожилая пара на фоне пасмурного сельского пейзажа, скорее всего, в Шотландии. А вот, выпускник средней школы и двое его друзей позируют перед красным фабричным домом, какие часто встречаются в рабочих кварталах средней Англии. На снимке рядом тот же самый дом, но перед ним стоит уже взрослый мужчина, и в руках у него туго спеленутый кулек, слегка припорошенный мелким снегом. Дальше изображение двух мужчин, стоящих в обнимку: видимо, отец с сыном. В свободной руке старик держит двуствольное ружье, а у его ног сидит черная ушастая собака в рыжих подпалинах…       Гермиона смотрела и никак не могла понять, что же с ними не так. А потом ее осенило — люди на них не двигались. Сперва она не придала этому значения, поскольку ее родители по понятным причинам тоже никогда не держали у себя магически оживленных изображений. Так что обе реальности этого мира были для девушки в равной степени близки. Однако сейчас это маленькое обстоятельство показалось ей почти диким. «Электрическая лампа, обычные фотографии, нерабочие часы на батарейках… Когда-то здесь жили маглы». Она еще раз оглянулась, желая подтвердить свою теорию. Допотопный кухонный комбайн, громоздкий телефон и стоявший за дверью пылесос — все в этом доме кричало о своей полной немагичности. На миг ей даже захотелось выйти, чтобы посмотреть на «странный» дом снаружи, но она побоялась, что Снейп мог запросто наложить на него какие-нибудь чары, так что зайти обратно у нее уже не получится.       «Я даже в Хогвартс не смогу теперь попасть: летучего пороха тут, кажется, просто нету. — Девушка натужно вздохнула. — Так, ладно, займемся гримуаром. Названия и автора я все равно не знаю, а книг тут полно. Стало быть, действовать будем по старинке».       — Акцио, гримуар, — скомандовала волшебница и ткнула палочкой по направлению шкафов за матерчатым креслом.       В воздух тотчас взметнулось не меньше полусотни книг, и все разом рванулись наперегонки в сторону опешившей волшебницы. Осознав свою ошибку, та пронзительно вскрикнула, но тяжеленные тома уже принялись врезаться в ее тело один за другим и с глухим стуком падать замертво, создавая живописный беспорядок.       — Ничего себе, безопасное заклятие, — пробормотала она, потирая ушибленные конечности, а затем принялась искать. — Ого! Да ведь некоторые из них, пожалуй, стоят целого состояния. «Книга Эйбона», «Гримориум верум» Плангира, «Запретный манускрипт» Войнича, «Книга» Абрамелина, Людвиг Прин… Поверить не могу, вот это богатство! А здесь Эльтдаунские таблички, «Книга Мертвых» и «Изумрудная скрижаль»… Теперь понятно, почему он держит все эти сочинения здесь. Если однажды кто-то и влезет к нему в комнаты, там он точно не найдет ничего страшнее «Селефаиса». — Гермиона продолжала перебирать одну книгу за другой. — Так, это не то, не то… Эту вообще не стоит брать в руки. Эта слишком большая, а тут и вовсе клинопись. Он что, умеет читать на шумерском? Тут тоже что-то непонятное… А вот эту книгу я бы сама с удовольствием прочитала, правда, она тоже не та… Может, эта? Формат, вроде, подходящий. «Стория де умбра» Скурры-младшего. Ну-ка, ну-ка, посмотрим…       Это был он, тот самый гримуар — «История тени», судя по названию. Гермиона быстро пролистала его и убедилась, что Северус, как всегда, оказался прав. Многих страниц до этого ей видеть не приходилось, и на всех упоминалась темная магия, приводились незнакомые Гермионе формулы и примеры заклинаний, которые можно было использовать как для вполне безобидных целей, так и для того, чтобы причинять людям вред. «Вот почему их с таким беспощадным варварством в итоге отсюда убрали». Она презрительно фыркнула. Волшебница терпеть не могла подобного обращения с книгой. Наконец, она отыскала нужный разворот и углубилась в изучение недостающей страницы.       Оказалось, что текста на самом деле было два: составленный на англо-нормандском языке оригинал, отличавшийся более архаичным слогом и общим оформлением, который отсутствовал в экземпляре Гермионы, и более современный английский перевод, с которым та уже успела ознакомиться. Так что, вернув лишние книги на положенные им места, волшебница подошла к креслу и, убрав с него огромный трактат какого-то барона с непроизносимым именем, села и принялась читать вслух.             И ведомо, аже предел промеж света и мрака исперва суморком       окрест оболчен, идеже неискусному мужу удобно заплутати.             Кий благое делание ово во тщету превратит ово душегубству послужит,       не токмо против дружнего, ано супротив себя, аже паче горше.             Хупавы сей требно охабитися и овыя застени деля страха смертнаго       не преступати, яко бежишь вящего залаза и юза души твоея.             Шегрив муж, аще окушатися изволит або мнит,       аже из злой той хитрости овый тайный глагол к благому преклонити сумеет,       ибо душу свою аки олафу аду огатает и вельми претыкается.             Елмаже балиям и обоялникам дюжая заграда аже супротив нави ведома;             Разве николи деялося, якоже спасен бысть внеже прибегающий,       меньшаго лиха чрез сие не сотворши.       — А вот и ответ, — пробормотала Гермиона и провела по книге пальцем, как это делал недавно Снейп. — На первый взгляд кажется, что оригинал написан сплошным текстом и без лишних пробелов, но начертание многих слов намеренно растянуто, а у других, наоборот, сжато, поэтому начало каждого предложения неизменно начинается с небольшого отступа и на новой строке. Стало быть, если автор гримуара принципа не менял, формула находится у меня прямо перед глазами. Это же так просто, но если ты об этом не знаешь, то никогда ничего не найдешь.       — Ну, как успехи? — послышался знакомый голос из-за спины, и в гостиную вошел Северус, ловко увернувшись от нависающей над головой каминной полки.       — Если уж что-то прятать, то однозначно только там, где это увидят все, — победоносно заявила Гермиона, — Икхшер. Вот контрзаклятие для Авада кедавра.       — Только «к» надо произносить на выдохе и практически бесшумно, — опять ничуть не удивившись, заметил Северус. — И ты рано радуешься. Может быть, ты еще не заметила, но что-то маги всего мира не спешат использовать его в столкновениях друг с другом, а норовят при случае просто удирать.       С лица волшебницы тотчас сошло триумфальное выражение, и, сощурив глаза, она подозрительно спросила:       — Ну, и в чем же тогда подвох?       — Наконец-то, единственный по-настоящему разумный вопрос за весь прошедший вечер! Во-первых, это контрзаклятие, как ты изволила его тут величать, таковым не является. Речь идет всего лишь о защитной технике и притом весьма несовершенной. Во-вторых, ее исполнение возможно только при жестком соблюдении двух важнейших условий, накладывающих на мага серьезные ограничения. А в-третьих…       — Что в-третьих?       — Очевидно же, что это темная магия…       Гермиона сверкнула на него глазами и на мгновение закусила губу.       — Ну, так что? Все еще хочешь научиться заклинанию? — заранее уверенный в ее ответе, не удержался от злорадства Снейп.       — Если для этого мне не придется пить чью-то кровь или убивать, — твердо сказала волшебница, — то да.       Не ожидавший такого поворота Северус опешил.       — И как ты, интересно, собираешься ее практиковать?       — Пока не знаю. На данный момент довольно и того, что мне известна магическая формула. И кстати говоря, благодаря тебе.       — Не благодари меня за это. Я же сказал… ты рано радуешься.       — Почему? Теперь я хотя бы знаю, что в случае необходимости от Авады можно защититься. Согласись, это определенно лучше, чем ничего. И если ты покажешь мне правильное движение палочкой…       — В том-то и дело, — перебив ее и приблизившись вплотную, зашептал скороговоркой Северус, — что для этого заклинания не нужна палочка! Фактически в момент колдовства ты должна быть безоружна, а какой волшебник согласится на такое? И это лишь одна из причин, по которой данное заклятие никогда не применяется. Достаточно всего лишь развести ладони в стороны — вот так — и успеть произнести единственное слово — И’хшер, что значит «разделяю». Однако это еще не все. Отсюда мы лишь переходим ко второму обязательному условию. В непосредственной близости от тебя и нападающего должен находиться кто-то еще. И чем больше людей, тем лучше.       — Зачем для отражения атаки нужны посторонние люди? — в полнейшем недоумении спросила Гермиона.       — Это и есть та плата, которую заклинание требует от волшебника. Поверить не могу, что ты до сих пор не понимаешь… Мы же говорим о темной магии, Гермиона! Или ты забыла об этом? Тогда позволь мне напомнить: основное ее правило гласит, что платой за жизнь всегда является чья-то смерть. Только так заклятие может оказаться действенным и защитить того, кто его использовал.       — Я же сказала, что не хочу никого убивать! — с возмущением выпалила волшебница. Ее глаза моментально вспыхнули, а лицо раскраснелось.       — Ты и не убьешь, — пожав плечами, возразил мужчина. — Ни себя, ни кого другого, если оба условия будут соблюдены в точности.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Заклятие И’хшер является одним из видов щитовых, а вернее зеркальных, чар. Оно не может буквально отразить сфокусированное на тебя проклятие, потому что действует словно призма, перенаправляя его эффект непосредственно с тебя на всех участников сражения. Из этого следует: чем больше людей будет рядом с тобой в эту минуту, тем меньший урон получишь ты сама, потому что остальные разделят его с тобой поровну, в том числе и нападающий. Но тут есть свои нюансы. Защита не может гарантировать, что применивший ее маг выживет. Какой-то силы удар ты все равно получишь, при этом оставшись совершенно безоружной. И атакующий наверняка попробует ударить по тебе вновь, хотя не думаю, что он рискнет применить то же самое заклятие повторно. Наконец, в самом худшем случае можно использовать защиту, оставшись один на один с врагом, но тогда будет слишком велик риск смерти для обоих, особенно, если ты и так уже была ранена и ослабла во время битвы. Как видишь, во всей этой истории слишком много минусов и никаких очевидных плюсов. Это плохое заклятие, Гермиона. Заклятие, которое подходит для тех, кто хочет умереть и утащить к тому же пару-тройку человек за собой.       Гермиона задумалась.       — Неужели нет никакой возможности опробовать его на практике, чтобы оценить риски? — Снейп впервые посмотрел на нее как на сумасшедшую. — Я имею в виду, не прибегая к Убивающему заклятию.       — Мне известно только одно заклятие равное ему по силе, но я отказываюсь применять его к тебе.       — Ну, конечно, — сообразила вдруг Гермиона, хотя ничуть этому не обрадовалась. — Круциатус… Я могла бы сразу догадаться. С другой стороны, оно хотя бы несмертельное.       — Да ты, и правда, не в своем уме! — в гневе обрушился на нее Северус. — Если ты настолько безрассудна, что готова позволить кому-то истязать себя, то это вовсе не значит, что я с радостью пойду тебе навстречу! Или ты считаешь, что я способен навредить тебе? Навредить ребенку!       — Ребенку? — щуря глаза, с вызовом переспросила волшебница.       — Вот именно. Сейчас для меня ты обычная капризная девчонка, которая во что бы то ни стало хочет получить желаемое! И неважно какой ценой.       В ответ она смерила его взглядом, полным осуждения, но к нему примешались искреннее непонимание и львиная доля грусти.       — Если ты не хочешь, я не настаиваю, Северус. Но мы с тобой оба прекрасно понимаем, что нам с Гарри предстоит еще не одна встреча с Пожирателями. И боюсь, что в следующий раз никого из нас жалеть уже не будут. Да и тебя рядом со мной, скорее всего, не окажется… Ты видел тело Седрика своими глазами, и ты слышал рассказ Гарри о ритуале. Его истязали и пытались убить, как только возрождение Темного Лорда завершилось, потому что Мальчик-Который-Выжил им попросту больше не нужен. Он и спасся-то от них чудом, однако это чудо совершил не он сам, а его палочка. И другой такой у меня, к сожалению, нет. Так что, когда в следующий раз Волан-де-Морт попытается убить уже меня, я не смогу остановить на полпути его Убивающее заклятие, вызвав вместо этого Приори Инкантатэм. Я просто умру, даже не попытавшись защититься.       — Да с чего ты вообще взяла, что тебе придется сражаться с Пожирателями?! — не выдержал в итоге Снейп и заметался по гостиной.       — Я подруга Гарри Поттера, — просто ответила Гермиона. — Да к тому же еще и грязнокровка.       Снейп вдруг остановился и ненадолго прикрыл глаза.       — Ты не знаешь, о чем просишь…       — Возможно. Но я бы никогда не попросила об этом никого другого, Северус, потому что ты единственный человек, которому я безоговорочно доверяю свою жизнь.       Некоторое время они оба молчали, меряя друг друга взглядами. Наконец, Снейп запрокинул лицо к потолку и обхватил голову руками.       — Поверить не могу, что пошел на такое, — с безнадежностью в голосе прошептал мужчина. — Я ужé‎ жалею, что согласился…       — Потому мы и должны испробовать заклятие прямо сейчас, пока ты не передумал, — заявила на это Гермиона. — Но тут есть одна существенная деталь: нам нужно подходящее помещение. Скажи, есть в доме такое?       — К сожалению, есть, — похоронным тоном сообщил Северус и против воли указал на подвал пальцем.