Некоторые любят погорячее!

Он сложил ногу на ногу и сцепил руки в замок – любимая поза Кюхёна. Хичоль лежал, уткнувшись в подушку носом, и молчал. — На тебе уже третий день лица нет. Так и будешь продолжать? Речь Кюхёна медленная, голос тихий и вдумчивый, будто он подбирает каждое слово. Он сидит в этом, довольно потрепанном кресле, как на троне, с некой брезгливостью рассматривая царящий в комнате бардак: в их, вылизанной Сонмином комнате, такое просто недопустимо. Хичоль вымученно мычит. Его длинные черные волосы чернилами разлились по подушке, полностью закрывая лицо. — Хичоля… — тихо гудит Кюхён. Неформально. Тот отрывает, все-таки голову от кровати, прожигая макнэ взглядом. Кюхён улыбается, он добился своего – хён обратил на него внимание. Хиним закатывает глаза и бросает: — Ничего серьезного, проблемы с пьяным Шивоном. Макнэ заламывает бровь, вызывая вспышку любопытства у старшего. — А разве он пьет? – осторожно тянет младший. Он молчит несколько секунд и добавляет: — Не далее как две недели назад, он говорил мне, что больше не пьет… — Ох, Шисус, я отомщу тебе, — шепчет Хичоль, снова роняя голову на подушку. Но Кюхён слышит. Уголок его губ приподнимается, и он, закрыв глаза, тихо произносит: — Помочь? Когда макнэ открывает глаза, он натыкается на пронизывающий взгляд хёна. — Помочь. – Утвердительно кивает Кюхён и переставляет сложенные ноги. — Ты… — Хичоль что-то обдумывает секунду, — ты часто устраиваешь с ним фансервис… ты должен знать, докуда он может дойти, чего он боится? Кюхён сдержанно фыркает. — Вообще-то, это не я его целовал… Хичоль морщится. — … Но одно я знаю точно, в фансервисе для него границ нет… пожалуй, он боится только самого секса с мужчиной, так что выбери что-нибудь другое. …Но по загоревшемуся взгляду Хинима, он понимает… понимает?.. — Он что, НАСТОЛЬКО тебя обидел??? Макнэ удивленно поднимает брови. Хичоль садится на кровати, упираясь взглядом в стену за спиной макнэ. — Ты даже не представляешь, — шипит он и срывается с места. « — Прости, хё-ён, я совсем ничего не помню, — тянул Шивон, складывая брови домиком, — я что-то натворил?» На этом закончился, даже толком не начавшись, разговор о том вечере. Хичоль стоял на балконе и смотрел на погружающийся в сумерки город. Чертова Лошадь, он снялся уже в десятке фильмов, а так и не научился хоть сколько-нибудь сносно играть… Какого черта, ложь – это грех! Как удобно прикрываться своей набожностью и правильностью. В этом вся прелесть христианства – любой грех можно замолить. Услышав шум, Хичоль обернулся, и увидел входящего Кюхёна. — Достал? Макнэ кивнул, подходя ближе, и, бросив мимолетный взгляд в комнату, вытащил из кармана маленькую белую коробочку. — Сложно было? – Хиним улыбнулся, в глазах загорелось что-то… что-то нехорошее. — Любой каприз за ваши деньги. Кюхён подошел к бортику и посмотрел вниз на пустующую улицу. Хичоль покрутил в руках коробочку, и незаметным движением спрятал ее в карман. — Чжоу Ми помог. Хичоль резко посмотрел на него. — Он в курсе? Кюхён засунул руки в карманы и повернулся к хёну. — Не беспокойся, он достал это для меня. Хён несколько секунд оценивающе смотрел на макнэ, и, отворачиваясь, спросил: — Не слишком ли это… мило с его стороны? Кю прожигал его взглядом и молчал. — Даже если для тебя, он может проболтаться кому-нибудь. В тишине они простояли несколько секунд. — Он не сделает этого… он боится меня. Что-то в его тоне насторожило Хичоля, и он взглянул на макнэ. — Я слышу горечь в твоих словах… Кю смотрел в сторону, по его лицу невозможно было что-либо прочитать. — Да-а, — протянул Хичоль после паузы. Его губы растянулись в нехорошей ухмылке, — не завидую я Чжоу Ми. Кю снова посмотрел на хёна, долго, изучающее; потом уголок его губ пополз вверх и он отвернулся. — Спасибо, макнэ, — Хичоль хлопнул его по плечу, — и… удачи. Уже закрывая дверь на балкон, он услышал тихий эвил-смех. Хичоль следил за Шивоном, следил преднамеренно, методично. Он запоминал каждую мелочь, каждую деталь. Он никогда раньше не обращал на него особого внимания, но теперь, приглядевшись, открыл для себя обратную сторону этого святоши. Пожалуй… пожалуй это будет гораздо интереснее, чем он предполагал. Примерно через неделю слежки, Шивон впервые приснился ему… Нет, конечно, мемберы СуДжу частенько ему снились, как-никак с этими людьми он проводит большую часть своей жизни, но чтобы так… Это его даже смутило. Причем то, что Шивон вообще-то мужчина, взволновало его меньше всего. Сон был настолько ярким, что после пробуждения он еще долго не мог понять – сон ли это был вообще, или нет, так хорошо он запомнил все ощущения, все подробности. Где-то на вторую неделю Хичоль начал сходить с ума. Он прекрасно отдавал себе в этом отчет, но не мог заставить себя не смотреть на парня. Он раздражал. Он носил столько масок, что Хичоль уже сбился со счета; Шивон менял их как перчатки, каждый раз снова шокируя его. Хиним ошибся – донсэн прекрасный актер, почти гениальный. А это значит… это значит, что когда он так неправдоподобно врал хёну, он делал это преднамеренно. Не предоставил возможности посопротивляться? Ну, что ж, он сам нарвался… Пачка снотворного, любезно предоставленная Кюхёном, ждала своего часа. Он хотел отомстить… но всеже мучительно осознавал, что это его желание давно перешло все границы, давно зашло за пределы просто мести… Двух таблеток достаточно, чтобы вырубить Коня на час; а одного часа достаточно, чтобы отволочь неприподъемную тушу в его комнату и запереть дверь изнутри; и этого вполне достаточно, чтобы посидеть над своей жертвой некоторое время, разглядывая её, и попытаться в последний раз убедить себя не делать этого… Никогда не ешьте и не пейте ничего из рук обиженного на вас Хичоля. Даже простой вечерний чай может быть с сюрпризом.