DOOM

Пойти Чимин мог лишь в одно любимое место — гей-бар, где работал его друг Намджун. Только там можно было напиться за счет заведения перед тем, как покончить с собой. К тому же, наверняка Чимин давно потерял квартиру, а снимать не было ни денег, ни желания. Неизвестно, где сейчас находился его младший брат. Наверняка он вернулся к родителям, куда меньше всего хотелось идти расстроенному юноше. Завалился в бар Чимин уже пьяный. Но недостаточно пьяный до такой степени, чтобы свести счеты с жизнью. Перед смертью ему хотелось напиться за все те годы трезвости и смирения, чтобы, когда ему делали вскрытие, вместо крови нашли чистый спирт. — Приветик, Намджунни, — растирая слезы по щекам, Чимин забрался на высокий барный стул. — У меня нет денег, но я надеюсь, что ты угостишь меня сегодня. Видишь, как мне надо… Он улыбался той улыбкой, которой обычно улыбаются люди в отчаяннии. Такие частенько появлялись в баре. С Намджуном Чимин сдружился три года назад, когда впервые сюда заявился, но это было впервые, когда юноша находился в состоянии нестояния. — Чего-нибудь покрепче. Но только не сильно крепко! Все-таки Чимину еще нужно было дойти до моста. Отключаться и просыпаться снова в этом дрянном мире не хотелось совсем. Старый друг немедленно налил Чимину хороший виски за счет заведения. Он так давно его не видел, что уже забыл как тот выглядит. — Ты где пропадал?! — беспокойно воскликнул Намджун. — Мы тебя уже полгода ищем! А ты словно сквозь землю провалился! Видя подавленное настроение Чимина, Ким тяжело вздохнул и понизил голос. Он не хотел еще больше расстроить друга. — Ладно, можешь не отвечать. Я рад тебя видеть. Что случилось, Чимин? У тебя какие-то проблемы? Я могу тебе помочь? Чимин с трудом удерживал свою голову в стабильном положении, подперев ладошками подбородок. Он мило улыбался, смотря на Намджуна так, будто они говорили о погоде. — Где был? То там, то сям, — пожал плечами юноша, начиная залпом пить виски. Надолго его не хватило, и Чимин закашлялся, краснея от стукнувшего в мозг алкоголя. — Один там об меня ноги вытер и второй сям тоже. Маленьким пальчиком Пак водил по бутылочке виски, ласково ее поглаживая. — Помочь? Можешь дать мне телефончик на минуточку, а еще деньги на такси? Вот… А ты это возьми в качестве оплаты! Чимин стянул с себя золотое колечко и положил перед Намджуном. Он даже и не собирался слушать возражения, потому что это колечко все равно потом бы оказалось на дне морском вместе с ним. Конечно же, Намджун не принял кольца. Он отдал свой телефон Чимину, а также одолжил деньги на такси. Ким всегда был хорошим другом, но сейчас он и не догадывался от страшных планах Пака. — Посмотри на того парня, — усмехнувшись, сказал Намджун. — Он приходит сюда каждый день. Как раз в твоем вкусе, что думаешь? За одиноким столиком сидел знакомый Чимину человек. Это был Ким Сокджин, его постоянный клиент, который видимо перешел в другое заведение после пропажи милого официанта. Однако место рядом с ним недолго пустовало, потому что спустя время к нему подсел светловолосый молодой человек, который после откровенно флиртовал с ним. Удивительно, но раньше бы скромный Джин замкнулся в себе и не стал отвечать на подобное, теперь же он не менее смело заигрывал со случайным посетителем. — Только попробуй теперь отбери. Вьются вокруг него, как мухи на мед! — с досадой воскликнул бармен. Вид Джина, пусть и немного размытый из-за помутнения в глазах, вызвал ностальгию. Пусть Чимин и не чувствовал к этому человеку любви, как к Чонгуку, но этот человек был по-своему дорог, как друг или старший брат. В последнюю их встречу Джин выглядел побитым, а сейчас он здоров и полон жизни. И, кажется, счастлив. Пьяный мозг Чимина не воспроизводил ничего, кроме воспоминаний. — Ну что же… на посошок, как говорится, — хихикнул Пак, снова взглянув на Намджуна и глотнув виски для храбрости. Раз собрался помирать, надо что-нибудь и безумное сотворить, встретиться со старым другом, так сказать. Поправив прическу, Чимин, шатаясь, поднялся и почти модельной походкой прошел к Джину. Прежде, чем он бы его заметил, Пак плюхнулся прямо к нему на колени. Его совершенно не смущало это, да и в гей-баре, ночью, это было нормальным явлением. — Ох, Джинни, приветики. Так вот, где ты, я тебя искал, котик. Я же знаю, что одной ночи тебе не хватило, поэтому был уверен, что ты вернешься за добавочкой, — чуть ли не помурлыкал довольный Пак. Сидящий на чужих коленочках Чимин пьяно улыбнулся. Он посмотрел на парня, который пытался с ним до того флиртовать, и снисходительно улыбнулся, после снова поворачиваясь к Джину и обхватывая ладошками его лицо. Хватило секунды, чтобы пухлые губы Чимина столкнулись с губами давнего друга. Мальчишка, абсолютно не смущаясь, целовал Джина горячо и страстно, ерзая на его коленях и не закрывая глаз, специально, чтобы насмешливо посматривать на блондина напротив, который несколько минут назад играл в свой детский флирт. Шокированный поведением внезапно появившегося друга, Сокджин застыл на месте. Только спустя некоторое время он смог, наконец, с той же страстью ответить на пьяный поцелуй в исполнении Чимина. Оскорбленный блондин, который до того флиртовал с Кимом, исчез из поля зрения также быстро, как и появился. — Чиминни… — прошептал Джин в его губы, после того, как оторвался. — Я скучал по тебе. Планы на мост отменялись, потому что юноша почувствовал головокружение и тошноту. Ему действительно стало плохо от количества выпитого алкоголя. К тому же с Джином было не так страшно, с Джином было уютно, комфортно и хорошо, словно он мягкая подушка, в которую можно выплакаться. — Джинни… Джинни… — слезы Чимина падали ему на одежду, оставляя мокрые пятнышки. — Я такой никчемный. И никому не нужен. Джинни, отвези меня к мосту… Джинни… Словно кукла-неваляшка, Чимин качал своей головой вперед и назад на свои слова. Он засыпал, поэтому поцелуй в конце стал немного односторонним. Уложив голову на широкое плечо парня, Чимин через некоторое время засопел ему на ухо. Отключился он быстро, ничего не объяснив про свое внезапное появление. К тому же Джин был удобным и теплым, на нем приятно заснуть, сжимая ручками ткань чужой рубашки и тихо причмокивая губками, словно младенец. Видимо, суицид на сегодня отменялся — сначала нужно поспать. Да и у Джина появилась проблема в лице мальчишки, уснувшего у него на коленочках. Намджун и Джин молча переглянулись между собой, когда маленькое ходячее недорозумение наконец-то уснуло. Парням ничего не оставалось делать, кроме как перенести их пьяного товарища в такси. *** Проснулся бедолага в знакомом месте. Это был дом Джина, милый и уютный, как и сам хозяин. Младший братишка Чимина лежал рядом с ним и крепко его обнимал, несмотря на то, что старший пропах алкоголем. С ним было все в порядке, а это главное. Наверняка ребенок слишком сильно скучал по нему, поэтому теперь не мог отлипнуть. Видимо, Ким был настолько добр, что забрал мальчика к себе домой, пока Чимин куда-то исчез. Это означало, что малыш избежал встреч с пьяным отцом, побоев и унижений. Для юного алкоголика день начался не с кофе, а с дикой головной боли и сухости в горле. Он открыл глаза, а потом ойкнул, увидев перед собой знакомое личико своего младшего брата. Чимин не видел Чанни уже столько времени, что сейчас не смог сдержать своих слез. Он крепко обнял ребенка, прижимая его к себе и всхлипывая. Младший брат тоже ревел, утыкаясь братику носом в плечо. — Я больше не буду уроки прогуливать! И убираться буду теперь всегда, правда! И кушать фрукты! Только не уходи больше, пожалуйста! — громко воскликнул Чанни, наивно предполагая, что его старший братик ушел из-за того, что он не слушался. Они вместе плакали и обнимались, долгое время, не в силах по-другому выразить горечь от разлуки. Чимин наконец отстранился, обхватывая щечки ребенка руками и осматривая его лицо на наличие ран. — Чанни, с тобой все хорошо?! Как твое здоровье?! Ты хорошо питался и достаточно спал? Не болел? — Нет, за мной присматривал братик Джин! Он научил меня играть в баскетбол, и теперь я лучший в его команде, правда-правда! А я еще я теперь бегаю по утрам с братиком Джином! — Братик Джин? — удивленно шепнул Чимин, поглаживая пальчиками щечки ребенка. Только сейчас до юноши дошло, что они находятся в квартире у Джина. — Проснулись, наконец, — с улыбкой произнес вошедший в комнату хозяин. Он был одет в домашнюю пижаму, но выглядел бодро и опрятно. — Идемте завтракать. Давно никто не готовил для Чимина. Все семейство было в сборе и уплетало наивкуснейшие оладушки от лучшего шеф-повара данного дома. На столе стоял клубничный джем и взбитые сливки. К тому же на выбор предлагался апельсиновый сок и кофе. Маленькому же негоднику, который выпил слишком много вчера — обезболивающее, таблетка от похмелья и стакан освежающей водицы. — Тебе повезло, что сейчас выходной день, и я могу за тобой ухаживать, Чимин. В следующий раз предупреждай, когда тебе захочется выпить, — в шутку говорил лучезарный Джин. Голова нещадно болела. Но больше всего у Чимина болела совесть. Он стыдливо опускал взгляд на свои колени, как провинившийся школьник. Юноша с трудом вспоминал, что вчера было, потому что в голове была какая-то каша из слез, алкоголя и мыслей о Чонгуке. — Прости, — тихо извинился юноша, выпив таблетку и запив ее водой. Есть не хотелось от слова совсем, казалось, будто даже запах съестного может привести к тошноте. К тому же он все еще чувствовал дикую апатию. Несмотря на встречу с братом и Джином, Чимин ощущал то, как уверенно пропадает в своей тоске и депрессии. Его брат тем временем без зазрения совести ел уже третий оладушек, щедро намазанный взбитыми сливками. Он смог схомячить около пяти, умудрившись перепачкаться во всем этом сладком великолепии. Чимин ласково улыбнулся и вытер салфеточкой его губы и щеки. Чанни недовольно поморщился, мол, взрослый уже, а потом встал со стула и подбежал к Джину, чмокая его в щеку. — Спасибо за завтрак, братик Джин! Я буду во дворе! — воскликнул мальчишка и пулей пустился к выходу. Когда Чимин и Джин остались наедине, юноша еще более погрустнел. Многое изменилось с тех пор, как он исчез на полгода. — Мою съемную квартиру забрали, да? — поинтересовался юноша у Джина. — Спасибо, что приютил брата. Прости за это все. Я бы пообещал, что отдам тебе деньги за его содержание, но, честно, я не могу говорить уверенно. У меня нет денег сейчас, мне нужно найти новую работу. Могу я воспользоваться твоей ванной и взять несколько твоих вещей? Мне правда очень стыдно просить это, но у меня ничего нет, и меня так не возьмут на работу. — Да, тетушка Чхве уже давно сдала квартиру другому постояльцу, — ответил Джин, тыкая вилкой в оладушек, который никак не хотел отлипать от тарелки. — Я забрал твои вещи, потому что надеялся, что когда-нибудь ты вернешься. Ни за что не надо платить. Я сделал это для себя, чтобы не быть одиноким. К тому же наша команда опустеет без самого шумного участника. Джин успел измениться практически до неузнаваемости. Он осветлил волосы, поменял стиль в одежде и даже его взгляд стал более взрослым, осознанным, будто он мигом повзрослел на лет пять. — Ты можешь жить у меня, сколько потребуется. Места здесь достаточно, да и твой братишка только рад будет, — с улыбкой ответил хозяин дома. — Ванной можешь воспользоваться. Там уже висит полотенце. — Почему ты помогаешь человеку, из-за которого тебя избили? — непонимающе шепнул Чимин, водя пальчиком по ободку стакана — У тебя ведь из-за меня одни неприятности. Он поднял на Джина свой усталый взгляд. Действительно не понимал благородных порывов этого человека помочь: Джин был красив, у него был уютный дом и любимая работа. Неужели ему не хватало приключений? — Я устроюсь на работу. Мне бы хотелось пожить у тебя, но если ты позволишь отдавать мою зарплату тебе. Не смогу жить здесь, как нахлебник. Однажды он уже пожил, как нахлебник, в другом доме. В итоге это обернулось пытками и разбитым сердцем. Сомнительное удовольствие. — Хорошо, будем планировать бюджет вместе, — согласился Джин. — На мне будет готовка и все, что с ней связано, а на тебе уборка. Так мы облегчим труд. Ты для меня не нахлебник, а очень нужный человек. Не говори так, будто по гроб жизни мне обязан. После того, как Джин съел свою порцию, то он поставил пустые тарелки в раковину. Парень пил горячий кофе с сахаром и смотрел в окно, наблюдая за младшим Паком. — Почему я тебе помогаю? А ты сам не догадываешься? Я до сих пор люблю тебя, Чимин. «Любит». Чимин опустил взгляд. Почему он не мог любить этого человека, который был так внимателен и чуток к нему? Почему он любил Чонгука, который не любил его? Словно замкнутый порочный круг, любовный круг, где нет углов, лишь бесконечная полоса. — Прости. И спасибо. Чимин торопливо поднялся со стула, вымыв за собой стакан в раковине. Он нашел чемоданы со своими вещами, взял чистые и скрылся за дверью ванной комнаты. Под душем можно было тихо поплакать, пытаясь оттереть с себя не только дорожную пыль, но и воспоминания за последние полгода. Его состояние было так похоже на состояние трехлетней давности, только в разы хуже. Возможно, он обидел Джина. Одного из немногих, кто относился к нему с вниманием. Когда же Чимин вышел из ванной, то обнаружил, что Джин совсем на него не злится. Наоборот, парень ждал, когда тот вернется, чтобы вновь с ним поговорить. На этот раз он сидел в гостинной и листал спортивный журнал. — Знаю, что сейчас тебе трудно об этом говорить. Я подожду, когда ты сам захочешь открыть мне свое сердце и поделишься всем тем, что тебя мучает, — спокойно и рассудительно произнес Джин. — Гораздо проще рассказать кому-то о том, что тебя тревожит, чем молча переживать все в себе, как думаешь? Я никому не расскажу твои секреты и не буду осуждать, как настоящий… друг. Чимин вытирал свои волосы полотенцем, стыдливо опуская взгляд. Он снова чего-то стыдился. Наверно, себя самого. — Возможно, когда-нибудь, — нехотя согласился Чимин. Ему трудно было даже вспоминать о произошедшем. — Не волнуйся, я в порядке. Сейчас в порядке. Наверно, то, что произошло, должно остаться в прошлом. Я не хочу тревожить это сейчас. Прости. Юноша сел рядом с парнем и опустил ему на плечо свою голову, устало прикрывая глаза. Ласковые и тёплые руки приобняли Чимина. Джин старался подарить юноше всю свою заботу и нежность, чтобы он восстановился после пережитого. — Я вижу, что не все в порядке. Особенно вчера в баре. Ты так напился, что я даже и не ожидал. А еще мы долго целовались… Наверное, в твоей жизни произошло что-то очень страшное, раз ты решился на это. Тебя довел тот странный человек? Кто же он такой, раз позволяет обращаться с тобой жестоко? Все-таки Джин был слишком любопытен. Мучили вопросы, да и к тому же ему нужно было разумное объяснение длительному отсутствию Чимина. Он ненавидел Чонгука всей душой, но даже не знал, кем он является для Пака. — К сожалению, человек, который был ближе всех, — тихо ответил Чимин, пожав плечами. Это единственное, что он мог рассказать Джину.

***

Выговориться о произошедшем Чимин решился только через несколько недель. Когда душевные раны перестали так сильно ныть, а также появилось новое дело — он устроился работать в детский сад помощником нянечки. Пак всегда мечтал работать с детьми, но из-за отсутствия соответствующего образования не мог получить должность выше. Устройство на работу Чимин решил отпраздновать, поэтому купил соджу для себя и Джина, а также пиццу для своего младшего брата. В ночь этого дня Чимин все рассказал Киму, лишь умалчивая имена семьи Чон. Он заменял их на сокращения, потому что даже после всего того, что было, не хотел подставлять. Рассказывал все это парень шепотом, когда они оба лежали друг напротив друга на кровати. Джин внимательно слушал его, не перебивая. Чуткие глаза смотрели на грустное и любимое личико, стараясь утешить его. Теплые же руки сжимали хрупкие ладошки и прижимали их к себе. Парень не знал, как по-другому успокоить бедного Минни. — Они все в прошлом. Теперь, когда ты избавился от них, у тебя есть возможность начать все с чистого листа. Я помогу тебе в этом, — уверил его близкий друг. — Только когда ты ушел, я понял, что потерял нечто важное. С тех самых пор я каждый день искал тебя в толпе прохожих, парнях на одну ночь. И только сейчас я осознал, что все они были похожи на тебя. Но ничто не могло заменить настоящего Пак Чимина для меня. Ты особенный и самый неповторимый мальчик на свете. Почему Чимин снова улыбался фальшиво? Его улыбка дрожала так, будто рисковала рассыпаться, а перед лицом то и дело возникало лицо Чонгука. Он пытался вернуться к истокам. С чего началась его любовь? Юноша впервые увидел Чонгука, когда самому недавно исполнилось шестнадцать. Этот парень улыбался, разговаривая со своими друзьями. А Чимин стоял чуть дальше и удивленно на него смотрел. Красивый и улыбается… не так, как все. В его улыбке нет насмешливости, она настоящая, такой ни у кого нет. А глаза чистые и светлые, как у самого святого ангела. Тогда Чимин стоял и просто смотрел, прижимая к груди свои руки. Второй раз они встретились взглядами на совместной физкультуре. Чимин не любил спорт, а этот мальчик выглядел очень спортивным. Пак всегда оставался, чтобы наблюдать за тем, как он играет. И рисовать его. Тогда он только начинал, лицо Чонгука выходило мультяшным, но Чимин продолжал рисовать. Чонгук никогда не обращал на него внимания. Все его взгляды не были наполнены чем-то теплым. Все его взгляды, напротив, обжигали своим холодом, но Чимин любил эти взгляды, потому что, какими бы они ни были, они принадлежали Чонгуку. И Чимин тоже хотел принадлежать Чонгуку. Этот мальчик был похож на его отца. Улыбается, но смотрит холодно. Не замечает, но остается одним из близких. Никогда не отталкивает далеко и держит на расстоянии, достаточном для использования. Сейчас Чимин смотрел в глаза Джина и с каждой секундой ему становилось хуже. Глаза наполнялись слезами. Он вдруг осознал, что оставил своего мальчика одного. Бросил его на произвол судьбы. — Прости, я, кажется, сломался, — совсем невесело улыбнувшись, Чимин вытер глаза рукавом пижамы. — Тебе не нужно просить прощения у меня, — тяжело вздохнул Джин, прижимая к себе всхлипывающего юношу. — Я люблю тебя! Люблю… Люблю! Слышишь? Столь теплые и нужные слова произносили не те уста. Нежные руки обнимали его, но это не были руки Чонгука. А может это даже и хорошо? Джин никогда бы не сказал Чимину грубого слова, никогда бы не стал мучить и обижать. Да он бы всю жизнь отдал, только чтобы его любимый мальчик был счастлив. Джин вновь и вновь повторял, как сильно и страстно любит Чимина, как обожает и желает его. Наверное, он был единственным человеком, кроме его брата, который так тепло относился к нему. — Ты сделал меня таким, — прошептал Ким, поглаживая щеку любимого. — Когда ты сжимал мою ладонь и улыбался мне, то я хотел тебя. Когда же ты меня обнимал, я снова хотел тебя. И даже когда я видел, как ты спишь с другим, то я все равно хотел только тебя. Все мои мысли, чувства, желания — всем этим ты полностью овладел. Я мечтаю создать с тобой семью, чтобы мы вместе могли воспитывать Чанни, чтобы каждый из нас был счастлив. Совсем ненадолго Джин припал к губам возлюбленного, но тут же отстранился и посмотрел ему в глаза, крепко держа за плечи. — Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты стал моим? — Я не знаю, Джин, не знаю! Как бы я хотел знать это! — Чимин кинулся к Джину, крепко его обнимая и утыкаясь носом в щеку — Прости меня! Прости! Прости! Я не знаю, что нужно сделать, я чувствую себя ужасно, потому что не знаю этого! Он ронял слезы на простынь и тихо хлюпал носом, прижимаясь к Джину и поглаживая его рукой по плечам. Джин был ему очень дорог, он его любил, но… но не так, как Чонгука. Джин был скорее старшим братом, его милым другом, но не любовником. И Чимин ничего не мог поделать со своим несчастным сердцем. — Ты очень хороший, Джин. Правда, очень хороший. Ты спас меня. И продолжаешь спасать. Сладкие губы Чимина коснулись губ Джина, ласково целуя. Он хотел выразить в этом соленом от слез поцелуе все свои чувства. Его руки обвивали шею парня, поглаживая. Это меньшее, что он мог сделать для такого близкого человека, который появился в его жизни слишком поздно. — Мы уже семья, — тихо шепнул Чимин, погладив щеку Джина. В объятиях Кима он действительно смог найти спасение и утешение. Теплые и ласковые прикосновения становились все настойчивее и Чимин не смог сопротивляться навязчивому желанию быть кому-то нужным, ощущать любовь и заботу. Он смог отдать всего себя единственному парню, которого заботили его чувства, хотя он просто-напросто воспользовался его любовью, чтобы представить себя вновь с Чонгуком, который искренне его любит. Чимин думал, что одного раза для Джина будет вполне достаточно, но тот оказался страстным любовником, который не давал ему расслабиться всю ночь. Удивительно, но за такое удовольствие не нужно было платить подчинением, своей свободой и чем-то другим. Со временем Пак и забыл, что все бывает так просто. А засыпать в чьих-то крепких руках было гораздо приятнее, чем в одиночестве. На следующий день после теплой ночи с Джином, во время которой Чимин получил физическое удовлетворение и моральную разгрузку, он отправился на свою работу. Это был его первый день там. Обязанности помощника нянечки были не трудные — расставлять еду на стол перед тем, как малыши будут кушать, убирать игрушки после игровых часов, следить за детишками во время прогулок и помогать им в каких-то сложных для них вещах. Чиминни детей очень любил — вероятно, потому что ему всегда необходимо было о ком-то заботиться. Детишки тоже любили Чимина, потому что он был добрым и веселым. Самых маленьких Чимин брал на ручки, а с теми, что постарше — играл в прятки и дочки-матери. За один рабочий день он устал, но получил большую дозу позитива от детей. Их ручки крепко обнимали его ножку, а тоненькие голоса звали по имени, желая снова играть. Пак остался доволен тем, что все-таки решился устроиться на работу мечты. Это хоть немного отвлекало от мыслей о Чонгуке. За все эти дни от Чона пришло лишь одно сообщение: «Когда ты вернешься домой?». Так как ответа не последовало, больше он ничего ему не написал. После тяжелого рабочего дня Чимин вместе с Джином направился в супермаркет, чтобы купить продукты для приготовления ужина. Они держались за руки, как самая настоящая влюбленная парочка, мило беседовали и обсуждали успехи младшего братишки. Пока Джи расплачивался на кассе, Чимин ожидал его на улице. В десяти метрах от магазина он увидел знакомый силуэт. Это был Чонгук. Он безмолвно смотрел на своего мальчика, зная, что тот ушел от него к другому. В душе ангела зарождалось новое чувство, нечто пугающее, способное погубить множество жизней. И Чимину следовало его остановить, пока не поздно. Увидеть человека, о котором он думал все свое время, было ударом. Чимин поджал губы, не отрывая своего взгляда от Чонгука. Он давно хотел увидеть его. Убедиться, что с ним все хорошо. Еще раз посмотреть в его глаза и увидеть холодную улыбку. Не выдержав, Чимин все же подошел к нему ближе, оказываясь рядом. Он пытался что-то сказать, приоткрывая дрожащие губы, но получалось с трудом. — Ты легко одет. Наступила осень. Ты можешь простыть, — пытаясь говорить спокойнее, пробормотал Чимин. Его руки неуверенно потянулись к молнии на толстовке Чонгука и застегнули ее, чтобы любимому мальчику было теплее. Чимину было больно. Чонгук не любил его всегда, а сейчас, возможно, даже ненавидел. Он не мог прочитать это по его взгляду, потому что взгляд Чонгука никогда нельзя было прочитать. — Вернись домой, — дрожащими от холода губами сказал Чонгук. Если бы Чимин не сделал так, как приказал Чонгук, наверняка он бы исполнил задуманное и Джину бы точно досталось. К тому же он снова мог сотворить что-то ужасное и с самим юношей. Взгляд Чонгука оставался таким же безразличным и холодным, но на этот раз он не улыбался, а пристально смотрел в глаза своей жертве. Времени было мало. Если Джин снова увидит их вдвоем, то уйти тихо не получится, а это грозило большой опасностью для всех. Поджимая губы, Чимин обернулся. Джин все еще расплачивался, весело разговаривая с кассиром. А вот Паку было совсем не весело. Сердце настойчиво кричало только об одном человеке. Чимин снял с себя свой мягкий шарф и намотал на шею замерзшего Чонгука, закрывая его горло, чтобы не заболел. Минни поднялся на носочки, придерживаясь за локти парня, и коснулся своими губами его ледяных уст. После легкого поцелуя отстранился и тихо произнес: — Пойдем домой, Чонгукки. Ты замерз. Я сделаю тебе ванну. Он улыбнулся. Не фальшиво, его улыбка не дрожала. Сердце грелось этим холодным вечером, потому что он знал — с Чонгуком все хорошо.