Истерзанные

***

      Тихо.       Впервые за свою долгую жизнь он чувствует настоящую тишину, несмотря на нахождение в чаще леса и присутствие тридцати с лишним людей. Солнце давно зашло и все разбежались по своим уголкам. Небольшая группка солдат тихонько выпивала, помня о раздражительности капитана, и даже бородач сидел тише воды, ниже травы, уставившись в свою изрядно потрепанную книженцию.       Вглядываясь в его лицо, Леви пытался разгадать загадку, которую тот таил, но Йегер был для него лабиринтом, из которого не было выхода: борода скрывала его губы, не давая распознать оттенки эмоций, а очки отражали яркий свет костра, и вовсе придавая своему носителю зловещий видок.       Поглядев на пленника еще с минуту, капрал уселся прямо на барке, понимая, что больше не выдержит этой давящей тишины.       — Не надоело одно и то же читать, обезьяна? — кинув это, Аккерман одарил собеседника тяжелым взглядом.       — Что вы, капрал, — помолчав с минуту, Зик ответил, растянув губы в елейной улыбке, от которой брови Леви сошлись на переносице. — Слава Имир, я взял с собой на остров любимую книгу. Если бы знал о том, какая участь меня ждет, прихватил бы еще парочку, — сверкнув глазами за стеклом очков, мужчина вновь склонил голову, возвращаясь к чтению.       Ему вскоре надоело вести слежку за неожиданным книголюбом и, недовольно фыркнув, он встал с барки, решив слегка прогуляться.       Что за день сегодня такой? Даже обычно вертлявая обезьяна не капает ему на мозг, да и, подчиненные поутихли явно. Впрочем, учитывая, сколько времени они торчали тут, он их не винил. Только, его внутренний параноик не давал покоя, заставляя видеть в каждом движении старшего Йегера попытку побега, убийства или чего хуже.       Как пошутил сам виновник их здешнего заточения: "Не удивлюсь, если вы, капитан, скоро начнете ходить за мной и в отхожее место".       На такое заявление вшивого бородача Аккерман только поморщил нос, но распорядился следить за грязным делом шифтера. От греха подальше.       Леви и сам понимал, что ничего не предвещает беды и скидывал все свои бзики на давнюю подозрительность. Еще пару лет назад он не мог вот так, просто, отсиживаться в лесу больше месяца, пусть даже и охраняя важную фигуру. Чего уж там, в те времена он петлял здесь на УПМ, гоняясь за женской особью и атакующим.       Повторения этого капрал не хотел: слишком он устал сейчас, да и, возраст уже брал свое. Ему уже давно было ближе к сорока — возраст, до которого в разведке доживали буквально единицы. Сам он знал лишь Шадиса, ну и пожалуй, Эрвину не хватило всего двух лет.       Подумать только...       Мужчина тихо усмехнулся, остановившись посреди небольшой поляны.       Если бы ему, девятилетнему, сказали о том, до скольких он доживет, Леви точно не поверил бы. Тогда смерть молодым офицером была естественной, но теперь нет. Больше им не нужно было бояться каждого шороха за стенами и опасаться оказаться обедом для очередного безмозглого титана.       Кажется, он озвучил эту мысль ребятам с неделю назад за совместным ужином, вызвав одобрительные кивки, но тут его внимание привлекло тихое посмеивание за спиной.       Обернувшись, Аккерман встретился глазами с насмешливым и многозначительным взглядом сидевшего поодаль от них Зика.       — Титаны были наименьшей вашей проблемой, капрал, — протянул мужчина, отложив книжку и поднимаясь со своего места. — Люди куда как хуже, — подойдя к их компании, он совершенно невозмутимо налил себе вина в жестяную кружку под внимательными взглядами и высоко поднял руку, произнося тост: — Так давайте же выпьем за наши жизни и за мир — такие хрупкие и зыбкие!       Солдаты разведки отреагировали благодушно и осушили свои кружки под пристальным взором совсем заросшего Йегера. Капрал сощурился, не разгадав очередную загадку в подопечном, и тоже сделал маленький глоток терпкого вина.       Вшивый ублюдок явно что-то замышляет, но вот что? Времени у него немного, так что и терять особо нечего, но, в то же время, есть что.       Как бы он ни ломал голову над этим, Аккерман не может придти к какому-либо логичному умозаключению. Мозг его уже совсем не варит и, сдержав протяжный зевок, он возвращается в лагерь.       Большинство его людей заснули и только шестеро ребят дежурят по периметру. Капрал кивает им, проходя мимо, и подходит к догорающему костру, с намерением погреться, но вздрагивает, услышав хриплый голос с самой крайней барки, на которой, странно съежившись, сидит объект их охраны, больше похожий на бородатый колобок.       — Я тут подумал, капрал... — тянет он, смотря куда-то вдаль. — Нам обязательно стоит как-нибудь сыграть в бейсбол. Уверен, вам эта игра придется по нраву.       Аккерман сдерживается от резкого выражения, так и вертевшегося на языке, и с минуту молчит, прежде чем ответить.       — Если это твое последнее желание, то я, так уж и быть, согласен, — кидает он, не оборачиваясь.       — Вижу, для вас я уже покойник? — с каким-то даже детским любопытством спрашивает Зик.       — Да, — невозмутимо отвечает капитан. — А разве нет? — с нажимом произносит он, повернувшись к шифтеру.       — Нет, вы, как всегда, правы, капрал, — добродушная улыбка появляется на его лице, и он качает головой, не отводя взгляда даже тогда, когда Аккерман вновь отворачивается к костру.       — "Завтра среда?", — мысленно спрашивает у себя Зик, проводя пальцами по потрескавшемуся кожаному переплету. — "Мало осталось. Уже завтра мы узнаем, кто из нас не жилец, капрал".