the ocean burned

Ронан являлся далеко не самым прилежным учеником в выглаженной белоснежной рубашечке с аккуратной эмблемой школы на кармане; необузданный огонь, отсутствие терпения и кусачие слова – вот чем являлся Линч. Подчинение правилам и соблюдение обязанностей абсолютно не входили в его дневное расписание, но, к сожалению, все эти унылые всадники рутины входили в расписание Адама Пэрриша – самого милого-прекрасного-восхитительного парня в этом богом забытом городке. И в связи со сложившимися обстоятельствами, выловить его было возможно только в каменных стенах, что и привело Ронана в обитель науки (он даже не опоздал!). Любоваться Адамом в школьной строгой форме было одним из приятнейших времяпрепровождений, помимо сна и ярких грёз. Но все же самым будоражащим кровь являлись навязчивые мысли о том, как этот смуглый парень будет выглядеть со спущенными до колен брюками и скомканной рубашке без пары верхних пуговиц; о том, как он будет смотреть на Ронана, жадно облизывая губы, и тянуть к нему свои огрубевшие от тяжелой работы руки; и, наконец-то, о том, как он будет сдерживать хриплые стоны, закусывая собственный галстук, пока насаживается на член. Линч иногда не рад богатому воображению, особенно сейчас, сидя посреди лекции по истории со стояком. Но, как говорилось ранее, парню не писаны законы и уставы, он – вихрь из эмоций и желаний. И сейчас его главное желание – это утащить своего парня подальше от людских глаз, но поближе к его рукам и губам. Никто в аудитории практически не удивляется, когда Ронан резко вскакивает со своего места, хватает за руку Пэрриша и утаскивает его за пределы кабинета под недовольный крик преподавателя. - Черт возьми, Линч, ты с ума сошел? – У Грейворена мурашки по коже бегут, чуть стоит услышать пробивающийся сквозь недовольство акцент. - Именно так, Пэрриш, - Ронан затягивает парня в туалет, а затем в ближайшую кабинку, сразу же прижимая к двери своим телом, - и все из-за тебя. - Господи, о чем ты вообще? – Адам давится возмущением и выставляет конечности в надежде оттолкнуть его, но вскоре пораженно замолкает, когда колено оказывается между ног Линча, а до мозга тягучим потоком информации доходит сдавленный стон. Грейворен нагло трется о чужое бедро, ныкаясь лицом в веснушчатую шею, и оставляет несколько ярких засосов-укусов, уже стягивая отвратительного дизайна галстук. Пэрриш заглушено смеется и притягивает к себе парня за ремень ближе, затем ловко вытягивая его из шлевок брюк. - Что же тебя так возбудило в Великой французской революции? - Ты, - просто отвечает Линч, нетерпеливо дергая белоснежную рубашку до хруста ткани и стягивая брюки – как и мечтал – прямо до колен. Ведет ладонями по бедрам, сжимая и поглаживая, чувствуя, как льнет к нему горячее тело. Адам абсолютно точно не планировал обжиматься, а уж тем более трахаться в школьном туалете, но пути Господни – а особенно Ронана – неисповедимы, да и идея не кажется такой плохой, когда задницу сжимают в ладонях, а шею покрывают кусачими поцелуями. Парень стягивает брюки Линча вместе с бельем и обхватывает рукой член у основания, с наслаждением вслушиваясь в хриплое рычание у уха, а потом его резко разворачивают лицом к двери и звонко шлепают, затем сжимая и поглаживая. Пэрриша всего трясет от возбуждения и предвкушения, он прогибается в спине и чувствует, как Ронан пристраивается сзади, придавливая своим телом к двери, и скользит членом между половинок. Парень заглушено стонет в сгиб локтя и поворачивает голову, сразу же ловя искусанные губы своими, втягивая в поцелуй. Линч нетерпеливо отвечает, сжимая чужие бедра до синяков, и втрахивает Адама в хлипкую дверцу. Тот накрывает своей ладонью руку парня, тянет ее вниз к члену и кратко кусается, чувствуя, как приближается к разрядке. Ронан двигает рукой в такт своим движениям и вскоре резко останавливается, кончая на смуглую задницу и ощущая влагу на своей ладони парой секунд позже. По помещению раздается лишь еле слышное сбитое дыхание и шорох одежды, прерывающиеся ленивыми поцелуями.

И тут Ронан – как вечный, непрекращающийся инфаркт