Пепел

      — Слушай, Кара, а как ты собираешься его лечить, а? — воодушевлённо спросила женщина. — Магичить что-то будешь? Слушай, а мне покажи!       Бланкар выдохнула, устало прикрыв глаза.       — Ханджи, просто… постой у входа в конюшню и никого не пускай до тех пор, пока я не выйду. Ладно? — качнула головой ведьма, уже подмечая здание впереди.       Зоэ, как и ожидала брюнетка, согласилась немного «посодействовать» её задумке и даже с неким энтузиазмом отправилась… помогать. Да вот только ни на секунду не затыкалась, заваливая ведьму различными вопросами и уточнениями, заставляя оную просто мысленно выть и уже сожалеть о таком решении.       И Кара даже подумывала, что надо было накапать Риваю на мозги. Уговорить его было бы куда сложнее, да и не факт, что капитан бы согласился, но всё же он был более спокойным, молчаливым, а его вечно угрюмое выражение лица само бы отталкивало ненужных «посетителей». И напрягаться не надо было.       Могло бы получиться… Вот только при условии, что уже по дороге к конюшням они бы не пересобачились друг с другом в очередной раз.       — Нет, ну так не интересно, — тем временем запричитала Ханджи, скрестив руки на груди и состроив деланно обиженное выражение лица. — Я хочу наблюдать процесс!       Ведьма тяжело вздохнула, почесав переносицу двумя пальцами.       — Ладно, сдаюсь. Можешь наблюдать, но при этом ни одна душа не должна войти в конюшню, пока там буду я.       — Об этом не беспокойся — устроим, — глаза у Зоэ прямо засверкали, она даже всплеснула руками в возбуждении.       Кара вздохнула и закатила глаза. Ханджи иногда вела себя хуже ребёнка — тут можно и забыть, что говоришь вообще-то с майором и довольно опытным солдатом, прослужившим в армии уже достаточно долгое время.       Когда они подошли к конюшням, Бланкар тут же зацепила взглядом всё ещё убирающегося конюшего. Когда он поднял голову и встретился глазами с Карой, то как-то пренебрежительно скривился, но как только заметил идущую рядом Ханджи, тут же сменил выражение лица на прям очень серьёзное с примесью недоумения. Парень тут же выпрямился по стойке, ударил правым кулаком по груди. Метла, сжимаемая в этом же кулаке, в который раз за день смачно впечаталась мальчишке в лоб, оставив уже вторую шишку рядом с первой.       — Майор, сэр… мэм… Капит… точнее, военного ветеринара нет сейчас на месте, если вы к нему, — тут же воскликнул конюший, смотря прямо перед собой.       — Ох, какой покладистый парень, — шире улыбнулась Ханджи, подходя к нему ближе. — Как тебя зовут?       — Гин Грейн, сэр… мэм, — отчеканил конюший, снова запнувшись.       — Ох, отлично, Гин. Мы не к ветеринару, а по своим делам, но ты можешь нам немного подсобить, — всё так же доброжелательно улыбаясь, сказала женщина. — Закроешь дверь в конюшню, а сам встанешь на стрёме снаружи. Не будешь пропускать никого, кто бы ни рвался и как бы не угрожал, пока мы не выйдем, понятно?       — Но, майор, мэм… — неуверенно ответил мальчишка, как-то стушевавшись. — Но ведь капита…       — Понял меня? — уже жёстче припечатала Ханджи. На её лице всё так же красовалась та же широкая улыбка, вот только она здорово так заставила занервничать парня, как, в прочем, и тон с весьма красноречивым взглядом…       — Да, понял, майор! — тут же вновь выпрямился конюший, удобнее перехватывая метлу.       Кара, наблюдавшая за этой сценой, с забавой хмыкнула. Видимо, «грозное орудие» будет готово встретиться со лбом любого, кто захочет пройти в конюшню…       И сейчас, смотря на послушно закрывающего большие деревянные двери парня, Кара всё же убедилась, что не ошиблась, позвав с собой Ханджи. Сама бы она вряд ли убедила этого вредного конюшего, который почему-то с первого взгляда невзлюбил её, помочь. А звание и положение Зоэ в армии сыграло только на руку.       Даже несмотря на то, что большинство людей за спину отзывалось о ней, как о «чокнутой чудачке».       — Ну и? — тихо послышалось в стороне, когда дверь наглухо закрылась, погружая помещение в полумрак. — Какой из них?       Кара обернулась и уверенно прошла в сторону самого дальнего стойла, слушая по дороге тихое всхрапывание и ржание лошадей. Подойдя ближе слух уловил ещё и тяжёлое, порывистое дыхание.       Бланкар уходила совсем ненадолго, лишь забрала некоторые вещи из своей комнаты и посетила Зоэ, попутно спутав кабинеты, за что не раз корила себя мысленно, а конь лежал всё в том же положении, обмотанный неаккуратными бандажами. Видимо, почувствовав чьё-то приближение, жеребец тихо всхрапнул, беспокойно дёрнув головой в очевидной, хоть и ничтожной, попытке подняться.       — Тише, — успокаивающе прошептала Кара и так же тихо обратилась уже к стоящей рядом Зоэ. — Не подходи близко, если не хочешь получить отпечаток копыта где-нибудь на заднице.       Ханджи хмыкнула, скрестив руки на груди.       — А откуда ты знаешь, что сама не схлопочешь отпечаток на лбу? — скептически вскинула бровь женщина, но тут же вновь перевела взгляд на животное, уже с другой интонацией добавляя: — Но животинка ладная, красивая. Вот только вычислить бы того, кто сотворил с ним такое… Не грешно было бы преподнести этого… человека моему Паки. Исключительно в научных целях.       — Исключительно? — смешливо фыркнула Кара, осторожно открывая дверь стойла и медленно проходя внутрь. — Ну-ну.       Кажется, Ханджи фыркнула что-то в ответ, но Бланкар уже не обращала на неё внимания, полностью сосредоточив его на фигуре лошади. Конь настороженно следил за каждым движением ведьмы, не отрывал от неё взгляда чёрных глаз. Кажется, он даже дышать стал чуть тише, замерев, будто приготовившись к нападению.       Медленно, шаг за шагом, женщина приближалась к животному, выставив руки чуть вперёд в утешающем жесте. Она не шептала никаких слов успокоения, лишь смотрела в глаза в ответ, будто пытаясь лишь этим передать свои намерения, скрепить ту тонкую нить связи, которая образовалась между ними ранее.       Когда она начала аккуратно опускаться около морды жеребца на колени, тот тихо всхрапнул, дёрнувшись, но не попытался ни лягнуть брюнетку, ни укусить.       Прохладная ладонь медленно легла на крепкую шею коня, легонько погладила, успокаивая. Взгляд ведьмы потеплел, когда животное издало тихое, неуверенное ржание и будто подалось чуть ближе, робко подставляясь под ласку. Свободной рукой Кара полезла в небольшой мешочек, прикреплённый к поясу военной формы, и выудила из него два деревянных амулета с идентичными вырезанными символами, а также кусок обычного белого мела.       Один амулет она тут же повесила себе на шею, а второй аккуратно положила поверх шеи коня. Левую ладонь ведьма опустила на амулет лошади, а правой разметала сено перед собой, открывая доступ к небольшому участку дощатого, немного влажного, пола. Ведьма удобнее перехватила кусок мела, начала медленно вычерчивать им немного неровную пентаграмму и символы на досках. Прикрыла глаза.       С губ начали срываться тихие слова заклинания, разносясь по всей конюшне, отбиваясь от стен. Голос был немного хриплым и рокочущим, в горле будто что-то скреблось, пытаясь вырваться вместе со словами. Она чуть нахмурила брови, не прекращая читать заклятие.       Руки задрожали, от лица отхлынули все краски, по коже пробежали языки неприятного холода.       Линии рисунка заходили зигзагами, но рука так и не прекратила вычерчивать символы, которые внезапно зажглись едва заметным бледно-жёлтым свечением. Оно прозрачными тонкими нитями исходило от рисунка и мела в руках брюнетки, медленно потянулось к фигуре ведьмы, сосредоточившись в амулете на её груди, а после опутало весь силуэт лошади и левую руку женщины. Животное некоторое время лежало практически неподвижно, но внезапно начало громко ржать и метаться, будто в приступе боли.       Дрожащая рука брюнетки чуть сильнее надавила на шею коня, брови нахмурились ещё больше.       Где-то на грани сознания слух уловил какие-то звуки или даже голос, но ведьма никак не отреагировала, полностью сосредоточившись на заклинании.       Собственный голос стал громче, слова — резче, произношение — грубее. Жалкий огрызок оставшегося мела больно впился в сжавшиеся пальцы, короткие ногти с силой заскребли по полу, ломаясь, кровавыми мазками оканчивая рисунок. Нити на миг вспыхнули ярче, а после всё оборвалось, будто ничего и не было. Стало просто до невозможности тихо.       Конь встрепенулся и рывком поднялся на ноги, словно и не было тех ран и повреждений. Ведьма как-то безвольно повисла на шее животного, всё ещё держа руку с зажатым амулетом около неё.       Оставшийся мелкий кусок мела выпал из окровавленных пальцев.       — Кара? — тихо окликнула её Ханджи, с некой опаской поглядывая на бледное лицо женщины, её прикрытые глаза и приоткрытые сухие губы. Перевела взгляд на лошадь, мордой склонившуюся к лицу ведьмы.       Бланкар издала тихий, рваный вздох. Она, пошатываясь, кое-как опёрлась о спину животного, попыталась выпрямиться, хоть ноги совершенно не слушались. Брюнетка неловко повязала длинный шнур с амулетом на шею коня, делая всё будто на автомате. Вялым движением попыталась ногой придвинуть сено и скрыть рисунок на полу.       — Кара… — вновь позвала её Ханджи, ставя руку на дверь стойла и подаваясь чуть вперёд. Конь настороженно дёрнул головой, предупреждающе заржав.       Рука ведьмы ласково прошлась по чёрной гриве, по вытянутому носу.       — Твоё имя — Тень, — хрипло прошептала женщина, заглядывая в глаза животного из-под полуопущенных ресниц.       — Кара!       — Всё нормально, Ханджи… Всё нормально, — ответила, наконец, ведьма, в последний раз проводя ладонью по морде доверительно прильнувшего к ней коня, и оборачиваясь к выходу из стойла.       — Так-то вообще ничего не нормально! — запричитала Зоэ, открывая дверь перед едва плетущейся брюнеткой и тут же подхватывая её под руки. — Вот это совсем не нормально!       — Я… не рассчитывала, что это заберёт столько сил… — заплетающимся языком пролепетала ведьма, всем весом опираясь на майора. — Нужно… нужно сказать, чтобы амулет с Тени не снимали ни при каких обстоятельствах… Ханджи… — Кара сильнее навалилась на женщину. — Я, кажется, сейчас отключусь…       — Эй! Эй-эй-эй! — запротестовала Зоэ, подхватывая вмиг обмякшую ведьму. — Ох, не было печали… — обречённо выдохнула учёная, кряхтя и взваливая бесчувственное тело Кары на спину.       Оставаться в конюшне и ждать, когда Бланкар придёт в себя — не вариант. Не известно ещё, сколько она вообще пробудет без сознания, поэтому Ханджи просто поудобнее перехватила брюнетку и пошла в сторону выхода из конюшен.       Чем ближе она подходила к двери, тем отчётливее становились чьи-то голоса по ту сторону. Ханджи нахмурилась, но всё же не остановилась. Она звучно постучала носком ботинка по деревянным воротам.       — Эй, открывай! — крикнула женщина.       Послышалось копошение и чьи-то спешные шаги на той стороне, а в следующее мгновение дверь со скрипом распахнулась, впуская в конюшню яркий солнечный свет.       — Майор! Тут… — начал было появившийся в проёме конюший, но тут же осёкся, заметив бессознательную женщину на спине Ханджи.       — Что с ней? — послышался второй голос — ровный и холодный, с лёгким оттенком отстранённого интереса.       Зоэ перевела взгляд на силуэт капитана, замаячившего за спиной парня. Женщина немного нервно хихикнула, удобнее перехватывая понемногу сползающее тело ведьмы.       — Её это… конь… пнул, — со смешком наигранно-беспечно ответила майор, улыбаясь и кидая на Ривая красноречивые взгляды.       Капитан поджал губы, переводя взгляд на мертвецки бледное лицо ведьмы и её безвольно болтающуюся вдоль туловища руку с окровавленными пальцами и обломанными ногтями.       Конюший отошёл чуть в сторону, давая Ханджи со своей ношей выйти из конюшни. Ей показалось, или же на лице парня мелькнула какая-то странная злорадная ухмылочка?       — Молодец, Гин, хорошо справился с задачей, — похвалила юношу Зоэ, усмехаясь. — Мы, пожалуй, пойдём. И, да, чёрного коня из самого дальнего стойла не трогать.       — Э? — не понял парень. — Что…       Ханджи красноречиво посмотрела на конюшего, блеснув глазами за стёклами очков. Парень тут же встрепенулся и выпрямился.       — Есть, с… мэм. Я понял.       — Вот и отличненько, — тут же расплылась в улыбке Ханджи, разворачиваясь и медленно бредя в сторону казарм, оставив конюшего позади. Капитан сравнялся с ней и хмуро поглядел исподлобья.       — И? Что вы там вытворяли?       Зоэ немного кривовато улыбнулась, вновь удобнее перехватывая сползающее тело ведьмы.       — А чего вы там забыли, капитан? — компрометирующим тоном протянула женщина, прищуриваясь. — Никак подглядеть хотели?       Ривай презрительно фыркнул, наблюдая за потугами женщины, а после резко остановился и без видимого труда перехватил бессознательное тело ведьмы, закидывая её на плечо, как мешок картошки. Ханджи выдохнула и хрустнула позвонками, вытягиваясь.       — Когда эта ворвалась ко мне в кабинет и начала кричать что-то о тебе и конюшнях, то я заподозрил, что она задумала что-то неладное, — холодно пояснил капрал. — Одна ведьма — уже плохо, а в паре с чокнутой любительницей гигантов — это уже бедствие.       — Это ужасно, капитан! Вы поразили меня в самое сердце! — воскликнула женщина, картинно хватаясь за сердце.       Ривай поджал губы, почти обречённо качнув головой.       — Твоё частое общение с ведьмой, видимо, чревато, очкастая, — заметил Аккерман. — Начинаешь гримасничать так же, как и она.       В ответ на это женщина лишь кривовато улыбнулась, пятернёй растрепав тёмные волосы, собранные в небрежный хвост.       Остаток пути шли в молчании, встречающиеся по дороге солдаты недоуменно поглядывали им вслед, но никто не смел подойти и сказать хоть слово, лишь столкнувшись с не самым дружелюбным взглядом капитана.       — Ну, хорошо, я это… тут пойду, — начинает вдруг Ханджи, как только они оказываются у входа в казармы. — Мой Паки наверняка уже заждался меня, а до комнаты Кары тут недалеко. Удачи, капитан! — тут же машет рукой женщина, шустро ретируясь, не давая Риваю и слова вставить.       Мужчина чуть хмурится, тихо фыркает, несколько секунд глядит на место, где только что ещё стояла майор, а потом лишь разворачивается и заходит в помещение.       В нос тут же ударяет сладковатый запах парного молока и застоявшегося сыра, капитан едва заметно морщится, широкими шагами направляясь к нужной двери. В казармах сейчас пусто и тихо — все новобранцы ещё находятся на тренировочном поле, а солдаты выше рангом просто не встречаются по пути, что не может не радовать.       Проблемы начались, когда он оказался около нужной двери — она ни в какую не хотела открываться. Капитан нахмурился, подмечая полное отсутствие замочной скважины или каких-либо засовов. Взгляд мельком цепляет что-то, рассыпанное прямо под дверным проёмом.       Ривай, всё ещё крепко удерживая свою ношу на плече, медленно присел на корточки и пальцами свободной руки провёл по полу. Кожей ощущает что-то маслянистое, немного скользкое, на кончиках пальцев оседает тонкий слой серой пыли и какие-то сухие светло-коричневые раздавленные корешки, от которых исходит тонкий, едва заметный, но весьма неприятный аромат. Капитан не сдерживается и морщится, в брезгливом жесте встряхивая рукой.       Поднимается, в задумчивости глядя на всё ещё запертую дверь.       — Ведьминские проделки… — в недовольстве тихо шипит он, резко разворачиваясь и идя в противоположною от комнаты ведьмы сторону.

***

      Первое, что почувствовала Кара, придя в себя — липкий холод и ноющую боль во всём теле. С тихим стоном она приподнялась на локтях, попыталась разлепить глаза — складывалось впечатление, будто веки смазали мёдом.       — Кар-ра, — тихо послышалось откуда-то сбоку.       Ведьма по инерции повернула голову к источнику звука, прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд.       — Мерул?.. — прохрипела она едва слышно, но тут же осеклась, когда чёрные перья на крыльях ворона ощутимо прошлись по затылку и щеке.       — Дур-ра! — каркнул ворон, злобно блестя чёрными глазами, тут же переходя на ментальную связь: — О чём ты только думала?! Совсем мозги набекрень пошли?       — Прекрати вести себя, как сварливый старик, Мерул, — тут же жёстко отрезала женщина, нахмурившись. — Я сделала то, что считала нужным. Тем более заклятие никак не повредило мне — всего лишь ослабило.       — Я прекрасно понимаю это и без твоих пояснений, Кара, — пренебрежительно хмыкнул ворон, всё же чуть смягчив тон. — Я не собираюсь никак ограничивать твою… независимость, ты меня знаешь. Вот только в следующий раз аккуратнее рассчитывай силы, чтобы не падать в обморок на ровном месте, да ещё и в обществе… чужаков.       Брюнетка тяжело выдохнула, закусывая внутреннюю сторону щеки.       — Так что же всё-таки произошло? — уже спокойным тоном спросил Мерул, устраиваясь на подлокотнике дивана, на котором всё ещё лежала женщина. — Я лишь ощутил, как ты применила какое-то заклятие, а потом… пустота. Прилетел почти сразу же, поэтому ты провалялась без сознания всего несколько часов — повезло, — он вздохнул и уже более недовольно добавил: — Так сложно было призвать меня? Будь я рядом, сил бы тебе хватило точно…       — Мерул… — тяжело вздохнула ведьма. — Это был самый обычный заговор на обмен жизненными силами. Самый слабый. Я хотела исцелить животное… постепенно. Думала, что у меня уйдёт на это несколько дней наложения заклятий, но от чего-то печать сработала как-то странно, забрав слишком много сил за раз и убрав из тела «связанного» практически все повреждения. За один раз, Мерул, — она снова вздохнула и в раздражении и некой растерянности качнула головой. — Что за чёрт? Я не могла допустить ошибку в таком простом заговоре! Ты помнишь, что он у меня получался и без твоего присутствия довольно легко…       — Помню, — тут же согласился Мерул, задумчиво пройдясь по подлокотнику дивана. — Может, это побочный эффект перемещения? Это ведь был первый твой более-менее серьёзный заговор в этом мире…       — Может, дело и в этом… — с небольшим промедлением неуверенно согласилась женщина, медленно принимая сидячее положение. Только сейчас она обратила внимание, что находится далеко не в своей комнате — обстановка была совершенно другой, но смутно знакомой. — А… где мы?       — Ты ведь запечатала дверь в нашу комнату, если забыла, — фыркнул Мерул, легко шевельнув крыльями. — Вот и мистер-коротышка принёс тебя в свой собственный кабинет.       — А он-то там, что забыл? — нахмурилась ведьма, но так и не получила ответ на свой вопрос — дверь в кабинет с тихим скрипом отворилась, пропуская чем-то особенно недовольного капрала, сжимающего толстую папку с какими-то документами или отчётами в руках.       — Очухалась? — без видимого интереса поинтересовался Ривай, проходя мимо ведьмы по направлению к своему столу. Кара исподлобья подметила, что капитан как-то слишком устало буквально упал в собственное кресло, небрежным жестом шлёпнув папкой по столу. — Не соизволишь пояснить, что это сегодня было?       — Кто-то умер? — вскинула бровь женщина, скрестив руки на груди.       — А должен был? — зеркально повторил её позу капитан.       — Так… нет? Значит не так важно, что я делала в конюшне, — хмыкнула брюнетка, выпрямляясь и незаметно пытаясь вытянуть затёкшие ноги.       — У меня нет настроения играть с тобой, ведьма, — раздражённо передёрнул плечами Ривай, опасно сощурив глаза. — Поэтому скажу прямо: поумерь свои глупые амбиции и перестань разбрасываться своими хотелками. Никто им потакать не будет. Ты хоть бы подумала своей головой перед тем, как решила использовать своё… колдовство в конюшнях, куда в любой момент мог зайти кто угодно. Раскрой тебя мальчишка-конюший или зайди туда любой другой… — он недовольно поджал губы, подавшись чуть вперёд и пригвоздив ведьму колючим взглядом. — Так под трибунал захотелось? Так лучше залезь в какие кусты, да там и издохни — меньше проблем от тебя будет.       Губы ведьмы дрогнули в такой привычной ухмылке, но глаза недобро заблестели, оставаясь серьёзными.       — Вот как? Я, пожалуй, воздержусь и ещё станцую на твоей могиле. Ох, pardonne moi, такие, как ты даже своей могилы не будут иметь, а окончат свои дни в брюхе какого гиганта, — как бы не старалась ведьма придать голосу картинного сожаления или непринуждённости, он всё равно чуть подрагивал от едва сдерживаемой злости и больше походил на шипение.       Внезапно губы капрала растянулись в кривой, неприятной улыбке, глаза опасно заблестели.       — О? Тогда мне, пожалуй, следует прекратить играть в эту глупую игру Эрвина и просто понаблюдать со стороны. Глядишь, уже я удостоюсь чести глядеть, как ты обратишься в пепел, приговорённая трибуналом к казни. Поэтому можешь и дальше действовать так, как вздумается, если хочешь подобного конца. А он будет таким, потому что пока от тебя особой пользы не наблюдается.       Кара скрипнула зубами, с силой сжала руки в кулаки, волком глядя в эти до раздражения спокойные глаза капитана. Взгляд человека, заведомо знающего о своей победе и превосходстве.       В голове вновь так навязчиво запульсировало лишь недавно утихшее желание вырвать эти глаза.       Скрипя зубами, женщина поднялась на ноги, слегка покачнулась, но устояла на месте. Она гордо вздёрнула подбородок, с нескрываемым презрением глядя на спокойно сидящего Аккермана, развернулась и зашагала в сторону выхода из кабинета.       — За это глупое и недальновидное своеволие завтра будешь драить казармы. До блеска. И свою комнату особенно. Я проверю, — послышался за спиной холодный приказ.       Бланкар замерла на месте, ощутив, как когти фамильяра сильнее обычного впиваются в ткань формы и кожу на плече. Паскудно ухмыльнулась, всё так же с силой сжимая зубы.       — О, всёнепременно, капитан. Ровно в тот момент, когда я увижу комнату, а не ту кладовую, которую вы мне выделили, — прошипела она и тут же, не дожидаясь ответа, вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.       В голове просто клокотала ярость, ладони то сжимались, то разжимались, а челюсть уже начала болеть от слишком сильно сжатых зубов. Она добралась до своей комнаты словно на автомате, без труда открыла дверь и вошла, закрывая её за собой.       Мерул слетел с плеча ведьмы, перелетая на своё привычное место — тонкую потолочную балку.       — Оба хор-роши! Что вы только устр-роили? — возмущённо начал ворон, с укором глядя на ведьму, распластавшуюся на узкой кровати. — Ведёте себя хуже детей! Оба!       Бланкар издала какой-то сдавленный, злобный смешок, скривила губы.       — Он хочет войны, Мерул. Он её получит, — презрительно прошипела ведьма. — Меня бесит то, как он на меня смотрит, Мерул. И ты знаешь, почему. Поэтому… — она внезапно устало выдохнула, прикрывая глаза, будто за раз её покинули все силы. — Поэтому просто помолчи. На этот раз обойдусь без твоих нравоучений.       Фамильяр не ответил, как-то обречённо качнул головой.       Тьма сомкнулась вокруг ведьмы, и лишь на периферии сознания она, наконец, ощутила лёгкое покалывание в кончиках пальцев правой руки. Сквозь густой туман навалившейся усталости просочилась отстранённая мысль, что на раненых пальцах ощущается шероховатость аккуратно повязанных бинтов.