***
Чонгук с неприкрытым восхищением оглядывается по сторонам, рассматривая многочисленные аттракционы. Он с детства не был в этом парке, а тут Чимин сам позвал его ни с того, ни с сего, мол, пошли развлечемся, отдохнем от школы, а Чонгук и не против. Многочисленные батуты, ларьки с сахарной ватой, продавцы, посреди дороги впихивающие тебе в руку шарик — все это вызывало ностальгию, что Гук вот-вот и готов был расплакаться. Он бы хотел вернуться в то время, когда был еще маленьким, несмышленым, наивным ребёнком. Где он слепо верил принятым в обществе порядкам, где порицались любые отклонения от нормы, где за любое несоответствие все списали бы на твой юный возраст. Чимин возникает словно из ниоткуда, и помахав у друга перед носом билетами, направляется к «ракушкам». Раньше это был один из любимых его аттракционов, где он привык проводить свободное время со своими родителями. Они всегда были на стороне своего сына, а потому приняли его со всеми плюсами и минусами. Чонгук действительно гордился своими отцом и матерью, глубоко уважал их и бережно любил. Хотя между ними и были небольшие ссоры, они заканчивались, даже не успев начаться, обе стороны шли на компромисс, и все быстро возвращалось на свои места. Чонгук садится на твердую поверхность сиденья, а рядом с ним плюхается Чимин. Они пристегиваются, и как только слышится звон, оповещающий о запуске аттракциона, парни сильнее вдавливаются в спинку ракушки и напрягают ноги, будто в первый раз. Чимин зажмуривается, а Чонгук про себя смеется от его, выражающего степень крайнего драматизма, лица. Аттракцион приходит в движение и Чимин прижимается плечом к чужому плечу, а Чонгук, внезапно охваченный резким приливом бодрости, вдруг чувствует необычайную усталость и легкое подташнивание. Его ведь не могло так быстро укачать, Гук вообще был устойчив к такого рода вещам. Парень ни с того, ни с сего вспоминает, что сегодня воскресенье — третье по счету. И, судя по логике, вскоре ему должно прийти очередное сообщение. Гуку страшно и любопытно одновременно от того, что преподнесла судьба ему на этот раз. От чего на этот раз придется спасать Тэхёна. Мысли о том, что на самом деле Чонгук меняет историю не дают ему покоя, то, что он таит это от Чимина — тем более. Он не уверен, что может поделиться этим с другом, боится, что сделает еще хуже, что не сможет вернуть Тэхёна, а потому не хочет разочаровывать сидящего рядом. Давать возможные надежды, а затем жестоко отбирать их. Гук так не может. Он трясет головой из стороны в сторону, стараясь унять головокружение, появившееся при остановке аттракциона. Парень давно не получал такого удовольствия, и был искренне рад, что Чимин вытащил его сюда. Подальше от проблем. И все равно, что дети любопытно их разглядывают, а взрослые молча недоумевают, что здесь забыли такие переростки. Парни выходят на каменистую дорожку и направляются дальше свершать былые мечты детства. Чимин светится от счастья, когда они проходят мимо огромного колеса обозрения и тянет младшего за руку в сторону касс. Чонгук обреченно вздыхает, обзывает хёна ребенком, но тем не менее, сам покорно плетется следом, предвкушая красивый вид на Сеул. Пока они стоят в очереди, Чонгук осматривается по сторонам, стараясь как можно больше впитать в себя запах детства, понимая, что еще не скоро сюда вернется, стараясь отвлечься от тревожного чувства и не проверять каждые пять минут телефон. Чимин замечает странное волнение, проявившееся на Чонгуке постоянно закусанной губой и встревоженным взглядом. Он тепло улыбается и хлопает того по плечу, обращая на себя внимание и стараясь немного приободрить. В последнее время его тонсен слишком озабочен чем-то, и Пака это слегка настораживает. — Тебя что-то тревожит? Это из-за Шинёна, да? — Нет. С Шинёном теперь все кончено, — Чонгук расслабляется и позволяет Чимину опереться о него локтем. — Я поговорил с отцом. Один из моих старых знакомых снял на видео тот день, и я показал это ему. Родители Чхве — не простые люди, но у них нет против нас доказательств. Как максимум его выпрут из школы, но я надеюсь на это больше всего. — Правда? — Чимин круглыми глазами смотрит на него так, будто впервые видит. — Его никто не мог до тебя поставить на место. Твой отец наверное важный человек. Он работает в полиции? Чонгук молча кивает, потупив взгляд. Если бы он только перевелся сюда раньше, всего на полгода раньше, то, может быть, Тэхён был бы жив, а Чимину бы не приходилось давить из себя улыбку. Он ничего не знает о его лучшем друге, но лишь нескольких предложений из двух, уже полученных, записок, хватает для того, чтобы представить его жизнь. Проблемы с одноклассниками и личной жизнью. Довольно неприятная и болезненная ситуация, особенно когда ты экстраверт, но от тебя вдруг все отворачиваются. К кому тогда идти за помощью? Чонгук задумывается и пропускает момент, когда оказывается уже внутри стеклянной кабинки напротив завороженного Чимина, разглядывающего парк свысока. Чонгук бы с радостью разделил его восторг, вот только все его надежды нещадно обрываются пришедшим на телефон сообщением, которое Чонгук получил сразу же, как только разблокировал экран. «Только не сейчас», — Чонгук закусывает пальцы, отодвигаясь подальше от друга и поворачиваясь к нему спиной, лишь бы тот не увидел содержание записки. Он пропускает сквозь легкие воздух так быстро, как только может, потому что ему вдруг становится невыносимо душно в замкнутом пространстве, что не заметить его состояние трудно даже слепому. Но Чимин не замечает. И это радует.Запись от 20 марта 2018 года
Мне порой становится интересно, кому же приходят эти сообщения? Кем бы ты ни был, пожалуйста не молчи. Мне так трудно. Я не знаю что мне делать. Становится все страшнее и страшнее. Сегодня я признался родителям, рассказал о своих предпочтениях. Что не такой как все. И ты не поверишь… Отец меня выгнал и куда-то уехал. Я остался на ночь у Чимина, а на следующий день его родители сказали, что у мамы выкидыш. Я даже не знал, что она носит под сердцем моего маленького братика или сестренку… У родителей были какие-то проблемы, мама была вся на нервах, а тут еще я. Я вернулся домой, но дальше порога меня не пустили. Они были в таком шоке, я никогда не видел отца настолько злым, а маму настолько убитой. Господи, что же я наделал… Я убил собственную кровь. Разрушил отношения с родителями. Даже если буду на коленях умолять, мне никогда не получить их прощения… Что я наделал… Что же я наделал… Что мне теперь делать?Ненавижу.
Чонгук чувствует, как в горле образуется комок, от которого становится еще труднее дышать. Ладони все настолько вспотели, что телефон выскакивает из рук. Чонгук молится, лишь бы поскорее это чертово колесо сделало оборот. Поскорее почувствовать ногами землю и убежать — чем дальше, тем лучше. Чимин вертится из стороны в сторону, рассматривая дневной пейзаж, делая фотографии, чтобы потом показать родителям и друзьям и широко улыбается. Чонгуку плакать хочется, кричать во все горло, сломать к чертовой матери стекло и прыгнуть — не важно, что до земли не менее двадцати метров. Если он хоть на секунду опоздает, если допустит хоть малейшую оплошность — конец. Поэтому он молится на то, чтобы колесо двигалось живее. Он не уверен, что время в этом мире как-то влияет на время в том, ведь когда пришла первая записка, он переместился в прошлое лишь на следующий день, и все было в порядке. Но чем быстрее Чонгук поможет Тэхёну — тем быстрее избавится от этой ноши, тем больше вероятность, что все будет хорошо. Он срывается к двери, когда кабинка опускается и до земли остается два метра. Чимин удивленно смотрит на него и просит подождать, но Чонгук бросает лишь «я на минуту, хён» и скрывается в толпе людей, оставляя озадаченного друга позади. Он достигает мужского туалета, бросает монету в автомат и заходит внутрь. Открывает календарь и отматывает на начало прошлого года. И снова проваливается в темноту, придумывая по пути очередную сказку для Чимина.***
20 марта 2018 года
Тэхён отбрасывает от себя учебник по корейской литературе, оставляя домашнее задание не сделанным, а произведение непрочитанным. Спросонья уроки делать хочется меньше всего, особенно когда голову заполняют совсем не те мысли. Он никогда не был отличником, да и не стремился к чему-то большему, чем твердая «четверка». Его в принципе устраивал такой ход вещей. Он устало потягивается на мягком кресле, отталкивается ногами о письменный стол и едет к двери. Поднявшись с него, он выходит за пределы своей комнаты и долго стоит перед лестницей, не решаясь спуститься вниз. Он долго крутил в своей голове слова, которые скажет родителям, придумывал лучшие предложения, возможный вариант их реакции. Потоптавшись немного на месте, Тэхён берет волю в кулак и осторожно ступает вниз. Во всяком случае, они его родители, а значит должны знать. Мама и папа у него понимающие люди, хотя и трудные, они смогут войти в его положение. Тэхён слышит с кухни тихий смех отца и гремящую посуду. Родители увлеченно беседуют, и парень негодует, когда до его слуха доходит третий голос. Он не уверен, кем является его обладатель, но чем ближе подросток подходит к кухне, тем больше начинает узнавать его. Вдохнув глубоко и прикрыв глаза, Тэхён резко выдыхает и заходит в помещение, тут же сталкиваясь со взглядом глубоких, настолько бездонных, что позавидует сама Марианская впадина, глаз, и прирастает к земле. Чонгук гипнотизирует его несколько секунд, а затем виновато опускает глаза на рис, и продолжает трапезу. Мама ставит на стол большой графин с морсом и, улыбаясь, подзывает вросшего в землю сына к столу. Тэхён на ватных ногах подходит и садится на стул, расположенный рядом с парнем. Мама присаживается напротив и подвигает к нему тарелку с ужином. — Тэхён, почему ты не предупредил нас, что сегодня к тебе придет друг? Ты так давно не водил к нам никого домой, что я немного удивилась. Я подумала, что это Чимин и открыла, а оказалось, что Чонгук. Почему ты не рассказал нам про него раньше? Нам же важно знать, с кем ты общаешься. У Тэхёна непроизвольно дергается глаз. К палочкам он не прикасается, продолжая обводить взглядом присутствующих, на секунду больше задерживаясь на тонсене. Чонгук в два укуса заканчивает с ужином, и утыкается взглядом в Тэхёна. Тот нервно улыбается, а у самого в голове «Что он, черт возьми здесь делает?» и «Что он успел натрепать моим родителям?». — Чонгук такой хороший мальчик. Рассказал нам про тебя за десять минут больше, чем ты нам докладываешь за месяц. — У Тэхёна высказывает из рук палочка и он тянется за ней, чтобы поднять, но не успевает, потому что Чонгук уже вкладывает предмет ему в руки, довольно улыбаясь. Тэхёна начинает тошнить. — Это правда, что ты закрыл все свои пробелы по математике? Я так рада! Тэхён на автомате кивает, чувствуя испытующий взгляд с левой стороны на себе, а затем жалеет. Он никогда не дружил с математикой, для него понять ее было равносильно научиться летать или дышать под водой, одним словом — невозможно. Обманывать собственную мать — эгоистично, неправильно с его стороны. Но чужая нога, то и дело «нечаянно» задевающая его, говорит о том, что Тэхёну лучше сейчас или молчать, или продолжать играть роль хорошего мальчика. Он поджимает губы и подозрительным взглядом окидывает незваного гостя, который невесть как оказался в его доме и диктует тут свои правила. Тэхён вообще не за этим спустился вниз. — Спасибо мисс Ким, было очень вкусно. — Не за что, Чонгук. Может вам чаю с тортиком? Отец только что купил. — Мам… — Не мамкай! Чонгук, возьми, пожалуйста, этот парень совсем от рук отбился. Тэхён безнадежно закатывает глаза на слова матери, подходит к ней и, взяв в одну руку тарелки, а в другую кружки, направился на второй этаж, стараясь сохранить максимально гордый вид. Миссис Ким лишь утомлённо качает головой и аккуратно передает Чонгуку торт, не забыв добавить то, какой Тэхён у них растяпа. Отец Тэхёна продолжает буравить стакан с морсом взглядом, но выглядит более менее расслабленно, что устраняет в Чонгуке подозрения, и он со спокойной душой поднимается наверх. Дверь за ним захлопывается и взору предстоит разъяренный Тэхён, уперший руки в боки и с плохо скрытым возмущением оглядывающий его с головы до ног. Младший чувствует себя неловко под оценивающим взглядом, а потому поглядывает за спину хозяина комнаты, ища место, куда бы можно было поставить торт, лишь бы не встречаться с карими глазами. Тэхён сам находит решение, выхватывает у него из рук торт и с грохотом ставит на стол, не пряча свое недовольство, а затем, поворачивается на пятках и в два шага снова оказывается возле Чонгука. — Ч-что-то не так? Тэхён как бык выдыхает через ноздри, и Гук готов поклясться, что видел, как из них выходил вместе с воздухом пар. — Прости, мне, наверное, нужно объясниться перед тобой. — Нужно, — за секунду выдает Ким. — Ты только не подумай, я не сталкер, и вовсе не слежу за тобой… — Знаешь, мне, конечно, интересно, как ты отыскал мой дом и как нашел общий язык с родителями. И зачем вообще сюда явился. Но кое-что волнует меня больше. Где ты был все это время? Чонгук, слегка открыв рот, бегает глазами по лицу Тэхёна, не внимая словам. — Я не понимаю. Тэхён хмыкает и бурчит себе под нос что-то вроде «кто бы говорил». — Я о том, что по-твоему это нормально — вытаскивать меня из клуба, спасать от лап этих придурков, тащить в парк, а потом внезапно испаряться, всучив при этом мороженое? Ничего не объяснив, не рассказав, кто ты такой, что тебе от меня надо и зачем ты каждый раз появляешься в моей жизни, — Тэхён демонстративно отворачивается и отходит к окну. — Чонгук. — Да? — младший поднимает голову, хотя не уверен, что Тэхён позвал его, потому что тот слишком тихо, почти шепотом назвал его имя, но это не скрылось от ушей. — Теперь я хоть знаю твое имя. Зачем пожаловал? Чонгук перекладывает кусочек торта на тэхёнову тарелку и отрезает себе, раздумывая над тем, как бы преподнести парню ситуацию, при этом не выдав себя. — У тебя очень хорошие родители, — Тэхён берет кружку со стола и тянется губами к стеклу, тут же отпрянув из-за горячего пара. — Не признавайся им пока. Иначе будет хуже. Тэхён щурится на его слова, но голоса не подает. Только спустя две мучительных минуты он решает задать вопрос. — Откуда ты знаешь? Ты что, предсказываешь будущее? — Считай, что так, — Гук грустно улыбается, скрещивая пальцы перед собой. — Удели все внимание сейчас учебе и своей маме, мне было нелегко врать им в глаза. Не реагируй на Шинёна и проводи больше времени с Чимином. Это все, что тебе нужно для того, чтобы стать счастливым. Тэхён качает головой и с усмешкой смотрит на парня. Чонгук улавливает в его взгляде нотки сожаления и горечи, скрываемые под плотной завесой жизнерадостности. — А ты уверен, что мне нужно это счастье? Чон не сразу вникает в смысл сказанного, а когда до него, наконец, доходит, сглатывает и отводит взгляд. Почему всего одного предложения хватило, чтобы посеять в нем сомнения насчет задуманного? Вдруг Тэхёну действительно не нужно спасение, вдруг он не хочет жить, вдруг у Чонгука не получится спасти старшего? Но Тэхён сам попросил его. Сам отправил ему сообщение и продолжает присылать записки. Значит, не хочет умирать. «Он был довольно скрытным. Всегда держал все в себе», — вспоминает слова Чимин-хёна о лучшем друге, а про себя ухмыляется. Конечно, не нужно. Кто вообще хочет быть счастливым? — Хён, просто обещай, что сделаешь так, как я сказал. Я обязательно тебе все расскажу, но чуть позже, — снимает с себя толстовку, оставаясь в одной футболке и лезет под одеяло. — Опять пропадешь на несколько месяцев? — пропускает обжигающее похлеще раскаленной стали «хён» и наблюдает за картиной. — Не знаю, как судьба решит. Ложись спать, тебе завтра в школу. — Что ты делаешь? Чонгук удивленно оборачивается, сонным взглядом осматривая Тэхёна, стараясь сфокусироваться на нем. — Сплю. — В моей постели. — В твоей постели. — Ты издеваешься. — Да. Тэхён цокает и ложится рядом, отмечая в голове галочкой пункт о том, что примет душ завтра, поскольку сейчас он слишком измотан происходящим. Этот Чонгук выводит его из себя, ураганом врывается в его жизнь, без разрешения, ставит свои порядки и обязывает подчиняться им Тэхёна. Он, конечно, странный тип, совсем ему незнакомый и никем не приходящийся, но тем не менее Тэхён чувствует себя как никогда уютно, когда до его слуха доходит размеренное чужое сопение в стену. Его даже слегка не удовлетворяет, что Чонгук сейчас повернут к нему спиной, лежа на правом боку. Обернувшись через плечо и убедившись, что гость уснул беспробудным сном, Тэхён поворачивается на тот же бок, что и Чонгук и неловко прижимается к нему грудью. Он знает, что ему осталось немного. Так почему бы не наполнить некоторые деньки чем-то приятным и светлым, настолько горячим, что даже самый яркий огонь с этим теплом не сравнится. Тэхён непроизвольно утыкается носом в чужой затылок вдыхая доселе не знакомый запах, стараясь надышаться им вдоволь и запомнить так хорошо, чтобы отличить потом было проще простого. А затем, незаметно для себя, проваливается в сон. Проснувшись на утро, он отмечает, что место рядом отдает холодом и пустует, не оставляя намека на то, что ночью здесь еще кто-то был. Только повешенная на спинку кресла серая толстовка говорит об обратном.