Сладкий яд (Юнги/Хосок, R)
24 июля 2019 г. в 16:47
Хосока слишком много — в общежитии, на тренировках, по дороге домой, в его собственной комнате. Он вьется вокруг Юнги, говорит, не замолкая, заглядывает в глаза и, когда никто не видит, ластится, как большой домашний кот.
Прикосновения Хосока приносят почти физическую боль — кожа горит в тех местах, где он оставляет свои поцелуи, где скользит руками по обнаженной спине, царапая выступающие лопатки короткими ногтями. Юнги чувствует, как подкатывает к горлу тошнота, когда Хосок опускается перед ним на колени, расстегивая ремень. Смотрит из-под растрепанной челки, закусывает губу в предвкушении и дергает молнию на брюках. Юнги давит порыв вскочить на ноги и сбежать, откидывается назад и закусывает ладонь. Он слишком увяз в этих отношениях, в этой больной, неправильной зависимости друг от друга.
Хосок сосет неумело, давится, помогает себе руками и что-то мычит, посылая по телу легкие вибрации. Юнги сильнее впивается зубами в ладонь, глуша непрошеные стоны — ненависть к себе глухо рычит на задворках сознания. Хосок убийственно нежен, ласков, Юнги ловит его взгляд и тут же отворачивается — любовь, которую он там видит, отравляет.
Юнги мечтает повернуть время вспять, вернуться в тот день, когда позволил Хосоку первый раз прикоснуться к себе. Когда выслушал признания, произнесенные горячим шепотом в ночной тишине, когда не оттолкнул протянутую руку.
Юнги вязнет в этих отношениях, как в трясине, ненавидит себя, ненавидит Хосока с его чувствами, с его безграничным доверием и удушающей нежностью. Ненавидит, но не может оттолкнуть. Потому что Хосок как наркотик, с которого не хочется слезать. Юнги добровольно сдается этой зависимости, позволяя любить себя, позволяя Хосоку всё, что тот хочет.
Хосок знает об этом, не может не знать, но молчит, принимая правила игры. Он для Хосока тоже как яд — выламывает кости, разъедает последние капли здравого смысла, опутывает цепями, привязывая к себе.
Юнги кончает с протяжным стоном, затылком вжимаясь в кровать. Хосок валится рядом, кончиками пальцев водит по его запястью, очерчивая голубоватые дорожки вен. Пододвигается ближе, оттягивает воротник футболки и оставляет засос в основании шеи — клеймит собой. Юнги зарывается рукой Хосоку в волосы, массируя кожу головы, и отсчитывает секунду за секундой.
Хосока слишком много — в его жизни, в его мыслях, в его сердце. Юнги хочет его оттолкнуть, но боится, что без этого сладкого яда не протянет и дня.