Перерождение феникса: Посланник угасших звёзд

      Когда Рейчер отнёс девушку в комнату, он тут же поспешил вернуться назад, чтобы покончить с ночным дежурством. До рассвета было ещё много времени, а обдумать произошедшее надо было именно сейчас — в тишине и спокойствии. Хотя краем ума парень и понимал, что от допросов ему не убежать, однако он всё ещё надеялся на понимание. Альянс должен был хотя бы почувствовать, что сейчас фениксу нужен был просто покой и молчание, о которых он мечтал ещё после побега от Бестужевых. И когда он обретал всё это, через какое-то время вновь лишался.       Однако это были просто грёзы. Не о каком покое речи и не шло в помине.       Когда Рейчер вернулся к своему посту, его уже поджидала девушка с довольно вызывающей внешностью. Если бы они жили в обычных семьях, то парень был бы уверен: она бы себе не только покрасила полностью волосы, но и сделала ирокез или что-то в этом духе. Её руки были полностью обвешаны пёстрыми браслетами ядовитых цветов, из-за чего трудно было найти даже проблески кожи. Пальцы сдерживали сигарету, поэтому неудивительно, что изо рта девушки выходил сероватый дым.       Она специально поджидала его. Не может быть таких случайностей. Да и её сощуренный пристальный взгляд убеждал в этом.       — Когда Аврора позовёт всех нас на собрание, лучше отдай свой голос за то, чтобы убить её, — только и сказала Эйфория, поднимая глаза на лиственный купол. — Так будет лучше.       Рейчер прислонился спиной к стене дома, последовав примеру девушки. Сверху разливалась чудесная картина: лунное сияние словно превращалось в капли воды, стекающих по тонким ветвям вниз. Прямо сейчас ночное небо плакало, и несколько слезинок проникали через лиственный барьер, опадая на сухую землю. Лесной воздух смешивался со влагой, и парень вздохнул поглубже, ощущая прилив сил.       Когда феникс снова посмотрел на Эйфорию, та уже протягивала ему сигарету. В другой руке у неё была пачка, однако в ней оставалось всего несколько штук. Возможно, поэтому Рейчер и начать качать головой. Он уже усвоил для себя урок: никогда не лгать самому себе, иначе это приведёт к путанице в голове и беспорядку.       — Поверь, тебе важнее, — отрезала Эйфория, словно прочитав мысли. — Я легко раздобуду ещё.       Парень ещё некоторое время смерял девушку взглядом, но всё же не выдержал и взял ценное преподношение. В следующую же секунду Эйфория любезно одолжила и свою зажигалку, продолжая докуривать свою сигарету.       Пару мгновений Рейчер смотрел в темноту мрака, где не горело огней и куда не просачивался свет молодой луны. Он чувствовал, как тонул в собственных мыслях и собственном страхе, что навязывал сам себе в течение всей своей жизни. Руки сами всё сделали, феникс даже не обращал внимания на то, что творит. Где-то в памяти всплывали фрагменты того, как надо правильно курить. Делал ли он это в Эрнагесене или ещё до жизни в нём? Рейчер не хотел даже знать ответ, он хотел одно — найти спокойствие. Поэтому он вскинул крышку зажигалки и, когда та воспламенилась, поднёс её к сигарете, а её, в свою очередь, и к губам.       Юноша сделал вдох, втягивая в лёгкие сладкий дым. Казалось, что табак начал проникать и в голову, чтобы затушить голос разума. Напряжение потихоньку покинуло тело, и Рейчер действительно получил то, о чём всегда мечтал: настоящий покой.       — Слухи говорят, что ты к нам прямиком из психушки, — безразлично произнесла Эйфория. — Это правда?       — Я не слежу за слухами, — покачал головой парень, закрывая глаза. — Но да. Это правда.       Ему уже не было смысла врать. Все рано или поздно узнают правду, и уж если не от него, так от кого-то другого. И зачем скрывать, если из собственных уст это прозвучит куда менее трагично, чем в каких-нибудь ужасных обстоятельствах, когда на кону будет стоять его преданность Альянсу.       Эйфория некоторое время помолчала, но затем тихо засмеялась:       — Психи поместили психа в психушку. Какая ирония. Можно сказать, мы с тобой братья по несчастью.       — Тебя тоже хотели?..       — Скорее, это были просто угрозы матери. Я просто была… не такой, как она. Мне просто нравилось одеваться ярко и неестественно. Она сказала, что я позор семьи. Они с отцом издевались надо мной и всё время избивали. Учителя тоже поддерживали их точку зрения, что я должна носить только серые платья. И одноклассники… Даже они так считали, чтобы никто не подумал, что они такие же, как я. А потом я встретила Аврору. Наверное, я просто сбежала от своих проблем. Но лучше быть свободной, пусть и бедной, чем в роскоши, но под дулом пистолета. Тебе так не кажется?       — Так я и угодил в психушку, — грустно усмехнулся Рейчер, делая новый вдох дыма. — Был не таким, как все. Видел то, что не видели другие. А всё потому, что я не мог вовремя отличить, где ложь, а где правда.       Некоторое время парень молчал. Эйфория поведала ему свою историю, и теперь, ради этикета, он должен был открыть и свои карты. Что-то шептало ему, что сейчас он должен приступить к своему плану и попробовать переманить её на свою сторону, однако он не мог сделать это сейчас. Когда угодно, но не в эту ночь.       — У меня нелечащаяся амнезия, хотя теперь мне кажется, что тут постарались посторонние. Мной пользовались люди, которым бы я никогда не поверил, если бы имел нужные воспоминания. Они лгали мне насчёт моего же прошлого. Я забыл, кто я, и банда Эрнагесена открыла мне глаза. Жестоко, но открыла.       — Они отправили тебя в психушку? — с сочувствием проронила Эйфория, подразумевая членов банды Пса.       — Оттуда сразу пришёл сюда. У меня не было даже времени прийти в себя. Надеялся, что хоть сегодня ночью отдохну. Как видно, зря.       — Утром тебе придётся отвечать за весь этот случай. Генерал в последнее время превратился в овоща. Он ничего не сможет сказать достойного.       — Тогда мне придётся каждый день наведываться к тебе, — Рейчер слегка улыбнулся.       — Я буду даже рада. Я наконец за долгое время нашла себе партнёра.       Несколько долгих минут они провели в ещё одном молчании. Каждый погрузился в свои мысли, не смея возвращаться в реальность.       Маленькие ручейки под ногами становились длиннее. Капель становилось больше, и воздух начал медленно промерзать. Рейчер старался не обращать на это внимания. Этот мелкий грибной дождик вскоре должен пройти.       — Ты сказала, что эту девушку надо убить… — напомнил парень. — Что ты имела в виду?       — В «Золотом солнце» ставили эксперименты над детьми, — выдохнув дым, равнодушно ответила Эйфория. — Мать хотела кинуть меня туда. Уже тогда у приюта была дурная слава. Помню, как сейчас, что у них были смешные плащи с пометкой приюта. Ты… не обратил внимания на странный символ на её плаще? — Рейчер покачал головой. — Однажды все дети погибли. Их амулеты перешли и к банде Эрнагесена. Я бы с радостью начала расследовать это дело, но мне немного лень. А если быть честной — не хочу приключений. Я не одобряю нашей торговли с Эрнагесеном, если это можно так назвать, но выбора нет. Особенно Пёс. Он всегда мне казался странным.       — Тебя даже не смущает… — хотел спросить Рейчер, но девушка перебила:       — Глупо судить по делам твоего брата. Весь Альянс уже знает, что ты — брат главаря Эрнагесена. Его близнец.       — Это звучит, как смертельный приговор.       Рейчер перевёл своё внимание на пепел на кончике сигареты. Он медленно сыпался вниз, словно время было не властно над ним. «Все фениксы превращаются в пепел», — промелькнула довольно странная мысль. Значит, что и он обречён вот так рассыпаться, превращаясь в серую горстку?       Прошло ещё некоторое время в гордой и непоколебимой тишине, где только вой волка где-то вдалеке напоминал о том, что жизнь продолжает течь. Наконец мелькнул силуэт, который, с каждым своим шагом, приобретал всё новые и новые очертания. Рейчер даже не был удивлён, что это оказалась Аврора. Хотя он вообще не удивился бы ничему.       Главарь Альянса встала возле получившейся парочки. Только ради уважения парень начал тушить бычок, хотя Эйфория и продолжала невозмутимо курить. Но Аврора не выражала на своём лице никакого возмущения.       — Хочу поговорить с тобой наедине, — небрежно бросила Аврора, смотря на феникса. Затем её взгляд скользнул по Эйфории. — Ты же против, если я отберу твоего партнёра?       Риторический вопрос. Девушка точно не сможет отказать, потому что это было слово лидера. Поэтому Эйфория отступилась от своего желания, почтительно склонив голову и удаляясь где-то во мраке тьмы.       Присутствие Авроры делало эту ночь ещё более холодной, чем прежде. Ледяные капли сильнее ударяли о кожу, словно разъедая кости изнутри. И пусть здесь не было ветра, Рейчеру чудилось, что что-то дышало ему в спину, из-за чего мурашки прошлись по всему телу.       Девушка с волосами цвета ночного неба кивнула в сторону дома. Феникс был безмерно рад тому, что сейчас вернётся в тёплый дом, где рядом с горящим камином стояли уютные кресла. Ему снова предложат чай с календулой, которая вновь разожжёт огонь в его плоти. Это были прекрасные грёзы, имеющие место именно в холодных местах под дождём.       Когда Рейчер вошёл в комнату Авроры, та поспешно зажгла свечи, чтобы рассеять поволоку тьмы, и поставила чайник возле молодого огня. Пока девушка хлопотала возле камина, парень вновь оглядел лунные камни, стоявшие на стеклянных полках. Они всегда светились пурпурным сиянием, даже когда в комнате не было источника света. Вот только их свет был слишком мал и ничтожен, чтобы его можно было использовать.       — Как самочувствие? — спросила Аврора, ставя возле Рейчера чашку с чаем. — Никаких перемен?       — В последний раз к жару прибавилась маленькая боль в голове, — небрежно ответил парень.       «В последний раз» произошёл после разговора с Анастасием и Фоксом. Тогда парень не придал этому особенное значение, но теперь, под пристальным взглядом Авроры, любая мелочь казалась чем-то выше. Но во все времена самой главной проблемой было определить: не перерастёт ли эта мелочь в большую проблему или же останется такой же незначительной.       Аврора перевела взгляд на одинокую свечку, стоящую на самом углу стола. Рейчер до этого времени вообще не замечал её, пока на неё не обратили внимание. Как и в жизни. Такая же примитивная, никому не нужная, ничем не выделяющаяся.       — Хотелось бы начать с чего-то простого, — наконец сказала девушка, передвигая свечку поближе к фениксу. — Как я и сказала, в твоём возрасте ты вполне можешь превращаться в птицу. Так что, в любом случае, я уверена, даже оставшихся сил у тебя хватит, чтобы зажечь её.       Рейчер не сдержал горькой усмешки. Довольно сложно было поверить в то, что было невозможно для обычных людей. Всё это время он был обычным мальчиком, пока не пришёл в Альянс. Хотя до сих пор парня не покидало чувство, что всё это был просто розыгрыш, чтобы поиздеваться над ним.       Парень начал выжидающе смотреть на свечку, прокручивая в мыслях то, что надо сделать, чтобы она загорелась. Просто представить в мыслях или помахать руками, сказать волшебное заклинание? Рейчер стиснул зубы от раздражения, осознавая, что всё это было бесполезно. Несколько мгновений он смотрел на тонкое восковое тельце, мечтая, чтобы чудо наконец случилось.       Тиканье часов в дальнем углу, шарканье собственных ног, всепоглощающая темнота. И вскоре в комнате не осталась ничего, кроме него и этой свечи. Весь мир разбился на множество осколков, утонув в бездне. Звуки превращались лишь в глухое эхо, но и от него уже ничего не оставалось. Только неосознанные обрывки каких-то шорохов и собственного дыхания. И неожиданно феникс ощутил, что он больше не чувствовал своего тела.       Он вообще не имел веса и массы, плоти и костей. Он стал Никем.       Рейчер ожидал, что сейчас его поглотит разъедающий страх, но его душа, как и его оболочка, была холодна. Он потерял все свои чувства, разучился испытывать эмоции всего за один миг. Повсюду была непроглядная мгла, с которой парень сливался и становился одним целым. Множество бесконечных коридоров окружали его, и он не знал, в какой стороне был выход. А может его и вообще не было.       Феникс переместился в один из сотни проходов. В самом конце он делился, словно ветви дерева, на другие, точно такие же, коридоры. «Лабиринт Забвения…» — громом ударило в мыслях. Сонная память вновь начала пробуждаться. Он помнил, как бегал здесь и играл, будучи маленьким, как искал потерянных, как пытался подружиться с кем-то в этом царстве тьмы.       Да, здесь не было ни времени, ни его понятия. Этого места не существовало, однако оно жило в разуме больных людей. Именно сюда попадают отчаявшиеся «мертвецы», готовые покончить с собой.       Да, Никто помнил. Когда имя отделялось от него, он попадал в мир, где никто не посмеет стереть его память. И пусть феникс никогда не узнает, что было за пределами Лабиринта Забвения, его воспоминания были сосредоточены только в этом месте. Это место, куда он уходил играть в детстве, которое спасло его от безумия.       «Эрик…» — беззвучно прошептал Никто. Перед глазами промелькнуло ужасное воспоминание об Эрнагесене, будущее которого неизбежно. Их членов ждёт невероятное падение с высоты птичьего полёта, предательство и сети обмана. Но юноша знал: священное правило гласило, чтобы феникс не смел вмешиваться в дела сосудов. Это был просто ритуал посвящения в Эклипсы. Ритуал, который испокон веков уносил жизни многих людей.       «Но я не хочу этого…»       Когда Никто открыл рот снова, чтобы позвать своего брата, мрак начал входить в его душу. Изо рта вышло молчание. Оболочка становилась тяжелее, и наконец чувства пронзили его, словно острый яд. Рейчер хотел закричать от ужаса и боли, но вновь и вновь из его горла доносилась тишина, реквием разлетающаяся по неосязаемым стенам лабиринта. Тьма окутывала его, пока не коснулась разума, чтобы заглушить его.       Феникс вздрогнул.       Он вновь сидел в полумраке комнаты, напротив Авроры. А перед глазами — свечка. Просто свечка, которую надо было зажечь.       В груди защекотало от предвкушения. Юноша поднял руку и коснулся фитиля, напрягая кончики пальцев. «Всё именно так, — пронеслось ветром в собственных мыслях. — Я забыл. Забыл обо всём, что делало меня фениксом. Я позволил им превратить меня в обычного человека. Но теперь я знаю — я не отступлю. Я заставлю их поверить, что Аластор Кали жив». Появившийся огонёк на свече начал весело гореть, исполняя танец. Однако Рейчер не спешил убирать руку. Через секунду пламя перебросилось на пальцы, однако оно не жгло кожу. Только слегка щекотало.       Аврора удовлетворённо кивнула:       — Будешь дальше так стараться — может, скоро догонишь своих предков по силе.       Феникс с нескрываемой гордостью смотрел, как непослушный огонёк плясал на его пальцах.       — Это было несложно.       — А я и не сомневаюсь, — пожала плечами девушка. — Для феникса разжечь костёр — самое простое, что только может быть.       Аврора потянулась к какой-то книге, небрежно лежавшей на одной из стеклянных полок. Судя по названию и пёстрой обложке, которые мельком смог рассмотреть Рейчер, это было что-то приключенческое. Девушка откинулась на спинку кресла и раскрыла произведение на одной из страниц. Её невозмутимый взгляд и так говорил о всех её мыслях.       Чай рядом с парнем был всё ещё горячим. Иногда парню казалось, что, проникая в Лабиринт Забвения, он научился останавливать время. Хорошо было бы применять эту несуществующую силу во время экстремальных моментов, когда решение нужно принять незамедлительно. А ещё лучше бы научиться укорачивать и ускорять время на свой лад.       Рейчер подул на огонёк, и тот призраком испарился с бледных пальцев. Но голова всё ещё была заполнена тревожными мыслями о Псе. Главарь Эрнагесена должен был стать тем, кем ему велено быть в Лабиринте Забвения — уродливым монстром, не знающим жалости и сострадания. Но стоит попытать удачу и сделать ставку на то, что когда-то это существо было его братом. Значит, где-то в глубине души оно будет раскаиваться и слышать каждое произнесённое слово, пытаясь бороться с самим собой. Это было слабое утешение, но всё же утешение. А что насчёт Анастасия? Их последняя беседа прошла не самым лучшим образом, несмотря на искреннее и жалобное начало. Почему юноша был против фениксов и называл их рабами? Это было невыносимо отвратительное слово. Но всё время Рейчер не мог видеть в своём лучшем друге соперника. Как тот, кто поддерживал его, помогал в трудные минуты жизни, мог быть врагом?       На время феникс очнулся от раздумий, чтобы посмотреть на Аврору. Девушка с задумчивым видом читала книгу, не обращая внимания на своего гостя, будто это не она приглашала его в свою комнату. Рейчер чувствовал себя крайне неудобно, однако у него зародилась мысль, что лидер Альянса сделала это специально.       Парень сделал небольшой глоток чая, ощущая уже привычный жар, разливающийся по венам. Тупая боль молоточком била в голове, и на этот раз она была посильнее прошлого раза.       — Местами эта книга глупа и до крайности абсурдна, — безразличным тоном сказала Аврора, отпивая глоток своего чая. — Хотя тут и очень интересный сюжет. Не дашь ли мне свою консультацию на некоторые поступки героя?       — Я не мастер в глубоких мнениях и анализах, да и вообще ненавижу литературу, — пожал плечами Рейчер, — но попробую. Учителя в приюте просто обожали унижать меня за моё чтение вслух.       — Ничего страшного, просто здраво рассуди ситуацию. — Девушка положила книгу на свои колени и скрестила пальцы в замок возле живота. — Герой данного произведения — король одного великого королевства. Однако не было бы и книги без поворотов, правда? В общем, его свергают с его законного трона, и он превращается в раба. На троне восседает его младший брат, который, собственно, и предал нашего недо-короля. А нашего короля просто переполняет ненависть. И вроде бы всё идёт хорошо… Но вот незадача — он влюбляется в девушку вражеского королевства, с которым сотни лет воевали его предки. Почти всю книгу герой мечется от чувств к долгу. Аналогичный вопрос…       — Долг, — не раздумывая, ответил Рейчер. — Чувства — просто гормоны. Как бы назвать более литературно… — Парень на пару секунд задумался, чтобы подобрать слова. — Болезнь ума? Вирус, усыпляющий трезвость? Как-то так.       — Это не единственное, в чём промахивается наш недо-король. Помимо чувств, он ещё допускает ошибки. Он поднимает бунт и сразу же показывает своё истинное лицо. Он пылает яростью, из-за чего мечтает отомстить сразу же и получить королевство. Но когда дело доходит до смерти первых товарищей, он трясётся и сходит с ума. А ты бы как поступил?       — На троне нет места такому слабому королю. Либо научись управлять чувствами и сражайся, несмотря на потери, или сдохни.       — Ну, а что с братом? Родная кровь… Они были так близки…       — Предателям нет места. Они были близки? Ну… Это же всё детская наивность. Ей нет места на поле боя. Надо, не раздумывая, протыкать горло мечом.       Аврора кивнула, тем самым благодаря за ответ, и продолжила чтение. Глаза бегло скользили по строчкам книги.       Рейчер воспользовался моментом тишины, чтобы вновь погрузиться в пучину собственных мыслей. На ум сразу пришла ситуация, произошедшая с Бестужевыми. Парень едва не ляпнул вслух: «Я сам стал свидетелем, как родная мать, ослеплённая гневом, пристрелила любимого сына». Хотя, скорее, это произошло более, чем случайно. Вадим сам должен был понимать, что его глупое геройство приведёт к его собственной кончине. Если бы блондин остался стоять в стороне, смиряясь с судьбой, что уготовила ему Александра, феникс мог бы попрощаться не только со своей жизнью, но и со всей линией рода Кали.       Анджела… Память пробудилась вместе с именем Аластора, однако этого было недостаточно. Юноша не мог даже объяснить, почему он помнил своё ранее детство, когда он играл вместе с этой женщиной и называл её даже своей мамой. Даже Николай Лавров в этих наивных воспоминаниях был добрым и любящим отцом. Но именно он положил дуло пистолета на висок Анджелы. Именно он убил её.       Когти ярости начали царапать сердце. Но Рейчер постарался заглушить эту боль, чтобы не давать себе спуску. Он уже по своему печальному опыту знал, что происходит, когда человек становится рабом своих эмоций. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Анастасий был прав, когда сказал, что он пока что просто пятнадцатилетний мальчишка. Поэтому надо просто подождать, пока не настанет момент, который определит его судьбу. Но в голове продолжал звучать уверенный голос друга: «Заткнись, Андрей. У тебя нет шансов. Я не собираюсь вставать на твою сторону.»       Этого стоило ожидать, и Рейчер вновь корил себя за свою глупость. Какой идиот пойдёт отдавать жизнь ради сомнительного дела?       — К тому же, — небрежно проронила Аврора, — я уверена, что Льву и Псу ты с такой же лёгкостью проткнёшь горло, как ты только что сказал.       Рейчер едва не пролил чай на самого себя, когда подносил чашку к губам. Эти слова были мощнее удара грома, хотя были произнесены с такой интонацией, будто это была какая-нибудь неинтересная цитата из книги.       Аврора даже не подняла взгляд с книги, продолжая своё мнимое чтение. Её ледяной взгляд был холоднее льда и острее заточённого клинка. Будто бы она не понимала, ЧТО только что сказала.       — Извини? — прохрипел юноша. Прогнать дрожь из голоса оказалось непосильной задачей, с которой он едва-едва справился.       — Очень смешная ситуация, Рейчер, — Аврора нежно улыбнулась, наконец оторвав взгляд он книги. — Или… мне называть тебя Аластором? Тебе как угоднее?       Парень злобно оскалился. Эта чертовка явно понимала, что ситуация была в её руках. Она могла сейчас манипулировать им, как захочет.       — Планы Тэнэбрэ меня никогда не касались и не будут касаться. Я просто главарь Альянса. Главарь бездомных детей. Но даже такая бездомная крыса, как я, может, логически подумав, узнать, о чём они замышляют. Надо просто задать правильные вопросы… Например, ты никогда не думал, почему Людмила и Николай, при всей ненависти к тебе, не убили тебя? Закрыли глаза на твой побег в Эрнагесен ещё до амнезии? Однажды я просто оказалась в нужном месте, чтобы услышать их разговор… Они хотели убить тебя в тринадцать лет. У них не было терпения. Но какое-то высшее чудо вмешалось и подарило тебе амулет собаки, как личный поводок с шипами. Прямо как у рабов, не так ли? Но я всё равно не верила в это чудо. Чуда не существует. А везение не вечно.       Аврора сделала глоток чая, не отрываясь от книги. Но Рейчер знал — ей было просто страшно смотреть на него. Сколько бы колкости и льда ни было в её словах, сколько бы горечи она ни посыпала на предложения, как соль — он чувствовал её напряжение.       — Но когда меня сбила машина, твои догадки подтвердились, — Аластор откинулся на спинку кресла, продолжая вести этот разговор её же тоном — таким же бесстрастным и хладнокровным. — Клан Тэнэбрэ положил на меня глаз, как на продолжателя рода силы. Я ему более нужен живым, чем мёртвым. Им было бы намного легче, если бы я просто не вмешивался в их дела… например… Стереть память?       Аврора тут же прокашляла, но Рейчер понял, что она просто притворялась. Девушка не смогла сдержать аханья, но если она покажет свою слабость — её образ вновь разрушится. «Всё-таки, без лживых масок главарь Альянса просто никто», — спокойно подумал парень.       — Они поступили правильно, — прошипела Аврора. — Они избавили тебя от опасности.       — Я не понимаю. Если за мной ведётся охота, как за единственным наследником, почему ты взяла меня? Разве Альянс не перебьют из-за меня?       — Ты наследник рода Кали, но род Кали — не единственный выживший род. Ещё много фениксов сейчас существуют рядом с нами. Просто ты попался им под руку. А теперь, когда ты сбежал от них невесть куда, им легче просто найти себе новую жертву, чем по лесам бродить в поисках тебя.       «Не единственный выживший род?»       — А если меня найдут? — не унимался Рейчер. — Если найдут меня и отведут куда-нибудь?       — Это будет намного лучше, чем быть убитым за попытку поднять восстание. Если ты согласишься — ты будешь жить в роскоши. Ты будешь добровольно отдавать им свою силу, и они не тронут тебя. Они не настолько звери.       — Быть убитым за попытку поднять восстание? — юноша попытался выдавить глупую улыбку. — Я не знаю, о чём ты говоришь…       — Ты унижаешь меня.       Рейчер знал, что Аврора была не настолько глупой, какой бы хотела казаться. В какой-то мере и сам феникс использовал этот подлый трюк. Однако он никак не мог ожидать, что эта маска сбросится перед ним так скоро. Что Аврора была готова зайти настолько далеко, чтобы показать своё двуличье.       Девушка потянулась к карману своей блузки, выуживая оттуда порванные бумажки. Те самые, которые изорвал юноша, когда готовил план для отравления Бестужевых прошлой ночью.       — Нашла это на столе, — равнодушно сказала Аврора. — Воссоединить их не составило труда. Довольно интересные у тебя мысли. Даже Бродяга заметил твою страсть.       Прежде, чем Рейчер успел что-либо сказать, девушка начала разворачивать новое письмо, взятое из того же кармана. Сначала юноша не придал ему значение, но судя по тому, с каким трепетом разворачивала его Аврора, это было действительно что-то важное. Письмо находилось в конверте с печатью, на которой был изображён величественный феникс с поднятыми крыльями.       — «Мой дорогой и вечно любимый Аластор. Мой сын. Твоё рождение стало для меня истинным подарком небес. Смотря на тебя и Эрика, меня переполняла гордость за таких прекрасных сыновей. Я всегда знала, что в будущем ты станешь кем-то свыше, что ты сможешь продолжить моё дело. Я гордилась каждым твоим шагом и твоими первыми словами, жила мечтами о том, что с каждым днём ты будешь становиться сильнее.       К сожалению, наблюдать за тобой отныне мне придётся с Небес. Злой рок судьбы велел разлучить нас, однако даже такой пустяк не сможет сломить непобедимый род Кали. Тяжёлая ноша нового лидера легла именно на твои плечи, но я всегда была уверена: ты невероятно силён, чтобы преодолеть все препятствия на своём пути. Я отдала свою жизнь взамен на твою, зная — только тебе под силу совершить то, что мы совершали на протяжении двухсот лет. Твой путь будет полон лжи и обмана, но всегда знай: частичка моей души будет жить в тебе. Эта бесконечная сила, передающаяся из поколение в поколение, отныне связывает нас, пусть мы и будем находиться в двух разных мирах…»       Аврора резко умолкла. Она выжидающе посмотрела на Рейчера, прочитав в его глазах бессчётное количество вопросов. Его всего трясло, и эту дрожь он уже не был в силах сдержать.       — Письмо в четыре раза длиннее, — заметила лидер Альянса. — Тут всякий мусор про то, как управлять силой, про историю рода Кали, про слабые стороны Тэнэбрэ… В общем — сплошной мусор.       — Откуда… у тебя это письмо? — ошарашенно прохрипел юноша.       «И более того — откуда мне знать, что это не подделка?»       — Оно путешествовало из рук в руки, — пожала плечами Аврора. — Случайно у меня оказалось. Смешная история. Как-нибудь посмеёмся и над ней, когда, в будущем попивая чаёк возле камина, вспомним и этот смешной случай.       — Однако я предпочитаю смерть где-нибудь на эшафоте, чем быть рабом у клана Тэнэбрэ.       Улыбка с лица Авроры медленно сползла, сменяясь на недоумение, а затем и злость.       — Ты думаешь, что решила за меня мою судьбу, — продолжил феникс, взяв в руки чашку с чаем. — Однако ты забыла главное — твоя судьба не принадлежит мне.       — Хочешь сдохнуть? Тебя тогда никто не вспомнит.       — Задам тебе тот же вопрос. Ты хочешь сдохнуть, как бомжиха, или попытать счастье и погибнуть, как героиня, защищающая честь наследника рода Кали?       Избитый трюк. Провокация. Но у Рейчера не оставалось выбора.       Аврора сжала руки в кулаки, борясь с самой собой. Она сжала зубы и скрипела от терзающей её ненависти. А затем в её чёрных глазах мелькнуло то, что юноша ожидал увидеть меньше всего — жалость.       — Не забывай, что ты — маленький птенчик, которого хотят поглотить стервятники. Если не будешь летать - тебя съедят. Если ты взлетишь высоко - солнце сожжёт тебя заживо.