***
Никс был в ужасе. Он ожидал от Бенкендорфа и его друзей чего угодно, но только но похищения и обращения невинного человека. Пытался требовать от Александра Христофоровича разумных объяснений, но не услышал ничего дельного в ответ. Появился подозреваемый, привезли на допрос, графиня Воронцова не сдержалась. И всё. — Это чуть ли не первый промах за Вашу карьеру. Я не склонен прощать ошибки, но ввиду особого доверия… Бросьте все силы на поимку опасных преступников. И будьте впредь осторожны. Никаких принудительных заключений вне Третьего Отделения, пыток и убийств. Бенкендорф покорно молчал. По сути, они ещё легко отделались. Николай Павлович мог его отстранить и поручить важное задание какому-нибудь Орлову. Преданно служащий Императору, он был обязан ему за сохранение жизни брату, участнику декабрьского восстания. А Бенкендорф Волконского, с которым в двенадцатом году в летучих отрядах друг другу задницы прикрывали, который был с ним в знаменательный день знакомства с будущей женой, где он, Бенкендорф, ослеплённый красотой Лизы разбил китайскую вазу — на каторгу отправил. Пусть и не общались уже несколько лет. Но всё было скорее преданьем старины глубокой, чем свежими ранами: жизнь Бенкендорфа отныне делилась на два периода. Царствование Александра Первого, донжуанская молодость и войны. Второе — супруга, дети, голубой мундир, романы с дамами носили более скрытый характер. Погулять Бенкендорф любил. Но всё было лишь минутным увлечением, а Лиза —она жена, вечная любовь, тепло, уют и покой.***
— Ну как у вас с Лизой, все проблемы решили? — А их и не было, — весело усмехнулся Михаил. — Пушкина наслушался? — Долгих лет жизни нашему общему другу, — сквозь зубы пробормотал Бенкендорф. Официально числящийся в отпуске, он жил по свободному графику и в Третье Отделение ездил лишь по особой надобности. — Как ты можешь столько лет со дня свадьбы жить с одной и той же женщиной? — А по-другому не могу. Я никогда не рассказывал? В порыве страсти вампиры не могут контролировать себя, это касается даже поцелуев. Тяжело сдержаться и не «очернить» или убить человека. А половой контакт… у некоторых подразумевает автоматическое обращение. — А как же ты до Элизы… — У некоторых, — повторил Воронцов. — Я нормально. А она бы ни с кем не смогла. Так как нас всё это время было лишь двое на земле — а мой отец, желавший спасти матушку, потратил годы до и десятилетия после её смерти в поисках нам подобных — мы не могли понять природу и причину различий наших сил. Лиза более уязвима и зависима, я приспосабливаюсь к нормальной человеческой жизни. Ты знал, что она раньше под покровом темноты в приступах безумства сбегала из дома и вырезала целые деревни? — Нет. — Вот и дальше делай вид, что не знаешь. Это её личная трагедия, о которой она не распространяется даже самым близким. «Ну и жуть», — подумал про себя Бенкендорф. Вчерашняя ситуация показала, что Воронцова не такая и милая наивная девушка, которой старалась быть эти годы. А может и сотни лет назад, когда вампиров было полно по всему миру, для них это считалось нормой. — А что с мальчишкой делать? Не убивать же? — Вербовать. Учить. Если будет всячески противиться, то выхода не останется. Но, признаюсь честно, лучше бы он был мёртв. Для него начинается такой ад, который худшему врагу не пожелаешь. Он же ещё не по рождению, а обращённый, таких сотню лет не было. И мы всю жизнь будем виноваты перед ними. — Катя зачастила к нему. Думает, я не вижу, как она украдкой ходит. Понравился? — Не дай Боже! — воскликнул Михаил. — Сегодня же поговори с ребёнком, пока не стало поздно. Я тут перед тобой сижу распинаюсь, чтобы ты как весёлую сказочку послушал и забыл? Нужен тебе зять-вампир? Александр молчал. Друг был прав, но как же так тактично намекнуть падчерице? Отношения в последний год испортились и представляли собой лишь проживание под одной крышей. Виной всему была помолвка с бароном Оффенбергом. Удачная партия, она будет с ним богата и счастлива. Сам Шурка чуть не женился по первой любви на французской актрисе Жорж — если бы та конечно согласилась — но от недодуманного шага уберегли вышестоящие лица. Марию Фёдоровну отнюдь не прельщал брак воспитанника с любовницей Наполеона. Поэтому Катерину надо выдавать за правильного человека. — Поедешь со мной в Третье Отделение? Буквально на пару минут, забрать кое-какие бумаги. Получивший согласие друга, Бенкендорф быстро собрался и вышел из дома. Его внимание сразу привлекла молодая девушка, робко прятавшаяся от постороннее глаз на парадных ступенях. «Очередная просительница из бедных дворян», — думал Александр Христофорович. — «Приставить батюшку к награде, матушке пенсию или братьев в пажеский корпус». Такая толпа страждущих порядком его раздражала. Во-первых, он занимается надзором и сыском, а не раздачей пряников. Во-вторых, есть установленные часы приёма в государственных ведомствах, и нечего околачиваться у его дома. — Александр Христофорович, Ваше Сиятельство! — завопила девушка, заметив шефа жандармов. — Прошу Вас, отпустите моего брата, он ни в чём не виновен. — Какого брата? — Павел Николаевич Милославский. Я сестра, Анна. Его в последний раз видели с Вами. Прошу Вас, умоляю, — взмолилась девушка. — У меня кроме него никого нет, он добрый порядочный человек и ни в каких злодействах не замешан. Ведь Вы же можете помочь… — Я такого не знаю. Всего доброго. Уже сидя в карете, Воронцов вопросительно взглянул на друга. — Ну а что я должен был ей сказать? Что её брата твоя драгоценная жёнушка обратила в вампира? Ей будет лучше, если она больше его не увидит. — Неправильно это. Сообщить надо. И дать увидеться. Только позже. — Как хочешь. Теперь твой подопечный. Великое множество раз любимое занятие Катерины выбегать на крыльцо и сидеть, подобно крепостной, на грязных ступенях***
Всё менялось так стремительно, что Александр Сергеевич не успевал ни за чем уследить. Юный Мишель Лермонтов не мог тайно отлучиться из Москвы, Белинский запаздывал, лишь Дельвиг был рядом. Предстояло ещё уведомить близких друзей и завербовать несколько новых членов тайной организации. И добиться встречи с Элизой.