Para mi siempre estaras vivo/Для меня ты будешь жив всегда

Ноябрь, 2014. Монтрё, Швейцария — А знаешь что, Фред, а катись-ка ты сейчас в Лондон к своим Queen, — крикнула Клара и широким шагом направилась к двери, распахнула ее. — Милости прошу в новую жизнь! Без меня! Раз тебе так надо в Лондон сейчас же — вперед! Только не забудь, что сюда можешь не возвращаться. Твои вещи я как-нибудь соберу, — девушка зло сверкнула глазами. Фредерик лишь покачал головой: стоило ожидать, что новость об его отъезде будет встречена в штыки после того, как пообещал девушке поехать на семейный праздник и добавить денег для действительно хорошего подарка. Когда дверь подъезда за ним закрылась, Фредерик оказался перед весьма трудным вопросом — а куда, собственно, идти ночевать при условии, что денег у него в обрез — на дорогу, еду и, возможно, ночевку в Лондоне. Куда сейчас податься, особенно есть учесть, что с неба посыпал ранний снег? Сидя на остановке, Леклер пытался сообразить, кто из знакомых и друзей может пустить его переночевать и при этом не влезать в их с Кларой отношения, и кому он не создаст лишних проблем своим появлением на пороге поздним вечером. Не хотелось это признавать, но таких знакомых у него не нашлось. — Черт, да я после этого отправлюсь ночевать на улице вместе с тобой, — Пьер вздохнул в телефон. — Дружище, не могу взять тебя на ночь, но езжай на студию, попросись у Фила переночевать. Когда у меня были проблемы с жильем, он пустил меня на пару дней пожить в комнате отдыха. Диван там жестковат, но это лучше, чем лавка на улице, — рассудительно заметил басист-звукоинженер. Спорить с другом Леклер не стал — идея была не лишена здравого смысла, и теперь оставалось дождаться лишь подходящего автобуса. Когда он добрался с одной окраины города на другую, почти наступила полночь. Фредерик шел по покрытому первым снегом узкому тротуару на возвышенность и думал о том, что ему все это принесет? Похоже, все уже шло не по плану. Ощущая, как отмерзают без перчаток пальцы, Леклер все же добрался до погруженного в темноту здания студии. Свет горел только в одном небольшом мансардном окне. Обойдя здание, Фредерик оказался перед входом на жилой второй этаж. Парень позвонил в дверь, надеясь, что не разбудит Веллингтона, и американец будет в достаточно хорошем настроении, чтобы пустить его переночевать. Спустя пару минут за дверью послышались шаги по ступеням и она открылась: на пороге ярко освещенной прихожей стоял Фил, накинувший поверх теплой пижамы объемный черный халат. К радости Леклера было понятно, что он его не разбудил. — Извините за вторжение, — молодой музыкант чуть виновато улыбнулся. — Вы не могли бы разрешить мне остаться на ночь на студии? Фил нахмурился, сделал шаг вглубь помещения, приглашая парня войти — снег стал усиливаться, и держать ночного гостя на пороге американец не стал. — Девушка выставила меня из дома, — Леклер решил сразу прояснить ситуацию. — Мы поругались из-за того, что мне завтра нужно быть в Лондоне и я не могу поехать с ней на день рождения ее матери. Я еще и деньги последние забрал на эту поездку… — А что случилось, что тебе нужно в Лондон? — нахмурился Фил. — Queen пригласили меня на личную встречу. Но это не победа, в письме говорится, что решение не принято, и им нужно лично увидеть меня для решения вопроса о сотрудничестве. Веллингтон чуть хмыкнул. — Дело принимает интересный оборот. — Видимо, я им понравился, но они все еще в чем-то сомневаются… — только сейчас Фредерик осознал как сильно продрог, пока добирался до студии, и попытался скрыть легкую дрожь от Веллингтона. — Поднимайся наверх, — кивнул Фил в сторону довольно крутой лестницы. — Сначала согреешься, потом дам тебе ключ от студии. — Спасибо вам, — Леклер повесил куртку на вешалку и, пристроив внизу дорожную сумку, стал подниматься, пока хозяин студии запирал дверь. Поднявшись на этаж, Фредерик оказался в довольно причудливом дизайнерском мире. В небольшом по площади помещении сталкивались два стиля — типичный европейский с уклоном в сторону швейцарских шале и аляписто-восточный. На массивных темных потолочных балках висели светильники в китайском стиле, современная мягкая европейская кожаная мебель дополнялась причудливыми столиками и светильниками, явно привезенными откуда-то с Востока, а вершиной сочетания несочетаемого были вписанные в дизайн гостиной бёбу (1), разделявшие ее на несколько зон. Привлекали внимание шкафы из массива дерева с книгами по культурологии, религии и музыке, стоявшие на полках вперемешку с восточными статуэтками и шкатулками. Но больше всего Фредерика поразило наличие в гостиной Фила пианино. По виду инструмент был далеко не новым и им явно не часто пользовались — на нем лежал целый ворох различных бумаг, папок и зарядок от гаджетов. Несколько гитар висели на стене рядом. На первый взгляд Леклер смог определить далеко не новую акустическую Gibson и черный Fender Stratocaster. — Немного умею играть и, когда переезжал сюда, не смог оставить их в Нью-Йорке, — Фил заметил взгляд Леклера, изучающий инструменты. — Все, кто вращается в мире музыки, так или иначе умеют что-то бренчать, — он прошел за одну из перегородок, скрывавшую простенькую крошечную кухню. Зашуршал чайник и хлопнула дверь холодильника. — Я не голоден… — Фредерик попытался протестовать ради приличия. — Когда-то давно я был почти что на твоем месте и знаю, что такое, когда денег в обрез, — Веллингтон пристроил поверх бумаг на журнальном столике поднос с двумя чашками чая и бутербродами, после чего, взяв одну, устроился в низком кресле. — Не стесняйся, завтра тебе предстоит напряженный день. Фредерик опустился на диван рядом с гитарой, пригубил чай — крепкий черный, с бергамотом, после чего принялся за запоздалый ужин. — Тебе нельзя случайно заболеть и быть на нервах, если завтра тебя ждет прослушивание, — продолжил Веллингтон. — Как не быть на нервах, когда мне предстоит такое… — Фредерик ощутил, как чай начинает согревать его. — Очень просто, — американец мягко улыбнулся. — Представь себе, что выступаешь перед своей публикой, и не прыгай выше головы. Когда пытаешься сделать что-то, что не делал раньше, и лучше, чем делаешь обычно, — это почти всегда заканчивается провалом. Не пытайся показаться тем, кем ты не являешься. Если тебя попросят что-то спеть — пой так, как я тебе сказал, в первую очередь думая не о нотах, а о смысле песни. Это подкупает. — Мистер Веллингтон, но ведь Мэй и Тейлор не моя обычная публика… Фил скрыл легкую усмешку за чашкой чая. — Они такие же люди, как и все мы. У них свои слабости, свои предпочтения. Представь, что они — это комиссия, перед которой тебе доводилось выступать, пока ты учился в консерватории. Нельзя забывать, что они опытные музыканты, профессионалы своего дела. Они будут смотреть на тебя профессионально. Но учти, что их задача будет не в том, чтобы оценить то, что ты можешь, увидеть то, каких вершин ты можешь достичь, их задача будет в том, чтобы увидеть как тебя примет публика. А зрители — они могут не воспринять даже техничного вокалиста с диапазоном в четыре октавы, если он не затронет их, если не найдет струны в их душах, на которых будет нужно играть. — Я как представлю это, у меня колени дрожат, как перед первым разом, когда вышел на сцену перед двумя десятками слушателей, — откинулся на спинку дивана Леклер. — Ты поборешь свой страх. Не испытывать волнение или страх перед подобными мероприятиями — это неправильно. Но его можно тщательно контролировать и не давать ему руководить собой. Представь, что выбрали тебя, и тебя ждет полный стадион публики. И деваться некуда — у тебя только один путь — вперед, на сцену, к толпе. И никакого страха им показывать не нужно. Будь перед Мэем и Тейлором музыкантом Фредериком Леклером, а не просто Фредериком Леклером. Ты сможешь закрыться от них своей творческой маской, она поможет тебе. — Думаете? — Леклер настороженно посмотрел на американца. — Уверен. В Нью-Йорке я общался со многими музыкантами, которые были, так сказать, чуточку известнее тебя, — Фил озорно улыбнулся, — и поверь, я понял, как это работает. Они включают другую личность. Ту, которая создана для сцены, которая находится в тесной взаимосвязи с их настоящей личностью. В конце концов, чтобы не так далеко ходить — вспомни своего кумира. Фредди на сцене и Фредди в жизни отличались, — Веллингтон отпил чай и поставил чашку на поднос. — Я делаю слишком крупную ставку, мистер Веллингтон. Если все провалится, то что мне делать? — вздохнул Фредерик. — Я же понимаю, что мне нужен стабильный источник доходов. Чем старше все мы становимся, тем ближе момент, когда «Ахернар» придется распускать. Я обещал ребятам, что у нас будут заработки от музыки, а по факту — они есть только у Пьера, и то не от выступлений, а от работы у вас. Фил чуть покусал губу, задумчиво посмотрел на молодого музыканта. — Я рассказал тебе, как нужно петь, как читать песни, — чуть тише заговорил он. — Это уже большой шаг к успеху. Если судить по приглашению в Лондон — этот шаг удался, они услышали то, что должны были услышать. Второй шаг — показать им тебя сценического. Дать понять, что ты можешь выдать все, что им нужно. Что ты можешь работать так, как они захотят, и ты ничего не боишься. Они могут увидеть в тебе Фредди, и это станет камнем преткновения. Я не могу сейчас сказать, захотят ли они видеть его призрак на своих шоу. Если ты все сделаешь правильно, сумеешь убедить музыкантов, что ты тот, кто им нужен, у тебя все сложится. По разговору с ними ты поймешь, что они хотят от тебя. Надо ли будет напоминать Фредди или они попросят не делать этого. Тебе будет нужно быть таким, каким ты будешь им нужен. Всегда помни, что это не на всю жизнь. Тур закончится, ты получишь известность, вернешься, займешься своей группой и будешь пользоваться той сценической маской, какая будет нужна. — Я никогда не думал, чтобы как-то контролировать то, что просится само собой наружу на сцене… — вздохнул Леклер. — Подсознательно я именно такой… — Тогда убеди их, что это то, что им надо, — коротко и довольно жестко ответил Веллингтон. — Дай понять, что работать должны именно с тобой. Будь податлив в их руках. — А другие кандидаты? Они ведь будут делать то же самое… — Фредерик опустошил тарелку с бутербродами. — А у них у всех есть такой советник, как я? — Фил изогнул бровь. — Многие из них получили действительно работающие советы от человека, который немного знает весь этот мир изнутри? Музыкальная индустрия Штатов и Англии ничем не отличается, уж поверь. Леклер улыбнулся, благодаря хозяина студии за поддержку и попытку немного снять нервное напряжение. — А если мне не хватит опыта? — У тебя хватит опыта. Ты, хотя и молод, но уже профессионал. Если сможешь сходу выдать что-то на гитаре или пианино - это будет еще одним плюсом в твою сторону. — Конечно же, я же пишу песни… Могу даже показать, — Фредерик встал и направился к пианино под заинтересованным взглядом Фила. Поскольку возражений не последовало, Леклер осторожно собрал с инструмента все мешающие папки и бумаги и уже собрался усесться за него, как эта груда бумаг, которую он не очень удачно пристроил на углу одного из столиков, рассыпалась по полу разношерстным веером. — Простите, — музыкант поспешил опуститься на колени, чтобы собрать рассыпавшиеся листы, оказавшиеся какими-то письмами, нотными листами, просто страницами блокнотов, исписанными вдоль и поперек стихотворными строфами. Из одной из папок выбрался пожелтевший от времени лист в клеточку с рваными краями, на котором карандашом были написаны слова песни вперемешку с нотами на нарисованном от руки по строчкам нотном стане. — Спасибо, мне не придется стряхивать тут пыль, — рядом возник Веллингтон и, присев на корточки, принялся помогать собирать все. Понимая, что доставил радушному хозяину лишние хлопоты, Фредерик поспешил подать бумаги, на мгновение зацепившись взглядом за пожелтевший лист. Одного взгляда на текст Леклеру хватило, чтобы ощутить, как екнуло сердце. — Мистер Веллингтон, это же черновик "Killer Queen", — он удивленно посмотрел на американца. Фил кивнул и, спокойно улыбнувшись, забрал из рук Леклера листок, убрав его в папку. — Да, это оригинал. — Вы счастливчик… — Повезло как-то не пропустить этот лот на eBay, — Фил собрал оставшееся. — Иногда позволял себе небольшие прихоти по части коллекционирования. — Вон в той полке стоит пластинка — один из первых экземпляров дебютного альбома "Led Zeppelin", на его обложке можно увидеть и название группы, и логотип Atlantic в бирюзовом цвете. Позже логотип был заменен на оранжевый символ. Как известно, именно экземпляры с бирюзовым знаком считаются большой редкостью. А еще, — Фил прищурился — черный "Fender" — один из тех, на которых играл Хендрикс. Сразу видно, что это не обычная гитара — он был левшой, и, поскольку в начале его карьеры было почти невозможно достать инструмент для левши, Джимми приходилось переворачивать гитару и переставлять струны в обратном порядке. Из-за этого самой длинной оказывалась басовая, а самой короткой — первая. И это не могло не отражаться на звучании. Да и звукосниматель становился реверсивным, — Веллингтон улыбнулся, видя как Фредерик удивленно смотрит на него. — Когда-нибудь, когда зайдешь пораньше, покажу тебе много любопытных вещей. — Будь у меня что-то такое необычное, оно бы стало моим талисманом… — Фредерик поднялся с колен. — Ты веришь в талисманы? — американец вопросительно изогнул бровь, вставая следом. — В какой-то мере. Психологически так немного спокойнее. Когда есть что-то… У меня когда-то в детстве был игрушечный котенок, но потом я потерял его, — улыбнулся Леклер. Веллингтон усмехнулся. — Не трогай больше тут ничего, я сейчас, — американец забрал с собой папку, открыл один из шкафов, достал из него шкатулку и принялся рыться в ней. Ощущая себя немного не в своей тарелке, молодой человек вернулся на диван, допил остатки уже остывшего чая. Если он мог заработать себе сразу много минусов в карму в глазах хозяина студии, то он это сделал, рассыпав его бумаги. Повезло еще, что не угробил никакой из раритетных экземпляров. Кто знает, что еще за рукописи были в той папке Веллингтона и сколько она могла стоить на аукционе. Хотя, если учитывать мягкость и радушие американца, вряд ли это было критичной ошибкой в общении с ним. — Вот, — Фил убрал шкатулку на место и, подойдя к дивану, протянул Леклеру браслет. Фредерик удивленно посмотрел на серебристый мужской браслет и взял его в руки. — Он принадлежал твоему кумиру, — Веллингтон мягко улыбнулся. — Но… — Фредерик ощутил, как металл начинает прогреваться от тепла его руки. — Как я и говорил — я не могу отказать себе в страсти к коллекционированию, и однажды мне предложили кое-что обменять на этот браслет. Хотя он мне толком и не нужен был, я не мог отказать тому человеку. Мне эта безделушка ни к чему, я предпочитаю творческое, а не личное наследие музыкантов. Думаю, тебе он завтра пригодится, — американец мягко улыбнулся. — Надевай его. — Но он же дорогой… — А зачем он мне? Давай вычту его стоимость из твоей зарплаты, поверь, вещи Фредди стоят не так уж и много, — кивнул Фил. — Спасибо, — Леклер провел пальцами по рельефу тонкого японского рисунка, кое-где поврежденного широкими неровными полосами. — Интересно, что с ним случилось… — он осторожно разжал браслет и надел его на запястье. — Он ко мне уже таким попал, — передернул плечами Веллингтон. — Только как любой талисман, не показывай его лишний раз любопытным людям, — подмигнул Фил. — Раз Фредди определил твой творческий путь, может быть, его вещь поможет тебе достичь намеченной цели. — Спасибо, мистер Веллингтон, — молодой музыкант улыбнулся. — Я сильно вам обязан. Фил кивнул, протянул парню связку ключей. — Пора спать, у тебя напряженный день завтра. Иди в студию. Фредерик, в который раз поблагодарив Веллингтона, направился на выход. Ноябрь, 2014. Лондон, Англия. В Лондоне оказалось холоднее, чем мог предположить Фредерик. И хотя тут не было пронизывающего холодного влажного ветра с озера, но зато повсюду был настывший бетон монстрообразных зданий и вечная сырость, которая пробирала до костей, виртуозно проникая в одежду. Леклер огляделся по сторонам, глянул в телефон, проложивший ему маршрут до офиса "Queen" на Кристофер Плейс (2), и поежился: как в этом муравейнике можно было жить? Еще и как по заказу — офис располагался в районе, набитом бутиками, кафе и прочими достопримечательностями, которые так привлекали туристов и подростков, а значит, по умолчанию вокруг царили шум и суета, и сохранять в этой атмосфере спокойствие было все сложнее и сложнее. Стоя на каждом светофоре, Леклер раз за разом твердил себе слова Фила: быть таким, каким его захотят видеть музыканты, примерять на себя сценические маски… держать себя в руках. «Да как себя удержать в руках-то?» Эта мысль все настойчивее и настойчивее буравила его мозг и, казалось, была готова взорвать его, когда, наконец-то, швейцарец оказался в приемной и милая девушка-секретарь попросила подождать пару минут. Награды, развешанные по стенам, давили на него — вот они, свидетельства творческой мощи музыкантов, которых он сейчас увидит, которых ему предстоит убедить в том, что он тот, кто им нужен. А еще огромный постер на дальней стене — четверка "Queen" в момент своего расцвета — фото было сделано на Live Aid, и, встретившись взглядом с легендарным вокалистом, Леклер поймал себя на мысли, что руки начинают дрожать. Пришлось пониже натянуть рукава свитера, чтобы хоть как-то скрыть это. — Зайдите, — кивнула ему секретарь. Пару раз глубоко вздохнув, Леклер повернул ручку двери и вошел в большое светлое помещение. Это было что-то среднее между конференц-залом и музыкальной гостиной. По стенам стояли удобные кожаные диваны, явно неприлично дорогое звуковое оборудование и рояль. Во главе длинного белого стола, на котором стояли небольшие горшочки с цветущими фиалками, сидели Брайан и Роджер. За их спинами располагался гигантский экран. Фредерик улыбнулся, выдержав вопросительный и заинтересованный взгляд. — Добрый день, — поздоровался музыкант, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. Всего десять метров отделяли его от тех, чья музыка всегда была с ним по жизни. Скрытый за темными очками взгляд Тейлора был нечитаем, а вот Мэй вцепился в парня колючим изучающим взглядом, от которого любому стало бы не по себе. Что сейчас видел перед собой гитарист? Молодого парня, достаточно уверенного в себе и опытного, старающегося взять себя в руки, чтобы казаться спокойным, а значит и профессиональным. Понимая, что излишнее внимание может играть не в его пользу, Леклер предпочел сосредоточить свой взгляд на продолжении выставки наград группы, решив, что Брайану и Роджеру уже основательно осточертел тот факт, что их вечно рассматривают, как музейных экспонатов. — Спасибо, что так быстро приехали, мистер Леклер, — Тейлор подался вперед.— Располагайтесь, — он указал на один из стульев в середине стола. - Надеюсь, хорошо добрались? — Да, спасибо, — Фредерик почти пропустил мимо ушей дежурную вежливость и уселся, не сразу сообразив, куда лучше пристроить руки — очень хотелось скрестить их на груди, но усилием воли он заставил себя сцепить пальцы в замок на столе. — Полагаю, вы уже поняли, что раз мы пригласили вас в Лондон, то не все так просто, и есть ряд нюансов, которые нам бы хотелось прояснить, — продолжил Тейлор. — Я к вашим услугам, — улыбнулся Фредерик, в который раз мысленно успокаивая себя и проговаривая все, что ему говорил Фил. — У нас будет к вам ряд вопросов, — Тейлор по-прежнему играл ведущую роль, и Леклера начали нервировать темные очки — он понимал, что его сверлят взглядом, но перехватить его не мог. Мэй же пока что с сосредоточенным видом изучал свой маникюр. — Вы пишите в своей анкете, что с детства слушаете "Queen". Что именно значит для вас наша музыка? — задал первый вопрос Роджер. — Ваше творчество сыграло огромную роль в моем решении определить свой творческий путь, — честно ответил Фредерик. — Мне близок образ Фредди на сцене, его поведение. Мне комфортно делать то, что вы видели на видео. — Вы многое заимствуете из его образа и не отрицаете, что берете сценическое поведение от Фредди. Вы готовы его пересмотреть, если это потребуется для нас? — голос барабанщика звучал сухо и по-деловому. — А что именно пересмотреть? — удивился Фредерик, ощущая, как сердце все сильнее и сильнее бьется в груди. — По большей части, на сцене я не контролирую то, как мне повернуть голову, куда посмотреть, как двигаться, оно само выходит у меня по воле музыки. — Это может стать серьезной проблемой, — Роджер откинулся в кресле. Леклер чуть прикусил губу, мысленно ругая себя: один из советов Фила он только что забыл. Ведь хозяин студии предупреждал его… Говорил, что и как делать, но… Чертово волнение! Вот так вот, не перед двумя сотнями слушателей, а перед двумя легендарными музыкантами он не смог удержать себя в руках и ляпнул то, что говорить не стоило. — Но как быть с тем, что я — это я? — Фредерик понял, что останавливаться на половине пути не стоит и нужно идти дальше, раз уж он пошел не по той дороге. — Я понимаю, что нужно работать по многим направлениям, мистер Тейлор, но в чем-то человека нельзя переломить, в чем-то его природа будет всегда брать верх. Если я пообещаю вам изменить свое поведение на сцене, свой образ, то я боюсь обмануть вас. Вы ведь лучше меня знаете, что бывает, когда забываешь о времени во время концерта, когда остаешься во всем мире один на один с залом. Что-то может быть не в моей власти. — Иными словами… — На сцене я отрываюсь по-полной, я живу, а не работаю, — пояснил Фредерик. — Я — это я. — Это не вы, мистер Леклер, — упрямо поджал губы Тейлор. — До вас это уже было. Это придумал другой человек, вам осталось только взять и примерить чужой образ на себя. Фредерик прикусил губу — здесь его отказывались понимать. — Мистер Тейлор, мое поведение идет из тех времен, когда я маленьким мальчиком прыгал перед телевизором, который мне включал отчим. Если я и делаю это, то делаю не для того, чтобы заработать больше денег и привлечь к себе внимание, — Леклер поймал на себе неожиданно колкий взгляд Мэя. — Стало быть, вас воспитывал отчим? — вскользь спросил Брайан. - Расскажите о семье. — Да, отчим. Мать умерла, когда мне было три, отца я не знаю, — сухо ответил Фредерик, не ожидавший, что кто-то полезет в его семейные дебри. Мэй кивнул. — Вы всегда жили в Монтрё? — Да, я там родился. Брайан снова кивнул и продолжил изучать кончики ногтей. — А что касается вокала — как вы поняли песню, которую прислали нам? — от стекол очков Роджера отразилось заглянувшее в этот момент в помещение солнце. — Любой певец должен быть актером, чтобы понимать того персонажа, от лица которого он поет, — чуть подумав, ответил Фредерик, решивший, что рассказывать музыкантам, что хозяин крошечной студии в Монтрё дал ему дельный совет, не стоит. Мэй кивнул, объяснение было вполне подходящим, но все равно он ощущал себя не в своей тарелке от той глубины, на которую проник этот молодой, пышущий здоровьем парень. — И так вы можете проникнуть в любую песню? — не унимался Роджер. — Думаю, что да. Главное понимать, о чем она и что испытывал ее автор, чтобы суметь донести в неизменном виде до слушателя. Когда я пою свой материал, мне гораздо проще, а когда берусь за то, что приносят парни из группы, или же мы делаем какой-либо кавер, вот тут мне приходится посидеть и подумать. Вообще у меня много материала, но не все подходит для моей группы или же для формата, в котором мы работаем. — Стало быть, вы могли бы быть сольным исполнителем? — наконец-то в разговор начал включаться Брайан, ловя карий взгляд молодого человека. Пару мгновений они смотрели друг на друга. Леклер кивнул. — Да, мог бы. Но у меня нет ресурсов, чтобы что-то сделать в этом направлении. То, чего я добился с группой, по моим меркам уже много. Но, конечно же, хочется гораздо большего. — И "Queen" подходят для этого? — прищурился Роджер. — Когда я подавал заявку, я не думал… — парень замялся, потом покачал головой: вряд ли его вранье сейчас могло бы пойти на пользу. Следовать советам Фила не получалось, как ни крути. Он был готов поклясться, что эти двое мужчин напротив насквозь увидят его попытки солгать. — Я думаю, что работа с вами может помочь мне впоследствии, когда все закончится. Я получу бесценный опыт работы с профессионалами и смогу двигать дальше мою группу. Я надеюсь на то, что сумею пробиться. — При помощи "Queen", используя группу, как бесплатный пиар? — усмехнулся Тейлор, начиная веселиться с того, как краснеет молодой вокалист. — Но… ну… — сейчас Леклер сообразил, что сказал явно слишком много и слишком честно. — Ладно, оставим это, — Брайан пришел певцу на выручку. — Вы сказали, что сами пишете музыку. Это хорошо и любопытно. Человек, который сам может что-то написать, всегда легче управляется с данным ему материалом, потому что видит, что и как в нем можно изменить, — гитарист мягко улыбнулся. — На чем вы играете? — Дружу с клавишными, гитара в меньшей степени, — Леклер кивнул в сторону рояля. — Рояль на концерте не стал бы для меня проблемой, — уточнил Фредерик. Мэй заметил, как хмыкнул Тейлор. Это было слишком явное заявление о том, что молодой музыкант мало в чем может уступить Меркьюри. Что ж, если Леклер и мог вырыть себе яму в глазах Роджера, то он только что сделал это с огромным успехом. — Покажите нам, — попросил Мэй, решив продолжить спасать ситуацию. Леклер ощутил, как сердце забилось еще чаще. Лучше бы его попросили показать вокальные возможности! Однако отступать было некуда и пришлось переместиться в угол, на холодную кожаную банкетку. На мгновение он задумался. Что играть? Известную всем классику? Он не на прослушивании в консерваторию, чтобы маститые мэтры оценили его технику игры и знание бессмертных произведений. Что-то из "Queen"? Тут у него не было права на ошибку, а их произведения он никогда не играл на клавишных от и до. Оставалось только что-то свое. Конечно, слишком самонадеянно, но все же… Длинные рукава свитера могли помешать, и певец поспешил подтянуть их на локтях, обнажая изящные запястья. Тейлор кивнул Мэю, когда комнату заполнили звуки шебутного рокабилли, щедро приправленного классическими гаммами. Определенно, музыкант знал свое дело и, несмотря на некоторую скованность и зажатость, мог раскрыться в полной мере, если создать нужную атмосферу. — Довольно простенько, но в этом что-то есть, — Роджер прокомментировал на ухо другу мелодию Леклера. Брайан кивнул — он и сам был близко знаком с клавишными и иногда предпочитал проводить вечера в компании не гитары, а рояля Фредди (3), сочиняя что-то новое. Манера игры Фредерика была интересной — классическую технику он усовершенствовал под свои задачи — несмотря на болезненность для суставов, Леклер выворачивал кисти рук так, чтобы удары по клавишам были как можно более сильными и получался куда более яркий, чем обычно, звук. А в особо сложных местах он помогал себе предплечьем, за что неминуемо был бы подвергнут критике со стороны педагогов. Эта странная позиция могла бы сильно помешать на скоростных пассажах, но, словно предвидя ожидания Брайана, Фредерик, когда настала их очередь, поставил руки в совершенно правильное положение. Это было странно и знакомо. Мэй вспомнил, как частенько пытался перенять у Фредди его манеру игры, но всякий раз отказывался от этой идеи, когда после десяти минут музицирования у него начинало сводить суставы. Желая рассмотреть поближе эту новую знакомую технику игры, гитарист выбрался из-за стола и бесшумно подошел к роялю. Леклер явно ушел в мир нот и не заметил подобных перемещений гитариста. Теперь, оказавшись в метре от музыканта, Мэй мог убедиться, что эта техника игры была ему до боли знакома. Конечно же, не один Фредди так делал, любой рокер подтвердил бы, что так можно добиться куда большего от классического инструмента, но… Брайан нахмурился, когда в глаза бросился металлический браслет на руке парня — он уже видел такой и хорошо знал его хозяина… В какой-то момент ему показалось, что этот музыкант, волосы которого чуть растрепались и выбились из хвостика, сейчас подастся вперед к микрофону, мелодия сменится, и он запоет… запоет тот самый хит, из-за которого было столько споров в свое время. Брайану пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение и сказать себе, что, несмотря на карий взгляд, точеный профиль и явный талант, Фредерик не может быть Фредди. — Что ж, спасибо, — Тейлор прервал игру Леклера, и тот вздрогнул, когда увидел рядом с собой Мэя. Их взгляды встретились, и Брайану пришлось дежурно улыбнуться, пытаясь вывернуться из довольно неловкой ситуации: с какого перепуга он так пристально смотрел на молодого парня? — Спасибо. Было очень интересно наблюдать за вами, — сказал наконец Мэй. — У вас оригинальная манера игры… — Я мог бы при необходимости на концерте сам брать на себя все партии клавишных, если это будет нужно. Если вы скажете мне, что я взял свою манеру игры от Фредди, то это не так. Изменив классическую манеру, удобнее играть что-то нестандартное. Это неправильно, я знаю, — поспешил сообщить Леклер, заправляя за ухо выбившуюся прядку. Браслет блеснул в солнечных лучах. Рисунок в любимом Фредди японском стиле и несколько глубоких царапин на боку. — Не нужно, мы тут все хорошо разбираемся в таких тонкостях, — ответил Мэй, размышляя о чем-то своем. Леклер внутренне поежился — ему совсем не нравился взгляд, которым на него смотрел Брайан. Что он хотел? Что это за взгляд такой, от которого стало не по себе и хотелось сбежать подальше? Гитарист словно пытался проникнуть в самые дальние закоулки его души… — А что вы станете делать, когда все закончится? На что вы вообще рассчитываете? — Роджер прервал затянувшееся молчание. — Я совру, если скажу, что это будет исполнение моей мечты и только, — Фредерик тяжело сглотнул. — Да, это будет воплотившаяся в реальность мечта, но я намерен продолжать и дальше после того, как выступлю с вами, если, конечно же, вы сочтете меня подходящим для этого. Я смогу применить в деле то, что узнал от вас, стану двигаться дальше… Сумею зарабатывать на жизнь тем, что мне нравится. — Вы бы стали работать в качестве нашего проекта? Допустим, как "Queen Extravaganza"? — прищурился Тейлор. — Раз речь идет о том, чтобы зарабатывать. Леклер прикусил губу, пару мгновений сосредоточенно смотрел на свои руки, потом поднял голову. — Нет, я бы не хотел превращаться в подобный проект. Пусть это круто, пусть это принесет приличный доход и будет востребовано, но я бы не хотел такого творческого будущего. В первую очередь, я вижу себя творцом, и уже только потом музыкантом, работающим по указанию кого-либо, — он упрямо поднял подбородок. Тейлор кивнул. — Спасибо за откровенность, — он чуть прищурился. — Что ж, думаю, нам все ясно, — Роджер бросил взгляд на друга, но Мэй стоял с чуть отстраненным видом около рояля. — Теперь многое прояснилось. Мы позвоним вам, когда примем решение, — барабанщик поморщился: не хотелось завершать разговор шаблонной фразой, но другая на ум не шла. Леклер кивнул, легко поднялся из-за рояля. — Даже если выберете не меня, то позвоните, пожалуйста, чтобы у меня не было напрасной надежды, — сказал он. — Мы все сразу же выложим на страничку конкурса, — Роджер дежурно улыбнулся и проводил парня взглядом. Когда дверь за ним закрылась, Тейлор переключил внимание на Мэя, все еще стоявшего у рояля. — Отомри, Брай! — громко сказал он, выводя гитариста из задумчивости. Однако, вместо того, чтобы переключить внимание на друга, Брайан почти выбежал из помещения. — Подожди немного, — бросил он удивленному Тейлору, хлопнув дверью. Фредерик спускался по лестнице, понимая, что, скорее всего, каждый новый шаг все больше и больше отдаляет его от мечты. Еще одна ступенька вниз — и вот он спускается с небес на землю. Говорил ему Веллингтон быть таким, каким его захотят видеть музыканты? Говорил… А что сделал он? Он сделал все с точностью до наоборот. Говорил же ему когда-то Франсуа, что желторотые юнцы должны держать при себе свое мнение! А что сделал он? Пренебрег сразу несколькими советами людей, которые смыслили в жизни больше, чем он. — Мистер Леклер, постойте! — Мэй настиг музыканта на лестничной площадке. Сердце ухнуло вниз при виде запыхавшегося гитариста, который с несвойственной для его возраста скоростью нагнал его. Они решили его остановить? Они все же выбрали его? — Я всегда к вашим услугам, мистер Мэй… — Леклер удивленно посмотрел на него, сам не понимая, насколько в этот момент напоминает Фредди. — Один вопрос, — Брайан кивнул на руку Фредерика. — Разрешите посмотреть браслет. Леклер молча поднял руку, позволяя рассмотреть украшение во всех деталях. Чем дольше Брайан смотрел на него, тем больше он убеждался в том, что ошибки быть не может. Не существует в природе второго такого японского браслета с такими же царапинами! Ему не показалось, браслет не был просто похож… Это был тот самый браслет. — Откуда у вас этот браслет? — спросил наконец Мэй, выпуская из вмиг похолодевших пальцев запястье молодого человека. Сердце Фредерика снова ухнуло вниз: ни вопрос, ни тон, которым он был произнесен, ни взгляд Мэя ничего хорошего не обещали. — Эм… друг подарил, когда узнал, куда я еду, — Леклер решил не лгать. — Что за друг? — Один коллекционер из Монтрё, Фил Веллингтон. У него еще много вещей знаменитостей. Если вы подумали, что я это украл… — тут до Леклера стало доходить, чем могло быть вызвано такое поведение гитариста "Queen". — Вы знаете, откуда он взял этот браслет? Фредерик отрицательно замотал головой, внутренне радуясь, что реакция Мэя подтверждает подлинность браслета. — Сказал, что обменял его. Но у него есть и другие вещи, относящиеся к вашей группе. Я видел у него черновик "Killer Queen"… — Даже так… — тихо сказал Брайан, размышляя о чем-то своем, после чего развернулся и стал медленно подниматься по лестнице. — Мистер Мэй, я все еще нужен вам? Ответом стал лишь отрицательный взмах руки. 1976, Лондон, Англия. Крисси в ее простом белоснежном платье была само очарование. В невесте, а точнее вот уже несколько часов как законной миссис Мэй, все было идеально: простота внешности, мягкость характера и влюбленный взгляд, которым она смотрела на своего шикарного супруга. Несмотря на то, что на фоне роскошных фанаток, Крисси ничем не выделялась, именно ей сегодня Брайан надел на палец обручальное кольцо. С легким характером, неприхотливая, явно не искавшая в нем мешок c деньгами — она казалась ему идеальной женой. Что еще можно желать? Крисси чуть моложе его, не жаждет славы, предпочитает оставаться в тени и быть верным тылом и опорой и, однозначно, спустя пару лет станет отличной матерью для его первенца. Такая жена не станет пилить его по части долгих отсутствий из-за тура, не будет проверять, в гостичном ли он номере или где-то еще, когда группа на гастролях… Она идеал, который только можно желать рок-музыканту. И ей совсем не доставляет неудобств его шумная компания друзей, она не против, что он может часами выпадать из жизни, сочиняя новые песни. Но все равно что-то было не так. Новоявленный супруг отчаянно перебирал все положительные стороны этого брака и не мог успокоить сам себя. Ощущение, что где-то он совершает досадный промах, никак не покидало его. Что-то шло не так. Но что? На месте Крисси должна была быть другая? Да ладно… Фанатки толпами ходили за ним, но ни с одной из них нельзя было заводить семью. Подруги по колледжу? Да, среди них были красотки и однозначно интересные личности, но в этом браке ему не было бы покоя. Две ярких личности не ужились бы друг с другом. А ему был нужен именно покой, нужен был постоянный противовес, который не давал бы сорваться во все тяжкие, который не позволил бы рвануть вслед за Фредди. Фредди… Брайан взглядом попытался найти вокалиста в толпе гостей, но парса нигде не обнаружилось. Наверняка он опять нашел себе какое-нибудь развлечение и уединился где-нибудь в подсобке или коридоре. Или уже уехал куда-то в ночь. «Крисси идеальная жена. Она будет прекрасной матерью», — в который раз за праздничный вечер твердил себе Мэй, слушая серебристый смех девушки. Но его тянуло к другому. Его тянуло в водоворот чувств и новых ощущений, в мир безумно ярких красок. В мир, в котором жил Фредди. Но это было неправильно. Это было даже законно лишь на определенной части страны (4), не говоря уже о других государствах, в которых им доведется побывать! Если даже в королевстве так неоднозначно смотрели на отношения двух мужчин, то что им делать внутри группы? Брайан в который раз запретил себе даже думать, что он может что-то испытывать к мужчине. До близкого знакомства с Фредди у него и мысли такой не было — его всегда интересовали девушки, а тут вдруг… насмешка природы! Его тянет к Фредди, ему хочется прикасаться к нему, хочется оставаться с ним один на один. В какой-то момент это начало пугать, но… Но к своему облегчению, Мэй быстро понял, что Меркьюри всего лишь исключение из правил. К Роджеру его не тянуло, как и к Дикки, и к любому другому мужчине, даже если было известно, что он гей или бисексуал. А вот Фредди… Да, на нем свет сошелся клином! Но нужно было держать себя в руках любой ценой. И это стало решающим голосом за то, чтобы сделать предложение Крисси. Ему было почти тридцать и с созданием семьи можно было подождать еще лет пять, а то и все десять, но… Но обручальное кольцо и супружеская постель должны были стать теми самыми ограничителями, которые могли удержать его от ошибки. Когда так хотелось подойти к вокалисту и прижать его к стенке, ощутить гибкое сильное тело рядом со своим, завладеть его губами и изучить языком эти чертовы ужасные зубы! — Пойду проветрюсь немного, — Мэй, отгоняя от себя ненужные мысли, выбрался из-за стола и направился подальше от торжественного зала в поисках места, где можно было бы побыть в тишине. Если память ему не изменяла, то такое место было в конце коридора — выход на пожарную лестницу. Так и есть. Свежий ночной ветер приятно ударил в лицо и немного остудил пылавшие от мыслей и алкоголя щеки. Брайан выбрался на решетчатую площадку, облокотился о перила. Если бы он курил — наверняка бы затянулся. — Перепил или подумываешь сбежать? — раздался сзади знакомый голос с насмешливыми нотками. Всем телом Мэй вздрогнул и выругался сквозь зубы. Совсем не потому, что Меркьюри напугал его. — Что ты тут делаешь? — Брайан обернулся и увидел вокалиста сидящим на площадке за дверью с неизменной сигаретой, зажатой в тонких пальцах. — Проветриваюсь, — улыбнулся Фредди и с усилием встал: стало ясно, что вокалист безбожно пьян. — А что заставило тебя покинуть жену? — он облокотился о перила рядом и затянулся, прикрыв глаза. — Я был уверен, что ты уже нашел себе развлечение на вечер и решил по-тихому свалить, — сообщил свои мысли Мэй. Меркьюри фыркнул, отправил догоревшую сигарету куда-то вниз, на тротуар. — Надоело это все, — сказал он неожиданно и очень тихо. — Я устал… Мэй нахмурился: о чем сейчас конкретно шла речь? — Что тебе надоело? Фредди не стал ничего отвечать, только смотрел своим непередаваемым взглядом куда-то глубоко внутрь себя. Сейчас Брайан не мог даже предположить, что весь тот час, что вокалист просидел на холодном металле, он думал лишь о том, что в его жизни все пошло под откос. Сначала разрыв с Мэри, попытка признаться всем, кто ему дорог, в том, кто он есть на самом деле, попытка сказать Мэю о возможности… О возможности чего? Романа? Да смешно же! Он убежденный гетеросексуал, который никогда ни в чем подобном замечен не был. Сколько бы Брайан не выпил после концерта, и в каком бы состоянии Фредди не приходилось дотаскивать его до номера, он ни разу даже не допустил намека на что-то большее, чем простое пожелание спокойной ночи соседу по номеру. И что дальше? Теперь Мэй глухо и бесповоротно женат. И любое признание сейчас было подобно катастрофе. Можно, конечно же, намекнуть Брайану, что он для него больше, чем друг и товарищ по группе, но только это, почти наверняка, прибило бы взлетающую к солнцу группу. Скорее всего, Мэй бы спокойно растолковал ему, что у него нет ни единого шанса, и эту глупость надо выкинуть из головы и забыть о ней. В худшем — можно было бы получить в челюсть. Но в любом случае все стали бы делать вид, что ничего не было, а Роджер и Джон из кожи вон вылезли бы, чтобы восстановить нарушенный баланс. Но, спустя год или около того, стало бы невозможно работать вместе, чувство неловкости никуда бы не делось, как и чувство вины самого Фредди за то, что влез в чью-то жизнь со своей ненужной любовью. Так что, лучше уж было просто искать возможность не думать о кудрявом гитаристе, развлекаться и искать новые ощущения в жизни. Теперь уже за сценой приходилось играть выбранную много лет назад роль, лишь на несколько часов в неделю скидывая ее с себя, когда оставался с собой один на один. Вот сейчас, когда Мэй был то ли напуган собственным решением жениться, то ли просто перебрал с выпивкой, очень хотелось сделать шаг ближе к нему, коснуться его совсем не в дружеском касании… Но делать этого было нельзя. Фредди понимал, что у него нет никаких шансов, и перед ним теперь был женатый мужчина. Вокалист сделал пару шагов подальше от Мэя, к краю площадки. — Ну так от чего ты устал-то? — почему-то не забыл свой вопрос Брайан, напряженно глядя на Меркьюри. Этот взгляд было нелегко выдержать… — Да от всего, — Фредди развел руками, закинул голову и уставился на ночное небо, усыпанное звездами. — От того, что приходится жить по правилам, которые не я написал… Мэй хмыкнул. — Хватит с тебя того, что ты пишешь охеренные песни. Если ты еще и начнешь писать правила жизни, боюсь, ничем хорошим это все не кончится, — Брайан ощутил, как алкоголь все больше, вопреки здравому смыслу, ударяет в голову. — А что такого плохого было бы в том, если бы я писал правила жизни? — Фредди бросил на него взгляд и снова уставился на звезды. — Ты хоть понимаешь, о чем сейчас говоришь? — последовало осторожное уточнение. -  Фредди, ты пьян, как свинья. Какие, к черту, правила жизни? — А такие… Я бы запретил, чтобы люди были несчастны, чтобы они не влюблялись не в тех… Чтобы вообще не было вот всего этого — похоти этой… Всех этих шлюх… — Ты что, накурился что ли? — Мэю совсем не понравилось, как в этот момент заблестели глаза вокалиста, и он сделал пару шагов к нему. Не желая допускать физического контакта, Фредди отступил назад, но забыл про край площадки, и в следующий момент, лишь успев взмахнуть руками в тщетной попытке ухватиться за воздух, кубарем полетел вниз по железной лестнице. — Черт, Фредди! — сердце Мэя ушло куда-то в район живота, и он в один прыжок оказался на нижней площадке около неловко скорчившегося на ней вокалиста. Прикасаться к Фредди было страшно, где-то на подкорках сознания всплыло то, как Роджер рассказывал азы оказания первой помощи, которой его успели научить. Вдруг это прикосновение нанесет непоправимый вред? А если поврежден позвоночник? После такого полета по железной лестнице! Однако, Меркьюри завозился, грязно выругался себе под нос и принялся вставать. — Блять… — веско сказал он, усаживаясь и прислоняясь ноющей спиной к металлическим прутьям ограждения. — Ты как? — Мэй только сейчас сообразил, что стоит на коленях рядом с ним и пытается ощупать Меркьюри дрожащими руками. — Живой, как видишь… — Фредди согнул и разогнул ноги, попытался повертеться из сторону в сторону и пару раз глубоко вдохнул-выдохнул: алкоголь порядком успел выветриться из его головы за секунды падения. — Похоже, я в норме, — он попытался отстраниться от вездесущих рук Брайана. — Хватит меня лапать, я не Крисси. Мэй поспешно убрал руки и отодвинулся. Только сейчас он заметил, как правая рука вокалиста окрасилась кровью. — У тебя кровь… Меркьюри посмотрел на руку — во время падения он сильно содрал кожу и если не попытаться остановить кровь, точно образуется небольшая лужица. — Твою ж мать… — Фредди, морщась, попытался стянуть серебряный браслет с поврежденного запястья. — Дай помогу — снять украшение у Брайана вышло гораздо быстрее и бережнее. — Вот, надо перевязать хотя бы, — он поспешно вытащил из нагрудного кармана платок и обмотал им руку музыканта. Белая ткань тут же окрасилась в кровавый цвет. — Тебе бы показаться врачу… — Когда занимался боксом, мне влетало похлеще, и я не бегал к эскулапам, — ответил Меркьюри, забирая из рук гитариста браслет. — Твою ж мать… — на серебряном рисунке отчетливо проступали царапины от контакта со ржавым металлом ступеней. — Что у вас тут происходит? — Дикон и еще пара гостей, привлеченные шумом, появились на верхней площадке. — Уже ничего, дорогуши, — Фредди натянул улыбку на губы. — Я всего лишь пизданулся по этой лестнице. Но "Queen" было не суждено лишиться вокалиста, — он, придерживаясь за ограждение, встал, игнорируя протянутую руку Брайана и, оценив высоту падения, чуть тише добавил: — Был бы трезвый, точно свернул бы шею… — Меркьюри сделал осторожный шаг по направлению к лестнице и начал подниматься. — Дикки, его бы в больницу надо, он руку сильно повредил, — Мэй поспешил донести главное до самой ясной головы группы, пока вокалист, как всегда в своей манере, не перевел все в шутку и не отвлек внимание от проблемы. Джон кивнул, молча говоря: «ОК, сделаем», а вслух добавил: — Крисси волнуется куда ты пропал… Ноябрь, 2014. Лондон. Англия - И что это только что было? — Тейлор снял очки, когда Брайан вернулся. — Не важно… — попытался отмахнуться гитарист. — Не важно? Да нифига себе! Ты сначала залипаешь на это парня, буравишь его добрые два часа взглядом, потом, как горный козел, кинулся за ним, не объяснив ни слова. Что стряслось? — Роджер подошел к другу, вопросительно глядя на него. — Мелочи, Родж. Просто я что-то перенервничал с какого-то хрена… Сам не понял с какого. Не могу отделаться от мысли, что перед нами реинкарнация Фредди. — Ага, в реале он еще больше смахивает на него. Немного грима, поменять вокал и, я думаю, он был бы отличной копией. Но копии нам не нужны, — Тейлор продолжил подозрительно смотреть на него. — Что ты так пялился на его руки? — Браслет, — Мэй решил ничего не скрывать. — У него браслет, как у Фредди. — И что? Он его фанат и это прекрасно по нему заметно. Я не удивлен, что он таскает копии его украшений. Это не должно тебя удивлять до такой степени. Брайан уже было открыл рот сообщить барабанщику, что видел далеко не копию, но предпочел промолчать. Пока он точно не уверится во всем, лучше не трогать эту тему, хотя… — А как ты думаешь, у Фредди мог быть сын? — осторожно спросил Роджер с видом, словно сам не очень-то верил в то, что сказал это. Мэй удивленно наморщил лоб. — Родж… — он попытался собраться с остатками мыслей, — если ты подумал, что этот парень его сын, то… Не знаю. По логике вещей — Фредди был болен, когда должен был сделать этого парня. Но Фредерик не похож на умирающего, ВИЧ же от матери может передаться… — Ты лучше меня знаешь, что с современными лекарствами больные с ВИЧ живут ничуть не хуже здоровых, — Тейлор напряженно вертел карандаш в руках. — И он родился уже в то время, когда теоретически ему могли подобрать нужную терапию. Ты же сам слышал — его мать рано умерла. — Что за нелепая теория? — вздохнул Брайан и устало опустился в кресло. — Я понимаю, что всем нам хотелось бы, чтобы от Фредди что-то осталось, что-то большее, чем его песни, но ты же сочинил сказку. Почему в завещании ни слова про этого парня или его мать? Думаешь, он не знал бы? — А может быть и не знал, а она не стала вмешиваться, решив, что огласка ей не нужна. Мэй пожал плечами. — Это все фигня. Я не верю. Роджер, Фредди бы не стал рисковать чьей-то жизнью, опасаясь передать болезнь. Да и ты же видел его физическое состояние. Вряд ли у него были силы на женщин. Не может Леклер быть его сыном, поверь мне… Роджер покачал головой: пока что у него сложилась вполне себе ясная теория и не хватало пары доказательств… Но, как ему казалось, они не должны были стать большой проблемой. — Так что у нас по проекту? — Мэй перешел на другую тему. — Какие у тебя мысли? — А что тут можно сказать? — развел руками барабанщик. — Ты все еще считаешь, что он идеален для нас? Ты видел, сколько в нем подводных камней и насколько у него сложный характер? Брайан кивнул. — Да, я видел это, с ним сложно. Но, с другой стороны, он хотя бы честно признался во всем, что думает. Но это не нравится мне, Родж, — музыкант опустился на один из диванов. — Он будет пытаться выехать за счет нашего имени. Хотя и сейчас он выезжает за счет Фредди. Роджер махнул рукой. — Ну вот тут я его как раз понимаю, и при всех прочих минусах, которые я в нем вижу, это не могу отнести к таковым. Мы все в той или иной мере выезжаем за счет Фредди, Брай. Не отрицай это. Да, мы хотим сохранить его память, но согласись — мы до сих пор делаем на нем деньги. "Queen" это не только Фредди. Это ты, я и Джон. Но для тех, кто не в теме — "Queen" — это и есть Фредди, а ты всего лишь лохматый гитарист, имени которого знать совсем не обязательно. И это немного обидно, согласись. Не один он писал хиты. Фредди забрал себе львиную долю славы, но нам осталась возможность распоряжаться капиталами. Поэтому тут я не могу иметь ничего против этого парня. Он расчетлив, и в современном шоу-бизнесе иначе не выжить. — Но в остальном? — поморщился Мэй. — Почему мне иногда кажется, Брайан, что ты терпеть не можешь принимать важные решения? — вздохнул Тейлор, устало глядя на друга. — Как музыкант он талантлив, я не спорю. Он понимает суть нашего бизнеса. Но ему не по пути с нами. Первое, о чем я уже говорил, — его схожесть с Фредди. И он не хочет это менять или хотя бы попытаться изменить. А теперь представь себе, что будет, когда станет известна его биография? Мы опять погрязнем в этих журналистских скандалах. Тебе снова хочется сидеть в осаде от журналистов и фанатов? Мне вот хватило этого по самые уши и даже видя, какие доходы это может принести, я не согласен снова влезать в это дерьмо. Кроме того, мы достоверно не знаем, чей он сын. Ощути масштаб катастрофы, если вдруг кто-то додумается каким-то образом сделать тест ДНК? Ну и потом — он сложившаяся звезда. Ты слышал, что он сочиняет, — это круто. Он творческая единица. А нам нужен чистый лист, так что я за МакМиллана, даже если завтра он приедет и будет тут стоять и блеять, как горный козел. В конце-концов, в твоих коробках были еще около пяти записей, которые были вполне себе ничего. — Значит, совершенно точно не хочешь видеть этого парня в проекте? — нахмурился Мэй. — Однозначно, — Роджер водрузил очки на нос и улыбнулся той самой улыбкой из семидесятых. — Советую тебе не заморачиваться и не заниматься самокопанием. Езжай домой, пока пробок не так много, — он направился к двери. — И не пытайся меня уговорить сменить решение. Переспи с этой мыслью и поймешь, что я полностью прав. Леклеру с нами не по пути, — он закрыл за собой дверь, кивнул секретарше на прощание и шустро сбежал по лестнице. Однако, стоило Тейлору оказаться в своем авто, его деланная веселость сошла на нет и он достал мобильник. Пришлось с минуту копаться в списке контактов, прежде чем нашелся нужный. — Добрый день, доктор Смит, — поприветствовал Тейлор семейного врача. — Вы не могли бы мне помочь в одном вопросе? Мне очень нужно знать достоверные сведения о том, какова вероятность рождения от ВИЧ-инфицированного отца здорового ребенка и какова вероятность заражения женщины от контакта с таким мужчиной… Зеленоватый свет от циферблата будильника никогда не действовал на нервы и не проникал под закрытые веки, однако сейчас зеленое свечение не давало уснуть. Брайан, стараясь не потревожить Аниту, перевернулся на бок и глянул на часы — половина четвертого утра. Все нормальные люди в это время спят, а он… Он был бы нормальным и привычно заснул бы, если бы мысли в голове не крутились бешеной каруселью. Музыкант и раньше накануне тура иногда лишался сна на пару ночей, но тогда на душе было гораздо спокойнее, чем сейчас. Сейчас смутное чувство тревоги и чего-то ускользающего, что очень хотелось удержать, не давало покоя. Что-то внутри упорно твердило, что вчера он совершил множество ошибок. Для начала нужно было настоять на том, чтобы Леклер остался в проекте. Нужно было спорить с Роджером до хрипоты, как это бывало в прежние времена, но настаивать на своей точке зрения относительно молодого музыканта. Нужно было запихнуть куда подальше свое слишком трепетное отношение к наследию Фредди. Тейлор был тысячу раз прав — все они делали деньги на его имени и это был факт. Давно пора уже это принять. Как сольные музыканты они бы в жизни столько не заработали, но как группа — тут пределов финансовой выгоде быть не могло. Фредерик был прав, и не нужно его было винить в том, как он относился к своему участию в проекте. Он молод, он представитель рационального поколения, которое знает, что хочет от жизни, и нужно отдать ему должное — он просчитал ситуацию, решил взять от нее максимум. Фредерик… Брайан закрывал глаза и на него опять смотрел этот карий взгляд. Ореховый омут под длинными ресницами. А еще эти растрепавшиеся волосы — привет из далекой молодости от самоуверенного Фредди Булсары! И не только молодой музыкант стал приветом из прошлого. Этот чертов браслет! Вероятность спутать его с каким-то еще была исключена. Это был тот самый, что был на Фредди в день свадьбы, и на нем все еще были заметны те царапины от падения с лестницы. Откуда он взялся у провинциального музыканта? Коллекционер… Чертовы аукционы! Сколько же имущества Меркьюри уже было продано? Наследие медленно, но верно расползалось по коллекциям фанатов. И это было нормально. Куда еще девать одежду, сценические костюмы, мебель? Но ведь было же у них негласное правило — они не выставляли на продажу слишком личные вещи! Тогда, в первые месяцы после смерти Фредди, когда нужно было брать себя в руки и разгребать оставшиеся дела, они решили, что ничего личного не будет выставлено на продажу. Его черновики песен, некоторые украшения, к которым он трепетно относился, письма… Хотя иногда письма и открытки все же всплывали. И последний блокнот Фредди тоже нашел своего нового хозяина через аукцион, но до сегодняшнего дня ни одного личного украшения не было. Сценическая бижутерия в расчет не шла. Браслет, что был на руке Фредерика, был одним из любимых у Фредди, и Мэй помнил, как вокалист покупал его в небольшом ювелирном в Японии. Как такая вещь могла оказаться у постороннего человека? Ведь все, что было личным, осталось храниться в Гарден Лодж под присмотром Мэри. Не хотелось думать, что единственный близкий друг могла предать Фредди. Хотя… Время неумолимо делало свое дело, и где гарантии, что Остин не решила извлечь максимальную выгоду из всего, что было? Им сказать она могла одно, а на деле сделать совсем другое, надеясь, что ничего из проданного ею никогда не выйдет за рамки частных коллекций. А еще… Еще горячее Брайана жгла мысль, что где-то там, в коробках в подвале Гарден Лодж, должен был быть дневник. Они знали, что Фредди с юности что-то вечно записывал в пухлую тетрадь с завязками, которую позаимствовал у Кашмиры. Тетрадь всегда была с ним в туре, и после похорон ни у кого не хватило смелости прочесть ее. То, что было на душе у Меркьюри, должно было умереть вместе с ним. Лучше было бы сжечь ее в камине гостиной Гарден Лодж, но тогда это показалось кощунством… Где же сейчас этот дневник? Кое-как дождавшись утра, Брайан, даже не заглянув в ванную, схватил телефон. Номер Мэри уже давно не был у него в списке последних набранных, но нашелся быстро. Заспанный голос женщины ответил через вереницу длинных гудков. — Господи, Мэй, ты смотрел на часы? — было заметно, как Мэри пытается сконцентрироваться. — Извини, что разбудил, но уже утро, — глупо ответил Брайан. — Можешь ответить мне на один вопрос? Касаемо Фредди. — Еще бы два часа… — вздохнула женщина. — Говори давай, — было слышно, как она перевернулась на другой бок в кровати. — Зачем ты продаешь те вещи Фредди, которые мы договаривались не трогать? — Что? — в голосе Мэри послышалось удивление. — То. Я видел его японский браслет на одном парне. — Что за черт, что ты городишь, Мэй? — напряженно ответила женщина. — Я ничего не продавала. Мало ли копий бродит в фан-клубе… — Это не была копия. Я точно знаю, что это был оригинал, и он должен храниться у тебя. Все его личные украшения остались в Гарден Лодж. — Брайан, — голос Остин стал серьезным. — Я ничего не продавала. Ты можешь облазить все аукционы в интернете, направить запросы в любые аукционные дома — я ничего не продавала. Все лежит так, как лежало. — Ты можешь убедиться в том, что все на месте? Ты уверена, что за эти годы ничего не пропало? В разговоре повисла пауза, женщина снова заворочалась, на этот раз, похоже, вставая. — Думаю, да… — Не слышу уверенности в голосе. Так «Думаешь да» или точно — «Да»? — Три года назад в подвале был ремонт, прорвало трубы. Пришлось срочно выносить оттуда все вещи. Практически ничего не пострадало. Но это делали рабочие. Может быть, что-то могли украсть… — Мэри… — Мэй с укоризной вздохнул. — Я не могла уследить за всем одновременно, — моментально ощетинилась Остин. — Ты хоть понимаешь, сколько тут всего? Десятки совсем немаленьких коробок. — То есть, у тебя нет уверенности в том, — Мэй продолжил гнуть свое, — что ничего не пропало? — Я не знаю… — вздохнула женщина. — Если ты дашь мне время, неделю или около того, я посмотрю все точно. — Лучше бы я забрал у тебя его вещи. — Не начинай, пожалуйста, — поморщилась Остин, но Мэй, быстро попрощавшись, уже закончил разговор. Итак, очевидно, что ушлые рабочие подсуетились, быстро сообразив, в чьем доме они перетаскивают коробки с хламом и что это может быть за хлам… Мэй закрыл глаза, соображая, что теперь делать. Если Мэри скажет, что не хватает еще чего-то, то что тогда? Что еще могли украсть? Еще украшения, некоторые из которых были действительно дорогими. Черновики песен, наброски рисунков… Переписку… Дневник. Чертов дневник! И почему никто не решился прочесть его? Сейчас было бы проще! Не нужно было бы теряться в догадках по поводу того, что писал Фредди. В лучшем случае там его мысли о ситуациях, в которые он попадал, мнение о людях, в худшем… С него бы сталось записывать и интимные подробности своих приключений! И что будет, если дневник окажется в грязных руках? Один раз они уже едва смогли заставить сбавить обороты Хаттона, второй раз может быть все, что угодно. Конечно, правду особо не скроешь, но некоторые ее аспекты… Что-то слишком личное для того, кто уже не мог сказать ни слова в защиту тайны своей частной жизни. Что там говорил Фредерик? В Монтрё живет коллекционер? И что же еще может оказаться у него? Что еще он мог купить из похищенного? И как много людей еще могут увидеть что-то глубоко личное? Сейчас он отдал по каким-то неведомым причинам дорогой сердцу Фредди браслет, а завтра, когда понадобятся деньги, продаст личную переписку, дневник, на основе которых можно будет написать не один бестселлер типа проклятых пошлых «Пятидесяти оттенков серого» или как там называется эта книга, на которой помешался весь мир? Пусть их обвиняют, что они делают деньги на имени Фредди, от этого никуда не уйти и не исправить, но можно было попытаться спасти остатки его права на тайну личной жизни. Достаточно уже откровений.