Ее выбор

      Час. Может, полтора. Терпение девушки, сидевшей в кресле, спиной к окну, натягивается тугой струной, что готова лопнуть в любой момент. Ее правая бровь, охваченная нервным тиком, дергается уже не первый раз. Пальцы то сжимают, то разжимают плотную ткань на коленях. Маринетт пытается вспомнить все известные ей дыхательные упражнения, что могли помочь успокоится. Ее уже красные от напряжения глаза были распахнуты, взгляд, олицетворявший всю серьезность намерений Дюпен-Чэн, был устремлен на мужчину напротив. Тот в свою очередь устало растирал виски и тяжело вздыхал. Габриель будто смотрел прекрасный сон. Сон, что он навсегда сохранит в своей памяти. Мужчина не хотел просыпаться, а потому старался растянуть удовольствие, разглядывая прекрасную нимфу перед собой. С каждым движением ее аккуратной бровки модельер давился воздухом, зажимал горло, растирая. Периодически старший Агрест наполнял опустевший стакан виски. Мужчина глохтал напиток вцепившись взглядом в Маринетт. Прикрывая глаза, со стуком возвращал стакан на стол. Несмотря на это царившее в комнате напряжение, этим двоим нравилась эта дурацкая игра на выдержку. Каждый ждал когда ее прервет другой. Чья струна ожидания лопнет первой?       Кажется, это могло бы длиться вечно, но вот только такой исход совсем не радовал Маринетт. За эти часы, что девушка провела в кресле перед Агрестом, она убедилась, что просыпаться одной в постели больше не собирается. Перестав теребить бедную ткань, сжав кулаки, до хруста, Мари резко вскочила, чем напугала модельера, заставив того вжаться в обивку дивана. Она медленно двигается вперед, не обращая внимания на преграды, проходится прямо по столу, опрокидывая бутыль дорогущего алкоголя, вот уже льющегося на пол, а за ним отправляя в полет и стакан с этим же напитком. Мужчина не отводит глаз, смотря на напрягающие мышцы, когда Дюпен-Чэн мягко спрыгивает на пол. Окидывая взглядом надвигающуюся на него фигуру, останавливаясь на глазах цвета безоблачного неба - Габриель чувствует себя жертвой дикого зверя, готового разорвать свою жертву. Брюнетка двигается плавно, но дерзко. Она проходится языком по губам и, кажется, сейчас зарычит. Маринетт нависает над мужчиной, оперевшись руками в спинку дивана, расположив свои колени меж мужских. Дикая кошка рычала блондину в губы. На его губах заиграла ухмылка, оставалось лишь согласиться с правилами этой игры. Маринетт хватает модельера за ворот рубашки и опрокидывает того на диван. Ее белоснежные зубы смыкаются на его шее, ровно на том месте где заканчивается линия челюсти. Дюпен втягивает чужой запах, что пропитан алкоголем и табаком. Морщит свой маленький носик и фырчит. Габриель тихо и по-доброму смеется, о чем тут же жалеет - у его кошки длинные когти, от которых не спасает даже плотная ткань, рвущаяся лоскутами. Девушка аж присвистывает - ну не ожидала она, что у Агреста старшего будет такое потрясающее тело.       Он не прерывает ее зависания, притягивая за щеки к себе. Целует. Усмехнувшись в чужие губы, мужчина переворачивает их, нависая над Маринетт, превращая ее в свою жертву. Абсолютно дикое выражения лица Габриеля сводит с ума. Его расширенные зрачки гипнотизируют, кончик длинного языка проходится по высохшим губам, замирает посередине, она давится воздухом, пуская все лететь в тартарары. Мужчина поддается вперед, проходится языком по нижней губе брюнетки, увлекая ту в поцелуй. Одежда последней, разорванная с треском, мелкими клочьями оседает на пол. Прикусывает нижнюю губу, подбородок, укусы сыпятся на линию челюсти, ими же Агрест осыпает шею невинной овечки. Он наслаждается женским парфюмом. Вновь поднимается, уже к ушам, покусывает мочку. Целует виски, веки и снова опускается к губам. Следующими под пыткой падают ключицы, моментально покрываясь россыпью красных пятнышек и неглубокими следами зубов. Мужские руки грубо обхватывают женские запястья, поднимая их над головой добровольно сдавшейся жертвы.       Стоны заполняют комнату и, кажется, их слышно по всему дому, поэтому Натали решает взять себе незапланированный выходной и тактично удаляется, предоставив двух обезумивших хищников самим себе.       Тонкие ручки Мари перекочевывают в одну ладонь Габриеля, заставляя девчонку еще раз осознать разницу в весовых категориях. Другая его ладонь внимательно изучает тело пленницы, не пропуская не единой детали. Она задерживается на груди, сминая один из аккуратных холмиков, в то время, как язык Агреста ласкает другой. Дюпен-Чэн кажется, что ее тело пронизывают сотни, а то и тысячи игл. Она готова умирать прямо в это секунду, ведь, если ей так хорошо сейчас, то, что будет потом? Поцелуи спускаются ниже, и мужчине все же приходится отпустить запястья Мари, ради своего удобства. Ее тонкие пальцы сразу же впиваются в обивку дивана. Габриель поддевает каемку ее белья, зубами спуская его до колен, после чего уже сама брюнетка стряхивает ненужную сейчас вещичку на пол. Пока мужчина занят ее телом, девушка, отпустив наконец бедный диван, помогает ему справится с брюками, которые вскоре летят вслед за небольшим куском ткани. Он входит в нее медленно, словно она костяной фарфор, готовый сломаться в любую секунду, старается не омрачить воспоминая девушки о первой близости. Маринетт сцепляет освободившиеся руки за крепкой шеей, притягивает блондина ближе. Ее тут же вовлекают в поцелуй, отвлекая, проглатывая болезненные стоны. Брюнетка отдаляется, когда легкие начинает жечь от нехватки кислорода. Непроизвольные слезинки иногда скатываются с щек, оседают на жестокой обивке. Она просит остановиться, но в ответ слышит лишь уговоры потерпеть и еще что-то успокаивающие. Девушка хнычет, но новой порции поцелуев все же удается немного успокоить ее.       Габриель чувствует себя немного мазохистом, его спина уже давно превратилась в подобие кровавого месива, усилиями его молодой пассии, конечно же, что ничуть не мешает получать удовольствие от молодого женского тела (но все же, к следующему он клянется себе, что лично избавит свою дикую кошку от когтей). Они, запыхавшиеся, словно два обезумивших зверя, будто это их последний секс, вжимаются в друг друга, все сильнее, не желая расцепляться. Пик наслаждения приходит неожиданно для обоих. Но даже тогда парочка не пытается отдалиться. Габриель, тяжело дыша, прижимает своим весом хрупкое тельце к дивану, упираясь лбом в ее. Пытается отдышаться, что выходит не очень. Маринетт устала, но все же довольна. Она гладит его по растрепавшимся волосам, прижимает к себе, иногда целуя, куда придется. Незаметно, они так и проваливаются в Морфеево царство, лежа друг на друге.