Часть 3
7 февраля 2019 г. в 18:28
26 октября 1868 года.
Что творится на улице! Взыграла настоящая буря; ветер нещадно клонит деревья к земле, а дождь громко барабанит по крыше, размытыми каплями стекая по оконному стеклу. Сегодняшнюю прогулку из-за непогоды пришлось пропустить. Хоть поутру и не было дождя, в осеннем воздухе уже витал неприятный запах сырости, а с востока нагоняли свинцовые тучи. Моя бедная маменька ушла к себе; совсем худо ей. Из-за проклятого ливня пуще прежнего разболелась голова. Обычно в такие дни мадам Дюваль не устраивала уроков; глубоко в душе я была покойна за то, что сегодня к нам в дом никто не пожалует. Я сидела в гостиной, читая затертого до до дыр «Героя нашего времени». Красноватые поленья в камине ласково шелестели, от жара потрескивая и ломаясь, поднимая в раскалённый воздух оранжевые искры. Но каковы были мои удивления, когда сквозь шум дождя я услышала три размеренных стука. Кто ж пожаловал, когда так буйствует природа? Подходя к двери, я в последний раз оправила чуть задравшийся подол платья, приладила волосы и отворила дверь. В тот же самый момент мой рот приоткрылся от удивления. На пороге стоял Monsieur Erik, с его длинного плаща быстрыми струями стекала вода. Он поднял голову и из-под шляпы показались янтарные светящиеся глаза, которые словно острый нож полоснули меня по сердцу, заставляя то болезненно затрепетать.
«Здравствуйте, мадемуазель.» — склонив голову набок, ответил он тихим, каким-то загадочным голосом.
«Д-добрый день, сударь… — широко распахнув глаза произнесла я пораженно.
Этот человек по доброй воле пришёл со мной заниматься. Теперь я в полной уверенности своих суждений о том, что мой наставник странный. Опомнившись, будто ото сна, я пригласила мужчину войти в дом. Скинув с себя мокрый плащ, он прошёл в гостиную, перебирая в своих руках папку с листами. Но что меня удивило: Господин направился не к столу, а к роялю, весьма бережным жестом открывая крышку.
«Что ж, вчера я убедился в Ваших математических способностях, — со вздохом сказал он, ставя, как я успела заметить, ноты на пюпитр. — поэтому сегодня я бы предпочёл заняться с Вами музыкой, да и погода нынче не располагает к точным наукам.»
Monsieur Erik развернулся ко мне, и нетерпеливо хлопнул в ладоши, подзывая меня к себе.
«Viens bientôt!*» — говорил он, устроившись в углублении рояля.
Маленькими шажочками я подошла к инструменту, тяжело опустившись на кушетку. «Испанские фолии» — было написано в заголовке на французском. Выдохнув, я положила пальцы на клавиши. Фолия… Кажется так называется старинный танец с особенной гармонической структурой. Пьеса Скарлатти представляла собой четыре вариации на эту знаменитую тему. Сосредоточенная, я пыталась ненароком не сбиться. Было сложно, когда на тебя с холодной учительской оценкой смотрят два глаза, похожих на звезды. Вскоре из-за напряжения в пальцах играть стало трудно. Кое-как закончив произведение, я опустила руки на колени, и, потупив глаза, ждала вердикта Monsieur Erik'а. Долгое время стояла тишина. Ну почему, почему он молчит?! Вскинув голову, я случайно встретилась с Господином взглядами, но на это раз не так боязливо смотрела ему в глаза. Затем, разбуженный, он резво встрепенулся и подошёл ко мне.
«Это было… неплохо. Здесь Вы имеете больший успех. Но техника слаба; были допущены несколько ошибок.»
Ошибки? Где же он их увидел? Ошарашено смотрю, как мужчина присаживается рядом, расстегивая пуговицы на манжетах сорочки.
«Вот здесь. — он указывает на строчку. — Нужно играть чуть быстрее, браво.»
Ударив по клавишам, Monsieur Erik, играет то же самое, но под его тонкими пальцами это звучало иначе. Я как заворожённая уставилась на эти тонкие руки с длинными музыкальными пальцами, увитыми едва видимыми глазу голубоватыми венами. Точно белые птицы летали его руки над клавиатурой рояля, порождая на свет нежнейшие звуки.
«Мадемуазель, Вы слушаете меня?!» — в голосе моего учителя проскользнула тень раздражения.
Я вскинула голову; все это время я таращилась прямо перед собой.
«Я кажется попросил Вас повторить то же самое…» — протягивает он, видимо пытаясь достучаться до моего сознания, которое сейчас было далеко отсюда. Эти руки… О, что, если бы они так же ласково касались не этих холодных клавиш… Ах…
Я подавила в себе стон сочувствия, проглотив слова извинения, которые были уже готовы сорваться с моих губ. Что за дурные мысли ворвались в мою бедную голову, а тем временем слова, произнесённые Господином заставили кончики моих ушей загореться от стыда и смущения, которое я так старательно пыталась подавить.
«В чем дело, сударыня?» — вновь зазвучал его голос над ухом.
Тут-то я и обернулась, почти сразу уткнувшись носом в грудь, закрытую жилетом. В нос мне ударил запах дождевой воды и какой-то пряности, ещё один головокружительный аромат. Выдавив из себя жалкое «я», я не нашла ничего лучше, чем с позором опустить голову и продолжить мять ткань платья на своих коленях.
«Вы не умеете врать, мадемуазель. — со вздохом произносит он, берясь за прозрачную переносицу. — Я не требую от Вас чего-то сверхъестественного. Я объясняю Вам элементарную вещь. Начните с коды.»
Он не уходит, а продолжает стоять надо мной и терпеливо ждать, когда же я коснусь проклятых клавиш! Растеряв всю решительность я кое-как нажала на клавиши… и руки мои застыли. Я поняла, что не смогу это сделать…
«Что происходит? — спокойно прозвучал его вопрос. Но я не ответила. Последовало два оглушительных хлопка, которые вернули меня в суровую реальность, где не было тех сладких мечт, мутящих мой ум. — Что прикажете сделать для того, чтобы Вы наконец заиграли?!»
«Простите, сударь.» — неуверенно и тихо пролепетала я дрожащим от волнения голосом.
«Кода.» — холодно сказал он, кивнув головой на ноты и скрестив руки на груди.
Кротко выдохнув, я нагнулась над клавиатурой и стала играть с начала темы. Но после минуты непостоянного ритма и звучания Monsieur Erik, перекрикивая звуки рояля, снова склонился надо мной.
«Держите осанку! Выпрямитесь!»
Ритм стал налаживаться, и руки мои уже легче нажимали на показавшиеся сначала тугие клавиши. Но Господин вдруг замотал головой и ударил по корпусу инструмента.
«Нет! Нет!!! Прекратите!!! — не своим голосом кричал он.
Я отдёрнула руки от клавиш, испуганно воззрившись на на Господина Эрика. — Что за спина?! Согнулись, как ревматическая паучиха. И это!»
Он указал на ноты, зло сверкнув в начавшихся сгущаться сумерках своими желтыми глазами.
«Или Вы не слышите ритм или Вы не слышите саму себя. Сколько раз Вы сбились?!»
Я ничего не отвечала да и что я могла ответить… Учитель отошёл вглубь комнаты, задумчиво и недовольно глядя в камин; яркие языки пламени оранжевыми пятнами скакали по поверхности его маски.
«Что прикажете делать, сударыня? — вдруг начал он странным спокойным тоном. — Может мне стоит Вам напомнить как играть? Или Вы наконец соберётесь и мы покончим с этим?»
«Нет. Нет. — поспешила сказать я. — Извините.»
На жалкие слова сочувствия Monsieur Erik, опустив голову, повернулся ко мне.
«Начнём сначала. — неожиданно хлопнув в ладоши, произнёс он. — Но если же ещё раз такое повториться…»
Он стал приближаться и, проходя мимо стола, ловко подцепил оттуда длинную деревянную линейку.
«Церемониться я с Вами не буду. Буду бить линейкой! По рукам!»
Господин вновь встал сзади меня в строгую позицию.
«Начинайте.»
Кивнув самой себе, я положила руки на клавиши и ударила по ним, неотрывно следя за нотами, лишь изредка возвращая мимолетный взгляд на свои пальцы. В груди разлился страх. Если я собьюсь… Если я собьюсь! О Боже, что же будет!
Влажный от волнения палец предательски соскользнул с клавиши, издав лязгающий звук. За спиной послышалось шевеление и шаги. Но я сразу же продолжила играть дальше, пытаясь не растерять последнюю каплю уверенности, что была ещё во мне. Выдавливая старательно нервную улыбку, я сыграла последний аккорд и опустила руки на колени, переводя дыхание от колотящего меня изнутри волнения.
«Это было лучше.» — оценивающе проговорил мужчина.
«Б-благодарю.» — прошептала я, счастливыми глазенками воззрившись на фигуру наставника.
Monsieur Erik ничего не ответил, но из его рук наконец исчезла деревянная линейка.
«Что ж, позвольте мне задать Вам вопрос. Вы любите играть произведения…» — прозвучало больше как утверждение.
«Да.» — с жаром ответила я и глаза мои загорелись.
«Так же сильно как и петь?»
Петь? Я никогда не пела, но слышала, как это виртуозно делает моя матушка, когда нас приглашают на музыкальные обеды.
«Да.» — повинуясь порыву, продолжаю нести чушь.
Господин поднимает на меня свои глаза и качает головой.
«Я ожидал, что Вы скажете это. — неужели раскусил? — Долго думали над ответом.»
Monsieur Erik обходит стол и одним движением руки с него исчезают белоснежные перчатки.
«И матушке своей Вы тоже врете?»
Изумлённо выкатив глаза, наблюдаю, как он подхватывает трость.
«Нет! Я не вру!» — с видом обиженного ребёнка, требующего справедливости, резко говорю я.
«Запомните, мадемуазель, свои слова…» — учитель склонился ко мне и сделал «страшные глаза». Я тоже отличилась, изобразив «равнодушие» к его словам.
Мужчина развернулся и пошел прочь из комнаты, но по дороге я увидела, пока шла следом, что он обронил одну из перчаток. Я остановилась, взглянув на удаляющуюся высокую фигуру. Присев и подобрав с пола беленькую вещицу, я уж было хотела вежливо вручить её Monsieur Erik'у… Но тут в моей голове что-то тихо щёлкнуло, и мысли завертелись с новой силой. Прижимая к груди желанный трофей, я украдкой поглядывала на мужчину, пока тот стоял ко мне спиной. Что мной двигало в тот момент? Это же немыслимо! Надобно вернуть! Но как, когда она прямо упала ко мне в руки? Поднимаясь с колен, я быстро-быстро спрятала перчатку в складки платья и поспешила за наставником. Подала пальто и шляпу. А все-таки ловко я провернула свой обман! Обмениваясь обычными любезностями, Господин низко наклонился к моему лицу, пожимая мне руку. Взгляд, словно раскалённые угли, гипнотизировал. Что ж это такое? Но не может же человека природа так выделить из общей массы!
«Мадемуазель.» — учтиво проговорил он, дёрнув моей рукой.
Мужчина выпрямляется и, надвинув на глаза, выходит на улицу. Двери за ним громко захлопнулись.
Простояв так несколько секунд, я радостно взвизгнула и поспешила обратно в гостиную. Я судорожно шарила по складкам платья, пытаясь отыскать ту самую заветную перчатку, но её нигде не было. Она исчезла…
Примечания:
(1) Ну же, скорее! (фр.)
Я заболела. И наконец руки дошли до творчества. Отписываемся) Я давно от Вас ни-че-го не слышала))) кидаемся лаптями и туфлями!