***
Стоило Шейле оставить его в одиночестве, как на небольшой сцене клуба началось какое-то действо. Майерс довольно часто бывал здесь, но подобного ещё не видел. Почти в кромешной темноте, на сцене появились музыканты, в количестве небольшого джаз-бэнда. Постепенно всё начало окутывать дымкой с каким-то необычным ароматом: то ли сандала, то ли ладана, Джонатан так и не понял. Но вот ощущение нахождения на спиритическом сеансе возникло. Музыканты в абсолютно черной одежде тоже создавали определенную атмосферу загадочности. Пока по коже детектива пробежал неприятный холодок предчувствия, посреди сцены оказалась стойка для микрофона, на которую был направлен приглушённый свет двух софитов так, чтобы зрителям были видны только руки того, кто подойдёт к микрофону. «Удобно для того, кто хочет скрыть свою личность», — пронеслось в голове Майерса.Включите песню «Seven devils» Florence + The Machine для атмосферы.
Внезапно, зазвучали первые аккорды песни, которую Джонатан, большой знаток и любитель джаза, никогда раньше не слышал. «Это и не джаз», — сразу понял он. Музыка сразу показалась ему очень сложной и не для всех, её зловещие, мрачные и в то же время звонкие аккорды пустили новую волну мурашек по коже. Мужчина заметил, что в таком же, как у него, оцепенении находились и остальные присутствующие, которых, кстати, стало немало. Создалось впечатление, что в клубе даже слишком много людей, чем он может позволить себе. Вступление, на вкус детектива, было немного затянутым, но прекрасно позволяло погрузиться в нужную атмосферу. Тут зазвучал тихий и при этом очень сильный голос солистки. Она виртуозно переходила с почти интимного шёпота на звонкий, даже немного режущий, словно скальпель, пронзительный грудной звук. Как и догадывался Джонатан, из-за специально выставленного света, зрителям почти не было видно деталей внешности солистки. Свет мягко очерчивал её стройную с плавными изгибами фигуру в чёрном с небольшим переливами платье в пол, изящные руки с парой тонких бриллиантовых колец, обнимающие микрофон и стойку, волнами спадающие темные волосы и контуры лица. Больше ничего не было известно о таинственной певице, что изрядно мучило детектива. Почему-то ему казалось, что девушка (он подсознательно ощущал, что солистка непременно девушка младше его) постоянно обращается к нему, к абсолютно не знакомому ей человеку. Он чувствовал сильную энергетику, исходящую от этой девушки в каждом мягком жесте её рук, будто притягивающих его взгляд к себе. И действительно, Майерс с ужасом поймал себя на мысли, что хочет смотреть только на неё, слушать только её голос. «Словно ведьма», — подумал детектив, но с таким же упоением продолжил слушать песню о чёрном сердце, неспособном любить (Melody Gardot — Your heart is as black as night), которую девушка пела с такой сладкой горечью, болью, будто пережила всё то, о чём рассказывала в композиции, сама. В такой приятной дымке в сознании, странной реакции сердца, замирающего при каждом новом штробасе певицы, Джонатан не заметил, как концерт закончился, а он всё ещё сидел в кресле, расстёгивая воротник рубашки, в которой ему стало тесно. Он не понимал, что с ним происходит. Его бросало из жара в холод, а руки немного дрожали в такт слишком быстро бьющемуся сердцу. Сейчас детективу казалось, что в необычной темноте зала, он умудрился рассмотреть цвет глаз девушки, которая пела только что — они были по-кошачьи зелёные, такие не забудешь просто так. И сейчас, сидя в одиночестве посреди клуба, он, закрывая глаза, видел перед собой этот взгляд. Из тумана, в который он был погружен, его вывела мягкая рука Шейлы, обеспокоенно смотрящей на него. — Эй, Майерс, с тобой всё в порядке? — тихо спросила она, пытаясь привлечь его внимание. — Что? Со мной? Нет, с мной всё хорошо. — Ответил Джонатан, быстро осматривая клуб и понимая, что он последний посетитель, все давно разошлись по домам. — Я, наверное, пойду, мне пора. Спасибо, Шейла. Вечер был чудесным. — Торопясь, произносил на ходу Майерс. Уже у входа, он вдруг решил окликнуть администратора, чтобы спросить то, что хотел узнать весь этот вечер: — Шейла, а как зовут эту девушку? — Которую? — спросила в ответ Шейла, прекрасно понимая, о ком спрашивает детектив. Но как же ей не хотелось отвечать на его вопрос о ней. Весь концерт она, глотая слёзы, видела, что творила её подруга на сцене, что она делала со зрителями, а особенно с детективом. «Она выбрала его своей новой жертвой, и ничего с этим мне уже не сделать», — с горечью думала девушка, для которой Майерс был дорог. Она видела, какую реакцию вызвало выступление Айрин Мур у детектива: странно, как он не забыл, что такое дышать. «Буквально заворожила его. Сначала поиграет, а потом бросит, как Артура… И так будет с каждым, кто попадет под чары её голоса», — рассуждала Шейла видя, что Майерс всё ещё ждёт от неё ответа. Тяжело вздохнув, она поняла, что уже ничего не изменить, и ответила: — Айрин Мур. Её зовут Айрин. — Спасибо тебе! — радостно воскликнул Джонатан, в глазах которого она увидела какой-то новый огонёк. Только детектив покинул здание клуба, как девушка, из глаз которой теперь тихо текли слёзы, прошептала ему вслед: — Будь осторожен, милый. Она опасна. Как никто другой. И прости меня, что не предупредила тебя об этом раньше… В это время, Майерс, узнавший имя незнакомки, уже предвкушал, что завтра обязательно найдет всё о ней. Конечно, в его планах было ещё и познакомиться с ней лично, что он решил не откладывать на потом, а исполнить прямо сейчас, поэтому вернулся в клуб. Помня со времён расследования, где у «Fleur de lune» служебный вход, он поздоровался с охранником и прошёл сразу же за кулисы, к гримёрным. Увидев приоткрытую дверь одной из гримёрок, он понял, что это та, которая ему и нужна. Только он хотел постучать в дверь, как услышал за ней тот самый голос, в котором теперь явно слышалась усталость и грусть: — Ох, Адриан, я так сегодня устала, ты себе просто не представляешь. Что-то в этот раз я слишком выложилась. — Эти слова были адресованы высокому молодому человеку, который помогал девушке расстёгивать платье, которое в ту же секунду упало к ногам той, что в нём была ещё пару минут назад. — Милая, ты так говоришь каждый раз, после каждого выступления, — ответил парень с явно крашеными в пепельный цвет волосами, надевая на девушку шелковый халат. — Тебе просто надо отдохнуть. Через пару дней ты снова будешь желать выйти на сцену, вот увидишь, — нараспев сказал парень, вооружившись расчёской, которой он начал разрушать голливудские кудри, сделанные им пару часов назад. «Значит, личный стилист», — сделал вывод Майерс и продолжил следить за, казалось бы, обычным в таких ситуациях разговором. — А мне кажется, что сегодня было как-то слишком чинно и скучно. Почти не аплодировали, — с нотками обиды в голосе, произнесла девушка. — Да ты у нас капризуля, милочка! — воскликнул Адриан, завязывая волосы мисс Мур в конский хвост. — Ты видела, что в зале был аншлаг? А вот я видел! Такого ещё не было, это точно. А если ты аплодисментов не слышала, то могу тебе порекомендовать лишь одно: мониторы вынимай иногда, и тогда не только музыку слышать будешь. — Может ты и прав. — Выдохнула девушка, устало смотря на себя в зеркало. — Давай ручки, я тебе сейчас на них одним волшебным средством капну, и будешь как новенькая, поверь. — Весело сказал молодой человек, приобнимая Мур за плечи. Он знал её слишком долго, поэтому понимал, что нужно девушке для того, чтобы расслабиться. — Ты же моя фея красоты, — рассмеялась девушка. — Кстати, я видел того парня, на которого ты глаз положила, — заговорщически улыбнулся Адриан. — Ну, и как он тебе? Ты же знаешь, твоё мнение мне очень важно услышать. — Это потому, что я лучше тебя в парнях разбираюсь? Ну что же, я, как эксперт, скажу одно — прекрасный выбор. Он красавчик. В этот раз, ты не ошиблась. — После этих слов, парень получил маленьким кулачком в плечо. — Ай! Чего дерёшься? Я же правду сказал! И сейчас Джонатану стало не по себе от того, что он слышит этот разговор. «Вот же дурак, надо было мне сюда идти? Сейчас бы уже домой ехал… Нет, что вы, профессиональные привычки берут своё», — ворчал он про себя, при этом не делая ничего, чтобы покинуть засаду. Вернувшись к слежке, он увидел, что мисс Мур успела уже облачиться в брюки с высокой посадкой и тонкий джемпер под горло горчичного цвета и сейчас закатывала рукава до локтя, пока Адриан искал что-то в своей сумке. Наконец, он достал маленький пузырек с пробковой крышкой, в котором переливалась какая-то жидкость. Девушка послушно подставила кисти рук, и тот нанес по капле какого-то масла на них, сразу же растерев. Она слегка улыбнулась, но тут же сморщила нос: от этого средства шёл немного резкий, восточный запах. А парень старательно наносил масло не только на руки, но и на шею девушки. Майерсу что-то подсказывало, что здесь всё не так просто, как кажется. — Адри, а что это? — спросила мисс Мур, потирая виски. — Это новое масло. Я его заказал у подруги, только вот из Индии приехало. Говорят, чудесное средство. И кожу питает, и расслабляет лучше различных таблеток. — Что-то у него такой запах резкий. У меня даже в голове туман появился… — протяжно заметила девушка, будто борясь с тем, чтобы не уснуть. Но детектив сквозь небольшую щель дверного проема видел, что девушка в буквальном смысле теряет сознание. И в тот момент, когда она окончательно обмякла на стуле перед зеркалом и уже бы упала, Адриан подхватил её на руки, взял дамскую сумочку, явно принадлежащую мисс Мур, и направился к двери. Детектив тут же прижался к стене и, когда Адриан вышел из гримерной с мисс Мур на руках, остался незамеченным, что позволило ему проследить за действиями стилиста дальше. Молодой человек, как только покинул клуб, подошёл к чёрной машине, из которой сразу же показался обеспокоенный шофёр. — Что с мисс Мур? — спросил он у Адриана. — Ой, всё как всегда. Устала, немного выпила, потеряла сознание. Отвези её домой, Эд, я уже навозился с ней. — А ты не поедешь? — Нет, у меня ещё заказ один. Сам справляйся. Но позвони мне, как доберешься. — Сказал Адриан, после чего ушел в неизвестном направлении. Майерс решил, что проследит за ним, но молодой человек будто в темноте растворился. Поэтому детектив поехал вслед за машиной мисс Мур, но ничего особенного больше не случилось: шофёр привез девушку домой, потом уехал восвояси. Вроде бы, ничего не обычного или подозрительного, если бы не то, что видел Майерс своими глазами ещё совсем недавно в гримерной. Пока что ему было непонятно, для чего мисс Мур усыпили, а потом отвезли домой. Выглядело всё пока невинно, но чувство начинающейся игры ещё никогда не подводило детектива. «Что-то затевается. Но вот что?» — размышлял Джонатан, сидя в машине и легонько стуча по рулю, пока уже восходящее солнце начинало отражаться в глянцевой поверхности небоскрёбов. В подобных мыслях и предположениях детектив отправился домой. До начала рабочего дня оставалось несколько часов, а он так и не сомкнул глаз за всю ночь. Но не суждено детективу Майерсу было сегодня уснуть. Только закрывал глаза, и все события этой безумной ночи прокручивались в голове. И пока что вопросов, в том числе, к самому себе у детектива было больше, нежели ответов на них. Наконец этот рабочий день подходил к концу. Надежды детектива, что сегодня случится хоть что-то интересное, постепенно таяли. И тут у него зазвонил телефон. На другом конце провода он услышал напряжённый голос начальницы LAPD — Марии Смитсон: — Майерс, зайди ко мне в кабинет. Это срочно. Да, и Деккер с собой захвати. — Но… — Не задавай лишних вопросов. Живо ко мне! — шикнула начальница. И вот, Майерс и Деккер стоят посреди кабинета мисс Смитсон, которая ходит из стороны в сторону, но никак не может начать разговор. Эллисон и Джонатан переглянулись, решив, что начальница просто погрузилась в свои мысли и не заметила их прихода. Поэтому Элли слегка закашлялась, чтобы привлечь внимание к своей персоне. И, о чудо, Мария, наконец, увидела детективов. Тяжело вздохнув, она произнесла: — У вас новое дело. Вот материалы по нему, — она протянула тонкую папку Майерсу. Не успел он открыть её, как мисс Смитсон продолжила: — Сегодня не стало моего близкого друга. И я хочу, чтобы вы разобрались, что случилось на самом деле. Потому что тому, что говорят, я не верю. Наконец, Джонатан Майерс раскрыл папку, и первое, что увидел, это вырезку из завтрашней газеты. Заголовок первой полосы гласил: «Конец империи. Известный медиамагнат покончил жизнь самоубийством».