Истерзанные

***

      Леви Аккерман всегда отличался от других людей. Лучший Воин Человечества, сильнейший из людей, надежный друг, хороший солдат, человек чести. Идеальный во всем.       Во всем, кроме любви.       Хотя, когда-то и он любил. Любил безудержно, самозабвенно и страстно. Это чувство выжгло его сердце изнутри, и больше Леви не был способен на искреннюю любовь.       Хистория Райс была достойна человека, любящего ее всем сердцем, но досталась тому, кто не нуждался в ней, не ценил больше всего на свете.       Аккерман жалел ее: она была, по сути, ребенком, пешкой в руках полиции. Так было до тех пор, пока он не узнал настоящую Хисторию. Нет, он был прав насчет нее, но она не была жертвой и не считала себя таковой, с честью и достоинством принимая трудности судьбы и долг, который должна была исполнить.       Тогда Леви зауважал эту хрупкую на вид девушку, готовую бороться за место под солнцем до последней капли крови.       Они были разными, словно огонь и вода, но им и не надо было какое-то особое взаимопонимание. Аккерман подыгрывал ей, делая вид, что не замечает то, как она отчаянно тянет время для достижения цели своим возлюбленным. Все же она боялась того, что должно было случиться, и этот страх делал ее в глазах Леви лишь сильнее.       Со временем, он начал понимать ее, и она, кажется, его, но едва ли они стали ближе от этого.       То, ради чего, собственно, затевался весь цирк, случилось очень внезапно, сумбурно и как-то скомканно. Просто в один из обычных дней, когда они усиленно строили из себя парочку перед королевским двором Митры, она накинулась на него, и Леви понял, что на этот раз это уже была не игра.       В ту тихую и безлунную ночь он чувствовал себя худшим человеком во всем мире. До этого Аккерман убеждал себя, что это было его долгом, но стоил ли этот долг слез, которые проливала Хистория по Эрену, и мерзкого чувства, осевшего на душе?       Определенно нет.       После этого они перестали видеться, и Леви забыл о случившемся, как о страшном сне, почти вернувшись к привычной жизни, разве что став еще более ожесточенным.       Весть о беременности Райс не вызвала в его душе ничего, кроме безразличия, и это заставило Аккермана возненавидеть себя. Несмотря на это, он понимал, почему так произошло.       Он не был создан для любви к женщине, к своим детям, к семье. Леви был убийцей и убивал он не только титанов.       Мимолетная встреча с Хисторией в Тросте прошла неловко. Честно, он не знал на что она надеялась, ища встречи с ним. Леви постарался быть с ней помягче, но все равно понял, что задел ее чувства.       Он не был создан для семьи и она никогда не подразумевалась в его жизни. Так же, как и любовь, дружба и товарищество.       Раздумия об этом всегда вызывали у него мигрень, так что большую часть времени, которую он вынужден был торчать в лесу гигантских деревьев, он ходил с кислой миной на лице, думая о ребенке, который совсем скоро должен родиться. О его ребенке. Ребенке, рождение, детство и взросление которого он, скорее всего, никогда не увидит. Тоска и мрачные мысли не отпускали его еще долго. Только, внезапно они послужили той единственной веточкой, за которую он смог ухватиться, оказавшись один на один с собственными товарищами, превращенными в титанов. В тот момент он твердо решил, что после окончания войны обязательно увидится с Хисторией и их ребенком.       Эта мысль тащила его, и он уже поверил в свою победу, в то, что его впереди ждало светлое будущее, но, как это всегда бывает в жизни, ждало его одно лишь разочарование.       Леви умирал. Умирал совершенно позорно и глупо.       Он было подумал, что так просто откинется, но перед смертью ему довелось все же взглянуть на знакомое лицо и произнести последние слова.       Леви Аккерман не был создан для любви или семьи. Он был солдатом и убийцей.       И умер он, как истинный солдат, исполняя свой долг. “Обезьяна-то ускользнула, в конце концов…”       Правда, теперь его это не волновало. Наконец он был свободен от земных оков и мог вдохнуть полной грудью. — Ты пришел раньше, чем я хотела, Леви.       Он усмехнулся, открыв глаза и встретившись взглядом с печальными глазами Фриды. — Я должен был прийти раньше…       ...вокруг была бескрайняя пустыня, небо полное звезд и только они вдвоем до скончания времен.