***
— Лара, ты знаешь, зачем ты тут? — голос со смесью строгих ноток, взгляд словно наваждение, рубины на плечах красными всполохами блестят от света факела. Кто ты, странник? Мужчина, чьи черты так знакомы, но в то же время чужие, забытый сон, наваждение или порождение моей фантазии. — Кто вы? — озвучиваю я свой вопрос. Не решаюсь озвучить мысли, боюсь ошибиться, словно птичка в запертой клетке бьется мысль. Трепет в сердце, легкое прикосновение ветерка, или магии? Не знаю, сейчас не важно. Сосредотачиваюсь на мужчине, на теплом отблеске расплавленного золота его глаз. Бронза на раме зеркала блестит, не давая сосредоточиться, мысли кидаются из крайности в крайность, покидая бренное судно. — Я думаю, что ты знаешь ответ, — прозвучало нарочито громко. Я вздрогнула, дуновение незримой магии обжигало кожу, легким покалыванием в районе лопаток, вызывая дрожь. Киваю, но взгляда не свожу, все еще не понимая, зачем я тут, чего он хочет? — Когда-то, довольно давно, когда тебя еще не было, — начал мой собеседник, янтарный оттенок глаз тепло окутывают меня, словно в кокон. — Существовал такой орден, стражи магии, те, кто несет правосудие. Я состоял в нем, нас было семеро, каждый был в ответе за свою миссию. Были и провидцы, артефакторы, чародеи, рунописцы, — голос монотонной дробью стучал в голове, шорохи скарлатного пламени, рядом со мной, опаляли кожу. — Ты — страж, Лара, моя преемница. Голос гулом стоял в ушах, словно эхом разливаясь по комнате. Страж? Какой к черту страж? Я все еще не понимала, что хочет донести до меня мужчина. Сглотнув вязкую слюну, что комом встала в горле, подавив свой страх, не смело отвожу взгляд. Все в этом мире мне изначально казалось неправильным, словно зазеркалье, параллельный мир. — Страж, это тот, кто стоит на стороне справедливости. Карает того, кто пренебрегает своей силой, кто использует магию в злых умыслах, — бархатный голос, чувствую нотки чего-то паленого в воздухе. Слушаю не перебивая, внимательно, даже забываю дышать. — Когда мы с другими основателями жили, мы тоже не принадлежали себе. Понимаю, тебя выдернули из привычного для тебя окружения, окунули в мир, который ты считала вымышленным, воспринимая книги о необычном мальчике как сказку. А сейчас, тебе приходится вникать в основы, находиться в гуще событий, стараться приспособиться. Ты очень смышленая, ты храбрая, сильная. Но сейчас, прошу, послушай, — он вздыхает, ладонь касается зеркальной глади, отражение пошло рябью, затем вновь замерло словно покрытое изморозью. — Ты не должна вмешиваться в события, что произойдут позже. Не пытайся спасти тех, кому суждено погибнуть, не говори никому о том, кем ты являешься. Стало жарко, в голове вновь что-то завертело вихрем, вся ситуация выглядела странно, ну, а я вспомнила, где видела этого человека. В гостиной Гриффиндора за одним из гобеленов висит портрет основателя — Годрика Гриффиндора. Я всегда с трепетом и восторгом рассматривала его, в нем виднелась вся та гордость и царственность во взгляде взрослого льва. Вновь хмурюсь, пытаясь осознать, это что же, сам Годрик, предлагает мне стать стражем? Почему я его преемница? Чем я заслужила такую честь… Ну, вообще-то, честь это или нет — решать похоже не мне, вон какой гордый, воинственный, с важностью излагает суть. Из него бы вышел превосходный полководец, может, он им и был? Стоп. Почему я думаю не о том и не в ту сторону? Меня тут завербовать пытаются, внедрить в какую-то секту, пока что я смутно понимаю, что от меня хотят. Шорох мантии за стеклом, взгляд прикован ко мне, изучает, прикидывает, можно ли мне доверять такую важную миссию. Я поежилась, стараясь придать лицу серьёзность, но страх и некая паника сжали меня в тиски, не давая вздохнуть, а воздух, казалось, сжался, стал плотнее, горячее, опаляя мою кожу. Стены пропитались этим жаром, теперь, они словно проводники этой горячей спеси испаряли влагу. — Простите, сэр, — выдавливаю я из себя. Эх, жаль нет очков как у Гарри, сейчас бы еще с пафосом поправить их на кончике носа и с несвойственной для меня мудростью, попытаться возразить, опровергнуть, привести аргументы. Но я была бы не я, если бы с глупостью, что как раз мне и присуща, не спросила: — Почему я? Ну да, это, пожалуй, самый весомый вопрос. Годрик усмехнулся, хорошо что передо мной не Слизерин, тот бы давно испепелил нерадивого и глупого потомка. — Потому что ты — моя преемница, — повторил он, словно глупому ребенку, объясняя основы; как держать палочку или, как есть ложкой. Тьфу ты, сравнения никуда не годятся, это все жар, что становится невыносимым, словно в бане или в аду. Да, идеальное сравнение места. — Потому что ты — истинная гриффиндорка, в тебе течет моя кровь. Поскольку, кроме тебя у меня нет ближайших по крови потомков, то ты идеально подходишь. Ты не можешь отказаться, прости. Но я буду твоим наставником. Я научу тебя управлять твоей стихией, твоим даром, направлять тебя в ту сторону, куда это нужно. Постепенно ты сама привыкнешь, будешь сама знать что делать. На какой-то миг, мне почудилось, что я Гарри Поттер, а Годрик — воплощение Дамблдора, потому что я четко услышала слова, которые характеризуют как раз этих двоих: «ты не можешь отказаться» и «я буду твоим наставником». Ну конечно, кто бы сомневался. Злость внутри нарастала, высказаться ему я не могла, не достаточно смелая, хоть он и не живой уже, надеюсь, но вполне может запереть меня в этой комнате. — Тебе нужно будет надеть перстень на палец, девочка, — продолжал Годрик давать наставления, с видом мудрого старца. — Затем, чтобы подтвердить свое родство со мной капни своей крови на рубин кольца, он должен впитать ее. Когда кольцо подтвердит твою принадлежность к стражам, ты станешь одной из них. У тебя возрастет сила, такая, которой нет не у кого кроме страж. Она будет скрыта ото всех, в нужный момент, ты можешь влиять на чужую магию, можешь вообще лишить мага ее, можешь наградить достойного. Не бойся, ты не одна, есть еще трое стражников, они будут рядом и подскажут тебе, обучат, как и я. Хмурюсь снова. Нет, не то чтобы я протестовала, у меня, как подметил мой наставник, нет выбора. Остается смириться. Ладно бы только надели корону, как говорится, так еще и в события нельзя вмешиваться. Что за орден справедливости вообще? Мысли хмурой тучей нависли надо мной, ещё чуть-чуть и пойдет ливень. — Сэр, — несмело обращаюсь я к волшебнику. — А как я узнаю кто они, эти стражи? — я делаю неопределенный жест рукой, стараясь все же держать лицо. — Стражи видят друг друга, ты поймешь, — улыбается он покровительственно. — Видишь вон ту шкатулку, — кивает он в сторону небольшого стола. — В ней перстень. Давай, смелее, ну, ты же гриффиндорка, где твоя храбрость? — усмешка отразилась на его губах. Тихо фыркаю, не смело делая шаг в сторону стола. Ноги становятся ватными, голова начала болеть от накопившегося напряжения. Трясущимися руками беру резную шкатулку из черного дерева, с вительевыми узорами и рунами по бокам. Когда я ее открыла, первое что мне захотелось, это ахнуть. Кольцо само по себе вроде простое, позолота, на ней написано что-то на латыни. Меня удивил камень — рубин, в него была вложена магия, я видела внутри черную дымку, сам камушек словно светится белым светом. Не смело беру его и кладу на ладонь, красивое и пугающее колечко. Оборачиваюсь на своего наставника, тот кивает с улыбкой, взглядом подгоняя. Одеваю перстень на палец и делаю как говорил Годрик. Сначала ничего не происходило, лишь легкое покалывание, потом я почувствовала как оно впивается в меня, словно врастает, ощущения неприятные, болючие. В панике начинаю его стаскивать, ничего не выходит, оно еще больше впивается в кожу. Когда боль все же отступила, а перстень мигнув яркой вспышкой исчез, по ладони прошелся холодок. Когда я думала, что с кольцом это было больно, то заблуждалась. Магия словно из-под земли вихрем окружила меня, языки пламени окутали мои ноги, тело, руки, поднимаясь выше. А потом, вся эта неконтролируемая мощь влетела в меня. Это было больно. Вскрикнув, я упала на колени, все внутри обжигало, словно жидкую лаву выпила. Я боялась, что мое ядро и тело не выдержат и сгорю, как чертов феникс. Сколько так валялась в агонии, пока мой предок, будь оно неладным наблюдал, не знаю. Но боль утихла, пожар внутри прекратился, я даже подумала, что умерла, чему бы непременно обрадовалась. Открыв глаза, не сразу понимаю где я. Годрик все так же стоит, руки сложены на груди, спокойный взгляд. — Поздравляю с перерождением, Лара, — он кратко кивает и снова эта ядовитая улыбка. — Как себя чувствуешь? Этот спокойный тон, равнодушный взгляд, ему что, все равно что его потомок могла помереть? А чувствовала я себя, на удивление хорошо. Вся боль ушла, в теле расслабленность, а вот магия… Раньше ее было и так много на меня одну, теперь, такое чувство, словно я эпицентр какой-то то силы, магия водопадом струится по телу, она плотная, мощная. Да, пожалуй люмос зажигать не стану, боюсь что магическое солнце ослепит всех в радиусе трех метров. — Хорошо, — холодно отзываюсь. — И что дальше, сэр? Сил ругаться с ним у меня нет, хотелось поскорее уйти. Но нужно дослушать, вдруг что-то важное узнаю о своих силах, если ее не контролировать, то ненароком наврежу еще кому-нибудь. — Пока ничего, но будь осторожна, не используй пока магию. Повремени с этим сутки, пусть организм привыкнет. Найди других стражников в школе, держись их, помни — они твои союзники. Иди, тебе пора возвращаться. Сказав это, он вновь улыбнулся и отправился куда-то вглубь зазеркалья.***
Оперевшись о ствол дерева, я согнула колени уткнувшись в них лбом. Палочка все еще в руке, а шорох листьев все так же мешает думать. Сбоку послышались шаги, шелест мантии о землю. Ко мне подсел Гарри, он тоже выглядел поникшим. Наши молчаливые взгляды встретились, ветер поднял с земли листья, закружил их в танце, переплетая краски. Погода начала портиться, начинался дождь, солнце покидало небо, прячась за тучами. Туман появился словно из неоткуда, опутывая нас, своих странников, забирая в плен. Гарри все так же молчал, очки запотели, но он упрямо смотрел куда-то вперед, собираясь с мыслями, чтобы заговорить. — Скажи, вот что со мной не так? — спросил он поникшим голосом. Я удивлённо посмотрела на сокурсника, почему его посетили такие мысли непонятно, ведь его имя не попало в кубок, этот год пройдёт для него спокойно. Между нами появилась красная нить, она опутала наши руки, впиваясь в кожу, оставляя небольшие ожоги. Гарри, похоже, тоже что-то почувствовал, он посмотрел на меня удивлённо, словно впервые увидел. — Что это было? — спросила я, рука болела и боль эта, не утихала, руку жгло. — Не знаю, может… — пока мой мозг пытался придумать объяснение происходящему, Гарри достал палочку. — Глупейшее предположение, Лара, но я думаю, что… — и он сделал то, что я не ожидала никак. Коснувшись места моей боли, из кончика палочки вылетело облако, чёрный туман опутал руку, через него было видно эту нить, что тянулась к Гарри. — Что это? — испуганно спросила я. — Кто-то связал нас братскими узами, черт! Для этого достаточно крови, волоса, слюны… Вот же! — ругался Поттер, угрюмо посмотрев на бледную меня. — Ты понимаешь? Это значит, что ты, так как магически ты сильнее меня, должна будешь защищать меня. Это похоже на вассалитет, только более щадящий и моей клятвы не нужно. Но кто это сделал и зачем? Он пытливо всматривался в мое лицо, я поежилась от столь цепкого взора. — Откуда мне знать? Это мог быть кто угодно, и с таким вопросом тебе обратиться к друзьям нужно, — мне было трудно сдерживать бушующую внутри злость и силу. — Сомневаюсь, что мои друзья додумаются до этого, да и потом, ты тоже мой друг, — он усмехнулся потирая запястье. — Ладно, мы разберемся с этим, пора в замок, пока нас не потеряли. Гарри поднялся на ноги и посмотрел на меня, словно ожидая, что я могу напасть. Глупый. Пришлось подняться следом, хотя мне, откровенно говоря, не хотелось покидать столь уютного места. Свалившийся на мою голову гриффиндорец вызывал множество чувств, а, если принять во внимание тот факт, что нас кто-то додумался связать… И тут, я резко остановилась, меня прошиб озноб. И нет, отнюдь не из-за ветра, скорее от осознания факта, или догадки, тут как посмотреть. Для того, чтобы такая привязка сработала, а я стала «старшей, названной сестрой избранного», нужно было действительно знать наверняка, что мой уровень магии и силы больше чем у него. Хотя, я не могу утверждать наверняка, что я была слабее его и раньше, но, опять-таки, в будущем ему предстоит победить темного мага, вероятно, тот намного сильнее Поттера. Из всех, кто мог знать наверняка, что я стала стражем и моих способностей вполне достаточно, чтобы защитить Гарри и, более того, вообще огородить его от любого влияния, могли другие стражи, которых я, пока что не встречала. С другой стороны, я вообще могу снять эту глупую клятву, но тогда, у Поттера возникнет вопрос, как это у меня получилось, а это значит все рассказать… Применять к нему обливиейты и прочие заклятия разума я не могу, а этот ритуал работает подобию долга жизни, то есть, он спадет, как только я выполню миссию «спасти Поттера». Может, сделать ещё проще? Вынудить Реддла, или подловить его, и, тем самым, лишить магии. Да, определённо идея хорошая, но недостаточно продуманная. Годрик ясно дал понять, чтобы я не вмешивалась в ход истории, дать умереть тем, кому суждено, не пытаться спасти всех и вся. Черт, это будет сложно. За всеми мыслями, я не заметила как мы подошли к главному входу в замок. Гарри остановился и посмотрел мне в глаза. — Что? — Лара, скажи мне, только честно, ты точно не имеешь отношения к этому, — он сделал неопределенный жест рукой. — Всему? — Что? Нет. Зачем мне это? Ты думаешь, что я горю желанием спасать тебя от всего и всех? А учитывая твою способность находить эти неприятности на каждом шагу, то, знаешь, ты самоуверенный, Гарри! — вот ведь непроходимый идиот. Гарри одарил меня нечитаемым взглядом и поспешил скрыться за большими дверьми. Меня колотил озноб, сначала Годрик, затем Гарри, слишком много Гриффиндора на сегодня. Я не могу посвятить в свой секрет кого бы то ни было, не могу рассказать об этом даже сестре, от этого становится совсем грустно. На сегодня впечатлений хватит, пора спать. Гостиная факультета встречает теплом и уютом, потрескивающие поленья и всполохи скарлатного пламени, ковер под ногами. Львы расселись по углам, затаившись, тени — призраки прошлого блуждают по стенам. Рыжее семейство играют на ковре у камина, должно быть в шахматы. Мне не хочется ни с кем разговаривать, мне дурно от столь ярких красок, от радости, что царит в этих стенах, мне нет места на этом празднике жизни. В конец измотанная, убитая, почти сокрушенная, я добираюсь до постели. Кровать встречает холодной простыней, леденящей и довлеющей пустотой, забирая в свой плен, сжимая на горле холодные щупальца. Голова уже не соображает, чувства притупились, словно загнанный хищник ищу спасения. Образы перед глазами, словно поезд пронесся этот день, размывая яркость, оставляя горечь. Глаза истомно закрываются, даря спокойствие, затягивая в пучину мрака, в саму бездну, в глубины ада. И если это, чертово проклятье, мне впервые все равно. Мне уже не спастись, не выпутаться, не сбежать. Меня приковали кандалами, заставляя смотреть на разворачивающийся вокруг хаос, не иметь возможности помочь, повлиять, облегчить боль. А еще этот Поттер… Нет, мне нравился чем-то книжный персонаж, мне его было жаль и я, даже думала, что будь я там, я бы непременно помогла этому мальчику. Сейчас меня это пугает. Как сказал Гриффиндор, мне нельзя вмешиваться, а Гарри и есть вмешательство. Он и без меня живучий, чего его спасать? Я-то знаю, что он переживет все, причем без моей помощи. Сон обвил мое тело своими щупальцами, сжимая, забирая, затягивая в свой свод ночи. Где-то рядом бушует море, волнами хлещет по лицу, обжигая кожу, песок между пальцев струится, глаза слепит яркий свет. Я резко распахиваю глаза, осознавая, что что-то не так, и точно…