Трудное решение

      Напасть на Его след Снейпу удалось совершенно случайно, когда, сидя в кабинете Люпина после уроков, он проверял сочинения по Защите от темных искусств. Огромная серая неясыть влетела к нему в окно и, не дожидаясь, пока мужчина подойдет к ней, сорвала с лапы примотанный узелок, а затем с раздражением бросила его на пол. Сам факт того, что птица и не думала искать Люпина, как не стала отдавать предмет ему самому, говорил о том, что на нем не было имени. Последнее обстоятельство обычно указывало на нежелание адресанта привлекать к получателю внимание. Стало быть, и речь могла идти лишь о люпиновских дружках из леса.       — Оборотни, — прошипел Северус.       Не без отвращения он приподнял брошенную вещь кончиками желтоватых пальцев и внимательно присмотрелся к странному посланию. Но это был просто камень, завернутый в тряпицу, грубо исписанную углем. В записке было всего две строчки: «Он прибудет после заката вместе со змеей. Хочет видеть, как перекидываются, завтра». Снейпу не нужно было объяснять, как именно обстояло дело: Темный Лорд собирал сторонников, и теперь очередь дошла до ликантропов.       — Интересно, где Он пропадал? Неужели два месяца был у великанов, а теперь взялся за Сивого? Ну, тут Ему будет посложнее…       Несмотря на свою нелюбовь к оборотням, Снейпу было известно о них ничуть не меньше, чем тому же Люпину. И он знал, что членов лагеря Сивого никогда не отличала солидарность. Основу его составлял постоянный костяк, хорошо и давно знавший Фенрира, но абсолютное большинство представляли собой пришлые — маги, ставшие оборотнями лишь недавно, а потому неприспособленные к изоляции слабаки. Они ненавидели своего вожака, но были вынуждены с ним считаться за неимением другого выхода. Идти им все равно было некуда, а при известной доле невезения всегда имелся риск угодить на год-другой в Азкабан. К тому же Фенрира боялись, само это имя внушало страх, и рядом с ним они чувствовали себя в безопасности, соблюдая в его лагере устоявшийся статус кво. Но эти люди были, по сути, заложниками, и они бы никогда — Северус был уверен в этом — не решились пойти за Темным Лордом. Чего нельзя было сказать о ближайших приспешниках Сивого…       Он усмехнулся. Было неясно, чем именно тут поможет волчий выкормыш Дамблдора. Но его мнения никто не спрашивал, и он бросил взгляд за окно, где садилось кровавое солнце.       — Когда отправили сову? Вчера? Опять придется делать за оборотня грязную работу… — После чего подошел к комоду и достал отливавшую серебром мантию. — Может, хоть в этот раз я успею что-то сделать, и она пригодится… кому-нибудь.       Когда Снейп, наконец, нашел лагерь, мрачное небо почти полностью слилось с темным пятном земли, и лишь на западе их разделяла тонкая кромка заката. Спуститься он не посмел. Редкий лес перемигивался огнями, заливая всю округу красноватым светом факелов и кострищ, от которых на опушку то и дело падали тени — полулюдей-полуоборотней, являя собой жуткую фантасмагорию родом из детских сказок. Они бродили меж деревьев, принюхиваясь к разлитым в воздухе запахам, поскуливали от нетерпения и тихо друг на друга рычали.       Темный Лорд был уже тут — в сопровождении Сивого и Нагайны. Но змею беспокоило присутствие чудовищ, и в нескончаемом раздражении она шипела на них, угрожающе била хвостом и вела себя крайне агрессивно, не позволяя им приблизиться к хозяину. Даже Сивый нет-нет да издавал странный гортанный звук, глядя на то, как огромная рептилия сначала сбила его помощника с ног, а затем сделала вид, будто хочет укусить его в лодыжку. Накануне он выпил с приближенными Волчьего зелья и потому вел себя как человек, хотя сказать такое о Сивом вряд ли представлялось возможным.       — Тише, моя милая, как-никак мы с тобой в гостях, — с иронией заметил волшебник, после чего вернулся к разговору. — В сущности, какие мелочи стали занимать Фаджа…       — Исчезновение магловских детей никогда их прежде не волновало, — прохрипел Фенрир. Он был явно озадачен.       — Фаджу плевать на все, что прямо не касается до его должности. Но Макнейр уверяет, что он заключил сделку с министром маглов, и тот уже выделил территорию. Дети тут — всего лишь уловка… В чем дело, Сивый? — недовольно прошипел волшебник, глядя на то, как оборотень застыл и с широко распахнутыми глазами к чему-то тщательно принюхивался.       — Простите мои повадки, Темный Господин, — с подобострастием повинился Сивый. — На поляне запахло пятиногами, а они здесь отродясь не водились. — Снейп чертыхнулся и поспешил стереть запах люпиновского любимца. — Наверное, показалось.       Ответ собеседника, если таковой и был, немедленно потонул в оглушающем волчьем вое, который объявил восход полной луны и последний угасший луч солнца. С минуты на минуту начинался очередной лов, и волшебники в лесу перекидывались, передавая друг другу клич и созывая всех в общую стаю.       Прислушавшись к этим звукам, Фенрир оскалился.       — Пуже́й, тащи его! — скомандовал он, и на поляну, к вящему ужасу Северуса, вылез здоровенный детина пегой масти, тащивший по земле какой-то длинный мешок. Он не мог развязать его лапой и просто разодрал вдоль, а затем вывалил оттуда ребенка, одетого в пижамную курточку и носки. «Магл», — пронеслось в голове Северуса. Фенрир пригляделся к ребенку. На вид тому не было и семи. — Ты кого принес? Да эта мелюзга не сможет по лесу сделать и мили! У него даже обуви нет.       — Ворчун притащил на лов другого из деревни. Нашел там какого-то бегуна, — пегий хрипло хохотнул и бросил мешок в пламя. Затем вытащил из темноты самодельную ивовую клетку и хотел было сунуть туда мальчика, однако его опередили. Нагайна в это же время подползла к безучастному ребенку и с вполне очевидным намерением разинула перед ним пасть. Пужея это просто взбесило. С молниеносной быстротой он выхватил из-под носа жалкое тельце, а затем, оскалив зубы, низко прорычал. — Это моя пожива! — и угрожающе замахнулся на нее.       В следующее мгновение его припечатали к земле, а затем отшвырнули к деревьям: Лорд Волан-де-Морт защищал свою прожорливую змею.       Немногие бывшие на поляне неуверенно, со страхом, зарычали. Молодняк скулил, не зная, что им следует предпринять. На одного из вожаков коварнейшим образом напали, причем на их же собственной территории, а Фенрир стоял при этом в стороне и трусливо молчал.       — Никогда. Не смей. Трогать. Мою. Змею. — Медленно, по слогам, объяснял пегому Темный Лорд, в холодной ярости сдавливая ему горло. — В следующий раз пощады не жди. Я скормлю тебя ей — на глазах у твоей же стаи.       После этого Пужей грянулся с силой оземь, тогда как змея, ничуть не беспокоясь о произошедшем, схватила в пасть ребенка и вместе с ним скрылась на болотах, уползая куда-то во тьму. Трапезничать посреди леса, кишащего оборотнями, она, по всей видимости, не собиралась.       Снейп похолодел. Вся эта сцена оставила у него тягостное впечатление, тогда как на самого Темного Лорда, который и прибыл исключительно ради волчьей трансформации, то же самое не произвело ровным счетом никакого эффекта. Более того, казалось, он был чем-то разочарован, но этого не могли заметить оборотни, зато хорошо распознал шпионивший за ними мужчина.       — Я пришлю к тебе Макнейра с вестями, — как ни в чем не бывало обратился он к Фенриру и что-то походя передал ему. — Времени мало. Полагаю, что декрет о принудительном выселении опубликуют в ближайшее время…       Когда оборотень проводил его, вожака вмиг окружила стая.       — И ты собираешься вступить с ним в союз? — облизывая с морды собственную кровь, прорычал пегий и неловко поднялся с земли, прижимая к груди сломанную лапу. — Не верь ему, Сивый. Ты же видел, что он сделал со мной. Мы для него как цепные псы — немногим лучше, чем волчьи недоноски, как величают нас министерские.       — Закрой пасть, Пужей. Болтаешь, чего сам не ведаешь. Эти крысы из Министерства нас под особый надзор хотят взять — в «закрытых ареалах обитания». Смекаешь? Загонят нас, как скот, на болото и скажут, что отсюда впредь ни ногой. Тут нашему брату свободой тоже не сильно пахнет! А Темный Лорд дело говорит. И нам надо с ним держать морду по ветру.       — Простак! Он пустит нас на пушечное мясо в войне против волшебников. Только у тех будут палочки, а у нас только наши зубы. Они всех уничтожат, и больше не будет никакой воли в нашем лесу. Уходить отсюда надо, Сивый, пока те или другие нас к стенке не приперли. Бросить этих щенков здесь, — он указал лапой куда-то в лес, откуда слышались жалобные визги, — и драпать на континент, в горы.       — Будет, как я́ скажу! — огрызнулся Сивый. Холка его встала дыбом, на сморщенной от напряжения морде дрожали губы, блестевшие от слюны. Но эти слова не возымели действия.       — Я согласен с Пужеем, — коротко бросил третий участник разговора, до сих пор хранивший молчание. По сиплому голосу, тихо вырывавшемуся из пасти, Снейп решил, что тот очень стар. — Оборотню милее всего свобода, а под этим Лордом нам ее не видать. Но в одном он был прав. Если бы мы обошлись магловскими детьми, Министерство бы нас не тронуло.       — Так, по-твоему, это я маху дал?! — взъярился Сивый. — Я рвал и кусал их детей, чтобы крысы в Министерстве нас боялись и не смели соваться в наши леса. Иначе бы нас всех давно уже отправили под землю! — При упоминании тюрьмы Пужей сплюнул и невольно поджал под себя куцый хвост. — Грядет схватка, Ликаон, и я хочу встать на сторону победителя!       — Это не наша война, — спокойно прохрипел старик. — Поступай, как знаешь. Но, когда в воздухе запахнет бедой, я уведу молодняк. И как можно дальше отсюда.       — Стая останется здесь! И будет делать, что я́ сказал!       Сивый бросился на него без предупреждения. На поляне завязалась драка. Они рвали и кусали друг друга, но не издавали при этом ни звука. Не было ни скулежа, ни обычного среди волков рычания. Все происходило в тишине, нарушаемой только клацаньем зубов и ударами тел о землю. Снейп выругался — на запах крови собирались другие оборотни, не пившие Волчьего зелья — и опасался, что, если ветер переменится, они смогут учуять его.       Молодняк на поляне тем временем дрожал и повизгивал от возбуждения. Схватка приближалась к апогею. Сивый уверенно побеждал — даже Северусу это было ясно — но старый Ликаон не отступал. В один момент клубок тел, сцепившихся внизу, перекатился через ряд зрителей и, мимоходом опрокинув навес, угодил в затухающее кострище. В воздухе запахло паленой шерстью, но даже это не заставило двух волков оторвать друг от друга пасть.       Мужчина скривился от отвращения. Огонь, охвативший обоих, тотчас погас, а схватка продолжалась уже где-то в тени деревьев. Только теперь он заключил, что делать здесь больше нечего, и, убрав палочку, взмыл ввысь, принявшись высматривать змею.       Под ним проплывали остовы мертвых деревьев, утопавших в блестящей воде, что без конца перемежались мхом и тростниковыми зарослями. Их покрывал редкий нездорового цвета туман. Зрелище было удручающим. А когда со стороны лагеря донесся низкий, протяжный вой, он лишь дополнил собой эту картину. Мужчина остановился и устремил взгляд назад, желая послушать горестный плач, оплакивавший одного из членов стаи, но тотчас различил Нагайну, что быстро скользила ему вслед по затянутой тиной воде.       На миг им овладел ужас. Снейп не заметил, как опередил ее, а значит, и ее господина. А потому стал судорожно оглядываться по сторонам, ожидая в любой момент разоблачения. Однако, к своему изумлению, он обнаружил Его не парящим высоко в небесах, а летевшим рядом со змеей, не выше полуметра от топи, словно тот предпочитал двигаться, как рептилия. Вконец озадаченный, Снейп вглядывался вниз, но никак не мог взять в толк, что именно тому понадобилось на болотах, и, несмотря на сгустившуюся тьму, решил, что безопаснее будет следить за Ним издалека.       Вскоре пейзаж изменился. Болото в этом месте покрылось невысокими корявыми сосенками, что все, как одна, тянули свои ветви на юг, отчего казались сгорбленными и больными, а вода уступила место пожухлой траве и кочкам. Преследуемый волшебник совлек с себя заклятие левитации и осторожно пошел пешком. Заметив это, Снейп тоже спустился на траву, но он помнил, что внешность обманчива. Стоило немного зазеваться, как нога проваливалась по колено в глянцевитые лужицы, и потому внимательно следил за тем, куда именно ступал Волан-де-Морт. Там, где становилось совсем топко, в воде догнивали стволы поваленных в ряд деревьев, по которым без опаски можно было двигаться вперед. Но такие попадались крайне редко. А вскоре он и вовсе ощутил под ногами совершенно сухую тропу, что, петляя между редкими бочажками, привела его к зарослям терновника.       Это снова показалось ему странным. Впереди между ветвями проглядывал яркий свет, хотя прежде, с высоты, никакого костра Северус не видел. Небольшая округлая поляна повторяла очертания маленького острова, непонятно откуда взявшегося посреди топи, и окруженного, словно стеной, колючим кустарником. Помедлив перед ним, Темный Лорд приказал змее оставаться за спиной, после чего неспешно шагнул вперед, но в какой-то момент подал ей знак остановиться. На поляне мелькнули тени, и Северус, бесшумно обогнув островок, осторожно прильнул к зарослям.       Через минуту он различил древнюю старуху, на вид горбатую и, по-видимому, слепую, одетую в бесформенные тряпки и странный головной убор, закрывавший всю верхнюю часть лица. Чуть раскачиваясь, она мычала что-то невразумительное под нос и крупными кусками нарезала очищенные коренья, после чего бросала их в оловянную посудину и пересыпала солью. Кусты вокруг нее перетягивали многочисленные нити, крючки и веревки, на которых в огромном количестве висели пучки высушенных трав.       Впереди, в глубокой тени, пряталась за ширмой маленькая пещера, очевидно, служившая ей убежищем, откуда и брала начало та самая тропинка, что, обогнув по центру поляны большой костер, убегала прямо на топи. Над огнем, на тонких шестках, сушилось свежее мясо, и дожидался своего часа высокий медный котел.       Оказавшись в круге света, Волан-де-Морт остановился и молча вперился глазами в кривую спину отшельницы. Но Снейп ощущал его гнев, даже несмотря на то, что обоих разделяло расстояние не меньше, чем два десятка ярдов.       — Зачем опять явился? — с презрением в голосе бросила ему старуха. — Да еще без гостинца… Пророчество — ты достал его?       — Нет! — в бешенстве заорал волшебник, всем телом потянувшись к горбунье, но не сделал в ее сторону и шага. — Ты обманула меня! Ты обещала, что заклятье крови разрушится, едва я проведу ритуал, но мальчишка все еще связан со мной ментально! Все мои планы пошли насмарку, и все это случилось только из-за тебя!       Снейп мог бы поклясться, что Волан-де-Морт вот-вот выхватит из мантии палочку и нападет на странного вида старуху, но вместо этого Он просто умолк, продолжая стоять на том же месте, несмотря на снедавший Его гнев. Из-под маски в ответ раздался тихий надтреснутый смешок, и Снейп почувствовал, как от этого звука волосы на его затылке встали дыбом.       — А мне какое дело? Ты вернул себе тело, как хотел, и дитя уже не в силах причинить тебе ущерба. Так в чем я обманула тебя? Ежели вы двое еще связаны, ищи тому другую причину.       — Что это еще значит?! — процедил волшебник, и Снейп обратился в слух.       — Мои услуги стоят дорого… — судя по голосу, осклабилась старуха. — Но если ты все-таки передумал и готов отдать в уплату свою змею, то я, пожалуй…       — Можешь забыть об этом, проклятая карга! — огрызнулся волшебник и дернул головой в сторону, оглядываясь через плечо — туда, где стоял скрытый терновником Северус. При этом движении тот молниеносно припал к земле и только услышал, как горбунья снова рассмеялась.       — В таком случае, наш уговор остается прежним. Принеси мне пророчество. И плату. А покуда дать взамен тебе нечего, можешь убираться восвояси.       Снейп снова выпрямился, пытаясь разглядеть через гибкие прутья спину своего господина, чей голос, до этого угрожающий, неожиданно сделался сдержанным и подчеркнуто учтивым.       — Я выполню его, будь уверена, Маэт'. Лорд Волан-де-Морт всегда щедро платит за помощь. А пока… прими это маленькое подношение в качестве задатка и обещания новых милостей.       За спиной волшебника послышалось тихое шуршание — в круг света по мертвому мху лениво вползала Нагайна, и в ее пасти лежал тот самый, выкраденный оборотнем, малыш. Старуха повернулась, и Северус смог лучше рассмотреть ее.       Морщинистый лоб пересекал кожаный пояс с нарезанными по его низу тонкими полосками, так что, падая на глаза и плоский нос, они оставляли открытыми большие, дряблые губы. По-птичьему хрупкая шея сидела на покатых плечах, от которых, как большие клешни, вниз отходили жилистые и непропорционально длинные руки. Старуха была высока, но из-за горба под правой лопаткой держалась криво, и ремешки на ее лице чуть отвисали вбок. Лишь заметив это, Снейп понял: она отнюдь не была слепой. За повязкой блеснули глаза, яркие и холодные, как льдинки, и от мужчины не ускользнуло, какое алчный взгляд она бросила на змею.       — Сразу бы так, — довольно прошипела старуха, подбирая ребенка. — А теперь ступай! И вместо того, чтобы бесплодно разрушать эту связь, подумай, как извлечь из нее пользу.       Удивительно, но Темный Лорд ее послушался и, положив себе на плечи Нагайну, сразу удалился во тьму. Снейпу только и оставалось, что молча проводить их глазами, решая, что будет предпочтительнее — снова их преследовать или на какое-то время задержаться на поляне. Однако распластанный на земле ребенок, как бельмо на глазу, не давал мужчине покоя, и в конце концов он остался, понадеявшись, что сможет его спасти.       — Никчемный дх’ойне, — глянув на подачку, пробормотала старуха и, переваливаясь с ноги на ногу, побрела восвояси, — опять не узнал верных слов. Так хоть пришел с подобающими дарами… Конечно, он силен, но ему неведома древняя магия, и он не слышит голоса, исходящего от земли. Слепой среди слепых, как и все живущие ныне…       Подойдя ко входу в свое убежище, занавешенное дырявым тряпьем, она отдернула его, и из-за низкого плеча Снейп различил два оленьих рога, удерживавших полупрозрачный диск. Схватив поблизости какую-то гадину, горбунья собственным ногтем вспорола той брюхо и, окропив перед странным сооружением землю, наколола окровавленную тушку на заостренный рог. После чего громко сказала:       — Соркан, фреагайр! Ответьте, сестры.       Бровь Северуса шевельнулась сама собой. Старуха говорила на гоббледуке, но еще более он удивился, когда ей ответили на еще более древнем языке.       — Приветствуем тебя, сестра! С какими вестями?       — О, да у тебя были гости!       — Проситель, проситель! И с дарами!       — Снова волчок заскочил?       Снейп различил среди криков короткий и гаденький смешок. Затем последовал новый шквал вопросов. Говорили, видимо, трое. И все, как одна, наперебой.       — Тот тощий мальчишка? Зря только ноги мочил.       — Не то, что наши детки — упитанные, сладкие…       — И толпы селян на поклон ходят.       — Совсем не то, что твои!       — Люди годами не приносили мне даров и давно позабыли сюда дорогу. — Горько сетовала горбунья. — Один только маг да оборотень и сумели меня найти. Я стала очень слаба, сестрицы…       — Наш господин одарит тебя во сто крат, если ты хорошо ему послужишь.       — Одарит тебя вином, а не той талой водой, которая питает дх’ойне!       — Он ищет девушку, в чьих венах течет Старшая кровь.       — Ты же еще помнишь вкус этой крови?       — Следи за озером и призови его, когда она появится здесь!       О каком озере шла речь, он не знал, но видя, что поглощенная странным диалогом старуха напрочь позабыла о ребенке, решил этим воспользоваться. Подобравшись к выходу с острова, он наложил на тело заклятие и медленно перетащил его с поляны, а затем, укрыв мантией-невидимкой, поспешно скрылся во тьме. Дорога в мешке, а после во рту Нагайны не послужила ничему хорошему, и Снейп искренне сомневался, стоило ли вообще применять в таком состоянии к мальчику волшебство. Но, убедившись, что тот дышит и лишь крепко спит, решился на перемещение.       Прижав полуживое, в царапинах, тельце к себе, он быстро крутанулся на месте, но у него ничего не вышло, а на поляне за его спиной раздался глухой надтреснутый смех.       — Выходи, я знаю, что ты прячешься, дх’ойне, — насмешливо произнесла женщина, хотя не могла его видеть, и, странное дело, он повиновался. Опустив на тропинку свою ношу, он вернулся ко входу на остров и неспешно пошел на свет. Старуха стояла к нему спиной и как ни в чем не бывало продолжала монотонную работу, за которой он впервые застал ее.       — Что это за место? Почему я не могу трансгрессировать? — с опаской спросил мужчина, буравя глазами ее горб, как до этого делал его хозяин.       — Никто из вас не может преодолеть магию озера — силенок маловато.       Снейп в изумлении огляделся вокруг, не понимая, о чем говорит женщина.       — Озеро? Я вижу здесь только болото.       — Конечно, ведь для вас важно лишь то, что видят ваши глаза… Не так ли, дх’ойне?       Та снова усмехнулась. И Снейп, вытянув перед собой руку с волшебной палочкой, начал осторожно приближаться к ней со спины. С минуты на минуту он ожидал нападения, но отчего-то страшился не схватки, которая была неизбежной, а момента, когда старуха обернется и, наконец, посмотрит на него… И потому вздрогнул, застигнутый врасплох резким ударом бубна.       — Северус… — с тихим смехом прошелестело из темноты, — Аэн аддан аэнье аэп вен… Северус… Что ты видишь?.. — она отняла от лица повязку, а затем вышла из темноты: молодая, красивая женщина с буйными рыжими волосами, рассыпанными по голой груди, в грубой холщовой юбке и с бубном в руке, привязанным к нежной талии.       Снейп опешил, заморгал, пытаясь отогнать это видение, но что-то дурманящее пахнуло на него в этот момент, и он остолбенел, вглядываясь в колдунью.       — В чем дело? Тебе больше по нраву она? — неуловимый взмах бубна, и перед ним уже была…       — О, Боже… — не в силах вынести увиденного, он в отчаянии прикрыл глаза ладонью. К нему навстречу шла его Лили, совсем юная и наполовину нагая — точно такая, какой он запомнил ее — и ступая по рыхлому мху босыми ногами, развязно улыбалась ему.       — Прости меня, Сев, я совершила ужасную ошибку! Втайне я любила тебя, и теперь мы, наконец, будем вместе. Я так хочу быть твоей, твоей… навечно… Или все-таки, может быть, эта? — Звон бубна снова оглушил его, и вот, перед ним Гермиона — протягивает к нему руки в горестной, истошной мольбе. — Северус, не оставляй меня! Северус! Я прошу тебя!.. — Голову вмиг наполнили тихие голоса и смутные шорохи. — Северус, Северус, Северус! Что ты видишь?       Он припал на одно колено, не в силах изгнать иллюзию из одурманенного сознания, но мир перед ним раскачивался, огонь костра на секунду взвился до небес, и Снейпу почудилось, что вся поляна вдруг сжалась под наступающими зарослями кустарника, отрезая единственный путь на волю.       — Перестань… перестань… Это не она! Ни одна из них!       — Ты снова оставил меня наедине с этим чудовищем, Северус. Он бил меня каждый день, пока ты бегал за своей девчонкой. Сколько еще я должна мучиться из-за тебя?       Его черные глаза расширились. Он неловко завалился набок и, мотая головой, пополз назад, ни на секунду не отрывая взгляда от открывшейся ему жуткой картины. Руки, усеянные синяками, тощие бока и ребра, болезненно выпирающие из маленькой, бледной груди. Перед ним была его мать. И ее тело покрывалось язвами — последствия отравления аконитом. Изо рта тонкой струйкой стекала на подбородок черная, как мазут, кровь.       — Нет, я не убивал тебя… Я не виноват в том, что ты умерла! — закричал он что было мочи. Губы его дрожали, лицо было перекошено.       — Я знаю, чего тебе хочется, Северус. Быть понятым и любимым, стать богом для одной-единственной, кого ты сам боготворил на земле. Я могу быть любой из них. Так почему бы не найти покой в моих объятьях?       — Прочь! — с отвращением бросил Снейп, разорвав воздух взмахом палочки, но заклятие ударило в пустоту — перед ним никого не оказалось, отовсюду раздавался лишь тонкий, злорадный смех. — Зачем Ему понадобилось пророчество?! — крикнул он под конец во тьму в отчаянной попытке узнать правду.       — Глядите на него! Волшебник, а не знает, на что способны истинные пророчества! — с издевкой протянула старуха. — Они суть нити будущего. И как за всякую нить, за них тоже можно потянуть, дх’ойне!       — Но оно уже известно! — вскочив на ноги и изготовив палочку, возразил Снейп, тотчас прильнув к стене из терна и напряженно оглядываясь. — Слова Трелони, пока та пребывала в трансе, пересказал Ему именно я!       — А ты уверен, что услышал их правильно? Имеет силу только полное предсказание вещуньи. Когда он добудет его, я вплету их в ковер бытия, положив начало тому, чему дóлжно быть, и убью мальчишку, которого так страшится твой хозяин.       — У тебя тоже есть хозяин, Маэт'.       — Умненький дх’ойне… — зловеще захихикал голос. — Но служу я только себе!       Он не успел взмахнуть палочкой, как испустил глухой крик. Гибкие, черные ветви за его спиной вдруг ожили и, метнувшись вперед, обхватили за туловище, крепко оплетая собой руки и шею. Он захрипел от боли, беспомощно пытаясь наполнить легкие, но в ответ те лишь сильнее сдавливали его, поднимая свою жертву высоко в воздух, так что Снейпу оставалось лишь беспомощно дергаться в бесполезных попытках освободиться, задыхаясь под собственным весом, и сдавленный в груди, словно прутом. Палочка выпала у него из рук и упала куда-то на землю.       — Лю-мос, — еле слышно просипел Северус, задыхаясь от боли, — со-лем…       Конец ее засветился, однако ведьму это только позабавило.       — Не дергайся, это всего лишь терновник — тебе не победить его магическими уловками.       Она снова показалась на поляне в обличье жуткой горбуньи, но на сей раз без маски на пол-лица, и он увидел, что под ней был не нос, а совиный клюв, который то и дело открывался, несмотря на растянутые в скабрезной улыбке губы.       — Ведьма, — прошептал Северус. — Я попался ей, как мальчишка.       И та расхохоталась, разевая огромную не по размеру пасть.       — Умненький! А ведь мы могли славно повеселиться — мне дела нет до того, почему ты следил за этим глупцом. Но я никому не позволю отнимать у себя добычу!       — Ак… кх-х, — не оставляя попыток, продолжал хрипеть Северус, — ак-цио, па…       — Ну, уж нет! — тотчас взъярилась она. Одна из стелющихся по земле ветвей мгновенно вынырнула из темноты, и Снейп увидел, что в ней, словно в ладони, была зажата его палочка. — Посмотрим, как ты теперь справишься, — злобно проскрежетала старуха, — без этой дрянной штуки, — и бросила ее прямо в костер. Огонь лизнул дерево, взметнув в воздух зеленые искры.       — Она… мне… не нуж-на, — едва различимо прошелестел Северус, уже теряя последние силы. — Спи-ритус… — он задохнулся от очередного жестокого объятия, но на последнем выдохе сумел закончить призыв, — экспи-ра-вит…       Огонь в костре мгновенно взвился ввысь, словно пламя желало оторваться от своего основания, и из него вырвалось на свободу черное в прожилках чудовище. Дракон держал в своей пасти волшебную палочку Снейпа.       — Не-ет! — завизжала старуха и отскочила в сторону. Сухую поляну вокруг нее мгновенно охватило пламя. — Нет! Ты заплатишь за это, мерзкий дх’ойне! Умри! Издохни, как… — она издала глубокий, нечеловеческий вой, когда пламя охватило седую голову, и прежде, чем окончательно сгинуть, из последних сил крикнула. — До ур’р те н’эвуэй’с да мо ур! — А затем исчезла.       Где-то вдалеке сорвалась с места стая воронья и, взметнувшись вверх, разразилась по округе хриплым граем. Он тоже закричал, бессильно повиснув в объятьях живого терновника. Затем все стихло. Прутья, державшие Снейпа, наконец-то отпустили его, и он тяжело свесил голову себе на грудь — туда, где на разодранной мантии быстро разрасталось мокрое пятно, а бесчисленные ростки выходили из плоти, красные от крови.       Совершенно изможденный, он дернулся на месте и слабо вскрикнул. Три черные ветви, торчавшие из тела, надломились и остались в нем. Тогда как другие, тонкие и гибкие, словно струны, лишь натянулись и застопорили его, не желая отпускать свою добычу.       — Акцио, палочка. Люмос, — ее нигде не было видно. Огонь костра потух, и поляну поглотила ночь, едва-едва освещаемая зловещим светом красных угольев. Желания бороться больше не было. Жизнь уходила капля по капле из его ран. — Это. Еще. Не конец! — буквально прохаркал Снейп, вспомнив о Гермионе, и на коленях прополз вперед примерно с ярд — медленно, дюйм за дюймом, заставляя проклятые растения выходить из своего тела.       Наконец освободившись, он снова приказал: «Люмос», — и тогда увидел его — мерное голубоватое сияние, исходившее из котла — единственного места, не уничтоженного пожаром. Волшебник тотчас опрокинул его и, вынув палочку, принялся колдовать, но сколько бы ни пытался залечить раны — вытащить эти проклятые растения, что сидели внутри — у него ничего не получалось.       Он злобно выругался.       — Эта ведьма, она прокляла меня!       «Что же делать? Трансгрессировать с озера невозможно, моя магия не работает. Что остается тогда? Восполнить кровь, заглушить боль и слабость. Нужно найти спиртное. Может, у этой ведьмы было что-то подходящее в закутке…»       Когда он подошел к темному провалу пещеры в поисках лекарства, то первым делом наткнулся на магический артефакт, при помощи которого старуха общалась с товарками. Им оказался полупрозрачный кусок слюды в дюйм толщиной, по краям еще носивший следы старинной обработки. В любой другой ситуации он непременно бы взял его себе, но сейчас, ни секунды не колеблясь, бросил его о камень.       Из всего найденного на поляне Снейп наспех соорудил обезболивающий эликсир, но никакого алкоголя, даже браги, там не было. И единственное, что он смог для себя сделать, это залатать порванную одежду да приказать, чтобы кровь невидимым образом впитывалась в палочку под постоянным действием Тергео. Теперь можно было уходить.       Выбравшись на тропинку, он чуть было не споткнулся о лежавшего под мантией ребенка. И, ожидая чего угодно, даже самого худшего, взглянул на разрумянившееся от ночной прохлады лицо… Облегченно выдохнул, облекся в дымку и осторожно полетел на юг.       — Я хотел, чтобы Вы увидели это собственными глазами, Дамблдор, — сурово заметил Снейп, без всякого выражения наблюдая за тем, как его двойник положил ребенка в гостиной какого-то магловского дома и начал осматривать буфет на предмет крепкого алкоголя. В какой-то момент тот застыл и ошеломленно уставился на свою руку. Но в отличие от равнодушного наблюдателя, на лице этого Северуса были написаны отчаяние и ужас. Потому что его призывал к себе Волан-де-Морт. — Мы больше не можем делать вид, что защищаем пророчество. Темному Лорду оно безразлично само по себе. Но если то существо действительно способно влиять на будущее через предсказания, и Он выкрадет его из Отдела тайн…       Он не договорил и сделал неуловимое движение пальцами, отчего оба волшебника вернулись в директорский кабинет, оказавшись перед Омутом памяти.       — Вы же сами уничтожили его, Северус, — задумчиво отозвался директор. — Признаться, Ваш дракон восхитителен — спасти палочку в такой ситуации…       — К черту дракона! — раздраженно выпалил Северус и быстро пересек кабинет, усаживаясь в гостевое кресло. — Я вовсе не уверен, что оно умерло! Это не обычная ведьма из Лютного переулка, Дамблдор, тут что-то другое. А я успел ляпнуть, что пророчество было сделано Трелони. И это еще полбеды! Мы должны срочно прекратить уроки окклюменции, слышите? Поттер узнал черную дверь в конце коридора, а теперь, когда Темный лорд знает, что он все это время проникал в Его сознание… — Мужчина осекся. — Вы же слышали, какой совет ему подала старуха!       Старый волшебник нахмурился, принявшись по обычаю поглаживать седую бороду, перехваченную серебряной цепочкой.       — Потому я и просил Вас научить Гарри закрывать свой разум от Тома.       — Его разум открыт, словно настольная книга, Дамблдор! Он жаждет проникновения в свое сознание. Окклюменция возвращает Поттера в его сны, заставляя переживать видения Темного Лорда, но уже наяву, когда аналитические способности позволяют ему подвести соответствующие итоги. А после того, как он помог спасти Уизли, он и вовсе решил, что может следить за Ним. Вы знаете, чем это грозит! Заберите пророчество из Министерства!       Но Дамблдор ничего на это не ответил и, подумав с минуту, коротко заключил:       — Хорошо, Вы можете прекратить давать Гарри уроки окклюменции, но взамен я попрошу Вас сугубо приглядывать за ним… за всеми ими. А кстати, как Вам удалось избавиться от проклятия?       Только теперь Северус изменился в лице. Слова будто застряли у него в горле, но директор догадался и без его помощи.       — Что-то подсказывает, что к Вашему чудесному выздоровлению приложила руку мисс Грейнджер… — Удивительно, но старик был, кажется, этому только рад. Чего нельзя было сказать о Снейпе.       Затем последний поведал ему в двух словах о том, что случилось на приеме. Тот слушал молча, без оговорок, старательно подмечая каждую незначительную деталь. Причем особое внимание директора привлекла та часть, в которой обсуждалась связь палочки Беллатрисы и Малфоя. Снейп не забыл упомянуть, с каким жгучим интересом за этим спором следил Волан-де-Морт, но ни слова не сказал о том, что Тот спрашивал Люциуса о Гермионе.       — Так что Вы решили делать с мисс Грейнджер, друг мой? — словно заглянув в его голову, прямо спросил директор. — То, о чем я Вас предупреждал, чего так боялся, почти случилось. Вы все еще хотите соблюдать наш уговор?       Старик не смотрел на него, давая время подумать. Откуда ему было знать, что Гермиона Грейнджер уже забыла его, и даже если бы с ним теперь что-то случилось, горевать об этом станет разве что Дамблдор.       — Я заставил ее открыть лаписарк, — с трудом выдавил Снейп. — Любой ответ не имел бы смысла, — после чего поднялся и молча вышел из кабинета. Волшебник на это лишь тяжело вздохнул.       — Так или иначе это должно было случиться. Но мне, право, очень жаль.