гонка за счастьем

      Для того, чтобы твои мечты сбывались, недостаточно просто загадать желание, увидев падающую звезду с неба; нужно делать все, что только возможно. Так работает все во Вселенной. Ничего не происходит просто так. Вот и у них мечта сбылась. Они в свой первый тур поехали, где в каждом городе всё оставляли, и людские души, что послушать их пришли, на части разрывали. Концерты туровые сольно проходили и, прославившую их «Ускориться», вместе ни в одном городе не исполнили. Только Санкт-Петербург исключением стал, где по всему городу афиши висели о том, что седьмого марта Макс Свобода и PLC ускоряться вместе с жителями северной столицы.       С самого утра Максима нервяк настиг. Переживал очень. Сильнее, чем во Владивостоке родном, где в зал смотрел и лица знакомые видел. Тяжело было, когда самую грустную свою под фортепиано поёт и слёзы из глаз материнских текут. Город, что морем Японским омывается, неким испытанием стал для него, когда «друзья» его после выступления за кулисы прошли, мол, рады видеть его и хотят все изменить, да в Санкт-Петербург с ним уехать — лицемеры. Он отмахался от них и в гримерку скорее ушёл, дабы ещё на кого-нибудь здесь не нарваться. Дверь тяжёлую скрипучую открывает и силуэт женский видит такой знакомый, что хочется кричать и костяшки на руках в кровь сбивать. — Ну привет, — еле слышно выдавливает он из себя и проходит в помещение, а она к нему подлетает и на шею кидается. — Не надо влагу тут разводить. Мы же всё уже давно решили, Алиса. Спасибо, что пришла, а теперь уходи, — он кое-как руки её расцепил, что так неудобно на шее его расположились, и на диван присел, который здесь стоит с того момента, как Макс ещё ребёнком бегал по этим комнатам и коридорам. — Максим, но я люблю тебя. Мне больно, — шепчет блондинка, думая, что он не услышал. — Тебе больно? Серьёзно?! — подлетает он и начинает кричать, так, что вена на шее надувается, — Вали отсюда, умоляю тебя! Не хочу тратить время.       Девушка развернулась и ушла в очередной раз. Максим не удивился. Хватает пачку сигарет со стола и фляжку, что на одном из концертов подарили, и уходит на улицу через чёрный выход. Тут спокойно. Слышатся крики чаек, морской ветер растрёпывает его длинные волосы, а он улыбается и прикуривает, после глоток коньяка делает и полной грудью вдыхает.       Дом.       Здесь до умопомрачения тепло и уютно. Воспоминания в голове, словно странички в фотоальбоме, пролистываются в голове: от самых приятных, нежных, важных, до самых колючих. До таких, какие даже не стоит вспоминать, потому что все это моментально отдается слезами и болью в висках. Моральная со временем сменилась на физическую.       Здесь, по берегу, он вечерами бегал с мальчишками с его двора: по камням не совсем приятно ходить, что уж там бегать, но им было настолько на это плевать. Они существовали здесь и сейчас. Со стороны моря почти всегда-всегда дул обжигающе-ледяной ветер, а они считали это лишь легким летним морским бризом, потому что детство — время, когда реальный мир еще не существует. Существует собственный, избранный мир.       Максим ощущает прикосновение к его плечу позади и ловит себя на мысли, что ему уже абсолютно все равно на то, кто там в него за спиной. Просто устал и хочется поддержки. Рука ощутимо тянется к его щеке и эту руку он ни с чьей более не перепутает. Мама. — Горжусь тобой, Анись. Знаешь, как горжусь? — вопрос, скорее, риторический задает, и Максим упорно держит, буквально, вырывающиеся наружу слезы. Мама его к себе разворачивает и держит прямо за лицо своими нежными ладонями, вглядывается в блестящие глаза, улыбается. Так этого не хватало. — Ты проделал большой путь, чтобы достичь всего этого, всей этой любви. Я вижу в их глазах настоящую любовь к тебе. Я всегда в тебя верила, — шепотом заканчивает. Тишину нарушает лишь непрекращающийся звук волн, и он сдается первый раз — плачет искренне у мамы на плече. Накопившимся эмоциям, скучанию по дому, утомляющей рутине и уничтожающему, что следом отпечатывается по сей день, лицемерному поведению псевдодрузей сегодня, видимо, суждено выйти. Владивосток, дом. Тут безумно важна искренность.       Мама гладит сына по спине, приговаривая, что дальше все будет только лучше. Все только начинается.       После этой ситуации во Владивостоке он ощущает себя сильнее, чем был до этого.

***

      И вот если Максим был на нервах от того, что даёт концерт в городе, который ему жизнь изменил, то у друга его на волнение были совершенно иные причины. Сережа приезжает в тот самый нужный ему музыкальный клуб впритык к саундчеку, потому что, как оказалось, рейс был выбран очень даже удачно, а погодные условия подвели — полет был перенесен на некоторое время, пока все более-менее не утихомирилось. Ну и вот, вроде долетел целый, живой, здоровый. Приехав, метался по всем коридорам и гримерным, как сумасшедший, но, в конечном итоге, все равно все успел сделать максимально в срок. Собранный человек.       Песни Максима и Сережи по порядку друг за другом идут: сначала Макс со своими «барабанами», потом Трущев с «погасшим светом», а там уже поочередно, поэтому они чекаются максимально организованно. Заветную «Ускориться» оставляют на самый последний момент, чтобы интерес подогреть. Хитрый ход.       Концерт выдался фееричным. Настоящая эпичная точка в их турах, потому что это был последний концерт по их плану. Решили все же воссоединится напоследок. Посреди концерта Максим уже не мог сдерживать счастливую улыбку во все свои тридцать два, потому что люди знали наизусть все его старые, но такие важные песни. Его любят не за красивую внешность и хитовый трек, а правда за душу, за мысли, которые заложены там в каждой строчке. Как на ладони. Стоит только помозговать над всеми его метафоричными оборотами, и все на свои места встаёт.       Сережа выкладывался не на сто, а на всю тысячу процентов. Все его болезненно-эмоциональные тексты песенные через себя пропустил, чтобы максимально искренне все вышло, чтобы запомнилось то, как он о правде кричит, как он хочет, чтобы его поняли и услышали. И результатом правильно проделанной работы он отметил то, что после «Навылет», что «вклочья-вщепки» всех разрывает, он увидел минимум человек десять со слезами на глазах. Почувствовали.       «Ускориться» монстрически сильно всполошило всех тех людей, что пришли на концерт: кач стоял невероятный (создавалось впечатление, что с народом заодно прыгало и здание клуба), басы долбили по ушам, а энергия от этих двоих наверняка передавалась еще на пару кварталов вокруг. Убийственно круто, космически. После окончания трека шум и крики стояли настолько громкие, что казалось, что сейчас повыбивает все стекла. Ребята счастливо, не веря своим глазам и ушам, попеременно глядели то в зал, то друг на друга, а после обменялись крепкими объятиями там же, на сцене.       Трущев взглянул на Максима, как бы спрашивая: «Ну что, можно? Сейчас?», на что блондин одобрительно кивает. Им обоим очень волнительно делать такое заявление, которое собираются сейчас сделать они. Ребята призвали к тишине зал. Шум мало-помалу стих. — Ребят, у нас с Максимом есть для вас одна интересная, крутая новость, и мы правда надеемся, что вам это понравится. В общем, мы думали над этой идеей довольно долго. Мы создаём свой собственный, общий лейбл.

Тремя неделями ранее.

Максим, у меня к тебе очень деловое предложение 19:10. от: PLC.

Я весь во внимании! 19:11. от: Максим Свобода.

Только нормально к этому отнесись, с понимаем, ок? 19:11. от: PLC.

Ну давай уже 19:11. от: Максим Свобода.

Я предлагаю нам создать свой лейбл. М? 19:12. от: PLC.

… 19:12. от: Максим Свобода. Блять 19:20 от: Максим Свобода.

Ты молчал восемь минут! Чуть не поседел с твоим многозначительным молчанием… 19:21. от: PLC.

Да куда тебе еще больше седеть) 19:22. от: Максим Свобода.

Смешно 19:22. от: PLC.

Мааакс, ну я тебе на полном серьезе предлагаю. Ты только подумай, мы с тобой творческие, амбициозные парни, богатые на идеи и в состоянии продюсировать людей, сделать их лучше и помочь им в том, чтобы о них услышали, так же как и о нас когда-то. 19:23. от: PLC.

Ты читаешь и молчишь. Тему базарю?))) 19:24. от: PLC.

Серый, блин, не могу тебе слёту сказать, что я думаю на этот счёт. Надо созвониться. Ты сейчас свободен? 19:25. от: Максим Свобода.       Меньше, чем через минуту, телефон в руках блондина зазвонил, и на экране высветилась фотография его усатого друга, который предложил то, чего Максим так боялся и хотел одновременно. Идея о создании чего-то подобного пришла после того эфира, где девчонка с каре, в берете и очках на главной фотографии, задала вопрос о собственном лейбле. Неужели эта незнакомка сумела изменить их жизнь? — Слушаю тебя, Сереженька, — выходя на балкон номера гостиницы одного из городов тура, потянул блондин. — Мась, ты предложил созвонится. Так что жги! — Я давно думал об этом, но мне страшно. Я боюсь, что мы дадим людям, которые рассчитывают на нас, ложные надежды, они поверят нам и доверятся, а мы не сможем вывести их на рынок. — Ты трус, как выяснилось. Даже вообразить не мог, что у тебя такие мысли в голове рождаются. Тут не всё зависит от нас, бро. Мы только путь им покажем, с музлом поможем, с текстом, записью, и выпустим готовый продукт, как птичек из гнездышка. — Серый, ты ведь понимаешь, что мы не можем работать в одной команде — у нас с тобой разные направления музыкальные. Ты как вообще представляешь себе это? «Привет, Андрей! Сегодня зачитаем, а завтра тебе поможет Макс, поэтому вы будете хуячить рок!», — блондин нервы свои только разогревал и, наплевав на все правила отеля, ментоловую, что всегда в кармане его лежит, прикуривает прямо на балконе. — Макс, ты что куришь в номере? — игнорируя подходящую истерику, спросил Трущев, получив какое-то мычание в знак согласия от собеседника, — Рок-звезда! — Иди ты к черту, Сережа, — смеётся, значит, вернулся в равновесие так и же быстро и просто, как и вышел из него.       Сейчас, спустя три недели, они стоят на сцене огромной концертной площадки, где зал визжит от восторга, что это все-таки реальность, и люди, которых относительно недавно не знал никто, сообщают о том, что музыканты, имеющие свои авторские песни и сложившийся музыкальный вкус. — У нас сегодня заключительный концерт тура. Спасибо, Питер! — кричит Максим и зал вновь взрывается, сотни бумажных самолетиков полетели на сцену, вызывая искреннюю радость виновников торжества. — Все, кто имеет свои авторские песни и готов полностью посвятить себя музыке, забив на всё остальное, приходите на кастинг завтра по адресу, который сможете увидеть в истории наших профилей. — Там же будут подробные условия кастинга и малюсенькие советы от нас лично. Помните, что мы создали это объединение не для того, чтобы показать ваше или наше умение петь песни, а для того, чтобы люди смогли услышать вас и вашу музыку, ваши мысли и разглядеть ваши души, — Свобода, говоря это, чувствовал себя не очень комфортно; он до сих пор не мог поверить в то, что это его люди, те, что услышали его и поняли то, что он хотел донести, — Посмотрите по сторонам! Возможно, человек, поющий вам на ухо весь концерт, станет новой звездой этой сцены!

***

      До объявления сольных туров, ребята решили объединить и студии: сняли просторное, светлое, двухэтажное помещение, расположили все, что нужно, максимально по комфорту и стали проводить там бесконечно долгое количество времени. Можно сказать, жили там. Работали ночами над музыкой, потому что в каком бы ты состоянии туда не пришел, то ты все равно будешь очень вдохновлен — один только вид этого места давал силы. Находясь там, выпадали отличные шансы сделать как можно больше и круче. Вот они и решили там же прослушивание устраивать. Видимо, это была плохая идея…       Они верили в то, что к ним придет как можно больше талантливых людей, с которыми будет хотеться работать как можно больше, которых захочется продвигать и, так сказать, воспитывать, но никак не ожидали того, что на их место придет под триста человек. Слава богу, с горем пополам, конечно, но они поместились на первом этаже. И хорошо, что они заранее все нормально организовали в плане персонала, который сейчас там, снизу, раздает анкеты и порядковые номера.       Как только Сережа и Максим зашли в здание, так как приехали позже всех-всех-всех, то помещение тут же заполнилось восторженными визгами и шумом. Ребята улыбнулись, поправляя свои черные очки, и сквозь толпу прошли к лестнице, куда забрались для того, чтобы их было хорошо слышно. — Ребят, просим внимания! — громко говорит Максим, и народ тут же начинает стихать. Сережа улыбается. — Во-первых, спасибо вам всем за то, что пришли! Это очень круто и, черт возьми, ценно. Спасибо за доверие. Мы бы хотели разъяснить несколько моментов: первое, о чем хотел бы сказать, это то, что в лейбл мы, пока что, набираем только лишь десять человек. Пять в команде Сережи и пять в моей, поэтому постарайтесь! И еще: ребят, главное, не волнуйтесь. Мы такие же люди, как и вы, а не кто-то там свыше, окей? Просто ведите себя как обычно, будьте собой!       Парни поднялись вверх по лестнице и скрылись за дверью одного из кабинетов, где и будет проходить кастинг. Они решились на это обдуманно и пути обратно уже не было, как бы не паниковал Максим и метался из стороны в сторону по кабинету, делая большие глотки кофе, чтобы не уснуть в середине процесса, ибо ночь выдалась сложной. Серёжа всеми способами пытался успокоить его и говорил, что он просто нагоняет истерику на всех, что там внизу стоят люди и ждут, пока он собирается с мыслями и поборет свою внутреннюю неуверенность, чтобы, наконец, объявить о начале чего-то большого. Трущев всегда действовал на Анисимова как успокоительное, поэтому, спустя десять минут, блондин вытащил телефон из кармана своей толстовки и вышел на лестницу, зайдя в свой профиль социальной сети и нажав на историю.       Новая глава его истории. Их истории, которую они пишут здесь и сейчас. — Ребят, — крикнул он сверху, записывая видео на телефон, — Мы начинаем! Ждём вас согласно номерам.       Тишина. Пугающая тишина. Серёжа с Максимом заняли свои места в ожидании первого участника. Блондин хотел что-то сказать, но его прервал звук открывающейся двери, и парень, зашедший в помещение с трясущимися руками. По его внешнему виду можно было с уверенностью сказать, что это претендент в команду PLC, но первое впечатление обманчиво. Из колонок заиграла приятная музыка, под которую хотелось мечтать где-то на берегу моря и разглядывать мокрый песок под ногами. Когда текст полился из его уст, репер перевёл взгляд на Свободу, показывая большой палец вверх, но тот явно не видел этого жеста, ибо вся эта атмосфера перенесла его в родной Владивосток и маленький уютный музыкальный бар, что носил название самой известной группы Приморского края. Этот парень, которого, как выяснилось позже, зовут Артём, просто живёт музыкой и для него вокруг ничего больше не существует. Это был единственный человек, который за первые сорок минут услышал заветное: «Мы хотим послушать тебя дальше».       Ещё никто не смог поразить их так, чтобы хотелось слушать его больше и больше, пока песня окончательно не засядет у тебя внутри. Приходили в основном реперы, под которых так заводно качался Свобода и не вызывали никакого внимания PLC, а блондин и не противоречил ему — работать Серёже. Когда, казалось, пора было уходить на перерыв, ибо если этого не случится прямо сейчас, то Трущев точно взорвётся, их прервал парень, которого они однажды в переходе видели. Он притянул их тогда лишь тем, что после реп-части, которая была зачитана наравне с известными представителями этого направления, парень, с гитарой в руках, затянул припев. Нечасто, особенно в современном мире, можно встретить такой экспонат. — Блин, это ж прям вообще огонь! — восторженно прокричал Анисимова, вскакивая со своего места, и казалось, что вот-вот он сорвётся на аплодисменты. — Это же прям Noize! Я хочу слышать и чувствовать твою душу, Никита! Как тебя там? — Максим перевел взгляд на анкету. — «Джей Мар»? Ты очень крутой! Проходи дальше.       Парень радостно улыбнулся, пожал ребятам руки и покинул комнату.       Кастинг был начат в десять утра. Время буквально летело. За всеми прослушанными людьми они не замечали, как бегут минуты, как бегут часы. Были и девочки, и мальчики, но в основном всё, к сожалению, было мимо. Каждому они уделяли как минимум по две минуты, подробно объясняя, чего, как им казалось, не хватало. Они не были великими профессиональными продюсерами, но уж точно понимали, что и как будет лучше. Всё-таки, эти самые продюсерские качества были в них заложены изначально. Просто стоило до них добраться.       Время уже близилось к четырем дня, как в комнату вошла очередная участница. Раздался звук цоканья маленькими каблуками, а в поле зрения появилась девочка. Она подошла к, возможно, будущим наставникам, и положила анкету им на стол, на которую тут же обратил внимание Трущев. Девочка (на вид она слишком молода) сразу показалась ему знакомой. Взгляд остановился на имени: Кристина Кошелева.       Да не может быть…

День, в который был проведен первый долгожданный прямой эфир Максима Свободы.

      Сережа листает сообщения в чате эфира Максима, сменяющиеся каждую секунду. Как много интересных вопросов.       Минуту, погодите-ка… «kosheleva.aveleshok» задаёт вопрос о лейбле. Интересно. Кстати, и правда — очень даже интересно! Стоит задуматься.       Трущев оставляет несколько своих сообщений в чате, а потом по своеобразному призыву друга идёт к нему, чтобы присоединиться. И вновь этот ник появляется в его жизни, только уже смешным прочтением из уст Анисимова. Сережа ник запоминает и в поиске, уже в конце эфира, на своем телефоне вбивает, сразу аккаунт находится. Фотографии смотрит: красивая девчонка, юная, каре темное не длиннее собственного лица. Судя по внешнему виду, явно разбирается в моде. Глаза большие такие, добрые.       Интересная и забавная одновременно. — Серый, ты чего там нашёл такого? — А? Что? Ничего.       Телефон быстро блокирует.       Воспоминания относительно недавние вспышкой ударяют. Сережа удивленного лица скрыть не может, а девочка брови недоуменно хмурит. Ни с кем до этого самого момента они не разговаривали до того, как песню не исполнят, но эта девочка исключением стала, ибо не только Трущев её узнал, но и Анисимов Свобода тоже: наблюдал накануне, как это самое каре развивалось в танцевальной зоне клуба, где они концерт заключительный давали, и в памяти его отложилось то, что эта малышка все песни свободовские знает. Удивительная. Блондин осекает себя мгновенно, чтоб даже и думать о ней не мог, никакой симпатии, вообще ничего общего. Только сбой в системе произошел, когда она глаза свои на Анисимова подняла и заглянула в его душу. — Кристина Кошелева, — улыбаясь, словно кот чеширский, произносит Сергей; никто никогда его таким мягким не видел, зато сейчас он будто в папу превращается, который так нежно с дочкой общается. — Что тебя привело сюда? С кем работать будешь? — только сейчас понимает, что ляпнул, и осекается. — Хочешь. Я хотел спросить: с кем хочешь работать? — Я бы с каждым из вас поработала, правда, но уверена, что с Максимом я более близка по направлению. — Самоуверенно! Мне такое нравится. Погнали, — командует изрядно уставший блондин и взгляд на друга своего переводит, который сияет, будто солнышко майское.       Из колонок начинает доносится невероятная мелодия, которой явно суждено стать хитом, а Трущев даже и не сомневался ни на минуту, что эта девчонка будет с ними сотрудничать и каждый день перед ним маячить в самых разных нарядах, время от времени поправлять свое каре. Он уже начал готовить речь для Максима, чтобы упрашивать его о дальнейшем участии её в жизни лейбла, если вдруг блондин рок-звезду включит и на дыбы встанет, мол, неформат, что с ней делать, ибо он так уже порядок достойных исполнителей отшил просто из-за того, что текстом не проникся.

Я вся в красках.

      Начинает она с невероятным расщеплением, о котором даже и догадаться было невозможно, ибо голос её в разговоре тоненький и мягкий. Парни удивлены, а рэпер взгляд на друга своего переводит, брови которого вверх с невероятной скоростью взлетели, как только девушка первую строчку пропела. — Ма-а-а-акс, — тянет Сергей, когда песня заканчивается, а девушка, побледнев, решения ждет. — Я и сам все вижу, Серёжа! — блондин старается не смотреть на девушку, которая только что своим голосом так сильно засела в его голове и вдохновение вселила образом своим роковым. — Песня огонь. Прям чувствуется, что ты знаешь то, о чем пишешь и переживаешь это. Мне безумно понравилась манера: расщепление — это то, что придает твоей, и без того классной песне, какую-то взрывную окраску. Спасибо тебе, Кристина за этот кайф, а особенно за строчку: «Последняя станция метро — я везу тебе виски». Сразу напомнило, как мы с Сережей жили на окраине Питера и один-два раза в неделю кто-то оставлял нам виски около двери в нашу квартиру. — Так, Макс, хватит уже, сейчас в ностальгию уйдешь, и всё — считай, пропал. Кристина, — брюнет переводит взгляд с вдохновленного друга на эту малышку, с чуть торчащими, из-за её темного каре, ушками и вновь расплывается в улыбке. — Ты проходишь дальше, но, с вероятностью сто процентов, будешь работать с Максом, потому что это его тема. — Спасибо большое! Я не подведу! — она уже уходить собралась, как Свобода из-за стола вышел и за ней побежал. — Стой! Ты дальше проходишь ко мне в команду, минуя последующие этапы, потому что, в твоём случае, для меня это бессмысленно. Не хочу тратить твоё время на эту ерунду. Жду тебя завтра тут, если готова записать песню.       Девушка обнимает его и благодарит много-много-много, ибо мечта сбылась её и теперь заниматься будет тем, что ей действительно нужно. Удачи всем остальным желает и домой торопится, где её маленькая любовь ждёт, которую она так нежно Лео зовёт. Спускается в метро и вспоминает, как на протяжении полугода с одного конца города на другой едет, чтобы виски под дверью его оставить, слушая в наушниках музыку его, которая в кровь погружается нежно и в душу этой малышке западает. Дома её ждёт рутина, до того момента, как она палитру берёт и холст, включая одну из его песен на повтор, и пишет на холсте, словно обложку к его диску. Снизу аккуратно подписывает: «Максим Свобода». Она все фотографии его профиля просмотрела и каждую черту запомнила, однажды портрет его написала, пока на остановке нужный автобус ждала, чтобы до института добраться. Влюбилась в музыканта.       Теперь в гонке трое участников. Может быть кто-то объединится и устроит погоню в паре?       На старт. Внимание. Марш!