***
Рано утром Лету разбудили медленные поцелуи, прикосновения ласковых рук. Всё, что произошло накануне, слилось в череду образов, в которой были страсть, сбивчивые разговоры, снова страсть и так по кругу, пока они с Тесеем не вымотались и не заснули — лучше сказать: пока не провалились в сон, обнявшись так крепко, будто хотели вплавиться друг в друга. — Пора вставать? — Она томно потянулась, подставляясь под широкие ладони, вздохнула, когда тёплые пальцы погладили живот, скользнули ниже. — Ещё нет, — негромко ответил Тесей. Его тень заслонила едва проступивший за занавесками рассвет. — Тогда давай не будем торопиться, — пробормотала Лета, выгибаясь под его ладонью …***
— У меня есть подарок, — держа руки за спиной, Тесей присел перед Летой на корточки. Она отложила расческу и посмотрела на жениха сверху вниз — не в первый раз за последние сутки. — Обожаю подарки. — Лета сверкнула глазами. — Особенно твои подарки… В руках у него оказалась небольшая деревянная шкатулка. Никаких бантиков, цветочков, ярких лент, какими любят оформлять подарки надоедливые ухажеры, — только строгая форма из дорогого железного дерева, вполне в стиле её любимого бывшего аврора. Шкатулка казалась не очень тяжелой, и, открыв её, Лета посмотрела на Тесея с недоумением. — Это пистолет, — пояснил он. — Бельгийский браунинг, модель М1906. Прекрасно подойдет для самообороны в твоих маленьких руках: небольшой, нетяжелый и отдача у него несильная... — Самообороны? — Лета рассматривала странный металлический предмет, не понимая, как им можно защищаться. — Думаешь, мне может угрожать опасность? Тесей слегка помрачнел. — Я надеюсь, что тебе ничто не будет угрожать. — Голос у него сделался жёсткий. — Но лучше перестраховаться. Тем более, тебе полезно будет познакомиться и с маггловскими видами оружия. Просто на всякий случай. Так мне спокойнее. — Когда ты научишь меня им пользоваться? — Лета с некоторым недоверием провела пальцем по рукояти, тронула изогнутую механическую деталь, похожую на крючок, и закрыла коробку. — Когда ты захочешь, но только после церемонии, — Тесей приподнялся и поцеловал её, желая стереть настороженное выражение. — Нам пора. Мы же не хотим опоздать. — Нисколько. Когда они спустились в столовую, завтрак ждал их на столе. Они были самыми ранними пташками, но никто не подал виду, что удивлен: хозяйка оставила для них молоко, щедрые нарезки сыра и колбасы, вареные сосиски и соленый брецель с маслом, булочки из ржаной муки грубого помола, а крепкий кофе еще дымился, будто джезву сняли с плиты не больше минуты назад — может, так оно и было. — Мерлин, — пробормотала Лета, с опаской поглядывая на пиршество, — этого хватит, чтобы накормить армию! — Это Германия, — философски отозвался Тесей и впился зубами в бутерброд с копченой ветчиной. — Здесь невозможно не поесть досыта. И потом, — он искоса глянул на Лету, — мне казалось, я сделал всё, чтобы у тебя разыгрался аппетит… Лета прыснула. — У меня разыгрался аппетит при виде того, как ты ешь! Больше они почти не разговаривали, лишь посматривали друг на друга и улыбались, соприкасаясь пальцами всякий раз, когда передавали друг другу тарелки. Вокруг них витало напряжение, которое некому было оценить верно в столь ранний час: напряжение ожидания. Они так долго шли к предстоящему моменту. Столько всего нужно было и нужно будет преодолеть, что, казалось, один неверный жест — и эмоции захлестнут весь мир. — Haben Sie die Flitterwochen, Herr Rötteln¹? — доброжелательно поинтересовалась хозяйка, респектабельная пожилая дама в старомодном чепце, пока они выписывались из гостиницы. — Ja², — кивнул Тесей. Они вышли из гостиницы и направились в сторону вокзала. Не доходя до станции несколько кварталов, свернули в небольшой проулок и переместились в магическую часть города. В ней такие же фахверковые разноцветные домики соседствовали с каменными, с крыш которых зорко вглядывались в чужаков горгульи. Людей здесь было значительно меньше, а может, все они попрятались за стеной из кирпичной кладки, созданной, наверное, еще во времена римлян. — На меня все смотрят! — Лета сделала страшные глаза. — На кого им ещё смотреть! 6 июня в ратуше города Лёррах состоялось бракосочетание Тесея Скамандера и Леты Лестрейндж. Разрешение на брак, выданное в Британии, и достаточное количество галлеонов помогли церемониймейстеру не только поженить молодых, но и ускорить выдачу свидетельства. Невеста была в простом белом платье, украшенном речным жемчугом на вороте, белых туфельках в тон и в легкой шляпке с вуалью. В руках она держала букетик разноцветных незабудок. Наряд жениха не отличался большой изысканностью, лишь бутоньерка указывала на его праздничность. За свидетеля на свадьбе расписался сам городской судья. Они выскользнули на улицу, чувствуя себя школьниками, чья шалость всецело удалась, и недолго прогуливались по городской площади, стараясь успокоиться и насладиться первыми мгновениями их брака. День был солнечный. Букет невесты поймать было некому, так что Лета просто отдала его первой же встретившейся им молодой девушке, которая на глаз показалась незамужней. — Нам пора, — Тесей крепко сжал руку жены. — Куда? — Лета улыбнулась, прищуриваясь от яркого солнца. — Сюрприз. Я же обещал: тебе понравится. Они аппарировали к подножию холма, который Лета заприметила некоторое время назад: густо покрытый лесом, он возвышался за городом, а на его вершине виднелись величественные развалины замка с донжоном и несколькими уцелевшими угловыми башнями. — Защитные заклинания, поэтому аппарировать ближе нельзя, — пояснил Тесей. Лета подумала, что никогда не видела его таким по-настоящему довольным и расслабленным. — Придется немного пройтись. Чем ближе они подходили, тем яснее Лета понимала, что руины — лишь видимость. Да, замок был основательно разрушен временем и непогодой, крепостные стены его, казалось, взывали о помощи, до того плачевный имели вид, но одна башня казалась отстроенной заново, и именно к ней шел Тесей. Они перешагнули линию защиты и преодолели антиаппарационный барьер. Лета ощутила легкое покалывание во всем теле, словно по ней прокатился слабый статический разряд. — Что это за место? — спросила она — почему-то шепотом. — Это, жена моя, замок Рёттельн, — объявил Тесей. — «Фамильный» замок твоего новоиспеченного мужа. — Как скрытен ты был все это время! — У меня ещё и виноградники есть, — поддразнил Тесей. — И он заявлял мне, что я ничего не приобрету вместе с таким мужем! — Лета картинно закатила глаза. — Судя по количеству барьеров твой «фамильный» замок — чуть ли не самое защищенное место из всех, что я видела. — Да, защиты установленные недурственные, и я добавил кое-что от себя. Здесь бастион покрепче иных министерств, — в голосе Тесея не было ни намека на хвастовство или гордость. — Но похуже учебных заведений. — Но он так близко к людям... Как вам удалось? — О, мы тщательно готовились и долго сохраняли всё в тайне. — Тесей приложил палец к губам, и Лета понимающе кивнула. — По-моему, даже наш министр не осведомлен, по крайней мере, если верить Треверсу... Мы частично восстановили стены и заново возвели башню, обнесли их заклятиями, потому что магглы начали замечать то, чего быть не может, и наведываемся сюда по необходимости. — Сюда может прийти кто-то ещё? — встревожилась Лета . Тесей покачал головой. — Никто не пройдет внутрь барьера незамеченным. Сам Мерлин нам не помешает, а теперь, жена моя… — Тесей подхватил Лету на руки и понес к башне. — Что ты делаешь? — она засмеялась, обнимая его за шею. — Отдаю дань многовековым традициям! — Тесей перенес её через порог, поставил на пол. — Добро пожаловать в ваши владения, фрау фон Рёттельн… миссис Скамандер. — Последнее мне нравится всё же больше. — Лета привстала на цыпочки, чтобы снова поцеловать его. — Покажешь мне тут всё… всё, что можно показать, конечно. — Для этого ты здесь. Пойдем. Он показал ей всё: от фундамента до крыши, не упустил, кажется, ни единого камня — как будто хотел, чтобы Лета запомнила, как тут все устроено. На случай, если. Он ни разу не произнёс этого вслух, но Лета кожей чуяла, для чего такая подробная экскурсия. Однажды аврор — навсегда аврор. Это была не самая весёлая мысль, и Лета выбросила её из головы. Центральная зала когда-то наверняка поражала своими размерами и была увешена гербами фон Реттёльнов. Витражи в готических окнах давно заменили на обычные стекла, бреши, пробитые в стенах, вновь заделали камнем и раствором, почти не отличимыми от соседних. Кухня: не очень большая, но способная прокормить одновременно целый штаб голодных авроров, размещалась в подвальном помещении с хорошей дымовой тягой и вентиляционной трубой, по которой всегда поступал свежий воздух. Перекрытия, отделявшие этажи, собрали заново, Лете даже показалось, что в воздухе все ещё держится запах свежего дерева. Наверх вела каменная лестница с современными перилами. На втором этаже размещались спальни, на третьем — рабочая зона с библиотекой. Беглого взгляда было вполне достаточно, чтобы оценить древность хранившихся на стеллажах манускриптов. — Эта башня изнутри больше, чем снаружи, — догадалась Лета. — Точно. В спальне, на которую указал Тесей, она расколдовала свой саквояж и выглянула в окно, в которое переделали прямоугольную бойницу. С высоты Лёррах казался крошечным, как пуговица, Лета легко уместила бы его весь в своей ладони. — То, что я здесь, не помешает защите? Я ведь не принадлежу к аврорату. Разве не опасно рассказывать мне о местонахождении замка? — Нет. Какая опасность в том, чтобы довериться жене? — Тесей обнял ее со спины, уперся подбородком в макушку. — Я тебя привел, и ты не сможешь никого сюда привести без моего согласия, только прийти сама, когда будет нужно. Это тоже часть защиты. — Хитро у вас все устроено. — Лета чуть повернулась и потерлась щекой о его плечо. — Чем займемся? — Любовью. — Тесей рассмеялся. — Но чуть позже. Здесь есть небольшая речушка, могу научить тебя ловить рыбу… если вспомню, как это делается. — И стрелять из этого твоего… пистолета? — И это тоже, если хочешь. — Хочу!***
— Речка называется Визе, — пояснял Тесей, пока они спускались с холма по тропинкам, петлявшим между хвойных деревьев. Под ногами Леты мягко похрустывали сброшенные в прошлый сезон сосновые иглы. — Осторожнее, любовь моя, не оступись. Дай мне руку… Здесь, на равнинной части, Визе спокойная, ленивая и мелкая, летом можно спокойно перейти вброд. Честно говоря, не уверен, что в ней водится рыба, но попытать счастья мы просто обязаны! Для импровизированного стрельбища они выбрали небольшую поляну на берегу реки. Тесей окружил её заглушающими чарами и установил на ровном участке земли несколько плоских камней и спиленных кусков дерева, на которых расставил различный хлам, найденный в замке: пустые бутылки, старые тарелки и кувшины. Река маняще поблескивала, изгибаясь за неплотной стеной деревьев. — Держи крепче. — Он раз за разом показал Лете, как нужно стоять, держать пистолет, снимать его с предохранителя, взводить курок, целиться и стрелять. — Да, вот так. Не бойся, сначала будет неприятно, потом привыкнешь. Может заложить уши. Жми. Раздался выстрел, второй. Лета промахивалась, но снова и снова взводила курок, пока не выстреляла всю обойму. Тесей показывал ей, как нужно правильно заряжать пистолет, рассказывал о чистке и напоминал об опасности. Пистолет — средство самозащиты, а вот нападать не стоит. Они тренировались снова и снова. Лета перевязала голову платком на манер тюрбана, чтобы защититься от солнца и не дать растрепаться волосам. С каждым разом выстрел получался все лучше, стойка — надежнее, испуг от громкого хлопка проходил, дыхание выравнивалось. — Всё, я устала, — объявила Лета, поставила браунинг на предохранитель, убрала его обратно в шкатулку, рухнула на землю и вытянула перед собой ноги. Затем стянула с головы платок и принялась обмахиваться. — Знаешь, — Тесей уселся рядом и убрал ей за ухо непослушную прядь, — я никогда не замечал, какой возбуждающе красивой может быть женщина с оружием... — Да? Что же ты хочешь этим сказать, Тесей Скамандер? — Она повернулась, некоторое время рассматривала, словно примеривалась, а потом неожиданно толкнула, уронила на спину и забралась сверху. . — Уверен, ты знаешь, Лета Скамандер, — он пробрался ладонями под платье, погладил бедра, не отрывая взгляда от лица жены. — Уверена, что да, — Лета наклонилась поцеловать мужа, нашаривая пальцами пояс его брюк, и почти промурлыкала на ухо: — Дезиллюминационные чары, Тесей… Потом они вместе ловили рыбу — она все же водилась в Визе, хотя и совсем мелкая, зато глупая: до того легко шла на приманку. Жарили её тут же на костре вместе с овощами, насаженными на железные шампуры. Тесей показывал, как правильно чистить запеченные овощи, чтобы не обжечься, и целовал нежные пальчики Леты, чтобы смягчить ожоги. Они кормили друг друга кусочками рыбы и запивали вином, долго целовались лежа на траве, пока не спустился вечер. Немецкие закаты почти не отличались от британских, если уехать из Лондона в глубь страны. Потом Лета лежала рядом с мужем на траве, рассматривая созвездия и чувствуя себя совершенно счастливой. — Пора идти в замок, — Тесей выплюнул травинку, в несколько заклинаний собрал мусор и осколки посуды, стер все следы их пребывания на берегу. — Выпала роса, становится холодно. — Мне не хочется никуда идти, — шутливо воспротивилась Лета. — Хорошо, миссис Скамандер, вы никуда не пойдете, — Тесей подал ей шкатулку с пистолетом, подхватил Лету на руки и понес в замок. — Тесей! Что ты делаешь? — Лета засмеялась и уткнулась носом ему в плечо. — Как что? Освобождаю твои ножки от работы. Ты же не хотела идти — вот ты и не идешь. — Он тоже засмеялся. Лета не могла вспомнить, когда он в последний раз столько смеялся. — А также все ещё следую многовековой традиции… — И сколько ещё традиций ты намерен соблюсти? — Все, какие смогу. — Он донёс ее на руках до спальни и опустил на постель. — Лежи, я все сделаю сам. Она перекатилась на бок, подперла кулаком висок и так застыла. Тёмные непроницаемые глаза с интересом следили за Тесеем, пока он зажигал лампы на камине, украшенном изразцовой фаянсовой плиткой, провожали каждое движение, не отрывались ни на секунду. Кажется, Лета даже не моргнула ни разу. — Ты на меня охотишься? — Тесей прищурился. Лета улыбнулась: между крупных, похожих на спелую ягоду губ ненадолго блеснула полоска зубов. — Мне здесь скучно без тебя, — почти промурлыкала она, похлопала ладонью по постели рядом с собой. — Иди ко мне. — И пошевелила в воздухе одной босой ступней, затем другой. — Видишь? Я о тебе забочусь, любимый супруг! Он расхохотался, зажёг последнюю лампу и подошёл к кровати. Лета мягко и невесомо упала на спину и осталась лежать, приглашая и по-прежнему не сводя с него глаз. Она пахла рекой, костром и мокрой травой, платье намокло и было безнадёжно испорчено. Тесей раздевал её не в первый раз, но в этом было что-то от обряда. Лета все ещё не отводила взгляда — теперь от его рук, расстегивающих, развязывающих, распускающих, пуговицу за пуговицей, ленту за лентой; она изгибалась, помогая стянуть с себя одежду, подставляла свету плечо, локоть, бедро, колено; всё прочее таяло в мягких рассеянных тенях. Тесей снова подумал о языческих племенах с континента, откуда родом была её мать, племенах, мастера-художники которых вырезали своих богинь из бесценного чёрного дерева или отливали из бронзы и повторяли на их телах и лицах ритуальные шрамы. У Леты теперь тоже были шрамы: несколько не до конца сведённых колдомедиками полосок на руках и бледная цепочка из стянутых к точкам звеньев, похожая на семейство актиний, распластавшихся на левом боку. Тесею до смерти не забыть, как занялись огнем её мантия и платье, и Лета в мгновение ока превратилась в ледяной голубой факел. Чудо, что она не умерла на месте. Чудо, что не умерла у него на руках по дороге в больницу, — это было бы ещё хуже, чем на месте. Чудо, что она была сейчас здесь. Так много чудес для них двоих. Раздевая её, Тесей опустился на колени перед кроватью и теперь потерся носом о неровные выступающие следы ожогов, тронул губами. Лета положила ладонь ему на затылок. От этого жеста веяло благодарностью. А от позолоченной светом кожи шло тепло, как от прогретого очага. — Тебе когда-нибудь бывает холодно? — шёпотом спросил Тесей. — Когда тебя нет рядом, — серьёзно ответила Лета. Они встретились взглядами. Тесей просил бы прощения, если бы знал, какими словами. — Хорошо, — произнёс вместо этого в тон. — Это значит, что сейчас тебе тепло. Лета улыбнулась. Глаза у неё так и горели. — Мне жарко! Он снова прижался губами к ожогам, целовал их, пока шероховатая цепочка не стала снова гладкой-гладкой кожей на подтянутом животе. Лета инстинктивно напряглась от первого касания, ощущение которого не смазывали и не огрубляли рубцы, потом прогнулась навстречу, почти бесшумно вздохнула, когда поцелуи сместились ниже. Это не было похоже на её обычные голодные стоны. Просто полный истомы и призыва вздох. — Да, — прошептала она. Пальцы на затылке Тесея дрогнули. — Да. Новое «да» походило уже на стон. Насчёт жара она не шутила: её кожа и впрямь сделалась еле ощутимо влажной от испарины. Ничего из того, чего не случалось в постели до сих пор, не происходило, но всё было по-другому. Лета вцепилась Тесею в волосы, направляла его голову и стонала всё жалобнее. Её сотрясали всхлипы, когда он ласкал её, брал языком, потом сдавленные стоны, похожие на всхлипы, потом — редкие судорожные вздохи, сопровождающие оргазменные судороги, потом наступила тишина, в которой он жадно смотрел, как Лета зализывает искусанное запястье. Их глаза снова встретились. Он сомневался, что Лета действительно видит: такой отсутствующий, затуманенный у неё был взгляд. — Тесей, — позвала она, и его пробрала дрожь: до того умоляющим и покорным был голос, до того нутряным, идущим из таких глубин, о которых, наверное, она и сама даже не подозревала. Её глаза раскрылись шире, и перед ним как будто разверзлась тьма. — Тесей... Она потянулась к нему, приложила пальцы к его губам, когда он хотел ответить; тишина и тайна, вечные спутники, угадал Тесей, любовь порой так нуждается в них, и Лета молча кивнула, как будто прочла его мысли. В тишине она раздевала его, и это тоже походило на обряд; тёмные глаза влажно блестели из-под ресниц, потом Лета наклонилась к нему, расчесала пальцами волосы на висках. — Ты поседел, — прошелестела она. — Так начинается старость, — шёпотом отшутился он. — Тесей... Никогда прежде она так не произносила его имя. Лета снова мягко откинулась на постель, раздвинула смуглые, согнутые в коленях ноги, издала долгий, полный блаженства стон, принимая его, отвечая встречными покачиваниями бедер на плавные толчки, становящиеся сильнее и глубже. Он ощущал, как скользят вдоль тела её колени, голени, Лета прогибалась, чтобы глубже принять его удары, отдаться полнее, и вздыхала, балансируя между умиротворением и восторгом. Запрокинула голову, когда вздохи перешли в жалобные вскрики, и Тесей склонился поцеловать изогнутую шею. Лета вцеплялась пальцами ему в плечо, сминала в кулаке покрывало, неосознанно закрывала ладонью лицо, как будто больше не могла вынести ни взгляда, ни поцелуя. Она кончила, но объятия не ослабли, напротив, стали более крепкими, жадными, жаждущими. Тесей перекатился на спину, Лета оказалась сверху, уперлась узкими ладонями ему в грудь, раскачивалась над ним; на точеной талии семейство актиний, казалось, ожило, трепетало щупальцами, норовило перетечь ниже с каждым движением, пока — очень скоро — оргазм не накрыл их обоих, и Лета, всхлипывая, тяжело упала Тесею на грудь, снова и снова вслепую гладила его лицо и шептала «да» между своими и его стонами, пока они оба не затихли. ¹ - У Вас медовый месяц, герр Рёттельн? ² - Да.