Истерзанные

***

      Сегодня в их районе было тихо: из-за недавних волнений в центре, в Либерио ввели комендантский час, и молодой кадет воинского училища был единственным, кто шел по серой улице. Солдаты провожали его хмурыми взглядами, но парень не принимал это на свой счет. В конце концов, вряд ли им особо нравилось стоять на карауле в одиннадцать часов вечера при такой прохладной погодке.       Пройдя во внутренний дворик пятиэтажки, он зашел в подъезд и поднялся по ступенькам на третий этаж. Стоило ему едва ли два раза стукнуть по деревянной двери с облупившейся кое-где краской, она сразу же раскрылась. Неожиданно яркий свет ослепил парня, и он зажмурился, не поняв даже, как оказался буквально втянут внутрь.       — Эй, ты чего?.. — сестра шикнула на него, и ему не оставалось ничего другого, кроме как заткнуться и поправить очки, следя за нервными движениями Фэй.       Закрыв дверь на замок, девушка обернулась к нему, выключив свет, и в полутьме ярко блеснули ее бледно-голубые глаза. Кивнув, она прошла на кухню и стала лить чай в уже готовые чашки. Пройдя вслед за ней, Зик прикрыл дверь кухни, а после присел за маленький столик.       — Сегодня ты поздно, — ровно заметила сестра, поставив перед ним чашку.       — Меня задержал учитель, — ответил Йегер, осторожно отпив чаю.       Смерив его долгим взглядом, девушка выдохнула и тоже хлебнула из своей чашки.       — Ты обещал, что придешь на этот раз, — кинула она натянуто, не глядя в его сторону. — Бабуля и дедушка так ждали тебя… — Фэй вздрогнула и замолкла от громкого стука, с которым брат положил чашку на деревянную поверхность стола.       — Чего они ждали? — зло спросил парень, смотря в горящие глаза сестры. — Что я приду на пустые могилы родителей, которых сам же сдал властям? Не смеши меня, Фэй, — раздраженно поправив очки, он отвел взгляд от грустного лица.       — Не притворяйся, будто бы тебе плевать, — процедила девушка, подсев ближе к нему. — Я все помню, братец, — прошептала она, положив руку на его щеку. — Ты не хотел этого, — он лишь хмыкнул, впрочем, не уходя от приятного прикосновения. — Тебя вынудили. Уверена, мама и папа тоже понимали это.       — Я не хочу говорить об этом сейчас, — отрезал парень, слегка нахмурившись. — Лучше скажи, как бабушка и дедушка?       Заметив его настрой, Фэй решила дальше не давить на брата и отстранилась от него, взяв в руки чашечку с немного подстывшим чаем.       — Мы ждали тебя до пяти часов, но все же пошли, надеясь успеть до комендантского часа. Дедуле стало плохо на могиле папы, и мистеру Леонхарту пришлось помогать нам донести его до дома, — бесцветным голосом констатировала сестра, машинально помешивая чай в чашке. — Он опять заплакал при виде меня и начал просить прощения.       — Таблетки доктора Галлиарда не помогают? — ровно спросил парень, мимолетно глянув в лицо почти плачущей сестры.       — Больше нет, — прошептала она, бессильно опустив руки на колени. — Нам удалось уложить его спать, но это было труднее, чем раньше.       — Я говорил вам, что не стоит ходить на могилу, — спокойно отметил Йегер.       — Ты и сам знаешь, что его не отговорить от этого, — Фэй смерила его осуждающим взглядом покрасневших глаз. — Именно поэтому я просила, чтобы ты пошел с нами. Тебя он слушается всегда.       На ее слова, юноша лишь устало выдохнул и прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула и слегка раскачиваясь на нем.       — Скоро вы не сможете ухаживать за ним, — проговорил он, уставившись в желтый потолок кухни. — Я поговорю с доктором Галлиардом насчет госпитализации…       — Нет! — сестра бойко перебила его. — Это разобьет сердце бабули.       — Ну, это будет наименьшим потрясением для нее, — цинично ухмыльнулся Йегер, за что сразу получил пощечину от сестры, которая, казалось, была готова убить его на месте. — Может, ты и старше меня на пару минут, но это уже давно не дает тебе права бить меня, сестренка, — криво усмехнувшись, произнес парень, потирая горящую щеку.       — Не смей, Зик, — процедила она, сжимая и разжимая кулаки. — Только не это… только не так…       — Перестань, — кинул он, видя то, как по ее щекам стали течь слезы. — Перестань, Фэй. Ты не можешь плакать из-за моей глупой шутки, — проговорил Йегер и попытался приобнять ее, но сестра отбилась от него.       — В этом-то и проблема, — зло шепнула девушка. — Для тебя это шутки. Неужели тебе наплевать на чувства людей? — спросила она, отчаянно посмотрев в холодные глаза брата.       Зик долго не отвечал, стойко принимая ее взгляд. А что он мог ей ответить? Той, кто видела все, через что ему пришлось пройти, той, кого он так сильно боялся потерять. Фей была слишком похожа на мать: такая же добрая и понимающая. Только она могла принять его таким, каким он есть, но Йегер понимал, что сестра не была такой же. Она всей душой любила бабушку и дедушку, которые видели в ней отдушину, и не хотела заставлять их вновь страдать.       Юноша понимал ее чувства, но что он мог? Они и так четыре года подавляли вспышки мистера Йегера, но ему не становилось лучше. В конце концов, он был лишь кадетом-элдийцем и не обладал особыми связями. Тот же доктор Галлиард помогал им по старой дружбе с их отцом, но даже он сделал все, что было в его силах.       — Мне жаль, Фэй, — тихо сказал он. — Я не должен был говорить это, но мы и вправду не можем больше держать его в доме. Ты и сама это знаешь.       Между ними воцарилась угнетающая тишина, разбиваемая лишь тихими всхлипами сестры, да скрипом половиц с четвертого этажа. Не в силах больше смотреть на нее, юноша прижал девушку к себе. Фэй ухватилась за него, как утопающая, и уткнулась носом в ткань рубашки, молчаливо проливая слезы.       Это длилось, должно быть, с полчаса: он гладил ее по темным волосам, бездумно уставившись в одну точку, а она плакала от чувства бессилия и горечи. И хотя вскоре она утихла, Йегер все так же прижимал ее к себе, наслаждаясь родным теплом ее тела.       — Зик, ты ведь не бросишь меня?.. — едва слышно спросила девушка, слушая его сердцебиение.       Он резко выдохнул, почувствовав боль в груди. Этот вопрос юноша слышал не в первый раз и он попросту ненавидел его. Одна мысль об этом разрывала его душу и отвечать на него было больнее всего.       — Конечно нет, милая, — прошептал он, мягко улыбнувшись. — Я всегда буду рядом. Несмотря ни на что, — сказав это, он коснулся ее соленых от слез губ своими, растворяясь в близости, в надежде забыться.       До рассвета оставалось еще около часа, когда Йегер осторожно привстал с дивана, укрыв спящую сестру одеялом. Медленно надевая форму, он старался не смотреть в ее умиротворенное лицо. Несколько минут он еще постоял в полутьме комнаты, раздумывая над тем, чтобы написать им разъяснительно письмо, но в конце концов передумал и вышел, напоследок поцеловав ее в лоб.       Уходя в казармы, он винил себя в том, что ему не хватило сил признаться ей, но было уже поздно.       Зик не сможет выполнить свое обещание.       Ведь...       ...ему осталось жить лишь тринадцать лет.