Найти себя

      - Скажи, откуда ты приходишь, Красота?*       За окном темно, и громыхает гроза. Оторвавшись от губ возлюбленного, Осаму смотрит на него и безнадёжно тонет в синих глазах.       - Твой взор - лазурь небес иль порождение ада?*       Сердце Чуи стучит, гулким эхом отдаваясь в ушах и перекрывая удары потоков воды по стёклам окна. Комната погружена в чарующий полумрак, где по углам бродят призраки его прошлой жизни. Они пытаются тянуть к Накахаре свои когтистые пальцы с шишковатыми суставами, но не могут добраться. Разомлевшее в неге тело раскинулось на простынях и подушках, всецело отдаваясь ласкам нависшего над ним существа. Демон склоняется, и в глазах его плещется расплавленный янтарь.       - Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста.*       Мягкие губы прижимаются к его губам. Долго. Нежно. Слегка приоткрываются. Дыхание приятно щекочет, а горячий язык скользит по губам, оставляя влажный след. Чуя не торопится отвечать. Он мелко дрожит, когда Осаму цепляет зубами нижнюю губу и медленно оттягивает, поглаживая кончиком языка. Накахара чувствует, как Дазай наваливается на него, прижимаясь всем обнажённым телом кожа к коже, и подаётся чуть вперёд, чтобы скользнуть языком меж приоткрытых губ. Проводит им по зубам, чуть наклоняет голову влево, когда Чуя открывает рот, впуская его. Дыхания смешиваются, становясь тяжелее и глубже. Накахара пытается обнять демона, но он пресекает это действие, прижав предплечья к постели своими сильными ладонями. Хочет обвить его ногами, но те плотно зажаты между коленей Дазая, лежащего на нём. Добровольно покорный, Чуя наслаждается тем, как горячий язык по-хозяйски ласкает его собственный. Поглаживает по кругу, ныряет глубже и неспешно проводит до кончика, заставляя невольно поджимать пальцы на ногах и сжимать их на обездвиженных руках. У Накахары в голове плывёт от этого поцелуя, и он лениво двигает языком навстречу ласкающему его. Хочется раствориться в руках Осаму, потеряться навсегда в его губах. Но демон отстраняется со сладкой улыбкой и шепчет в открытые губы:       - Равно ты радости и козни сеять рада.*       Ловя чужое дыхание, Чуя подаётся вперёд за ещё одним поцелуем. Обхватывает влажными губами верхнюю губу Осаму, чувствуя, как любовник слегка втягивает и посасывает его нижнюю.       - Заря и гаснущий закат в твоих глазах.*       Накахара роняет голову на подушки и прикрывает глаза, целиком отдаваясь во власть чувственных ощущений. И приглушённый голос Осаму под аккомпанемент раскатов грома, шума ветра и стука дождя в окно кажется самой подходящей музыкой для всего происходящего. Сегодня Рыжий Кот мокнет на задворках улиц, демон горит в аду, а в полумраке спальни горячие губы Осаму Дазая обжигают грудь Чуи Накахары.       - Ты аромат струишь, как будто вечер бурный.*       Волна возбуждения прокатывается по телу дрожью, когда Осаму чуть отодвигается назад, отпуская пленённые ранее запястья, и Чуя закидывает руки за голову, забираясь ладонями под подушку. Пальцы медленно сжимаются и разжимаются, терзая её, пока Дазай неспешно прижимается губами к втянутому животу.       - Героем отрок стал, великий пал во прах.*       Слова скользят по обнажённой коже вместе с дыханием. Забираются под неё, впитываются в кровь. Ладони Осаму касаются боков, пальцы пробегают по очертаниям нижних рёбер. Левая, поглаживая, скользит на бедро, правая мягко ложится на живот, губы любовника опускаются ниже. Дазай нежно прикусывает кожу над выпирающей косточкой таза, вызывая у Чуи довольное мычание. Накахара чувствует, как удовольствие медленно стекает, скапливаясь внизу живота дрожащим теплом. Как постепенно твердеет член, выдавая его возбуждение.       - Упившись губ твоих чарующею урной.*       Осаму освобождает его ноги и тот час же подхватывает правую, укладывая коленом на своё плечо. Левая ладонь поглаживает лежащую на кровати ногу Чуи, правая - обнимает спереди заброшенную на плечо. Дазай чуть надавливает на бедро, отводя его немного в сторону для удобства, и приникает губами к горячей коже с внутренней стороны. Накахара сильнее цепляется за подушку, выгибается и шумно выдыхает. Неосознанно приподнимает бёдра, но Осаму не реагирует на этот призыв, продолжая покрывать поцелуями ногу, отодвигаясь от любовника. Чуя рефлекторно и сильно дёргает пленённой конечностью, когда горячий язык оставляет мокрый след под коленом. Пальцы Дазая нежно скользят по икре, обхватывают пятку.       - Прислал ли ад тебя иль звездные края?*       И всё же Чуе не удалось сдержать стон. Горячие губы обхватили пальчики на ноге, которые тут же стал оглаживать и ласкать язык. Волны дрожи, пробегающие по телу, стало уже невозможно скрывать. Осаму самым откровенным образом посасывает пальчики и вылизывает кожу между ними, а Чуя извивается, сминая простыни и мыча от удовольствия. В паху тянет, а затвердевший член прижат к вспотевшему животу и мелко пульсирует. Причмокнув, Дазай прекращает сладостную пытку, прижимаясь и потираясь щекой о щиколотку. Кожа у Осаму нежная, приятная к прикосновению.       - Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно.*       Чуя приоткрывает затянутые пеленой блаженства глаза, чтобы увидеть Дазая, сидящего у него в ногах. Комната позади него тонула в полумраке, по стенам играли кривые тени ветвей деревьев. Накахара упирается стопой в плечо любовника, поглаживающего его ногу. Осаму подаётся вперёд, и Чуя не может отвести взгляд от его шевелящихся припухших губ.       - Всегда таинственна, безмолвна власть твоя.*       Стопа соскальзывает по плечу придвинувшегося ближе партнёра ему за спину. Осаму забрасывает на себя и левую ногу, оглаживая ладонями бёдра, легко сжимая пальцы. Чуя кусает губы, едва сдерживая себя. Приходится до боли в пальцах стискивать подушку под головой, чтобы не потянуться руками к собственному члену, настойчиво требующему внимания. Глаза Осаму уже не светятся - ярко горят на бледном лице с румянцем на скулах. Накахара опирается на плечи и слегка приподнимает бёдра. Руки Дазая тут же сжимают упругие ягодицы.       - И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно!*       Слышно, что ему уже тяжело говорить. Голос хрипит, утопая в шуме грозы. Собственное возбуждение накатывает волнами на любовника, и прикосновения становятся уже не столь ласковыми, сколь требовательными и страстными. Палец надавливает на колечко мышц и проскальзывает внутрь. Чуя, захлебнувшись стоном, вытягивает руки, упираясь в изголовье кровати, выгибает спину, с силой подаётся навстречу, проталкивая палец в себя как можно глубже. На глазах наворачиваются слёзы. Возбуждённый член пульсирует, подёргиваясь. Больше нет сил сдерживаться. И Чуя, запрокинув голову, кончает, изливаясь себе на живот.       Грудь тяжело вздымается, воздух с хрипами покидает лёгкие, пока Накахара пытается восстановить дыхание. В голове всё плывёт, и раскаты грома слышны, будто за глухой стеной. До парня не сразу доходит, почему его тело дёрнулось. Он опускает взгляд. Осаму, сжимая ладонями его бока, зажмурившись, словно кот, слизывает молочно-белую сперму с липкого живота. Любовник делает это столь увлечённо, задевая подбородком чувствительный после оргазма член, что не замечает, как Чуя протягивает руку, тяжело роняя её на каштановую макушку. Дазай удивлённо вскидывает голову, глядя светящимися изнутри янтарными глазами. Ладонь Накахары лениво соскальзывает с волос, оглаживает щёку, и пальцы безапелляционно стискивают острый подбородок.       - Мой верный демон, - глаза смотрят прямо в глаза, - иди ко мне.       Тихое утробное рычание голодного зверя прорывается из горла Осаму. Не разрывая зрительного контакта, он ползёт вперёд. Его кожа трётся о влажную липкую кожу Накахары, размазывает по животу остатки семени, задевает начавший вновь возбуждаться член. Чуя перехватывает губами губы Дазая, тут же впуская в рот настойчивый язык. Солёный вкус спермы и пота до невозможного приятен и заводит. Пальцы Накахары зарываются в каштановые волосы, тянут их, массируют кожу головы, пока Осаму, прижавшись всем телом, мерно двигает бёдрами вперёд и назад меж согнутых в коленях ног, потираясь о пах любовника. Чуя рвано и часто дышит, собственный член вновь начинает твердеть, отзываясь на ласки и тесные движения по нему другого члена. Парень от наслаждения мычит в поцелуй, слегка подёргивая бёдрами в нетерпении. Чуть отстраняется и кусает солёные губы в кровь, собирая её языком.       Демон рычит и вцепляется зубами в плечо Накахары, вынуждая того вскрикнуть. Рука сильно стискивает бок, скользит ниже и до боли сжимает ягодицу. Чуя выгибается навстречу партнёру, короткие хриплые выдохи срываются с его губ вместе с тихими стонами желания.       Осаму с трудом, но всё ещё контролирует себя. Он ненадолго отстраняется, слегка покусывая кожу с внутренней стороны бедра, а после скользит по ногам, талии и груди холодными пальцами. Он вновь ложится сверху, придавливая своим весом Чую и, запустив в всклокоченные волосы пальцы, терзает губы и язык поцелуем. Парень закидывает ноги на поясницу партнёра. Чудесное чувство, когда Дазай горячей головкой в холодной смазке обводит колечко мышц. "Скорее! Скорее! Скорее!" - стучит в голове и шумит кровью в ушах Накахары.       Когда Дазай входит в него, Чуя стонет так сладко, что самому этот звук кажется пошлым, но, судя по довольному лицу Осаму, демону это нравится. Он больно впивается зубами в шею, стискивает в кулак рыжие волосы и толкается жесткими неконтролируемыми рывками. Голова Чуи запрокинута, по вискам стекают слёзы блаженства от того, что для него не существует больше ничего, кроме маленькой спальни и их двоих, яростно вцепившихся друг в друга. Сумасшедшее сердце стучит так, словно качает кровь за двоих. Накахаре кажется, что оно сейчас проломит грудную клетку, сломает рёбра к чертям и выпрыгнет наружу. А ещё он абсолютно уверен, что слышит ответный бешеный стук из обычно безмолвной груди демона.       От мощных движений Осаму внутри слишком хорошо и жарко. От прикосновений его зубов и языка к беззащитному горлу остаётся только стонать в голос. Чуя чувствует себя воском, тающим в чужих горячих руках. Он плавится под сильными пальцами, сжимающими его тело, мысли растекаются по белым простыням. Ладонями скользит по спине, плечам, шее, голове любовника, извиваясь под ним.       Дазай просовывает руку между их мокрых от пота животов и обхватывает сочащийся член. Оглаживает большим пальцем головку, чуть надавливая, и, проведя по твердому стволу, начинает ритмично двигать рукой в такт собственным ускорившимся движениям. Осаму отрывается от мокрой искусанной шеи и утыкается лбом в подушку, рядом с ухом Чуи. Его горячее хриплое дыхание окончательно сводит с ума и, обхватив любовника рукой за шею, Накахара растворяется в оргазме секундой раньше Дазая.       За окном шумит гроза, и по стенам комнаты блуждают призрачные тени, становясь сказочными монстрами в вспышках молний. Эти чудовища - не плод воображения, они живут в душе каждого и время от времени являют свои лица, желая устрашить. Но Чую они давно уже не пугают. Он прижимает к себе мелко дрожащего Осаму, поворачивается к нему лицом и нежно целует в мокрый висок, перебирая пальцами каштановые пряди. Не демону и не безжалостному убийце бояться чудовищ. Безжалостный. Убивший множество людей, даже не задумываясь, что у них могут быть семьи. Не задумываясь, за что его наняли их убить. Накахара получал заказ, нажимал на курок и забывал о трупе, который оставлял за собой. Его никогда не мучила совесть за содеянное. В душе ни разу не шевельнулось чувство, что он делает что-то неправильное. И Чуя знал, почему так билось его сердце.       - Осаму, - тихо позвал он, обращая лицо к потолку.       - М? - раздалось у самого уха.       - Ты уже нашёл того, кто не знает сострадания?       - Нет, - секундной заминки с ответом хватило, чтобы Накахара понял, что не ошибся в своих догадках.       - Ты плохо врёшь, - Чуя почувствовал, как Осаму сполз с него, ложась рядом и глядя на парня. - Тот, кто не знает сострадания, это ведь убийца, чьи руки по локоть в крови, но кто ни разу не жалел о своём пути. И твоё сердце... Оно во мне, да?       - Чуя...       - Тсс.., - Накахара повернулся к нему лицом и приложил к губам указательный палец. - Я по-прежнему ни о чём не жалею.       - Чуя, я не заберу твоё сердце. Никогда. Ни за что, - Дазай перехватил его запястье своей ладонью и отвёл в сторону. - Даже не думай об этом.       - Заберёшь, - уверенно произнёс Накахара, тепло улыбаясь и целуя холодные губы напротив. Он так мечтал остаться с Осаму, что готов был пойти за ним в Преисподнюю, даже если сам демон против этого. По щекам текут слёзы, вплетаясь в долгий нежный поцелуй. В нём всё: невысказанная любовь, прощение и просьба о нём, боль и разбитые мечты.       Чуя отстраняется, оставляя своё тепло на губах Дазая.       - Я не смогу, - умоляюще шепчет демон. - Кто угодно, но не ты.       - Я просто человек, Осаму, - Чуя чувствует, как умирает внутри, но старается говорить уверенно. - Я - лишь мгновение. Пройдут века, и ты забудешь, что вообще встречал меня, - он впервые видит, как из янтарных глаз скатываются крупные слёзы. Как собственная боль отображается в этих глазах. - Не плачь. Так будет правильно. Я, как и все, обязан понести наказание за свои грехи. А ты должен вернуть свой трон.       - Я не хочу... Не нужен мне этот трон!       - Глупый, - улыбается Чуя, притворно зевая. - Поговорим потом, у нас ещё есть на это время.       Он отворачивается, прижимаясь к любимому спиной, и делает вид, что уснул. Осаму накрывает их простынёй, обнимая и крепко прижимая к себе рыжика. Но Чуя не может уснуть. Он знает, что не спит и Дазай. Вопреки собственным словам, Накахара понимает, что времени у них не осталось, ведь глупый демон в любой момент может попытаться стереть его память, заставив забыть о себе. Но до боли в груди хочется ещё немного побыть рядом. Пожалуйста, только дайте им немного времени.       Чудовища не живут в сказках, они обитают среди людей. Тогда, падая с небес на землю, Чуя думал, что заслужил прощения, но ошибся, и злая судьба сыграла с ним очередную шутку. Забавно, когда Накахара только встретил Осаму, глядя в его лицо, он подумал, что судьба - та ещё сука. Они не имели права встречаться в ту ночь. Но судьба...

***

      Проснувшись серым утром, когда гроза закончилась, но дождь продолжал заливать город, Чуя закинул ногу на Осаму и, оттолкнувшись от кровати, уселся на него сверху. Дазай вздрогнул, открывая глаза, и тут же был встречен быстрым поцелуем оседлавшего его парня.       - Что-то случилось? - подозрительно поинтересовался демон, укладывая ладони на бёдра партнёра.       - Да, - торжественно произнёс Накахара. - Раз уж у нас не так много времени, я не хочу тратить его на споры.       - И что ты предлагаешь? - игриво протянул Осаму, ведя ладонями по коже от бёдер на талию. По спине Чуи пробежали мурашки. Искушение было велико, но... Он шлёпнул ладонью по наглой руке.       - Подъём! Мы слишком многое должны успеть!       - Нет, Чуя, - демон притворно заныл, схватил его запястья и потянул парня на себя. Их губы вновь встретились.       - Всё! - оторвался от демона Накахара и, улучив момент, спрыгнул с кровати. - Я в душ. Ты со мной?       И всё-таки Чуя сдался. Под тёплыми струями воды он прижимался грудью к кремовой плитке на стене, прогибался в спине и открыто озвучивал своё наслаждение от каждого толчка внутри.       - Ты - похотливый демон! - суша полотенцем волосы, возмущался Накахара.       - Можно подумать, что ты был против, или тебе не понравилось, - заливаясь смехом, Дазай увернулся от брошенного в него полотенца.       - Сам знаешь, что понравилось! - взявшись за фен, ответил Чуя и тут же его обвили руки, лишая возможности двигаться. Демон склонился над ним. - Осаму, блять! Если ты не прекратишь, мы никуда сегодня не успеем! Одевайся.       - Но на улице ливень. Куда ты собрался в такую погоду?       - Погода - прелесть! К тому же, ты - бессмертный демон, а я не планирую долго жить, так что, какая нам разница, есть дождь или нет.       Взгляд Дазая стал острым и серьёзным.       - Я уже сказал, что не...       - А я сказал, что сегодня мы об этом не говорим и не спорим. Ясно? Мы идём гулять.

***

      Спустя полчаса парни вышли из дома под серое небо и холодный ноябрьский дождь. Чуя не стал заводить машину, а повернул на дорогу вдоль парка. В воздухе разливалась прохлада и свежий запах озона после прошедшей грозы. Улицы пусты, и с тёплой ладонью Дазая в его руке мир был почти идеален. Чуя вёл Осаму мимо живой изгороди парка, пока преимущественно зелёной, но уже с вкраплениями жёлтых листьев. Всё в мире распускается, цветёт и умирает. Но сегодняшний день принадлежит только им двоим.       За парком парни перешли дорогу и свернули направо, вдоль линии фирменных магазинов, призывно сияющих витринами даже в такую ненастную погоду. У одной из дверей Накахара остановился.       - Нам сюда, - он открыл дверь, впуская Дазая.       В кофейне было сухо и тепло, приятно пахло шоколадом и свежим молотым зерном. Чуя провёл Осаму к столику у окна. Мокрый Дазай выглядел до невозможного смешно: каштановые волосы свисали прядями, прилипали к щекам, по которым всё ещё стекала вода. И вообще походил на потерянного щенка, озирающегося по сторонам, словно впервые видел подобное. Хотя сам Чуя наверняка выглядит также забавно. И это подтверждали взгляды официанток, удивлённых появлением столь промокших людей.       - Здесь делают невероятный кофе! - вешая на спинку стула плащ, пояснил Чуя цель посещения данного заведения. - Ты просто обязан попробовать!       Он очень надеялся, что Осаму запомнил дорогу до кофейни, так как она входила в его план по возвращению демону его сердца.       - Раз ты так говоришь, то доверяю выбор тебе, - повесив свой бежевый плащ стекать на пол, Дазай улыбнулся и сел напротив него.       - Естественно! - Накахара изобразил на своём лице презрительное высокомерие, но тут же прыснул и подозвал официантку. - Два фирменных, пожалуйста, - попросил он девушку.       - Отличный выбор! - с энтузиазмом отозвалась та. - Не желаете ли десерт к кофе?       Чуя вопросительно изогнул бровь и посмотрел на Осаму. Тот неуверенно пожал плечами.       - Принесите нам два самых вкусных на Ваш взгляд, - выдохнул Накахара, откидываясь на спинку стула.       - Отлично! Два фирменных кофе и два куска черничного пирога от жены нашего шефа, - повторила заказ девушка и упорхнула выполнять его.       - Ты часто бываешь здесь?       - Не так, чтобы очень. Иногда захожу посидеть. Чаще заезжаю и беру кофе с собой.       Кофе, действительно, был вкусный, как и домашний пирог, и Чуя с удовольствием наблюдал за Осаму, поглощающим уже второй - Накахары - кусок. Он забавно жмурил глаза и постоянно облизывал вилку. Так и хотелось протянуть руку и потрепать его по мокрым волосам.        - Куда дальше идём? - спросил Осаму уже на улице, хватая одной рукой ладонь Чуи, а во второй держа картонный стаканчик с кофе "с собой". Он перестал жаловаться и теперь был крайне возбуждён предстоящими открытиями мира людей, который до этого видел лишь с ночной и криминальной стороны.       Чуя давно не испытывал недостатка в деньгах, поэтому, когда они прошли через торговый центр, и Дазай прилип к витрине ювелирного магазина, Накахара свободно купил ему бохо с брошью из синего турмалина. Восторгу Осаму не было предела, и Чуя улыбался, глядя, как тот перекидывает кожаный шнур через голову и подгоняет брошь на нужную высоту. Но следующие слова демона заставили парня подавиться воздухом.       - Такая же синяя, как твои глаза, - произнёс Осаму, нежно проводя пальцами по краю овальной броши.       Если бы Чуя знал, что Дазаю понравилась брошь по этой причине, никогда бы её не купил. Он вообще не хотел оставлять ему ничего на память о себе, надеясь, что так демон быстрее забудет о своём мимолётном смертном увлечении.       - Что-то не так? - взволнованно спросил Осаму, видимо, заметив его понурое выражение лица.       - Нет-нет! - замахал руками Чуя. - Тебе очень идёт.       Они гуляли под дождём почти весь день, мокрые, но счастливые. Ели мороженное, которое вызвало у Осаму восторг даже больший, чем пирог и кофе. Чуя показал ему парк аттракционов, которые, к сожалению, не работали из-за непогоды. На что Дазай предложил, если Чуя хочет, то они могут подняться ввысь и без кабинки колеса обозрения.       Ближе к вечеру, Накахара зашёл в магазин, оставив Осаму на улице, и вышел оттуда с чёрным пакетом в руке.       - А это что? - сунул свой любопытный нос к пакету демон, за что получил по нему приличный щелбан.       - Потерпи немного и увидишь, - гордо отозвался рыжик, игриво стрельнув на спутника глазами. - Нам надо поторопиться. Я буду разочарован, если не успеем.       - Мы можем полететь. Только скажи куда.       - Нет, никаких полётов. Сегодня ты просто Осаму Дазай, и мы гуляем по земле, как обычные люди.       Минут пятнадцать в пути, и они вышли на набережную. Широкая кованая ограда отделяла Йокогаму от пляжа, захлёстываемого бушующими волнами. Они были такими же серыми, как небо, но накатывались на гальку чудесными белыми гребнями. А уползая обратно в море, оставляли искрящуюся и тихо шипящую пену.       Чуя подошёл к парапету, поставил на брусчатку пакет и облокотился на мокрую ограду. Его взгляд устремился вдаль, к горизонту, что терялся и размыто перетекал в морскую воду. Осаму встал рядом и сложил руки, свесив ладони за ограду.       - И всё-таки немного жаль, что идёт дождь, - вздохнул Накахара. - Я бы хотел показать тебе местный закат. Знаешь, когда вода такая синяя-синяя, с лёгкими отблесками света на глади. А солнце медленно касается моря, разливаясь по нему. И будто плавится.       - Чудо.       - Да. Это действительно красиво. Я бы хотел показать тебе...       - Я вижу.       - Что? - Чуя повернул голову и встретился взглядом с янтарными глазами. Осаму поднял руку, дотронувшись до мокрых рыжих прядок над виском.       - Я вижу рыжее солнце, - холодные пальцы переместились на щёку, поглаживая скулу. У Накахары перехватило дыхание от щемящей нежности. - И синее-синее море, - демон приблизился. - И я в нём тону.       На набережной нет сумасшедших, кроме двух целующихся под дождём молодых людей. А если их кто-то и увидит, то обоим плевать. Чуя стоит на носочках, запрокинув голову и обвив руками шею склонившегося к нему Осаму. Оторвавшись от губ друг друга, парни сталкиваются лбами, и Накахара облизывает мокрые согревшиеся губы.       - У меня есть ещё небольшой сюрприз, - шепчет он, склоняясь за поставленным ранее пакетом. В руках Чуи появляется стеклянная бутылка с шершавой невзрачной этикеткой. - Это вино из моей любимой страны. Из Франции.       Парень достаёт из пакета штопор и открывает бутылку. В воздухе разливается лёгкий аромат цветов и персика.       - Придётся побыть немного вандалами, ибо бокалов у меня нет. Зато хоть немного согреемся.       Чуя делает небольшой глоток прямо из горла и, довольно кивнув, протягивает бутылку "Шато де Селли" Осаму. Демон принюхивается, но доверчиво пьёт, жмуря глаза. Кажется, ему нравится.       - Вкусно, - подтверждает Дазай, возвращая бутылку Накахаре.       - Да. Не самое любимое, дома у меня есть лучше, но зато это из тех мест, где я хотел жить. Его производят в Провансе, - пояснил Чуя, поймав вопросительный взгляд.       - А почему не живёшь?       - Не знаю, - пожал плечами парень. - Как-то всё не мог заставить себя перебраться туда, хотя даже домик купил.       И вновь пригубил розовое вино с ненавязчивым фруктовым вкусом. Чуя хотел погулять с Дазаем именно в дождь. Чтобы демон не видел слёз, временами бесконтрольно срывающихся с ресниц.

***

      - Я хочу кофе, - ныл Чуя и толкал сонного демона кулаком в плечо, пытаясь заставить встать с кровати.       - Ну так иди и завари себе, - Осаму зарылся носом в его волосы и не хотел шевелиться.       - Хочу нормальный! А не растворимую бурду!       - Нет, не хочешь. Ты хочешь меня помучать...       - Ну Осаму, - замурлыкал Чуя, потираясь носом о его щёку. - Ну пожалуйста. Смотри, там сегодня солнышко выглянуло.       - Ага. Проснулось и издевается...       - Мррр...       - Ладно, - нехотя протянул Дазай, выползая из-под одеяла. - Но с тебя завтрак. Нормальный! А не тосты с шоколадной пастой.       - Уговорил.       Чуя потянулся, зажмурившись, и в этот момент его чмокнули в нос. Рука сама невольно дёрнулась схватить отходящего от кровати Осаму, но парень остановил себя. Нет, нужно совершить то, что он задумал. Поэтому он притворился, что всё ещё нежится в постели, следя за Дазаем из-под опущенных ресниц.       Накахара никогда не хотел умереть. Более того, всю жизнь он боролся за то, чтобы выжить любой ценой. Побег из дома, годы в трущобах, просчёт всех, с кем работал, уже будучи наёмным убийцей, заметание следов, - всё в один миг обратилось в ничто. Он просто не видел своей жизни дальше, а если у тебя нет цели, жить уже незачем.       - Тебе взять фирменный из той кофейни? - крикнул Дазай от входной двери.       - Да.       - А можно я возьму себе кусок пирога?       Чуя сглотнул слёзы, ставшие в горле комом.       - Конечно.       Хлопнула дверь, и в квартире воцарилась тишина. Накахара перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку, на которой спал Осаму, и глубоко вдохнул сохранившийся на ней запах его волос. Вот и всё. Пора было действовать. Необходимо было рассчитать время так, чтобы Дазай не успел его исцелить, когда вернётся, но сердце ещё не остановилось, и демон мог забрать его.       Чуя натянул трусы и белую футболку - не хорошо будет, когда криминалисты найдут его голым. Вышел в коридор и достал из шкафа маленький кейс с любимыми ножами. Он ласково провел по его граням.       - Пришло время прощаться...       Коды от всех кейсов он знал, как собственное имя. Замочек щелкнул, открывая содержимое - восемь прекрасных остро наточенных ножей. Ему не нужны все его малышки, достаточно одной.       - Мы с вами славно поиграли в жизнь, - обращался к оружию парень, пробуя его на подушечке пальца и направляясь к своему широкому окну. За ним светило холодное ноябрьское солнце, и ветер поигрывал тронутой желтизной листвой деревьев в парке.       Умирать страшно. Умирать - это финальная точка, дальше ничего нет. Чуя не верил ни в Рай ни в Ад. Хотя неделю назад он не верил и в демонов, так что... В любом случае, умирать страшно. Но он и так смог вырвать у судьбы вчерашний день и минувшую ночь. Больше тянуть нельзя. Накахара уселся на кровати, скрестив перед собой вытянутые ноги. Страшно. Но нож всё равно касается светлой кожи.

***

      Дазай шёл по улице и думал о том, что нахождение его сердца в груди Чуи создаёт большие проблемы его первоначальному плану. Он-то рассчитывал вернуть свои силы, а большая их часть зависела именно от последнего недостающего органа, и защищать возлюбленного любой ценой. Невозможность вернуть сердце становилась помехой. Нет, Осаму не собирался отступать так просто. Был ещё способ - дать сил самому Чуе, чтобы он мог постоять за себя перед потусторонними силами. Магия старая, как сам этот мир. Магия, что творили в древние времена с людьми ещё Великие Первые. Но хватит ли сил Дазаю сделать это? И хватит ли возможностей организма Чуи принять в себя эту магию, учитывая, что из-за недостатка сил творящего, человеку придётся адаптироваться под неё самостоятельно? Но Осаму был готов рискнуть, если это позволит остаться им вместе.       Демон вышел из кофейни с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом с пирогом. Он улыбался, глядя на синее небо в белых облаках. Возможно, сегодня они с Чуей смогут полюбоваться на закат над морем, как тот и хотел. А Осаму всё равно, чем заниматься, лишь бы рядом со своим рыжиком с невероятными глазами.       - Чуя, я вернулся! - бодро крикнул Дазай, заходя в квартиру.       Тишина была ему ответом. Что-то неприятно шевельнулось в груди, особенно, когда он почувствовал разлитый в воздухе запах крови. Выронив стаканы и пакет, демон ринулся в спальню, где запах слышался острее.       - Чуя!       Влетев в комнату, Дазай в ужасе бросился к кровати и запрыгнул на неё с ногами.       - Чуя! Что ты сделал?!       Рыжие волосы казались ещё более яркими на фоне белоснежного лица с мутными голубыми глазами. Серые губы мелко подрагивали. А руки были исполосованы лежащим рядом ножом. Осаму пошлёпал его по щекам.       - Чуя! Чуя, посмотри на меня!       - Забери, - с трудом сорвалось с бледных губ.       - Нет! - выкрикнул Дазай, хватая нож и вонзая себе в руку. Демоническая кровь потекла по предплечью, капая на раны человека. Ничего не произошло. - Почему?       Слишком поздно, понял Осаму. Тело человека больше не борется, он уже пересекает грань и уходит в небытие.       - Зачем, Чуя?! - демон с силой дёрнул его за плечи. - Зачем ты это сделал?!       - Забери...       Дазаю хотелось закричать, но он отчаянно сосредоточился на поиске решения. И оно было. Да, он не позволит Чуе умереть. Только не так, только не из-за него.       - Смотри на меня! - приказал Осаму, хватая умирающего парня за подбородок и заставляя глядеть себе в лицо. - Смотри и слушай. Я сделаю всё, что в моих силах и сверх их. Я не знаю как, но попробую. И найду тебя. В этой жизни или в другой, но найду. Я люблю тебя. А пока - живи ради меня!       Дазай не особо знает, что делает. Просто разрывает зубами вены на обоих запястьях, заливая ладони кровью и сжимает рваные порезы на бледных предплечьях Чуи. И смотрит прямо в его глаза.       - О Великие Первые! Я взываю к Вам, услышьте меня! Зерван, будь моим судьёй и палачом! Я добровольно иду в твои объятия, только верни жизнь этому человеку...