Как сладостно!.. но, боги, как опасно

      Корабль был посажен в парке в силу закончившегося топлива. По стеклу тут же побежали потоки воды, смывая копоть и космическую пыль. ГИР на радостях выскочил наружу, принялся скакать по мокрой траве и есть валяющиеся в ней бумажки от хот-догов. — Что будем делать с этими развалинами? — спросил Диб, кивая на покорёженные летательные аппараты.       Зим пожал плечами. Все силы у него ушли на то, чтобы хоть как-то посадить корабль, и он, снова вымотанный, пустым взглядом упёрся в исходящее крохотными, смертельными для него пулями небо.       Вопреки его прогнозу, на Земле уже было раннее утро.       Вдруг ПАК его снова затрещал, по нему пошли разряды, да такие, что даже экран бортового компьютера подернулся рябью. Зим коротко вскрикнул и осел на пол. — Зим? Зим!       Бессознательное тело несколько раз дёрнулось, из горла вышел слабый хрип. Потом всё стихло.       Дождь полил с новой силой, но сквозь его бледную пелену на фоне туч виднелись очертания вертолёта, прилетевшего, по всей видимости, исследовать упавший НЛО.       Надо сматываться. Диб стащил с себя плащ и накрыл им Зима, дабы не повредить шкуру своей новой добычи, и открыл стекло. — ГИР! Иди сюда. — Что с мастером? — Он… Ему плохо. Ты срочно вызови минилося, нужно спрятать корабли как можно тщательнее. Понял?       Глаза ГИРА окрасились в красный. — Есть! Хи-хи, я принимаю команды от Мэри…       Затем он перелез к панели управления и принялся налаживать связь с базой… заодно включив какую-то жуткую музыку. Диб перекинул тело иркена через плечо и, дивясь его лёгкости, сиганул в объятия ливня, быстро скрываясь в них и стрелой летя в направлении дома.       Подходя ко двору, он разглядел в окнах свет. В этом свете мелькала широкоплечая фигура отца и спины ещё нескольких учёных. Чёрт, да как можно было забыть! Этот день был намечен ещё за три недели, и вот теперь с утра до позднего вечера дом целиком и полностью будет посвящён ИСТИННОЙ НАУКЕ и отчасти (весьма солидной части) самолюбованию. Через подобное сборище полудохлого гуманоида ни в комнату, ни тем более в лабораторию не протащишь, а уж позволить отцу и его компании отбирать у себя славу Диб не может. Недолго думая, он шмыгнул в гараж.       Плащ был в скорости снят и расстелен для какой-никакой просушки на коробках. Как плотно Зим ни был в него завёрнут, на коже всё равно осталось несколько ожогов. Зато большая часть ран от схватки затянулась. Сквозь прожженные и продранные дыры на военной форме виднелись свежие шрамы. Завтра и от них не останется следа.       Сетуя на отсутствие нормального освещения и инструментов в такой подходящий для изучения внеземной анатомии час, Диб бесцеремонно задрал изувеченную одежду и принялся с интересом разглядывать туловище противника в надежде найти потенциальные слабости.       Но, увы и ах, ни на абсолютно гладкой груди (нет сосков… что ж, разумеется, откуда на Ирке млекопитающие), ни на животе явных слабостей не обнаружилось. Живот даже в расслабленном состоянии не был таким мягким, как у человека, а плотная упругая кожа без малейшего намёка на волосяной покров не оставляла и шанса что-нибудь с этим тельцем сотворить голыми руками. Пожалуй, в чём-то относительно своей нации Зим прав — идеальное строение тела для колонизатора. С другой стороны, по человеческим меркам, он очень худ. Нормально ли это для иркена? И если нет, то с каких это пор Зим не обжирается сладким? Нет, всё-таки он не заслужил такого тела и обращаться с ним правильно не умеет. Впрочем, если бы он использовал свой потенциал как следует, это был бы уже не Зим.       С такими мыслями Диб мял и простукивал пальцами каждый сантиметр зелёной кожи и, к собственному изумлению, узнал, что рёбер у иркена количественно меньше, чем у человека, но при этом они несколько шире. Что под ними — покажет уже вскрытие.       Больше на ощупь ничего понять не удавалось. Диб стащил с Зима перчатки, но и на трёхпалых руках не нашёл ничего интересного, кроме чрезвычайной гибкости пальцев и лёгкой шероховатости ладони.       В конце концов у него даже появилась идея стащить с Зима штаны, пока тот, ещё чего, не очнулся, а мёртв он явно не был. Чтобы лишний раз проверить это, Диб поднёс к его губам отставшую от футболки нитку. Колышется. Вот ведь живучий таракан!       Тем временем дождь стал потихоньку прекращаться. Подул влажный июльский ветер, тут же сдувший нитку куда-то вглубь гаража. Ах нет же, это Зим очухался! Диб быстро вернул его одежду в надлежащее положение, чтобы не было лишнего шума.       Малиновые глаза широко открылись, но пока не сфокусировались, и Зим в панике уцепился за футболку Диба. — Д-д… Д… — …Да когда ты уже издохнешь наконец?       Зим несколько раз кашлянул и разжал кулаки. Огляделся, но озадачен не был. Это место было ему знакомо. — Почему сюда? — Потому что сейчас ты слаб, и я могу спокойно тебя усыпить и вскрыть твою тощую тушку.       По неизвестной причине, угроза не произвела должного эффекта. Или какого-либо эффекта в принципе. Зим молча попытался встать и не смог. Напрягся, должно быть, чтобы вытащить железные паучьи лапы из ПАКа, но и это у него не вышло. — Что ты со мной сделал, хитрая обезьяна?! — Так делать я всё-таки не умею.       Вероятно, Зиму легче было поверить в это, чем в то, что в гараже находилось какое-то страшное орудие для взлома ПАКов. — Мне нужно на базу, Диб. Сейчас, — проговорил он непривычно тихо, почти кротко, даже не растягивая гласную в имени. Умоляет? — А иначе что? Помрёшь? Мне того и надо, глупый.       Иркен чихнул. Его слегка потряхивало, он явно мёрз. Влияет ли состояние ПАКА на температуру его тела? Диб всё ещё не вполне удовлетворил своё любопытство, и вот уже появился повод для новой сделки. — Нет, на базу я тебя не потащу. Далеко, мокро, да и тучи никуда пока не делись. Но вот у меня в комнате, наверху, вполне тепло. Тепло, Зим, и сухо, не то что тут, в гараже! — Т-ты думаешь я так ле-легко поведусь на твои завлека-ния? — Да, именно так я и думаю. — Может быть ты и, будь ты проклят, прав… Н-нет, что я говорю… Я не буду… Хо-х-холодно…       Всего лишь один сбой в системе, и вот из опасного бойца он превратился в жалкого инвалида, который наперекор чести и принципам цепляется за любую помощь. И вот это существо несколько часов назад сожгло полконтинента на чужой планете, полной жутких солдат в полтора раза крупнее Высочайших… — Идём, Зим. Поднимайся. — Да п-пошёл ты! — Гэз в таких случаях советует сталкивать тебя в лужу. Хочешь в лужу, Зим? — Нет. — Ну тогда уж шевелись как-нибудь.       Бедняга опёрся сначала на ящик, потом на стену, потом, не особо задумываясь, на Диба. Идёт как миленький, скоро попадёт наверх, а оттуда в таком состоянии ему уже не сбежать. Осталось только придумать, как его провести через первый этаж. — Так, погоди… — Зачем тебе плащ? Что ты задумал, подлец?       Последующее его бормотание было заглушено тканью. Диб накрыл его с головой и убедился, что антенн ниоткуда не видно. — Не разбей рожу об ступеньки.       Настал момент истины. Дверь открылась.       Все взгляды в комнате тут же обратились к Дибу, промокшему до нитки, обнимающему за талию тонкую, укрытую его одеждой фигурку. — О, сын! Ты очень вовремя! — воскликнул профессор Мембрэйн в своём обычном тоне, — Мы как раз обсуждали твоё… — Не сейчас, пап. Моя девушка замёрзла.       И, провожаемый оторопелыми взорами компании учёных, наслышанных о его показательном игнорировании женщин, Мембрэйн-младший чинно прошествовал наверх.       Сестра выглянула из своей комнаты. Очевидно, она всё слышала, и ничуть не удивилась, что «девушкой» оказался именно Зим, тут же с отвращением отбросивший в сторону ни в чём не повинный предмет одежды. — Как унизительно! Да если б не… — О, как ты сразу оживился! — ткнул его Диб. — А снаружи вот-вот помирать собирался.       Он отпёр дверь в свою комнату. — Хорошую ты девочку себе нашёл, — ехидно бросила ему Гэз и скрылась во тьме своей обители прежде, чем братец придумал что-нибудь остроумное для ответа.       Всё, дома. Не может быть, дома! После всего сумасшествия, что с ним происходило за последние шесть суток, он наконец-то дома! И Зим с ним, в его комнате, не в состоянии сопротивляться! Да чего с ним только не сделаешь в таком виде! Так, Зим, не падай… А, поздно. Он уже на полу. Из ПАКа вылетело несколько искр, которые чуть не спалили прикроватный коврик, но Диба в эту секунду ничто не могло расстроить. Он как никогда близко к невероятной кладези знаний о великой внеземной цивилизации, в шаге от победы над целой империей, а уж тут у общества не будет выбора — его заметят, обязательно заметят! Тут не до какого-то там пожара!       Зим подполз к кровати и облокотился спиной об ножку. Взгляд у него вновь помутнел, он словно впал в дрёму. — Эй! Эй, Диб-тварь, — позвал он спустя некоторое время, в глупой и бессильной попытке подняться на ноги. — Что с ГИРом? И кораблями? — Ни малейшего понятия. Я поручил твоим роботам спрятать их. — А спрятаться самим?       Диб, до этого взбудораженно круживший по комнате, остановился. — Нет, забыл. — У-у-у, безмозглая биомасса, — упрекнул его Зим и почему-то рассмеялся, но не так злобно, как раньше, скорее как-то бесцветно. Умеет ли он вообще смеяться иначе, кроме как от злорадства?       Диб отвернулся, дабы Зим не заметил замешательства на его лице. А не рановато ли убивать инопланетянина? Анатомия, в конце концов, не единственная научная отрасль, в которой руки жаждущего знаний уфолога пока не добрались до Ирка. Что насчёт, скажем… психологии? Ведь совсем нерационально будет узнать только о физических уязвимостях опасных колонизаторов, а уж насколько действеннее будет впоследствии уметь манипулировать ими, давить на их психику…       Значит, решено. Повезло тебе, гость дорогой, у тебя в запасе появилось немного времени. Препарировать мы тебя ещё успеем. Рискованно, конечно: вдруг успеет восстановиться? Вдруг воспользуется человеческим любопытством и улизнёт? Впрочем, не рискуя, не добудешь. Да и какой по счёту проигрыш это будет — не сосчитать. Даже расстраиваться нечему.       Скрипнули пружины. Диб так резко обернулся, что с него чуть не слетели очки.       Надо же, у Зима всё-таки хватило сил забраться на кровать и по-хозяйски разлечься в мокрых сапогах на чистом одеяле. — Мне отсюда удобнее наблюдать, как ты пялишься в стену. — М-м, да, очень хорошая стена. Крепкая. — На Ирке крепче.       Вот же истинный патриот. И стены у него на планете крепче, и пончики вкуснее, и роботы лучше работают, и пятка не чешется.       Более чем ожидаемо от него, Диб знал. Вполне объяснимо, чем дальше продолжались их взаимоотношения, тем реже Диб пребывал в растерянности от его поведения. Таким образом, он сумел предвидеть, что Зим отшатнётся, стоит ему опуститься рядом на кровать.       Ослабевший захватчик отполз к стене и теперь сверлил человека недоверчивым, выжидающим взглядом. Рассудок его слегка прояснился.       В окно с новой силой забарабанил дождь. Казалось, жалюзи не выдержат водной канонады, и вода с минуты на минуту ворвётся в комнату сквозь незримую преграду стекла. — Что же, — подытожил Диб, — выходит, ГИРу и минилосю придется выручать себя самим. Я за ними обратно в ливень не пойду.       Зим не ответил. — В любом случае, раз уж ты никуда в ближайшие часы не собираешься, то почему бы нам не заняться осмотром тебя… на предмет, э-э, ещё каких-нибудь повреждений? — По-твоему, меня так легко провести? Ха, спасибо уж, сам себя осмотрю. — Тебя легче провести, чем ты думаешь, — произнёс Диб вкрадчиво, подползая ближе. — Ты же как-то оказался здесь. — А что мне, снаружи подыхать, что ли? Выбора не было. — Хочешь сказать, сейчас он есть? — Я хочу сказать: «отлезь от меня, чудище»! — провыл Зим с нарастающей громкостью. Пришлось зажать ему рот. — Если вздумаешь орать, внизу услышат, и вместо одного меня тебя захочет вскрыть ещё сотня-другая учёных. Оно тебе надо, Зим? Пришелец нервно сглотнул и слабо помотал головой. ПАК издал недоброжелательный треск. — Молоде…       На полуслове Диба прервал беззвучный, но не менее болезненный удар коленом в живот. Учёный-энтузиаст согнулся пополам. — Подонок. Всё равно же не убежишь никуда… Я даже не собирался тебя душить! Просто изучить…       Зим уставился на него со смесью страха и снисходительности, а потом ни с того ни с сего изрёк: — Тогда раздевайся, Диб-бестолочь!       Сказать, что Диб-бестолочь опешил — значит ничего не сказать. — Зачем? — А откуда мне знать, что у тебя там нет какой-нибудь… какой-нибудь штуки? Я тебя знаю, ты хитрый. Слабый, поэтому хитрый. — Слабый, говоришь? — Диб одним движением прижал Зима к стене. — ну и кто теперь слабый? — Жульё, — выдохнул у него над ухом пришелец. — мне сейчас худо, а так бы я тебя не подпустил. И не подпущу, пока не снимешь это.       Пришлось снять футболку. Зим всё ещё с недоверием косился на штаны, но вскоре взгляд его сфокусировался на руках, стягивающих с него перчатки. — Эй, я на такое не подписывался, — запротестовал он, когда на очереди оказалась туника, — и почему ты не остановился на моих руках? — А что я там не видел? — Ч-что ты имеешь в виду?       Замешательство и испуг в его голосе услаждали слух. Дибу нравилось то, насколько незащищённым Зим себя чувствует без одежды, как он невольно вздрагивает от каждого прикосновения, как обрывается и пульсирует его дыхание, как он жмётся к стене, будто пытаясь просочиться сквозь неё.       Такой храбрый иркенский захватчик. Даже заслуживает небольшой похвалы. — Надо же, а у тебя, оказывается, мышцы есть…       Всё, хватит комплиментов на сегодня.       Зим, тем не менее, приободрился. — Что, уже почувствовал мощь великого Зима? — Мощь, не мощь, а с таким телом что угодно можешь захватить.       Диб позволил проскользнуть в своих словах нотке зависти, и это произвело прямо-таки магический эффект: иркен забыл всякую осторожность и выпрямил грудь навстречу любопытной руке. Как он падок на лесть!       Стоило ладони мягко двинуться к животу, как Зим предостерегающе зашипел. А уж когда кончики пальцев едва дотронулись до его бока, он так дёрнулся, что ударился затылком об стену. — Что это ты делаешь? — взвизгнул он. — Не дергайся, я всего лишь проверяю, боишься ли ты щекотки. — Зим ничего не боится!       По нему видно. Бесстрашие, отвага и стыдливые поскуливания. А если пройтись по позвоночнику, возьмёт октаву повыше?       Убаюкивающе-ласковыми движениями будущий ксенобиолог чертил пунктирную линию, по которой завтра с утра пройдётся скальпелем. Он опускался всё ниже и ниже. — Можно? «С какой великосветской стати ты спрашиваешь разрешения, придурок?» — тут же одёрнул себя Диб. — Живот ты уже потрогал. Самое страшное всё равно позади…       Диба несколько насторожило, что «самым страшным» был именно живот, а не пах. Впрочем, внимания он на этом не заострял. Однако всё встало на свои места, когда последний предмет одежды, стоявший преградой между Дибом и информацией, был наконец удалён. Там внизу было… ничего. Ничего, кроме кожи, слои которой в этом месте были более различимые, почти как пластины, и более мягкие — очевидно, чтобы предотвратить лишнее трение. — И это всё? — А чего ты ожидал? — Ну, не знаю, ноги у тебя есть, должно же что-то быть между ними! — И что же там по-твоему должно быть? Второй рот с зубами? Как у… этих… Ну, знаешь, стрёмненьких… помнишь их? — Не напоминай, оно мне это сих пор в кошмарах снится. Но ты же не собираешься меня сжирать? — Я бы с радостью, но боюсь подавиться головой.       Привычная шутка слегка разрядила атмосферу. Зим принял чуть более удобную позу, хотя беспокойство из-за отсутствия формы по-прежнему снедало его.       «Всё ещё чувствуешь себя не в своей летающей тарелке, значит?» — сострил про себя Диб, скользя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра. Зим следил за каждым его движением, опустив руки Дибу на плечи, поближе к шее, чтобы в случае чего тут же его придушить. Диб старался не подавать виду, но сердце его как безумное грохотало в висках, подгоняя кровь к мозгу, и, влекомый необъяснимой силой всё ближе к Зиму, он на миг задумался: как это выглядит со стороны? Запертая комната, кровать, смятые простыни… И его главный враг, нелюбовь всей жизни, раздетый и беззащитный, но с неистово-мятежным блеском в глазах.       Поцеловать его, что ли?       Ещё пару лет назад он бы ужаснулся от самой мысли это сделать, тем более с Зимом. Зимом, который положил конец сотням невинных жизней, который плевать хотел на моральные принципы, которого ничто не прельщало кроме собственной выгоды…       Но, не так давно узнав доподлинно биографию своего кровного соперника, Диб понял одну очень важную вещь, которая, казалось, всё время была где-то в его голове, но просто была слишком неприятной, чтобы о ней задумываться.       На месте Зима мог быть кто угодно. Не всякий человек, получив те же технологии, пожертвовал бы их на развитие общества. Не всякий человек, оказавшись между вечной службой на кухне и захватом ни в чем не повинной планеты, выбрал бы первое. Зиму просто повезло быть феерически тупым, что его нисколько не оправдывало, но и выгораживать его, конечно, стало бессмысленно.       Так, национальная вражда незаметно переродилась в личную, сейчас заявляющую о себе ярко и страстно как никогда.       Но что скажет Зим? — Фу, нет, у тебя слюней полон рот! — А ты как будто кленовым сиропом плюешься!       Зим нахохлился. — Напомни, зачем мы это делаем? — Хотим узнать, можно ли таким образом тобой манипулировать. Ты ведь хочешь знать свои слабости, Зим? — У Зима нет слабостей. — А докажи! — А вот и докажу! — прошипел самоуверенный космомальчик и сам подался вперёд. — Давай.       Сколько мыслей промелькнуло в голове Диба, прежде чем он также наклонился вперёд — о том, насколько они с Зимом на самом деле похожи, вплоть до пресловутого любопытства и невообразимого упорства, и кто из них виноват в этой схожести… И как беспричинно важно то, что они оба сейчас сделают… Когда Диб только-только коснулся его губ, он почувствовал в них дрожь. Надо же, напуган, но сдаться-то стыдно.       Губы оказались менее мягкими, чем он ожидал, и более прохладными, чем у всякого человека. Диб, правда, никогда не ощущал ничьих губ за исключением своих… Но сейчас это неважно.       Не так важно, как, размяв губы, коварно пробраться сквозь них языком.       Зим, очевидно, не вполне понимал, что происходит, но вторжение Диба в свой рот расценил как вызов. Его гибкий язык в мгновение ока проскользнул между губ человека и пощекотал кончиком нёбо. А дальше-то что, умник? Сиди на заднице ровно, до неё мы ещё доберемся… Но когда ж Зим на полном ходу останавливался?       Поцелуй быстро перешёл в ожесточённую борьбу. Противники с остервенением кусали друг другу губы, Диб между пальцев сжал кончики антенн Зима, а Зим запустил обе руки в его волосы, трепля и взлохмачивая их. Враги ласкали друг друга ровно с той же агрессией, с какой ещё вчера набивали друг другу рожи.       Дрожь Зима передалась Дибу, напористость человека — иркену. Культурный обмен, не иначе.       Неизвестно, сколько прошло времени прежде чем они отлепились друг от друга, чтобы отдышаться. — Диб? Диб… — Зим ощупывал свой живот. — Что-то не так…       Диб, как по наитию, опустил взгляд на кожу между ног иркена.       Поистине, изменения произошли. Слизи прибавилось, и «пластины» словно бы понемногу разошлись в стороны, и из-под них показалось нечто густо-малиновое. Диб не придумал ничего умнее, чем полезть туда пальцами.       Тепло; теплее, чем любая другая точка на его теле, и, очевидно, чувствительнее. Аккуратный толчок — и вот вам первый неосознанный стон. Когти Зима больно впились Дибу между лопаток.       Не успел он сделать еще одно движение, как та тёплая малиновая материя с негромким, довольно мерзким хлюпом оказалась у него на ладони в виде сегментированного слизистого отростка. Диб ахнул от изумления.       ПАК Зима замигал и испустил пугающее жужжание, но его носитель в панике даже этого не заметил. — Т-ты что со мной сделал, сволочь извращённая? — Не могу назвать себя великим знатоком иркенской анатомии, — рассудил Диб после кратковременной паузы и исследования пальцами загадочного органа. — но ты возбуждён.       Зим отшатнулся от него с глубоко оскорблённым видом. — Это я-то возбуждён? Что я, по-твоему, способен… Я?! Захватчик с планеты Ирк?! Я, ЗИМ???       Диб растерянно моргал, глядя на то, как Зим, уязвлённый до глубины души, собирает силы в один кулак, одежду в другой, и отползает в угол комнаты, украдкой посматривая на нижнюю половину своего туловища. Уж от собственного тела он такого предательства не ожидал. — Всё! Хватит! Не надо больше!       Диб, естественно, не хотел чтобы эксперимент кончился так скоро, и предпринял жалкую попытку взять этого обалдуя на слабо. В который раз. — Боишься что ли?       Зим помедлил, но потом истерически выпалил: — Если это нужно, чтобы ты перестал, то да! Да, боюсь! С ума сейчас сойду, даже хуже твоего! Ты понятия не имеешь, до какой опасной штуки твои гнусные ручонки дотянулись, даже я, Зим, до конца не знаю!       Он кое-как встал, но голос его надломился. — Доволен?       Диб, поражённый, не сказал ни слова, пока Зим натягивал кофту. Только после того, как на своё законное место вернулись и перчатки, он осмелился заговорить: — Выходит, на Ирке сплошной целибат?       Зим сощурился. — Уж не уверен, о чём ты, но допустим, что так и есть. Даже вот как: Ирк — планета, знаменитая своим целибатом От полюса до полюса, и включая каждую колонию. — Какой ужас, — искренне посочувствовал ему Диб.       Чу! Стучит что-то. Может, дождь всё ещё идёт? Нет, ливень прошёл, хотя тучи пока не рассеялись. Тогда что за стук? Похоже на шаги по лестнице. Так и есть! — и всё ближе, ближе…       Диб еле успел затолкать полуголого Зима в шкаф, когда в дверь настойчиво постучали.       Футболка натянута, выше натянута улыбка. Дверь открылась. В комнату осторожно просунулся отец. — Да, пап?       Профессор озадаченно огляделся. — А где твоя, гм… юная леди? — А, э-э, она, того… ушла. — Ушла? — Да, ушла. Через окно. Сражаться с вампирами ушла! Мы, понимаешь ли, два сапога пара и всё такое…       Гэз за спиной отца перекосило в острейшей ухмылке. Профессор же выглядел таким потерянным и разочарованным, что даже его очки заблестели как-то расстроенно. Он постоял ещё немного, посмотрел на сына, посмотрел на окно и, ничего не взяв, покинул комнату. — Господи, теперь их двое… — пробормотал он уже за порогом. — Заметь, он сказал это не в день моего рождения, — фыркнула Гэз и тоже вышла, с опаской косясь на взбаламученную постель.       Диб высунулся из дверного проёма и проводил сестрицу глазами до её комнаты. Вновь довольный своей актёрской игрой, он вернулся к себе. — Ну, Зим, можешь выходить.       Диб подошёл к шкафу. Дверца открыта. Внутри пусто. Пусто также по углам, под столом и даже под кроватью.       Отчаявшись, он выглянул в окно: внизу, на мокром газоне, виднелась характерная вмятина, образовавшаяся от непосредственного столкновения лица с землёй. Как только ему удалось вытерпеть это беззвучно?       Первым побуждением было выпрыгнуть из окна и броситься в погоню — не мог он уйти далеко! — И кстати, — сообщила вновь зашедшая Гэз, — папа сказал, что ты наказан, потому что ты пропал на неделю и не помогал нам готовиться к слёту. Ещё раз выйдешь из дома куда-либо кроме школы, и он не пустит тебя в лабораторию. Никогда. — То есть, когда меня в четырнадцать лет полтора месяца пытали на чужой планете, он даже не почесался, а как сбор, так у него вдруг появился сын! Он вообще в курсе, что мне вот-вот стукнет девятнадцать? Да в моём возрасте дома вообще не ночуют! — А ты поспорь с ним об этом, — многозначительно хмыкнула сестра, — и не забудь пригласить свой аргумент.       На этом разговор был окончен. «Ну что ж, не беда, — успокоил себя Диб, — вылезу через окно ночью, комнату запру изнутри. К утру вернусь с Зимом за шиворот и сейчас же вспорю ему брюхо.»       На этом и остановившись, Диб направился в ванную. Щёлкнул замок, из крана полилась вода. Её брызги охладили раскрасневшиеся щёки, ледяные капли по шее стекли на футболку.       Так, теперь самая пугающе-очевидная часть. В попытке найти опровержение собственным ощущениям, Диб расстегнул ремень, приспустил штаны и… аж присвистнул. Такого стояка у него отродясь не бывало.       Диба, как он честно заверил самого себя в зеркале, это беспокоить не должно. Что только не способно смутить неудовлетворённого юношу! Обычное нервное напряжение и немного науки — делов-то… Пф-ф! Хоть каждый день! — Нет, стоп, так даже хуже! — воскликнул он и, обиженный сам на себя, уселся на опущенную крышку унитаза.       Что ж. Так или иначе, нужно покончить с этим…       Резко остывшие пальцы скользнули под нижнее бельё. В такие секунды сознание, как правило, очищалось от всяких беспокойств, но сейчас, увы, мысли всё ещё полнились Зимом, его голосом, движениями рук, гладкостью кожи, блеском глаз, вёрткостью языка… Подумать только, захватчику удалось поработить не только тело противника, но и его мысли. Он сильнее, чем кажется, сильнее, сильнее, СИЛЬНЕЕ!       Диб закусил губу, чтобы не застонать.       Медленно выдохнул.       Всё. Пар выпущен. И чтобы теперь без глупостей! Хватит, Диб, так облизываться на угрозу роду человеческому, пускай в данный момент он и безвреден и, вероятно, тщетно пытается вернуться в надёжные стены своей базы.       Дибу тут же представился Зим, одиноко бредущий по улице, в изорванной одежде, в ожогах. Представилось, как с новым замыканием он вскрикивает от боли и падает на колени, но, отдышавшись, вновь поднимается и продолжает своё убогое путешествие. Так ему и надо, будет знать, как ввязываться во всякую дрянь, а Диб потом спасай его — тьфу, придурочный.       Окончательно разозлившийся на Зима, Диб ещё раз сполоснул руки и покинул ванную.