Black And Yellow

Йен не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Микки оставил его эмоциональную вспышку без ответа. Тем не менее, он был рад, что брюнет, наконец-то, все знал. Знал, что он никогда не переставал любить его. Что даже если он пытался заменить его или спрятать в самый дальний темный уголок своего сознания, это никогда не срабатывало. Он всегда был там и всегда будет. Вот ведь как бывает. Они продолжали удерживать свои взгляды прикованными, их тела были обернуты друг вокруг друга в мягких объятиях. Из прекрасных голубых глаз текли слезы, которые Йен был рад поймать и стереть. Он причинял Микки боль в течение трех долгих лет, и даже сейчас он продолжал причинять ему боль жестокостью своих слов. Но на этом все, Йен покончил с тем, чтобы быть токсичным для единственного человека, которого он по-настоящему любил. С этого момента, он сделает все лучше. Будет хорошим человеком для Микки. Это единственное, кем он хотел быть. - Ты закончил? - наконец, самый любимый голос Йена в мире, заговорил. Ну, технически он закончил пять минут назад... Десять? Пятнадцать? Без разницы. Он в замешательстве наморщил лоб. - А? Микки пожал плечами. - Подумал, что дам тебе еще несколько минут, чтобы пожалеть себя... и меня, в последний раз. Потому что с этого момента, Йен, ты покончил с этим, - он решительно кивнул. - Ты слышишь меня? Йен недоуменно посмотрел в глубокие голубые глаза, не совсем понимая, значит ли это, что он прощен или нет. - Все, через что мы прошли, все, что ты сделал или не сделал, теперь закончилось, - продолжил брюнет. - И мне насрать, был у тебя парень или нет. Это больше не важно. Единственное, что важно, это то, что мы здесь. Вместе. Прямо сейчас. Холодная дрожь пробежала по спине Йена от уверенности, прозвучавшей в словах Микки. Она пронзала стены, которые Йен все еще удерживал внутри, и коснулась его сердца. - Все это привело к этому моменту, Йен, - теперь была очередь Микки погладить большим пальцем его щеку и вернуть на землю. - Теперь мы можем быть вместе. Здесь, в тюрьме, или где мы захотим снаружи. Мы свободны. Все в порядке, - Микки уткнулся носом в нос Йена, улыбаясь от ощущения такого момента близости. – У нас все в порядке. Сердцебиение было таким громким, что Йен был уверен - звук наполняет всю камеру. Он чувствовал, как горячая кровь бежала по его венам, и он испугался, что может взорваться в любой момент. Умрет от передозировки счастья в тюрьме. Даже в новостях расскажут о его странной смерти. Ему нужно было успокоиться. Он должен был знать, что это не галлюцинация, которой его долбанутый мозг мучает его. Его пальцы переплелись за шеей Микки, и он потянул его вперед, встречая его посередине своими тоскующими по поцелуям губами. Они целовались, как будто вдыхали друг друга, открывая рты, позволяя своим языкам танцевать дразнящий танец и обмениваясь одним на двоих дыханием. Это было замечательно. Сладкий и мягкий поцелуй, и, наконец-то, неторопливый. Теперь у них есть время. После такого долгого и голодного периода, у них, наконец, есть время, чтобы просто целоваться, и обниматься, и быть вместе. Аллилуйя! Их руки блуждали по волосам, шеям, обнаженным спинам, пока Йен пытался насладиться теплом Микки под кончиками своих пальцев. Он стонал в рот своего возлюбленного, позволяя уникальному вкусу Микки задержаться как можно дольше на кончике языка. Он не знал, чувствовал ли он себя когда-нибудь таким наполненным. Наполненным счастьем и жизнью, наполненным любовью к единственному человеку, который действительно имел значение. Микки, Микки, Микки... Кажется, он громко вздохнул, потому что Микки внезапно остановился, облизывая в последний раз распухшие губы Йена. И хотя бывший рыжий чувствовал, как они оба снова начали твердеть, это явно было не то, что Мики имел в виду. - Нам нужно немного поспать, - произнес он. - Жизнь в тюрьме тяжела, и у нас осталось всего несколько часов для сна, если вообще еще осталось. - Да, ты совершенно прав, - согласился Йен, прекратив его целовать только потому, что знал, завтра будет еще один день. И потом еще один день. И другой день после этого дня. Впереди 742 дня поцелуев, объятий и секса с этим прекрасным мужчиной под ним, если брать во внимание приговор Йена. Он сделал мысленную заметку о том, чтобы спросить Микки, как долго он должен отбывать срок в этот раз. Но сейчас это не имело значения. 742 дня вместе, а затем все, что потребуется в одиночку, пока они смогут быть снова вместе и свободными снаружи. Йен будет рвать задницу, чтобы позволить себе квартиру для них, с достаточным количеством комнат для их детей. Да... это его новая мантра, которая поможет ему пройти через все это. Каждый трудный момент, маниакальный эпизод или депрессия будут посланы к черту только мыслью о том, что у них будет нормальная жизнь, как у пары, за пределами тюрьмы. Готовить вместе или обеспечивать ужин своему возлюбленному; иметь работу, которая помогает оплачивать счета; спать по воскресеньям; завтракать в постели; смотреть фильм только, чтобы засыпать полностью погруженными друг в друга; заказывать пиццу; выходить вечерами, чтобы встретиться с семьей или друзьями, и попить пива; устроить, наконец, их первое официальное свидание; ходить в закусочную, чтобы заказать блины, неважно, сколько времени на часах; брать отгул с работы только для того, чтобы трахаться в каждом уголке их квартиры; усыновить детей; брать Ева на каждый…. - Что с Еви? - вопрос вылетел у Йена изо рта, прежде чем он успел подумать о последствиях своих слов. Сила одного имени, способная причинить столько боли человеку, которого он любил. - Еви, - Микки приподнял бровь при упоминании старого прозвища сына. - Растет. Ему уже шесть, и он хорошо учится в подготовительной школе. Облегчение распространилась по всему телу Йена от осознания того, что эта тема, кажется, не беспокоила Микки. Напротив, помимо усталых и слегка опухших глаз, его мужчина выглядел гордым, рассказывая о своем сыне. Это наполняло сердце Йена радостью. Черноволосый рыжий был рад, что они, кажется, поддерживали связь, и что Еву было разрешено строить отношения с Микки. Йен немного сомневался в этом, в конце концов, Микки сбежал из тюрьмы и стал разыскиваемым преступником. - Значит, вы все еще на связи? - спросил он, немного колеблясь. -Да, - легкая улыбка появилась на лице Микки. - Одна вещь, которую моя бывшая жена всегда делала правильно. Она всегда старалась поддерживать связь и позволяла ему иметь отца. Неважно, что это я облажался. - Мик… - Нет. Это правда. Нет необходимости пытаться сгладить это, Йен, - заявил Микки. - Я сидел большую часть его детства. Я дерьмовый отец, но все же ..., - он сделал короткую паузу, позволяя ухмылке осветить его лицо в этот момент спокойствия. - Я - его отец. И по какой-то причине ребенок меня любит. - Ну, я могу назвать тебе несколько причин, - произнес Йен. Мягкий смешок вырвался у Микки, приблизившегося к Йену. - Да, наверное, я не такой засранец, как Терри. - Черт, нет! – выкрикнул высокий парень. - И не смей больше сравнивать себя с ним. Микки чмокнул Йена в губы в знак благодарности. - А где сейчас Ев? - Йен спросил почти шепотом, боясь нарушить этот столь драгоценный момент тишины. - Блядь, ты действительно хочешь, чтобы тебе было пиздец как трудно завтра, не так ли? Йен засмеялся. Несмотря на то, что его глаза щипало от слез, он чувствовал себя намного легче. Ему так хотелось, наверстать упущенное за все эти годы. Он был далек от того, чтобы заснуть. И он действительно был уверен, что это не по причине того, что его лекарства не работают. Он под кайфом от эндорфинов, и его чертово расстройство не имело к этому никакого отношения. - Думаю, меня впереди и так ждут тяжелые времена, с твоей задницей, постоянно находящейся рядом, - с этими словами Йен толкнулся бедрами вперед, упираясь своим членом в Микки, на что последний лишь закатил глаза. Йен поиграл бровями, ожидая, когда его мужчина продолжит говорить. Ему так много нужно было узнать. Так много вопросов он хотел задать ему. - Ладно, сон все равно переоценивают. Хотя я предпочел бы не спать по каким-то другим причинам, но все равно, - брюнет драматически вздохнул. – Чего не сделаешь ради твоей задницы, верно? - Технически, ты делаешь это ради моего члена, Мик. - Скажи мне еще раз, почему я запер себя здесь?! - Мой чле… - Это был риторический вопрос, Йен. Господи! Оба захихикали в темноте своей нижней полки двухъярусной кровати. Это было так легко. Так удивительно. И это было лучше, чем Йен мог себе представить. - Хорошо, - начал Микки, когда их смех поутих. - Ты, наверное, уже знаешь, что Свет вышла замуж за этого старого хрена, - Йен слегка кивнул, вспоминая, как Ви рассказывала об этом Фионе, когда он был в одной комнате с ними. – Дедок был из Нортсайда, так что угадай, где сейчас живет эта сука, - брови Йена взлетели вверх от нескрываемого удивления. - Да, я знаю, она прошла долгий путь от проститутки до принцессы Спаркл, - то, как Микки очаровательно говорил о своей бывшей жене, заставляло Йена смеяться. - Они все еще вместе? – спросил он, озадаченный тем, что Светлана до сих пор продолжает поглаживать яйца гериатрического виагроида. Теперь настала очередь Микки поднять брови. - Вместе? Ты шутишь? – произнес он достаточно высоким голосом. - Пожалуйста, Света – стерва, но она не тупая. Старик умер через три недели после свадьбы. У них было достаточно времени, чтобы изменить его последнюю волю и завещание в ее пользу, прежде чем у него случился сердечный приступ. Произошло как раз тогда, когда его ударил сильнейший оргазм. Сучка все еще знает, как трясти своими запястьями. Йен с отвращением поморщил лицо при мысли об этом. - Значит, они с Еви теперь живут в его доме? - Ага! Изумрудно-зеленые глаза расширились от удивления. - Разве у него нет детей, которые бы возражали или хотели, чтобы они ушли оттуда? - У него есть, но ... Нет! - Микки издал громкий шлепающий звук, по-видимому, слегка удивленный отсутствием понимания Йена. Вероятно, он вспомнил, когда сам был на месте того, и Света попыталась объяснить ему это. - Огромный дом почти 1300 м2 кажется засранной дырой среди всей его собственности, разбросанной по территории США. Бывший рыжий чувствовал, как у него отвисает челюсть, и он даже не знал, моргает ли он все еще или просто смотрит с полным недоверием. Чудесный звук мягкого смешка Микки вернул его в реальность. - Да, именно так я себя и чувствовал, когда узнал, - отметил он, позволяя пятке скользить вверх и вниз по задней стороне бедер Йена, задевая его задницу. - Я почти горжусь ею. - Я..Я не знаю, что сказать, - Йен заикался, но чувствовал себя легко от знания того, что у Светланы, кажется, есть все, что ей нужно, чтобы обеспечить хорошую и легкую жизнь Еву. Он почувствовал, как Микки прижимается все ближе и ближе, ощущая покалывание кожи повсюду, где их тела соприкасались. Их носы утыкались друг в друга, посапывая, они терлись грудными клетками, прижимаясь сильнее пахом и переплетаясь ногами, пока Микки все сильнее впивался пальцами в задницу Йена, притягивая его ближе, а тот рисовал узоры на задней части шеи брюнета. Дыхание Микки обдувало его кожу, и Йен не чувствует ничего, кроме того, что он ЖИВОЙ. Но он все еще не мог говорить. - Ну… - начал брюнет, озорная усмешка дернула уголки его губ. - Может быть, позволишь мне начать с того, что там осталось еще несколько квадратных метров, которые нужно занять. Потребовалось несколько секунд, чтобы эта информация впиталась в туманный разум Йена. В этот момент его мир перестал вращаться. Молчание. Является ли это..? Микки говорит ...? Что за…? - Эй, - внезапно родной голос вырвал его из ступора. - Земля вызывает Галлагера! Он быстро заморгал. - Ты хочешь сказать, что… - потому что нет, это не могло быть тем, что Микки имел в виду. - Да. - Но..- сотни мыслей проносились сквозь его разум, в то время как его мозг все еще пытался сформировать их в точные предложения. Он сглотнул горький привкус своих следующих слов. - Но Света ненавидит меня. - Чушь собачья! - протест сорвался с губ Микки так быстро, что Йен даже не успел закончить свои мысли. - Никто тебя не ненавидит, Йен. У тебя эти большие щенячьи глаза. А кто, черт возьми, ненавидит щенков? - брюнет вопросительно пожал плечами, как будто он только что дал ему самое изощренное и неопровержимое объяснение в мире. Черноволосый рыжик закатил глаза, а на сердце стало тяжелее от следующего признания. - Я похитил ее ребенка. - Ты был болен, - Микки так спешил, так старался бороться с каждым вызывающим боль заявлением, исходящим из уст Йена, что тот был слегка озадачен. - И Света это знает, - подтвердил Микки кивком. - То, что ты сбежал с Евом – это не причина, по которой ты сейчас не являешься ее лучшим другом. - Значит, она меня ненавидит. Брюнет закатил глаза. - Почему ты всегда драматизируешь?! – вздохнул он, поглаживая парня по щеке. - Она не ненавидит тебя, Йен. Просто на данный момент ты ей не нравишься. Сухой смех слетел с губ Йена. - О, да! Это уже лучше! - Чертовски верно, - Микки гордо улыбнулся, как будто это его заслуга, что Йен уже поднялся еще на один уровень выше в рейтинге Светланы. - И теперь у нас есть два года, чтобы убедить ее позволить нам жить с ней, пока мы не найдем что-то лучшее для нас, но все еще близко к Еву. Мы. Ев. Йен не знал, выдержит ли его сердце еще один взрыв, но он был готов попробовать. Он позволил себе наполниться счастьем, позволил всем положительным эмоциям, в которых ему отказывали столько лет, захлестнуть себя. Надежда. Ему позволено надеяться на лучшее будущее с собственной семьей. Единственной семьей, которую он хотел иметь. - Значит, она будет навещать тебя здесь? - он сделал паузу перед тем, как добавить. – Нас? Брюнет кивнул с довольной улыбкой: - Да. Каждую неделю. Только не как Света и Ев, а как Ирэн и Лукас. Черт. Он действительно думал, что израсходовал все слезы во время срыва до этого, но все же его глаза были снова наполнены влагой. - Я увижу Еви снова? - он проглотил комок в горле. - Конечно, ты увидишь его. Их обоих. И я уверен, что твои щенячьи глаза снова сделают свое дело. Спроси меня, блядь, как, - ответ Микки был почти раздраженным. Они пристально смотрели друг на друга, мягко улыбаясь, прежде чем Йен дважды моргнул, и на его лице появилось только что описанное выражение, а сам он позволил слезе медленно скатиться по щеке. - О, да. Вот так, - они засмеялись в унисон, пока рука Микки путешествовала от бедер его любовника к лицу. Когда он провел большим пальцем по скуле Йена, а затем опустил ее ниже, чтобы разгладить подушечку над нижней губой, Йен ответил взаимностью, нежно поглаживая щеки брюнета, перед тем как потянутся вперед, чтобы сократить оставшиеся сантиметры, которые остались между ними. - Иди сюда, мудак, - выдохнул Милкович. Они целовались медленно и мягко, немного постанывая, раздвигая свои губы, чтобы позволить языкам переплестись в нежном танце. Йен дал волю себе, поддаваясь своему нескончаемому голоду по этому человеку. Их тела крепче прижимались друг к другу, и вскоре их рты начали двигаться более грубо, сопровождая эти безумные поцелуи, еще более жесткими хватками руками, желая слиться воедино. Опять же, Йен почувствовал, как они оба твердеют, когда трение стало нарастать под простыней на их нижней полке. Но все же разум Йена убежал уже на тысячу километров вперед, и его тело было не в состоянии догнать его. - Что с Мэнди? – спросил он, останавливая их довольно насыщенную прелюдию. - Твою мать, Галлагер, - вздохнул Микки, нервничая. - Ты когда-нибудь собирался трахнуть меня здесь? Это вызывало смех у Йена. О, как он скучал по своему маленькому пассиву. - Поверь мне, я сделаю это, - пообещал он, с решимостью, мелькнувшей в его зеленом взгляде. - В каждой гребаной позе и в каждом чертовом углу этой камеры. Но сначала мне нужно наверстать упущенное. Как еще я выживу здесь, если у меня не будет всей важной информации? - он игриво пошевелил бровями, будучи также ошеломлен тем, что выбрал разговор вместо траханья. Но, возможно, это был самый лучший способ начать новую жизнь. - Я действительно не знаю, как информация об этой занозе в заднице спасет тебя здесь, в тюрьме, но, эй, если ты предпочитаешь говорить о ней, вместо того, чтобы залезть на меня, все нормально. Тут есть еще 216 других заключенных. Я, наверняка, найду того, кто захочет потрахаться. Теперь настала очередь Йена закатывать глаза. - Ну и кто тут драматизирует, а? Микки игриво щелкнул языком, смотря на своего парня взглядом полным вызова. - Говорит тот, кто уже разрядил свою обойму. Туше. Он должен отдать ему должное. Хотя воспоминание о произошедшем за нескольких часов до этого смущало его. Йен сдался. - Отлично. Ты получишь мой член в свою задницу насколько быстро это возможно, но не мог бы ты, пожалуйста, сначала ответить на мой вопрос? - Какой вопрос? - Мой вопрос о Мэнди. Где она сейчас? Что она делает? Ребята, вы все еще на связи? Она замужем? Одна? Она все еще занимается эскортом? - Господи, Галлагер, это же пятьсот гребаных вопросов, - Микки прервал его бормотание. - Ок, - мысли Йена метались из стороны в сторону в его голове, в попытке найти правильный вопрос на данный момент. Брюнет, вероятно, перестанет говорить о ней после ответа на этот вопрос, поэтому он должен был выбрать тот, который может быть важным, если кто-то будет задавать вопросы завтра. - Как мы будем звать ее, когда она приедет сюда с визитом? - Стерва, - Микки пожал плечами. - Но ты также можешь называть ее засранкой или сучкой, это отлично. Йен закрыл глаза, пока улыбка расползалась по его лицу. Он должен был догадаться. Черт. Но кто сказал, что он должен играть честно, когда Микки испортил их сделку?! Он открыл свои большие щенячьи глаза и посмотрел прямо в глаза своего возлюбленного, прежде чем преувеличенно моргнуть несколько раз. - Заебись, мудак, - брюнет сдался. - Мы зовем ее Ева. И прежде чем ты сделаешь это надутое лицо со своим громадным подбородком… - У меня не громадный подбородок! - Она по-прежнему живет в Миннеаполисе, но обещала время от времени навещать меня. У нее есть муж, который когда-то был ее клиентом, но влюбился в нее – не спрашивай меня, почему - и помог ей выйти из этой истории с эскортом. Теперь ты счастлив? - Очень счастлив, - Йен ответил кивком и глупой улыбкой, прилипшей к его губам. - Мне нравится, что ты все еще на связи, и она приедет в тюрьму. Не могу дождаться, чтобы увидеть ее. - Ты слишком в восторге для жизни в тюрьме, - подразнил его Микки, хотя Йен ясно видел, что тот все еще находил это очаровательным. Мягкий взгляд Микки, который скользил по его лицу, говорил ему это. - Нет, - запротестовал бывший рыжий со смешком. - Она уже намного лучше, чем та, которая у меня была снаружи, - объяснил он горькую правду. - Я смогу видеть всех людей, которых люблю. Всех людей, по которым я так скучал, - он собирался видеть не только свою семью, потому что его братья и сестры, Кев и Ви обещали посещать его как можно чаще. Они договорились составить график посещений, чтобы к нему всегда приходил один член семьи в неделю, теперь это еще и семья Милковичей. Он скучал по ним, как по потерянному кусочку пазла своей души. Это правда. Он был в огромном восторге. Йен притянул Микки ближе к себе, в ответ, на что тот закатил глаза. - Придурок. - Боже, я так рад, что не последовал совету твоего отца, - прошептал Йен на ухо Микки, одновременно покусывая мочку. - Простите? - брюнет отстранился, глядя широко раскрытыми глазами в изумленные зеленые. Йен беззаботно пожал плечами, как будто он почти не обосрался в штаны, когда несколько дней назад постучал в дверь Милковича. - О, да! У меня был подбадривающий разговорчик с Терри перед тем, как я сел. Он сказал мне собрать свое дерьмо и бежать. Недоверие и полное замешательство, может быть, даже немного ярости отразились на лице Микки, когда он попытался повторить слова Йена. - У тебя был подбадривающий разговорчик с моим отцом? – спросил он, пока его зрачки буквально прожигали дыру в лице Йена. - Ты, блядь, издеваешься? Он мог убить тебя, Йен. И снова Йен только пожал плечами, вспоминая истинную причину своего визита в старый дом Милковичей. В то время он уже чувствовал себя мертвым внутри. Чего он должен был бояться? Это был его последний и единственный шанс. - Но оно того стоило. Он не думал, что брови Микки могут подняться еще выше, но, похоже, что могли. - И чего, блядь, это стоило, Йен? Да, Йен уже был уверен, что за его словами определенно кроется гнев. Однако ничего не произошло, поэтому он, вероятно, может сказать ему правду. - Хотел узнать, знает ли он что-нибудь о тебе, - признался он, получив в ответ насмешку от Микки. Дааа, он знал... как будто Микки доверился бы Терри, когда был в бегах. Но Йен был в отчаянии. Чертовски нуждающийся в чем-либо, чтобы держаться. - Ага, смейся, но какие еще у меня были варианты? – спросил он достаточно провокационно, словно Микки не оставил ему другого выбора, кроме как бежать прямо в руки Терри. - Абсолютно никакого! Света и Ев уехали, как и Мэнди, у которой, кстати, новый номер телефона, но она мне не дала его, и я даже не могу ее в этом винить. И я понятия не имел, где еще тебя искать. - И ты пошел к моему ебанутому мудаку-папаше? - Да, - признался молодой парень, опуская глаза, потому что ему стало немного стыдно. – Он сказал мне, что ты все еще в Мексике, - продолжил он, все еще избегая взгляда в идеальный оттенок синего. - Поэтому я собрал свое дерьмо, покрасил волосы в черный цвет и хотел убежать. До… - он помнил, что уже был на этом этапе своих откровений сегодня вечером. И поскольку у него не было абсолютно никакого желания повторять этот эмоциональный всплеск, он закончил свое предложение простым «Ты знаешь». Микки понял. Конечно, он это понял. - Пока ты не решил, что не можешь так поступить со мной. Угрожать моей новой жизни. - Да. - Ты просто нечто, ты это знаешь, Галлагер? - Микки ткнулся в него носом, заставляя снова посмотреть ему в глаза. - Ты почти последовал совету моего отца! А я-то думал, что ты самый умный из нас двоих. Это заставило Йена, а впоследствии и Микки захихикать, и вернуло его к реальности. - Вот только я этого не сделал. Потому что я сейчас здесь, - он снова притянул брюнета ближе, сокращая пространство, которое Микки создал раньше, и потираясь своим телом вверх и вниз по тому, кого он любит, пока его бедра автоматически начали покачиваться. Прежде чем Йен успел поцеловать Микки в губы, последний приподнял брови и выдохнул в губы бывшего рыжика. - Я чувствую это. Приветик. Оба снова засмеялись, чувствуя себя в безопасности в темноте тюремной камеры. - Привет. Он чувствовал, как сильные руки Микки обвиваются вокруг его тела, и приветствовал его объятия своими, скользя по талии брюнета руками, быстро притягивая его ближе и мгновенно углубляя их поцелуй без каких-либо колебаний или ограничений. Оба мужчины хватали и тянули друг друга, пока их уже наполовину твердые члены быстро набухали еще раз под тонкой простыней. Жар их раскрасневшейся кожи захватывал, а приятное трение между ними вызывало нуждающиеся вздохи, заполняющие комнату. Руки Микки снова нашли бедра Йена и начали медленно скользить вверх, лаская горячую плоть над дрожащими мышцами. Это было не только тепло, которое нарастало между ними, но и способность прикасаться и ласкать человека, которого он любит – вот что заполняло тело Йена. Они быстро вернулись в свою рутину - давать и брать, предоставлять и получать. Когда Йен толкался, Микки тянул, когда Йен кусал, Микки лизал. Бывший рыжий не мог остановить свои движущиеся руки от того, чтобы прикасаться ко всему, о чем он скучал так долго, поглаживая твердый пресс и грудь парня под ним, с потребностью чувствовать еще больше Микки. Йен провел кончиком языка по нижней губе Микки, зарабатывая приятный стон, в то время как он мог чувствовать стук в груди брюнета, пока их члены скользили по тонкому слою хлопка под ними. Галлагер мог чувствовать, насколько они оба напряжены: дни без этого удовольствия были слишком долгими, чтобы не создать это сдерживаемое давление между ними. Йен протянул руку между ними, чтобы помочь им обоим освободиться от боксеров, и заметил мокрые пятна на нижнем белье каждого из них. Боже, они оба так нуждались. Так хотели большего. Когда Микки целовал Йена в шею, дразнил его краями зубов и посасывал кожу глубоко и жестко, Йен просто позволил ему делать все что угодно. Будучи слишком потерянным в каждом подавляющем ощущении, которым другой парень наполнял его, он не думал о последствиях, которые эти знаки могут иметь в тюрьме. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы хотеть большего от Микки, нуждаясь в нем, закрывая глаза и кусая губы, когда он чувствовал, что кожа на его шее начинает багроветь и становиться нежной от грубого, нетерпеливого рта Микки. Это было просто невероятно, смаковать и наслаждаться ощущением рук, губ и тела другого человека, как будто Микки тоже нуждался в этом, отчаянно пытаясь утолить ту самую, казалось бы, неизлечимую жажду. Покалывание в груди, член Микки, скользящий по его собственному – это было почти слишком много для него. Он должен был взять верх, иначе удовольствие разорвет его на части. Со всей своей силой, он толкнул Микки вниз, находя его губы снова в нуждающемся поцелуе, в то время как его тело нависало над ним. Он зажал сильные руки Микки над головой, и толкнулся бедрами вперед, чувствуя, как брюнет делает то же самое. В одно мгновение голод настиг его, так сильно нуждающегося в соленом вкусе на своем языке, желал наполнить своего любовника способами, которыми только Йен мог это сделать. Затем, внезапно, брюнет перестал целовать его и бросил голодающему нахальную ухмылку вкупе с изогнутыми бровями, указывая, что он разделяет желание, которое Йен почувствовал. Поэтому Галлагер опустил голову еще ниже, чтобы укусить и засосать ключицу Микки, что вызывало еще один длинный и низкий стон из горла дрожащего мужчины под ним и заставило его закрыть свои красивые голубые глаза. - Черт возьми, Йен! - это был дрожащий звук, который эхом отдавался от стены, когда Йен обвил языком пупок Микки и провел им линию вниз, к паху. Он слышал, как Микки задыхается и стонет, покачивая бедрами, когда его скользкий язык приближался к зоне, где брюнет так сильно хотел, чтобы его коснулись. Когда нос Йена выпустил глубокий вздох над лобковыми волосами Микки, тот вынужден был открыть глаза, его ресницы немного подрагивали, когда он смотрел похотливо вниз на Йена, который прижимался к его бедрам. Один только запах заставлял рот Йена наполнится слюной в предвкушении, будучи не в состоянии больше ждать, чтобы прижаться губами к этому толстому и пульсирующему члену. Он заметил, как глаза Микки следили за каждым его движением, чувствуя, как пальцы впивались в его некогда рыжие локоны. Его рот уже был открыт, на пути к тому, чтобы взять его, как вдруг он был отдернут жестким рывком за волосы. - Господи, блядь! – выругался Микки, задыхаясь. - Нам действительно нужно поговорить об этих черных волосах. Это словно мне отсасывает совершенно незнакомый человек! ...Йен реально начал задаваться вопросом, дойдут ли они когда-то до настоящего траха, когда внезапно загорелся свет в камере и начался первый день их новой жизни.