***
Петуния Дурсль проснулась в отличном настроении. Её дорогой муж Вернон вчера заключил очень выгодный контракт, и она уже в уме подсчитывала, сколько фунтов сможет потратить на удобрения своим клумбам, которые были ничуть не хуже, чем у соседей, а также сколько фунтов уйдёт, чтобы заказать такие же розы, как у миссис Томпсон, вдовы, что жила напротив. Яркое солнышко светило в окна дома на Тисовой, пробуждая всех его обитателей. Миссис Дурсль поспешила на кухню, пока муж и сын ещё не встали, чтобы успеть приготовить завтрак. По пути на кухню ей пришлось справиться с непредвиденным обстоятельством — её ненормальный племянник, к слову, которого им подкинули восемь лет назад, развалился возле зеркала в коридоре. Не найдя ничего лучше, чем половник — грозное оружие всех домохозяек, женщина начала будить мальчишку. Маленький негодяй встал, пошатываясь, смерив её странным взглядом и поплёлся к себе в чулан. Петуния решила его не трогать, выглядел он не лучшим образом: весь бледный, с синяками под глазами, да и вообще в отличие от её сына Дадлички, толстощёкого упитанного мальчугана, был похож на оборванца. И где только умудряется вечно шляться и приходить в их аккуратный домик грязным, с ссадинами и в каких-то колючках, как заявился, например, вчера. Петуния дожаривала бекон, когда муж прошёл на кухню, встретив её взгляд сияющей улыбкой, поцеловал в щёчку и сел за стол — читать утреннюю газету. Вскоре послышался топот Дадли, который любит погромче пройтись по лестнице, чтобы разбудить кузена своими громкими шагами. Миссис Дурсль закрывала на это глаза.***
Над головой послышался грохот, как будто стадо газелей бежало от гепарда. Я решила, что, пока не соберу картину мира по кусочкам, даже не высунусь из этого места. Чувствовала я себя, по крайней мере, неплохо, что уже не вписывалось в понимание физиологии. Оценить тушку героя можно было только на ощупь. Тонкие костлявые ручки взъерошили гнездо на голове. На лбу хорошо чувствовался шрам. Я присела и начала усиленно думать, – Когда придут дяди в белых халатах? Мысли тяжело ворочались, не желая осознавать реальность. Пару раз себя ущипнула, не так, чтобы больно, но вполне ощутимо. Зависнув на воспоминаниях о Гарри Поттере, я не сразу услышала стук в дверь. — Открыто, — проворчала я на английском. Петуния Дурсль, оглядев племянника, проинформировала его, что они собираются в Лондон и до вечера их не будет. — На тебе ужин, негодник. И причешись уже наконец! Выглядишь, как голодранец, что подумают соседи, если увидят тебя в таком виде? — выдав сию тираду, женщина удалилась. Монотонно жужжала муха в углу этих прелестных апартаментов. Желудок заурчал, напоминая, что неплохо было бы поесть. Решив, что хуже не будет, если я поищу чего-нибудь съестного и ещё разок взгляну в зеркало, я пошла искать себе пропитание. Кухня была небольшой, но довольно уютной, чувствовалась женская рука. Жёлтые занавески с красивыми бабочками были распахнуты, так что в помещении было светло. Я не стала заострять внимание на окружающей обстановке, а по-быстрому нашла хлебницу, нарезала пару ломтиков батона. Проинспектировала холодильник, отыскала в его недрах сыр и колбасу. Ну вот и завтрак. Много в меня, конечно, не влезло, но настроение значительно улучшилось, и я отправилась на разведку. К зеркалу в прихожей подходила с опаской. Но любопытство победило, и через пару минут я уже вовсю вертелась, пытаясь разглядеть себя со всех сторон. Тонкие губы, прямой нос, зелёные глазки и бровки домиком. Да я красавец! Только вот причесаться и вправду следовало. Минут пять я честно пыталась привести в норму эти лохмы. Попытка закончилась неудачно, но где наша не пропадала. Отыскать ванную в этом доме было легко, прямо за лестницей — небольшое помещение три на четыре метра, тьфу ты, девять на тринадцать футов примерно, выглядело обычно. Помимо ванны, здесь стояло зеркало чуть побольше, чем в прихожей, и небольшой шкафчик со всякой мелочью. Ножницы я увидела сразу, желание обрезать шевелюру не пропало, так что я с чистой совестью укоротила стрижку, оставив полтора дюйма. Ух, выдохлась. Сколько, интересно, времени? Нужно же успеть приготовить ужин этой женщине. Убрав за собой, я поторопилась на кухню. Сразу включила плиту, поставив на медленный огонь кастрюлю с водой. Помешивая уже готовый виндзорский мясной суп, до меня дошло, что я делаю. Но суп-то тут ни при чём, поэтому я накрыла крышкой своё творение и выключила газ. На столе лежала ранее мной не замеченная газета «Таймс», дата гласила, что сегодня 20 июня 1989 года. Осознавать себя девушкой в теле мальчика девяти лет было непросто. Осознавать, что ты в мире, существующем только на страницах книг, было ещё сложнее. А понимать, что в своём ты погибла благодаря своей глупости и помощи мерзкой птицы, выбивало из колеи совершенно. Было так горько и обидно, что я расплакалась, сидя за столом уютной кухни дома номер четыре на Тисовой улице. Передо мной мелькала вся моя жизнь, особенно последний бездарно прожитый день, где я рассуждала о несчастьях своих любимых УпСов и младших слизеринцев. Точно! Я же Гарри Поттер! Герой! Правда, пока ещё маленький, но это ничего, есть время подготовиться. Держитесь, родненькие, Венцеслава Лютая вас спасёт!***
Вернон Дурсль аккуратно припарковал машину возле дома. Помог своей ненаглядной жене с пакетами, отбирая самые тяжёлые, пыхтя, потащил их на кухню. Их сын, любимое чадо, побежал распаковывать обновки в свою комнату. Мистер Дурсль сгрузил все пакеты на стол, вытирая лоб платочком, грузно сел, Петуния уже заваривала ему чай. — Мам, пап, там Поттер совсем рехнулся! Ржёт и плачет у себя в чулане. Вонючий урод совсем спятил, — Дадли, увидев странности кузена, сразу побежал докладывать об этом старшим. — Диди, сколько раз я тебе говорила, не выражайся этим своим сленгом! — Миссис Дурсль открыла крышку кастрюли, выговаривая сыночку о недопустимости бранных выражений приличному человеку. В кастрюле был суп. Зачерпнув ложкой немного, Петуния попробовала. — Вернон, мальчишка суп приготовил, — растерянно проговорила она мужу. В голове не укладывалось, как этот шельмец смог приготовить что-то вполне пригодное для употребления. Дадли, получив выволочку от матери, решил забыть про Поттера с его странностями, лучше в приставку поиграть. Глава семейства, увидев в глазах своей драгоценной супруги непонимание, тоже зачерпнул суп. — М-м, мне кажется, вполне съедобно. Что не так, дорогая? — Я думаю, Вернон, пора переселить мальчишку в маленькую комнату, где хранятся игрушки Дадли. В чулане слишком тесно. Да, завтра же накажу ему там прибраться. — Как скажешь, дорогая, — ответил мистер Дурсль, не споря с женой. Что ему дело до этого хулигана, лишь бы перед глазами не мелькал, да Дадли плохому не научил.***
Солнце клонилось к закату, Вернон смотрел новости перед сном, Петуния укладывала сына спать, а в тёмном чулане маленький мальчик мысленно строил себе расписание на ближайшие два года. Многие бы удивились, узнав, что в голове малыша проскальзывали такие мысли, как план по освобождению заключённых магической тюрьмы Азкабан; интерес к гоблинам, а, точнее, их законам; возможность попасть в Лютный переулок; и, конечно же, сама магия. Мальчик поднял руку и, сконцентрировавшись на потоках, бурливших в его теле, негромко прошептал своё первое заклинание. — Люмос! — На ладони зажёгся шарик света, и малец со счастливой улыбкой потушил его, сжав ладонь.