Из Тени

— Мона Талия? — Далья осторожно прошла в мою комнату; в ее руках находилась небольшая тарелка со странным блюдом. — С вами… С вами все хорошо? — Нет, — выдохнула я, продолжая заниматься своим «любимым» делом — самоуничижением. А именно: сидеть сгорбленно за рабочим столом, крепко вцепившись руками в свои распущенные волосы. — Могу ли я… просто немного побыть одной? И не думать о том, что же в моей жизни все-таки пошло не так… — Простите, — она виновато опустила взгляд на приготовленный сладкий кекс. Я тоже посмотрела на него: маленький, пышный, с золотистой корочкой, имел волнистые дужки из-под формочки у основания. Сверху он был посыпан белой, как снег, сахарной пудрой и украшен маленькой вишней. — Что это? — Это… знаменитый киркволлский кекс, мадам, — еле слышно проговорила она. — Я подумала, что вам надо поднять настроение, вот и… — Я не люблю сладкое, — грубо отмахнулась я, заставив служанку стыдливо прикрыть глаза. Видно, не на такой ответ она рассчитывала, приходя сюда с десертом, и это заставило меня снова проклинать себя за бестактность. — Прости, я… Можешь съесть его. Или угости Гнара. Я давно его не поощряла за проделанную работу в саду. В общем, делай с ним все, что пожелаешь. Просто… просто оставь меня в покое. — Хорошо, — Далья послушно поклонилась на прощание и покинула мою комнату. Как только дверь за ее спиной закрылась на замок, я устало повалила голову на стол и зажмурила глаза. Почему мне так плохо? Почему одна мысль, что магистр Вайл все это время обманывал меня, так разрывает меня изнутри? Нет, умом я знаю почему, просто… я не могу поверить. Я ведь никогда не сомневалась в своём господине, никогда не ставила под сомнения его слова, приказы, поступки, методы работы и его отношение ко мне. Или ставила?.. — Что за нонсенс?! Почему меня вообще что-то должно заботить, кроме приказов господина? Почему я просто не могу забыть это проклятое имя «Мария» и свалить все на то, что Нерисса пыталась сбить меня с толка и настроить против магистра?! «Может быть потому, что в глубине души я знаю, что она говорит правду?» Я выдохнула. Слегка приподняла голову со стола. Мой взгляд тут же зацепился за запертый сундук у подножья моей кровати. В голове сразу что-то щелкнуло, и я подорвалась со стула, чтобы вытащить из сундука спрятанный футляр. Взяв огромный алмаз в свои руки, я со всей мольбой посмотрела на него. «Я хочу знать правду» — Прошу, ты ведь сделал это однажды! Сделаешь это и сейчас! Молния воспоминаний ударила меня вновь. Перед глазами поплыли размытые изображения людей. Везде стояли свечи. Играл оркестр. Столы с явствами. Огромная терраса. Ночь. Звезды. Магистр стоял среди людей. Его лицо исказилось от страха… В моих руках искрился меч. Я шла к нему навстречу и тут закричала: «Это все из-за тебя!» «Что же тогда произошло?» — Минуточку… — я отстранила от себя камень. — Это же ведь был двор господина Вайла. Но ведь… но ведь он никогда не устраивал праздники у себя дома! Никогда! Он их ненавидит. Как же… Ах! — Сколько?! — изо всех сил кричу я, сжимая руку умирающей матери; я чувствую, как по щекам текут обжигающие слезы, но мне уже на них было все равно. — Я… не думаю, что вам по карману такие деньги, девушка, — печально качает головой врач. Я в ярости поднимаюсь с колен и подхожу к этому дрыщу только для того, чтобы взять его за шкирку и притянуть его растерянное лицо к своему. — У тебя какие-то проблемы со слухом, парень? Я спрашиваю, сколько надо для операции! — Я вам уже ответил, что вы не сможете оплатить операцию! — в страхе мямлит он, стараясь даже не смотреть прямо мне в глаза. — Ей осталось всего три дня! Как вы… — Раздобуду! Просто… — я ослабеваю свою хватку и отхожу от него на приличное расстояние, поближе к матери, — просто скажи сколько. Пожалуйста! Я не могу смотреть, как она умирает! — Ох! Хорошо. В конце концов, я не имею право вам отказывать, — мужчина достает из своего кармашка ручку и начинает ею выводить цифры на листке бумаги. — Это… — камень выпал из моих рук и звонко ударился об пол; этот звук привел меня в чувства. — Это… была моя мама, так ведь? Там… в той очень белой комнате? Я еще никогда прежде не видела свою мать. Мне почему-то всегда казалось, что она очень красивая добрая женщина: высокая, стройная шатенка с блестящими волнистыми волосами и широкой лучезарной улыбкой, что у нее прекрасный голос и голубые, как небо, большие глаза. Но то, что я увидела заставило мое сердце сжаться, и непроизвольно пустить грустную слезу от одного образа ее бледной, мертвецки серой кожи, и ее больных опухших глаз. «Нет. Все это… как-то неправильно. Ее состояние… неправильное. Такого не может быть! — Агх! — я схватилась за голову, стараясь отогнать от себя нездоровые мысли. «Нужно чем-то себя отвлечь» Чтобы справиться со всем этим бардаком у себя в голове, я решила чем-нибудь отвлечься, а так как всю бумажную работу я уже давно выполнила, то пришлось отвлекать себя банальной игрой на фортепиано. Правда, и это не особо помогло: я сбивалась, постоянно забывала ноты, местами даже фальшивила, а потом я не выдержала. Я просто громко ударила по клавишам фортепиано и с грохотом захлопнула клавиатурный клап; звук был таким громким, что на какое-то мгновение мне показалось, что инструмент попросту рассыпается на части. Как ни странно, это меня даже расстроило. Потому что я с удовольствием буду орать на сломанный музыкальный инструмент и стараться в кратчайшие сроки раздобыть новый, чем дальше заниматься бесконечным самоуничижение. — Мона Талия, — послышался взволнованный голос служанки за моей спиной, — к вам пришли. — Кто? — быстро спросила я, выпрямившись в спине. Я встала с банетки и повернулась в сторону парадных дверей, в который стоял Варрик Тетрас. «А он-то что тут делает?»— Господин Тетрас, — я поклонилась ему в качестве приветствия, — чем я обязана вашему визиту сегодня? Варрик был одет необычайно легко. Как обычно на нем была его любимая шелковая туника с вычурными золотистыми узорами и огромным вырезом, подчёркивающая его огромную волосатую грудь, просторные штаны, заправленные в кожаные сапоги с серебристыми застёжками. На лице блестела легкая улыбка, а в левом ухе торчала новая золотая серьга с рубиновым камнем. — Да вот, — он мигом окинул главную гостиную поместья изучающим взглядом, прежде, чем посмотреть на меня, — решил просто проведать тебя, Алая Леди. Хоук рассказала мне о том, что произошло прошлой ночью. — Оу… — Нет-нет! Я здесь не для того, чтобы в чем-то кого-то обвинять, миледи. В конце концов, ты пока ничего плохого никому не сделала. Ну, не считая той зазнавшейся мадам, которая внезапно оказалась магом. Я покачала головой. — Хоук считает по-другому, — подчеркнула я, сложив руки на груди. — Ме-ах! Позлится и остынет — с ней это часто бывает. Она даже с братцем своим какое-то время отказывалась говорить. Хех, будто он сам виноват в том, что заразился Скверной и ему из-за этого пришлось стать Серым Стражем! Хоук очень благоразумная женщина, с прибабахами, но благоразумная. Она может говорить все, что угодно, но почти всегда старается поступать по совести. — Это хорошее качество личности, господин Тетрас. Городу очень повезло, что на его страже стоит такая Защитница, как Мириан Хоук. — Я знаю. — Хотите чего-нибудь,? — быстро спросила я, чтобы перевести тему и заодно пригласить гостя сесть на диван. — Может быть чай? Или поздний завтрак? — Не-е. Я на диете. Ривейни говорит, что я похож на аппетитный пончик, который она так и хочет съесть. Честно говоря, в последнее время она меня пугает, — улыбнулся гном, присаживаясь на диван поближе к камину. Я уселась на другой, прямо напротив него. — Так что не обижайся на Хоук, ладно? Просто она не любит магистров и все, что с ними связано. — Я и не обижаюсь, господин Тетрас. У меня даже мыслей не было навредить госпоже Хоук или ее окружению. — Вот и отлично! Значит, ты сможешь прийти ко мне? — Что? Прийти… к вам? — На вечер игр! Я решил устроить у себя небольшую вечеринку и пригласил друзей поиграть в «Порочную Добродетель». У Хоук свидание с Блондинчиком, так что её место можешь смело занять ты. Никто не расстроится, — я ничего не ответила ему на это, просто продолжила непонимающе глядеть на гнома, ожидая хоть каких-то вразумительных объяснений. — Я просто подумал, что тебе необходимо почувствовать настоящий вкус жизни! Пожалуйста, перестань на меня так смотреть. Я не ума лишенный! Слушай, я по нашему эльфу знаю, что жизнь в Тевинтере не слишком сладкая для рабов и для не-магов, а тебе не помешает немного расслабиться и хорошо провести время в веселой компании. — Я не… — честно говоря, я немного обескуражена предложением господина Тетраса. Все это казалось мне подозрительным и неестественным. «Он это сейчас серьезно говорит, или просто издевается надо мной? Меня еще никогда в жизни не приглашали играть в карты! С чего бы вдруг сейчас что-то должно измениться?» — Простите, господин Тетрас, но я вынуждена вам от… — Давай, Алая Леди! Будет весело! Мы просто посидим, поиграем, будем много болтать, пить лучшее пиво, которое можно только раздобыть в «Висельнике», и самое главное, проигрывать друг другу звонкие монеты. Играем мы все-таки по-взрослому. — Но я ещё никогда прежде не играла в азартные игры! — Тогда тебе тем более надо к нам присоединиться! Давай! Я даже могу научить тебя правилам игры, чтобы ты не осталась с носом в первой же игре. — Ну, я… я даже не знаю… Не думаю, что это такая хорошая идея — встречаться с друзьями Хоук прямо у неё за спиной. Тем более, они ведь тоже могут злиться на меня, как Фенрис… Нет, лучше свести свое общение с ними к минимуму, пока магистр не прибудет в город. Если господин узнает, что я развлекалась без его ведома, он точно меня накажет… С другой стороны, мне светит остаток дня провести в мучительных сомнениях и биться головой об стену, чем я так не люблю заниматься, так что тут можно сделать исключение. Но! Только на один вечер. — Ох! Ладно! Хорошо. Я приду. Если ваши друзья не будут против, конечно. — Маргаритка и Ривейни точно не будут. Мрачный еще может поворчать, но мы его сами порой терпеть не можем. А Донника, мужа Авелин, я думаю, ты даже в глаза еще не видела. — Какая-то у вас скромная компания собирается. — А мой номер больше и не вместит! Значит, до вечера? Я приду за тобой пораньше и объясню правила игры, а потом сразу пойдем ко мне. Только одень что-нибудь простое и не такое… тевинтерское, ладно? Мы же не хотим провоцировать Мрачного еще больше. — А разве моё присутствие уже не будет актом провокации? — Только не в моем номере, миледи, — подмигнул гном, а затем направился к выходу. — До вечера, Алая Леди! Жду с нетерпением, как ты в первый раз возьмешь в руки карты! — Ха… До вечера, — проговорила я, слыша, как за ним тихо захлопывается дверь.

***

— Я все равно считаю, что это плохая идея, — запротестовала я, когда мы с Варриком поднимались по лестнице в его номер. Вечерний шум заполненной таверны стал отдаляться от нас все дальше и дальше на второй план, оставляя после себя лишь неприятное послевкусие. Но оно быстро покинуло нас, когда мы оказались на втором этаже. Я… была приятно удивлена отелю в этом заведении. Свет здесь приглушенный, не такой яркий, как в главном зале. Окна были везде зашторенны. В воздухе витал тонкий аромат благовоний из апельсинов и лепестков роз. Подобное мне даже показалось странным, ведь, когда я была здесь в последний раз, я не чувствовала в таверне никаких запахов благовоний, когда была здесь в последний раз, пока мой взгляд не зацепился за приоткрытую дверь в конце коридора, где одна полуголая парочка, кхм, придавались плотским утехам. Безвкусные серые стены украшены разнообразными картинами, среди которых находились портреты исторических личностей Вольной Марки, как, например, портрет Серого Стража Гараэля, который объединил страну в Священном веке для борьбы с Мором, или самопровозглашенный король Марки Фирусс, которого быстро свергли с престола аристократы других городов Марки. «Надеюсь, их тут не повесили для того, чтобы скрыть дыры в этих ветхих стенах, а то уж очень пришелся по вкусу мне антураж этого места.» Не люблю признавать свои ошибки, но я ошибалась насчет «Висельника» — одну ночь в этом грязном заведении все-таки провести можно. Очень уж хороша тут звукоизоляция, которая не позволяет отвлекать внимание на шумных гостей первого этажа. Я обхватила себя руками, словно почувствовала легкое прикосновение холодного ветра к открытым участкам моего тела. Чем ближе мы подходили к номеру Варрика, тем сильнее становилась эта лёгкая еле уловимая дрожь по всему моему телу. Я чувствовала себя очень уязвимо сегодня, и не только потому, что на мне была надета лёгкая повседневная одежда, которую я могу спокойно носить исключительно в особняке господина в Тевинтере. На самом деле мне просто было не по себе от мысли, что я встречаюсь с друзьями Хоук прямо у нее за спиной. Особенно после того, как я открыла свои истинные причины своего нахождения в Киркволле, которые я предпочла скрыть ради личной выгоды. Нет, мне не привыкать к осуждающим взглядам, — в Тевинтере на меня как только не смотрели магистры, рабы и прочие жители империи, — просто это так непривычно для меня. Мне еще никогда прежде не приходилось вновь общаться с людьми, которых я… использовала? Неприятно использовать это слово в таком контексте, но в моем деле по-другому жить нельзя. Где-то всегда надо идти на определенные ухищрения, ведь если я не сделаю то, о чем просит меня магистр Вайлу, он заставит меня горько об этом пожалеть. Я просто пытаюсь выжить, как и все остальные. — Все будет хорошо! — решил подбодрить меня гном, но, заметив мое замешательство, еще сильнее улыбнулся. — Я же говорил, что у тебя взгляд, как у загнанной в ловушку галлы. У плохих людей такого взгляда нет. Просто… расслабься и получай удовольствие от вечера. — Это куда проще сказать, чем сделать… — Неужели все настолько плохо? Я коротко кивнула в ответ, зажмурив глаза. Не хочу сейчас с ним об этом разговаривать… — Серьезно? Я… — на лице Варрика появилось замешательство, которое он быстро прогнал. — Ладно, с этим мы разберемся по ходу дела. Приготовься, сейчас мы войдем, — гном открыл дверь в свой номер, и мы вошли внутрь. — Ну что, кто готов сегодня остаться без медяка в кармане? Уж точно не я. Кстати! Надеюсь, вы не против, что я предложил нашей новой знакомой присоединиться сегодня к игре? Я осторожно прошла в комнату к огромному игральному столу. Внутри я уже приготовилась к любой реакции со стороны собравшихся, но, как ни странно, все, кроме Фенриса, приняли меня довольно хорошо: — Нет, вовсе нет, — быстро сказала Мерриль, и одарила меня дружелюбной улыбкой. — Чем больше народа, тем веселее, верно? — Вот и отличная возможность узнать, насколько тевинтерцы хорошо умеют играть в карты, — усмехнулась пиратка, наблюдая за тем, как я присаживаюсь к ним за стол. — А то другой ПОСТОЯННО проигрывает мне! — Хм! — Фенрис демонстративно отвернулся от меня, потому что единственное свободное место за этим столом находилось прямо напротив него. — Оу! Это кто тут у нас губки надул? — пожурила его Изабела искаженным тоненьким голоском. — Не сейчас, Изабела! Кто-нибудь может поменяться со мной местами? Я боюсь, что меня сейчас стошнит от этой гнилой тевинтерской вони! — Фенрис! Не будь таким мудаком, хотя бы сегодня, — сказал незнакомый мне темноволосый мужчина, который, похоже, и был мужем капитана Хендир. — У меня на работе все итак вверх дном стоит из-за Мередит и Наварской, не хватало мне и тут еще выслушивать твое нытье. Без обид. — Согласен! Эльф, ты слишком много ноешь! — весело хохотнул гном, отпив немного пива из своей кружки. — Я. Не. Ною. — Ноешь-ноешь, еще как ноешь, золотце, — улыбнулась ему пиратка. — Просто ты этого за собой не замечаешь. — Докажи. — Бу-у-у-у! Какие маги плохие! Бу-у-у-у! Какие долийцы глупые, занимаются всякой ерундой! Бу-у-у-у-у! Как же все плохо! Дайте мне уже кого-нибудь убить! Жизнь — это боль! Мне продолжать? Все присутствующие, кроме Фенриса, разразились безудержным смехом. Да что там, эта шутка даже у меня сумела вызвать легкую улыбку на лице, ведь это так было похоже на ворчание светловолосого эльфа. Фенрис же юмор не оценил, и только хмуро посмотрел на долийку и с выдержкой ждал, когда та закончит смеяться: — Тебе надо поменьше общаться с Изабелой, — сказал он и сделал затяжной глоток из своей кружки. — Ха-ха… ха… Не обращай на нас внимание, малышка, — внезапно обратилась ко мне Изабела. — Мы просто так дурачимся. Ну, знаешь, по-дружески. Никто не хотел никого обидеть. — Эй! Я не шутила, — сказала Мерриль. — Я знаю, котеночек. Ну что, проявим вежливость и дадим новенькой сдать карты? — Нет, не стоит, — быстро сказал Варрик, подбирая колоду карт со стола. — Это её первая игра, так что иметь честь сегодня будет хозин лучшего номера во всем «Висельнике»! — Пра-а-авда? Первая игра-а-а? — Изабела изогнула брови и посмотрела на меня взглядом заинтересованного в добыче хищника, поставив свои локти на стол. — А я думала, в Тевинтере тоже играют в азартные игры. — Играют, — кивнула я. — Но редко. Очень уж высок шанс попасть в долг, а то и вовсе угодить в рабство. Более двадцати процентов людей в империи становятся рабами из-за карточных долгов, где семнадцать из них были вынуждены продать себя в рабство, чтобы погасить их. Поэтому играют в основном состоятельные люди, которые еще хоть как-то способны выплачивать долги. — Пф! Не удивительно, — буркнул эльф, сделав еще один глоток пива. Варрик к тому моменту уже перемешал все карты и перешел к раздаче. — Погоди-погоди минутку! — воскликнула Изабела. — Ты сказала «вынуждены продавать себя»? Такое тоже возможно? — Ну… да. Могут. Это их гражданское право. — Хах. А я еще жалуюсь, когда проигрываю, — усмехнулся Донник, тоже отпив у себя пиво. От этой беседы я невольно улыбнулась самой себе. Говорю же, они все изучали Тевинтер только по бредовым слухам и анекдотам в тавернах. — Ну, в основном, это вынужденная мера, на которую люди идут, чтобы погасить свои долги и спасти семью от голодной смерти. Жестоко, но… а что им ещё делать? — Уехать из Тевинтера, например, — сказал эльф, беря в руки свои карты. — Вот все у тебя легко, Фенрис! — фыркнула Мерриль, хватая свои со стола. — А что? Вполне себе дельный совет. — Это их дом! Многие просто так не могут взять и уехать оттуда! — Маргаритка в чем-то права, эльф, — сказал гном, поставив оставшуюся колоду на стол. Ну вот. Засада. Первая игра, а у меня уже все карты разные масти. «Как такой расклад называется? «Плохая рука», да?» — Каким бы ужасным не был твой дом, ты вырос в нем и любишь его. Иначе бы из Тевинтера постоянно ходили огромные потоки беженцев, а потом там и вовсе остались только магистры, да рабы. Ну, что? Делаем первые ставки, господа? Каждый из нас достал мешок с монетами и положил немного серебряников на стол: Мерриль — десять; Изабела — двадцать пять; Фенрис — тридцать; Варрик — пятнадцать; Донник — тринадцать; а я — всего восемь. Не обязательно постоянно делать ставки, но в первой игре сдать деньги обязан каждый игрок. — Я вижу, вы часто так проводите время. За игрой в карты, я имею ввиду. — Ну, конечно, милашка. Нет ничего лучше, чем обобрать своих друзей в карточной игре! Это такое постыдное удовольствие, скажу я тебе по-секрету. — Значит, это ваше любимое развлечение? — Угу, — кивнула Изабела и отпила своего пива. — Еще мы пьем, устраиваем драки и просто дурачимся в пьяном угаре. О! Иногда гуляем до борделя и обратно! Там есть такой эльф… мм-м-м! Ну, еще Хоук помогаем по мелочевке: там, вытащить ее из тюрьмы вместе с кунарийской шпионкой, помочь завалить какого-то хера с горы, который грозится уничтожить все живое в этом мире, и начистить рыла местным бандюгам, — пиратка глотнула немного пива. — А ты как развлекаешься со своими друзьями? — У меня нет друзей, — резко отрезала я. Подобная тема… мне неприятна, по ряду причин. — Оу. — Что ж, я первый скидываю свою карту, — сказал Варрик, чтобы быстро развеять возникшую между нами тишину, и выкинул из своего набора одну карту, заменив ее на другую. — Что? Прям совсем-совсем нет? — удивлённо спросила меня Мерриль, сбросив следом карту. На это я лишь покачала головой. — Нет, я… всегда была одна… сколько себя помню, — я решила не мешкать и тоже заменить одну карту на другую. «Змеи? Опять?» — Какой ужас. Мне так жаль. Наверное было нелегко жить без друзей в Тевинтере. Учитывая, какая там жизнь… — А я не удивлен, — съехидничал Фенрис, сделав еще один глоток из своей кружки, тем самым допив все до конца. — Никто из рабов в здравом уме не будет дружить с тем, кто добровольно служит их господину и может сдать всех по любому малейшему поводу. Я бы не стал. Я невольно поджала губы. Неужели — А тебя никто и не просит, Фенрис, — сказал Донник, сбросив свою карту, а затем бросил к нашим ставкам еще несколько серебряников. — Поднимаю ставку! — Вот, бли-и-ин! У тебя наверняка трио, да? Или квартет? Ладно, я уровняю! — сказала Изабела, кинув на стол несколько своих монет, включая пару золотых. — Ох, тут становится жарко. Я пас, — Мерриль решила сбросить свои карты и тем самым вышла из игры, не потеряв свою ставку. — Не удивительно. Крысы всегда бегут с тонущих кораблей первыми, — сказал Фенрис, и бросил на стол пять золотых монет. — Опять собираешься утонуть в долгах, эльф? — поднял на него одну бровь Варрик, и тоже подкинул несколько монет в общую кучу. Мне не осталось ничего другого делать, кроме как присоединиться к их ставкам и тоже скинуть несколько монет, хотя у меня до сих пор «плохая рука». Мне надо либо скидывать дальше и надеяться на лучшее, либо выйти из партии, как Мерриль. Пошел второй круг сброса. Изабела и Донник вновь подняли ставки. — Пас, — выдохнула я, понимая, что в этой партии мне ничего не светит. Чертовы змеи. — Оп! Как раз вовремя, Алая Леди! — хохотнул гном, когда пошел очередной сброс и следующей картой оказался «Ангел Смерти». — Время открывать карты. — Рыцарский квартет! — воскликнула Изабела, бросая на стол четыре карты рыцарей. — Ха! Четверка кинжалов! — у Донника оказалось также четыре карты одной масти. — Эх! Трио, — послышался раздосадованный голос Варрик, который выложил на стол все три Песни, среди которых были кинжал-предателя и змея-алчности. — Хм! Похоже, первую партию все-таки выиграл я, — самодовольно усмехнулся эльф, выкладывая на стол «великолепную пятерку» Ангелов. — Вау! Фенрису в кой-то веки повезло? — саркастическим тоном произнес стражник, прильнув к своему стакану с пивом. — Создатель, значит скоро наступит конец света? — Я просто чувствую, что удача в этот раз на моей стороне. — Когда в последний раз ты так говорил, Изабела чуть не оставила тебя без штанов, — прыснула Мерриль, прикрыв улыбку своей рукой. — Ах-ха-ха-ха! Да! Это было потрясающе! — улыбнулась пиратка, подперев свою симпатичную голову рукой. — Я имею ввиду твое тело, Фенрис. Оно было… мм-м. Может быть, как-нибудь повторим, а? — Не сегодня, Изабела. Лучше сама готовься остаться сегодня без одежды, потому что я намериваюсь выиграть. — Какие извращенные мысли гуляют по твоей пьяненькой головке, красавчик. — Я не пьяный, — возразил он, вставая из-за стола, чтобы налить себе еще пива. — Ну-ну, — хмыкнула она. — Я просто разогреваюсь, Фенрис! Ну так, чтоб ты знал. В следующий раз на такую удачу можешь даже не рассчитывать! Забирай свой выигрыш и сдавай карты. Фенрис оживленно забрал выигранные деньги со стола, но очень вяло начал перемешивать карты, будто он никогда этим раньше не занимался. Или занимался, только его пальцы были не такими ловкими, как у Варрика, и не позволяли ему быстро перебирать колоду, как это делал гном. — Уф-ф… Мне вдруг стало очень душно; я почувствовала неестественную сухость у себя во рту, в голове начала испуганно гулять мысль об очередном приступе, который может случиться со мной в любой момент. Я нащупала у себя в кармане свое лекарство, и тут мой взгляд упал на стоящую рядом со мной кружку с пивом. Я жалостливо посмотрела на нее. «Других вариантов нет, да?» — Мм-хм! Что ж, я думала, будет хуже. Ненавижу вкус пива, но в качестве смачивания рта — оно отлично подойдет. Я не буду подливать в него свое лекарство, поскольку мне проще будет выйти за дверь и там принять его, чем объяснять присутствующим что я делаю. Да и не хочу я распространяться на счет своей болезни. Это все-таки личное. — Итак, спасовавшие наши цыплятки, настала пара… отвечать на вопросики! — Что? — я удивлеэённо посмотрела на пиратку, когда та под конец фразы резко поднялась со стула. — Какие еще вопросы? — Эта такая занимательная игра, которую я придумал, чтобы было всегда о чем поговорить друг с другом, — объяснил Варрик. — Итак, дамы, пока Мрачный раздает нам карты, вы должны ответить нам на один очень волнующий нас вопрос: какой самый постыдный поступок в своей жизни вы когда-либо совершали? Маргаритка, ты первая спасовала, так что отвечать тебе первой. — Ох, вот об этом я и не подумала. Блин. Эм… а можно как-то избежать ответа? Как в прошлый раз? — Нет, котеночек, давай отвечай нам, — улыбнулась пиратка во весь рот, уставившись на свою подругу. — Мм… хм, ладно. Скажу. Самое постыдное, что я когда-либо сделала в своей жизни… это… — Родилась, — усмехнулся Фенрис. Мерриль мигом смирила его сердитым взглядом. — Когда мне было шесть лет, я поцеловала свою лучшую подругу! В губы. И ей… не особо понравилось. Ох! Как же я себя глупо чувствую, вспоминая этот момент! — щеки долийки быстро приобрели заметный багровый оттенок, который она попыталась скрыть за своими тонкими ладошками. — Хо-хо! Вот это новость! Ладно, Алая Леди, твоя очередь. В чем у нас постыдно провинилась ты? — Я? — Да! Давай, милашка, отвечай! Нам всем о-о-очень интересно лазить по чужим шкафам в поисках спрятанных скелетов! Какие хранишь у себя ты? — Хм-м, ладно, — я откинулась на спинку стула, вспоминая какие-нибудь неловкие моменты из своей жизни, за которые мне было бы по-настоящему стыдно. Я уже хотела сказать им, что таковых у меня нет, как вдруг кое-что вспомнила: — Однажды я… совершила… не очень хороший поступок по отношению к рабам, которые служили магистру Вайлу. Даже к той, кто, кто не относился ко мне не как к какому-то… — «демону» — пустому месту… ну, по крайне мере я так думала, пока не узнала, что за спиной она говорила обо мне такие же неприятные вещи, как все остальные. Тогда я предала ее доверие. Чтобы… Чтобы выполнить свой долг и показать господину, что я все же на что-то гожусь, — я опустила глаза на свои руки не в силах больше смотреть на них. В руках — стакан пива. Я прильнула к нему и сделала большой глоток. По-хорошему, я должна была замолчать, ведь я ответила на вопрос, но начав говорить, больше не могла остановиться. Уж слишком жива была память о том злополучном дне, который изменил мою жизнь навсегда. — В ту ночь большая часть рабов господина Вайла сбежала, пока мы с ним были на праздничном вечере. Магистр был вне себя от ярости, он готов был убить любого, кто попадет ему под руку! И тогда я… вызвалась на их поиски. Левера показала мне примерный маршрут беглецов и я отправилась следом за ними. Мне стыдно, потому что она предложила мне бежать вместе с ними, перебив сопровождающих меня стражников, но вместо этого я не только перебила тех, кто помог им сбежать. К моменту, когда сбежавшие рабы добрались до Сератиноса, их схватила местная стража, а потом привезла обратно в родовое поместье магистра Я не горжусь тем, что я сделала, но я выполняла свой долг, а это самое главное. После того, как я узнала, какие слухи обо мне распускает Левера… я не могла по-другому. — Утешай себя этим столько, сколько хочешь, но это не изменит твоей настоящей сущности, — призренно фыркнул Фенрис, скинув на стол последние карты. — Хм! Как будто ты никогда не пытался во всем слушаться своего господина, эльф! Я была не в том положении, чтобы думать о свободе! — А теперь? — спросила вдруг Мерриль, выпучив на меня свои огромные глаза, в которых до сих пор не было той самой ожидаемой злости или капелька призрения к моей личности. И это было так непривычно для меня. — Ты думаешь о свободе? — Я до сих пор не вижу никаких причины, по которой я должна бросить магистра Вайла. «Ложь. Наглая ложь. И Фенрис это знает. Это видно по его взгляду. Ох! Что эта еще за игра в гляделки?» — Хех. Бросить, — хихикнул Донник, заставив меня оторваться от зеленых глаз эльфа. — Как будто вы с ним встречаетесь. — Да ладно тебе, Фенрис! — сказала Изабела. — Как будто ты никогда не делал ужасных вещей о которых потом жалел! Помнится, ты как-то нам говорил, что перебил своих друзей по приказу Данариуса… — Я не хочу об этом говорить. — Верно. Давайте лучше делать ставки. Девчата, ваши ставки все еще находятся на столе. — Ой, верно, — проговорила Мерриль. — А я уже собралась бросить новые. — А я, пожалуй, подниму свою, — сказала я и бросила в свою кучу несколько серебренных монет и одну золотую. — Вот и отлично! Я тоже сделаю ставку. Итак, кто еще будет участвовать? Я быстренько отпила немного пива из кружки, чтобы скрыть за стаканом свою растущую улыбку. Это было все-таки так непривычно. Это и то, что происходило со мной дальше. Я думала, что после того, что я им рассказала, меня будут осуждать или еще как-то выражать свою неприязнь ко мне, но нет! Они просто слушали меня, ничего не говорили, не осуждали, даже порой задавали уточняющие вопросы. В какой-то степени это было даже… приятно что ли? Будто это было то, что мне сейчас нужно — высказаться; высказаться кому-нибудь, быть услышанной и не осужденной одновременно за это. Словно они сами знали, что я нуждаюсь в этом, как в глотке свежего воздуха и просто позволяли мне говорить. Я уже сама забыла, какого это, когда тебя понимают. Вечер только начался, а мы уже вовсю веселились за игрой в карты. Да, я проиграла половину взятых денег, но при этом выиграла в двух партиях по мере того, как я осваивала правила игры и училась считать чужие карты. Жульничать, как принято в «Порочной Добродетели» я пока не умела, так что единственным для меня выходом стало чтение лиц соперников и выискивание момента, когда кто-то из них решит подбросить себе необходимую карту. В основном жульничала Изабела, да Варрик, но это было не самое главное в этом вечере. Самое главное — это общение. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что просто наслаждаюсь компанией и этими разговорами «обо всем, да ни о чем», да так, что уже какое время с моего лица не спадала легкая непринужденная улыбка. Я уже и не помню, когда в последний раз я чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Спустя пару часов игры я оказалась в партии с Фенрисом один на один. Эльф сосредоточенно глядел на собственные карты, осторожно скидывая и беря следующую из лежащей посреди стола колоды, рассчитывая каждый свой и мой шаг. И не удивительно, ведь он сегодня итак проиграл кучу денег Изабеле, Варрику и даже Доннику; так что у него сейчас осталась последняя попытка отыграться за всю игру. Его брови мгновенно взлетели вверх, говоря мне о том, что он только что собрал хорошее комбо карт. Квартет или даже пятерка. Я тихо хмыкнула и опустила взгляд на свои карты. Учитывая то, какой подвижной мимикой обладал эльф в разгар игры, не удивительно, что он постоянно оказывался в долгах. Так откровенно палиться еще надо постараться. А тем временем у меня собралась «великолепная четверка» из Рыцарей Доблести. Это уже хороший расклад сам по себе, но… что-то в поведении этого эльфа мне не нравилось. Мне было… жалко его что ли? Он поставил на кон все свои деньги, будучи уверенным в полной победе над «грязной тевинтеркой», причем, он перед этим зачем-то занял три золотых у Варрика и… В общем, я скинула одного своего рыцаря и поменяла его на карту другой масти. Фенрис сбросил еще одну, и мы дошли до решающей карты — «Ангела Смерти». Настала пора открывать свои комбо. — Ха! Четыре кинжала! — Фенрис с грохотом положил передо мной свои карты и свободно откинулся на спинку стула. — И что же ты будешь делать теперь? — Три рыцаря. Хорошая игра, эльф. — Да! — воскликнул он, поднимаясь со стула. — Не забудь сообщить своему хозяину где и кому ты проиграла его деньги! Может быть тогда ты научишься хорошо играть. — О, нет. Я проиграла! Какое несчастье. Ты показал мне, где мое место, Фенрис, — я закатила глаза. — Ладно, ребята. Что-то мы сегодня засиделись, — сказал Варрик, начиная разминать свою шею. — Нужно во всем знать меру, так что пора расходиться. — Верно. До завтра, лапуля. А я пока провожу Мерриль до ее лачуги. Что-то мне подсказывает, что без моей помощи она не дойдет до дома, — сказала Изабела, покосившись на свою пьяненькую подругу. — Н… нет, все… все в п-пор-р-рядке, Изабела! Я… я *ик! * Ладно, пошли… Изабела помогла долийке подняться на ноги и, подхватив ее за плечи, медленно повела к выходу из таверны; потом за ними вышел Донник Хендир, а следом и сам Фенрис, который тихо напевал под нос какую-то радостную песенку. В итоге в комнате остались только я и Варрик. — Ну? Как тебе вечер? — спросил он меня, подойдя к горящему возле стола камину. — Я же говорил, что будет весело. — Да, мне… было действительно… интересно, — улыбнулась я в ответ. — Спасибо. — Нет. Тебе спасибо. Я ведь знаю, что ты специально проиграла эльфу, чтобы он не влезал в долги, — подмигнул мне Варрик, и на моих губах непроизвольно расплылась довольная улыбка. Я встала из-за стола и, попрощавшись с гномом, отправилась домой следом за остальными. На улице стояла глубокая ночь. Посетителей в «Висельнике» стало заметно меньше, хотя в главном зале до сих пор находились люди, но я уже не обращала на них никакого внимания. Впервые за столько лет службы магистру я чувствую в себе необычайную легкость. Будто тяжелую ношу, которую я столько времени тащила на себе, кто-то взял и просто украл у меня, и я не забыла поблагодарить вора за проделанную работу. Может, в этом виноват алкоголь, но я определенно хорошо провела этот вечер. — Эй, — я удивленно уставилась на Фенриса, когда его рука остановила меня возле входа в «Висельник». — Талия, я… — Что? Хочешь еще позлорадствовать, эльф? — нахмурившись, спросила я. Однако в моем голосе не было ни капли злобы. — Нет, я… — Фенрис странно помялся на месте: он занес руку за голову, а взгляд смущенно отвел куда-то в сторону. Я приподняла одну бровь. Эльф прочистил горло, будто собирался с какими-то мыслями, а затем выпрямил спину; открыл рот, но в последний момент передумал говорить. «Чего это с ним сегодня? Перебрал?» — Уже, кхм, поздно, а нам вроде как с тобой по пути… — Не можешь сам дойти до дома? — Нет, — сокрушенно выдохнул он и прошептал несколько грубых слов на тевине. — Просто… пошли уже. Время позднее. На улице ночью не так безопасно, как днём. — Вау, ты беспокоишься за меня? Мне казалось, ты меня ненавидишь. — Я тебя возненавижу ещё больше, если мы сейчас не пойдем отсюда! Хочешь опять наткнуться на наёмных убийц? Судя по твоим рассказам, ты притягиваешь к себе неприятности также успешно, как и Хоук. — Я не боюсь бандитов, эльф, — сказала я, за что была немедленно вознаграждена предупреждающим злым взглядом эльфа. — Но если это тебя успокоит… ладно. Я демонстративно закатила глаза, но дальше спорить с эльфом не стала. Всю дорогу до дома мы провели в полнейшей тишине. Эльф, конечно, пытался завязать со мной какой-то разговор, но он словно не знал с чего стоит начать. Я же не стала его тревожить и просто ждала, когда он скажет хоть какое-то слово. Но он так и не сказал. Я уже собралась сама заговорить с ним, но уже поближе к дому в моих глазах появились странные блики. В ушах зазвенело. Ноги залились ватой, а земля уходила прямо у меня из-под ног; я ускорила свой шаг, и Фенрис, судя по всему, тоже. Он непонимающе посмотрел на меня и даже пытался остановить, но из-за звона в ушах я не слышала того, что он мне говорил. Духота вновь нагнала меня. Я остановилась возле ворот в поместье и ухватилась за железный прут, пытаясь хоть как-то нормализовать свое дыхание и сохранить равновесие. — Ну, вот я и… пришла… — выдохнула я повернувшись к эльфу. — Спасибо… что проводил… — Но Талия… — Доброй ночи, Фенрис… — Талия! — Доброй ночи, Фенрис! — громко бросила я и вбежала в дом, в крепость, в место, где никто не увидит мою слабость. Я захлопнула за собой дверь и, наконец, позволила себе повалиться на пол. Вот как всегда: стоило мне только хорошо провести время, как судьба наносит мне свой фирменный удар под дых и отправляет в нокаут в самый последний момент. — Мадам! — воскликнула Далья, заметив меня прямо на полу прихожей. Эльфийка быстро подбежала ко мне, чтобы проверить мое состояние. Следом за ней появился Гнар, но я уже не видела очертаний его лица из-за сильных бликов в глазах. — Т… там… в кармане… ле-лекарство… — еле слышно прошептала я. А затем мое сознание провалилось в бескрайнюю пустоту.