***
— Я помню, как Аластором Кали в последний раз назвала меня Анджела. Эта прекрасная женщина с чистым, как голубое небо, глазами, пронзительно смотрела на меня, не смея сдерживать хрусталики слёз. Даже алая кровь на её белой коже не портила красоту, наоборот — только украшала и делала величественнее. Над ней склонился человек, лица которого я так и не смог разглядеть, либо же не помню. Он затаился где-то в глубине моей памяти. Я помню её крики, однако она даже тогда не держала мысли просить о пощаде. Она была бесстрашна даже в последний миг своей жизни. Я помню, как она сжала мою маленькую голову, настолько сильно, что я плакал. Мне было всего четыре года, в которые я ничего не мог осознать. Однако даже тогда я знал — грядёт что-то ужасное. От страха я не видел пистолета, но видел, как Анджела потеряла слишком много крови, однако продолжала достойно держаться, хоть она вся дрожала. «Ты всегда будешь знать, кто ты такой! — Её всегда нежный голос теперь был властнее и грознее любого короля. Она и сама была королевой. Нет, Богиней! Богиней войн и силы. — Ты — Аластор Кали! Ты — надежда нашего рода и последний наследник. Береги Эрика и всегда знай: что бы тебе ни говорили и ни внушали — ты намного сильнее их. В тебе течёт кровь твоих могущественных предков, Аластор!» Анджела тут же затихла, и её рука ослабла и упала с моей головы. Перед моими ногами лежал труп той, кто породил меня на свет. Затем моё имя гнусно отобрали, и я забыл, кто я такой.Аластор Кали
31 января 2019 г. в 22:41
Аврора указала на кресло, всё также продолжавшее стоять в полумраке комнаты. Как странно. Рейчер был в комнате девушки утром, а как всё изменилось. Пока лидер Альянса ставила кипятить чайник у камина, парень сел в кресло и начал пристальнее осматривать комнату. Лунные камни. Ими было украшено всё помещение, но только они не сияли так, как в тайном проходе — в личной комнате-убежище рода Кали. Аврора специально сделала интерьер своего места под эти камни, чтобы быть как-то ближе к фениксам? Теперь уже всё может быть, и Рейчер не упускал из виду такой догадки.
Аластор Кали… Имя, которое грело его, как огонь. Оно было таким грозным и властным. Но достоин ли Рейчер носить эту дорогую маску? Иногда сомнения одолевали его, и парень содрогался, понимая, что на его плечах будет далеко не лёгкий вес. Всю дорогу от «Золотого солнца» продолжало висеть неловкое молчание, которое Бродяга всеми силами пытался разбавить. Но что он знал? Знал ли он о фениксах, всей этой мутной истории? Если бы знал, не был бы таким весёлым. И это удручало.
Наконец Аврора вытащила чайник и аккуратно разлила кипяток в фарфоровую посуду, добавляя в них пакетики с чаем. Должно быть, она решила сделать это прямо на глазах у Рейчера, чтобы у него больше не возникло претензий по поводу подставы. Когда дело было закончено, девушка присела рядом.
— В тот раз я подмешала туда сок календулы, — честно призналась девушка и показала на подоконник, где раздвинутые плотные шторы больше не скрывали целой горки этих цветков.
— Всего лишь? — недоверчиво спросил Рейчер, изгибая бровь. — И чем же это растение так опасно?
— Оно будет опасно для тебя в скором времени, а пока — очень даже лечебная трава, — как бы странно это ни звучало, но Аврора говорила вполне серьёзно. — Оно пробуждает силы феникса. Вообще, если феникс натыкается на календулу, он сходит с ума на некоторое время. Не может контролировать свою силу. Обычно это продолжается полчаса или час, в зависимости от количества.
— Я только почувствовал сильный жар и не больше.
Аврора достала из кармана юбки чёрный амулет собаки и небрежно кинула на стол:
— Фениксы пользуются своей силой с рождения. К пятнадцати годам они могут превращаться в птицу. Но тебе же не зря дали эту побрякушку?
Рейчер взял камень в руки и начал вертеть, не торопясь надевать его обратно на себя. Только от прикосновения прежняя страсть начала угасать, а имя Аластор — стираться из памяти. Поэтому парень тут же положил её обратно.
— Я так понял, теперь мне придётся обтирать всё своё лицо календулой, чтобы вообще что-то уметь? — насмешливо спросил юноша.
— Тут вопрос спорный, — Аврора повела плечом. — Либо пользоваться календулой часто и много, чтобы сила пришла быстрее, но последствия будут неконтролируемые, либо маленькими порциями, однако всё будет под контролем. Я бы предпочла второе.
— Полностью согласен, — Рейчер откинулся на спинку кресла. — Так… ты тоже феникс? Ты не выпила в тот раз чай, хотя делала вид.
— Это забавно, но я просто не хотела пить вообще, — усмехнулась Аврора. — Просто, чтобы ты тоже выпил, я сымитировала… Может, я поступила неправильно.
— Совсем неправильно, — кивнул Рейчер, но уже без обиды. — А лучше бы обо всём начистоту сразу же.
— Я хотела тебе рассказать утром, но ты… — На этом моменте девушка замешкалась, подбирая правильные слова. Но парень невозмутимо перебил:
— Вёл себя странно. Как сумасшедший. Как влюблённый болван. Бродяга уже высказался. Конечно, не в такой форме, но я понял, что он и ты имеете в виду.
Аврора начала стремительно покрываться краской. Парень решил сделать вид, что увлечён вкусом чая, чтобы не замечать это. Сейчас ему не нужно было выяснение отношений, он обязан был узнать ответы на свои вопросы.
Тьма начинала успокаивающе действовать на нервы. Мрак мог укрыть от всего, если не было бы раздвинутых штор, как сейчас. Однако и царившей полумглы было вполне достаточно, чтобы немного забыться и стать самим собой. От света всегда слепило глаза, а во тьме люди находят утешенье. И Рейчер всегда думал: не это ли причина, что добрых людей намного меньше? Во мраке были иллюзии, видения, пустые грёзы, а на свете — горькая правда.
— Я думаю, что трёх маленьких порций календулы будет нормально, — прокашлялась Аврора. — Ты не против?..
— Думаешь, не много?
— Я думаю, что золотая середина. Если мы будем и правда слишком осторожничать и добавлять тебе мало календулы, ты так и не сможешь пробудить силу. А если переборщим — ну, ты знаешь. Я думаю, что ровно три порции. Если этого будет много, по крайней мере, безумие будет не таким большим. Максимум — полчаса.
— Я представляю, что когда это случится, кто-то из банды Эрнагесена решит зайти сюда на чай и пироги по всем законам подлости, — язвительно заметил Рейчер. — Они-то думают, что я в психушке, а я тут буяню у вас в подвале. Я представляю их лица.
Аврора искренне засмеялась. Наконец, она встала с места и, взяв чашку Рейчера, подошла к подоконнику, где, рядом с цветами, стояла баночка с самим выжатым соком календулы. Девушка аккуратно вылила несколько капель содержимого прямо в чай и невозмутимо вернулась обратно.
Парень почему-то сразу же сделал первый глоток. Руки сами схватились за фарфоровую чашку, поднеся её к губам.
— Как я должен почувствовать это безумие? — поинтересовался Рейчер, откладывая чашку. — Голоса в голове? Вседозволенность?
— Это можно легко определить по внешнему виду. Принимай календулу при мне и не беспокойся.
Опять этот сильный жар, душивший его сознание. Парень готов был зашипеть от боли, но одна мысль его останавливала: иного пути нет. Амулет собаки погасил в его душе мощь феникса, и теперь, чтобы всё вернуть, надо идти на это. С каждым разом, с каждым глотком чая, будет намного хуже, чем раньше.
Аврора сделала глубокий вдох и осторожно проронила:
— Я готова слушать твои вопросы.
Она ждала бурю, которая разнесёт вдребезги всю её комнату. Но Рейчер готов был ждать ответы: он научился терпению. В психиатрической лечебнице юноша жил каждым днём надеждой, что произойдёт чудо, и оно наконец случилось в лице Бродяги. Но теперь за это приходится расплачиваться. «Я всего лишь расходный материал, — напомнил себе парень. — Если умру — моё место займёт кто-то другой».
— Как всё началось? — закрыв глаза, спросил Рейчер. — Фениксы… Род Кали… Я хочу услышать всю хронологию событий.
Аврора мельком глянула в окно и, сделав глоток чая, начала рассказ.
— Сама история начинает свои корни вплоть от одиннадцатого века. Да, Аластор, тысячу лет назад на свет родился человек, которому было подвластно буквально всё. Он создал магию и стал самым всесильным смертным во всём мире во все времена. И имя ему — Влуцек. Хотел ли он создать свою собственную империю? Как видишь, он даже не думал о захвате мира. Он мечтал совершенствовать обретённую силу, но всё же было в мире то, что ему не было подвластно: время. Он слышал о мире забвения, куда отправляются чёрные души, которых поглотило отчаяние, однако никак не мог попасть туда. В мир, где понятия о времени не существует вообще. Влуцек старел. И он знал — его смерть рано или поздно настанет.
Он подозвал всех своих преемников и близких и доверил каждому крупицу своей мощи. Эта сила передавалась из поколения в поколение, и именно так возник клан Тэнэбрэ — клан, который продолжает существовать и по сей день. Однако время заметно потрепало их. Оно безжалостно, Аластор. Тщеславие и алчность привели к упадку магии, и именно сейчас клан нуждается в добычи дополнительного источника силы больше, чем когда-либо. Они жаждут больше силы: силы, которой владели их предки. Да, Аластор. Это ты. Для них ты просто источник дополнительной мощи. Ты — феникс. А фениксы во все времена были единственными преемниками Влуцека, которые никогда не утратят мощи. Их сила дошла до того, что они создали собственный микромир с правительством и законами.
Влуцек передал самую мощную силу своей сестре, как подарок на свадьбу, когда та выходила замуж за его лучшего друга. Они стали первыми фениксами и отказались от своих старых имён. Теперь все фениксы должны были носить только имена богов, как и фамилии. Кали… Прекрасная богиня жестокости. Когда Влуцек умер, зародившийся род Кали передал силы фениксов нескольким своим близким, и именно так начинается великая история фениксов. Появлялись дети, у них ещё дети, и их мощь никогда не таяла. Они научились владеть временем и проникать в мир забвения, куда так и не смог попасть Влуцек.
Однако даже у таких великих существ была своя слабость. Никогда не рождался только один ребёнок у фениксов. У фениксов всегда рождались два — близнецы, которые были похожи друг на друга, как на отражения. Один был обычным ребёнком без сил, — смертным, — другой же унаследовал эту мощь. И так было всегда. Рождались всегда лишь близнецы. И вскоре все стали замечать, что дитя-феникс не мог испытывать эмоции, пока рядом с ними не было его близнеца. Близнецов фениксов без магии прозвали сосудами.
Никто не знает, почему так случилось. Ходят много легенд, я верю в одну. Видишь ли, Влуцек был тяжело болен с самого рождения. Он не мог испытывать эмоций, и это помогло ему открыть магию. Я думаю, эта болезнь передалась и фениксам. Человек в утробе матери разделялся на две части — у одной не было сил, у другой — эмоций.
Когда же феникс достигал шестнадцатилетия, то приходило время, когда происходит Перерождение — он сгорает заживо от своих сил и обретает свои чувства. Сосуды должны были вливать свою кровь в них, чтобы феникс не умер от болевого шока раньше, чем случится трансформация. Сосуды были жизнью для феникса, но когда феникс становился взрослым, от них избавлялись. Сначала их убивали, а потом… они стали рабами. Сосуды были как крепостные крестьяне: их продавали, избивали, относились, как к скоту.
Почему я говорю тебе всё это? Аластор… Эти сосуды несколько столетий терпели, но не тебе ли знать, что рано или поздно горящий котёл начнёт кипеть? Сосуды сбегали. Сначала всё было очень плохо: их убивали на месте, но некоторым удавалось совершать затеянное. Они устроили свой лагерь в лесу, в защищённой пещере, куда бежали беглецы. Их становилось не только больше… Они становились смелее. Они рожали новых детей, внушали им, что все фениксы — зло. Промывали мозги. Вскоре они настолько осмелели, что крали сосуды прямо из колыбельки — недавно рождённых сосудов. Это приводило к эмоциональной нестабильности фениксов, и те начинали ослабевать. А маленьких сосудов направляли с оружием против своих же братьев и сестёр.
Уже к началу девятнадцатого века, когда никто не мог одолеть фениксов, обычный «скот» поднял не просто восстание. Он поднял революцию. Всех фениксов бросили на виселицы, безжалостно убивали, пока не истребили все семьи. Так пала великая мощь, которую мечтают все заполучить. Без сосудов дети-фениксы — никто. Многие погибали при Перерождении, а кто выживал — был нестабилен.
Сосуды заполучили власть и были уверены, что все фениксы мертвы. Это был шок для всего клана Тэнэбрэ. Именно фениксы подпитывали их, но клан не знал, что, уничтожив всех фениксов, они ослабнут. Они поняли это слишком поздно. Клан Тэнэбрэ не пришёл на помощь и поплатился.
Аластор Кали… Анджела видела в тебе не только сына. Она видела того, кто восстановит мощь Фениксов. Она назвала тебя не именем бога, а именем демона Аластора. Демон мщения. Демон, живущий в аду и вселяющийся в мстителей. Тот, кто внушает глупые надежды о том, что месть — единственный выход.
Но, видя, как ты относишься к банде Эрнагесена, я слабо верю в это.
Аврора остановилась и сделала новый глоток чая, чтобы прочистить горло. Рейчер покорно ждал продолжение, но девушка окончательно углубилась в свои мысли.
— Можешь даже не спрашивать, что дальше, — заметив выжидающий взгляд, прошептала Аврора. — Я не знаю, как род Кали выжил, когда все видели, как последнюю наследницу повесили на всеобщее обозрение. Я не знаю, что с тобой не так, и почему, когда Пёс от тебя далеко, ты вытворил столько глупостей из-за своих чувств. Я не знаю, ЧТО ты такое, Рейчер. Я даже не уверена, что ты достоин носить имя Аластора Кали. Я просто выполняю поручение Львицы. Хотя даже она не уверена, что ты достоин жить. Может, тебе станет легче, когда ты узнал своё прошлое. Больше не будешь таким нервным.
Юноша хотел усмехнуться, однако внезапно понял, что сейчас как никогда лучше скрывать свои настоящие намерения. Парень испытывал только ярость и нескончаемую ненависть к чёртовым сосудам и клану Тэнэбрэ, бросившему ЕГО род. Он до побеления костяшек сжал сиденье кресла, чтобы хоть немного выдавить из себя эту злобу.
Только он был наследником Кали! Никто больше не носит эту знатную кровь! И если Лавров и Бестужевы хотели получить его силу, значит, что он не такой бесполезный. Он должен пробудить свою настоящую магию, должен отомстить тем, кто в ответе за преступление.
«Я — Аластор Кали! Последняя надежда всего рода фениксов!»