Книга тайных троп: Колесо года

      Когда они наконец выбрались из воды, ночь полностью вступила в свои права. Убедившись, что в «хижине» не осталось никаких следов их пребывания, кроме погашенного кострища, Аэд и Инис наконец покинули природное убежище и взяли курс на север — обратно к замку.       — Предлагаю не сворачивать ни на какие тайные тропы на ночь глядя и ехать, как люди, — объявил Аэд, выруливая на трассу.       — Хорошо, — Инис сонно зевнула и прикрыла глаза. Чувствовала она себя так, словно вот-вот взлетит или наоборот рухнет, потому что после их отдыха телу было очень странно, но, несомненно, хорошо. — Нас, наверное, уже совсем потеряли… — пробормотала она.       — Ничего, утром найдут. Или, что вернее, Этайн найдет нас первой и сообщит в замок. Я ведь говорил тебе о почтовых воронах? — как будто бы речь шла о чем-то обыденном, сказал Аэд, не отвлекаясь от дороги.       — Нет, — качнула головой девушка, а потом с восторгом добавила: — Но я видела, как она сама в ворону превратилась!       — Не в ворону, а в ворониху, — поправил муж. — Это разные птицы. Этому она научилась от Морриган. Все старшие туата и высокородные фоморы способны на превращения, — он чуть прищурился и уточнил: — И я тоже.       — А ты в кого превращаешься? — с любопытством спросила Инис, с чисто детским восторгом посмотрев на мужа.       — Много в кого. В ворона и я могу превратиться. Иногда и в волка, если гощу у О’Доннеллов и они предлагают поохотиться вместе. Могу и в кота, — он усмехнулся и взъерошил жене волосы. Затем вернул внимание дороге, вдруг нахмурился и, подумав, съехал к обочине.       — А ты мне покажешь? — все с тем же восторгом спросила девушка, подставляясь под ласку и нежно улыбаясь, но стоило машине затормозить, как улыбка увяла. — Что случилось? — вместо веселья пришло беспокойство.       — Как-нибудь потом, Инис, — ответил Аэд, прищуриваясь. — Это и впрямь мать. Случись ерунда, она бы не стала искать нас.       Открыв дверь, он вышел из машины как раз в тот момент, когда крупная черная птица резко спикировала к нему и на лету превратилась в высокую бледную женщину. Фоморская принцесса кивнула сыну, заметила Инис и сделала головой знак: мол, выходи.       Девушка тут же выскочила и поспешила вслед за мужем, с тревогой глядя на свекровь.       — Вести из Дублина, — сказала та, удостоив невестку привычным холодным взглядом. — Ваш доктор, за которой ты послал, исчезла. Но тайными тропами она не уходила. Я уверена, что она еще в городе, но либо прячется, либо прячут ее. Вам придется самим ее отыскать.       Аэд кивнул.       — Возьми тогда машину и езжай в замок. Мы доберемся туда быстрее всего на рассвете.       Инис побледнела и схватилась за руку мужа. Представить, что ироничная доктор с добрыми темно-синими глазами и колкими меткими фразочками оказалась в руках чудовищ, было жутко. А она ведь уже была у них… Невольно закралась мысль: а найдут ли они ее вообще живой?       Тот, не глядя, обнял и прижал к себе перепуганную супругу. Затем призадумался:       — Она могла уехать из города и по обычной дороге, а еще уплыть, уйти или улететь самолетом. Нет причин утверждать, что с ней произошло что-то плохое. Но мы проверим, — он это сказал больше для Инис, чем для Этайн.       Мать кивнула:       — Я знаю, что ты сможешь узнать, что случилось. Если случилось, — когда сын посторонился, женщина села на место водителя и перебросила ему небольшую коробочку, оказавшуюся смартфоном. Завела внедорожник и сказала: — Возвращайтесь скорее домой. Оба.       После чего надавила на газ и уехала, оставив королевскую чету одних посреди диких пейзажей Ирландии.       Инис только крепче прижалась к мужу, глядя вслед машине.       — А как мы доберемся? — чуть помолчав, спросила девушка, стараясь не думать о том, что каждая секунда промедления может стоить доктору Лайонс жизни.       — Нужно, чтобы встало солнце, — Аэд погладил жену по плечу, ободряя. — Нам пока неизвестно, есть ли повод бояться, хотя то, что ее не нашли, само по себе уже странно. Попробуем пока человеческим методом, — с этими словами он двинулся по обочине вперед, утянув с собой Инис, держа направление на восток — в сторону Дублина. Человеческий метод оказался очень прост: он попросту позвонил кому-то в Дублин и обрисовал ситуацию. Мобильная связь отлично работала. Закончив разговор, он взглянул на восток и вздохнул: — Еще два часа до рассвета. Ничего не поделаешь.       — Все равно, — Инис вздохнула, молчавшая во время переговоров мужа по телефону. — Если она была рабыней фоморов, что ее ждет, когда они это поймут? Рабство — это ужасно, — девушка поджала губы и передернула плечами. — Особенно рабство у таких существ, как эти фоморы…       — Я могу назвать тебе суммарно двух фоморов, которые не так уж ужасны, — попытался было пошутить светловолосый, но оставил эту затею. — Надо что-то придумать. По большому счету, не имеет смысла, идем ли мы сейчас или стоим, так что можно эти два часа потратить с толком и выспаться, — он выразительно посмотрел на жену. — В самом что ни на есть прямом смысле. Что скажешь? Не смотри, что трава мокрая — ты знаешь, что это не страшно.       — Я бы хотела немного поспать, — чуть поразмыслив, призналась Инис, — чтобы быть готовой, если придется драться и помогать доктору Лайонс. Если можно и ты не посчитаешь, что я хочу увильнуть и проявляю слабость.       — Я и не собираюсь так думать, — возразил мужчина, оглядываясь по сторонам. Метрах в ста от трассы он заметил многообещающую рощицу и повел супругу туда. Меж камней как раз нашлось удобное место, а траву Аэд высушил от воды в два счета. — Садись, — он первым сел на землю и прислонился к стволу дерева. — Я разбужу тебя на рассвете. Отдыхай, я присмотрю за тобой.       — Спасибо… — девушка притулилась под боком у мужа и закрыла глаза, обнимая его за талию. — Тебе бы тоже хорошо отдохнуть…- пробормотала она, практически сразу же проваливаясь в дрему, а там и в сон — усталость брала свое.       Он не ответил, не имея желания спорить. Туата намного лучше приспособлены к тяготам и бодрствованию, нежели люди, а потому Аэд, хоть ему и хотелось, спать не был намерен. Вместо этого положенные два часа он наблюдал за окрестностями, особенно чутко прислушиваясь к незримому миру. А когда над восточным краем деревьев показались первые лучи солнца и золотое сияние побежало по телу, он поцеловал Инис в макушку и тихонько сказал:       — Просыпайся, милая. Нам пора в Дублин. Солнце встало.       Та мигом встрепенулась, захлопала глазами, не сразу сообразив, где она и что происходит, а когда сообразила:       — Да, да… — она подорвалась и ойкнула: от неудобной позы все затекло. — Я готова!       — Тише, тише, не волнуйся, — он улыбнулся и поднялся следом. — Хочешь знать, как мы туда доберемся?       — Конечно, хочу, — улыбнулась Инис и пригладила вставшие дыбом за время сна волосы. И с любопытством посмотрела на мужа. — Как?       — Так быстро, как движется самая быстрая волна во вселенной, — улыбка стала шире, а объятия крепче. — Так, как движется свет.       Следующее, что девушка увидела, было золотое сияние, залившее пространство перед, позади и вокруг них. Тело вдруг стало невесомым, материя и мысли растворились, единственное, что осталось от Инис — ее сознание, — устремилось с невообразимой тягой неведомо куда, пока юная Королева внезапно не нашла себя по-прежнему рядом с мужем в темном ничто. Это было очень странное чувство — перестать вдруг существовать и в то же время по-прежнему быть. Впрочем, когда Аэд открыл дверь, оказалось, что супруги вышли в какой-то подворотне, за которой шла обычная улица современного шумного города.       Пусть и длилось все это всего лишь краткие мгновения, но когда они вновь оказались в привычном виде, девушка согнулась пополам, не то жадно хватая ртом воздух, не то пытаясь удержать тошноту.       — Как хорошо, что мы не завтракали, — сдавлено пробормотала она, глубоко вздохнула и распрямилась. — Мы уже в Дублине?       — Интересно, почему твой вестибулярный аппарат взбунтовался? — полюбопытствовал Аэд, светящейся ладонью забравшись в волосы Инис, чтобы убрать дурноту. — Мы ведь перешли из волны в вещество какими были, — он оглядел их откровенно «фермерский» вид. — Ладно, мы рядом с домом, где живет твой доктор. В клинике ее нет, но можно начать поиски отсюда.       — Не знаю, — тихо покачала головой Инис. — Спасибо, сейчас легче, — девушка улыбнулась и кивнула. — Давай так, а потом в больницу, может, у них все-таки есть информация? Просто ее не стали выдавать чужакам? А меня там все-таки знают, может, скажут хоть что-то.       — Милая, мой контакт в этой больнице — начальник городского департамента здравоохранения, — мягко посмотрел на нее Аэд. — Думаешь, он бы не смог узнать то, что нужно? Благовидный предлог придумать не проблема. Будем надеяться, что она дома, а если нет — поиграем в сыщиков.       Инис удивленно округлила глаза, а потом кивнула:       — Ну при таких условиях — да, ему точно все расскажут.       Квартира доктора Лайонс находилась на втором этаже многоквартирного дома с ухоженным газоном спереди и небольшим задним двором. Вот только пожилой мужчина, он же хозяин дома, ничем их обрадовать не смог.       — Неделю назад собрала чемодан и, сообщив, что уезжает в отпуск, отбыла, — развел он руками. — С тех пор и не появлялась. Что-то случилось? — тут же обеспокоенно спросил он, хмуря кустистые брови.       — Нет, ничего страшного, — невозмутимо качнул головой Аэд. — Мы с женой решили заехать к ней по пути, чтобы предупредить о своем отпуске и заодно забрать зонт, который супруга забыла в прошлый прием, — он кивнул на Инис. — Но раз она сама в отпуске, придется обойтись без визита.       Выйдя на улицу, он скрестил руки на груди и задумчиво изрек:       — Говорят, что собрала чемоданы, но ни один человеческий вид транспорта ее не засек. При этом если она носит путы фоморов, то пользоваться волшебством не может. Если только… — он взглянул на Инис. — Либо она попросила кого-то помочь ей скрыться, либо хозяин дома говорит нам неправду. Или мы не там ищем. Вспомни, не было ли у нее и твоего дяди какого-нибудь особого знака? Или, может быть, они упоминали какое-то место? А пока вспоминаешь, я загляну к ней в квартиру и посмотрю, есть ли кто дома, — посмотрев по сторонам, он взял Инис за руку. — Давай присядем — мне понадобится сосредоточиться. Превращаться в луч света, хоть и эффективнее, но люди вокруг не оценят, так что придется схитрить.       — Не было, вроде, — покачала головой Инис, присаживаясь на лавочку в тени, — или я просто этого не замечала, как и всего остального… — что думать, девушка не представляла. Хозяин дома заявляет, что она уехала в отпуск, но при этом сама доктор Лайонс говорила, что появится в замке через пару дней. И чему тут верить? И не попалась ли женщина за эти пару дней фоморам? Ответа на этот вопрос не было. — Я попытаюсь вспомнить, только ты не долго, ладно? Не хочу оставаться тут одна надолго, — Инис поежилась и виновато улыбнулась. В замке она привыкла чувствовать себя в безопасности, зная и веря, что фоморы туда не сунутся. Здесь же была абсолютно открытая местность, мало ли кто тут мог шастать.       — Я никуда не уйду, — пообещал Аэд, усаживаясь рядом, не собираясь отпускать девичьей руки. — Посмотри: всюду, куда добирается солнечный свет, могу дотянуться и я. Если в квартире стоит кромешная темень в разгар утра — я очень сильно удивлюсь. Но тогда это будет значить, что некто замел следы, чтобы их не нашел именно я — и тогда мы точно будем знать где искать. Но я думаю, что до этого дошло.       Он обнял Инис, положил голову ей на плечо и прикрыл глаза, смотря куда-то наверх. Легкий ветерок всколыхнул волосы обоих супругов, хотя погода стояла безветренная, медовые глаза почти выцвели и вряд ли видели, что происходит вокруг. Инис обняла мужа, с тревогой поглядывая в застывшее лицо, но искренне стараясь успокоиться и дождаться результатов.       …Кромешной тьмы в обычной двухкомнатной квартире с небольшой уютной кухней не было. Как и хоть кого-нибудь живого, хотя помещение не выглядело нежилым или хотя бы брошенным неделю назад. На столе на кухне осталась стоять чашка со следами кофе и что еще важнее — его отчетливый запах летал по серебристо-серому помещению. В гостиной на диване лежали книга и кое-какие вещи, в том числе и небрежно кинутый на спинку стула явно женский халат. В углу находился компьютерный стол с выключенной машиной. Да и в целом ничего не говорило о том, что здесь мог жить кто-то из незримого мира. По крайней мере, пока не открылась дверь спальни. Посетителя сразу же окутал едва уловимый, но заметный запах сандала, скорее всего, шел он из стоящий на туалетном столике плошки. А еще от огромного, в человеческий рост старинного зеркала, завешанного легкой, почти прозрачной тканью, сквозь которую на старой металлической раме проступали знаки и узоры. Среди последних можно было угадать волчьи и конские головы, деревья, стилизованные стихии и прочие символы, которые Аэду могли сказать очень многое…       Светловолосый моргнул, встал и потянул жену за собой.       — В квартире никого нет, но там есть зеркало. Непростое зеркало, если я правильно разглядел знаки. Пойдем вместе: возможно, нам придется пройти дальше, чем мы рассчитывали, — он поискал взглядом подходящее место и заметил полуоткрытую дверь многоэтажного дома, через которую они и вышли, закончив говорить с местным хозяином. Аэд кивнул на дверь, вместе с Инис устремился туда и тихо ей сказал: — Не отходи от меня и руки не отпускай. Ни сейчас, ни когда будем там.       Солнечный свет доставил их прямо в квартиру, а точнее — прямо в комнату с зеркалом. Девушка только головой помотала, хотя ей уже не было так плохо, как когда они перемещались в Дублин.       — Никогда не была у доктора дома… — взгляд Инис остановился на зеркале, пару мгновений она рассматривала его, а потом посмотрела на Аэда. — Это оно? — настолько старинные вещи ей доводилось видеть разве что на картинках в интернете.       А потому, в лучших традициях сказок про любопытных девушек, Инис выпустила руку мужа, шагнула вперед и потянула за покрывало. Серебристо-серая ткань с тихим шуршанием съехала вниз, открывая абсолютно матовую, ничего не отражающую поверхность. По крайней мере, не было в ней ни Аэда, ни стоящей прямо перед зеркалом Инис. Зато вдруг зажглись четыре белые точки, а в комнате послышалось тихое, угрожающее рычание. Не со стороны зеркала, как можно было ожидать, а от ведущей в комнату двери. Тени на полу сгустились, поднялись и вытянулись, превращаясь вдруг в двух поджарых темных собак. Если, конечно, их можно было назвать таковыми — тощие тела с проступающими ребрами, тонкие лапы, вытянутые морды с алыми ушами, туго обтянутые кожей так, что четко проступали черепа и в их глазницах — белое пламя. И рычание такое, что от него леденело сердце.       — Ой… — сдавленно пролепетала Инис, глядя на «собачек» круглыми от ужаса глазами. Ее же те как будто не замечали, сосредоточив все свое внимание на Аэде. Точнее, нет, все-таки девушку заметили: одна из собак метнулась вперед, растеклась по полу кляксой, скользнула к ногам девушки и восстановилась уже прямо перед ней, оттесняя Инис к зеркалу и становясь преградой между супругами. Оскалилась, демонстрируя красновато светящиеся зубы.       — Я же сказал: не отпускать! — обогнув псевдособаку, Аэд дотянулся до жены и с силой дернул ее на себя. Схватив ее в охапку, оценил количество и расположение тварей, метнул взгляд на зеркало и заметил, что знаки складываются в слова. Возможно, «собаки» вознамерились загнать человека туда, где она ничего сделать не сможет, но туата в любом случае собирался изучить зеркало вместе с женой — а потому, сжав руку Инис до боли, он первым повернулся и коснулся зеркальной поверхности.       Медовые глаза вдруг стали совершенно черными.       Инис тихо вскрикнула и от боли, и потому, что поверхность под его рукой прогнулась, словно резиновая, но не исчезла, а псов словно спустили с поводка, приказав атаковать. Рычать они перестали, зато прыгнули, один, явно жертвуя собой, метнулся под ноги мужчине, кусая и одновременно с этим, ровно кошка, царапая когтями плоть. При этом, несмотря на то, что перепуганная Инис прижалась к мужу, девушку не зацепил ни один удар. Второй же пес метил именно в ту руку, что ее держала, но опять-таки не там, где их ладони соединялись, досталось исключительно мужчине. От неожиданности Инис отшатнулась, спиной налетая на зеркальную гладь и проваливаясь сквозь нее, ну, а поскольку с Аэдом они все еще были сцеплены, то невольно девушка потянула за собой и мужа, а вместе с ним и напавших собак.       Несмотря на то, что собаки вели себя явно враждебно, у Аэда не было никакого намерения их трогать, поэтому единственное, что он сделал, когда твари бросились на него — крепче схватил Инис, которая падала через зеркало. Внутри клокотала темная злость, которая никак не хотела утихать, но пуще того рос страх разлучиться с женой. Нельзя, чтобы она запаниковала и вырвалась — в местах, подобных Сиду, способно произойти все что угодно.       Сюда бы солнечный свет, но его не было.       Инис не выдержала и завизжала, вцепляясь в мужа еще крепче, хотя полет сквозь зеркальную гладь был недолгим. И от этого визга хватка собачьих зубов на Аэде только усилилась, а когда Инис рухнула на землю, потянув за собой и мужа, вторая собака кинулась уже к его горлу. Несмотря на испуг, увидеть это девушка успела, а потому сделала единственное, что в данной ситуации могла — зажмурилась и обхватила Аэда за шею, чтобы собачьи зубы впились ей в руку. Но укуса не последовало, ледяное дыхание обжигало голую кожу, но зубы ее так и не коснулись. Инис отважилась открыть глаза и уставилась в недоуменно-обиженную собачью морду, после чего пес принюхался и осторожно лизнул девичью руку шершавым и таким же холодным языком. Второй пес тоже отпустил мужчину, недоуменно поводя носом.       Недоумение отразилось и на лице самого мужа, чьи глаза вновь стали светлеть, возвращаясь к привычному цвету. Казалось, Аэд вообще не думал о том, что ему только что хотели перегрызть горло, однако сообразил, что жена его защищает (а не он — ее, как вообще-то должно). Замерев, он оглядел обоих собак, запоздало подумав о том, что бы стало, вцепись-таки твари в горло — ведь обычная гибель ему не грозила, как он сам жене объяснял. И задумался о том, из всех возможных инстинктивных действий жена выбрала именно это.       — Все хорошо, — светловолосый нарочито медленно поднялся и поднял жену, не расставаясь с ней ни на долю мгновения. И огляделся.       Инис дрожала и на муже фактически повисла, продолжая закрывать от собак, но те уже и сами не нападали, недоуменно вертя головами и глядя, как показалось Инис, с укоризной. Мол, ты нам цель загораживаешь, отойди. Разумеется, девушка не отошла. Так что собаки тоже застыли на месте, все еще глядя то на нее, то оглядывающегося Аэда. Впрочем, смотреть тут особо было не на что — серая поляна, на которую со всех сторон лился серебристый приглушенный свет, а впереди туманом мерцала какая-то дымка.       — Х-хорошо? — наконец выдохнула девушка, отводя взгляд от собак и переводя его на мужа.       — Мы живы и невредимы — поэтому да, хорошо, — вел себя муж не в пример спокойнее, потому что всякого навидался и не нашел чему удивляться. Указав на дымку, он продолжил: — Кажется, это единственная дверь. Это зеркало — портал, если говорить современным языком, и может статься, что за этим маревом нас ждет другая сторона и место назначения, — он взглянул на «собак». — Пропустите нас туда? Мы ищем друга, который, возможно, в беде или находится рядом с бедой.       В ответ на его голос те зарычали, но уже не так грозно, а скорее предупреждающе, но поскольку Инис так и продолжала находиться слишком близко, они просто шагнули ближе. Девушка снова вздрогнула, но вспомнила, как один пес лизал ей руку, рискнула отцепить одну и протянуть к собаке:       — Нам действительно надо было пройти, — пискнула она. Демоническая «собачка» потянулась к руке носом и снова лизнула, на этот раз ладонь. — Ой… — вслед за этим под руку подсунулась голова, словно требуя ласки. — Ой-ой, — рука задрожала, но Инис ее не убрала, только вопросительно посмотрела на Аэда.       — Интересно, почему они так приветливы с тобой и так сердиты на меня, — заметил тот, наблюдая за этой картиной. Впрочем, он больше не злился и темное начало в нем исчезло где-то в глубине души, не оставив следа на поверхности. Трогать волшебных тварей он не рискнул, только сделал еще один шаг к мареву и сказал Инис, рассчитывая на то, что «собаки» понимают их речь: — Есть предположение, что они против меня, потому что из нас двоих человек тут — ты. Вопрос в том, какая именно половина моей крови их не устраивает.       — Но ведь доктор — не человек, а они были именно в ее квартире, — Инис отважилась легонько почесать пса за ухом. Тому, кажется, это понравилось, но шагнули псы вслед за парой, не сводя глаз именно с Аэда, подтверждая догадку о том, что врагом они считают его. Девушка глубоко вздохнула, а потом рискнула: — Он — со мной и не враг, нельзя трогать, — голос, конечно, дрожал, но Инис постаралась, чтобы все-таки он прозвучал твердо.       Псы поняли, виновато прижали хвосты, но следовать не перестали, да и украдкой враждебные взгляды все-таки кидали.       — Вопрос в том, жили ли они с хозяйкой квартиры раньше или же пришли туда потому, что та исчезла, — продолжая наблюдать, рассуждал Аэд, не забывая подбираться ближе к мерцавшему мареву. — Мы точно знаем, что подруга твоего дяди — из младших туата, тогда ясность внесет ответ на вопрос, враждебны ли эти «псы» ей. Понятно, что они поставлены охранять: но от кого именно? Что-то в их поведении меня все же наводит на мысль, что им не нравится моя половина от «темных родственников».       — Может быть, сейчас они ведут себя вполне дружелюбно, — Инис покосилась на собак, и те в ответ на ее взгляд пару раз дружелюбно вильнули хвостами. И в туман пропустили без проблем. Хотя и заворчали, когда девушка испуганно пискнула от накрывшей с головой темноты. Но уже через пару мгновений тропа вывела их на пустынную улицу. Судя по некоторым признакам, все того же Дублина. — И? — девушка боязливо открыла глаза.       — Не отходи от меня, — на всякий случай напомнил Аэд, рассматривая новую местность. — Похоже на тот же город, но надо проверить. Любопытно другое: если зеркало — этакий черный ход из квартиры, то откуда оно, для начала, взялось? Ты же говорила, что дядина подруга вела себя как обычный человек. А если на ней фоморские оковы, то она и помнить-то не должна ни о Сиде, ни о себе самой. Значит, ей кто-то помог. Интересно, а мог ли сам Айргедмар догадаться и додуматься?.. — задался вопросом светловолосый и осмотрел улицу. Ее пустота ему определенно не нравилась.       Инис и не собиралась отходить, продолжая цепляться за Аэда. Собак она уже практически не боялась, хотя они тоже продолжали держаться рядом. Пугала неопределенность происходящего.       — Не знаю, — тихо проговорила девушка, — я и у дяди ничего подобного не видела. Может, уйдем отсюда? — все так же тихо предложила она. — Что-то тут слишком тихо. Или я уже себя накручи… Тебя же покусали! — спохватилась Инис. — Надо осмотреть раны!       — Милая, это даже на царапины не похоже, — возразил Аэд, которому на самом деле пришлось несладко. На клетчатой рубашке справа, почти у живота, проступало пятно крови, оказавшейся самого обычного алого цвета. — Сначала найдем твоего доктора, потом займемся всем остальным. Не бойся, Колесо меня защищает. А вот что защищает тебя… — он прищурился и посмотрел на собак. — В тебе же тоже есть темная сила, однако тебя не трогают. Может, дело вовсе не в ней, а в том, что ты — человек, а я — нет? Вы бы подсказали, ребята, — он качнул головой, глядя на псов. — Против кого вас поставили охранять? И где теперь искать нашего друга? — он еще раз огляделся и прищурился, настраиваясь на дневной свет. Глаза снова начали выцветать.       — Но у тебя кровь! — возмутилась девушка, хотя кто бы ее слушал. Даже собаки смотрели на Аэда, а не на нее, чуть виляя хвостами. — Как мы будем ее искать? Я уже вообще ничего не понимаю…       — Кровью займемся потом! — повторил муж. Присев на корточки перед псами (не забывая крепко держать жену за руку), он спросил их: — Может быть, вы поможете, ребята?       По мере распространения дневного света его внимание ширилось, охватывая близлежащие улицы.       Один из псов склонил голову на бок, внимательно глядя на мужчину, а потом неторопливо потрусил вперед, под солнечным светом тоже обретая иной облик — огромного черного ирландского волкодава в щегольском ошейнике с медной бляшкой. Второй пес тоже изменился, став волкодавом, но тигрового окраса, и от Инис не отошел, встал рядом, скептически глядя на Аэда, но тоже вполне мирно.       Девушка только головой покачала, глядя на это, потом хмуро — на мужа.       — И куда мы сейчас? — смирившись, что настоять на своем не удастся, спросила Инис.       — За ними, — по лицу Аэда нельзя было сказать, что его сколько-нибудь заботит пятно крови на одежде, потому что он это успешно скрывал, чтобы не отвлекаться. Он шел слева от жены, чтобы она собой прикрывала пятно, потому что привлекать к себе постороннее внимание не хотелось. Свет сообщал, что вокруг располагаются улицы самого обычного, не незримого, Дублина, а значит, зеркало оказалось обычным порталом, соединявшим квартиру и что-то еще.       — А куда идут они? — Инис прижалась к мужу, с тревогой на него поглядывая. — Ты думаешь, они приведут нас к доктору?       Черный волкодав тем временем все шел вперед по светлой улице, навстречу попадались люди, но на собаку они и то обращали больше внимания, чем на ее «хозяев». Таким образом собака привела их в парк, и дальше — в самую его глубь к непролазным, на первый взгляд, кустам. Нырнул в них целиком, потом высунулся и тихо рыкнул, словно приглашая за собой. Туда же нырнул и второй пес. Девушка помедлила и, потянув мужа за собой, двинулась туда же. К ее удивлению, веток и листьев она не ощущала, только легкий холод и влагу, словно пробиралась через туман. В какой-то момент туманом они и стали, а потом и он исчез — и супруги оказались посреди полуразрушенного зала.       Пес сидел в его центре, вновь превратившись в инфернальную тварь.       — Могу поспорить, ты и не догадывалась, что в реальном городе находится его незримая часть, — выбравшись из тумана, Аэд поежился. Не нравилось ему посреди серости и сырости, но все-таки света хватало, чтобы видеть происходящее. Правда, здесь глаза вернули привычный вид и дополнительной информации не получали.       Держа жену за руку, мужчина пошел по периметру зала, изучая руины. Что-то сильно ему не нравилось здесь, что-то внушало не то что бы беспокойство — это было похоже на слабость после болезни, которой такие, как он, никогда не страдали.       Вернувшись к псу, Аэд поискал взглядом второго и спросил тварь:       — Что ты хочешь нам показать?       Тот зевнул, вздохнул и последовал дальше — к неприметной дверке с тусклым узором, похожим на тот, что был у зеркала.       — Не догадывалась, — запоздало отозвалась Инис на слова мужа. — Что это за место?       Стоило приблизиться — и дверь распахнулась перед супругами сама собой, являя не очень большую комнату. Свет в ней вспыхнул, стоило только переступить порог. И, в отличие от зала, эта комната явно была обжитой. Здесь стояли стеллажи с книгами и свитками. Инис они ничего не говорили, просто выглядели очень старыми. Аэд же, при ближайшем рассмотрении, мог убедиться, что все собранное здесь принадлежит миру туата и фоморов. Причем некоторые книги считались утерянными еще при его правлении. Еще здесь было несколько столов, заваленных бумагами, писчими принадлежностями, какими-то осколками, ретортами и прочими малопонятными вещами. А еще тут стояло целых три зеркала и было место для четвертого, именно того, какое было обнаружено в спальне доктора.       На стекле одного из зеркал тускло светился запечатывающий знак.       — Как интересно, — не отпуская жены, светловолосый прошелся вдоль полок, рассматривая названия книг. Может, названия и выглядели совсем непонятно для Инис, но не для того, для кого древнеирландский язык был родным. Не трогая других лежащий вещей, он приблизился к зеркалам, причем сбоку — так, чтобы отражающая поверхность не поймала изображения супругов. — Держись позади меня, — сказал он жене. По его лицу пробежала тень, он нахмурился — но Инис не могла этого заметить. Аэд же создал небольшой клубок света и осторожно запустил им в зеркало, убедившись, что ничего не отразится в жену — если что и попадет, то в него.       Шарик света ударился в зеркальную поверхность, и та она вспыхнула недовольным светом, запульсировала, но на этом и все. Зато зашедшие следом псы недовольно заворчали, намекая, что так делать не следует. Инис не удержалась и высунула любопытный нос из-за его спины.       — Что ты делаешь? — полюбопытствовала она. Но услышать ответ не успела: то самое запечатанное зеркало вдруг пошло рябью, печать лопнула с мелодичным звоном, открывая зеркальный коридор, из которого шагнула долговязая худощавая фигура фомора, у которого не хватало одной руки. Испещренное шрамами лицо украшал единственный налитый кровью глаз.       Инис взвизгнула и вцепилась в Аэда. Фомор вздрогнул, вылупился на пришельцев и вдруг совершенно женским голосом рявкнул:       — Какого черта вы тут делаете?! — фигура фомора «поплыла», изменяясь на глазах. И вместо чудовища перед супружеской четой стояла стройная светлокожая женщина, смерившая сначала Аэда и Инис, а потом и собак мрачным взглядом. — Что это значит? — холодно поинтересовалась она непонятно у кого, но псы прижали уши и виновато попятились. У Инис возникло то же желание, но вместо этого она пискнула:       — Доктор Лайонс!.. — из-за мужа она, впрочем, не вылезла.       Хотя тот и не позволил бы, удерживая жену на месте, загораживая собой. При виде чудовища он продолжал стоять и наблюдать за происходящим, и не думая даже проявлять агрессию. Только жестким стало лицо, даже тогда, когда Инис признала пришедшую.       — Интересная маскировка, только на настоящего фомора не похоже. Не так они выглядят, тем более в незримом мире, — твердо произнес Аэд и посмотрел на собак. — И тем более, что мы знаем: на самом деле ты никакой не фомор. Сама надумала спрятаться, доктор, чтобы никто не нашел? — он сделал шаг к женщине, и при его приближении на ее шее вспыхнул узор, упомянутый Инис.       Женщина зашипела и попятилась, отгораживаясь от Аэда столом и прижимая руку к груди:       — Конечно, не выглядят, этот был единственный в своем роде, — хмыкнула она и скривила губы в ехидной усмешке. — Знаете? Серьезно? А теперь будь так любезен, Король, объясни, что ты тут делаешь, и более того, что тут делают Инис и мои псы? Разве я не говорила, что появлюсь сама?       — Говорили, — Инис смущенно высунула нос из-за спины мужа, — но когда вас начали искать… — она запнулась, — и не нашли. После дяди…       Шиалли, а это была именно она, вздохнула и махнула рукой, указывая на застеленную шкурой кушетку:       — Проходите, раз уж добрались до этого места, — сама она, держась как можно дальше от Аэда, устроилась на столе, небрежно сдвинув все лежащее на нем. — И так, проясним сразу один момент: я не пряталась, не больше, чем делала это раньше. А вот ради чего вы меня искали, это уже другой вопрос, — она выжидательно посмотрела на супругов. Сначала на Короля, а потом, заметно теплее, на Инис. — Как ты себя чувствуешь, малышка? — внезапно спросила она.       — Н-нормально, — с запинкой ответила Инис. — Мы просто за вас переживали, доктор Лайонс.       — Срок, назначенный тобой, сегодня вышел, — качнул головой светловолосый мужчина. Сам садиться не стал, но, подумав, подошел к кушетке, чтобы девушка смогла сесть. Так и стоял, держа ее за руку. — Айргедмар мертв, — ровно и глухо возвестил он, внимательно оценивая, как женщина отнесется к таким новостям. — На его дом напали фоморы, они искали мою Королеву, — он крепче сжал ладонь Инис, давая понять, что ее не оставит. — Она сумела добраться до замка, где обрела мою защиту и защиту Благого Двора. Фоморы, как и мы, готовятся к битве в Самайн.       — Вышел? Ну пришла бы завтра, — чисто по-женски беспечно дернула плечом Шиалли. — До Самайна еще есть время. И я в курсе, что Айргедмар мертв, — выражение лица у нее при этом было достаточно странным, но однозначно не печальным. — И все остальное для меня не новость. Иначе бы я не вторглась в сон Инис. Это не самое приятное испытание для нас обеих. Готовятся они не только к войне, но и к ритуалу… — она осеклась, посмотрела на Инис, ловя ее взгляд. — Девочка моя, ты не хочешь немного отдохнуть? — не отрывая залитого чернотой взгляда от глаз Инис, спросила она. Встрепенувшаяся было девушка обмякла, заторможено кивнув, а потом закрыла глаза и завалилась на кушетку. — Она спит, ни к чему ей слышать дальнейший разговор, только испугает, — со вздохом пояснила Шиалли, с теплотой глянув на девушку. — Учитывая, что ей предстоит в Йоль, это было бы нежелательно.       — Ты недооцениваешь ее, — неодобрительно произнес Аэд, подмечая все больше странностей. Он уложил девушку на кушетку и сел рядом с краю, так и не выпустив девичьей руки. — Что еще ты знаешь о ритуале фоморов и откуда у тебя эти вести?       Шиалли чуть улыбнулась, глядя на это, и в глазах ее читалось одобрение:       — Почему же? Она смелая, но человеческое подсознание может сыграть с ней в Йоль злую шутку. А это может стоить Инис жизни. Мы же с Маром не для того проделали все это, чтобы в конечном итоге убить девочку, — последняя фраза была сказана таким тоном, что сразу становилось ясно: крылось за ней гораздо больше, чем можно было подумать. — От самих фоморов и знаю. Все, — она усмехнулась. — К моему глубокому сожалению, свора Балора состоит не только из злобных тупорылых тварей. Есть в ней злобные, но умные. Именно таковые и создали ритуал, позволяющий вернуть Балора во всем блеске его славы. Когда он узнал о пророчестве, не только пытался всеми силами его избежать, делая все при этом, чтобы оно свершилось, — по губам женщины скользнула злорадная усмешка, — но и пытался найти пути, как вернуться, если пророчество все-таки сбудется. И нашел-таки, — Шиалли поморщилась. — Думаю, сначала предполагалось, использовать в ритуале дочь Балора. Но до нее добраться нелегко. Так что любая девушка из людей или незримого народа подойдет. Главное, вернуть украденную силу и влить с помощью ритуала. Потом ее будут насиловать, пока она не понесет и влитая сила не перейдет в плод, и до срока ее будут беречь. Второй ритуал состоится во время родов, чтобы в момент смерти матери эти эманации вместе с родовой болью впитались в ребенка. А дальше через пару месяцев мы получаем молодого и полного сил Балора.       Чем больше рассказывала хозяйка убежища, тем чернее становились глаза Аэда, и к концу рассказа от светлоликого облика в нем осталось мало. Теперь он куда сильнее походил на свою красивую, но бледную мать, и «демоническое», дикое начало никак не вязалось с теплым сиянием солнечного божества.       — Этому не бывать, — от ярости, всколыхнувшейся в душе темным пламенем, голос Аэда тоже изменился — стал тихим и шелестел, словно хлыст по земле перед тем, как взлететь в жестоком ударе. — Этайн никому из их племени не по зубам, даже если бы им удалось использовать ее в своем плане. При том, что она каждый год возвращалась в башню, где с рождения до юности пребывала в заточении. Но даже если Инис попадет в эту башню — ее уже не смогут использовать ни в каком ритуале. Кроме того, — он нехорошо усмехнулся. — В Самайн моя Королева перейдет под защиту Колеса с началом нового года. И это не все сюрпризы, которые мы приготовили. Я очень надеюсь, что те, кто придумал это чудовищное коварство, покажут себя перед боем… Я их найду так или иначе.       Шиалли удовлетворенно кивнула, и во взгляде вновь появилось одобрение, хотя и смешанное с болью: слишком много сейчас было фоморской силы вокруг.       — Хорошо, что Инис под надежной защитой. Что же касается тех, кто будет проводить ритуал, четверо из пяти мертвы, до последнего нам добраться не удалось, — она усмехнулась. — Перед Литой мы напали на его след, но тут пропала Инис — и нам стало не до того. Пока искали ее, фомор исчез.       — Как известно, в Самайн открываются границы между живой и мертвой сторонами мира, поэтому если не найдем этого пятого — четверо мертвых о них нам расскажут, — прозвучало это совсем уже зловеще, ибо фоморская сила не просто преобладала — она бушевала вокруг. Аэд попробовал переключиться с кровожадных планов на саму женщину. — Что насчет тебя, Шиалли? Ты знаешь, что за метка на твоей коже, что она означает? — он кивнул на налитый багровым цветом узор.       — Разумеется, знаю, — женщина поморщилась и потерла шею. — И умерь свой пыл, раз сам в курсе и поговорить хочешь, а не то она меня сожжет: защита уже и так по швам трещит, — она смолкла и отпихнула ногой зарычавшего пса, выбравшегося из-под стола. Второй все еще находился там и так же глухо рычал. Шиалли вытащила из-под высокого ворота водолазки кулон на кожаном шнурке. По острым граням красного камня танцевали искры. — Айргедмар всегда умел творить. И только благодаря ему я могу спокойно ходить среди фоморов, и не бояться, что меня схватят, — женщина ласково погладила уродливого пса. — Но к чему ты это спросил?       — Этайн сказала, что такими метками фоморы клеймили рабов, а уж ей в этом вопросе можно доверять как никому другому, — мужчина тоже обратил внимание на псов, но тут же вернул его женщине. — Согласишься ли ты отправиться с нами в замок Благого Двора, чтобы она взглянула на тебя там? Замок окружен барьером против моей темной родни, — он мрачно хмыкнул. — А если мать права и это — рабская метка, то дочь Балора имеет власть тебя от нее освободить. Да и Инис будет спокойнее, если ты останешься рядом.       — Ну да, я была рабыней, — пожала плечами Шиалли, — Балор лично и клеймил, как иначе я могла столько узнать? — она криво усмехнулась. — Хм, освободить? — женщина убрала кулон. — Возможно, что и пора бы, если б повернулась возможность. К тому же мне нужно передать Инис документы, а здесь их нет.       — Значит, Балор клеймил?.. Мать определенно захочет узнать, что за причина. О каких документах ты говоришь и где они сейчас?       — Мы с Айргедмаром не зря веками для всех были мертвы и не зря веками прятали силу Балора, — Шиалли улыбнулась. — И бродили беспрепятственно и у тех, и у других под носом, — в голосе звучало удовольствие, правда, это выражение быстро сменилось досадой. — Король, ты правда думаешь, что после рассказа Инис мы сидели и просто ждали Ламмаса? Убежище было готово, туда перевезли документы и артефакты, но фоморы напали раньше, чем мы рассчитывали. Так что за то, что твоя Королева все еще с тобой, можешь сказать им спасибо. А документы самые обычные — его завещание, документы девушки, доверенность на банковский счет. Плюс точно такое же завещание и доверенность от меня. В восемнадцать Инис будет иметь на это все законные права.       — Которое наступит через два дня, — Аэд задумался, но не о том, что опекуны Инис «просто сидели и ждали». Сам он уже успел почти успокоиться и внимательно слушал, вернув привычный, светлый облик. — Выходит, много лет Айргедмар жил соседом со мной, а когда Инис рассказала о своих отлучках, вы точно знали, кто я такой. Почему вы не пришли ко мне?       — Нет, не много, четыре года, — качнула головой Шиалли. — До того, как поселиться у тебя под боком, он дважды менял дом. Первый раз, когда в десять лет сила Балора попыталась прорваться из-за сильного испуга девочки и стало не безопасно оставаться там, где они жили. Второй — когда Инис исполнилось тринадцать и она стала девушкой. Гормональное перестроение снова спровоцировало силу, и она наполовину разрушила дом и холм, — женщина помолчала, прищурившись, разглядывая мужчину, а потом качнула головой. — Потому что так было надо. Все должно идти своим чередом, — судя по выражению лица, ничего больше Шиалли пояснять не собиралась, и Аэд мог даже не просить.       — Слишком велик неоправданный риск, — он был с ней не согласен и отрицательно качнул головой. — В тот апрельский день Инис могла бы остаться дома, и мы бы не встретились. Или она отправилась бы на прогулку в иное место, и мы бы тогда разминулись. Я ведь не искал встречи именно с ней. Ответь мне, Шиалли: что бы с ней стало, если бы все осталось, как прежде? Вы бы продолжили кочевать по стране, держа Инис вдали от мира, от жизни, разрешая рассматривать их лишь в окно интернета? Сколько бы так продолжалось — до ее старости, которая могла бы не наступить, потому что мощь Балора без еще более сильной мощи в противовесе ее убивает? А если бы нашелся способ избежать смерти — жила бы она под вашим надзором вечно, сидя взаперти? И чем такая жизнь отличается от судьбы, уготованной Балором для моей матери? — спросил Аэд резче, чем нужно, в красках представив себе подобную перспективу.       — Могла бы, — улыбнулась Шиалли, и в улыбке этой было нечто загадочное и недостижимое для Аэда сейчас, точно так же как для Инис в свое время было недостижимо понять про Самайн в их первую встречу, — все могло бы быть. Но не стало же. А что касается той мощи — тут все просто: в твоем саду стало бы на одно яблоко меньше, — женщина заявила это таким будничным тоном, словно они с Айргедмаром только и занимались тем, что воровали ценные вещи у божеств этого мира. Впрочем, практически так это и было. — Не пытайся сейчас разобраться во всем, — добавила она. — После Самайна ты сможешь постичь гораздо больше, это я тебе гарантирую. А что касается жизни Инис — она жила и росла именно так, как было нужно. Нам не трудно было поселиться где-нибудь на окраине города, изображать семью, устроить Инис в обычную школу, но главным условием того, что она дожила до своих семнадцати лет, были душевная и телесная чистота. Только целый сосуд может удержать силу Балора. Стоит его распечатать и — бах, — женщина всплеснула руками, — она вырывается наружу, пожирая все на своем пути. И только чистая и светлая душа сможет сделать так, чтобы мы не получили второго Балора из тебя, Луг. Да и не могла Инис переспать с простым человеческим мужчиной: выплеснувшаяся во время дефлорации сила убила бы ее любовника на месте. Ты же просто впитал все, вряд ли даже заметив этот факт, — Шиалли насмешливо прищурилась.       — Я заметил, сколь чаще, чем раньше, моя «темная сторона» дает о себе знать, — он взглянул на нее остро, без всякого веселья или усмешки. — И все еще существует вероятность получить из меня нечто худшее, чем второго Балора. Я это знаю, — теперь пришла его очередь говорить меньше, чем следовало, возвращая женщине беспомощное ощущение существования непостижимой тайны, терзавшее его самого. — И все же вам стоило придти ко мне, тем более когда дело касается моей семьи, — последнее слово он выделил особенно жестко. — Глядишь, не появился бы повод воровать из моего сада.       Шиалли только хмыкнула, совершенно не проникшись:       — Все идет, как должно, — она подалась вперед, опять сверкнув антроцитовой чернотой глазниц, — мы все сейчас стоим на развилке… Но подумай вот о чем, Король: почему она проявляется? Не потому ли, что ты впервые за долгое время по-настоящему боишься за свою Королеву? Не как за сосуд, который даст тебе мощь, а как за твою жену, — женщина откачнулась назад. — Не стоило: я уже сказала, что все следует свои чередом.       — Я дал слово ее защитить и отомстить убийцам ее дяди, — ровно и холодно ответил Аэд. — Даже без этого, я не могу допустить, чтобы фоморы хозяйничали на этой земле: это обязанность Короля. Чужая мощь меня не волнует, но Балор — это моя судьба, тебе ли не знать. Я не отрицаю, что тревожусь за Инис — я всем сердцем желаю ей только блага и счастья. Но оставь разговор о женах: раз ты так хорошо осведомлена, не мне объяснять, почему.       Шиалли тихо насмешливо фыркнула, ничего не говоря, и, словно бы так и надо, без предисловий перешла к другой теме:       — Инис ведь передала тебе мои слова по поводу шпиона? Он уже бывал раньше в твоем отеле, хотя и без злого умысла, но нынче фоморы поманили его своими богатствами. Он будет шпионить, а, когда поймет, кого именно нужно забрать, попытается применить не магию, а обычные седативные препараты. Ты ведь в курсе, что к ним относят? — насмешливо спросила она, не удержавшись от шпильки, но тут же стала серьезной. — Когда вы с Инис будете уходить — возьмите с собой собак, они будут подчиняться девушке, главное, предупреди, чтобы она приказала им не трогать Этайн. Можешь взять кое-какие книги, — она кивнула на полку, — их хозяева возражать уже не будут. Я приду в день совершеннолетия Инис с бумагами и за снятием ошейника, — Шиалли спрыгнула со стола. — Будить Инис или, может быть, ты хочешь первый и последний раз прогуляться по проклятому и затерянному между мирами одному из замков своего деда?       — Значит, они все-таки натасканы на фоморов, — Аэд посмотрел на собак и дотронулся до пятна на рубашке, но затем перевел взгляд на хозяйку убежища. — Не сомневайся, я в курсе. Раз ты считаешь, что она здесь в безопасности — покажи мне этот проклятый замок.       — Да, и на тех, кто пытается причинить вред, — кивнула Шиалли, подошла к кушетке и заботливо укрыла Инис шкурой. — Здесь она в безопасности, ибо за века после смерти Балора единственными посетителями были мы с Айргедмаром. Но долго оставаться ей тут нельзя: как и любому живому существу, замок проклят как самим королем фоморов, так и теми, кто от него страдал, — женщина двинулась вперед. Одна из собак двинулась за ней, а вторая легла около кушетки. — Я удивлена, что ты пострадал не так сильно. Залечить не могу, аптечки первой помощи нет, — она усмехнулась, выводя его обратно в зал.       — Я не желаю зла Инис и никогда не желал. Ты была бы удовлетворена, раздери меня твои стражи сильнее? Пустое, — без эмоций махнул рукой мужчина, не сочтя нужным озвучивать, что от более страшных ран защитила жена. Саднящий бок неприятно ныл, но ему достаточно было убедиться в том, что капли крови на пол не падают и иных следов не оставляют — не хотелось оставлять что-то от себя в таком месте.       Замок был огромен и пуст, хотя и не совсем. Порой чудилось, что не только Шиалли и Луг шагают через пустынные залы и коридоры, изучая былое величие мрачного места. Слышались чье-то дыхание, едва слышный неразборчивый шепот, жалобные стоны. Отчего мороз драл по коже. Ну, а напоследок Шиалли завела его в сокровищницу — огромную, практически доверху набитую всевозможными драгоценностями и золотом.       — Завораживающее зрелище, да? Куча бесхозных сокровищ, которые никогда не покинут этих мест, — она внимательно, испытующе смотрела на лицо Луга, словно пытаясь там отыскать какие-то эмоции, и по мере того, как не находила их, собственное лицо женщины разглаживалось и успокаивалось.       Обход замка прошел в полном молчании с стороны Аэда. Отголоски прошлого, эхо чужих стенаний, шепот и голоса не пугали, хотя по спине продирало. Сокровищница впечатления не произвела — он окинул ее безучастным взглядом.       — Эти груды желтого металла и сверкающих кристаллов оценили бы люди, но для меня они ценности не имеют, — сказал Аэд, собираясь отвернуться от сокровищ, не видя смысла удостоить их особым вниманием. Некоторые предметы, словно нарочно, стремились попасться на глаза, заявляя о своем превосходстве, однако светловолосый отошел от них раньше, чем что-то смогло вызвать повод попытаться забрать это «что-то» с собой. — Я заберу только книги, — вспомнил он слова Шиалли. Помолчав, признался: — Я чувствую себя так, будто пройтись по этим залам было необходимо, хотя неизвестно, как эта прогулка откликнется в будущем. То, что начато, не остановить — как нельзя остановить Колесо, — он разговаривал будто не с ней. — Чувствую, что этот Самайн будет совсем иным, нежели раньше, и не грядущая битва тому станет причиной. Даже не сила Балора и не ритуал, который хотят провести его слуги, — он поднял взгляд в темноту коридора и вздохнул. — Даллахан сказал: небеса и земля окрасятся кровью. Я вижу, — вдруг отчетливо произнес Аэд, смотря в кромешный мрак впереди. — Я вижу не крах и не разрушение мира. Мир останется прежним — и все же изменится. Люди, впрочем, не заметят то, что обнаружит не каждый иной. Изменится поворот Колеса. Мистерия, которой мы следуем, поменяет свой утвержденный порядок, а кровь принесет новый. Ненависть обретет новую форму, превратившись в вечное наказание. Самый яркий свой свет звезда порождает в агонии смерти, — он обратил к ней совершенно пустой взгляд, в котором не было ни мрака, ни света, и повторил: — Я видел и знаю, что следует сделать. Теперь пора вернуться за Инис, — едва прозвучало имя жены, глаза снова стали медовыми.       — Разумный выбор, — кивнула Шиалли, — книги — это единственное, что можно забрать отсюда, — на губах появилась усмешка. — И даже нужно, — усмешка сменилась сочувственным взглядом, словно бы женщине было знакомо то, что чувствует Аэд. Но она тут же спрятала это сочувствие и усмехнулась. — Идем. И еще — если вдруг захочешь порадовать Инис в день рождения, подари ей всяких марципановых сладостей. Девочку это приведет в восторг.       Они вернулись в комнату. Инис все так же мирно спала, положив под щеку ладошки. Шиалли кивнула Аэду на книжные шкафы, а сама прошла прямо к девушке, присела на край кушетки и ласково провела ладонью по волосам. Ровное дыхание Инис сбилось, а потом она медленно открыла глаза, недоуменно и сонно смотря на доктора.       — Я заснула?       — Да, — кивнула доктор, — ничего страшного, тебе нужно было немного отдохнуть. А сейчас вам пора. Вернетесь в Дублин, оттуда уже сами до отеля доберетесь. Сюда или в мою квартиру больше не пытайтесь соваться: сюда не попадете все равно, а в квартире больше ничего интересного не останется, — это она говорила уже обоим супругам, а потом снова обратилась к Инис: — Я приду на твой день рождения, тогда и поговорим, — Шиалли встала и помогла подняться девушке.       В ответ на категоричное заявление усмехнулся уже Аэд, а потом переключил свое внимание на книги. Взял со шкафа он не все — оставил те, что помоложе и явно копии, зато остальные сложил стопкой на пол и сел рядом с ними. Каждую книгу осматривал, после чего та уменьшалась — в итоге вся стопка уместилась целиком на ладони. Книги Аэд сложил в платок, который извлек из кармана джинс, перевязал сверток узлом и обернул вокруг шеи, пряча под ворот рубашки — со стороны просто нашейный платок.       — Тебя будут искать, чтобы добраться до Инис, — поднявшись, мужчина привлек к себе девушку, обращаясь к хозяйке. — Ты, конечно, все предусмотрела, но помни о беспокойстве своей подопечной. В замке тебе будут рады.       Инис наблюдала за ним с интересом, сразу же прижавшись к мужчине и улыбнувшись. Шиалли же с усмешкой качнула головой:       — Сначала им надо узнать, кого искать. Инис, собаки будут с тобой — имена им можешь придумать сама. Главное, обозначь Этайн как друга, иначе они нападут на нее, как и на твоего мужа.       — Может, тогда не надо? — девушка не слишком уверено покосилась на собак.       — Надо, дополнительная защита никогда не будет лишней. Идти уже, вам еще до отеля добираться.       — Интересно, на кого ж ты натаскивала своих стражей, чтобы они атаковали фоморскую кровь? — Аэд потер шею под платком, вспоминая, как ему намеревались перегрызть горло. Не то что бы псам это удалось бы, но приятного мало. — Твои звери восприимчивы к магии туата? — спросил он Шиалли. — Мы сюда не на машине приехали.       — Они такими созданы, — Шиалли потрепала уродливую морду. — И привязаны к этому кулону, — женщина вновь показала кулон. — Владельцу они подчиняются беспрекословно. Они последуют за Инис по теням и на туата не нападут, если не получат отдельный приказ.       — Значит, до замка они доберутся сами, когда мы туда вернемся, верно? Последуют по тени Королевы, — уточнил Аэд, заметив, что женщина игнорирует прямые вопросы, но по косвенным признакам ответы он получил. Идем, милая, — мягко сказал он Инис, то и дело задумчиво хмурясь.       Шиалли кивнула, а потом подошла к одному из зеркал:       — Я отправлю вас в больничный парк: место укромное, выйти легко и подозрений не вызовете. Можете еще на перевязку зайти, — она усмехнулась, касаясь рукой одного из зеркал. — Инис, я приду на твой день рождения, — еще раз пообещала женщина, усмехнувшись при виде того, как встрепенулась Инис при упоминании перевязки.       — Подозрений мы в любом случае не вызовем, потому что нас не заметят, — Аэд подошел к зеркалу, держа жену за руку. Посмотрел пристально на Шиалли, чему-то мрачно усмехнулся и первым вошел в зеркало.       Инис только и успела, что помахать доктору рукой, крепче вцепляясь в мужа. Собаки нырнули в зеркало за ними, после чего Шиалли подошла к нему и закрыла знаком Огама. Для супружеской четы это была дорога в один конец: возвратиться в замок Балора этим путем они точно не смогут.       Едва оказавшись в тихом зеленом дворе, где росли клумбы, деревья и зеленела трава, а дорожки перемежались через каждые пять метров лавками, мусорными урнами и уличными фонарями, Аэд исключил себя и жену из постороннего внимания, не слишком переживая, распространится ли его влияние на собак, но не сомневаясь, что о себе позаботятся сами. Сам же с Инис направился в больничное здание, где отыскал первую же свободную перевязочную. На них никто не смотрел, но при этом инстинктивно огибали, чтобы не задеть по дороге.       Оказавшись внутри и заперев дверь, он принялся хозяйничать и, бросив на стол все необходимое, попросил жену отвернуться:       — Инис, присмотри пока что за своими друзьями. Я быстро управлюсь.       — Ты уверен, что сам справишься? — Инис и не подумала отвернуться. Два мощных волкодава тоже смотрели на Аэда. — Может, я лучше тебе помогу?       — Ерунда, я не хочу, чтобы ты утруждала себя неприглядным зрелищем, — бросил взгляд и на тварей: — Что, хотите посмотреть, что натворили?       Один из псов демонстративно и со вкусом облизнулся, давая понять, что магическая тварь понимает если не все, то многое. И, по крайней мере, слова мужчины он точно понял.       — Любимый, — строгим голосом проговорила Инис, — это не неприглядное зрелище, и уж тем более я не утружу себя тем, что помогу обработать укус. Тем более, что получил его ты, защищая меня, — девушка решительно ухватила мужа за подол рубашки.       — Ты смотри, кто-то считает фоморов вкусными, — фыркнул Аэд, взглянув на пса. Затем прикрыл глаза, про себя досчитал до пяти, справляясь с раздражением, и сдался. — Хорошо, я не могу тебе отказать. Но по серьезным причинам, прошу тебя, не настаивай, ладно?       Ему пришлось убрать руки Инис со своей одежды и самому крайне осторожно отдирать ткань от присохшей крови. Под рану, которая выглядела устрашающим развороченным месивом, сразу подставил тряпку из сложенной слоями марли, чтобы не капало ни на одежду, ни на пол.       — Это серьезная причина, — девушка погладила Аэда по щеке, после чего сноровисто, но очень аккуратно принялась обрабатывать рану мужа. — И настаивать я буду, если дело будет касаться твоего здоровья, безопасности и благополучия. В остальном — хорошо, не буду ни на чем настаивать, — покладисто согласилась Инис, сосредоточенно стирая кровавые разводы.       — Инис, твои псы меня все равно не убьют, даже если сожрут целиком, — проворчал он, раздражаясь не столько из-за упрямства жены, сколько из-за резкой, пронзительной боли, от которой пробирали слабость и дрожь. — И не надейтесь, — добавил он довольным псам, которым явно понравилась озвученная пиршественная перспектива. — Кстати, насчет сожрать. Знаю, что ты не доверяешь Бресу, но все же я прошу тебя исключить и его из рациона твоих гурманов-хранителей. Толку им все равно не будет, и все же он нам не враг. Я теперь точно уверен, что его затея удачна: я видел, что случится в Самайн.       — А я и не про псов говорю сейчас, — девушка обеспокоенно заглянула Аэду в лицо. — Может, тебе лучше сесть? — тревожно спросила она, останавливая руку. — Видел? — Инис тряхнула головой и продолжила свое дело. — И что? — спросила она, чуть помедлив.       — Бинтовать неудобно, — покосившись на кушетку возле стены, он отрицательно качнул головой. — Все нормально, просто наболело. Перевяжешь покрепче — перестанет болеть. Все сложится хорошо, Инис. Мы победим, — пообещал он ей, отвечая на последний вопрос.       — Тогда потерпи еще чуть-чуть, я почти закончила, — Инис ободряюще погладила мужа по груди, последний раз провела чистой марлей с обеззараживающим раствором вокруг раны, а потом осторожно приладила поверх укуса бондаж. — Но потом, наверное, надо будет зашить, — все с тем же озабоченным выражением лица девушка принялась бинтовать Аэда. И это, казалось, занимало ее больше, чем предстоящая победа. По крайней мере, на известие о ней девушка лишь коротко кивнула. — Это хорошо. А тебе, наверное, еще надо антибиотики попить.       — Не нужно, я же не человек, — он коротко улыбнулся, поморщившись, тем более что от раствора неимоверно щипало. — Сдамся Диану, он с этим справится намного лучше, — наблюдая за Инис, которая, бинтуя, то и дело его почти обнимала, он хмыкнул. — Нет, перевязку, пожалуй, я предпочту от тебя.       Инис не удержалась и рассмеялась:       — Я согласна тебе перевязку делать, но лучше ты просто больше не получай ран… Я закончила, может, теперь отдохнешь? — Инис указала глазами на кушетку.       — Давай лучше выберемся на свежий воздух, — Аэд кивнул на окно. — Солнечный свет меня быстро поставит на ноги. Мне бы хотелось, чтобы сегодняшний день оставил у тебя больше приятных впечатлений, поэтому… — он вгляделся во что-то вдали и повернулся к ней, осененный идеей: — Как насчет маленькой прогулки по парку? Видишь, вон там — «Дублинский глаз»? — он указал ей. — Я хочу показать тебе оттуда Ирландию, какую ты точно не видела.       — Ну, если ты уверен в том, что ты себя хорошо чувствуешь, — Инис неуверенно улыбнулась, — но одежда у тебя не слишком подходит для прогулок… — она покосилась на его рубашку с кровавым пятном. Про свою одежду она умолчала, хотя тоже бы предпочла быть одетой немного по-другому.       — Нас вообще никто не заметит, если провернуть тот же фокус, какой помог нам пробраться сюда, — Аэд прищурился, и Инис увидела, как пятно взяло и исчезло. — Что теперь скажешь? Кровь есть, но я исключил ее из твоего внимания. Видишь ее?       — Нет, — Инис осмотрела рубашку со всех сторон, — ничего себе… — девушка улыбнулась и вернула рубашку Аэду. — Тогда пойдем!       Вышли они тем же путем, каким проникли в больницу, и никто из персонала и пациентов их не заметил. Оказавшись на улице, Аэд заметно приободрился и шагал гораздо легче, чем раньше. Улицу он выбрал менее оживленную, чем ту, по которой они могли бы пройти, объяснив это необходимостью держать под контролем слишком много голов — чем меньше, тем лучше.       — Ты наверняка читала сказки о феях, которые могут запутать и наслать иллюзии на невежественные умы? — спрашивал он, рассказывая по дороге. — Ши и почти все фоморы могут дурачить только смертных, но те, в ком есть хоть капля магии, могут поддаться чарам и старших туата или древних фоморов. Кстати, когда вернемся домой, попрошу Этайн проверить, получится ли у нее заморочить тебя, — резко остановился Аэд, внезапно разглядевший проблему. — Если получается у меня, получится и у нее — а значит, и у кое-кого из наших врагов. К счастью, это дело решаемо, и мы с матерью устроим так, что даже сами от тебя ничего скрыть не сможем. И вообще я намерен ограничить круг лиц, кто сможет обнаружить тебя. Помнишь, мы об этом уже говорили?       Инис слушала с интересом, ловя каждое слово мужа. Оставалось только вздыхать, насколько она даже в этом плане беспомощна.       — Хорошо, — кивнула девушка. — Я уже пообещала Этайн, что не буду общаться с людьми. Но и против скрывания ничего не имею.       — Ты ничего не ответила на мою просьбу о Бресе, — Аэд внимательно посмотрел на жену, возобновляя шаг. — Что тебя останавливает?       — Ладно, — закатила глаза Инис, — скажу я им, чтобы не трогали Бреса…       — А все-таки, что не так? — негромко смеясь, спросил светловолосый. — Кстати, ты не голодна?       — Он просто мне не нравится, — поморщилась Инис и тут же надулась. — И ничего смешного тут нет! Нет, не голодна, — буркнула она, чтобы не оставлять и этот вопрос без ответа.       — Ну хорошо, не превращайся в ворчунью, — он не удержался и легонько взъерошил девичьи волосы. — Смотри, парк совсем рядом — и мы пришли.       Он был прав. По летнему времени и прохладной, солнечной погоде народу в парке пребывало немало. На зеленых лужайках расстелили пледы и уставили те закусками семьи, приятели, студенты. Парочки держались за руки, дети гонялись друг за другом, на скамейке чинно сидела пожилая пара, кормила голубей и смотрела друг на друга влюбленными глазами. Всюду продавали мороженое и сладкую вату, визги и гомон доносились от каруселей, веселые жители Дублина весело хохотали, а над всем этим праздником жизни возвышался «Дублинский глаз».       Инис фыркнула, но все-таки улыбнулась. И заметно повеселев, спросила:       — А кататься мы тоже под отводом глаз будем?       — А как ты хочешь? Здесь много народу, но это не трудно.       — Если много народа, то тебе не стоит тратить силы, — качнула головой Инис.       — Я бы тогда не спрашивал, — пользуясь тем, что девушка идет рядом, Аэд обнял ее. — Давай притворимся обычными ирландцами и немного отдохнем от наших дел. Я уже лет сто не выбирался в столицу. Причем буквально — лет сто, — он многозначительно поднял бровь.       — Давай, — рассмеялась та, обнимая его в ответ. — Раз так, то упускать такую возможность точно нельзя, — Инис веселела прямо на глазах, выкидывая из головы все неприятности и тревоги. Псы, словно поняв их намерения, незаметно растворились в тенях, хотя их присутствие все так же ощущалось.       — Если тебе чего-нибудь захочется, сразу скажи, — вкрадчиво сказал девушке на ухо мужчина и подмигнул. Навстречу им шла какая-то пара, которая вдруг неожиданно поздоровалась. Аэд ответил им, причем не по-английски, отчего пара пришла в восторг и на том же языке, гаэлике, обменялась приветствиями. Им встречались и другие люди, которые не только с ними, но и друг с другом здоровались.       В одной из частей парка устроили ярмарку, на которой продавали летние ягоды, фрукты и свежевыпеченный хлеб — выглядело очень похоже на ту, что Инис видела во дворе замка. Там же соревновались в нехитрых играх, гомонили и смеялись, а на маленькой сцене устроились музыканты, игравшие веселый ирландский рил на флейтах и скрипках.       — Что скажешь насчет танца, моя Королева? — Аэд широко улыбался, забыв о перевязанной ране, будто той не бывало.       Инис стало совсем хорошо. Слишком это все напомнило ту обычную жизнь, без фоморов и магии, без угрозы ее жизни со всех сторон. Но, в отличие от той прежней жизни, рядом с ней был Аэд. И они гуляли вместе, и даже собирались танцевать…       — Только если у тебя ничего не болит, — строго сказала она, впрочем, глаза девушки улыбались и смотрели на мужа с восторгом. — А так я с удовольствием с тобой потанцую, — и плевать, что одежда у нее не совсем подходящая, зато настроение — самое оно. Когда они потом смогут так выбраться?       — Все хорошо, милая, — заверил ее муж, хитро прищурился — и вместо фермерского комбинезона на ней возникло легкое летящее платье цвета молодой травы. По ткани переплетались кельтским узорами яркие цветы, среди которых мелькали вышитые птицы. Легкие туфли сменили кеды, а малейшие следы усталости мгновенно смыло. Сам Аэд тоже преобразился: «ковбойский» облик исчез, а вместо него в тон платью и с похожими, хоть и не растительными, а абстрактными узорами возник летний костюм. Люди вокруг — и зрители, и танцоры, и музыканты — не обратили никакого внимания на перемены, только пуще радовались и отплясывали.       Зато Инис от таких перемен была в полнейшем восторге. Она никогда не страдала чрезмерной любовью к вещам, но все-таки приятно было кружиться в легком платье и туфельках, чувствуя еще большую легкость. Так что остановилась девушка лишь тогда, когда от смеха начала задыхаться, а от быстрого танца кружилась голова. И с удивлением обнаружила, что на танцполе они с мужем остались вдвоем, а остальные разошлись полукругом и смотрят на них, а теперь и аплодируют. От такого пристального внимания, Инис смутилась, стушевалась и прижалась к мужу, пряча запылавшее лицо у него на груди.       — Ну что же ты смущаешься, милая? — улыбался муж, гладя рыжие волосы. Потом огляделся, что-то заметил и негромко позвал: — Смотри, Инис: там выпечка. Чувствуешь аромат? Не знаю, как ты, а я проголодался.       И действительно: из «хлебного ряда» ярмарка потрясающе пахло чем-то хлебным и сладким. За одним из прилавком только что из переносной печи достали целый противень сдобы, и гости праздника стали стягиваться на вкусный запах.       — А чего они смотрят? — пробормотала Инис, чуть приподнимая голову. — И правда пахнет… Пойдем? — девушка улыбнулась и, забыв о смущении, потянула мужа к выпечке. Она и сама вдруг обнаружила, что голодная. — Хочу картофельного хлеба и тех булочек с маком! И молока или чая с медом… И мороженого! — Инис аж зажмурилась от предвкушения.       — Ну раз хочешь — идем! — с улыбкой Аэд потянул ее к «хлебному ряду», где они купили все, что хотели, причем заплатили самыми обычными деньгами, как будто бы муж брал их с собой. Вкуснятину им сложили в большой бумажный пакет, который светловолосый понес с самым довольным видом, не давая жене добраться до сладостей прежде, чем они найдут себе место.       Таковое нашлось под сенью огромного дуба, откуда минутой ранее ушла какая-то пара — на вид совершенно самостоятельно, а не под чужим внушением. Аэд обошел дерево, заметил непримятую траву и устроился прямо там, приглашая сесть и Инис. А уж потом запустил нос в пакет и выудил оттуда целую бутыль молока, хлеба и булку, которую тут же вручил юной жене.       Счастливая Инис тут же запустила в нее зубы, довольно вздыхая и жмурясь. Еще горячая сдоба немного обжигала рот, но подобная мелочь точно бы не заставила ее выпустить еду.       — Как хорошо! — довольно жмурясь протянула Инис, чуть подышав открытым ртом, чтобы охладить его.       Аэд же и вовсе растянулся на траве под дубом и, тихонько по-доброму посмеиваясь, не спеша наслаждался своей долей пирога, и не думая даже покушаться на выпечку. Ему нравилось радовать жену чем-то приятным и видеть ее искренний, чистый восторг — самый настоящий.       — Дай угадаю, — предположил он, — потом пойдем за мороженым, заберемся на самую высь и полюбуемся видом? Сегодня отличный день и прекрасная погода — грех упускать.       — Это было бы замечательно! — просияла Инис, — и мороженое обязательно в вафельном рожке, и с тремя шариками! — уточнила она. Ну с почему бы и нет? У них это даже очень похоже на свидание, и от этой мысли сердце в груди сладко екало.       Девушка доела булку, запила молоком и на Аэда посмотрела выжидательно, с ярким блеском в зеленых глазах.       В пакете еще осталось несколько булок, да и молока осталось немного. Убрав бутылку в пакет, Аэд глянул по сторонам, убедился, что никто на них внимания не обращает и ловким жестом уменьшил пакет до размера в половину ладони. После чего продемонстрировал Инис получившуюся миниатюру и вручил ей. — У тебя в комбинезоне есть карман на молнии, спрячь там. Платье, к сожалению, иллюзия, но если сосредоточишься, сможешь почувствовать настоящую ткань. Хочешь знать, как я это сделал? — он поднялся с травы и протянул девушке руку, чтобы помочь встать и ей.       Девушка тут же с энтузиазмом принялась сосредотачиваться, пытаясь нащупать карман. Удивительно, но все-таки получилось, и Инис убрала туда пакет.       — Конечно, хочу, потому что я по-прежнему вижу платье, а ощущаю комбинезон.       — Это как раз несложно: твои глаза видят поток света, который отражается от объекта и попадает в сетчатку, с помощью которой твой мозг рисует изображение того объекта. Если изменить направление света, то мозг «увидит» не первоначальный объект, а тот, который «подходит» искривлению, — Аэд поставил жену на ноги и повел к ближайшему киоску с мороженым. — С уменьшением даже легче: я всего-то убрал часть пустого пространства между атомами пакета и его содержимого. Убрал бы все — нам понадобился бы микроскоп, чтобы хотя бы из разглядеть, — он усмехнулся и с любопытством посмотрел на Инис. — Звучит скорее научно, чем волшебно, не так ли?       — Это точно, — рассмеялась Инис, — и совершенно не то, что ожидаешь услышать от бога, — тихо добавила она, понизив голос, так как они уже подошли к тележке мороженщика, и девушка быстро переключила свое внимание на его ассортимент.       — «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии», — так же тихо ответил Аэд на ухо девушке. — Третий закон Артура Кларка. Но мне больше всего нравится второй: «Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное». Мир — оба мира — живет по законам физики, квантовой механики и прочих причинно-следственных связей. Кто-то умеет использовать их иначе, зная немного больше, — он еще ближе подался к ее уху: — С превращениями так же, — и отстранился, многозначительно на нее смотря. Затем повернулся к мороженому. — Что ты там говорила? В вафельном рожке и три шарика? Разноцветных, определенно.       — Я определенно не ученый, но постараюсь понять и поверить в невозможное, — пообещала девушка, вспомнив, что это самое превращение предстоит и ей. Быстро встрепенулась, правда, вновь переключая свое внимание на мороженое. — Конечно! Сливочное, фисташковое и шоколадное! — с выбором определилась довольно быстро. — И сверху полить имбирным сиропом!       — Тебе нужно поверишь лишь в то, что ты сама можешь совершить невозможное, — дождавшись, когда Инис получит свою «башню» из шариков и они отойдут от тележки, заметил Аэд. — Первый шаг уже сделан: ты съела яблоко и я делюсь с тобой своей магией. Осталось поверить в себя.       Он шел рядом и улыбался, глядя на то, как супруга справляется с «башней» — зрелище, определенное стоящее внимания.       Ну, сказать это было легко, сделать куда сложнее. Так что Инис просто кивнула и занялась мороженым, спеша расправиться с ним, пока оно не растаяло. Вновь отвлек перехваченный взгляд супруга:       — Хочешь? — с улыбкой спросила она, протягивая Аэду мороженое.       — Мне гораздо интереснее наблюдать за тобой, так что оно все твое. Ценю твою щедрость, моя Королева, — он отвесил шутливый полупоклон и приобнял деву за плечи. — Смотри-смотри: сейчас убежит — и останется на асфальте, — он развернул ее руку с рожком, чтобы Инис сама сумела разглядеть страшную опасность.       — Чем интересно? — недоуменно сдвинула брови Инис, не совсем понимая, что муж имеет в виду. — Ой! — она поспешно поднесла рожок ко рту, быстро стала слизывать розовым язычком подтаявшее мороженное с вафли.       — Вот этим, — тихо рассмеялся он и обнял жену крепче. — Ты выглядишь очень мило.       — М? — девушка еще более удивленно подняла глаза на мужа, застигнутая врасплох этим смехом, а потому все с тем же высунутым языком и белым мазком мороженого на кончике носа.       — Чистая правда, — подтвердил Аэд, вытащил чистый платок из брюк и вытер холодное пятнышко. А потом указал на колесо обозрения: — Смотри, как раз доешь, когда дойдем. Сядем на следующем круге?       — Иногда ты рассуждаешь совсем непонятно, — тихо вздохнула Инис, а потом кивнула. — Давай, я сейчас быстро доем.       — Просто вспоминай в таких ситуациях, что я не человек, а потому смотрю на людей несколько отстранено. Мне нравится наблюдать за людьми, потому что они очень забавны. Не спеши, рожок никуда не денется от тебя, — улыбнулся Аэд и замолчал, потому что они как раз подошли к толпе, которой не за чем было знать, о чем они говорят.       Инис тоже примолкла, хотя от упоминания нечеловеческой природы Аэда ей стало немного грустно. Впрочем, она постаралась выкинуть эти мысли из головы, переключив их на мороженное. И к боку мужа прижалась теснее: почему-то так совсем легко было забыть о его природе.       К тому времени, как подошла их очередь, мороженное действительно кончилось, остался только самый кончик, облитый шоколадом, и Инис его с удовольствием схрумкала. А потом с таким же удовольствием забралась в кабинку.       — Я только два раза на колесе обозрения каталась, — с улыбкой призналась девушка.       — Я, по-моему, раза три, но не здесь, — припомнил мужчина, помогая супруге занять свое место и сам сел рядом. Закрытую кабину защищало тонированное стекло, стильно сочетавшееся с белыми опорами и черной обивкой сидений. Кабинки двигались без остановки медленно, чтобы посетители колеса успели выходить и входить. Аэд вздохнул с полуулыбкой: — На закате и в темноте зрелище особенно фееричное. Ничего, после заката мы тоже сюда как-нибудь попадем.       — Мне и сейчас нравится, — Инис прижалась к Аэду, — но и против ночной прогулки я не возражаю. А еще как-нибудь верхом покатаемся? С пикником… — чуть помолчав, робко спросила девушка. — Я бы с Карой хотела повидаться, — вообще-то она не собиралась что-либо просить у Аэда, чтобы его матери не казалось, что она с ним из меркантильного интереса. Но эта просьба ведь не была завязана на деньгах.       — Я совсем не против, — тот был настроен благодушно и как раз думал о том, что день заканчивается гораздо спокойнее, чем начинался. Именно день — утро-то выдалось великолепным. — Ты тоже понравилась Каре, — он легко взъерошил девушке волосы. — Смотри, сколько зелени. Видишь, там, за чертой города зеленеет дымка леса? А вон горы и море. Теперь присмотрись повнимательнее.       Ладонь мягко легла на затылок Инис, и ее глаза словно раскрылись: краски, цвета и буйство летней природы стали как никогда четкими, насыщенными. Перспектива и вовсе повела себя странно: за горами и просторами зелени она могла видеть города и руины Ирландии, ее поля и болота, холмы, реки и рощи, заповедные леса, серые ленты трасс и голубые — речные. Даже океан на западе и Ирландское море на востоке, сходящиеся на севере, и Кельтское море на юге — через весь остров! — тонкой полосой виднелись вдали, при том, что разглядеть их из Дублина было совершенно против всех оптических правил, не говоря уж о зрительной способности глаза.       Но, несмотря на это, Инис смотрела, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот в немом восторге и изумлении, и видела все-все. Так ей видеть еще никогда не доводилось, и это были неповторимые ощущения. Так что заговорить девушка смогла далеко не сразу: подходящих слов все никак не находилось. Потом она наконец повернулась к Аэду все с тем же по-детски изумленным и восторженным лицом:       — Это самое прекрасное, что я когда-либо видела! — прошептала она. — Да я вообще никогда так не видела! Словно всю жизнь через какую-то пелену на мир смотрела! — от восторга девушка с трудом подбирала слова, да и говорила с придыханием, останавливаясь, как будто воздуха не хватало. — Как такое вообще возможно?!       — Ты сейчас посмотрела моими глазами, — Аэд не спешил убирать руку с затылка, чтобы не лишать жену чудесного зрения. — Солнечный свет имеет, как и мозг, электрическую природу, поэтому своей зрительной способностью я могу поделиться с тобой через свет. Правда, это только на время. Но ты постепенно научишься этому и другим чудесам, когда Колесо возьмет тебя под защиту.       — О-о-о, — протянула Инис, взгляд ее стал любопытным, — ты хочешь сказать, что даже когда у меня не будет силы Балора, я все равно стану, — она немного замялась, — ну, волшебницей, что ли?       — Да, и я об этом тебе говорил, — подтвердил Аэд и сграбастал мягко жену в объятия. — Все потому, что я делюсь с тобой своей силой. Поэтому да — ты станешь волшебницей.       — Здорово… — девушка обняла его за шею, привычно уткнувшись носом в плечо. Жест, который как-то незаметно стал настолько естественным и уютным, что Инис, поймав себя на нем, тихо хихикнула и крепче вжалась в Аэда, замирая и наслаждаясь его теплом.       Колесо обозрения продолжало неспешно вращаться, кабинки то поднимались, то спускались, и та, что заняли супруги, почти достигла самого верха. В самой высшей своей точке кабина замерла, открывая живописнейший вид на весь город, а для Инис — на всю Ирландию.       И внезапно раздался скрежет, движение замерло, и кабинка качнулась, инерцией едва не сбивая обоих супругов на пол.       — Что случилось? — прикорнувшая было Инис вздрогнула, крепче вцепилась в мужа, но к окну все-таки потянулась, пытаясь понять, почему движение вдруг прекратилось.       Она увидела, как по спицам колеса, прямо поверх опор, несутся уродливые тени, очевидно, забывшие, что теням полагается оставаться двумерными. Числом их было не меньше десятка, к тому же по другим опорам к ним мчалось примерно столько же. Увидев опасность, Аэд дернул Инис прочь от окна, оценил обстановку и быстро сказал:       — Не думал, что на нас попытаются напасть посреди дня, на глазах смертных. Мы должны уйти до того, как люди очнутся и начнут все снимать. Нам придется спрыгнуть прямо отсюда: мне нужен свет, а здесь его мало.       — П-прыгать? — Инис побледнела еще больше, хотя лицо при виде теней и так уже было белее белого. — Мы же разобьемся… — хотя, наверное, это все-таки лучше, чем попасться в лапы тварей. Но все-таки было еще лучше, если выжить удастся в любом случае.       Скрежет тем временем нарастал, ясно давая понять, что нападавшие, в отличие от них, не медлят и готовы вломиться в кабинку в любой момент. Учитывая, что в высоту «Дублинский глаз» превышал хороший небоскреб, опасения девушки были понятны. А времени успокаивать ее не было: первые твари уже маячили за затемненным стеклом. Аэд поцеловал жену в лоб и серьезно посмотрел ей в глаза:       — Держись за меня как можно крепче. Мы вернемся в замок так же, как прибыли в город. Просто стартуем не с земли, а чуть выше. Но не разобьемся. Ты веришь мне, Инис?       Несколько мгновений Инис молчала, а потом твердо кивнула:       — Да, тебе я верю, — девушка крепко обняла его за шею и уткнулась лицом в грудь. — Всегда буду верить, — тихо добавила она, стараясь не обращать внимание на то, что кабинку начали сотрясать удары.       Впрочем, они быстро прекратились, вместо этого сменившись визгами и воем. Собаки, про которых девушка успела забыть, сами напомнили о себе. То, что они находились высоко над землей, магическим псам ничуть не мешало: небольшой опоры было достаточно для того, чтобы они могли уверенно стоять и, более того, нападать на фоморов, вырывая из них куски плоти и отгоняя подальше. Но с других сторон тоже к ним лезли, и двух псов на все тени не хватало. Понимавшему это Аэду ничего не оставалось, как вернуться в самое безопасное место — в замок летнего Короля.       А потому пришлось разбить усиленное стекло, чьи осколки мгновенно разодрали его плечи в тот самый момент, когда королевская чета выбросилась наружу. Одна из тварей, пользуясь свалкой, метнула мерцавшее багровым острие в Инис, но на нее налетел волшебный пес — и острое шило в нее не попало. Падавшим с огромной высоты навстречу бросилась земля — это при том, что их чудом не снесло на опоры, а затем все пространство вокруг побелело — и солнечный свет унесся вдаль…