Книга тайных троп: Колесо года

      Они не успели преодолеть и пары метров до дверей замка, как позади них раздался отчетливый голос:       — Привет тебе, Король, и твоей Королеве! — голос звучал звонко и молодо.       Аэд замер и, глянув на Инис, медленно повернулся.       Говорившим оказался юноша, которого только что не было у фонтана. Он стоял поодаль, по ту сторону внешнего двора, и когда Аэд, вдруг оставив Инис, широким шагом направился к незнакомцу, тот остался стоять на месте. Очень скоро стала понятна причина: не дойдя нескольких шагов, Аэд остановился, и между ним и незнакомцем тонко подсветилась едва заметная золотистая пленка, возникшая прозрачной стеной, чье мерцание высветило ночного незваного гостя.       Юношу определенно хотелось с первого взгляда назвать красавцем. Более того, он оказался невероятно красив и затмевал своим обликом даже светловолосого Короля, который в сравнении с незнакомцем выглядел более блекло и намного сдержаннее. В юноше же черные, как сама тьма, кудрявые волосы, собранные в хвост, белое лицо, пронзительные черные глаза и хищный профиль делали опасным спутником для дев, которым он повстречался бы ночью. В его облике чувствовалась сила, нечто дикое и свободное делало его неудержимым — лишь определенные правила не давали вырваться этой дикости.       В первые мгновения девушка еще колебалась, исподлобья рассматривая странного визитера, от которого так демонстративно отгораживались, но потом она медленно сложила полотенце, перекинула его через руку и направилась вслед за Аэдом. Обещала же быть плечом к плечу, а не прятаться, вот и встала рядом, с левой стороны, все так же хмуро и молча рассматривая гостя. Или не гостя. Инис еще толком не определилась, но что-то в нем ей определенно не нравилось и не давало проявить правила приличия, которые бы должны были быть присущи хозяйке праздника и замка. И, разумеется, что-либо говорить она не собиралась, по крайней мере, пока муж точно не скажет, что это безопасно делать.       Заметив, что Инис идет следом, Аэд вновь перевел взгляд на гостя и спросил:       — Сейчас не твое время, Брес. Зачем ты пожаловал к нам?       — Пришел посмотреть на твою очередную Королеву, Король, — улыбнулся тот и склонил голову, но тут же воззрился на деву. — Каждый год — новая Королева. Ты еще не рассказывал ей обо мне? Вижу по ее растерянности, что нет.       — Ты пришел слишком рано, — резче, чем следовало, осадил того Аэд.       — Должен же я познакомиться с ней, чтобы в равноденствие узнать среди других, — произнес юноша, продолжая рассматривать Инис. — Каждый год равно, как и ты, я надеюсь, что очередная Королева от тебя не убежит и мне удастся выполнить свою роль в полной мере. Но, скорее всего, все повторится, как прежде, — он вернул внимание хозяину замка и слегка поклонился. — Передай мое почтение Этайн. Жду нашей новой встречи в мистериях Колеса.       Не говоря больше ни слова, прекрасный юноша развернулся и скрылся во мраке. Как только он ушел, золотистая пленка-стена растворилась в воздухе невидимкой.       — Можно я сломаю ему нос в равноденствие? — буркнула Инис, чувствуя, как на нее накатывает глухое раздражение, но наваждение схлынуло уже через мгновение, и девушка вздрогнула, тряхнула головой и уже с испугом спросила: — Кто это был?       Аэд медленно вдохнул и выдохнул, унимая пробужденную злость. Почувствовал настоятельную потребность обнять жену, что и сделал, продолжая смотреть во след чужаку.       — Эохайд Брес, прозванный Прекрасным. Бывший король туата де Даннан. И моя полная противоположность, — он взглянул на Инис и потянул ее к фонтану, намереваясь усадить на бортик и сесть рядом. — Когда туата прибыли в Ирландию, здесь уже жили фоморы и народ Фир Болг, с которым нам пришлось воевать. В том бою Нуада, наш Верховный король, потерял руку и по обычаю должен был уступить свое место, потому что правитель и земля связаны, и увечье правителя сделает увечной и землю, за которую он отвечает. В те времена мы еще не враждовали с фоморами и согласились, чтобы Верховным королем стал Брес — тогда казалось, что это пойдет на благо Ирландии и укрепит союз между нами и фоморами, потому что Брес, как и я, рожден от туата и фоморов, — Аэд снова вздохнул. — Он — сын Элаты из фоморов и Эрин из туата де Даннан. Та самая человеческая богиня Эрин-Эриу, именем которого названа наша земля. Эрин рассказывала, что Элата прибыл к ней на серебряном корабле, когда она гуляла на северном берегу, очаровал ее — и они зачали сына, имя отца которого она скрывала. Брес сменил Нуаду и стал править — но король из него получился никудышным, — он покачал головой. — Он оказался алчным, глухим к милосердию и мольбам народа — и в итоге был смещен и изгнан, потому что туата и сама земля устала от его бесплодного правления. К тому времени Нуада получил серебряную руку, а позже Диан восстановил руку из плоти. Думаю, ты догадываешься, что в итоге Брес не смирился с изгнанием. Хочешь знать, что было дальше? — внимательно наблюдая за настроением жены, спросил он.       — Конечно, хочу, — несмотря на то, что уже об этом прочла в Интернете, ей было любопытно узнать версию мужа. Инис, прильнув к его боку, нежно перебирала пальцами его волосы, успокаивая и успокаиваясь сама. Жаль, что ее сила может только вредить, сейчас ей бы очень хотелось поделиться своим теплом, как это делал Аэд. Она смущенно улыбнулась и остановила свою руку, а потом скользнула все еще светящимися пальчиками по его лбу и переносице. — У тебя здесь тревожные морщинки разгладились.       — В самом деле? — он искренне удивился и задумался ненадолго, после чего изрек: — Это не тревожные морщинки, Инис. Это возраст. И я имею в виду вовсе не три с половиной тысячелетия. Это связано с Колесом.       — Ты стареешь? — Инис удивленно распахнула глаза. — Так быстро? Но сейчас тут действительно ничего нет, — пальчик вновь скользнул туда-сюда.       — Потом снова стану молодым, вот увидишь, — пообещал Аэд. — Я остановился на том, что Бреса изгнали — и свергнутому королю тем нанесли немалую обиду. С ним ушла мать, Эрин, из желания смирить гнев сына, но еще и затем, чтобы первой узнать, что он предпримет, и в случае большой беды предупредить свой народ. Брес отправился к отцу, королю Элате. Тот выслушал сына, жаждавшего отплатить туата за обиду, и спросил, кто же виновен. Брес признал, что сам стал причиной изгнания, но обиды прощать не намерен. Элата не имел желания разжигать войну, поэтому отправил сына искать совета и помощи у иного короля — Балора.       — И тут без него не обошлось, — Инис крепче обняла мужа, слушая, пальцы дрогнули, и она переплела их с его. — И он присоединился к нему?       — Да, Балору война была на руку, — кивнул Аэд. — Его взгляд убивал любого на месте, поэтому смертоносный глаз почти все время оставался закрыт. Подготовка к войне заняла год, и в это время в Темру пришел я. Мне удалось доказать Нуаде, что я полезен, и он уступил мне место Верховного короля. Когда началось первое сражение, меня даже не пустили в бой, — он усмехнулся. — Туата считали меня слишком ценным. Но я все равно поступил по-своему. Дальнейшее ты знаешь: я сразил Балора, фоморы потеряли своих королей, мы победили. Бреса же мы поймали. Но отпустили: он купил свою жизнь секретами земледелия, и мы научились выращивать пищу благодаря именно Бресу. Так что Ламмас тоже в некоторой степени обязан ему своим появлением.       — А то, что он говорил про нашу встречу в равноденствие? — тихо спросила Инис.       — А вот здесь мы возвращаемся к мистериям Колеса, — мужчина снова тяжко вздохнул. — Брес занял место зимнего Короля еще до того, как я сам вошел в них. Включение себя в мистерии Колеса дает и мне, и ему силу и почти полную неуязвимость — в этом причина, почему сейчас новая война фоморам обернется предопределенным поражением и ничем более. Я представляю летнего Короля, властителя светлой половины года, Брес же — зимнего, владыки темной. В весеннее равноденствие я одерживаю верх — он же побеждает меня в осеннее, в ночь сентября. Моя сила достигает расцвета в летнее солнцестояние, его же — в зимнее, когда… — он вздохнул и сделал рукой неопределенный жест. — Брес сейчас выглядит моложе меня, но весной и летом он старше. Мы стареем так же, как природа на нашей земле — и молодеем, когда настает пик славы друг друга.       — То есть, в Самайн он тебя убьет? — после достаточно долгого молчания потрясенно прошептала девушка, с неожиданной силой сжимая руку мужа.       — Я же не убил его в Бельтан, — возразил Аэд, собираясь уйти от ответа. Он медлил, помня о своем намерении оставить ответы на вопросы до ноября, но увидел панику в глазах Инис и ответил: — Нет, это сделаешь ты. Долг Королевы в Самайн — забрать силу летнего Короля и принять его смерть.       Инис выпучила глаза, застыв соляной статуей и таращась на Аэда:       — Я? — только и смогла выдавить она через какое-то время и снова смолкла, осознавая еще один факт. — То есть каждый год твоя мама вместо королев?.. — девушка осеклась с еще более потрясенным лицом.       — …Выполняла их долг, — договорил за нее он. — И она же вместо них в Йоль, самую длинную ночь, возвращает летнего Короля к жизни. И способ, которым это нужно сделать, еще более странен и жуток, чем можно представить, как будто испытаний Самайна не хватает для потрясений.       Инис моргнула, а потом поспешно зажала ладошкой мужу рот:       — Ты сам говорил, что не стоит раскрывать все заранее. Расскажешь о том, что я должна буду делать, перед Самайном, — она убрала руку и спросила: — Но если все делает Королева, то при чем здесь Брес?       — При том, что в Самайн начинается период безвременья, самое темное время, когда власть зимнего Короля безраздельна, — Аэд печально смотрел на жену, лишь чуть улыбнувшись уголками губ, когда она убрала ладонь. — Зимний Король знает, что потерпит поражение в день весеннего равноденствия, но, будучи воплощением всего темного, мрачного и неблагого, что есть на земле и в каждом живом существе, он стремится прибрать к рукам силу летнего Короля, которую в этот период должна сохранить Королева, потому что без этой силы — как и без Королевы — летний Король не вернется. Зимний Король хочет отобрать все, чем владел летний, поэтому он преследует Королеву, но если та сдастся, тогда Колесо остановится и весна никогда не наступит. Летний же правитель должен принести себя в жертву, чтобы весь мир обновился, ведь прежде зимы весна тоже не сможет прийти.       — А я должна только убегать или могу ему сдачи дать? — несмотря на свои же слова, не удержалась и поинтересовалась Инис. Вздохнула и криво усмехнулась: — Хотя убегаю я значительно лучше, чем дерусь…       — Можешь, конечно, только учти, что в пике своей силы Брес тоже неуязвим, как и я летом, — Аэд тоже невесело усмехнулся и притянул к себе ближе, усаживая на колени. — Хотя, кто знает, вдруг ты сможешь сломать ему нос, как хотела, — затем посерьезнел и тише добавил: — С силой Балора и моей собственной в одно и то же время внутри тебя… — он покачал головой. — Даже я не берусь предсказать, как ты справишься с такой сокрушительной мощью. Но хотя бы она не разорвет тебя изнутри и не иссушит дотла благодаря волшебному яблоку. От тебя в прямом смысле будет зависеть судьба всей Ирландии. Догадываешься теперь, почему дев до тебя подобные перспективы пугали? В лучшем случае они заявляли, что мы все безумны, раз всерьез считаем реальностью все эти «сказки». Другие сперва соглашались, но позже бежали. Иных очаровывал Брес, но Этайн успевала вмешаться. И все это повторяется каждый год. Каждый, милая, год.       — Знаешь, — Инис обняла мужа за шею, устраиваясь поудобней, — думаю, это тот круг, который должен быть прерван, — девушка чмокнула Аэда в подбородок и устроила голову у него на груди. — Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ритуал прошел так, как надо, и в Самайн, и в Йоль.       — Милая, ты сама себе противоречишь, — он наклонил голову чуть набок. — Если ритуал пройдет как надо, круг не прервется. И круг жизни и смерти не может быть прерван, — затем лицо прояснилось. — Или ты говорила о Бресе?       — Я говорила о сбегающих королевах, но и о Бресе — тоже. Я же сказала, что сломаю ему нос, в следующий Самайн вообще подойти побоится, — Инис воинственно фыркнула, а потом вздохнула. — Мне бы только с этой силой разобраться…       В этот раз Аэд ответил не сразу на неявно заданный вопрос:       — Для этого тебе придется научиться отнимать жизнь, милая Инис. Научиться забирать ее и давать. Это то, чему тебя должны научить Самайн и Йоль.       — Я постараюсь научиться, — вздохнула Инис, а потом встрепенулась, когда окончательно дошел смысл сказанного. — А давать жизнь — это в каком смысле? — разумеется, в первую очередь девушка подумала о естественном процессе и густо покраснела.       — Ты же сама сказала мне, чтобы я об этом тебе поведал перед Самайном, не раньше, — резонно заметил муж, приподняв бровь и выжидательно смотря на нее.       — Тогда не говори, — все еще красная Инис мотнула головой, — пойдем лучше спать. Или хочешь, я что-нибудь тебе спою? Доктор Лайонс красивые стихи сочиняет, — девушка улыбнулась, — они прямо сами на музыку ложатся…       — Почему бы не сделать и то, и другое? — улыбнулся Аэд. — Вернемся в замок, и ты споешь мне. Я останусь с тобой.       — Хорошо, — девушка просияла и потянулась, вставая. — Тогда пойдем, я найду веселые песни. Ой, и мне, наверное, с доктором надо связаться о том, что в этом году я на осмотре не появлюсь, — вдруг вспомнила Инис и помрачнела. — И рассказать ей о том, что дядя умер…       — Что за осмотр? — спросил светловолосый, беря жену за руку и направляясь с ней к дверям. По позднему времени двор был пуст, но в замке горело множество окон, через которые некоторые обитатели нет-нет да выглядывали, интересуясь более чем занимательной жизнью владельца отеля и его непростого семейства.       — Ну дядя же меня каждый год возил на контрольный осмотр моего состояния после аварии. И всегда меня осматривала доктор Лаойнс. Она хорошая дядина приятельница, он говорил, что они знакомы целую вечность… — Инис сжала руку мужа и улыбнулась. — Мы всегда ездили к ней в больницу в конце октября, а потом втроем долго гуляли по городу. Я даже как-то одно время думала, что у них с дядей любовь, но нет, ничего подобного, — девушка смешливо наморщила нос. Вспоминать о дяде и всему, что с ним связано, почему-то было приятно и радостно, а не тоскливо и грустно.       — Почему же ты так думала? — видя, что девушка повеселела, улыбнулся и Аэд. Они поднялись на последний этаж, где под отремонтированной крышей располагались хозяйские комнаты — именно там находилась и спальня Инис.       — Ну, наверное, потому что я была маленькая и мне очень хотелось, чтобы у меня была тетя, — улыбнулась Инис, — а они с дядей порой друг на друга так смотрели, мне в детстве казалось, что они влюблены. Хотя сейчас… — девушка задумалась, — я понимаю, что это явно была не любовь, — они вошли в комнату и на губах Инис снова появилась улыбка, немного грустная, но плакать уже не хотелось, по крайней мере, сейчас. — Моя комната дома тоже была в зеленых тонах, и цветах — живых и срезанных. Дядя говорил, что они полезны для здоровья.       — Срезанные цветы отдают свою жизнь живым, — отозвался Аэд и вздохнул. — По-моему, сегодня хватит разговоров об этом. Нужно встать на рассвете, а времени мало: всего лишь пара часов, — он сел на постель, лег и вытянулся, блаженно жмурясь. — Забирайся. Ты собиралась спеть. Разве можно пожелать лучшей колыбельной?       Инис уже без стеснения скинула с себя одежду и забралась под одеяло, обнимая Аэда.       — Конечно, спою, — девушка уютно устроилась у него под боком, обнимая его еще крепче, — тогда пусть это будет что-то спокойное… Не колыбельная, но все же… — Инис прикрыла глаза и тихо запела. От нее шло ласковое тепло, словно не девушка рядом с Аэдом лежала, а маленькая печка.       Еще не успела смолкнуть песня, как Инис заметила, что уютно устроившийся в ее объятиях муж заснул мирным сном. Когда она пела, отблески золотистого сияния мелькнули, пробежав по коже, и погасли как ни в чем не бывало. За окном стояла глубокая ясная ночь, весь замок спал — Инис могла удивительно отчетливо почувствовать присутствие каждого обитателя замка-отеля. Окно в спальне было распахнуто, и с улицы долетали волшебные цветочные запахи — но тишина опустилась практически абсолютной.       Девушка счастливо улыбнулась, осторожно, чтобы не разбудить, коснулась губами лба мужа и тоже закрыла глаза, сначала — прислушиваясь к странным ощущениям, а потом — и сама засыпая…

***

      …Поначалу — без снов, мирно посапывая в грудь Аэда. Но постепенно безмятежное забытье сменилось золотистым туманом, сквозь которое проступили знакомые очертания: гостиная в песочно-золотистых тонах, приглушенный свет настенных бра — верхний свет дядя никогда не любил. За столом с убранной скатертью двое — сам дядя, непривычно серьезный, с истончившимися и помолодевшими чертами лица, нереально красивый, и доктор Лаойнс — тоже совсем другая — без привычных морщинок около губ и улыбки, зато в распахнутой на груди блузке, а на груди… Маленькая Инис крепче прижимает к себе игрушечного котенка, замирая от страха и любопытства, потому что на груди доктора переливаются багряным и черным странные узоры. Они поднимаются вверх и обхватывают горло, словно ожерелье. Или скорее ошейник. На столе же лежат разноцветные кристаллы, которые дядя и перебирает, хмурясь.       — …Тут нужны другие средства, — дядя явно продолжает начатый ранее разговор.       — Мне пока хватает тех, что есть, — возражает доктор. — Это все его сила, они тоже скоро почуют. Тем более сейчас.       — Ты все приготовила? — дядя наконец вытаскивает из кучи самоцветов бледно-голубой кристалл и подносит его к груди подруги. — Мне жаль, что приходится взваливать все на твои плечи, Шиалли, — голубоватое сияние потекло по рисунку, словно бы гася его.       Доктор Лайонс качнула головой:       — Инис сейчас нельзя оставлять одну.       — Почему? — губы Инис размыкаются сами собой, и взрослые вздрагивают, резко оборачиваясь к ней.       Потом Шиалли встает, быстрым шагом приближаясь к маленькой Инис, опускается рядом с ней, кладя руки на плечи и заглядывая в лицо. Глаза женщины абсолютно черные, без зрачка и белков.       — Инис, — тихо позвала она, и девушка вздрогнула. Дрогнул и сон, исчез дядя, а сама девушка вдруг стала взрослой. Женщина напротив нее улыбнулась с облегчением. Ее глаза вновь были нормальными — светло-карими, теплыми. — Я рада, что ты жива, а теперь молчи: у нас не так много времени. Через пару дней я навещу тебя лично, но пока не могу. Передай мужу, что человеческий слуга фоморов уже направляется к вам. Не верь никому, кроме его семьи, и держи поближе меч: твой дядя кое-что вложил в него, — Шиалли замолчала, словно прислушиваясь к чему-то, пока Инис как зачарованная таращилась то в изменившееся лицо доктора, то на алый перстень на ее руке. Перехватив ее взгляд женщина чуть улыбнулась. — Это я тоже объясню потом, а пока тебе пора. Будет болеть голова, но там у тебя есть, кому с этим справиться, — после чего она поднялась сама и вздернула на ноги Инис, после чего резко оттолкнула ее — и девушка полетела спиной вперед, чтобы уже в следующее мгновение ее поглотила золотая дымка, чтобы выплюнуть в темной комнате перепуганную, с громко стучащим сердцем и обещанной головной болью…

***

      …Комната, на первый взгляд, совсем не изменилась, даже темно было по-прежнему, что означало: продолжается ночь. Аэд не проснулся, когда Инис подскочила на постели — спал себе на боку, спиной к ней, только светлые волосы по плечу и спине разметались. Он спал без движения и всякого звука сном праведника и ничего не заметил.       Из окна на пол длинным узким лучом упала тень, хотя деревья, растущие во дворе, до последнего этажа не доставали. Тень обогнула постель, остановилась на широком участке пола и из луча превратилась в силуэт, который поманил девушку за собой.       Глядя на эту тень, Инис только крепко стиснула край одеяла. Голова болела сильно, но даже сквозь это проступали слова доктора. И пусть Инис ничего не понимала, но той, с кем была знакома почти всю жизнь, девушка определенно верила больше. А потому вместо любопытства Инис потянулась к мужу, тряхнула его за плечо и испуганным голосом позвала:       — Аэд!       Ноль внимания. Однако по телу мужчины пробежала золотая искра, которая перескочила на Инис и окутала ее с ног до головы тончайшей дымкой.       Инис закусила губу и потрясла еще раз, но снова не добилась эффекта, что напугало девушку еще больше. А тень все не убиралась, и кто знает, что она еще может выкинуть, особенно, если Аэд все никак не просыпается.       «Держи поближе меч», — всплыло в голове, пробившись через боль и панику. Инис метнула взгляд на тень, а потом, приняв решение, кубарем скатилась с кровати и метнулась к сундуку, о котором говорил муж. Откинула крышку и выхватила меч, разворачиваясь к тени. Та не проявляла явного беспокойства, скорее нетерпение. Но тем не менее, дала Инис время одеться. Все еще сомневаясь, девушка застегнула пояс на джинсах и, сжимая меч, шагнула к тени.       Тень сжалась, перескочив на подоконник окна, и снова поманила девушку за собой. Прыгать отсюда с земли было высоковато, но ведь для таких случае существуют лестницы, не так ли? Тень сложилась в стрелку и указала во двор: мол, туда.       Все это до боли напоминало банальную ловушку, но что еще оставалось делать в данной ситуации? Инис кивнула и выскользнула из комнаты. Прыгать она не собиралась, но тихо выйти во двор через черный ход могла.       Было очень тихо, так что негромкие шаги Инис громко отдавались под высокими потолками, заставляя ежиться и крепче сжимать теплую рукоять меча. Так она во двор и вышла, насторожено озираясь и готовясь в любой момент отразить нападение.       Но нападать никто, кажется, не собирался. Ясной ночью замок продолжал спать.       Тень бежала впереди девушки по выложенной дорожке, петляла меж клумб и кустов, пока не привела к высокой калитке внутреннего двора, уставленного декорациями и приспособлениями для фестиваля с прошедшего дня. Прямо за калиткой начиналось поле, и тень замерла, а после резво метнулась наружу.       Инис застыла перед калиткой, не решаясь переступить обозначенную границу, но и не уходя от нее. Даже любопытно стало: тот, кто хочет вытащить ее за территорию, действительно считает ее настолько глупой?       — Если боишься остаться без защиты, можешь не выходить, — словно в ответ на ее мысли произнес голос. Из-за зеленой изгороди, укрывающей двор по периметру наравне с высокой узорчатой кованой решеткой, вышел не кто иной, как Брес. Подняв пустые ладони, он добавил: — Я не желаю тебе зла, Королева. Я лишь хочу с тобой поговорить.       — Так почему же не говорил при муже? — Инис вздрогнула и крепче сжала меч, держа его острием вниз, но так, чтобы у полуфомора не возникало сомнений, на кого он направлен. — Кажется, он тебе рот не затыкал.       — Речь не о нем, но о тебе, — возразил юноша. — И прежде, чем ты начнешь яростно отрицать все мною сказанное, хочу тебе напомнить о том, что в мистериях Колеса мы с тобой не враги. Как и я не враг Лугу, а он — мне. Мы — противоположности, антагонисты — но не враги. Это важно понимать, потому что мы оба подчиняемся одному порядку, и ты — если не сбежишь — тоже.       — Тогда я тем более не понимаю, почему бы тебе не поговорить со мной там, у фонтана? — приподняла брови Инис. — Но раз я сама сюда пришла, то, разумеется, слушаю, — девушка вежливо наклонила голову.       — Я хочу прояснить для тебя несколько моментов, поскольку сам в этом прямо заинтересован. Можешь передать Лугу каждое слово — он подтвердит, что я говорю тебе правду, — Брес прислонился к калитке, скрестив на груди руки, и чуть поморщился. — Так вот, для меня очевидно, что ты — та самая девушка, которую ищут мои родичи, так что не сомневайся, что, как только защита вокруг замка падет, не только я, но и они смогут явиться в твой дом. Луг тебе помочь не сможет — он сам скажет почему, если еще не говорил, — он качнул головой. — Скажу тебе сразу: меня порядок вещей, устоявшийся с тех пор, как я и он заняли свои места, полностью устраивает, потому что пока мы связаны с мистериями — мы существуем вечно. Отсюда следует вывод: мне война с вами и возвращение Балора не нужны, потому что он внесет хаос в стабильность и начнет убивать не только туата, но и людей, которые необходимы для поддержания мифа о двух Королях, поскольку чем больше веры людей, тем, опять же, больше силы для Луга и, что мне важнее, для меня самого. Я сумел достаточно объяснить свои причины желать нашего разговора?       — Разумеется, — коротко кивнула Инис, не спеша, впрочем, расслабляться. — Что дальше?       — А дальше, Королева, мы имеем войну на пороге, которой не избежать. Во второй битве при Маг Туиред, когда туата де Даннан завоевали Ирландию, пали одиннадцать фоморских королей, чьи потомки и дети подвластных им кланов желают отомщения. И возвращения своего сильнейшего короля, чтобы тот объединил их, разгромил туата и стал Верховным королем всего острова, под чьей рукой только фоморы будут процветать. Чтобы вернуть Балора, нужна его сила — которая скрыта в тебе, — Брес выразительно поднял бровь и усмехнулся. — Балор сможет оживить других королей — или, думаешь, в кого твой муж настолько талантлив? В деда-короля, вот в кого.       — И что же ты предлагаешь, чтобы избежать этого? — хорошо, что они с мужем поговорили заранее, и Инис могла спокойно все воспринимать. Иначе бы перепугалась до чертиков и могла бы натворить глупостей.       — Нет, я вовсе не предлагаю отдать силу Балора мне, — со смешком сказал Брес, заметив оттенок скепсиса во взгляде девушки. — Я претендую только на силу твоего мужа, да и то потому, что так установлено Колесом. Мы с Лугом диаметрально разные, и его солнечная сила, вообще-то говоря, мне ни к чему. Но я о другом. У меня есть идея, как защитить ваш замок и разгромить фоморов, пока летний Король будет в спячке. Он рассказывал тебе о том, что ты должна сделать в Самайн?       — Рассказывал, — кивнула Инис, — и теперь я тем более не понимаю, почему ты не говорил об этом с моим супругом, который защищает и замок, и меня. Даже если он будет спать, — девушка очень постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более наивнее, даже меч опустила, хотя и за калитку так и не вышла.       — Луг все еще боится, что ты убежишь. Знала бы ты, чего он наслушался от своих «королев», что были тут до тебя, — ухмылка Бреса стала шире, но полуфомор вел себя мирно. — К тому же никто до тебя не вляпывался так, как ты умудрилась, поэтому раньше и не было необходимости решать такие проблемы. Подумаешь, фоморы десять лет рыщут по острову в поисках медальона, — он пожал плечами и посерьезнел. — Сейчас все иначе. Да и рыщут они вовсе не десять, а тридцать веков, хотя долгое время о них не было слышно, но в последние годы их деятельность стала бурной. Что до времени нашей беседы — сейчас ночь, Королева. Мое время, — многозначительно уточнил черноволосый. — Днем обыкновенно сплю я. Я же сказал, что не возражаю, если ты передашь потом мужу каждое мое слово.       — А они что-то искали? — такая осведомленность фомора Инис определенно не нравилась. Как и то, что он будто нарочно не переходит к сути. — А что касается других, я и слышать про них не желаю, — голос девушки прозвучал сухо, сыграть ревность оказалось совсем не трудно. Она тряхнула головой и насупилась. — Так что, может, перейдем к сути?       Брес подавил вздох, впрочем, раздражаться не спешил.       — Королева, не нужно делать вид, будто ты не понимаешь. Сила Балора была заключена в медальоне, а потом попала к тебе. О первом знает каждый фомор, а о втором они скоро догадаются сами. Ты, конечно, можешь попытаться обратиться к этой силе ради защиты, но есть иной вариант: подумай над тем, чтобы передать ее тому, кому ты доверяешь и кто сможет справиться с ней по праву рождения. Я говорю о твоем муже, — черноволосый выглядел задумчивым, поглядывая на замок.       — Передать Аэду? — вот тут Инис опешила по-настоящему. — А такое возможно? И если да, то почему он сам не в курсе этой возможности?       — Уверена, что не в курсе? — уточнил Брес, чуть иронично подняв бровь. — Я же говорю: до тебя у вас не было подобной проблемы, поэтому нет и проверенного решения. А как возможно — да точно так же, как ты заберешь его силу, только в обратную сторону. Нужно только желание передать одно и не забыть забрать другое.       — И что тогда будет? — девушка прищурилась. Возможно, это действительно был наилучший выход из ситуации? Тогда фоморы бы точно не смогли добраться до силы и отстали бы от нее самой.       — У твоего мужа будет сила, чтобы защитить свой народ и тебя взамен той, что он должен отдать, — юноша качнул головой и нахмурился. — Сражения все равно не избежать, но хотя бы будет толк и установленный порядок сохранится, — перевел взгляд на нее. — Не удивляйся тому, что я нисколько не жалею своих родичей, Королева. Они не помогли мне, когда были разбиты, в страхе убегая на дно темного моря — свою свободу я купил сам. Мне нет дела и до тебя с Лугом до тех пор, пока оно не касается Колеса года. Как вы, люди, говорите: мы, трое, в одной лодке. В первую очередь, я пекусь о собственном благополучии. Если это значит помочь вам — меня это тоже устроит.       Прищурившись, Инис слушала, и была даже готова согласиться, потому что все звучало до жути логично и правдиво. Враг моего врага — мой друг. Но это даже у людей не всегда работает, что уж говорить о таких существах? Да и доктор предупреждала…       — Хм, ну, звучит вполне логично, — наконец, медленно произнесла Инис, — как на мой взгляд.       — Луг тебе то же самое скажет, — отозвался Брес и отделился от стены. — Я не тороплю. До Самайна — три месяца, у вас уйма времени обдумать мое предложение. Настаивать не буду. Я и пришел-то сейчас лишь потому, что придумал эту идею уже после того, как вы скрылись в замке — как только понял, что ты — та, которую ищут. Впрочем, не знаю, хватит ли тебе смелости пройти через то, что из смертных смогла преодолеть лишь Дехтире. Ты наверняка о ней слышала. Кстати, — красавец собрался уже уходить, но развернулся не спеша к Инис, как будто бы припоминая. — Луг тебе говорил, куда уходит в Самайн? Он навещает Дехтире и сына, Кухулина, в Стране вечного лета и живет с ними до Йоля. Я счел тебе нужным сказать, потому что твоему мужу нужно учесть, что в этот Самайн он, возможно, их не навестит.       — Хорошо, — Инис поморщилась, вроде как от того, что упоминание Дехтире и Кухулина было ей неприятно, но на деле от ввинчивающийся в голову боли. — Спасибо… за информацию, — нет, эту встречу определенно было трудно назвать дружеской, ибо вряд ли дружелюбно настроенный переговорщик будет так настойчиво упоминать бывших жен, а тем более тех, к кому муж собирается уходить на энный срок.       — До встречи в день осеннего солнцестояния, Королева, — с улыбкой учтиво поклонился ей Брес, сделал несколько шагов в темноту и растворился в тенях.       Определенно, это была очень богатая на события ночь, и не сказать, что девушка была этому рада. Болела голова, а после разговора с Бресом Инис еще больше запуталась. И как понять, лжет он или все-таки говорит правду? Одно она знала точно: Аэду она про этот разговор расскажет. А ведь была еще и доктор Лайонс с ее предупреждением. И дядя — не человек.       — По-моему, Алисе в ее стране чудес было значительно проще… — устало пробормотала Инис и направилась к замку. Вот вроде бы все успокоилось, и они так мирно отправились спать, и тут — на тебе. Как она добралась до спальни, девушка толком не помнила, сосредоточившись на том, чтобы вообще до нее добраться — усталость и головная боль словно соревновались, кто доставит больше фееричных ощущений. А в спальне муж продолжал спать. Инис оставила меч прямо на ковре и забралась на постель, вновь, уже настойчивей и сильней, тряся мужа за плечо.       Тот, как водится, спал глубоко, и на порывы Инис отозвался не сразу. Нахмурился, потянулся, открыл глаза и хмуро-недоуменно воззрился на супругу.       — Что, уже утро? Или опять фоморам не спится?       — Уф, — Инис облегченно перевела дух, — ты проснулся! Я уже думала, что Брес с тобой что-то сделал… — девушка потерла виски, прикрывая глаза. — Да тут много кому не спится на удивление.       — А при чем тут Брес? — нахмурился еще сильнее сонный муж. — Он же не может сюда войти. Мы видели, как он ушел. Ты-то чего вдруг вскочила?       Спросонья Аэд плохо контролировал настроение, поэтому в его голосе звучала толика раздражения, впрочем, на сам факт внеурочного пробуждения, а не на жену.       — Ага, зато он очень хорошо сюда подсылает посланников, — надулась та, — очень настойчивых. Я тебя разбудить пыталась, а ты никак не просыпался.       — Погоди, давай с самого начала, — не понял он. — Ты пыталась меня разбудить для чего?       — Потому что в спальню проникла какая-то тень! — Инис вновь потерла виски. — Я попыталась тебя разбудить, не смогла, оделась, взяла меч и пошла за ней сама. Она привела меня к задней калитке, у которой, собственно, и отирался Брес, — девушка фыркнула.       — А, так это он посланника отправил, чтобы тебя позвать, — наконец он начал что-то соображать. — Ну да, защита же не позволяет войти ему самому. Мать может, потому что мы с ней кровные родственники, а с Бресом — нет. И чего же он хотел от тебя?       — Поговорить, — Инис криво усмехнулась, — да вообще много чего он рассказал, особенно упирая на то, что он нам не враг и тоже не хочет возвращения Балора, — девушка примолкла, потом глубоко вздохнула и начала рассказывать, уже не отнимая чуть подрагивающих пальцев от висков.       Аэд выслушал ее очень внимательно, однако большую часть разговора наблюдал за женой. Когда она закончила, то сказал:       — Охотно верю в то, что Бресу не хочется расставаться с вечной жизнью, непобедимостью и силой. Здесь он прав. Честно сказать, я не знаю, что будет, воплоти мы эту его идею… Надо подумать, — он тряхнул головой и хлопнул рукой по постели, на которой сидел, выпрямившись после сна: — Иди-ка сюда, Инис. Ты не все рассказала? Что еще с тобой успело случиться?       — Ты думаешь, он говорит правду? — она охотно прижалась к боку мужа, облегченно выдыхая. — Мне все показалось таким сомнительным, особенно, когда он говорил про других жен и Дехтире с Кухулином, — девушка чуть помолчала, вздохнула.       — Мне кажется, он тебя проверял: ему любопытно, останешься ты или сбежишь. Некоторые твои предшественницы сбегали, узнав, что я каждый год навещаю мою, скажем так, дальнюю семью, — светловолосый мягко качнул к себе жену и бережно уложил ее голову себе на колени, чтобы запустить пальцы в рыжие девичьи волосы и помассировать. Меж прядей от его рук возникло и разлилось по рыжей шевелюре золотистое пламя.       — Еще я видела сон или, наверное, все-таки воспоминание, почему-то не всплывшее вместе с другими. Дом, дядя и доктор Лайонс. Она тоже не человек, Аэд, — Инис снова вздохнула. — Глаза поначалу были абсолютно черны, а на шее и груди шли какие-то странные багряно-черные узоры, как ожерелье, и они пульсировали и двигались. И дядя называл ее Шиалли, хотя я точно знаю, что ее зовут Шэнонн, — Инис вновь смолкла, вновь переваривая сон. Встрепенулась. — А потом все вдруг изменилось, и она сказала, чтобы я предупредила тебя: фоморы уже направили сюда своего человеческого слугу и что я не могу доверять никому, кроме твоей семьи. А она сама появиться пока не может, но через пару дней придет и все объяснит. А потом вытолкнула меня из сна, и теперь у меня ужасно болит голова. Вот, — жалобно закончила девушка и снова вздохнула.       — Какой интересный сон. Она так и сказала — через пару дней? Ты, кажется, хотела сообщить, что не придешь на осмотр — ей же ведь, правда? Если она — твой друг, то пусть приходит сюда и говорит свободно, — он помолчал. — «Фоморы уже направили сюда своего человеческого слугу». Это не Брес, поскольку он — не человек уж точно. Чужаков здесь нет, все постояльцы тщательно проверяются с прошлой ночи… Значит, будем ждать.       — От этого ведь никуда не деться, — Инис со вздохом закрыла глаза. — Только не думала, что она — тоже не человек. Она сказала: времени нет. Похоже, придется ждать личной встречи. А ты не знаешь, что это были за узоры? Я их никогда не видела до этого момента: доктор всегда носила вещи под горло и без декольте.       — Нет, не встречал, — качнул головой Аэд. — После второй битвы при Маг Туиред я видел немного фоморов. Но мать жила среди них, хоть и в заточении, так что спросим ее, когда Шиалли придет, — он наклонился и поцеловал жену в лоб. — Ну как, твоей голове легче?       — Когда доктор придет, можно спросить напрямую и у нее, — Инис улыбнулась. — Да, теперь она прошла почти. Спасибо, — девушка протянула руку и нежно скользнула пальчиками по щеке мужа, улыбнувшись на его ласку и виновато вздохнув. — Извини, что разбудила и навела панику.       — У тебя на то были серьезные причины, — возразил Аэд, потеревшись щекой о ладонь жены. — В любом случае уже почти утро. На рассвете Ламмаса я пробуждаю солнце. Хочешь еще полежать? Полтора часа у нас есть.       — Просто полежать? — Инис приподнялась и обняла мужа за шею. — Я не против и всего остального, что может уложиться в полтора часа… — она смущенно улыбнулась и потупилась. — Я иногда представляла, как встречу мужчину, в которого влюблюсь и который полюбит меня, несмотря на болезнь и травмы. Но никогда не думала, что все это будет… — Инис вздохнула, зарываясь пальцами в волосы мужа.       — …Иначе? — завершил за нее Аэд, наклоняясь к ней и целуя. — Что болезнь окажется несуществующей, что травм в тебе нет, а мужчина… — он тихо усмехнулся, выворачиваясь из объятий, чтобы забраться обратно в постель, а не сидеть на ней, — не принадлежит к человеческому роду. Встретила принца, как в сказках, но какая же сказка без трудностей?       — Да, иначе, — Инис тоже забралась под одеяло, обнимая Аэда, — проще и обыденней, наверное. Но я рада, что встретила тебя, — девушка погладила мужчину по щеке, — несмотря ни на что, — она потянулась к нему, легонько касаясь губ поцелуем. — Я тебя люблю, Аэд.       — Тогда останься со мной несмотря ни на что, — выдохнул он, нависая на ней, и не дал ни малейшей возможности сказать слова в ответ, беспрестанно покрывая лицо поцелуями, а затем они снова стали едины.