***
— И какого чёрта ты творишь? — голос Обито прозвучал грубо, вырвав Какаши из мягких объятий сна. — Завёл себе ручную шлюху? Хатаке медленно открыл глаза, мутные ото сна. Лениво потянулся, закидывая руки за голову, и приподнял бровь в знак особого возмущения. — Не шлюху, она медик, — перевернувшись набок и слегка причмокивая от жажды, медленно проговорил он. — Пейн уже в курсе, он одобрил. — Вы с ума сошли оба?! — Обито вскрикнул и оттолкнулся от шероховатой стены, на которую опирался ранее. — Она АНБУ Конохи, а ты притащил её в убежище и собираешься провести ей обзорную экскурсию! — запальчиво выговорил он и, не унимаясь, всё мерил нервными шагами небольшую комнату, погруженную в полумрак. — Ты же знаешь, что живой она отсюда не выйдет. — Хатаке вздохнул и сел на кровати. — Да и про убежище это известно уже давно. Я ещё несколько месяцев назад предлагал перебраться отсюда подальше. Она, кстати, очнулась? — Я не проверял… — Пойдём, полюбуешься. — Какаши встал и накинул на плечи плащ. — Она забавная.***
Скрипнула ржавыми петлями дверь, и свет тусклой лампы ворвался в комнату, немного разбавив темноту. — Эй ты, поднимайся, мне нужно показать тебе комнату нашего прошлого медика. — Хатаке хмыкнул: его забавляло то, как она щурит глаза, прикрываясь ладонью от яркого света, и то, как пыталась выглядеть покорной и смелой. — Возможно, найдёшь там всё необходимое. Она встала, немного покачиваясь. Размяла затёкшие от долгого сидения ноги, выпрямилась и развела плечи. И только после небольшой зарядки сделала несколько уверенных шагов навстречу. — Я хочу есть и пить, — ровно сказала она, не прося, но и не требуя. Будто ставила перед фактом, как само собой разумеющееся. Какаши недовольно вздохнул: он совсем позабыл, что, заводя живую игрушку, её нужно оберегать, чтобы не сломалась до того, как надоест. Он запустил руку в светлые волосы, прикидывая, что теперь делать. Быть ей нянькой он не намеревался, но сейчас выбора у него не было. — Продукты на кухне, — Какаши кивнул в противоположную сторону, — приготовишь сама, пошли. Он шагал медленно, всем видом демонстрируя, что делает ей великое одолжение. Звуки шагов гулким эхом ударялись о стены длинного коридора, подчёркивая его пустоту. Он беззлобно одёрнул её, заметив любопытный взгляд. Джун бегло осматривала всё, что попадалось на глаза: трещины на полу, узоры неровной штукатурки, блёклые лампы на потолке. Какаши был уверен, она заметила за кажущимися пустыми стенами кромки потайных дверей. — Привет! — выкрикнул Обито, неожиданно появившись на их пути. Он резко наклонил голову набок и быстро замахал рукой в знак приветствия. — Да, кстати, это Тоби, забыл представить. Как зовут тебя, он знает, — быстро представив их друг другу, Какаши едва не рассмеялся, заметив, как она дёрнулась от неожиданного появления Тоби. Хатаке толкнул плечом закрытую дверь, пропустив вперёд отчего-то вмиг оробевшую девчонку и Тоби, внимательно следившего за ней единственно видимым глазом. Какаши, наблюдая за каждой её реакцией, задумался: интересно, она действительно боялась, интуитивно понимая, что перед ней не болтливый дурачок, или же она заметила тогда их общение с Обито? А, возможно, она просто вживалась в роль послушной глупышки? Какаши поморщился, заметив на кухне Дейдару, увлечённого поеданием какой-то стряпни. Только его ещё здесь не хватало… — А это ещё кто? — Дейдара сглотнул и, вытерев рот, сложил руки на груди, придирчиво осмотрев незваную гостью. — Джун, наш медик. — Какаши кивнул в сторону полки, уставленной продуктами, молчаливо разрешив начать готовить. — Она здесь на правах пленного, так что не болтай лишнего. — Хм, а ты кажешься мне знакомой. — Дейдара закружил вокруг Джун, уже гремящей посудой, и потёр подбородок, будто силясь что-то вспомнить. — На тебе форма АНБУ Конохи и эти розовые пакли… — Он замер на секунду, приоткрыв рот от внезапного озарения. — Да это та девчонка, что прикончила господина Сасори! Гребанная ученица Пятой! — он выкрикивал каждое слово так, что Какаши показалось, будто у него лопнули барабанные перепонки. Он скривился от громкого звука и вида Дейдары, размахивающего руками прямо перед его лицом. — Вы ошиблись, господин. — Джун прогнулась в низком поклоне, и Какаши поморщился ещё раз. Господином для неё здесь был только он. Не этот нервный подросток оставил её в живых, не ему она должна поклоняться. — Успокойся, — Хатаке расслаблено откинулся на спинку стула, — Сасори был убит собственной бабкой и мелкой девчонкой, не думаю, что он хотел жить. Да и эта слишком слаба для ученицы Пятой. — Он раздраженно цокнул и сложил руки на груди, не хватало ещё истерики этого неуравновешенного мальчишки. — Семпай слишком мнительный. — Тоби наклонил голову и почти вплотную подошёл к Дейдаре, в очередной раз нарушив зону его личного пространства. — Разве ему не нравится работать с Тоби? — Заткнись! — Тсукури выставил руку вперёд, отгородившись, и обернулся к девчонке, старательно нарезавшей овощи. — Эй, ты, скажи-ка мне, что для тебя искусство? Взрыв или вечность? — Дейдара прищурился, заглядывая в её лицо, наполовину скрытое за волосами. — Я думаю, господин, что искусство — это взрыв длиною в вечность, — тихо произнесла она, не подняв глаз. — Это яркий всплеск эмоций, который испытывают поколения. — Она отложила нож в сторону и вновь поклонилась. Хатаке от этого вида едва ли не трясло: его до нервного зуда раздражала эта картина — испытывать благоговейный ужас она была должна в первую очередь перед ним. — Пфф… Она непроглядно глупа. — Дейдара фыркнул и, резко развернувшись на пятках, в несколько широких шагов вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Джун шумно выдохнула, заметно расслабившись. Какаши приподнял бровь, удивившись про себя: неужели Тсукури был прав? — Вот, господин. — Она зачем-то протянула вторую порцию Хатаке, раздражающе шаркнув тарелкой по столу. — Если ты решила отравить меня, то весьма неплохая попытка. — Какаши пренебрежительно осмотрел тарелку. — Выглядит отвратительно, пахнет так же. Разве твоя мать не научила тебя готовить? — Я сирота, господин. — Джун виновато опустила взгляд, в очередной раз поклонившись. Хатаке поджал губы, рассматривая тонкие черты её лица. Неужели расстроилась? — Ешь быстрее, тебе ещё медикаменты разбирать, — холодно выговорил он, глубоко вздохнув. Когда уже закончится этот день?!***
Звонко разносились по округе звуки вечерней природы: шум листьев на ветру, переливы мелких птиц. Но в этом сонме звуков Какаши слышал лишь идеальную для себя тишину. Он удобнее устроился на земле, скрывшись в высокой траве, закинул руку за голову и с нескрываемым наслаждением вдохнул полной грудью летний воздух. Какаши предвкушающе зажмурился — вечерняя тренировка выбьет из него последние за этот долгий день мысли. Какаши лениво потянулся и резко поднялся на ноги. Отряхнувшись от пыли и мелких травинок, налипших на брюки, он снял водолазку. Прохлада летнего вечера - то, что сейчас было ему необходимо. — Мне кажется или у тебя это входит в привычку? — Хатаке обернулся, расслабленно прокручивая кунай на пальце. — Я просто не хотела вас прерывать… — Джун медленно вылезла из ближайших зарослей кустарника, виновато опустив голову. — Что тебе нужно? — спокойно спросил он, почему-то был уверен, она не стала бы искать его компании без веского повода. — Печать, — почти прошептала она, не подняв взгляда. — Тот, кто её поставил… могу ли я просить снять её? — Она зацепила пальцами край изодранной водолазки и продемонстрировала причину визита. Но Хатаке, к своему стыду, заметил лишь аккуратную родинку на нежной коже. — Нет, — он резко выдохнул, раздражённо хмыкнув. Он до сих пор не восстановил свою любимую тренировочную площадку. Ей хватило одного удара, чтобы раскурочить её. Снять печать — неплохая возможность самоубийства. Если она, конечно, не промажет в этот раз. — Но… без чакры я плохой медик, я не смогу помочь, — тихо сказала она, буквально всхлипнув от подступающих слёз. — У тебя есть мази, травы и прочая ерунда, ей и пользуйся. — Хатаке развёл руками в знак бессилия: он видел и лабораторию Сасори, и запасы скряги Какузу, и был уверен, что девчонка найдёт там всё необходимое. — Не сможешь помочь — умрёшь. — Но, господин, — она испуганно посмотрела на него, и Какаши пришлось закусить щёки, чтобы не расплыться в довольной усмешке. Ровно та заискивающая интонация голоса, ровно тот пугливый взгляд, ровно та поза смирения - всё, чего он от неё ждал в течение дня. Рвано выдохнув, он всё же едва заметно улыбнулся — какая же она стерва, если вжилась в роль так быстро? Только вечер первого дня, а она уже такая послушная… Умница… — Нет, — строго произнёс он, скложив руки на груди. Джун низко поклонилась в знак покорности и, развернувшись, резко остановилась, услышав его голос: — Бери, мне нужен партнёр в тайдзюцу, — приказал он и бросил к её ногам второй кунай. И не дожидаясь её реакции, отошёл на несколько шагов назад, занимая боевую позицию. — Хай, — уверенно и чётко выкрикнула она, и Хатаке вновь приятно удивился её резкой перемене. Да и бои с ней выходили на редкость интересными. Жаль, придётся драться вполсилы, иначе он может её просто убить. А пока не хотелось бы… Оба заняли боевые стойки, пристально заглядывая друг другу в глаза. Джун атаковала первой, подбрасывая кунай в воздух, отвлекая. Какаши блокировал удар, отметив про себя, что даже без чакры она была удивительно сильна, и за долю секунды увернулся уже от следующего удара с уже зажатым в её руке кунаем. Она успела его перехватить во время первого удара? Хмыкнув и перекатившись по её спине, он тут же ударил. И едва успел разжать руку, чтобы не повредить без того разбитое лицо. Джун дёрнулась от звонкой пощёчины и сильнее сжала челюсти, не теряя скорости, она резко ударила ногой в корпус. Хатаке беспомощно схватил ртом воздух: он совершенно не ожидал пропустить очевидный удар. Сплюнув слюну на землю, он раздражённо оскалился — пора было прекращать самолюбование. Вновь увернувшись от её быстрых и чётких движений, проскользнул под её рукой, брошенной для удара в челюсть, и ударил прямой ногой в живот с такой силой, что Джун отлетела на несколько шагов, бессильно рухнув на колени. Хатаке сжал челюсти: всё вышло не так, как он хотел! Он слишком переоценил её способности. Запустив пятерню в волосы, он рассеянно подошёл ближе и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Но тут же отвесил ей ещё одну пощёчину, в последний момент заметив её злую улыбку, скрытую за спадающими волосами, и кунай, припрятанный для удара. — Знаешь, Джун, — порывисто выдохнув, он прижал её к земле, — ты неплохая актриса, и даже АНБУ из тебя вышел неплохой, несмотря на то, что ты в плену. — О чём вы, господин? — Она растерянно посмотрела на него. Но не сопротивлялась, позволив удерживать свои руки над головой. — Твоё имя ложь, думаю, тебе бы больше подошло Хитоми*… — шептал он ей на ухо, обжигая её кожу своим сбивчивым дыханием. — То, что ты сирота — ложь, жила бы одна — готовила не так отвратительно, — усмехнулся он, наблюдая, как она облизывает пересохшие губы, — и ты можешь обмануть кого угодно, того же Дейдару, но только не меня… — Он нежно провёл свободной рукой по рёбрам, прикоснувшись подушечками пальцев к свежему порезу. — Ну, а сейчас я хочу узнать, какой из тебя медик, и чему тебя научила легендарная неудачница. — Какаши выпустил её руки из захвата и, резко отстранившись, встал. Он хотел бы видеть все эмоции на этом растерянном лице. — Кунай отравлен, — расслабленно произнёс он, медленно прокрутив его на пальце, — у тебя двое суток на изготовление противоядия, потом паралич и медленная мучительная смерть…