После обсуждения плана похода в Нифльхейм друзья разошлись. Только Локи покинул собрание раньше всех. Он сказал, будто ему надо много чего приготовить для раны Тора, но тот не поверил ни единому слову.
«Брат наверняка говорит с мамой. Но о чём?» — думал Тор. О походе он мог бы и сам сказать. «Нет, тут что-то другое. Значит, он хотел поговорить с ней без меня. Интересно…» — почесал бороду Тор по пути во дворец.
Уже почти дойдя до своих покоев Одинсон остановился, а потом быстро развернулся и пошёл к малому залу, где Фригга любила проводить вечера в компании гостей. Тор остановился у прикрытой двери зала и затаил дыхание. По голосам Тор понял, что в зале были только Локи и Фригга.
— Нам придётся отправиться в Альвхейм, — донёсся голос Локи. — Я соберу кое-какие травы. Эльфы помогут, они всегда были с нами в мире.
— Но оттуда вы непременно должны пойти в Ванахейм, сынок.
— Непременно?
— Да. Сок остролиста, растущего там, поможет против яда любого дракона.
— Сколько книг я прочёл, а такого не знаю, — Тор слышал, что Локи неловко улыбался, произнося эти слова.
— И это не значит, что ты плохой маг, Локи, — поспешила сказать Фригга. — Источник этого знания утерян давно, а само знание передаётся из уст в уста со дня сотворения жизни. Ты ещё о многом не имеешь понятия, но постепенно тебе будет открываться большее.
— Спасибо тебе, — Тор еле расслышал произносимые братом слова.
Да, у Локи с мамой всегда была особая связь, и дело не только в магии. Тор не понимал суть этой связи, но понимал, что она особая.
— Хотя я надеюсь, что противоядие вам не понадобится, — добавила Фригга.
— Всё может быть. Но ты же знаешь, мы справимся! Для нас такое не впервой, — отмахнулся Локи, как понял Тор, но он-то знал, что брат просто не хочет заставлять маму волноваться. Даже ему, проклятому, перед ней надо держаться бодрячком, так он решил.
— Не забудь, сынок, что в Ванахейм вас не пропустят, если узнают истинную причину вашего прибытия.
— Да, все проклятия Гулльвейг, к кому бы они не относились, перенесутся при…
Голоса с нижнего этажа помешали Тору расслышать. «Хель подери, на кого?! Что?» — восклицал он.
— Верно, — отвечала Фригга, — значит нужно…
— Прибегнуть к моему любимому ремеслу, — гордо продолжил Локи. — Понятно.
— Ты собираешься повести их тайной тропой в Мидгард?
— Чтобы не привлекать виду. Люди не особо гостеприимны, — Локи, видимо, скривил лицо. Тор хмыкнул. «Не особо гостеприимны! Кто бы говорил, братишка.»
— Мам, Тор, наверное, скоро придёт сюда… Его рана… Инфекция слишком быстро распространяется. Я такое редко видел, но никто из тех несчастных не выживал. В Верхних мирах мы не задержимся, но в Нифльхейме можем застрять надолго. Я не знаю, сколько он… — Локи не мог найти силы выговорить такое. Тору же казалось, будто сердце билось у него прямо в голове. Почему-то он злился. То ли на себя, что является для всех беспокойством, то ли на Локи за то, что тот разоткровенничался о всех прелестях его состояния перед мамой.
— Я видела чудеса, которые творили травы эльфов. Это отодвинет срок.
— Я сам даю ему ещё семь дней… Максимум, — голос Локи дрогнул, и Тор готов был скатиться спиной по стене от услышанного. Тор не боялся умирать на поле боя, умирать от Разрушителя, но сейчас, слыша, как мама что-то нашёптывает, а такое, Тор помнил, случалось в детстве только тогда, когда Локи был совсем эмоционально расквашенный, сейчас, застав момент слабости брата, которую тот ни за что не хотел бы показать перед Тором, Громовержец почувствовал неловкость и страх, заигравший под кожей. Страх не за себя, а за маму и брата.
Тор не мог больше вынести этого. Он отправился в соседний зал, на балкон. Если брат пройдёт мимо, он услышит. С неба на Одинсона смотрели миллионы звёзд, но ни одна не была его счастливой.
«Что ж, если моя судьба — это спасти Вселенную и так глупо умереть… — рассуждал он вслух. — А, быть может, и в пасти у дракона, то я приму судьбу с честью, как и подобает царю. А из Локи выйдет ещё лучший правитель.» Тор не понимал, куда делся его бодрый дух, что ни разу не давал ему сложить руки и голову перед трудностями. И это пугало. «Может, проклятье как-то действует?» Тору действительно было как-то тяжело на душе, но и не было сил снять с себя этот камень. Затея с драконом сейчас казалась безумной, сам дракон представлялся вымышленным, а мысль о далёком холодном Нифльхейме, о котором Одинсон слышал только по легендам, не давала и шанса успокоиться. Глазница чесалась настолько, что нервы начинали подводить. Хотелось закричать от ярости на собственную беспомощность, но разве в этом был смысл?
Холодные пальцы обхватили плечо Тора.
— Думал, ты в покоях, а ты решил полюбоваться небом, — накинув на себя маску беспечности, произнёс Локи и сам поднял взгляд на звёзды.
— Да, когда ещё увидим его таким.
— Не очень-то скоро, это точно, — вздохнул Локи, убрал руку с плеча и посмотрел на брата. — Чешется? — он постарался спросить это в нейтральном тоне, но Тор знал брата достаточно, чтобы ответить:
— Немного, сейчас гораздо лучше, чем днём.
А сам подумал: «Святой Бёр, хоть бы он не понял, что я вру». За этой мыслью Тор чуть не пропустил момент, когда Локи чуть не коснулся до него ещё раз, но Тор будто невзначай увернулся. «Не так просто, братишка, — подумал он. — Рассчитывал коснуться и прочитать мои мысли? Ага, пока-пока».
— Я пойду к маме. Надо обсудить план похода, — Тор собирался уходить с балкона, но ещё задал вопрос, — а ты вроде вещи собирал, нет?
— А? Да я уже всё собрал. Мне немного брать, — ответил маг и поджал губы.
— Понятно. Тогда доброй ночи, Локи.
— И тебе, Тор.
После разговора с Фриггой Тор по пути к своим покоям остановился у покоев брата. Оттуда раздавались звуки чего-то передвигаемого, вот что-то с глухим стуком упало. «Да где же эта проклятая трава?! Я же её вчера только принёс!» — доносилась ругань брата.
Тор улыбнулся. «Да я уже всё собрал! Ага, как же», — пронеслась мысль.
Зайдя в свои покои и дойдя до кровати, Тор заметил на тумбе какую-то баночку с зеленоватым содержимым. Одинсон сел на кровать, взял с тумбы банку: под ней лежала записка. Она гласила:
«Помажь перед сном, а то от нервов спалишь весь дворец.»
«Просёк всё-таки, — хохотнул Тор. — Мда, Локи… Сплошной сюрприз.»
***
ПРОШЛОЕ.
Ночь была холодной. За окном выл ветер. Маленький Тор ненавидел такую погоду, потому что она пугала его, будущего воина, который должен быть всегда смелым. Как тут уснёшь? Да ещё вроде шорохи какие-то за дверью…
— Тор, ты спишь? — раздался тихий тоненький голос из-за приоткрытой двери. «Фух, слава Бёру это лишь Локи!» — внутренне обрадовался Тор.
— Нет, Локи, не сплю, а ты чего? — Тор приподнялся в кровати и повернулся к младшему брату. Тот держался за дверную ручку, глаза были широко открыты.
— Я… Я… — маленький принц почесал затылок, смешно надул щёки и шумно вздохнул.
— Не можешь уснуть, трусишка? — поддел Тор. Он был всего-то на пару лет старше брата, но главное, что старше. Эта мысль придавала уверенности Тору. Перед братом он готов быть самым смелым на свете, готов перестать бояться, ну или сделать вид, что перестал бояться.
— Я не трусишка! — нахмурил младший брови, и изумрудные глаза, казалось, блеснули в темноте ночи. Локи потоптался на месте и хотел уже уйти, но Тор окликнул:
— Да знаю я, что ты не трусишка. Локи, ты чего? Это же я так…
— Так он! — буркнул Локи, мигом развернувшись обратно и проходя по комнате к кровати брата. По пути он запнулся о игрушки, разбросанные на полу.
— Ну у тебя тут и беспорядок, горилла! — Локи недавно узнал, что в Мидгарде такие обитают, и они показались ему очень похожими на его брата по манерам. Поэтому теперь это слово стало прозвищем старшего брата.
— Зато у тебя всё вылизано, — промычал Тор. Локи сел на кровать.
— Чего не спишь? — спросил Локи.
— И это спрашивает тот, кто пришёл ко мне ночью? — хохотнул Тор. Локи фыркнул.
Тор примолк.
— Вот уже пятую ночь спим в разных комнатах, — нарушил тишину он.
— Шестую, — поправил Локи.
— А, — Тор нахмурился, — что-то напутал со счётом, — Тор перебирал пальцами одеяло.
— Как всегда, — пожал плечами младший.
Тор легонько толкнул Локи ногой.
— Скучно тебе что ли без меня? — искренне интересуясь, спросил Тор.
— Спится отлично, — отмахнулся малой. Тор только вздохнул. «Вот врунишка, ведь не признается первый!» — пронеслась мысль.
— А мне скучно, Локи. Очень скучно.
Опять помолчали.
— Брат, — Локи мотал ногами, недостающими до пола, а взглядом упёрся в пол, — тебе каково после этого рассказа про Котёл?
— Не очень-то весело, — Тор смотрел в потолок, но перевёл взгляд на брата. — Локи, — позвал он неуверенно.
— Мм? — тот повернулся к нему.
Тор хлопнул рядом с собой по постели, сам чуть-чуть подвинулся в бок, ближе к краю.
— Залазь, храбрец, — и улыбнулся. — Места хватит.
— Шутишь? — недоверчиво спросил Локи.
— На шутки ты у нас мастак.
Локи посмотрел в глаза брату, не шутит ли он. Но тот не шутил и не обманывал. Тор был наивен, честен и добр. И он всегда догадывался, когда Локи было страшно, и готов был защитить. Зная всё это, Локи с радостью вскочил и прямо по кровати потопал к освобождённому месту, при этом пару раз наступив на бубнящего и одновременно смеющегося брата.
Той ночью братьев не беспокоили кошмары. И никакие рассказы о драконах, безумных волках Железного леса или ужасном Мировом Змее не могли напугать принцев в такие тёплые ночи, какой была эта.
***
НАСТОЯЩЕЕ.
Ночка выдалась трудной. Тора мучали кошмары. В детстве после рассказов Одина о Кипящем Котле было то же самое. Тогда братья представляли его как бурный поток, стремящийся из недр земли на поверхность, поток, смывающий с пути всех и вся. С тех пор представления о Котле у Тора не изменились. Ему снилось, как в эту пучину затягивает его самого, потом дракон вытаскивает его оттуда, но бросает в Хвергельмир Локи и друзей, как их засасывает в бездну, как всё вокруг стягивается в эту дыру, все миры, и даже Асгард, а потом и изрыгающий пламя дракон пропадает там же, и Тор остается один в пустоте с нещадно зудящей глазницей.
Тор проснулся в холодном поту. К удивлению, глазница почти не беспокоила. Одинсон выдохнул.
Утро было достаточно ясным, чтобы развеять мрачные думы. Тор направился в конюшню, прихватив сумку с вещами. В конюшне уже была Сиф.
— Привет, Сиф, — сказал Тор и зевнул.
— Привет, — улыбнулась подруга. — Лошади готовы.
— А где три наших бравых воина?
— Двое из них пытаются отодрать Вольштагга от кухонного стола, аргументируя тем, что конь его не выдержит.
Тор хохотнул.
— А где Локи? — спросила воительница.
— А он не пришёл ещё? — удивился Тор. Сиф покачала головой. — Странно, не в его привычках опаздывать.
— Видимо, была причина, — девушка посмотрела куда-то за спину Громовержца. Тот обернулся. Фригга с Локи шли в их сторону. — Ты не хотел бы узнать, о чём они говорят?
Тор призадумался и ответил:
— Нет, если надо, Локи сам мне скажет. Если не надо, всё равно ничего кроме ножа в печени не добьюсь, — улыбнулся Тор. — Так что лучше…
— Ты прав, — закивала воительница. — Пойду за ребятами.
Через двадцать минут все стояли на Радужном мосту. Хеймдалль поприветствовал всех и пожелал удачи.
— Главное, чтобы дракон был вкусный! — не переставая, трещал Вольштагг.
— Главное, мой друг, чтобы ты не показался ему вкусным, — отвечал Фандрал.
— С учётом того, сколько он лопает, убедить дракона будет невозможно, — поддакнула Сиф. Огун дёрнул уголком губ.
Ребята старались держаться бодрячком, но эта легкость была лишь признаком нервного напряжения. Все с трепетом ожидали начала нового приключения. Как давно они вшестером не совершали ничего подобного! Тор помнил последний раз, в Ётунхейме, от воспоминаний о пробирающем до костей холоде и о тех ужасных событиях, что произошли после битвы с великанами, Тора передёрнуло.
А Фригга сообщила:
— В Альвхейме о вашем прибытии знают. В Ванахейме тоже, — тут она внимательно посмотрела на Локи и добавила, — держитесь вместе и тогда удача будет сопутствовать вам везде, дорогие мои.
Луч Радужного моста рассёк космическую бездну, и компанию друзей затянуло в глубины холодного космоса.
