Мать Тереза

Жизнь добрых людей — вечная молодость (Нодье). Обрывая лепестки цветка, ты не приобретаешь его красоты (Рабиндранат Тагор). Лучшие вещи находятся рядом: дыхание в ноздрях, свет в глазах, цветы под ногами, заботы в руках, дорога перед тобой. Имея это, не нужно черпать пригоршней звезды. Просто делай то, что предлагает тебе жизнь (Роберт Льюис Стивенсон).

Сижу на удобном диванчике в лаборатории и, болтая ногами в воздухе и высунув кончик языка, старательно рисую корову на лужайке. Получается так себе — животное напоминает нечто среднее между динозавром, собакой и лемуром, потому что глаза я нарисовала слишком большими (почти комично выпученными), будто ее безмерно удивляет что-то такое, что видит исключительно она, но я стараюсь. Правда, подозреваю, что если все пойдет такими темпами и дальше, то мой рисунок будет как в анекдоте про то, что корова съела всю траву и ушла, оставив за собой чистый лист. Интересно, если я вручу такой рисунок по итогу «счастливому дедушке», как он на это отреагирует? Правда, проверять я это не буду, но вот кривую и косую корову подарю ему с удовольствием. Пускай ей наслаждается! А вот более удачные свои рисунки приберегу для папы Виктора и Кадиса. И будет моя мазня висеть на почетном месте в лаборатории Кромвеля… И будут на нее любоваться те, кто будет находиться в этой лаборатории (надеюсь, как сотрудники, а не подопытные, а то в последний раз увидеть кривую и косую недо-корову с огромными глазищами перед пытками — удовольствие то еще. Не хватало еще, чтобы та потом к ним в кошмарных снах приходила… Это определенно будут одни из самых незабываемых сновидений… В плохом смысле этого слова. Я поморщилась, как будто у меня заболели зубы, стоило мне только представить это. Конечно, я бы могла погордиться тем, что рисунок у меня хотя бы получился (как говорится, первый блин комом), хотя коровой, которая на корову практически никак не походила — за исключение развесистых рогов, гордиться в принципе особенно не получалось. Да и рога скорее принадлежали кому-то среднему между быком и лосем, но в принципе… В принципе для первого раза неплохо. Впрочем, рисунок Кромвелю, кажется, действительно понравился. По крайней мере, он достаточно мило улыбнулся, когда я вручала его ему, и даже повесил себе на стену. Правда, в своем кабинете, а не в лаборатории, что не может не радовать. Ну, и на том спасибо, как говорится, потому что мне наверняка бы икалось, если бы оказалось правдой то, что люди, над которыми будут ставить эксперименты и их пытать, будут видеть в эти мгновения мой рисунок. Наверняка у них будет полный разрыв шаблона, но все же это как-то даже слишком жестоко по отношению к ним. Даже я ночью не хотела бы увидеть свой рисунок в приглушенном свете ламп, а ведь это я, между прочим, его нарисовала, и просто уверена, что в нем нет ничего демонического! А ведь корова смотрит. Так смотрит, что не по себе становится. Наверное, все же, для полного антуража ей стоило пририсовать круг демонического призыва. Светящей фосфоресцирующей краской, чтобы наверняка. Но тогда либо меня, либо дедушку точно хватил бы инфаркт, чего хотелось бы избежать. По крайней мере, до тех пор, пока я не пойму, что вообще происходит. То есть он — мой дед, тут вроде как вопросов нет (а вот ни хрена подобного — есть и их очень-очень много!), но вот совершенно не понятно, как наша родственная связь получилась. Что-то он не похож на человека, которого может иметь семью и тем более детей. Не сказать, что у Чикатило с этим дела обстояли лучше, но ведь он тоже имел и семью, и детей. Так почему бы Кромвелю, собственно, не иметь жену и детей? Интересно, кто именно от него является моим родителем? Не думаю, что моя биологическая мать, потому что в ином случае она бы могла оставить нас себе, а не исчезать в неизвестном направлении. Да и… кажется, я смутно вспоминаю, что она безумно боялась всех, кто входил в нашу палату. Если бы она была дочерью Кромвеля, то она не испытывала столько страха и ужаса. Значит, не мать. Логичный вывод напрашивается сам собой — это наш биологический отец, о котором я вообще ничего не знаю, и, как я подозреваю, он тоже о нас с Одетт ничего не знает. Ему просто не сказали о нашем существовании? Он даже не знает о СОЮЗе? Он пожертвовал лишь сперму, и поэтому ему на нас плевать? Хм… У меня слишком много предположений, чтобы я могла теперь успокоиться, не удовлетворив собственное болезненное любопытство. Как же у них строятся родственные связи с Кромвелем? О чем они вообще думают? Работает ли человек, который является моим биологическим отцом, в СОЮЗе? Если да, то где именно? Если нет, то сколько он знает о том, что происходит вокруг? Или он живет в сладкой лжи, которую умело ткет для него отец? Кромвель — мой дедушка. По крайней мере, он сам сказал мне это, да и Система тоже подтвердила его слова. То есть, по идее, он действительно мой дедушка, но мне все еще трудно поверить. Система, так что там с моим отцом? Я ведь правильно угадала, что он сын Кромвеля? Но сколько бы я ни прислушивалась, она молчит, как партизан, абсолютно игнорируя меня. Ну, видимо это еще один способ высказать свою обиду и возмущенное «фи». По крайней мере, как бы я ни звала ее на протяжении следующих нескольких минут, она так ничего и не ответила мне. Мда… Никогда не думала, что кто-то вроде Системы может быть настолько обидчивым. Вздыхаю и кошусь на мужчину, который сидит за столом и что-то записывает, иногда задумываясь. По его ничего не выражающему лицу очень трудно определить, о чем именно Кромвель думает сейчас, но судя по довольному и даже слегка радостному блеску в пронзительных серых глазах, думает он с большой вероятностью об экспериментах. Ежусь, прекрасно понимая, что кому-то такое воодушевление будет очень дорого стоить. Нет, лично меня это никак не коснется — судя по всему, я действительно ему очень сильно дорога, потому что он беспокоится обо мне, но вот о других людях я такого сказать не могу. Все же он в первую очередь именно ученый, которому бесконечно интересно модифицировать человеческое тело, а потом уже все остальное. Интересно, как он с такой повернутостью на науке смог заделать себе сына? Или он искусственно создал и вырастил его? Система, ответь хоть что-то! Но нет, она молчит, как партизан на допросе — ни звука, ни символа, ни надписи. Нда, а я ведь из-за нее могу важной информации не получить. Впрочем, не думаю, что ее это как-то слишком уж волнует. Ну, надеюсь, что она скоро сменит гнев на милость, когда я извинюсь. Иначе ведь и правда можно так попасть в опасную ситуацию из-за недостатка нужной информации. Ладно, пока мы установили, что предположительный отец мой и Одетт ясен. Теперь стоит подумать и понять, а кто еще является нашим родственником. Судя по тому, что сказала Система, я его знаю. Нда, у меня так много вариантов в голове, что я в полнейшем шоке нахожусь. Аж не терпится узнать все поскорее. — Я хочу кушать. — капризно тяну, внимательно посмотрев на Кромвеля. Тот кивнул, поднялся из-за стола и взял меня на руки: — Ну значит будем кормиться.