А если к нам полезет враг матерый,
Он будет бит повсюду и везде!
Марш советских танкистов.
— Она хочет, чтоб я умер! — от отчаяния Камка готов был грохнуться на колени перед входом в палатку «квасоводов».
— Танька, что-ли? — удивился мехвод Вася. — С чего ты взял?
— Она будит нас ни свет ни заря, заставляет делать эти ужасные упражнения, бегать, и даже отжиматься!
— И все девчонки бегают? Каждый день? — заинтересовался выглянувший на шум Макс.
— Так точно, — уныло подтвердил наводчик и взмолился. — Я больше не могу так! Спасите!
Командир с мехводом многозначительно переглянулись и решили приютить страдальца.
Вся танковая база второй день стояла лагерем в поле. Технику выкатили из ангаров и поставили на обозрение под открытым небом. Экипажам приказали сдать боевые снаряды, а взамен выдали холостые. На вопрос, зачем это нужно, зампотех Петрович произнёс пространную речь о показательных учениях, воспитании патриотизма и дружбе народов.
Хотя, взаимосвязи между первыми двумя пунктам и огромным позолоченным фонтаном в московском парке личный состав так и не уловил. Мало того, несмотря на отчаянное сопротивление Угонщика, его заставили-таки вернуть немцам их расписной «Гриль» в знак укрепления этой самой дружбы. В результате командир «Кваса» ещё больше возненавидел фрицев. А немцы восприняли намалёванную на борту радугу как личное оскорбление.
— А ну брысь отсюда! — Танька по прозвищу Каратистка безуспешно пыталась согнать со своей СУ-100 облепивших рубку детей. — Камка!
Идея бабахнуть чем-нибудь для устрашения оказалась не такой уж плохой, но для её реализации требовался один раздолбай.
— Где наш наводчик?
— Дезертировал, — сообщила из-под днища укрывшаяся там от десанта и жары Геська, — предположительно, в экипаж «Кваса».
— Туда ему и дорога, — командир мстительно улыбнулась. — Аминэ здесь?
— Внутри, самоходку охраняет.
— Отлично! — Танька стукнула кулаком по броне. — Áми! Заряжай!
В самоходке что-то загремело, а спустя несколько секунд орудие оглушительно жахнуло. Дети с визгом посыпались с брони и бросились врассыпную.
— Вот так-то лучше, — Каратистка с чувством выполненного долга стряхнула с надгусеничной полки мокрый клочок чьих-то штанов.
Камка страдал в палатке, тщетно пытаясь заснуть. Смутное чувство тревоги не покидало наводчика, хотя вроде бы всё обошлось. Даже Танька, когда они выехали вместе с союзниками показательно бить немцев, ни слова не сказала по поводу его побега. Слева и справа дрыхли уставшие за день танкисты. Мехвод где-то пропадал. Макс бродил вокруг палатки, изображая часового. Со стороны американского лагеря доносилась музыка и весёлые голоса.
Вася вернулся за полночь. Не вполне твёрдо держась на ногах, и с ящиком под мышкой, в котором что-то позвякивало, глухо, но мелодично. Это было последнее, что запомнил продрогший и покусанный комарами наводчик СУ-100, прежде чем с головой втянулся в спальник и наконец-то смог заснуть.
Пробуждение было ужасным.
— Вставай, лентяй! — от басовитого рыка Борьки Кирпичникова спящий Камка содрогнулся всем телом и испуганно забился в спальнике, но заставить себя подняться так и не смог.
Изувера заряжающего это не остановило. Наводчик был за ногу вытащен из палатки, а через мгновение ему на голову обрушилось ведро ледяной воды. Камка с ужасом обнаружил себя на поляне, где экипаж «Кваса» в полном составе построился для утренней зарядки, а спустя несколько минут он пожалел о том, что не умер вчера. Помимо традиционных пробежки, растяжки и подтягивания на ломе, закреплённом между двух берёз, программа физподготовки танкистов включала в себя отработку ударов, подсечек, бросков и других приёмов рукопашного боя. А в экипаже из пяти человек тренеру отчаянно не хватало добровольца для их демонстрации.
На закате дня машины вернулись в родные ангары вместе с измученными, но довольными экипажами. Командир «Кваса» был счастлив, что ему позволили вместе с союзниками от души вломить немцам. Мехвод радовался добытому им «ленд-лизовскому» ящику с инструментами. А вот союзники его радости почему-то не разделяли и поздним вечером, дождавшись, пока танкисты переместятся из ангара в казарму, пришли бить Васю.
Танька Архарова никогда не стремилась стать командиром самоходки. Но так получилось, что из трусоватого Камки, молчаливой Геськи, которая к тому же оказалась единственным членом экипажа с техническим образованием, и полуграмотной Аминэ, выбирать было некого.
Мехвод немного задержалась в ангаре и у самого выхода была перехвачена Каратисткой.
— Гесь, ты же в мирной жизни технарём была?
Девушка насторожилась, как всякий айтишник, юрист или врач, с которого на халяву вознамерились получить консультацию, а то и услугу. К тому же она, хоть и считалась инженером, но железо до этого держала в руках исключительно компьютерное.
— Поможешь с радиостанцией разобраться? — перешла в наступление Танька.
— Документация есть? — обречённо спросила Геська.
— В самоходке.
Василий понял, что недооценил противника, слишком поздно. Трое «союзников» появились на пороге ангара явно с недобрыми намерениями. Молча они начали заходить на него с разных сторон.
— Что за шум, а драки не… — Танька отложила объёмное руководство по эксплуатации и выглянула из командирского люка, — …ой! Там пиндосы Васю бьют!
Два «союзника» держали мехвода за руки, прижав его к борту «Кваса», а третий настойчиво пытался выяснить местонахождение злосчастного ящика. Они были настолько увлечены, что не заметили постороннего присутствия в ангаре.
Самоходчицы свалились на незванных гостей сверху, как разъярённые валькирии. В воздухе мелькнули две короткие тугие косички соломенного цвета, огненно-рыжая чёлка под шлемофоном и перчатка с гаечным ключом. От неожиданности нападавшие выпустили жертву.
Хоть Вася и не был спортсменом, физический труд и крепкое телосложение наделили его тяжёлой рукой. Когда подоспела подмога, всё было уже кончено. Один из супостатов с разбитым носом отдыхал в нокауте, на другом с победным видом восседал мехвод, третий прыгал, согнувшись пополам.
— …откуда ж мне знать, where is their f…king toolbox? — развёл руками Вася.
— Ладно, запишем утрату армейским способом, — согласился Петрович и неожиданно обратил внимание на Каратистку, старательно выводившую кисточкой на борту СУ-100 кружок с двумя точками.
— Татьяна, зачем ты на броне розетку рисуешь? — поинтересовался военинженер.
— Это не розетка, а пятак, — с довольным видом объяснила самоходчица.
— Да, ребята, — вздохнул он. — С таким подходом не выйдет у вас каменный цветок… в смысле, дружба народов.
17.12.2014
