Судьба дворянки

Прекрасно зная, что Женя больше не будет ходить на явку, Лена вздохнула свободнее. Девушка знала, что ее младшая сестра при всем желании ее уже не выдаст родителям, поэтому могла посещать кружок тогда, когда считала нужным, в свое свободное время. Однако свободного времени у Лены было не слишком много: Петр нередко приглашал свою спутницу на свидания и, выбирая между походом на свидание или визитом на явку, Лена всегда выбирала свидание. Не имея опыта знакомств с достойными молодыми людьми, девушка не представляла, как правильно себя вести. Держаться строго по правилам этикета Лене казалось не самым правильным — вдруг она свой холодностью отпугнет интересного ей человека, однако, самой проявлять инициативу Лена тоже не хотела, чтобы тоже не спугнуть своего спутника. «А вдруг он меня домой пригласит?» — думала Лена, — «Что мне тогда делать: соглашаться, отказываться?» Девушка не могла найти на этот вопрос ответа. Снова раздеваться перед малознакомым молодым человеком Лене было бы неловко, однако, обижать того, кто ей стал дорог, отказом, девушке тоже казалось неправильным, хотя, с другой стороны, и аморальным. К счастью для Лены, Петр не приглашал свою спутницу домой, поэтому девушка вела себя естественно и иногда думала о том, что неплохо было бы и выйти замуж за понравившегося ей человека. В один из своих свободных дней Лена пришла на явку. Девушка пропустила уже около четырех встреч, поэтому была несколько не в курсе ситуации. — Добрый вечер, — поприветствовала всех Лена, — Что нового произошло за время моего отсутствия? — Слишком много, — раздалось в ответ, — Валентина, например, нас покинула. — За что же? — удивилась девушка. — Террор не поддержала, — ответил Вениамин. — Террор и я не поддержу, — задумчиво сказала Лена, — Кого или что взрывать будете? — Это еще обсуждается, — раздалось в ответ, однако, Лена прекрасно поняла, что ей просто не хотят говорить подробности, боясь за успех всей операции. — Удачи вам в обсуждениях, — ответила девушка и вышла из дома. Недолго думая, Лена решила прийти к Вале в гости. — Доброго вечера, — сказала Лена, — Я тут на кружок сходила… Кого или что они взрывать собрались? — Не знаю, не интересовалась, — ответила Валя, — Я как узнала, что они затеяли — сразу ушла. Не поддерживаю такую позицию. Но вот знаешь, Лена, с учетом недавних событий… Боюсь, как бы не пошла я соучастницей. — Не пойдешь, — попыталась успокоить подругу Лена и подумала, — «Так-то и меня могут в соучастницы записать, с такой-то позицией власти, что всех неблагонадежных надо отправлять чуть ли ни на каторгу…» Настроение у Лены было слишком плохое, поэтому девушка решила пока что не идти домой, а посидеть с Валей и поговорить хоть о чем-нибудь. — Валя, — сказала Лена, — Я не знаю, я запуталась во всем… Я хочу быть полезной народу, но не понимаю, как это сделать. Террор не поможет, месяц назад уже убедились во всем. Особенно такой непродуманный, недоделанный… Но что мы можем делать? Агитировать, просвещать народ? — Думаю, да, — ответила Валя, — С чего мы с тобой начали, к тому и возвращаемся. Как там ты говорила? «Больше никакой самодеятельности — до сих пор спина болит». А теперь снова хочешь заняться самодеятельностью. — Да, а теперь снова хочу заняться самодеятельностью, — подтвердила Лена. — Ну что же, давай тогда писать программу, — сказала Валя, — Что будем делать? — Будем подготавливать почву, а для этого будем агитировать, — задумавшись, произнесла Лена, — Но как? Снова от руки писать и снова попадаться? Нет, этого мне не надо. — На том кружке печатная машинка была, надо с ними как-то договориться. Допустим, мы будем им приплачивать за пользование, а они будут нам давать беспрепятственно ей пользоваться. — Хорошо, — согласилась Лена, — Так и сделаем. План было решено не отправлять в долгий ящик. На следующий день Лена пошла на свидание с Петром, а Валя — договариваться с кружком. — Лена, что случилось, почему ты такая задумчивая? — спросил Петр свою спутницу. — Не знаю, что-то устала, — соврала Лена. «Ты не похожа на уставшую», — подумал Петр и вдруг голову молодого человека осенила догадка: не связана ли Лена как-то с тем кружком, который сегодня вечером будет арестован? «Звезда местной жандармерии», — вспомнил Петр фразу, которую ему не раз повторяли сослуживцы. — Лена, — неожиданно для себя сказал Петр, — Если тебе есть что написать, напиши об этом в явке с повинной. Если там нет чего-то уж слишком страшного, я лично помогу замять дело. — Вот об этом я и думала! — возмутилась Лена, — Что вы, Петр Геннадьевич, не видите во мне барышню, невесту, еще кого-то, а исключительно мной занимаетесь из профессионального интереса! — Елена Константиновна, не горячитесь, — ответил Петр, — Что поделать, профессия накладывает свой отпечаток. — Ничего не поделать, — расплакалась Лена и бросилась куда-то вдаль. Девушка сидела на лавочке и плакала. «Петр меня чуть ли ни насквозь видит, Владимир, в свое время, тоже обо всем догадался… Может, раз я такая дура, мне не стоит ничем заниматься? Может, я могу только хорошо выйти замуж и родить детей?» — думала девушка. Проревевшись, Лена вытерла слезы и пошла к Вале. — Ты рановато пришла, мы же договаривались на час позже, — удивилась девушка. — Так получилось, — ответила Лена, — Как твои успехи? Смогла договориться о пользовании машинкой? — Смогла, — сказала Валя, — Каждый визит — десять копеек и наша бумага. — Доступно, — ответила Лена, — Когда пойдем опробовать машинку? — Да хоть сегодня, — предложила Валя, — Пойдем прямо сейчас? — Пойдем, — согласилась Лена. Пока в одной из комнат начиняли бомбу нитроглицерином, в соседнем помещении Валя и Лена пытались освоить машинку. — Кажется, надо резче на клавиши бить, — посмотрев на испорченную бумагу, сказала Лена, — Текст плохо читаем. — Текст вполне читаем, здесь написано «80% раствор этилового спирта как кожный антисептик», — ответила Валя. — А мне плохо видно, ты видишь, потому что знаешь, что печатала, — возразила Лена, — Давай ты что-нибудь попытаешься напечатать, а я потом прочитаю. — Хорошо, — согласилась Валя. Лена отвернулась и начала смотреть в окно. Эта комната выходила во двор и девушка могла увидеть, кто заходит в подъезд. Увидев человека в жандармской форме, Лена неожиданно скомандовала Вале: — Печатай что-нибудь, вроде «Правила дезинфекции инструментов». — Почему? — удивилась девушка. — Печатай, надо так, — скомандовала Лена. — Хорошо, — согласилась Валя. Набрав эти три слова, девушка спросила подругу, — Ты же говорила, что будешь угадывать, что я набираю. — А вдруг бы ты сейчас крамолу набрала? — уже тише спросила Лена. — Лена, я тебя не понимаю, — удивленно ответила Валя, — Что с тобой? — Со мной все хорошо, — сказала Лена, — Пока все хорошо. Скоро будет гораздо хуже. «Полоумная какая-то», — подумала Валя и вдруг увидела, что дверь в их комнату распахивается и туда буквально влетает человек шесть жандармов. «Глазастая, увидела», — пронеслось в голове Вали, пока ее укладывали лицом в пол. — А здесь чем занимались? — раздался слишком знакомый голос. — Над печатной машинкой издевались, — ответил жандарм, — Кажется, тут написано «80% раствор этилового спирта как кожный антисептик» и «Правила дезинфекции инструментов», но я не уверен наверняка. Лена чуть приподняла голову и скорее ее опустила: седьмым человеком был Петр. «Лишь бы он не узнал меня», — подумала Лена. — По одной увести в жандармерию и допросить поодиночке, — раздалось в ответ. «Валя, не выдай меня», — подумала Лена, — «Умоляю тебя, Христом Богом прошу». Пока Лена ожидала своей очереди в жандармерии, девушка никак не могла унять свою дрожь. «Хоть бы Валя все правильно поняла, хоть бы она догадалась, что именно я сообразила», — думала Лена. Девушке очень хотелось увидеть подругу и хоть каким-то знаком или жестом намекнуть ей обо всем, но увидеть Валю Лене было невозможно. — Пошли, — раздался довольно резкий голос жандарма. Лена встала и прошла в кабинет. Там было слишком много народу. Среди незнакомых лиц девушка увидела Петра, Владимира, Вадима, их непосредственного начальника и еще каких-то неизвестных ей людей. — Авдеева Елена Константиновна, восемнадцать лет, дворянка, православная, фельдшер в больнице, — не дожидаясь вопроса, сказала девушка. — Могли бы и не представляться, вас и без того многие здесь знают, — ответил начальник, — Скажите кратко: чем вы занимались в этом преступном сообществе. — Мы с Валентиной хотели всего-навсего напечатать нужные инструкции для больницы, так как рукописные уже надоели, — ответила Лена. — Как я и говорил, позиция весьма предсказуема, — сказал начальник, — Можете уводить. В полном недоумении девушка вышла из кабинета. «Так-то, вообще-то, или арестовать должны, или отпустить на все четыре стороны», — подумала Лена. — Петр Викторович, Авдееву тоже вы допросите, — сказал начальник, — Без рукоприкладства. Однако едва Петр вышел из кабинета, начальник добавил: — Без излишнего рукоприкладства. Вскоре Лена осталась наедине с тем человеком, который так давно и, одновременно, так недавно довел ее до горячки. Щеки Лены вспыхнули и девушка подумала: «Хоть я вовремя все сообразила. Лишь бы Валя тоже не ляпнула лишнего…» — Итак, Елена Константиновна, давайте, наверное, мы с вами начнем с такого момента: зачем вы в принципе решили печатать инструкции? — сказал жандарм. — Мне всегда казалось, что напечатанный текст выглядит красивее рукописного, — ответила Лена, — Тем более, что красивым почерком я не могу похвастаться. Кроме того, чернила частенько плывут от воды, а карандаш быстро вытирается, если трогать это место руками. — А зачем же вы в принципе все это затеяли в обход руководства? Неужели не могли все сделать легальным путем? Как вы вообще вышли на этот кружок? — спросил жандарм. Лена замолчала. Часть ответов на поставленные вопросы девушка не знала, а на остальные не представляла, как ответить, чтобы не навредить Вале. — Я не знаю, — ответила Лена. — Вы уверены? — уточнил Петр Викторович, — Мы не торопимся, посидите, подумайте… — Уверена, — твердо сказала девушка. — Елена Константиновна, вы у меня все вспомните, — намекнул жандарм Лене, — Поэтому лучше вспоминайте сами, это будет легче. Промолчав с минуту и не желая, чтобы начиналось рукоприкладство, Лена сказала: — В обход руководства мы решили напечатать инструкции, так как начальство бы не поддержало нашу идею. — А как вы вышли на этот кружок? — спросил жандарм. — Я не знаю, — произнесла Лена. — Упорствуете, — раздалось в ответ, — Может быть, облегчите душу признанием? — Не желаю, — сказала девушка и поправилась, — Не считаю нужным. Не знаю. — Давайте будем вспоминать вместе, — произнес Петр Викторович и несколько раз ударил Лену по ребрам. — Что-нибудь вспоминается? — спросил он. — Вспомнила, что я хотела написать жалобу, — ответила Лена и взяла лист бумаги. — Это все замечательно, раз жалоба есть, я тем более могу делать все то, что вы написали, — сказал жандарм, — Но все же, как вы вышли на этот кружок? «Я не могу сдать Валентину», — подумала Лена и промолчала. — Елена Константиновна, мне не трудно и за плеткой сходить, — сказал Петр Викторович, — Вспоминаете один эпизод вашей биографии? — Помню, как такое забудешь, — ответила Лена. — А тогда как же вы вышли на этот кружок, ответьте, — повторил вопрос молодой человек. — Не желаю говорить, вы все равно не поверите, — ответила Лена, усиленно придумывая более-менее правдоподобную версию. — Верить или нет — решать только мне, — сказал Петр Викторович, — Впрочем, как и решать, как дальше вести наш диалог, в какой манере. — Мы с Валентиной хотели напечатать нужные бумаги, но никак не могли найти печатную машинку, — на ходу начала сочинять Лена, — И вот, однажды проходя мимо одного из домов, мы увидели в окне заветную вещь. Валентина пошла, договорилась о том, чтобы нам разрешили ей попользоваться и уже вскоре мы были внутри дома и осваивали вожделенную вещицу. — А теперь правду! — потеряв терпение, рявкнул Петр Викторович, отвешивая Лене уже вторую пощечину, — Хватит меня за дурака держать! Кто пустит чужого человека на явку вот так попользоваться машинкой? — Это и есть правда, — решила стоять на своем Лена. — Да вы меня просто вынуждаете выбивать из вас показания! — сказал молодой человек, после чего открыл дверь в коридор и попросил дежурного немного посидеть с Леной. Вскоре Петр Викторович вернулся, отпустил дежурного и скомандовал, — Платье расстегивай да ложись. — Не буду, — твердо сказала Лена. — Вспомнила, как все было на самом деле? — спросил жандарм. — На самом деле было все так, как я рассказала, поэтому вспоминать мне нечего, — сказала Лена и подумала, — «Да зачем мы только с этими идиотами связались?» Буквально через пару мгновений девушка оказалась полуголой и лежащей на полу. «Déjà vu* какое-то», — подумала Лена. — А теперь, Елена Константиновна, вставайте и давайте с вами снова поговорим, — сказал жандарм, — Предлагаю дальше не продолжать. Так вот, вопрос у меня прежний: как именно вы с Валентиной вышли на этот кружок? — Не желаю отвечать, все, что хотела, я уже сказала, — произнесла Лена, поднимаясь с пола. — Елена Константиновна, неужели вам продолжения хочется? — спросил жандарм, — Наверное, вам просто нужно время, чтобы все вспомнить, как это было на самом деле. Лена уже четвертый час лежала на нарах в камере, плача и пытаясь успокоиться, в то время, как за стенкой от остальных участников кружка стало известно, что некие две барышни, которых они знали через какие-то десятые уши, равно как и знали, что у них есть машинка, попросили за десять копеек ей пользоваться, а зачем — они не спрашивали, так как подзаработать хотелось, а любопытство ушло на второй план. Валентина в своих показаниях сказала, что о молодых людях она слышала когда-то давно, чем они занимаются, ее не интересовало, а вот побаловаться с печатной машинкой ей хотелось и не столь важно, кому именно она принадлежала. В эту версию Петр Викторович поверил практически полностью, разве что все-таки догадывался, что печатать на этой машинке предполагалось не медицинские документы, а прокламации, да и о деятельности кружка арестантки догадывались. — Думаю, дело этих двух барышень можно выдвинуть в отдельное производство, точнее говоря, не упоминать их более нигде, — докладывал Петр Викторович начальнику, — Чисто формально говоря, барышни баловались с печатной машинкой, не более того. Всю эту логическую цепочку, что они когда-то писали листовки от руки, что они уже попадали в наше поле зрения можно как составить, так и разрушить только в нашей голове. Доказательств нет и точно не появятся. Что же касается Авдеевой, думаю, у нее просто язык не повернулся сказать, что они с Валентиной ходили на этот кружок, вероятно, она боялась, что их в соучастницы запишут. — А зачем вы с Авдеевой переусердствовали? — спросил начальник, — Дежурный сказал, что в глазок видно, как она лежит и не встает. — Симулирует, вероятно, — ответил жандарм, — Не думаю, что десять плетей — это слишком много. Согласившись с точкой зрения своего подчиненного, начальник сказал: — Авдеевой еще сорок плетей, ее подельнице — пятьдесят, чтобы одинаково было, и гнать обеих поганой метлой из жандармерии. — Так точно, — раздалось в ответ. Лена все так же лежала на нарах, как неожиданно для себя услышала, что ее снова куда-то вызывают. С явным трудом встав, девушка прошла в кабинет. Там уже стоял Георгий Иванович, что немало удивило Лену. — Платье расстегивайте и ложитесь, — сказал Петр Викторович. — Я дворянского сословия, не положено, — ответила Лена. — Не положено дворянского сословия агитировать, — сказал жандарм, — Начальство вам дело готово замять, жалобу уже выбросили, чтобы никуда не ушла, а вы, явно агитируя за всеобщее равноправие, сейчас так говорите. Вам помочь, как в прошлый раз, или сами ляжете? — Сама, — ответила Лена и начала расстегивать платье. Георгий Иванович помог подняться Лене, которую бил озноб, дал девушке стакан с каплями и сказал: — Решать тебе, но я бы это дело замял. Тебе до судимости буквально пары доказательств не хватило, успокойся уже. А так они из ниоткуда могут случайно появиться. Две дуры, только больницу опозорили. Не получили бы свое здесь — на работе бы от меня заслуженное получили. Не посмотрел бы ни на что, всыпал бы вам по первое число, чтобы еще долго помнили. Возмущенная Лена попыталась протянуть врачу стакан обратно. — Пей, кому говорят, — сказал Георгий Иванович, — Сейчас в больницу пойдем, отлежишься пару дней, не будет горячки — домой отпущу. Выпив капли, Лена отдала пустой стакан врачу. — Вот за что мне эти идиотки на голову свалились? — сам себя спросил Георгий Иванович и повел Лену к выходу. В больнице Лену на следующий день навестили родители. — Лена, ты хоть понимаешь, что с Петром у тебя все окончено? Он явно не захочет тебя больше видеть, зачем ему такая проблемная будущая жена? — спросила Мария дочь. — Окончено, значит, окончено, — огорченно ответила Лена, — Конечно, хотелось бы и дальше общаться с хорошим человеком, но что поделать? — Головой думать не пробовала? — спросила Мария, — Это, обычно, помогает. — Не получается, — ответила Лена, — Все не так получается, как хотелось бы. «Все не так получается, как хотелось бы», — расплакалась Лена. *Дежавю.