Бесконечность Небес

      У меня все еще мало времени, потому что я занята. К тому же, эта глава скорее всего не будет большой, но я не уверена в этом. Но, надеюсь, что она будет достаточно интересной.       Приятного чтения)))

***

— Как ты, маленький мой лютик? — у папы Тсуны самые добрые глаза на свете, самая теплая улыбка и самые нежные объятия. Он выглядит встрепанным и измученным — еще бы, всего несколько часов назад очнулся от комы, и почти сразу, как только узнал о ее состоянии, рванул к дочери почти на другой конец планеты. У него под глазами большие черные круги, но он выглядит гораздо бодрее и счастливее. У него облегчение в глазах и радость в широкой улыбке.       Теперь, когда он знает, что с его малюткой, которую он воспитывал с самого детства, все в порядке. Тсунаеши аккуратно поглаживает Сепиру по щеке, нежно касается татуировки под левым глазом, и перебирает черные волосы. Он внимательно рассматривает свою дочь, еще раз проверяя, что с ней действительно все в порядке и она серьезно не пострадала. — Если честно, я так сильно устала… — утомленно выдыхает та, морщась и потирая виски. У нее немного побаливает голова и печет в груди несмотря на то, что она уже приняла все необходимые таблетки, которыми ее с лихвой снабдил Верде, трясущейся над ней. А еще в ее теле невероятная слабость, и ей трудно даже поднять руку. Она полусидела на кровати, опираясь спиной на взбитую подушку, и еле заметно улыбаясь, наконец-то расслабляясь окончательно.       Сейчас, когда она была в безопасности со своей семьей, она была абсолютно счастлива и довольна.       Конечно, впереди еще очень много проблем — восстанавливать коллайдеры с Пламенем, чтобы поддерживать существование Три-ни-сетт без жертв, будет очень непросто, но теперь у них есть нужные наработки, так что просто нужно было создать сосуды заново и снова напитать их необходимым количеством Пламени. И уж точно сделать так, чтобы в этот раз никто из СОЮЗа не смогли узнать, где именно эта система хранится.       Второй такой нагрузки Джинглио Неро может и не пережить — она и сейчас выкарабкалась с настоящим трудом. Да и то только потому, что ее папа Виктор с его Темным копьем, не осознавая, взяли внушительную часть нагрузки на себя. Ну, и Рейзел с Кавахиро помогли, а без их помощи тройную нагрузку даже потомок Небесного Шамана мог не пережить. Все-таки, сейчас она всего лишь хрупкий человек, пусть и с очень интересными генами.       Гены ее в итоге и спасли.       А еще самую малость сама Три-ни-сетт и гребаное чудо, на которое, наверное, она потратила всю свою удачу на несколько лет вперед.       Впрочем, самое главное, что жива. — Я знаю, малышка. — папа Тсуна аккуратно наклоняется к ней и нежно обнимает за плечи, поглаживая ее по волосам. Джинглио Неро расслабляется и укладывается подбородком ему на плечо, утыкаясь носом в шею, которая терпко пахла дорогим одеколоном. В этих объятиях она чувствует себя не провидицей, а обычным и хрупким ребенком, которому не нужно быть сильным. Вполне достаточно расслабиться и знать, что тебя обязательно защитят от всего.       Кольцо Вонголы у нее в итоге забрали — Савада взял его сразу, как только прилетел. Он был в диком ужасе от того, как безрассудно поступила его дочь, даже если понимал, что иного выхода просто не было. И уж совершенно точно его не могла успокоить хваленая Гиперинтуиция, которая обещала, что все будет хорошо.       Мужчине ли не знать, что в жизни хорошо — понятие весьма и весьма относительное.       Но сейчас его малышка открыла свои потрясающие синие глаза, и все точно будет в порядке.       Не хорошо, но в порядке. — Меня будто несколько раз переехал самосвал. — поморщилась брюнетка, прикрыв глаза. — Ну, или кто-то очень долго и тщательно меня пережевывал. — Потому что на тебе была слишком высокая нагрузка, лютик. — укоризненно говорит шатен, заставляя девушку опустить голову со стыда. Да, она понимает, что это было единственное верное решение. Да, она знает, что иного выбора все равно не было (ну, не Бьякуе же кольцо отдавать, верно?). Но все равно чувствует себя маленьким и нашкодившим ребенком, которого отчитывает строгий отец, волнующийся за безопасность своего чада. — Но с ее стороны это было правильно, зверек. — напоминает Кея, который раньше стоял около стены молчаливой тенью. И не надо говорить, что он меньше волновался о своей дочери. На самом деле он волновался очень сильно — даже слишком, но… Он был не из тех, кто открыто показывают свои эмоции и чувства. И уж совершенно точно никто никогда не узнает, что он использовал свое Пламя Облака на всю мощность, чтобы увеличить шанс того, что и его муж, и его дочь выживут и выздоровеют.       Этому трюку его научил Скалл, так что Хибари знал о нем, хотя и не считал правильным пользоваться им, чтобы увеличить свои шансы.       Однако, это была безвыходная ситуация, так что на свои принципы стало как-то плевать.       Надо сказать, что брюнет ни разу не пожалел, что воспользовался этим шансом в таком ключе.       В конце-то концов, разве можно колебаться, когда речь идет о жизни твоей дорогой семьи? — Конечно, правильно. — Тсунаеши согласно кивает, вздыхая. — Но… это было слишком опасно и рискованно… — Но ведь если не я, то никто… Это было правильным, пусть и опасным решением. — тихо говорит Сепира, грустно вздыхая. — Знаешь, когда-то давно я слышала… У силы одного человека есть предел. Но я защищу всех, кого смогу. Пусть это будет всего лишь горстка людей, самых дорогих мне. А они защитят тех, кто дороги им. Уж на это-то способен маленький человек… Я осознаю, что действую во благо всех, но в первую очередь я думаю именно о том, как защитить самых дорогих мне. — Ты у меня уже такая взрослая и мудрая… — вздыхает Савада, поглаживая дочь по спине. — Я же Джинглио Неро, помнишь? — тихо качает головой девушку. — Я была такой с самого своего рождения. Это моя обязанность и возможность по праву крови. — Я понимаю, но иногда просто не могу смириться с этим, лютик. — он качает головой и грустно вздыхает. — Что на твоих плечах может быть такая тяжесть… Даже у Юни… — он запнулся и отвел взгляд. — Даже у Юни было меньше… проблем. — Я бы пошутила про то, что все идет по нарастающей, но как-то не хочется. — смеется она, а потом просит, щуря глаза. — Лучше расскажи, как у вас дела.       Сепира пригревается в объятиях папы Тсуны, вслушиваясь в его тихий и размеренный голос, пока тот перебирает ее волосы и рассказывает последние события. От этой атмосферы у нее даже голова болеть меньше стала. Ну, или просто наконец-то подействовали проглоченные таблетки. Она даже немного задремала, так долго Тсунаеши рассказывал ей, но потом встрепенулась, показывая, что слушает. — Ну, на этом все. — смеется Савада, щуря янтарные глаза и со смехом поглядывая на смущенную дочку. — А теперь дам тебе немного свободы, потому что с тобой хочет кое-кто пообщаться.       Мужчина отходит к стене к мужу, а в палату мгновенно врываются все, кто беспокоятся о Джинглио Неро. Тут и ее Хранители, и Аркобалено, и Варийцы, и Хранители шатена, и представители семьи Джессо. Хотя, разумеется, в первых рядах были Гамма, который всегда больше всего беспокоился о ней с момента ее рождения, и маленький Бьякуя. На несколько следующих десятков минут палата наполнилась смехом, гамом, беззлобными переругиваниями и подначиваниями. Впрочем, если бы не Тсунаеши, который пристально следил за всеми, то шутливые потасовки вполне могли перерасти в полноценную драку.       Где-то через полчаса Тсуна всех выгнал, потому что их время приема закончилось. Тем более, что они находились в одном помещении в слишком большом количестве, что уже было для них огромным одолжением персонала. Когда все ушли, в комнату ненадолго заглянул Кавахиро, проверил, что с Сепирой все в порядке, и снова куда-то ускакал.       Джинглио Неро подозревала, что есть лапшу, к которой Шахматноголовый питал поразительную слабость и привязанность.       После Шамана около двадцати минут никого не было, так что девушка успела даже немного подремать, а потом в комнату под ехидный комментарий ее папы: «Ну наконец-то, Ромео пришел!», ворвался М-21, кинувшись к ее постели и заключив в крепкие объятия, от которых почти трещали кости: — Я так рад, что ты жива.       Брюнетка вспыхнула, особенно когда увидела, что все остальные увидели подобное тоже, но в итоге так ничего и не смогла сказать. Лишь краснела снова и снова и открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная из воды. Немного легче стало, когда ехидно похихикавший папа Тсуна вытащил папу Кею из палаты, заодно вытесняя всех от двери. После чего закрыл ее. Только тогда Сепира немного отмерла и с трудом подняла руки, слабо положив их поверх плеч. На большее ее не хватило, так как она действительно чувствовала себя слишком усталой. — Прости… — слабо улыбнулась она уголками губ, выдыхая. — Но я не могла поступить иначе. — Ничего. — тот мотнул головой, сурово поджав губы, от чего его шрам, казалось, стал выделяться еще больше. — Я понимаю, но в следующий раз будь осторожнее. — Буду. — Хотя, лучше будет, если следующего раза не будет. — еще более сурово заявил пепельноволосый, явно над этим крайне серьезно задумавшись. А потом, немного подумав и решительно нахмурившись, будто собирался сражаться против всего мира, М-21 наклонился к ней и совсем легко коснулся ее губ целомудренным поцелуем. Его лицо горело румянцем.       Джинглио Неро ненадолго зависла, не сразу поняв, что именно произошло, зато потом так засияла, покрепче обнимая его за шею и отвечая поцелуем в щеку. В принципе, этого хватило, чтобы довести того почти до обморока. По крайней мере, тот был таким красным, что, казалось, еще немного, и из ушей пойдет дым.       Тот старался показать, что это его совершенно не взволновало, но его горящие щеки и уши с головой выдавали то, что он не так уж и равнодушен ко всему происходящему.       Девушка, порадовавшись немного этому факту и еще несколько раз поцеловав его в щеку, добилась лишь того, что стеснительный модифицированный сбежал к окну, отвернувшись и принявшись что-то тихо себе бубнить. Правда, он все равно периодически оборачивался, чтобы проверить, что с брюнеткой все хорошо, а потом когда ловил ее улыбку, снова отворачивался.       Сепира, похихикав про себя, задумалась о другом. В частности, она попыталась понять, зачем папе Тсуне прямо сейчас нужно раскрывать папе Виктору, что она его дочь.       Идея картинного обморока, чтобы оттянуть их разговор, была на диво соблазнительной.       Авось и прокатит…