***
Ранним утром следующего дня Фишер первым делом позвонил Трэвису. Тот ответил почти сразу: — Да? — голос блондина был тихий и довольно слабый. — Прости, разбудил? Услышав Сала на том конце, Трэв приободрился. — Да нет, уже вставал. На часах 7:15. «Ага, как же. Вставал…» — подумал Фелпс, ложась обратно в кровать. — Я хотел…извиниться, короче. За вчерашнее. Не надо было уезжать и оставлять тебя одного. — наступила небольшая пауза. Сал ждал хоть какого-то ответа от друга, но тот молчал. — Прости… Блондин улыбнулся, прикрыв глаза. — Чел, не парься. Все в порядке. — Точно? — Да. Фишер с облегчением тихо выдохнул, Трэв этого не услышал. На душе стало гораздо легче. — Тогда, может, встретимся ещё? — с опаской спросил голубоволосый, боясь услышать отказ. — Можно. — снова облегченный выдох. — Но на этой неделе я занят, так что позже. Эта фраза блондина звучала так, будто никаких дел у него не было — он просто не хотел больше видеть Фишера. Кончено, это неправда, но мозг Сала уже придумал все наперед, заставляя бедного парня чувствовать себя крайне паршиво. — Ладно… — Я напишу, когда буду свободен. Услышав тихое «ага», Трэвис сбросил вызов и посмотрел в потолок, потирая переносицу. Конечно, ему было довольно неприятно из-за того случая, но он не мог обижаться на Сала. По крайней мере, долго. Он больше не понимал Ларри, который так и не связывался с ним больше с тех пор, как Фелпс ушел из группы. Трэвис нашел себе работу и на жизнь особо не жаловался: он стал зарабатывать тем, что давал личные уроки по гитаре. Так как Трэвиса знало большое количество людей, они были готовы платить любые деньги за то, чтобы их или их детей обучал знаменитый гитарист. Единственная проблема, которую ещё не решил Трэв — его соулмейт. После того, как он уехал обратно в Нью-Йорк, блондин решил, что с прошлым покончено. При чем это касалось как работы, так и его отношению, непосредственно, к Салу, которому он признался перед уездом. Но стоило ему снова появиться в жизни Фелпса, все его чувства будто воскресли из мертвых и захватили тело и разум. Он снился Трэвису этой ночью. Именно поэтому он не очень хотел говорить с ним с утра, так как смешанные чувства после ночи все ещё не покидали. А ведь ещё вчера он так злился на Джонсона, ведь тот так бестактно забрал Фишера. А теперь же блондин злился сам на себя за то, что снова дал волю своим чувствам. — «У тебя есть соулмейт. Не совершай ошибок, так ты сделаешь больно и себе, и ему.» — думал парень и бил стену кулаками от собственного бессилия. Держаться от него подальше, минимум общения, и, может, тогда он забудет его, а Сал, в свою очередь, забудет Трэвиса. Это звучит так невозможно для блондина, будто в каком-то сопливом фильме про любовь. Но к сожалению, они не в фильме. Фишер же ещё долго лежал в постели, обдумывая все, что сказал Трэв. Противное чувство того, будто он говорил на отъебись и просто не хотел видеть голубоволосого — мучало все больше и больше. Из глубоких и уже надоедливых мыслей Фишера выводит оповещение о новом смс. Писал, как и ожидал парень, Ларри: «Я заеду через полчаса, будь готов» Подумав пару секунд, Сал решил ничего не отвечать. Все равно было видно, что он прочитал. Вместо того, чтобы писать какой-то ненужный ответ, голубоволосый пошел в ванную для того, чтобы заняться ежедневными утренними процедурами. Выйдя из душа, взгляд Сала упал на его метку, что находилась на пояснице. — «И какой идиот придумал эту поебень?» — подумал парень перед тем, как надел футболку с надписью «Nirvana» — это была одна из самых любимых групп Фишера. Сегодня Сал решил не заморачиваться с прической, а просто завязать хвост; обещали ветряную погоду, а обычно в такие дни на голове парня происходит полный пиздец. Бывало, дети на улице начинали плакать от одного только вида голубоволосого, это даже забавно, в каком-то роде. Полчаса прошли незаметно, и Сал уже выходил из отеля, направляясь прямо к Джонсону, что стоял у своего нового мотоцикла. На нем был черный шлем и полная экипировка. Фишер даже удивился, когда брюнет успел купить все это. — «Интересно, куда он запихнул свои патлы…» От странной и неожиданно появившейся мысли, голубоволосый тихо усмехнулся. Сал стоял прямо за спиной Джонсона, пока тот буквально пылинки сдувал с Кавасаки. И только негромко покашляв в кулак, Ларри обернулся. Брюнет даже вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя, снимая шлем. — Я думал, тебя придется ждать. — Я не дама, чтобы меня ждать. Ларри усмехнулся, протянув свой шлем голубоволосому. Тот взял его, вопросительно уставившись на металлиста. — А тебе? — Да мы быстро доедем, мне не нужно. — парень сел на мотоцикл, убрав подножку. — Я второй дома забыл. Сал надел шлем, сел позади Джонсона, аккуратно взяв его за талию. Такое близкое нахождение с ним Фишера довольно сильно напрягало, но никакого выбора ему, конечно, не давалось. Ларри без лишних слов завел мотор и тронулся с места, по обычаю оставляя за собой клубы дыма и пыли.***
Эш ходила по квартире, проверяя, все ли идеально убрано: сегодня тот редкий день, когда она не поленилась и решила реально убраться, потому что повод есть. Джонсон сказал ей ещё вчера, что приведет нового гитариста знакомиться, и девушка почему-то сильно волновалась. Она понимала, что волноваться должен скорее он, ведь Кэмпбелл, грубо говоря, «старшая по званию». Но именно за час до встречи ей поплохело. Она уже раз пять позвонила Ларри, спрашивая, все ли в силе, на что получала положительный ответ. Эшли казалось, что что-то обязательно должно пойти не так, и это как-то скажется и на ней, и на Ларри, и на гитаристе. Когда девушка пыталась выяснить что-то про этого загадочного парня у Джонсона, тот лишь сказал: «Не пугайся, когда увидишь его. И не спрашивай про лицо, это больная тема.» И все. Ни имени, ни фамилии, ни даже фото или места проживания — одна сплошная загадка, и почему Ларри так тщательно скрывал всю информацию от сестры — не понятно. Звонок в дверь. Ещё один. Эш почувствовала, как стая мурашек побежала по спине. Постояв ещё пару секунд, она подошла к двери и открыла ее, заставляя себя улыбнуться новому гостю. Но улыбка быстро сошла на нет, когда она увидела Фишера. Он шел сразу после Джонсона, который улыбался во все зубы и пытался обнять сестру. Но ей было явно не до обжиманий: все ее внимание было приковано к протезу Сала. — Эш, ну что ты встала? Дай пройти. Из транса девушку вывел голос сводного брата, который пытался пройти в главный зал с пакетами в руках. — Мы тут в магаз заехали, пожрать купили. — говорил брюнет, ставя продукты на небольшой стол перед диваном. Голубоволосый тем временем снял ботинки на высокой шнуровке, поставив их к входной двери, и застыл под пристальным взглядом Эшли. — Сал…- неуверенно представился парень, протянув руку девушке. — Сал Фишер. — Эшли Кэмпбелл. Брюнетка слегка пожала руку парню напротив, как вдруг увидела серую линию, обрамляющую его запястье. Эш покосилась на голубоволосого и, быстро развернувшись, пошла в зал за братом, который во всю расставлял бутылки с газировкой. Схватив его за рукав, Кэмпбелл потащила брюнета в кухню, прикрыв за собой дверь. Джонсон уставился на сестру, приподняв одну бровь. — Чё случилось? — спросил он, оперевшись рукой о стол. — Издеваешься? — тон у девушки был, мягко говоря, недобрый. — Мало того, что у этого парня на лице непонятно что, так ещё и серая линия! — Ээээ…- только и смог выговорить брюнет, как Эш его прервала. — Я тебе поверила, а ты в дом привел непонятно кого! Даю тебе ещё неделю на то, чтобы найти нормального гитариста! Ларри понял, что Эшли не шутит, и, сложив руки на груди, сощурился. — Ты даже ничего о нем не узнала. — парень обошел сестру, открывая дверь. — Судить по внешности — низко. С этими словами Джонсон вышел в зал, где сидел Фишер, и скучающим взглядом осматривал все вокруг. Он подметил про себя, что квартира у Ларри очень дорогая, о чем говорил интерьер и наличие второго этажа. — Прости за задержку. У нас так, семейные ссоры. — металлист сел рядом с голубоволосым, наливая себе колы в стакан. Эш вышла из кухни, медленным шагом прошла до дивана, где сидели парни, и села прямо напротив Сала, от чего тому стало не по себе. — Итак, Сал. — Кэмпбелл села неестественно ровно. — Расскажи, как давно ты занимаешься игрой на гитаре? Ларри отпил газировки, переводя взгляд с сестры на голубоволосого, что явно нервничал. — Ну… Когда мне было 6 лет, родители подарили мне гитару, и я стал играть сам. А позже и ходить на занятия. — И долго ходил? Эшли явно была настроена серьезно: ее речь была больше похожа на допрос преступника в тюрьме. — До аварии. То есть…2 года. А после уже сам. Фишер чуть опустил голову, вспоминая моменты из детства. Почувствовав явное напряжение в комнате, металлист решил исправить ситуацию, но, как обычно, по-своему: — Так, кому-нибудь подлить газявы? — 2 года…- Эш проигнорировала вопрос Ларри, как и Сал: они были слишком напряжены беседой. — А что за авария? Голубоволосый мысленно проклял все на свете, а в первую очередь себя за то, что вообще упомянул об этом. Ларри не мог не заметить, как Сал сжал ткань своих джинс. — Это, собственно, причина, почему я ношу свой протез. — Фишер зачем-то постучал пальцами по имитированному лбу. — Та страшная авария произошла, когда мне было 8 лет. Она унесла жизнь мамы и изувечила меня. Эш закусила нижнюю губу, осознав, что явно перешла черту. — Черт, прости. — девушка опустила взгляд в пол. — Ничего, я же должен был рассказать. — Фишер слабо улыбнулся сам себе. — Не каждый же день видишь человека в непонятной хернёй на лице. Повисла звенящая тишина. За окном ездили машины, птицы пели о скором приходе долгожданного лета. Джонсон ещё пару раз перевел взгляд от одного к другому, молча встал и пошел в коридор. — Идём, Сал. Отвезу тебя домой. Голубоволосый встал с дивана, ещё раз посмотрел на Эшли, которая до сих пор залипала в пол, и пошел за Ларри, который уже стоял у выхода. Брюнет молча наблюдал за тем, как Фишер одевается, как зашнуровывал берцы, и обдумывал про себя слова сестры. Таким серьезным Ларри Джонсона человечество, кажется, ещё не видело. — Ларри, — позвала брата Кэмпбелл из зала. Ее голос был уже не такой уверенный, как несколько минут назад. Брюнет сказал Салу, чтобы тот спускался к мотоциклу, а сам подошёл к Эш, которая до сих пор сидела на небольшом стуле напротив дивана. Вид у нее был, мягко говоря, задумчивый. — Что? — с ходу задал вопрос металлист. — Ты сам понимаешь. Сал — неплохой парень, смотрит правде в глаза. Но…его не поймет публика. Многие до сих пор не могут осознать то, что Фелпс ушел, а тут появляется некий… — Фрик. — закончил фразу девушки Ларри, и усмехнулся, вспомнив, что и сам когда-то назвал его так. — Ты все прекрасно понимаешь. Его вряд ли примут. Джонсон пару минут обдумывал свой ответ, смотря в окно, за которым собирались тучи. Солнце скрылось. — Самое главное, что его принял я. И что остальные ребята приняли его. А что ещё интересно — он принял нас. — Джонсон посмотрел на Эшли, которая молча слушала, обдумывая каждое слово, сказанное брюнетом. — И этого мне достаточно. Выйдя из квартиры, Ларри поспешил вниз, но, не обнаружив Фишера около мотоцикла, у парня началась паника. — «Он же мог уйти куда угодно, где мне его теперь…» Вот он. Идёт вдоль по улице настолько медленно, что лежачий догонит ползком. Он смотрит так низко, что мимо идущие люди оборачиваются ему вслед, провожая взглядами. Но ему насрать. Настолько насрать, что уже страшно видеть хоть какое-то изменение в его настроение. Джонсон догоняет его за пару секунд, рывком поворачивает к себе, и притягивает к себе. Без лишних слов, жестов и движений — просто обнимает. Почему-то брюнет почувствовал, что Фишеру сейчас это нужно, и он не прогадал: парень слабо обвивает его руками в ответ, утыкаясь лбом в широкие плечи. — Не переживай, все будет отлично. Вот увидишь. — Джонсон гладил Сала по его мягким волосам, не обращая внимания на косые взгляды. Солнце совсем спряталось за тучами. Где-то вдалеке прогремел гром.