Climax

Канкуро стоит в дверном проеме, ведущем на кухню. — Выебал бы меня? Сай давится улуном. Кашляет, прикрывая рот рукой. — Ты же знаешь, что да, — говорит он. Канкуро усмехается. — Тогда почему ты ко мне так и не подкатил? Сай молча утирает губы. Он всегда будет хотеть Канкуро. Когда они разъедутся — а Ино уже ищет им съемную квартиру побольше, — Канкуро станет для него глухо тянущей ностальгией. Чем-то вечным и ноющим под ребрами. Канкуро останется с ним навсегда. Иными словами, Сай будет скучать. — Потому что я хочу, чтобы ты остался в моей жизни. А стать для тебя очередной пыльной зажигалкой — нет. — Это ты их выбрасывал? — без осуждения спрашивает тот. — Может, и я. Какая разница, если ты не помнишь уже, у кого их взял? Канкуро смеется. — Звучит так, словно ты меня любишь. Сай поджимает губы. Может, и любит. А может, просто хочет любить. Какая, к черту, разница? — Ты лучше всех, — говорит Сай, — Мне будет тебя не хватать. — Будешь относиться ко мне, словно я умер? — Канкуро включает свет и Сай оборачивается. — Нет никого лучше мертвых. Хочу, чтобы ты был для меня самым-самым. — А что будет, когда ты слезешь с фармы? Широкие зрачки Сая не выделяются на черных глазах, но Канкуро и так все знает. — Наверное, я пожалею, что мы разъехались. Не знаю. Я не помню себя трезвым. — Звучит трагично. Сай пожимает плечами и делает еще один глоток чая. — Может быть, я тоже тебя люблю, — Канкуро говорит это не для того, чтобы сделать признание или рассеять томность вечера. Они оба это понимают, — Ты будешь жить с Ино? Мне страшно остаться в этой студии одному. — Я знаю. Если бы ты хотел, жил бы один, — Сай тяжело выдыхает. Он только начинает задумываться, как на Канкуро скажется одиночество. — Я, конечно, не пропаду, — говорит он, заметив сведенные на переносице брови Сая, — Это здорово, что ты съезжаешься с ней. Позови на новоселье, — улыбается Канкуро. Сай не улыбается ему в ответ. — С тобой все будет хорошо? — Конечно, — не раздумывая отвечает тот. — Я не хочу тебя бросать. — Знаю, — тепло улыбается Канкуро. Сай хочет прижать его к себе. Сай хочет сказать, что всегда будет рядом, но это неуместно. Но это — неправда. — Ты лучше всех, — повторяет он, решив быть с ним предельно честным. — Врешь, — смеется Канкуро, — Никому не пожелаю такого соседа. Сай натянуто улыбается. Канкуро помнит, что было с ним, когда он оставался один слишком долго. Сай действовал на него как заземление — Канкуро приходилось возвращаться в реальность из психотических эпизодов, и это его спасало. Связь между ними — натянутая нить, уже трещащая от натяжения. Она не перенесет расстояния. Лопнет, как струна, и разделит их навсегда. Сай тоже это чувствует. Сай отставляет чашку, подходит к нему и смотрит в глаза. Момент — и его губы накрывают сомкнутые губы Канкуро. Тот отходит на секунду, всматривается в лицо, в окно, в никуда — и подходит обратно, обхватывая щеки Сая ладонями. Они целуются, и натянутая нить между ними оборачивается искрящим проводом. От прикосновения губ по телу растекается теплое и будоражащае, и поцелуй становится более глубоким и жадным. Прощальным. В нем ощущается привкус тоски и чего-то невосполнимого. Сай возбужденно мажет губами по его щеке и впивается в шею. — Ты лучше всех, — снова говорит он через сбившееся дыхание. «Ты лучше всех». Канкуро стыдно за то, что он ему все же не верит. «Тогда ты бы остался», — думает он. Сай ласкает его шею языком, и Канкуро становится все равно. Он прижимает его голову к себе, вплетая пальцы в коротко стриженные черные волосы. Сай вдыхает запах его кожи и понимает, что это еще одна вещь, которую будет невозможно исправить. Что это — еще одна вещь, за которую он себя не простит. — «Я люблю тебя», — хочет сказать он, но зажимает кожу Канкуро между зубов. Канкуро возбужденно выдыхает, сдерживая стон, и Сай забирается ему руками под футболку. Канкуро перехватывает их, отстраняется: — Не надо, — говорит он. «Не надо. Ты собираешься бросить меня. Как все» — читается между строк. Сай все понимает. Сай продолжает. Канкуро рефлекторно прижимается к нему. — «Мальчик мой, прости меня», — думает Сай, — «Ты действительно лучше всех». Он убирает с лица Канкуро спутанные длинные пряди и зацеловывает его щеки — как в последний раз. Сай надеется, что только «как». — Ты всегда сможешь позвать меня, если я буду тебе нужен, — говорит он. — Ты ведь знаешь, что не позову, — отвечает Канкуро. Болезненная улыбка перечеркивает его лицо. — Пожалуйста, — просит Сай, и прижимает свой лоб к его лбу. Канкуро кажется, что на переферии зрения мелькает тень Сакуры. Кажется, у него осталась только она. А у Сакуры — только Ино. Пальцы Сая забираются ему под пояс. — Я не сплю с теми, кто мне дорог, — говорит Канкуро словами Харуно, и Сай усмехается. Он это тоже слышал. В их студии очень тонкие стены. — А потом ты спрашиваешь у меня, почему я к тебе не подкатывал, — улыбается он. Канкуро смешливо хмыкает. Пальцы Сая уже расплетают узел на его трениках. — Не забудь рассказать об этом Ино, — с насмешкой говорит Канкуро. Сай фальшиво скалится ему и запускает руки в белье. — Всенепременно, — отвечает он.

***

Тело Канкуро горячее, упругое, а кожа — мягкая. Сай покрывает его поцелуями, стараясь не пропускать ни миллиметра — и в поцелуях этих сквозит надрыв и отчаяние. Канкуро подрагивает от каждого прикосновения — его еще никогда так не трогали. Жадно, страстно, голодно — трогали. Но так нежно и любовно — никогда. Канкуро млеет, когда Сай выцеловывает его руки, переходит на пальцы — слишком чувственные, слишком чувствительные. Рефлекторно заводит голову назад, подаваясь вперед всем телом — робким с непривычки, и чувствует себя неприлично обнаженным — под руками Сая он чувствует себя шестнадцатилетней девственницей с шелковым бантом в волосах. «Так вот оно как происходит, когда…» — думает он. Опасливо не добавляет, когда что. Сай бережно гладит его напрягшиеся было руки, нежно проводит по предплечьям. — Все хорошо, — почему-то говорит он. Канкуро закрывает глаза. Сай ласкает его так заботливо, что ему хочется забыть обо всем. Он ласково и аккуратно спускается ему к бедрам, раздвигает их легко, ненавязчиво, без нажима. Канкуро стонет и пытается ухватится Саю за волосы, тот пресекает это, переплетая их пальцы. — Тише, тише, — говорит он. Канкуро дрожит, и его стоны больше походят на поскуливание. По крайней мере, ему так кажется. Канкуро одергивает себя — такие мысли все портят. «Ты лучше всех», — прогоняет он у себя в воспоминаниях, и становится чуточку лучше. Сай берет его член в рот, умелыми пальцами лаская его задницу. Канкуро кривится, пытаясь остановить себя. Нельзя думать о себе в таких словах. Не сейчас. Не с ним. Возбуждение становится болезненным, таким, что выкручивает наизнанку — и Канкуро уходит в него с головой. Пусть затопит к чертям собачьим. Ему хорошо. Значит, все хорошо. Все действительно хорошо. Как и сказал Сай. Когда тот входит, Канкуро раскрывает глаза, сдержанно всхлипывает. Сай поглаживает его успокаивающе. От образа девственной школьницы уже не отбиться. Но Сая он не смущает, и Канкуро принимает ситуацию такой, какой есть. — Я не… — хочет сказать он, но Сай прикладывает палец к губам. — Ш-ш-ш, — произносит он, — Всё хорошо. Канкуро смущенно улыбается. Сай сгибается над ним и входит глубже, подаваясь вперед всем телом. Он тянется к губам Канкуро, и тот подается навстречу. — Выглядит так, как будто мы занимаемся любовью, — невпопад говорит Канкуро, и Сай не отвечет. Только улыбается. Натянуто, но не фальшиво. Сай подается назад и вперед, и Канкуро рефлекторно прижимается к нему, смыкает на его спине руки в объятии. Канкуро решает, что лучше молчать. Никто никогда не видел его таким — и Канкуро почему-то стыдно. Но так нельзя. Так нельзя. Сай двигается медленно, с наслаждением, будто ему приятно чувствовать Канкуро каждой клеточкой своего тела, приятно касаться его, приятно с ним спать. Как будто Сай действительно хочет его. Канкуро не знает, как на это реагировать. Он только знает, что ему лучше заткнуться. Не получается. — Мило, — говорит он. Сай нервно смеется. — Ты удивительный, — говорит он, невольно поднимая брови. — Прости, — в глазах Канкуро маячит что-то затравленное. — Нет-нет-нет, не надо, — Сай целует его, решив, что это лучший способ прекратить бессмысленные изречения. Канкуро думает, что все, кто спал с ним до этого, посмеялись бы над ним. Он глупо хихикает и в очередной раз одергивает себя, возвращаясь к Саю. — Прости… «Меня просто никто никогда не любил», — проносится в его глазах. Саю становится больно. Он понимает, что хочет сказать Канкуро. — Расслабься. Я все понимаю, — хочет сказать он, но боится, что это тоже все испортит. Он не хочет тыкать Канкуро носом в то, что он и так все знает. — Со мой ты в безопасности, — вместо этого говорит Сай, смотря ему прямо в глаза. Канкуро болезненно улыбается. — Я знаю, — делает паузу, грустно усмехается, — Спасибо, — шепчет одними губами. Саю хочется слиться с ним в одно целое, уберечь от злого мира, отмыть грязь, которую тот налепил на себя, как броню. Он выдыхает с дрожью и упирается лбом Канкуро в ключицу. Тот рефлекторно гладит его по голове. Это всё ранит обоих. Канкуро говорит: — Это ты лучше всех. Сай поднимает голову, смотрит в глаза, натягивает фальшивую улыбку. — Если хочешь — я остановлюсь. — Нет, — говорит Канкуро, и притягивает Сая к себе. Сай льнет к нему, увлекает в поцелуй, ласкает руками — Канкуро сгибает ноги и обхватывает ими Сая. На мгновение они становятся продолжением друг друга. Чем-то неделимым, искрящим. Электрическим. Сай ускоряется и Канкуро перестает думать вообще — только подается навстречу, ловит поцелуи, жмурится, стонет. Кончает — впервые от одного проникновения. Всхлипывает, когда Сай кончает в него. Наверное, они больше не встретятся. Всегда будут договариваться куда-то пойти, но никогда не попытаются сделать это на самом деле. Так оно и бывает — Канкуро размазывает проступившие слезы по щекам, пока Сай не заметил. Но почему-то сейчас он все равно не ощущает себя жалким. — Спасибо, — еще раз зачем-то говорит он, и Сай целует его в раскрасневшуюся влажную щеку. Они оба знают, что это не повторится.