Судьба дворянки

Скрывать от родителей и сестры то, что ей теперь очень тяжело сидеть, оказалось гораздо более сложной задачей, нежели казалось вначале. Слишком быстро есть Лена не умела, а высиживать на табуретке все время обеда полностью казалось для девушки уж слишком тяжелым испытанием. Если в первый вечер, сразу после окончания смены, Лена могла быстро уйти с ужина, под предлогом, что она устала, то уже на следующий день девушка поняла, что снова повторить подобный номер она не может. «Дурак этот Иваныч», — думала Лена, — «Ну отобрал бы у меня морфий и вытолкал из перевязочной, зачем драть-то было?» Однако, как бы ни была девушка раздосадована, Лена могла отметить то, что ей досталось от Иваныча далеко не так сильно, как прошлой осенью от отца. «Еще пару деньков — и все пройдет», — подумала девушка, — «Можно будет садиться, как и прежде». К тому моменту, когда Лена снова пришла в госпиталь, синяки уже сошли. Девушка, как обычно, приступила к работе и неожиданно для себя заметила, что Иваныч уж слишком пристально за ней наблюдает. В первый раз это оказалось вполне ожидаемым, но несколько неприятным для Лены: едва увидев врача, в душе девушки вспыхнула та обида, которая уже успела затухнуть в последние дни. Второй раз, когда Лена встретилась с Иванычем, девушка заметила, что Иваныч не только дает ей задание для работы, но и достаточно придирчиво оглядывает ее запястья. «Да все у меня нормально, хватит пялиться», — подумала Лена и с удовольствием заметила, что врач уходит восвояси. К середине смены девушка заметила, что Иваныч нашел с десяток поводов, чтобы заглянуть к ней. Это беспокойство начало раздражать Лену и, не выдержав, девушка сказала: — Да все у меня в порядке, не надо каждые пять минут ко мне заглядывать. — Раз в порядке, Елена, тогда собирайтесь и пойдем сейчас в жандармерию, — сказал Иваныч, — Все к той же Чувайновой. Мне вот интересно, идиотками рождаются, становятся или есть какие-то курсы, на которых их подготавливают? — Что от меня потребуется? — с беспокойством спросила Лена. Девушке было жаль Люду и больше всего она боялась, что ласточка опять что-нибудь с собой сотворила. — Ассистировать будете, — ответил Иваныч, — И смотреть и делать выводы. В жандармерию Лена идти не хотела. Девушка не желала еще раз встречаться с Вадимом и надеялась, что Люда не сделала с собой ничего такого, что могло бы ей повредить. — Опять с Авдеевой? — раздался удивленный голос дежурного. — Да, с наиболее ценным специалистом, — ответил Иваныч, — Так что, значит, с Чувайновой? — Объявила голодовку, требует немедленного освобождения, — сказал дежурный, — Сначала мы, как обычно, думали, что барышня, как и многие, дольше пары дней не продержится. Но мы ошиблись, вчера уже началась вторая неделя. А сегодня с утра она дважды в обморок падала. — Точно ничем не травилась? — уточнил Иваныч. — Кто ее знает, — честно ответил дежурный, — Вроде, ничем. От услышанного Лене стало плохо. Девушка будто представила себя на месте Люды и побледнела. — Елена, если бы думаете, что достаточно упасть сейчас в обморок, чтобы не идти в камеру к арестантке, то вы глубоко заблуждаетесь — я обратно в больницу вас не отпущу, — сказал Иваныч, — Сначала будете ассистировать, потом пойдете обратно. Лена не планировала ни симулировать, ни как-либо иначе избегать помощи врачу. Однако идти к Люде девушке не хотелось и Лена с трудом заставила себя выполнить указание врача. «Я на работе, это одно из заданий, которые необходимо выполнить», — подумала девушка, — «Надо просто потерпеть». С первых же секунд нахождения в камере Иваныч понял, что дело нечисто. Врач догадался, что обмороки, скорее всего, были вызваны отказом от еды, а вот уже после девушка чем-то отравилась. — Признавайся, что съела, — сказал Иваныч Люде, — В угадайку играть не буду, сейчас развернемся и уйдем обратно, а ты помрешь здесь. — Мать сливы передала, я их есть не стала, а зернышки наковыряла и съела, — слабым голосом сказала Люда, — Понадеялась, что меня из жандармерии по состоянию здоровья отпустят. — Ну правильно, сначала больше недели ничего не жрать, а потом зернышек от слив наглотаться, — возмутился Иваныч, — И можешь не надеяться, ни в какую больницу я тебя не заберу, будешь здесь сидеть, сколько по закону положено. Все это время Лена находилась чуть поодаль. Девушка не хотела смотреть на Люду, ей было больно видеть состояние арестантки. Стоя возле двери, девушка слышала шаги в коридоре и, неожиданно для себя, услышала тихий разговор по ту сторону двери: — Хороший врач, мне нравится, как он и беседы ведет, и поступает, — сказал дежурный мимо проходящему жандарму, — Ему бы еще фельдшера нормального, не такого сердобольного, так вообще цены этой паре не будет. «Вот поэтому Иваныча и зовут вечно сюда, нравится он им», — подумала Лена. — Елена, берите зонд да приступайте, — скомандовал Иваныч. Девушка подошла к чемоданчику с инструментами и открыла его. — Елена, вы что, забыли, что сначала надо руки за спиной связать? — удивился врач, наблюдая за происходящим. — Она резала запястья недавно, больно будет, — ответила Лена. — Значит, сама во всем виновата, — сказал Иваныч, — Выдернет в самый неподходящий момент зонд — будете знать. — Ласточка, доктор прав, придется потерпеть, — тихо сказала Лена и взяла бинт, — Я тебе слишком сильно связывать руки не буду, но ты уж не дергайся. Прошло какое-то время. Лена убрала обратно все в чемоданчик и отпаивала Люду сладким чаем. — Доктор скажет, тебе сегодня какую-нибудь жидкую кашу принесут, ты ее ешь обязательно, — сказала Лена, — И обещай мне, что больше никаких глупостей делать не будешь. — Может быть, в больницу заберете? — с надеждой попросила Люда. — Еще чего не хватало! — возмутился Иваныч, — Сначала травят себя, потом в больницу хотят. Вот выпустят тебя из жандармерии, если и тогда будешь плохо себя чувствовать — то приходи. А пока что сиди здесь, может, до чего-нибудь более умного додумаешься. Из жандармерии Лена вышла в убитом состоянии. — Может быть, надо было забрать Людмилу? — спросила девушка врача, — Валентину же забрали… — Валентина была не в таком состоянии, у нее была действительно угроза жизни, — ответил Иваныч, — Здесь же угрозы жизни больше нет, значит, будет сидеть, пока ее не выпустят. Ну или пока суд не отправит куда-нибудь подальше от столицы. От этой мысли Лене стало плохо. Девушка даже не думала, что Люда, которая так неожиданно стала ей близка, может и вправду дождаться суда. Прошло около недели. Лена шла по улице, возвращаясь из лавки, как вдруг неподалеку от школы встретила Люду. — Ласточка, тебя выпустили! — с неподдельной радостью сказала Лена и бросилась обнимать Люду. — Выпустили, — ответила Люда. — Все нормально? Дело закрыли? Как дома дела, как на учебе, все обошлось? — продолжала Лена. — Да, у меня все хорошо, — ответила Люда, — Дело закрыли, то, что я разносила листовки, не доказали. Ну их, не товарищи они мне, выдали меня. Ну не то, чтобы выдали, не обеспечили должную безопасность. Больше с ними связываться не буду. — И правильно, — сказала Лена, — А как дома дела, как на учебе? — Все замечательно, — ответила Люда, — Дома, конечно, мать отругала за все: что за листовки, что за руку, что за последний случай. Уши накрутила да в кладовке до утра заперла. Но это не страшно, что она, впервой меня запирает? В школе тоже все неплохо: вызвали к директору, отругали, поставили единицу за поведение и отпустили на все четыре стороны. — И ты говоришь, что все хорошо, — удивилась Лена, — Что уж тут хорошего? — Хорошо то, что меня суд не отправил куда-нибудь в ссылку, лет так на пять, — ответила Люда, — А все остальное — мелочи. Люда рассмеялась, а потом вполне серьезно спросила: — А ты тоже подпольщица, что ли? Иначе с чего бы так хорошо ко мне относилась? — Да, тоже подпольщица, правда, уже в завязке, — ответила Лена. К удивлению девушки, Люда больше ничего не ответила и сменила тему, На всякий случай Лена спросила адрес Люды, чтобы, при необходимости, знать, где ее искать. Девушка уже решила для себя, что если она захочет еще раз что-нибудь в своей жизни попробовать противозаконного, то делать это будет только одна либо в компании новой знакомой. «Все будет хорошо», — подумала Лена, — «Надо просто будет все детально продумать, а не делать абы как, как в прошлые разы».