Книга тайных троп: Колесо года

      Еще не взошло солнце, когда Аэд открыл глаза. Повернул голову к отдыхавшей жене, оставил на ее плече поцелуй и сказал:       — Нам пора. Сегодня солнце без нас не встанет.       — Хорошо, идем, — та сладко и томно потянулась, ощущая себя так, словно, все тревоги разом покинули и все идет просто замечательно. Потом встала, снова потягиваясь, и скрылась в ванной.       Долго Инис там, правда, не засиживалась, осознавая важность момента, и вышла буквально спустя пять минут. Оделась она также быстро, выбрав легкий, длинный бежевый сарафан, поверху и подолу отделанный тонким ирландским кружевом, и легкие босоножки. Ну, а волосы вновь оставила распущенными, чуть приколов, чтобы не лезли в глаза.       — Что мне надо будет делать? — бодро поинтересовалась девушка, улыбаясь мужу и осматривая себя, все ли хорошо сидит. — А почему ты сейчас не светишься?       — Еще не время, — муж повернулся к ней, выйдя из неприметной двери в противоположной части комнаты. На нем снова было все белое, как и в мае — простые льняные штаны да туника. — Просто будь рядом и присмотри за гостями. Люди по-разному реагируют на чудеса, поэтому, если понадобится, помоги им. И не подпускай ко мне, хорошо? — подойдя к жене, он погладил ее по плечу и поцеловал. — Ты невероятно красива. Идем.       — Хорошо, присмотрю, — пообещала Инис, отвечая на поцелуй и нежно улыбаясь и краснея одновременно. — Спасибо, а ты сейчас выглядишь как тогда — в Бельтан, а красивый ты всегда, — сама девушка сияла от спокойного удовольствия и тепла Аэда рядом. Кто бы мог подумать, что так крепко можно привязаться к мужчине и настолько влюбиться? — Ой, кстати, — припомнила Инис, пока они спускались вниз, — ты говорил, что победил Бреса в Бельтан, но ты же не сражался с ним тогда, только со мной был.       — Не в Бельтан. В Остару, это день весеннего равноденствия, — поправил Аэд, когда они спускались по лестнице. — В Бельтан зимний Король теряет свою силу подобно тому, как летний отдает свою в Самайн. Бельтан — праздник жизни в противоположность Самайну, поэтому зимний Король всего лишь засыпает в своей резиденции на острове Тори — это самый северный остров Ирландии, где жили фоморы Балора и где выросла моя мать. Остров существует и в обычном мире.       — А-а-а, — Инис виновато вздохнула, — я все это обязательно выучу и разберусь, чтобы больше так не путаться. Понятно теперь, — девушка смолкла, потому что они вышли во двор, где уже собирались люди и незримый народ. Первые — просто любопытничали, а вторые — действительно ждали, когда их Король разбудит солнце. Эти вторые смотрели на пару не только с восторгом, но и с тревожным, жадным ожиданием.       Толпа и впрямь собралась огромная: среди постояльцев-людей объявили, что перед рассветом состоится редкое и необычное зрелище и потому их тоже пригласили, иначе бы любопытные люди пробрались без разрешения, что было бы сложнее держать под контролем.       Чистое предутреннее небо ярко светилось звездами — в замке на глазах собравшихся погасили все огни, включая фонари. Никто не нес никакого света, и, если бы не звезды, тьма стояла бы почти непроглядная. Внешний двор перед замком украсили живыми цветами и пустыми колосьями, из которых уже взяли зерно (не повредив сами колосья), перевязанными яркими лентами. Поставили по периметру длинные узкие столы, еще пустые, потому что до них очередь дойдет лишь в свой черед.       Вышедших из дверей замка Короля и Королеву встретили ликованием. Толпа образовала живой коридор, по которому супруги шли не спеша, приветствуя подданных, успевая переброситься словом почти с каждым из них. Но чем дальше, тем меньше разговоров становилось.       Перед ними возник невысокий холм, нависший над берегом реки Эске, на чьей территории расположился замок-отель. Здесь Аэд взял Инис за руки, бережно сжал и, указав ей взглядом на гостей, отпустил, после чего поднялся на холм.       Собравшиеся замерли, перестали переговариваться, и воцарилась тишина.       И в этой тишине зазвучала скрипка.       Вначале очень тихо, нежно, почти невесомо. Высота холма позволяла увидеть его же вершину, оттого гости, слуги и постояльцы могли легко наблюдать там белоснежную фигуру, которая стояла к ним спиной и играла на невесть откуда взявшемся инструменте. Поднявшийся летний ветерок дул в лицо, отбрасывая за спину длинные медовые волосы, и трепал одежду, но не мешая, а помогая звуку долетать до слушателей. Когда же ветер переменился и стал относить музыку через озеро, в которое впадала река, на восток, стало ясно, что звук отнюдь не становится тише — совершенно необъяснимым образом.       Инис поначалу тоже слушала, замерев, полностью поглощенная музыкой, но потом опомнилась, муж ведь просил ее присмотреть за гостями, и принялась оглядываться. Вроде бы пока никто не стремился приближаться, все только восхищенно смотрели, но вот кто-то полез за фотоаппаратом — человеческая часть гостей явно собиралась все запечатлеть. Девушка поспешила к ним, вежливо, но настойчиво предлагая подождать окончания действа. Ее слушались, пусть и неохотно. Потом кто-то все-таки попытался подойти поближе, и девушке пришлось перехватывать его. Но в целом, видимо, уже привычные к такому поведению людей подданные Луга и сами старались не выпускать посторонних в первые ряды, так что Королева тоже могла насладиться и музыкой, и действием, что она и делала, время от времени замирая и с восхищением и нежностью глядя на супруга.       Не только она смотрела с восхищением — вся толпа не отрывала взглядов. Время от времени слышались вздохи — это, к неудовольствию своих мужей, мечтательно вздыхали жены, с которыми те приехали на отдых. Незамужние девицы таращились во все глаза. Доставались Инис и откровенно завистливые взгляды от женщин, и заинтересованные — от мужчин, которые гадали, насколько необычна и жена владельца отеля.       Нечеловеческая часть аудитории реагировала иначе. На Инис не обращали внимания сверх необходимого, хотя выказывали положенное ей уважение в полной мере. Однако она могла заметить, что к своему господину подданные испытывают гораздо более сильные чувства — восхищение, гордость и любовь в туата и ши были искренними. Они знали, от кого в полной мере зависит благополучие земли и их собственное, и выражали любовь в полной мере.       И Инис их чувства понимала и разделяла, хотя и ревновала ко взглядам, которые на Аэда бросали женщины. Но помнила о том, что он никогда не обманывает и что именно она его жена. А остальные пусть смотрят, с нее не убудет, тем более что ее муж действительно этого заслуживает.       Музыка становилась неистовее, она убыстрялась и взвивалась в небо, на котором начали исчезать звезды. Ветер усиливался, согласуясь с музыкой в совершенной гармонии — и вот уже играла будто бы не одна скрипка, а целый оркестр невидимых музыкантов, которым та солировала. По лицам людей тоже можно было прочесть схожие мысли — они оглядывались, точно кого-то выискивая. Кто-то переговаривался и пытался развить бурную деятельность, очевидно, желая разыскать доказательства использования воспроизводящей запись оркестра аппаратуры — но звук шел точно с холма, к которому не вело никаких проводов. Слуги позволяли обойти холм, но стойко удерживали от попыток подняться туда.       Инис от них не отставала, хотя какая-то бойкий и чересчур эмоциональный французский журналист, приехавший, по его словам, именно ради этого действа, пытался прорваться особо настойчиво. Уговоры не помогали, и девушке, в конце концов, просто надоело быть вежливой и предупредительной. Так что хозяйка праздника совершенно невежливо, но зато в точности, как учил дядя, и не снимая милой улыбки, выкрутила ему руку, не до боли, но предупреждающе. И еще раз настоятельно порекомендовала ему подождать, пока все закончится и с хозяином отеля можно будет поговорить. Не то, чтобы журналист был доволен, но отошел, а Инис уже переходила к следующему нетерпеливому гостю, ловя себя на мысли о том, что такая суета ей даже нравится. А еще нравится ощущение того, что она тут хозяйка, и что пусть неохотно, но ее слушаются. И сама же смутилась этого ощущения. Но и быстро выбросила это из головы, преграждая путь какой-то чересчур впечатлительной даме, смерившей при этом девушку таким взглядом, что любая другая бы со стыда померла. Но свекровь все-таки смотрела выразительней, так что Инис мужественно проигнорировала и подчеркнуто холодно попросила женщину вернуться на свое место, чтобы не нарушать ход мистерии.       Мистерия же продолжала свой ход. Вокруг холма, за исключением, разве что, той стороны, которая нависала над рекой, собрались юные девы, облаченные в полупрозрачные платья, усыпанные живыми цветами всех оттенков желтого и оранжевого. Вела их Тальтиу, и по ее знаку девушки запели, начиная восхождение на холм. Идеально звучащие голоса вторили музыке самым прекрасным хором, что только слышали люди, и пели они на том же языке, которого Инис не знала, но слышала однажды от Аэда. Девы поднимались выше, идя по спирали по часовой стрелке, то держась за руки, то кружась вокруг своей оси, то легко ступая по зеленой траве, при этом ни одна не теряла равновесия. Когда первые лучи тронули их, девы отбросили тени — и каждая тень оказалась крылатой.       Сияние шло с вершины холма. Не оптическая иллюзия, не технический фокус — Инис несколько раз видела, как светится Луг, но не видела, чтобы он делал так в присутствии людей. Золотисто-белое сияние охватывало его фигуру как никогда ярко и разгоралось ярче по мере того, как девы приближались к нему — и как выше поднималось рассветное солнце.       Крылья дев зазолотились за их спинами, когда сияние коснулось и их.       Это как будто охладило пыл, люди вновь замерли, с восторгом глядя на разворачивающиеся действие. Инис тоже смотрела с детским восторгом и улыбкой, отвлекшись от своих обязанностей. Впрочем, сейчас ее вмешательство и не требовалось, ну, а то, что все та же дамочка резко и достаточно болезненно ткнула ее между лопаток локтем, разворачиваясь и уходя прочь, это мелочи. Девушка на нее даже не отвлеклась, все так же глядя на светящуюся фигуру мужа и на дев с крыльями.       А те, достигнув вершины холма, сомкнули руки и вновь двинулись по кругу, имитируя ход солнца по небу как планеты вокруг огромного небесного шара. Их было около трех десятков, но цветом одежды, но не отсутствием крыльев, выделялись восемь. Вокруг весьмерых кружились девы помладше, лицом еще девочки; кружилась с ними Тальтиу, что тоже оказалась крылата, одетая в голубое и белое — с ней плясала девушка в белом. Восемь дев, включая Тальтиу, и спутницы их образовали круги-орбиты вокруг Короля-Солнца; каждую осеняло сияние теплых золотистых лучей, а когда музыка взвилась ввысь на самых быстрых и пронзительных нотах — все замерло, потому что солнце поднялось над холмом, и в сиянии живого светила потерялось сияние его божественного воплощения.       Это было настолько захватывающее зрелище, что человеческая часть зрителей зааплодировала, восторженно что-то выкрикивая и эмоционально обмениваясь мнениями. Инис же только восторженно вздохнула, в немом благоговении, взирая на кульминацию действия.       Нечеловеческая часть аудитории ликовала не меньше, и их радость звучала иначе: благоговейно, искренне, благодарно. Туата и ши радовались сильнее людей, для которых все действо казалось не более, чем искусным спектаклем. Девы спустились с холма, их крылья растворились в рассветных лучах, но кое-кто из людей так и порывался узнать, где же их крылья. Последним с холма спустился и Аэд — никакой скрипки при нем больше не было, что породило новые толки и увеличило количество любопытных, спешащих на холм — в том числе был и французский журналист, что старался держаться от Инис подальше. На все расспросы Король отвечал, что не раскроет секрета — иначе ощущения чуда исчезнет, а кому ж от этого лучше? Слуги же без устали твердили, что у хозяина праздника — день рождения и утреннее выступление приурочено именно к этому поводу.       Из замка вышел шеф-повар отеля, который всех пригласил завтракать. Оказалось, что замеченные недавно столы накрыли белоснежными скатертями, поставили на них корзинки с ароматнейшим свежим хлебом и маслом, ягодами и фруктами, сыром и молоком. Некоторых гостей это успокоило, но часть все же залезла на холм, а теперь вернулась и возбужденно восклицала о том, что там нет совсем ничего: ни скрипки, ни крыльев, ни спрятанной аппаратуры.       — Так странно смотреть на людей, — Инис тоже подошла к мужу (журналист шарахнулся от нее подальше). — Это было так прекрасно — а они ищут аппаратуру и скрипку, — ей самой сейчас на это смешно было смотреть, но, наверное, она выглядела точно так же, когда отрицала существование чудес, которые на деле окружали ее со всех сторон. Даже сейчас все казалось очень нереальным, но, по крайней мере, теперь девушка понимала, что происходит, а не как тогда в Литу, когда всю эту реальность не давала осознавать дядина магия. — Но ты, наверное, очень голоден сейчас, — спохватилась Инис. — Есть еще какой-то ритуал или мы тоже можем пройти к столу и?.. — она не закончила, потому что мимо, мило воркуя, прошла парочка — парень, явно из ши (это Королева поняла каким-то шестым чувством), и девушка, на первый взгляд самая обычная: с длиннющей и толстой русой косой, одетая в легкомысленное летящее платьице. Если бы в глаза не бросался черный жемчужный браслет, обхватывающий изящное запястье, Королева на нее внимание бы даже не обратила. И, возможно, таких браслетов могло быть миллион по всему миру, но что-то подсказывало, именно на этот стоит заострить внимание. — Аэд, браслет, точь-в-точь как мой! — взволнованно прошептала девушка, сжимая руку мужа.       — Что? О чем ты, милая? — удивился тот, уже намереваясь сказать, что теперь и они вправе позавтракать. Но девушка тянула в сторону заинтересовавшей ее пары, и Аэд тоже заинтересовался. — Хочешь спросить у них?       — Жемчужный браслет, — Инис взволнованно кивнула, — я чувствую, что он как мой… Наверное, — девушка смутилась, после чего уже менее уверенно кивнула. — Да, наверное, хочу поговорить с той девушкой. Не знаю почему…       — Значит, пойдем, поговорим с ними. Или ты хочешь одна? — уточнил он у жены, однако в этот момент его позвал кто-то из слуг. Аэд накрыл ладонью ладони жены: — Прости, милая, сейчас вернусь, — кивнул ей, обещая, и скрылся в толпе.       Инис кивнула, потопталась на месте, а потом решительно направилась к приметной паре. Аэд ее, если что, догонит, а они уж точно ничего плохого не сделают, ведь не станут же нападать на нее посреди праздничного двора, да еще и под носом у хозяина дома. Нет, доктор, конечно, предупреждала о некоем враге-человеке, но все-таки…       — Извините, — Инис нагнала пару и вежливо положила руку на плечо девушки. Та обернулась резко, на мгновение Королеве показалось, что глаза у нее блеснули желтым, но нет — оказались обычные серые и очень удивленные. Ее спутник, если был удивлен, то не подал виду, вежливо склонившись перед Королевой.       — Вы что-то хотели? — девушка кланяться не стала, но удивленное выражение лица сменила на дружелюбное и любопытное. — Вы ведь Королева, супруга Луга? — не дав ответить, тут же поинтересовалась она, мало обращая внимания на то, что ее вежливо, но настойчиво дергают за короткий рукав платья, пытаясь умерить пыл.       — Да, — Инис чуть улыбнулась, — меня зовут Инис, мне очень неловко отвлекать вас от праздника, но я бы хотела поговорить именно с вами… — она запнулась, не зная, как обращаться к девушке.       — Меня зовут Сайли́*, — сделав ударение на второй слог, та улыбнулась широко и открыто, показывая чуть заостренные клыки, заставившие вытаращиться уже Инис. Девушка заметила ее изумление и рассмеялась. — Я — оборотень, для нас нормально такие зубы иметь. А моего спутника зовут Фаолан, и он местный.       — Очень приятно, — все еще несколько обескураженная Инис кивнула и улыбнулась обоим. — Сайли, могу я с вами наедине поговорить?.. — она посмотрела на этот раз на «местного» ши, и тот снова поклонился.       — Как прикажете, Королева. Я займу тебе место, — это уже Фаолан сказал своей спутнице, и та только согласно закивала, после чего девушки пошли прочь. Точнее, Инис ее повела в глубь сада, а Сайли последовала, сгорая от любопытства.       — Я хотела бы поговорить насчет вашего браслета, — когда они отошли достаточно далеко, неловко начала Инис. Но оборотница не дала ей договорить и объяснить суть проблемы:       — А что с ним не так? Это обычный защитный родовой браслет, местным ритуалам он никак не мешает, — поспешила оправдаться она. — Вы не волнуйтесь, я, может, и не в курсе всех перипетий, но со своей магией точно сюда не полезу!       — Дело не в этом, просто браслет…       — И он не продается, — Сайли наморщила нос. — Вы уж извините, но толку от него не будет никому, кроме меня. Он привязан ко мне с рождения, и, если я его продам, родители мне голову оторвут… — девушка наморщила носик.       — Да нет же, не о продаже речь, — в очередной раз попыталась вклиниться Инис, причем как можно быстрее, пока девушка не выдвинула очередную версию, так и не дав добраться до сути.       Это ей снова не удалось: из-за спины русоволосой девы послышался оклик:       — Сайли! Вот ты где.       В поле зрения возник светловолосый юноша, весьма сильно похожий на юную деву. Те же серые глаза, схожие черты лица, разве что волосы светлее, они были стянуты в низкий хвост. На вид он был немногим старше Сайли, но уже вырос в молодого мужчину.       — Ох, братец, ты, никак, меня потерял? — спросила девушка, по виду которой нельзя было сказать, чему она радовалась больше: появлению брата или его узнаванию. Затем спохватилась: — Королева, это мой брат, Ниалл. Мы вместе прибыли на фестиваль.       — И стоило тебя оставить на минуту, как ты уже ушла гулять с каким-то проходимцем, — прищурился брат. В его серых глазах тоже мелькнуло что-то желтое. — Родителям стоило отправиться с нами: на время фестиваля с ними бы ничего не случилось. Простите, Королева, моя сестра утомила вас?       При появлении парня Инис сначала напряглась, но почти сразу же расслабленно выдохнула. Брат с сестрой были удивительно похожи.       — Вот еще, — фыркнула Сайли, прежде, чем Инис успела ответить. — Фао, по крайней мере, честно я интересна, а не богатство нашей семьи! И родителей сюда не надо: если бы мы с сестрами не удирали иногда из-под вашего с папой надзора, так бы и не целовались даже ни разу! — девушка возмущенно надула щеки, став, как ни странно, еще более очаровательной.       У Инис вырвался невольный и совершенно искренний смешок:       — Я так из-под надзора удрала и вообще замуж вышла… — судя по красноречивому взгляду Ниалла, в их случае сразу же за свадьбой последовали бы похороны. — Меня зовут Инис, — вернулась Королева тем временем к самой важной теме, — и это я попросила Сайли уделить мне время. По поводу браслета… — оборотница опять было открыла рот, но брат, видимо, слишком хорошо знавший родственницу, быстро прихлопнул ей его ладонью, не обращая внимание на сердитое пыхтение. — У вас он точно такой же, и я хотела спросить — откуда он у нее. Понимаете, — Инис решила быть откровенной, — у меня в детстве был такой же. Считался родовым и старинным, но из-за одного инцидента он сломался. Я не знаю никаких подробностей про этот браслет, а хотелось бы их узнать.       Родственники переглянулись, словно обменивались мыслями, а потом девушка задумчиво проговорила:       — Ну вообще мама получила браслет-оригинал от местных в качестве благодарности за помощь. Не людей, само собой, — на всякий случай уточнила Сайли, — а потом уже своими ведовскими навыками разбудила живую силу жемчуга, так чтобы он мог давать потомство, и сделала из него оберег. У всех женщин нашей семьи такие обереги есть. Можно твою руку? — абсолютно без перехода поинтересовалась она, игнорируя взгляд брата. Инис растерянно протянула правую руку, ту самую, на которой был раньше браслет.       Сайли одобрительно кивнула, цепко ее ухватив, а потом осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, принялась водить по коже, что-то бормоча себе под нос. Недолго, правда, уже через мгновение отдернула руку, дуя на обожженные пальцы. По коже Инис пробежала золотистая искра.       — Эй, я же ничего такого не делала! — искренне возмутилась Сайли. — Просто посмотрела! — Инис хотела было извиниться, но не успела. Вместо нее и какого-либо сочувствия Ниалл щелкнул сестрицу по лбу и произнес на незнакомом для Королевы языке:       — Балда ты, Ивка! — после чего уже по-ирландски проговорил: — Кто же со своей магией лезет к чужим женам? Извините ее, Королева, моя скорбная разумом сестра зла вам не желает.       — Зато браслет точно был родичем наших, — вновь обиженно надулась Сайли. — Это я почуять точно успела!       — Погоди, точно? — переспросил брат и посмотрел сначала на сестру, потом на Инис и обратно. — И как это понимать?       К группе беседовавших вернулся Аэд, который возник из-за спины Инис и вначале приобнял ее за талию, а уж потом показался весь сам.       — Сайли и Ниалл О’Доннеллы. Всегда рад видеть вашу семью на наших праздниках. А где же ваши родители? Остались в городе, Донеголе?       Юные оборотни раскланялись с Королем.       — Путешествуют вокруг Европы: вздумалось им поплавать на нашем семейном корабле, — ответила Сайли. — Просили передать, что передают самые искренние пожелания и обещаются придти в сентябре.       — Боюсь, мне понадобится увидеться с ними ранее, — качнул головой Аэд. — Кто, как не Айвэн, знает, что значит долг защищать то, за что отвечаешь, а у нас война на пороге. Не по случайности она совпадает с началом зимы.       — Мы передадим ваши слова сегодня же, — Ниалл мгновенно посерьезнел и подобрался. — Это то, о чем все говорят?       — Да, — кивнул тот. — Я всегда мог полагаться на вас. Нельзя допустить, чтобы над Колесом нависла угроза. Так о чем вы говорили, когда я подошел?       — О браслете Инис, — вернулась к первоначальной теме Ива-Сайли, — то есть Королевы. Если бы просто похожий был, то по другому и ощущался бы. А так прямо все стихии родственные, но больше я ничего сказать не могу, надо у мамы спрашивать. Нам-то из той их поездки подробно только свадьбу на берегу моря и описывали, — девушка фыркнула, не то с некоторой завистью, ибо какая девушка не хочет красивую свадьбу, не то с досадой — там и помимо свадьбы было много чего интересного, если судить по степени выразительности матушкиных взглядов и философского отцовского молчания в ответ на них.       — Мой браслет как-то с вашим связан? — Инис откинулась на грудь мужа, пытливо глядя на оборотней. — Как так?       — Ну не знаю, — развела руками Ива, — я же сказала, мама сможет объяснить, ее же браслет основной, скажем так, — девушка поскребла кончик носа. — В общем, в любом случае их романтический отпуск прервать придется. Но заодно, может, и мы все-таки узнаем, что произошло, когда они тут путешествовали.       Инис только виновато вздохнула, хотя сама оборотница, кажется, наоборот энтузиазмом преисполнилась.       — Я не уверена, ваша мама поможет, — Инис все-таки покачала головой. — Браслет в нашей семье, по словам родителей, давно был.       Ниалл чуть улыбнулся, а Ива хихикнула и пояснила:       — Ну так и мама этот браслет лет четыреста назад получила, аккурат перед нашим рождением. Да, Нил? — девушка ткнула брата кулачком в бок.       — Да, — все еще хмурый парень кивнул, потом тряхнул головой. — Как я и говорил, свяжемся с родителями, к счастью, сейчас не семнадцатый век и телефоны работают даже в открытом море.       — Не удивляйся, милая, — совершенно спокойно произнес Аэд, наблюдая за разговором. — Они не шутят: эта семья и впрямь довольно древняя по меркам людей и даже по меркам ши. Глава семейства родом отсюда, но его супруга — из далекой славянской страны. Такой вот получился интернациональный волшебный союз, — он приветливо смотрел на юных оборотней.       — Я позвоню отцу, — сказал Ниалл, извлек из кармана плотных штанов, похожих на джинсы, самый обычный смартфон и отошел немного в сторону.       Пока его ждали, Аэд обратился к Сайли:       — В этом году время начала зимы совпадет с нападением фоморов. Они наверняка попытаются этим воспользоваться. Поэтому, не в противовес вашей задаче, я прошу вас защищать Королеву, чтобы ее не поймали враги.       — Говорят, зимний Король тоже выступит с ними, — понизила голос девушка. — Мы ведь не можем защищать от него. В Колесе года мы выступаем на его стороне.       — О Бресе я позабочусь сам, — заверил мужчина. — Сам же он уверяет, что намерен остаться поодаль, выполняя ровно то, что требует Колесо. Так это или нет — не ваша забота.       — Тогда мы охотно выполним вашу просьбу, Король, — ответил за сестру вернувшийся к ним Ниалл, слегка поклонившись. И, уже без всякого акцента на титулах, добавил: — Родители прибудут завтрашней ночью. Как раз хватит времени от заката, чтобы добраться сюда.       — Я вообще могу пожить с Инис и присмотреть за ней, — щедро предложила Ива, пока Инис переваривала все услышанное и пыталась свести картинку, которая никак не сходилась. И более того, даже сопоставить облик девушки, может быть, лишь чуть старше ее самой, и заявленные четыреста лет никак не удавалось. Правда, про гон было не совсем понятно, но вот слова о Бресе заставили насторожиться, но если Аэд оборотням доверяет, то и ей, наверное, стоит.       — Еще скажи, охоту на них устроить, — меж тем хмыкнул Ниалл, — как тогда на даллахана.       Сестра только фыркнула, не поддаваясь на братские провокации, ибо в тот раз она дождалась не безголового всадника, а маму с воспитательными розгами. Совершенно не равноценная замена, прямо скажем. Да и в этот раз в принципе она искренне хотела помочь, а не просто нарваться на очередные приключения. Эта королева была ей симпатична, в отличие ото всех предыдущих. И, заметив ее напряжение, Ива улыбнулась:       — Не переживай: то, что в определенный момент мы находимся на его стороне, совершенно не значит, что мы когда-либо причиним вред. А уж с учетом того, что там моя мама… Накладка вышла всего один раз, но ты бы тоже взбесилась, если бы на твоего мужа кто-то начал вешать свою подружку, как это делала другая К…       Ниалл с тяжким вздохом привычным способом, то есть зажав сестре рот, прикрыл словесный поток дружелюбия:       — Все и так поняли, Сайли, — протянул он. — Похоже, ты хочешь утомить Инис своими рассказами, потому и напрашиваешься присмотреть?       — До Самайна фоморы не сунутся, однако у них есть и человеческие слуги, — между тем продолжал Аэд. Он обхватил жену крепче за талию, прижимая к груди, желая избавить ее от тревог. — До Мабона — полтора месяца, и, пока трон не отошел Бресу, я хочу попросить вашу семью пожить в моем замке и заодно хорошенько приглядеться к тем, кто здесь обитает. А с вашим отцом совет придумает, как обезопасить людей от битвы: я сомневаюсь, что фоморы станут заботиться о скрытности и не попытаются втянуть и людей против нас.       — Отсюда до нашего замка в Донеголе всего час бега, мы же почти что соседи, — Ниалл прикинул расстояние от города, где жили оборотни, до резиденции летнего Короля. — Кто-то из нас останется здесь, а остальные смогут присматривать за нашим домом и сменять караул здесь. Дело серьезное, мы это понимаем, — глянул на сестру и вполголоса добродушно фыркнул: — Даже Сайли.       Инис не стала изображать из себя железную Королеву и прижалась к груди мужа, спрятавшись в его объятиях настолько естественно и уютно, что Ива только вздохнула и проворчала, убирая ладонь брата от лица:       — Если мой суженый будет меня хоть на чуть-чуть менее крепко обнимать, я его съем, — но уже в следующее мгновение стала серьезной. — Да все я понимаю, и потому серьезно предлагаю остаться рядом с Королевой. Ей явно будет комфортней, если рядом будет девушка, — волчица улыбнулась Инис, и та улыбнулась в ответ немного смущенно, но вполне дружелюбно. — И чтобы вы, мужчины, знали: сплетни и болтовня это одно из любимейших женских занятий. А если что — мне и бежать не придется, отправлю вестника, все быстрее будет.       — Вестника — это как? — с любопытством спросила Инис, все так же уютно нежась в объятиях мужа.       — Птичку или мелкую живность, это у меня дар такой, с живыми существами общаться. Нил в отца пошел, ему мир духов и незримый ближе, а я — в маму, только ее сила на все живую природу распространяется, а у меня талант к живности всякой. Но об этом тоже потом за чаем с пирожными посплетничать можно, если хочешь, чтобы я осталась, — оборотница подмигнула Инис. Такая настойчивость объяснялась не только тем, что девушка в принципе любила заводить новые знакомства и действительно хотела помочь, но и тем, что Фаолан, скорее всего, тоже останется тут, а знакомить кавалера с родителями Ива не собиралась. Папа и так, скорее всего, будет встревожен и взвинчен, зачем ему расшатывать нервы еще больше, да и перед предстоящей битвой?       — Я бы хотела, чтобы ты осталась, хотя бы на денек, — честно призналась Инис, смущенно посмотрев на закатившего глаза Ниалла, Впрочем, он особо не возмущался: Ивка была не единственной его сестрой, так что к женским закидонам парень привык. Сама же Королева хотела не столько защиты, сколько общения с девушкой хотя бы условно равной по возрасту. — Можно, любимый?       Ива украдкой ткнула брата в бок и тихо, спрятавшись за ним, хихикнула. Сама она относилась к тем созданиям, которые, может, и не прямо благоговели перед Лугом как богом, но при таком ласковом обращении к однозначно о-о-очень мистическому существу смущалась и чувствовала себя немного неловко.       — Как я и говорил, до Мабона можете остаться. Благой Двор вам будет рад, — Аэд вздохнул и зарылся носом в волосы жены и объяснил для нее: — Понятия Дворов среди людей принято относить к феям, но в человеческом фольклоре как раз ши, а с ними и туата, принято называть феями. Двор летнего Короля и есть Благой Двор, двор зимнего — Неблагой. Наши друзья-оборотни состоят в Неблагом, но до начала темной половины года, когда власть перейдет к Бресу, им ничто не мешает пожить у нас.       — Но тогда почему вы так хорошо общаетесь? — нахмурилась Инис, не совсем понимая все происходящее.       — Ну, потому что вне Колеса это разделение весьма условно, — пожала плечами Ива, и честно добавила: — и участвуем мы во всех этих мистериях только ради папы. А ты представляешь, каково столкнуться с Этайн? Это не оскорбление, — улыбнулась она Лугу, — но я до сих пор понять не могу, как мама с ней по несколько часов к ряду может чаи гонять и разговаривать. В то время как я уже спустя пару минут ее общества щенком несмышленным себя чувствую!       — Потому что недалеко от щенка и ушла, — Ниалл легонько щелкнул сестру по лбу, по его виду было понятно, что он не слишком доволен решением сестры, но решил оставить ее на родителей. — За вещами сама вернешься или сказать, чтобы привезли?       — А, потом решу, — беспечно отмахнулась Ива, — после праздника.       Обрадованная Инис кивнула было, а потом спохватилась:       — Ой, точно же! Нам наверное надо уже возвращаться и выполнять свои обязанности?       — Не волнуйся, милая, мы ничего не пропускаем. Игры и соревнования не начнутся без нас, но у нас есть время позавтракать, — светлоликий Король наконец повел жену и друзей к столу. Заодно объяснил один любопытный момент, который мог Инис показаться не до конца понятным: — Айвэн, глава стаи, должен был стать последним королем людей здесь, в Ирландии, чуть менее четырехсот лет назад, в свое время. Но по разным причинам он стал им позже и тайно, и в человеческой истории об этом не найдешь ты ни слова. По ряду причин ему пришлось покинуть Ирландию, и его не было здесь в самые тяжкие времена. С тех пор его мучает совесть, и отдать свой долг ему помогает участие в мистериях Колеса, — к этому моменту он усадил Инис, пододвинув ей стул с высокой спинкой во главе всех столов. — К тому же я тебе говорил, что еще хорошего приносят мистерии для участников, так что его семье не на что жаловаться.       — Ну, не похоже, что они жалуются, — Инис улыбнулась, глядя на то, как новые знакомые рассаживаются по своим местам. Ива сразу же упорхнула к своему кавалеру, оставив брата в одиночестве, но не без внимания. И женщины незримого народа, и обычные человеческие обращали внимание на статного и весьма привлекательного парня. — Но они совсем не похожи на оборотней, какими их описывают в разных историях. А какие у Сайли волосы… — с невольной, но беззлобной завистью вздохнула Инис. — Густые, длиннющие… — у нее у самой тоже были не короткие и заботами дяди весьма неплохие волосы, но они ни в какое сравнение не шли с волосами оборотницы.       — Хочешь длинную пышную шевелюру? — с улыбкой заметил вздох жены Аэд. — Немного секретов ухода — и выйдет не хуже, а даже лучше. Это совсем не проблема. Что до О’Доннеллов, то их звериная сущность проявляется ночью — они в прямом смысле умеют превращаться в волков. Весьма быстрых волков, — он выразительно посмотрел на нее, напоминая о гоне.       — Да я уже поняла, что они будут за мной гнаться, — чуть улыбнулась Инис, — я сумею убежать. И, надеюсь, что обойдется без инцидентов, потому что у меня нет подруг, которых можно вешать на чужих мужей, — девушка смешливо наморщила нос. — А с такими длинными волосами, наверное, мороки много.       — Могу научить тебя так, чтобы мороки было немного, — усмехнулся муж. — Ты запомнила про чужих мужей, да? Чего у нас тут только ни бывало. Но знаешь, — он посерьезнел и задумался. — Поговори с Этайн. Она как никто другой знает, что делать и как выполнить предназначение, не нарушив ритуала. Я бы рад помочь, да по понятным причинам не вижу, что происходит во время гона.       — Поговорю, я перед ней так и не извинилась за происшествие на балконе, — вздохнула Инис, а потом кивнула. — Конечно, запомнила, мне тоже очень не нравится, как голодно на тебя другие женщины смотрят. И я не про бывших жен и тем более не про Дехтире говорю сейчас, — Королева не выдержала и метнула сердитый взгляд на одну из таких поклонниц.       — Их больше заботит величина моего состояния в денежном эквиваленте, чем богатый внутренний мир, — хмыкнул тот, причем очень невесело, и постарался перевести тему. — Мне кажется, что если ты попросишь о помощи мать, то это поможет ей увидеть, что ты настроена серьезно. И уж точно не бабочка-однодневка, — не давая жене возмутиться, он притянул ее к себе, сидя рядом, поцеловал в лоб и отпустил, чтобы наконец заняться едой.       — И зря, — Инис потерлась щекой плечо мужа, а потом дотянулась до самого аппетитно выглядещего блюда и стала накладывать мужу на тарелку, то же самое проделала и с другими, быстро заполнив тарелку Аэда аппетитными, ну, с ее точки зрения, кусочками мяса, овощей и прочего. Себе же вновь взяла парочку пирожных и кусочки фруктов. — Поговорю, — кивнула девушка, — я хочу с ней наладить отношения хоть чуть-чуть.       — Она поможет, — заверил муж, кивнул, с теплом поглядывая на жену, и пара наконец воздала должное завтраку.       После того, как хозяева, гости и слуги насытились, столы убрали, и все вернулись во двор, где королевской чете предстояло открыть второй день жатвы, игр и соревнований. С веселыми песнями и музыкой обитатели незримого мира и люди принимали участие в различных затеях, хвалились перед друг другом, зрителями и судьями талантами и умениями, было сделано несметное количество фотографий и сэлфи, а тот самый ушлый француз-журналист не успевал брать интервью — но почему-то ему удавалось опросить только людей.       Инис по-настоящему наслаждалась праздником, позволив себе выкинуть из головы все проблемы. Нет, девушка прекрасно понимала, что они не исчезнут, но в праздник хотелось только праздновать. А о дальнейшем думать, когда стихнет веселье. Да и времени отвлекаться на что-то не было: приходилось то отгонять назойливых барышень от Аэда, то вручать призы за победу в конкурсе, то с кем-то раскланиваться и здороваться, и не забывать при этом веселиться самой. С Сайли они вволю натанцевались, снискав аплодисменты и восхищенные выкрики, наелись пирожных и успели поболтать. С мужем Инис тоже потанцевала, сияя при этом как в прямом, так и в переносном смысле.       В какой-то момент вновь кольнуло чувство вины, но тут словно бы теплый ветер знакомо прошелся по растрепавшимся волосам. Дяде всегда нравилось, когда она веселилась, а не грустила. И Инис, про себя вздохнув, вновь окунулась в праздник.       Фестиваль продолжался до самого вечера, и множество всевозможных затей развлекли гостей и хозяев. Постояльцы отеля не переставали твердить, как сильно им нравится программа, устроенная персоналом, и расхваливали наперебой.       Когда же западную часть неба залило расплавленное золото заката, Король объявил, что последний день фестиваля наступит завтра, а сегодня приглашает всех на крышу, где ждет астрономический мастер-класс. Подобного ни в какой другой фестиваль точно еще не происходило, поэтому приглашение встретили с радостью, а пуще всех воодушевились, как следовало ожидать, люди.       Инис, уже изрядно утомленная, все-таки события последних дней подкосили ее силы, оперлась на руку мужа и улыбнулась:       — Это современное нововведение или раньше тоже было нечто подобное?       — Раньше обходились без телескопов, а когда они появились, то не сразу стали использовать. Это ведь было уникальное изобретение, поэтому следовало выждать время, — улыбнулся Аэд, подводя девушку к массивному трехногому телескопу с широким и тяжелым на вид объективом. Восторженно охая, расходились к другим аппаратам и постояльцы, а ши — кто тоже приник к окулярам, кто на травяном газоне растянулся и в небо уставился без всяких приспособлений.       — А для чего эта традиция? — спросила девушка. — На звездопад любоваться?       — В августе действительно часты звездопады, но не только для этого, — мужчина скосил взгляд вбок, где у ближайшего окуляра двое подростков из людей спорили, как можно увидеть звезды в разгар заката. — В Ламмас принято демонстрировать умения и знания, а астрономия — тоже знание. О звездах. Кажется, кто-то считает, что мы поднялись слишком рано.       Выпустив руки Инис из своих, Аэд замер и чуть сощурил глаза. За ним плавленным золотом опускалось по небу солнце — но вдруг сияние поутихло, хотя светило еще не опустилось. Небо над головами собравшихся стремительно потемнело, и на почти черном полотне выступили бессчетные звезды — а солнце бледным шаром еще не коснулось верхушек леса на горизонте. Тут и там люди ахали и удивлялись, а Луг стоял как ни в чем не бывало и улыбался.       Инис телескопом тоже не воспользовалась, по-простому задрала голову и счастливо рассмеялась.       — Какая красота, — все так же смеясь, сказала Инис, прислоняясь щекой к руке Аэда. Чуть помолчала, а потом тихонько, исключительно для мужа, запела: — Солнце, мне кажется, ты устало светить. Солнце, мне кажется, ты просто устало. Ляг скорей в облака, отдохни, Я поправлю тебе одеяло. Солнце, забудь обо всем. Я отменю все метеосводки. Хочешь, я буду беречь твой сон — Самый сладкий и самый короткий Сон…**       — Под такую песню и впрямь захочется спать, — Аэд кивнул кому-то из слуг, которые принялись объяснять людям, что делать, увлек жену подальше, в сад, разбитый на крыше. Сад был огорожен от остальной площади высокой кованной изгородью, поэтому чужие там не гуляли. Это было место для хозяина и тех, кого он приглашал.       Знакомые Инис качели, казалось, ждали их. Как и в прошлый раз, пахло цветами, а небо оставалось таким ясным, что было совершенно неясно, почему на территорию замка не распространяется власть переменчивой ирландской погоды. Инис ни разу не видела дождя, ни сильного ветра — всегда мягко светило солнце и дул ветерок лета.       — Из-за меня ты сегодня рано проснулся, — виновато вздохнула Инис, — а день был очень насыщенный, — она опустилась на качели, расправила подол платья и, покраснев, похлопала себя по коленям, предлагая ему устроить на них голову. — Иди сюда, я тебе еще спою, и ты поспишь.       — Не из-за тебя, а из-за Бреса, — добродушно проворчал Аэд, укладываясь на колени супруги, как она и просила. Устроившись поудобнее, повозился и поймал жену за руку, чтобы спрятать в своих ладонях и устроить у себя на груди — над самым сердцем. — Спой, милая. Ты поешь замечательно.       Инис кивнула и улыбнулась, пальцами свободной руки вновь принимаясь нежно перебирать светлые пряди мужниных волос, продолжая песню с того места, где она прервалась. Как и в первый раз пальцы Инис сразу же начали светиться, даря тепло и робкую, нежную ласку.       Наверное, это тоже было волшебство, потому что Аэд заснул практически мгновенно, убаюканный ласковой песней и касанием жениных рук. Мягко покачивал качели ветерок, звезды перемигивались меж собой в огромном звездном море над головой. Издалека долетали голоса тех, кто с восторгом изучал ближний космос через огромные электронные трубы, и тех, кто тихонько переговаривался, просто любуясь.       Нежно улыбаясь, Инис допела колыбельную и какое-то время просто сидела, так же нежно перебирая волосы Аэда, а потом и сама заснула прямо так, сидя, сморенная насыщенным днем и умиротворенностью этого места.       Тихие крадущиеся шаги были совершенно неслышны и легкий сон не тревожили. Чье-то присутствие, впрочем, ощущалось отчетливо — некто остановился прямо перед качелями в ароматном саду и, не скрываясь, разглядывал спящую пару.       Под этим взглядом девушка заворочалась, вздрогнула и, сама не зная и не понимая, что ее тревожит, но глаза все-таки открыла, сонно моргая и пытаясь понять, где она и что происходит. И взглядом уперлась в высокую, статную фигуру, возвысившуюся над ними. Фигура отбрасывала тень и выглядела грозно, одета была в черное. Когда же взгляд девушки поднялся до лица, то она узнала в фигуре Этайн.       Инис вздрогнула в первый момент и напряглась, но как только она узнала свекровь, на лице девушки появилось облегчение и даже улыбка: уж от родной матери Аэду ничего не грозило. Про себя девушка как-то не подумала и далеко не сразу сообразила, что женщина хочет с ней поговорить, а когда сообразила, только тихонько вздохнула и очень осторожно, чтобы не потревожить сон мужа, слезла с качелей и шепотом уточнила:       — Вы хотели поговорить?       Этайн холодно наблюдала за ней, покуда Инис возилась, решая свою непростую задачу, и терпеливо ждала, пока та справится. Убедившись, что Аэд по-прежнему спит, она указала Инис на парапет крыши и первой неслышным шагом направилась туда.       Девушка кивнула, показывая, что поняла, и направилась вслед за матерью мужа. А когда они оказались на краю, быстро, прежде чем женщина успела хоть что-либо сказать, произнесла:       — Прежде всего, я хочу перед вами извиниться, леди Этайн. Мне стоило держать себя в руках, — Инис вздохнула и все так же абсолютно искренне добавила: — Я правда не хотела причинять вам вреда, — она виновато склонила голову и снова вздохнула, а потом выжидательно глянула на мать Аэда.       Без каких-либо эмоций на лице та едва заметно склонила голову чуть набок, внимательно слушая. Удивительно, как вообще подобная женщина могла быть матерью столь не похожего на нее сына.       — До меня дошли слова, что ты произнесла клятву. Для чего ты сделала это? Что стоит за твоей клятвой и почему ты считаешь, что будешь верна ей?       Инис моргнула и задумчиво потерла затекшую от неудобного сна шею, не спеша отвечать. Когда девушка давала клятву, она совершенно не думала о своих мотивах. А вот теперь от нее требуют каких-то логичных обоснований.       — Наверное, потому, что я хотела хоть что-то сделать для мужа, — наконец пожала плечами Инис. — Он столько для меня делал, был нежен и обходителен, даже тогда в Бельтан, в самый первый раз, хотя по урокам биологии и анатомии я была в курсе, что для девушек, по крайней мере, человеческих, этот процесс сначала не слишком приятен… — девушка густо покраснела и в непритворном смущении опустила глаза, стесняясь вот такой своей откровенности. — И защищал все время. А сам на заботу реагировал… странно! Даже на то, что на утро Бельтана я ему завтрак принесла, словно, ну не знаю, дракона ради него убила! — сумбурно добавила все еще смущенная Инис, с досадой взмахивая руками. — А насчет того, почему считаю… Не знаю. Знаю, что буду верна и все… — Инис вновь посмотрела на свекровь. — Аэд вам, наверное, не успел рассказать, но ночью перед сегодняшним праздником я разговаривала с Бресом, и он сказал, что мою силу можно в Самайн отдать Аэду. Я этому слащавому типу не особенно верю, но, может, вы что-то слышали о таком?..       На лице фоморской принцессы возникло непередаваемое выражение лица, появившееся на моменте пересказа событий в Бельтан. Наверное, это выражение можно было назвать ироничным и снисходительным. На упоминании Бреса, впрочем, лицо Этайн вернуло свое холодное выражение.       — Я знаю о твоем разговоре с Бресом, это для меня не секрет. Передать силу Балора можно, и Луг примет ее как родную — и она примет его как родного, потому что в этом истина. Более того, скажу тебе, что никто лучше Луга не сумеет распорядиться наследием короля фоморов. Но знаешь ли ты, что, отдав эту силу, проживешь не слишком долго? Яблоко, что ты съела, позволит тебе не стареть — но оно не заменит жизнь, если в тебе ее нет. Когда ты тронула медальон, мощь моего отца сокрушила тебя и убила, как убивает всякого, кого коснется, если выпустить ее на свободу. Так что да, я тебе признательна за то, что не позволила своему волшебному гневу обратиться против меня, — совершенно серьезно и так же ровно добавила Этайн. — Эта сила тебя и спасла, но без нее ты не выдержишь и одного года, если замену ей не найдешь. Полагаю, по этой причине Брес предложил обмен в ночь Самайна?       — Не знаю, наверное, — Инис моргнула и поежилась. — Я чувствовала, что в его словах какой-то подвох, и не верила, что после того, как он пришел полюбоваться на меня, как на какую-то зверушку, он искренне хочет помочь и сохранить устоявшийся порядок, — девушка пару раз сцепила и расцепила пальцы, а потом, несколько наплевав на условности, села на край, свесив ноги вниз. Помолчала, а потом спросила вроде бы безо всякой связи с предыдущим разговором: — А вы, ну то есть туата и ши, читаете человеческие книги? У меня на первом курсе был предмет — иностранная литература. И одно из произведений, которое мы читали был «По ком звонит колокол» американского писателя. Там герой в конце подорвал мост, по которому шли его враги, и остался умирать, чтобы дать своим друзьям уйти… — Инис передернула плечами. — Самый обычный живой человек, который не испугался. А я вообще ходячий мертвец, получается, — девушка шмыгнула носом. — От моего дома даже развалин не осталось, и это сделали простые фоморы, без Балора. А что останется от Ирландии, когда он вернется? Может, оно и к лучшему, если сила будет у Аэда, к которому фоморы не рискнут подобраться? — на Этайн Инис больше не смотрела, рассуждая как будто сама с собой.       — Мистерии Колеса не дадут тебе умереть, но какой будет жизнь без жизни, даже я не смогу предсказать, — в глазах ледяной принцессы мелькнуло нечто вроде слабого интереса. — Что ты слезы льешь, Королева, давшая клятву? — на этих словах голос прозвучал сурово, как пощечина, данная ветром. — Бресу нет надобности в твоей смерти, обладаешь ли ты чужой силой или же нет. Он — зимний Король, и тебе следует помнить об этом. Допустим, в Самайн ты заберешь силу Луга, как и должна, а взамен передашь то, что прячешь внутри. Без этого ты фоморам неинтересна, а если кто попытается тронуть тебя из досады или же мести несчастному существу, которое украло славу их короля совершенно случайно, то оба Двора — и Благой, и Неблагой — обратятся на посягнувшего, потому что Королева неприкосновенна. Но подумай вот о чем: Королей — двое, а Королева — одна.       — Я не плачу, — тряхнула головой Инис, — даже дядю оплакать нормально не смогла… Просто странно: дышу, говорю — и не жива, — девушка отвлеклась, хлопнув глазами и недоуменно посмотрев на Этайн. — И что, что двое? Я же жена Аэда, — она искренне не понимала, что мать мужа имеет в виду и к чему ведет.       — А то, что после Самайна ты станешь вдовой, — прозвучало сие жестко, и в августе повеяло холодом ноября. — Ты возьмешь жизнь моего сына и взрастишь внутри себя, чтобы в Йоль победить жизнью смерть и вернуть силу солнцу. На этом пути ты не будешь одна до тех пор, пока не наступит самая долгая ночь. В ночь Йоля ты должна без сопровождения, без лошади (что значит пешком), без оружия (ибо Королева дает жизнь, а отнимает лишь в единственную ночь), преследуемая гончими, взявшими твой след, добраться до Неметона — священной рощи, что высится в незримой Ирландии в самом центре всего Изумрудного острова. К тому времени ты узнаешь пути в незримый мир, что зовут Сидом, а значит, найдешь Неметон. Гончие последовать в рощу за тобой не посмеют и будут посрамлены, как случается каждый год, во славу жизни. Но отдыха тебе не видать, потому что зимний Король явится, чтобы помешать возродиться солнечному свету и унести эту силу с собой, желая забрать все, чем владел летний Король — его трон, его силу, его славу и его Королеву.       — Но Аэд же вернется, — запротестовала Инис, — значит, вдовой я буду временно, и я уж точно не собираюсь ни поддаваться, ни сдаваться. И этот смазливый хлыщ мне точно не нужен, — фыркнула она. Может, для кого-то Брес и был красив, но точно это был не ее случай. Инис помолчала, а потом все же вновь перешла к делу. — Я хотела с вами после праздника поговорить на эту тему, но раз уж так получается. Волки же бегут даже быстрее лошади, не говоря уже о человеке на двух ногах. Как тогда от гончих бежать успешно? С помощью силы? И насчет взрастить жизнь… Это же в переносном смысле, так? — с собой девушка ничего поделать не могла, а потому снова покраснела.       — Использовать хитрость и магию, — кажется, Этайн позабавил эпитет, которым невестка наградила зимнего Короля. — Когда придет время, мы научим тебя превращаться в олениху, чьи тонкие сильные ноги быстрее волчих. У Луга не спрашивай: это женские тайны — как превращение в олениху, так и рождение жизни.       — Ну да… Еще я с мужем о таких вещах не разговаривала, — пробормотала в конец вогнанная в краску Инис. — Спасибо, я надеюсь, что смогу превращаться, несмотря на то, что человек. То есть, я действительно буду рожать?.. В интернете про это все написано исключительно с человеческой точки зрения, то есть фактически там описана имитация всего того, что здесь происходит по-настоящему.       Внимательно наблюдавшая за ее смятением фоморская принцесса степенно кивнула и как будто бы между прочим заметила:       — Тебя все еще удивляет, почему с королевами нам не везло? Чем современнее ваш мир, тем безумнее кажутся наши обычаи и порядки. Впрочем, век-другой тому назад мысли о превращениях, а пуще того — беременности и родах где-то в зимнем лесу, по которому рыщут волки, уже тогда отвращали девиц. Но у тебя, впрочем, выбора нет: ты дала клятву. Если не справишься — весна не придет, а с холодных небес и нам, и людям будет светить мертвое солнце.       — Меня больше удивляет, почему вы никому из этих девиц, которые сбегали, хотя бы нос на бок не свернули, — буркнула Инис. — Я не уйду, и дело не в клятве даже. А в самом Аэде, — девушка улыбнулась мечтательно и нежно, — он же такой замечательный, — с интонациями пятнадцатилетней влюбленной девчонки выдохнула она. — Уже только ради него стоит что-то делать, и лето я люблю, и солнце живое и теплое. Они тоже стоят того, чтобы пережить все, даже если… — девушка запнулась, но все-таки сделала над собой усилие и продолжила: — даже если этот август последний в моей жизни, — она закусила губу и замолчала, а потом тряхнула головой и, робко улыбнувшись, спросила: — А раньше, во времена Дехтире, превращения и подобные экстремальные роды вызывали меньше отвращения?       — Во времена Дехтире люди, напротив, верили в волшебство гораздо легче, — возразила Этайн, прищурясь. — Они легко приняли объяснение о том, кто являлся отцом ее сыновей — приемного и родного. Отчего-то веры в людях не найдешь не в старые времена, а сейчас, когда люди мнят себя хозяевами вселенной… — она повернулась спиной к парапету и взглянула на спящего сына. — Их трое родилось у меня, но выжил один. А когда он погиб из-за неверной жены, я не смогла отомстить. Не люблю я ваше племя, Королева, и знаю, что не было мне предназначено Колесом исполнять свой долг вместо той, которая носила сей титул. Исполняла я его не как жена, но как мать — и до конца вселенной не откажусь от этого долга, хоть и не мне он определен, — она возвратила свое внимание Инис. — Если выполнишь долг — Колесо тебя защитит и ты не умрешь, как и мой сын умирает каждый год не навечно. Королева неуязвима — если бы Дехтире не рвалась к Кухулину, она до сих пор бы жила. Перед Королевой склоняются все: каждый король, каждый туата и ши, даже жизнь и смерть ей подвластны, потому что она постигает и то, и другое. Тебя способно уничтожить твое же слово, данное опрометчиво — я знаю, что Луг объяснил тебе, что слово имеет значение, особенно сказанное устами правящей пары. В Самайн я возглавлю туата и поведу против фоморов, а тебя научу, куда нужно будет пойти и что сделать. Возможно, план Бреса окажется средством, которое устрашит и повергнет моих родичей в ужас, заставив отказаться от мести и замысла вернуть Балора к жизни. Ты едва ли сама понимаешь, какие силы привела в действие — но последствия мы скоро увидим.       — Может, оно и к лучшему? — Инис заговорила лишь тогда, когда Этайн смолкла окончательно. — Ученые бы на вас охоту начали с намерением распилить и посмотреть, как же эта самая магия работает. А так этот мир, по крайней мере, в безопасности, — девушка потерла слипающиеся глаза и уверено кивнула. — Да, говорил, но я не боюсь этого, потому что исполню все точно, обещаю: вам больше не придется брать на себя чужие обязанности. Я не оставлю Аэда, пока он сам того не захочет. И правда едва ли все понимаю, но постараюсь все исправить, — Инис снова потерла глаза и встрепенулась, вспомнив еще кое-что. — Можно я еще один вопрос задам? Я уже спрашивала у мужа, но он не знает. Вам никогда не встречался узор — странные символы и завитки на груди и шее, похожие на ожерелье?.. — девушка как могла описала увиденный на шее доктора узор. — И знаете, после сегодняшнего да и вообще мне уже тоже кажется, что я людей не слишком люблю. По крайней мере, некоторую их половину, — ревниво добавила она и тут же смутилась этой ревности.       Которая, конечно же, не укрылась от взора фоморской принцессы:       — Тебе придется научиться смирять свою ревность. Луг желанен женщинам не меньше, чем солнце желанно всему живому на свете. Он красив, неприлично богат, умен и искусен как никто другой на всем острове, — Этайн усмехнулась. — Человеческие женщины, особенно современные, глотку друг другу готовы рвать за его внимание. Он об этом, разумеется, знает, поэтому держит свое сердце запертым на замке. Не привязывается ни к одной, потому что в том нет ни малейшего смысла, ведь, не видя отдачи, понимая, что их провокации не работают, бабочки-однодневки разочарованно улетают. Встречались мне и такие, которые держались дольше других: помню я пару бунтарок, что остались до самого Йоля — но в итоге не выдержали и они: кто-то сдался гончим, кто-то — Бресу, кто-то проклял наши обычаи и уехал, — вспомнив, что был задан вопрос, она задумалась и помолчала. — Это знак неволи, Королева. Таким клеймили наши короли до поражения при Маг Туиред, когда некоторых туата похищали их слуги, забирали служить и лишали прежнего имени. Где ты видела этот знак?       — Да я и так смиряю, — честно вздохнула Инис, — но сегодня это сильно задело из-за массовости, явно. Доходили до Йоля… Это, видимо, тогда с какой-то женой произошел досадный инцидент, про который мне Сайли рассказывала, — Инис невольно улыбнулась, но тут же стала мрачной. — На докторе, которая меня осматривала каждый год, они с дядей были хорошими друзьями, и, как выяснилось, она тоже не человек… — девушка так же подробно рассказала Этайн свой сон-не сон.       — Значит, тебе было сказано, что она придет через два дня? Стало быть, завтра, — принцесса задумалась крепко. — Люди здесь — только постояльцы отеля да оборотни, но О’Доннеллы входят в Колесо года, а значит, служить фоморам не могут. Я знаю, что сын уже приказал ужесточить контроль постояльцев и туристов, пожаловавших на Ламмас, но и тебе следует быть бдительной, — Этайн смерила ее тяжелым взглядом. — Не общайся ни с кем из людей. Уверена, что это ты понимаешь.       — Понимаю, — кивнула Инис, — еще больше проблем, чем есть, я создавать не собираюсь. Да и со мной будет Сайли, мне незачем с посторонними болтать.       — Вот и прекрасно, — Этайн данный ответ явно понравился. — Еще вопросы, раз уж сегодня ты спрашиваешь, а я отвечаю?       Инис задумалась, а потом внезапно улыбнулась и спросила:       — А что вы любите есть? Ну в смысле какого-нибудь любимого блюда…       — Какой необычный вопрос, — усмехнулась принцесса. — Навряд ли тебе удастся приготовить мою любимую кровяную колбасу и молоко с кровью из только что забитого теленка. Забитого собственноручно, заметь. Не многовато ли для тебя испытаний?       — Хм, — Инис задумалась, — ну я как-то делала белый пудинг, но все ингридиенты дядя приносил уже разделанными, сама я, конечно, никого не разделывала, и не уверена, что у меня на это рука поднимется… Телята же такие милые. А вот колбасу я бы смогла сделать, при наличии всего необходимого.       — Для черного пудинга повар сам готовит все необходимое, — веско сказала Этайн, не без удовольствия наблюдая за смятением невестки. — Так что даже не пытайся, если храбрости не хватает. Да и не твоя это работа — как я говорила, Королева отнимает жизнь всего раз в году.       — Дело не в храбрости: ранить нескольких фоморов у меня ее хватило, — Инис вздохнула, — но убивать ради пропитания я не готова. Может, это и лицемерно, мясо-то я ем, но вот так… В общем, если убийство считается не обязательным условием, то я бы приготовила ее и еще что-нибудь, — девушка чуть улыбнулась. — Я помню про повара, но хочется чем-то привычным себя занять, чтобы мысли в порядок привести.       Женщина кивнула.       — Мой тебе совет: принимай все как само собой разумеющееся. Тогда все станет привычным. Помоги на кухне, если хочешь, читай, пиши, рисуй, если умеешь. Луг не откажет тебе, если попросишь его чему-либо обучить. Живи между праздниками так, как жила, но не забывай, кто ты и в чем твои обязанности состоят.       Она отделилась от парапета, на который опиралась, намереваясь закончить разговор, когда вдруг остановилась и, чуть понизив голос, сказала:       — У Бреса есть жена и были сыновья от нее. Ее имя — Бригита, дочь Дагды. Она участвует в мистериях Колеса на стороне Неблагого Двора, но не в качестве Королевы зимнего Короля. Если хочешь одержать победу и выполнить свое предназначение — не становись у нее на пути: Бригита не прощает глупых девиц, ставших добычей ее мужа. Ты убедишься в этом сама, когда попадешь на остров Тори.       — Спасибо, — искренне улыбнулась Инис, а потом так же искренне расстроилась. — То есть, если я попытаюсь сломать ему нос, как хотела, мне потом от его супруги прилетит в ответ. Но и вообще — что это за отношения у них такие высокие? — Брес ей и даром был не нужен, но информация была интересной, стоило потом покопаться в интернете в поисках подробностей.       — В современном мире о них сказали бы, что они развелись, — пожала плечами Этайн. — Когда Брес узнал о мистериях и согласился присоединиться к ним ради власти, силы и неуязвимости, он и Бригита сильно повздорили, стоило той узнать, что именно требуется от зимнего Короля по отношению к Королеве. Они не всегда живут вместе, а с того случая не всегда ладят. В человеческой мифологии Бригита является одной из богинь войны, и вряд ли мне нужно тебе объяснять, почему она уничтожает соблазненных мужем майских королев и ей никто слова не возражает.       — Ясно… — девушка потерла подбородок, про себя подумав, что при таком раскладе за сломанный нос бывшая супруга вряд ли будет мстить. И снова вздохнула. — Но все-таки, какой же безмозглой индюшкой надо быть, чтобы соблазниться тем, кто до этого смотрел на тебя как на зверушку. Вряд ли мы увидимся снова, передавай привет матери, я с нетерпением жду нашей встречи!.. — весьма близко к оригиналу передразнила Инис, с досадой отбрасывая за спину растрепавшиеся волосы.       — Индюшкой, как ты говоришь, которая никогда не любила, — принцесса снова пожала плечами. — Которая считала возможность сменить вдовий наряд на место рядом с еще одним красавцем-богачом выгодной для себя перспективой. Таких было немало. Я помню всего двух Королев, которые дошли почти до самого конца, убежав и от гончих, и от Бреса, достигших священного Неметона и давних жизнь солнцу — но этих двух сгубило неверие, и они замерзли от холода. Насмерть, — весомо уточнила она, пристально смотря на деву.       — Я, может, и дура местами, но не верить во все после происходящего — это верх идиотизма… Я больше родов боюсь, — честно призналась девушка, — чем всего остального. И представить их себе не могу.       — Не забивай себе голову до поры, — посоветовала свекровь со снисходительной ухмылкой в глазах. — Наслаждайся солнцем, пока оно есть, — повернувшись спиной к замку, она легко поднялась на парапет, будто по воздуху, взмахнула руками и, обратившись в ворона, унеслась прочь.       Инис только рот распахнула в изумлении и восторге, а потом слезла с парапета и вернулась к качелям, так же тихо, как до этого вылезала, забралась к мужу под бок и обняла, утыкаясь носом ему в грудь. Спать хотелось неимоверно, но разговор с Этайн дал столько пищи для размышлений, что голова просто кипела. А еще Инис вдруг задумалась о настоящих детях, вот и дядя тоже в свое время говорил о возможной беременности после Бельтана, а она сама как-то никогда не задумывалась. У Аэда вот дети есть… А хотел бы он ребенка от нее? Инис сама смутилась такой мысли и плотнее уткнулась лицом мужу в грудь.       Тот спал безмятежным сном, не потревоженный никаким дурным предчувствием или чувством опасности, а потому не дернулся даже тогда, когда Инис пришлось его потревожить — лишь обнял за талию, не размыкая глаз. До самого утра все было тихо, а ранним утром юную Королеву разбудили солнечный свет и привычное ровное сияние мужа.