Из Тени

— Нам надо прекратить эти встречи, — это было первое, что сказала Изабела, найдя эльфа на втором этаже особняка. Фенрис с минуты смотрел на внезапно появившуюся гостью, обдумывая услышанное. — Хорошо, — ответил он, безразлично пожав плечами, а затем вновь прильнул к открытой бутылке вина, которую он все это время держал у себя в руках. — Эй! Вот… вот только не надо так! Я ведь это говорю, не потому что ты мне надоел или что ты перестал меня удовлетворять, а потому… что у меня… кое-кто появился. — И кто же? Изабела смущенно отвела взгляд в сторону. — Мерриль. — О, — эльф осторожно отставил от себя бутылку в сторону, стараясь переварить услышанное. — Я… рад за вас. Вы отлично подходите друг к другу. — Ты пьян? — Изабела только сейчас поняла, что Фенрис находился далеко не в здравом состоянии ума — взгляд туманный, тело необычно напряженно, да и самого эльфа отчего-то слегка покачивало из стороны в сторону — все это заставило забеспокоиться пиратку не на шутку за своего друга. — Я просто пытаюсь быть милым с тобой и поддерживать во всех отношениях, — пробухтел он, усаживаясь по-удобнее на край полуразбитого дивана. Изабела бегло пробежалась по явным и неявным повреждениям на подлокотниках дивана, которые были нанесены ему совершенно недавно, после чего быстро нашла тот самый злосчастный инструмент, которым были нанесены все эти порезы — стальной двуручный меч с золотой резьбой на длинном серебристом лезвии и ярко-зеленой рукояткой валялся в тенях огромной комнаты и лишь слегка поблескивал от отражения мелких огоньков свечей. — В том то и дело, что «быть милым» ты никогда не пытаешься. Намеренно уж точно, — Изабела подняла с пола полуразбитую бутылку вина. — Это все из-за Хоук? Ну, то есть… из-за того, что она теперь съехалась с Андерсом, да? — Хм. — Солнце, хватит себя бичевать. Пора тебе начать жить своей жизнью. Забудь о Хоук и начни уже жить дальше! Найди подружку! То есть, настоящую подружку, а не друга с привилегиями, как я. Поверь, ты тогда Хоук забудешь быстрее, чем… — Я что-то не помню, чтобы я спрашивал у тебя совета о том, как мне жить дальше, — эльф схватился одной рукой за голову и начал медленно массировать виски из-за возникшей головной боли от огромного количества принятого алкоголя. — Слушай, — Изабела мягко положила руки по обе стороны от своего собеседника и посмотрела прямо ему в глаза, — солнце, то, что мы перестаем трахаться еще не значит, что мы перестаем с тобой общаться и даже быть друзьями. Я, конечно, могла бы тебе отсосать на прощание, чтобы ты хоть немного почувствовал себя лучше, но у меня теперь есть девушка, да и ты должен сам справиться со своим разбитым сердцем. Желательно не через алкоголь. — Ты же знаешь, что я не могу без него. — Я знаю, знаю. Твои лириумные татуировки. Послушай, я говорила это тебе не раз, и повторю снова: Андерс может помочь тебе справиться с этим. Он же целитель, мать твою! Просто затолкай свою гордость куда-нибудь поглубже в себя и сходи уже к нему на осмотр. Столько лет ты не можешь сделать всего одну маленькую вещь, блин! — Андерс мне ничем не поможет. Разговор окончен. — Да с чего ты взял?! Ты ведь даже ни разу не был у него! — Он лечил мои раны. — Лечить раны и осматривать твои татуировки — разные вещи. Фенрис, так нельзя продолжать жить. Пожалуйста, сходи к нему. Может, он и не поможет избавиться от боли, но облегчить ее он точно способен. — Я подумаю, — угрюмо огрызнулся эльф и снова прильнул к бутылке с вином, не желая больше говорить об Андерсе. — Да ну тебя, Фен! — чуть ли не надрывистым голосом произнесла Изабела. — Я ведь за тебя, дурень, волнуюсь! Ты ведь мой лучший друг, и я не могу больше смотреть во что ты теперь превращаешься! — А тебя никто и не просит на меня смотреть, — Фенрис резко нахмурился. Он швырнул пустую бутылку в сторону подруги, и та, пролетев мимо своей цели, разбилась об стену на несколько мелких осколков. — Убирайся из моего дома! Сейчас же! — Я не обижаюсь на тебя только потому, — сдержано проговорила Изабела, глядя на искаженное от гнева лицо друга, — что ты надрался в полную задницу и не понимаешь, что творишь. Но в следующий раз я советую тебе хотя бы немного быть вежливым со мной, иначе охватишь по яйцам, и я даже не посмотрю, что ты мой друг, — и с этими словами пиратка покинула его особняк, демонстративно хлопнув за собой парадной дверью. Звук захлопывающейся двери сработал, как спусковой механизм в голове эльфа. Фенрис резко вскочил на ноги, начиная бегло искать выброшенное оружие; найдя его, он быстро подобрал меч с пола и с яростным криком разрубил пополам покоцанный до этого очень симпатичный диван, затем стул, затем еще стул, еще стул и маленький кофейный столик, на котором стоял канделябр с зажженными свечами. Комната полностью погрузилась во мрак. Гнетущую тишину прерывало тяжелое дыхание разгорячившегося эльфа. Когда гнев отступил, меч с грохотом выпал из вспотевших рук Фенриса. Затем он с досадой посмотрел на останки хорошей (и очень дорогой) мебели, на которой он выместил весь свой скопившийся гнев и схватил себя за голову. — Твою мать… — выдохнул он, усаживаясь на пол возле разрушенной мебели. На душе стояло отвратительное послевкусие из горечи и сожалений.

***

Утро очередного дня встретило Фенриса крайне нерадушным образом. Шум на улице заставил эльфа недовольно закутаться в одеяло, но так как Фенрис лежал практически на самом краю кровати, он повалился на пол, полностью покинув страну снов. Фенрис недовольно проворчал и вышел на улицу, чтобы найти источник разбудившего его шума. Возле поместья Дюпюи было было необычайно большое скопление городской стражи. Приглядевшись, он заметил на крыльце заброшенного поместья свою подругу Авелин, которая о чем-то болтала с какой-то незнакомкой. Судя по всему, именно она решила купить пустующий особняк, от которого столько лет шарахались из-за россказней малефикара суеверный люд. Женщина сразу не понравилась Фенрису. Она была высокой, с подтянутой атлетической фигурой, которую облагали легкие темно-серые блестящие тевинтерские латы — совершенно необычный наряд для богатеньких представителей типичных жильцов Верхнего города; также женщина не внушала доверия и своей внешностью: ее бледное округлое лицо было спрятано под капюшоном носимой брони, из-под которого торчали насыщенные краснотой пряди волос; она высокомерно общалась с капитаном Хендир, и высокомерная ехидная улыбка не спадала с ее лица на протяжении всего разговора. Когда незнакомка скрылась за дверьми, Фенрис подошел к капитану стражу, которая выглядела очень рассеянной. — Оу, это ты Фенрис, — тихо проговорила Авелин. — Прости. Я тебя не заметила. — Кто это был? — спросил он. — Новый владелец дома. Не видишь? — Я серьезно. — И я, — кивнула она. — Послушай меня, как друга, Фенрис: держись от этой женщины подальше. Пожалуйста. Она… я думаю, она опасна. Если бы ты только видел ее глаза… Бр-р! Пожалуй, я схожу сегодня в церковь и поставлю там пару свеч за Андрасте… и за вас всех. А теперь прости, у меня много работы. Может быть, поговорим в другой раз? — Хорошо. — Но я серьезно, — Авелин сурово посмотрела на друга. — Не нарывайся на неприятности. Она из Тевинтера, Фенрис, и у нее много денег, так что она сможет легко откупиться. Пока что неизвестно, какие именно цели она преследует здесь. Говорит, что преследует беглого малефикара, но зачем ей тогда тратиться на такой дорогой особняк вместо того, чтобы снять обычную комнату в «Висельник» — неизвестно. Возможно, она нам в будущем доставит немало хлопот. — Тогда предупреди Хоук. — А я что по-твоему собиралась сейчас делать? — и с этими словами она отправилась в сторону поместья Хоук. Следующее появление незнакомки было только вопросом времени. И Фенрис знал это.

***

Стая изуродованных черных мабари окружила девушку со всех сторон. Страх парализовал ее тело и мешал мыслить здраво, что позволило псам загнуть свою жертву в угол. Они бы с легкостью разорвали ее на части, если бы вовремя не подоспел эльф. — Ты…ты спас меня? — как-то неверяще спросила его Талия, будто это было что-то из ряда вон выходящего. — Зачем? — Не заставляй меня жалеть об этом, — ответил он в своей привычной грубой манере, но все же решил подойти к девушке и осмотреть ее рану. Даже пришлось поделиться с ней половиной целебной припаркой, чтобы полностью поставить ее на ноги, чего Фенрису очень не понравилось. — Ну и угораздило мне наткнуться в первую очередь именно на тебя, а не на кого-нибудь другого, — брезгливо проворчал он. — У Создателя очень дерьмовое чувство юмора. — Если ты терпеть меня не можешь, так зачем помчался спасать, эльф? — задала она вполне логичный вопрос. — Я уже говорил: «не заставляй меня жалеть об этом». Но на самом деле у Фенриса не было точного ответа на этот вопрос. Будь его воля, он бы позволил этим псам разорвать эту столь противную для него тевинтерку в клочья, если бы они сейчас находились совсем не в том положении, чтобы терять потенциально полезного соратника. Но стоило ли это того? Учитывая то, что они с Хоук выбирались из передряг похлеще этой и без помощи кого-то со стороны. Фенрис резко замотал головой. Единственным, чем ему пришлось себя утешать, так это тем, что ее спасение может быть оправдано в будущем. — Знаешь, из тебя получится никудышный шпион, — голос девушки заставил остановиться эльфа в проеме ее дома, в который он пытался проникнуть. Он крепко сжал зубы, а руки непроизвольно сжались в кулаки от того, что его затея проникнуть в поместье Дюпюи и нарыть на Талию компромат, только что с треском провалилась. — …так и будешь молчать? Или что-нибудь скажешь в свое оправдание, эльф? — Вот еще! Буду я оправдываться перед тевинтерцем! — Значит, мне придется позвать стражу… Фенрису пришлось приложить недюжинное усилие, чтобы не засветиться своими татуировками и не вырвать сердце этой выскочки, чтобы он больше не беспокоился о враге, живущем у него по соседству. — Не думаю, что они мне что-нибудь сделают! — решил напомнить он ей о своих связях в этом городе. — Как думаешь, как быстро они найдут в твоем доме что-нибудь, за что тебя можно запросто упрятать за решетку или, еще лучше, казнить на месте? — Ни за сколько, — легко ответила она. — В моем доме нет ничего противозаконного, эльф. Можешь звать сюда стражу… и заодно не забудь приготовить им объяснение, почему столько лет в одном из дорогих поместий Верхнего города живет какой-то неотесанный эльф! Или ты так и будешь прятаться за юбкой Защитницы и капитана стражи? — Лучше бы тебе закрыть свой грязный рот, гнусная работорговка, — угрожающе процедил он сквозь сжатые зубы. — Иначе ты оглянуться не успеешь, как твое сердце окажется в моих руках! — Эй! Мы не закончили! — воскликнула она, когда Фенрис пошел прочь от ее дома. — Я закончил! — кинул он напоследок и скрылся за воротами поместья. Но стоило ему только подойти к двери своего дома, как тут же невыносимая боль пронзило все его тело. Лириумные татуировки нещадно заныли сильнее прежнего. Он поспешно нашел полуоткрытую бутылку вина и сделал из нее большой глоток, но от алкоголя ему словно стало только хуже. Поэтому он с большой неохотой решил сделать то, чего бы он никогда не сделал ни при каких обстоятельствах.

***

— А, это ты, — Андерс неуверенно взглянул на вошедшего к нему белобрысого эльфа. — Ты пришел, чтобы… — Мои боли в последнее время стали совсем невыносимыми, — выдавил из себя Фенрис, стараясь всеми силами перебороть гордость, а также свою лютую ненависть к одержимому магу. — Я не могу спать, не нажравшись при этом в стельку и от этого… страдают мои друзья. — Друзья? — презрительно фыркнул Андерс, сложив руки на груди. — Вот это новость! Я и не знал, что ты выучил новое слово, Фенрис. Видно уроки грамматики пошли тебе на пользу. — Ну, я хотя бы с Хоук постоянно не ссорюсь. Слышал, что она тебя вчера даже в дом не пустила. — Решил прийти позлорадствовать? — Нет. Я пришел на осмотр. Изабела сказала, что… ты можешь помочь мне хотя бы облегчить боли. — Да, это я могу устроить. — кивнул маг и указал на стол. — Ложись. — Серьезно? — Фенрис с подозрением взглянул на грязный диагностический стол, на котором Андерс принимает всех своих посетителей. — Ради всего святого, Фенрис, у меня нет для тебя отдельной кушетки! Ложись! Эльф немного покривил лицом от недовольства, но все же подошел к указанному месту и полностью лег на холодную каменную поверхность, вверяя себя магу без какого-либо сопротивления. Руки Андерса загорелись приятным белоснежным светом, который он направил прямиком на тело эльфа, и тот почувствовал прошедший по нему пугающий разряд магической энергии. Секунда-две. Брови мага медленно свелись на переносице, после чего Андерс и вовсе прекратил свои манипуляции с его телом, от которых его тело стало приятно покалывать. Андерс спокойно обошел стол и встал напротив изголовья; он положил руки по обе стороны от головы эльфа и еще раз прогнал через его тело целительскую энергию, тщательно стараясь выявить природу недомоганий эльфа. — Может, хватать тут фокусы показывать и пропишешь мне, наконец, лекарства?! — взревел на кушетке Фенрис, вновь почувствовав пугающие ощущения по всему своему телу. Ощущения были такие, будто его оболочку аккуратно вскрыли, а затем начали из любопытства тыкать палочками в самые чувствительные места его тела и от этого было очень приятные ощущения, что еще сильнее пугало эльфа. — Хм, — Андерс прекратил свои манипуляции, и тогда Фенрис вскочил со стола. — Ну? Чего молчишь? — Фенрис, я еще никогда прежде не сталкивался с такой проблемой, как у тебя, и я совершенно не знаю, как это можно лечить. Мне нужно больше изучить твои татуировки, чтобы назначить тебе полноценный курс лечения. — Агрх! Я так и знал, что это пустая трата моего времени! — Фенрис, я не говорил, что не могу тебе помочь! — запротестовал целитель, когда эльф направился к выходу. — Мне просто нужно больше одного сеанса диагностики! — С меня одного сеанса уже достаточно! — Это глупо! Ты знаешь, что тебе нужна помощь, Фенрис! Фенрис? Фенрис! Ох! Но эльф упрямо не желал слушать все его протесты и доводы. Он быстро покинул клинику в Клоаки, а затем и сам Нижний город не желая больше находиться в столь противном для него месте ни минуты больше. Сейчас он испытывал только одно жгучее желание — напиться и забыть, что он когда-либо сюда приходил по своей воли. — Так это ты тот беспризорный тевинтерский раб, который тут всё разнюхивает? — голос бандитки заставил Фенриса остановиться. «Раб?!» Его сердце готово было выпрыгнуть из груди от услышанного. Мир словно был готов перевернуться с ног на голову, и это заставило его серьезно задуматься: а прав ли он был на ее счет? У Фенриса был хороший нюх. Он запросто мог определить хороших людей от тех, кто хочет ему навредить, или представляет из себя потенциальную опасность, как для него, так и для тех кто ему дорог. Поэтому он до сих пор не покинул Киркволл. Поэтому он все еще помогает Хоук и остается ее другом даже несмотря на то, что их отношения остались в далеком прошлом. Это было странно, но Мириан была первой на его памяти, с кем он чувствовал себя… безопасно? счастливо? И эти ощущения не переставали покидать его даже тогда, когда он узнал о ее отношениях с этим проклятым Андерсом: — То есть… вы теперь вместе? — неуверенно спросил он Мириан, придя после своего отсутствия к ней домой и обнаружив там одержимого мага в полуголом виде. — Да, — нервно кивнула Хоук, покрепче обхватив себя руками. — Вместе. Так… получилось, Фенрис. — Я понимаю, — еле слышно прохрипел он, чувствуя, как сердце только что разбилось на маленькие осколки. — Надеюсь, ты счастлива с ним, — это было последнее, что он сказал ей перед тем, как покинуть ее дом и впервые за долгое время напиться до беспамятства, чтобы унять ноющую боль в своей груди. — Мне очень жаль, — однажды сказала ему Защитница, когда они остались наедине в его доме. Фенрис ничего не ответил ей на это высказывание. — Фенрис, я… — Не надо, — быстро поднял он руку, прерывая ее попытку продолжить этот разговор. Ему не нравилось видеть Хоук в таком подавленном состоянии. Но больше всего ему не нравилось чувствовать себя причиной всех ее проблем. — Прости… — Не извиняйся. Я знаю, что сам виноват. Видно, я просто не достоин счастья. — Не говори так. — Будь счастлива, Хоук, — серьезно сказал он и открыл входную дверь, указывая девушке немедленно покинуть его особняк. И Хоук послушно выполнила его просьбу. Долгое время Фенрис пытался залечить свое разбитое сердце, которое мучило его похлеще болей от лириумных татуировок, но все его попытки оказались тщетными. Даже легкий роман с Изабелой хоть немного смог облегчить ему горечь расставания, но не настолько, чтобы каждый раз не закусывать до крови щеку или не тянуться к бутылке с алкоголем, когда он видел Хоук и Андерса вместе. И вот теперь появилась она. «Может… это знак? Проведение? — думал он, глядя на огонь гостиничного камина в поместье Дюпюи, после того, как Талия обработала его раны. — «Может, Создатель специально послал ее ко мне, чтобы я смог… помочь ей и… обрести покой?» С тех пор Талия стала для него навязчивой идеей. Мысль о том, что она является чьим-то рабом, но по какой-то причине не может признать пагубность рабства, заставляло его делать все новые и новые попытки сближения с ней. Он сам не заметил, как перестал видеть в ней только потенциального врага, как стал интересоваться ее жизнью. Даже после того, как она раскрыла свои карты и рассказала всем, что с самого начала использовала их для достижения собственных целей. Нет, Фенрис был просто в бешенстве от этой новости, но тогда, играя с ней в «Висельнике», как она с непосредственностью ребенка изучала правила игры и постепенно открывалась перед другим, Фенрис понял, что для нее еще не все потеряно: — Мой любимый цвет? — с такой редкой для себя доброй улыбкой спросила Талия долийку, когда та задала ей вопрос, как спасовавшей. — А зачем тебе? — Просто интересно. Какой твой любимый цвет? Мой, например, зеленый. — Я думала фиолетовый, котенок, — сказала Изабела. — Ну… у меня много любимых цветов, — хихикнула эльфийка, явно уже находясь навеселе. — Итак, отвечай! Я жду! — Это глупый вопрос. Я вообще не понимаю, зачем тебе эта информация, но я так и быть, отвечу тебе. Оранжевый. — Оранжевый? — искренно удивились все, даже эльф. — Ну, да. А что? — Да нет… просто… — Варрик немного помялся. — По тебе не скажешь, — и тут же пьяно рассмеялся. — Ха-ха. Ты ведь хотел услышать красный, верно? Этот вечер был действительно особенным для нее — он чувствовал это и поэтому хотел укрепить его в памяти девушки. Поэтому он дождался Талию, чтобы сопроводить её до дома поздним вечером и защитить в случае нападения на них разбойников. Фенрис пытался как-то начать разговор, а точнее выдавить из себя что-то подобие извинения за то, что всячески нападал на нее во время этого вечера по старой привычке, но ком гордости застрял в его горле и не позволял ему произнести одно простое слово «прости». А потом случилось нечто странное — Талии стало плохо. Она остановилась, судорожно прикрыв рукой глаза. Её ноги сильно подкосились. Лицо резко побледнело. Она неосознанно облокотилась рукой об ближайшую стену в надежде устоять хоть как-то на ногах. — Талия! — Фенрис пытался остановить девушку, но та что-то невнятно проговорила ему в ответ прежде, чем скрыться за входной дверью дома.

***

— Итак, Фенрис, — мужчина в прихожанкой форме церкви слегка улыбнулся эльфу. — Как твои дела? — Хорошо, — быстро кивнул он, удобно располагаясь на стуле напротив него. — Лучше, чем было раньше, честно говоря. Я… как это ни странно, сблизился с Талией. Ну, по крайне мере, я так думаю. — А, Талия. Та девушка, о которой ты говорил, да? Ты пришел сюда с ней? — Да. Я убедил её прийти со мной сюда. — И как у вас с ней обстоят отношения? — Не очень, — честно ответил он. — Мы больше не ругаемся… сильно, но она всё ещё верна Тевинтеру. Я пытаюсь понять, как открыть ей глаза на него, но не уверен что у меня получается… — Фенрис, — мужчина прервал эльфа, одарив того суровым взглядом мудрого наставника, — я… я не думаю, что тот путь, который ты выбрал, правильный. — Разве это не то, что хочет Создатель? — вмиг запротестовал он. — Он свел нас. Это знак! Я уверен в этом! — Пути Создателя неисповедимы, сын мой. Никто не может сказать наверняка для чего Он свел вас в эти смутные для всех времена, — мужчина положил руку на его плечо. — Наберись терпения. И не руби с плеча. Это всё, что я могу тебе посоветовать. А теперь давай мы немного отвлечемся и почитаем Песни Света? — Я… — Фенрис растерянно опустил глаза на свои руки, а затем неуверенно кивнул ему в ответ. — Да… да, давайте отвлечемся. Мужчина одарил его легкой поощряющей улыбкой и открыл большую толстую книгу, которая все это время находилась у него на коленях. Он открыл ее на отмеченной странице и начал читать Фенрису продолжение Песнь Учености, которую они практически дочитали до конца. Однако голову эльфа никак не мог покинуть надоедливый вопрос: как ему создать почву?

***

— Ты его видел? — удивленно спросила гостя брюнетка, шумно глотнув горячего чая из своей белоснежной чашки. — Да, — кивнул эльф. — Я скажу больше: я с ним разговаривал. — Ха-ха. Очень смешно, Фенрис, — саркастическим тоном проговорил Андерс, который только что вошел в комнату. Фенрис недовольно поморщился от его голоса, но все же перевел свой взор на Хоук и продолжил говорить с ней. — Он… очень необычный. С ним нужно проявить предельную осторожность. — Почему? — Потому что… — он сделал глубокий вдох. — Потому что я чувствую, что он может навредить Талии, если мы не станем его слушать. — Ха, — она поставила чашку на стол. — С каких это пор тебя так волнует, что станет с этой тевинтеркой, Фенрис? Не ты ли три недели назад готов был вырвать ей глотку? — Я знаю, что вел себя, как последний козел. Не без причины, но Талии действительно нужна наша помощь. Сама она не сможет освободиться из-под его контроля! — И как ты мне предлагаешь это сделать? — тут же выпалила женщина, отставляя от себя чашку с недопитым чаем. — Подойти к ней и на ушко сказать, что ее хозяин козел, да и вообще рабство это плохо? Она на это не пойдёт, Фенрис. Ей не нужны мои лекции о добре и зле. Тем более, что она взрослая девочка и сама может во всём разобраться. — То есть ты ничего не будешь делать? Останешься в стороне и будешь смотреть, как он использует её ради своих нужд?! — Я маг, Фенрис, а не волшебница. Я не умею творить чудеса. А для того, чтобы Талия пошла против своего господина нужно настоящее чудо. Фенрис пытался убедить Хоук в том, что Талии необходима была помощь, но Защитница была непреклонна в своем решении. Эльф уже было отчаялся, но когда Мириан встретила Вайла после нападения драконицы на город, она тут же переменила свое мнение. — Да, ты прав, Фенрис, — внезапно заявила она, глядя вслед уходящим тевинтерцам. — Сама она не справится. Её надо спасать. Фенрис молча кивнул в качестве благодарности. На его лице появилась легкая еле заметная улыбка.

***

Его руки бесстыдно блуждали по ее мягкой коже. Нос глубоко зарылся в пушистую копну рыжих волос и вдыхал аромат необычных аромамасел, которые точно пахли не так, как остальные ему известные. Его губы прикасались к ее шее в виде легких мимолетных поцелуях. А в ответ он слышал только судорожное дыхание и вялые протесты, которые и протестами трудно было назвать. Фенрис наконец-то перестал отрицать очевидную вещь в своей жизни. — Я схожу с ума. — С чего ты это решил, солнце? — спросила пиратка, крася свои симпатичные губки черной помадой. — Я не могу выкинуть её из головы. Она постоянна в моих мыслях. — Я знаю. И могу тебя заверить, что твои чувства взаимны. — Что? — он непонимающе посмотрел на нее. — А? — Изабела посмотрела на него. — Ну, ты ведь говоришь о Талии, верно? Я думаю, что ты ей тоже нравишься, пупсик. Видел бы ты только, как она краснеет, когда речь заходит о тебе! Это та-а-ак мило! Жду не дождусь побывать на вашей свадьбе и увидеть ваших миленьких угрюмых детишек! Фенрис медленно поднес руку к своей правой щеке и показал пальцем на небольшой участок у губы. Изабела повторила его действия в ответ, а затем повернулась к зеркалу. — Ах! — она быстро взяла тряпку со стола и вытерла лишнюю помаду с лица. — Что б тебя… ух. В любом случае, тебе надо просто поговорить с ней. Уверена, у вас все получится. И вы будете жить долго и счастливо. — Я не могу. — Почему? — Потому что она исчезла! — воскликнул он, вскочив на ноги. Он был готов после этого разговора пойти к ней, поговорить о чувствах и убедить её бросить своего магистра, чтобы обрести свободу, но он не видел её несколько дней и его воображение рисует самые страшные варианты, вплоть до того, что магистр всё же убил её ради своих экспериментов. Неизвестность его мучала, и поэтому он был на краю того, чтобы ворваться в дом магистра и выпытать у него всё, что он знает о пропажи Талии. - Поэтому я схожу с ума. Я не видел её несколько дней, и не знаю, жива она или нет. Эта неизвестность мучает меня. — Оу… — девушка медленно села на стул, пытаясь осознать разговор. Теперь всё встало на свои места и почему Фенрис начал считать, что сходит с ума. — Странно. Мерриль сказала, что она вчера вернулась в город. Раненная, конечно, но я не думала… Что? Я что-то не то сказала? — Надо срочно поговорить с Хоук. Пошли!

***

— Похоже, Гнар решил немного отдохнуть от своей работы, — подметил Варрик, когда увидел заросший веретинками сад возле поместья Дюпюи. — Веретинки обычно растут возле водоемов и рек, или возле домов, в которых живут смертельно больные люди, — грустно проговорила эльфийка, глядя на сорняки. — О чем это ты? — Здесь очень много мрака, — долийка подняла взгляд к небу, когда сверху на ее нос упала холодная капелька дождя. — Завеса… словно плачет. Кто-то умирает. — Что-то мне это все не очень нравится, — покачал головой Варрик и обеспокоенно взглянул на своего друга эльфа, который все это время стоял возле него с давно привычным своим каменным лицом. Он пытался это скрыть, но Варрик видел, как напряжено было все его тело. Он тоже чувствовал тот мрак, который навис над поместьем Дюпюи. — Так… что ты там говорила, Маргаритка? Алая Леди просто пошла домой и ничего не говорила? — Да и выглядела она, честно говоря… не очень. — Ужасно она выглядела, — сказала капитан Хендир. — Вся помятая, грязная, она еле стояла на ногах! — Интересно, что она делала за пределами города? — задумчиво проговорила Изабела. — Вам не кажется это все очень странным? — Ну, сейчас мы это и выясним, — сказала Хоук и, наконец, вошла внутрь. Дом был полностью погружен во мрак. Посреди столь красивой некогда гостиной красовались багряные следы крови, а точнее следы магического круга, который был нарисован большим количеством этой самой крови; кровавая дорожка, берущее начало от таинственного рисунка, расстилалась до самой лестнице, а от нее вела прямо в коридор и протягивалась до комнаты самого магистра Вайла. Хоук неуверенно приоткрыла дверь. Перед их взором в первую очередь предстали давно охладевшие трупы прислуги, чей кровью и были перепачканы все полы в этом доме. Возле огромной двуспальной кровати стояла сгорбленная фигура магистра Вайла. Его лицо ужасно осунулось. Дрожащие, перепачканные кровью, длинные гладкие руки, держали не менее бледную руку девушки, которая мирно покоилась в огромной постели и выглядела своим лицом не менее мертвой, чем тела тех несчастных слуг. — Я не мог поступить иначе, — раздался хриплый голос магистра, который даже не поднял взгляд на своих посетителей. — Если бы вы только знали, чего мне стоила Талия… вы бы меня не осуждали. Я слишком много сил вложил в нее, чтобы позволить ей вот так умереть! Вся моя работа тогда полетит к демону в Тень! — Вы говорите так, будто Талия какой-то проект, а не человеке, — сказала Защитница, чувствуя внутри себя нарастающее отвращение к этому магистру. Даже сейчас, глядя на болезненное лицо его телохранителя, магистр продолжает видеть в ней в первую очередь раба, а не близкого человека. — Потому что она и есть мой проект! — воскликнул он, воспрянув духом перед гостями от возмущения. — Всё… буквально все, что я делал, было направлено только на ее улучшение! Доведение её до совершенства! Умом! Телом! Внешностью! Идеальные воин! Это главное дело моей жизни! Я вложил в этот проект пятнадцать лет своей жизни! — Вы отвратительны! — Почему? Потому что я честен с вами? — Потому что вы обращаетесь с Талией, как с какой-то вещью! — Она и есть моя вещь, Защитница. Если бы Вы все только знали, кто она такая… вы бы не стали ее так рьяно защищать. — Она — человек. Мне этого достаточно, чтобы защитить её от вас. — Вот как? А будь она демоном, который принял облик человека, вы бы тоже её защищали? — Демоны такие же обитатели Тени, как и духи, только искаженные человеческими эмоциями, — влез в разговор Андерс. — Любая попытка подчинить себе обитателя Тени является настоящим преступлением против его свободы! Вы были бы таким же чудовищем, которым являетесь перед нами сейчас. — Да… Долг тоже считает, что демоны заслуживают жизни. Хотя сам боится им стать. В этом вы в чем-то похожи, — тихо проговорил он, усаживаясь на стул возле кровати. — Но это уже не важно. Талия умирает. И я ничего не могу с этим поделать. Если в ближайшее время ей не дать нужного лекарства, она умрет безвозвратно. — Мы можем помочь, — сказала Хоук. — Но вам тогда придется отпустить Талию на свободу. — Думаете, она захочет от меня уходить? — язвительно спросил он их. — Не думайте, что вы вот так уйдете от наказания за свое преступление, — тут же вмешалась капитан Хендир. — Вы убили этих невинных людей и будете нести наказание за свое преступление. Не исключено, что вас казнят. — Мне нужна была кровь, чтобы продлить ей жизнь хотя бы еще на пару дней! Это была вынужденная мера! — Вряд ли правосудию так важны ваши подробности, — с злорадной ухмылкой подметил Фенрис. — Это мы еще посмотрим, — хмуро сказал магистр Вайл. — Вы не вправе меня судить. Я пытался спасти ей жизнь и использовал все доступные мне способы. — Она выглядит такой спокойно, — сказал Варрик, глядя на ее расслабленное безмятежное лицо, — будто она просто спит. — Да, — кивнул магистр. — Она спит. Я погрузил ее в глубокий сон, чтобы приостановить распространение крови, но боюсь, этого хватит ненадолго. День. Максимум, два. — О какой крови идет речь? — спросила Мерриль. — Да. Это… это все моя вина. Я… был слишком опрометчив и допустил непоправимую ошибку — не провел дополнительные исследования ради ее безопасности. То есть… я подумал, раз уж ее организм вполне обычно реагирует на наш мир, то и кровь дракона не сможет ей навредить. Как же я ошибался… Я хотел сделать ее лучше, но слишком поспешил со своими желаниями обучить ее технике Потрошителя. Теперь Талия вынуждена расплачиваться за мои ошибки собственной жизнью. Ее организм так и не смог усвоить кровь дракона. Она бы убила ее в одно мгновение, если бы не мои эксперименты, которые позволили ей сопротивляться ее пагубным воздействиям. Но лучше от этого не стало. Кровь, медленно, но верно убивает ее изнутри, как яд, проникший в ничего не подозревающий организм жертвы. Увы, я слишком поздно понял причину недуга.  — Однако, — он вытащил из карману целую пачку исписанных бумаг, — я все же нашел способ её спасти. Кровь дракона сотворила это с ней — она же может все исправить. В древних текстах сказано, что кровь высшей драконицы способна оборачивать вспять все проделанные манипуляции магией крови. Если я добуду ее кровь и приготовлю на ее основе описанное лекарство, Талию… Талию можно будет спасти. Вот только есть одна проблема. — Ну, да, конечно, куда ж без этого? — пробубнил гном, сложив руки на груди. — Это кровь должна быть благословленной самой драконицей. Я должен попросить ее поделиться со мной своей кровью, иначе лекарство попросту не сработает. И для этого мне понадобится ваша, Защитница, помощь. Ваша и помощь всех ваших друзей. Нужно заманить драконицу в ловушку, чтобы я смог с ней поговорить. — Так именно для этого вы приехали в Киркволл? — Моя бывшая ученица украла мои записи, которые я даже не успел до конца расшифровать. И поэтому я послал Талию за ней следом. Я знал, что рано или поздно болезнь победит ее и начнет полностью разрушать изнутри, но я не мог поступить иначе, ведь без этих записей она обречена на смерть. Так что возвращаться обратно в Тевинтер не было особо никакого смысла. Да и так совпало, что звезды незадолго до ее отъезда предсказали появление высшей драконицы в окрестностях Киркволла, что значительно сыграло мне на руку. — Интересно, и как же вы собираетесь просить дракона поделица с вами своей кровью? — спросила его Защитница. — Нет. Не так. Как это вообще возможно?! — Это уже оставьте мне. Вам нужно только приманить драконицу в указанное место, а там я уже разберусь со всем сам. Хоук недоверчиво посмотрела на магистра Вайла прежде, чем почувствовала тяжелую руку эльфа на своем плече. Защитница обернулась к своему другу; в его глазах читалась безмолвная просьба помочь им. — Хорошо, — сказала она. — Мы сделаем это.