Книга тайных троп: Колесо года

      Эта песня отличалась от той, что пел ранее Айвэн, погружая свой разум в глубины Изнанки в поисках Инис, унесенной кошмаром. Рокот деревьев и шум ветра напоминала она, усиливая свежесть воздуха ароматом свежеопавшей хвои. При О’Доннелле не происходило ничего подобного, но, как только запел Велеслав, комната окуталась тенями, неясными всполохами — и не только старый шаман, но и все, кто там находился, оказались утянуты туда, куда несведущим хода нет…       …Оба старших оборотня, Ольха, Инис, Аэд, Киан и Диан — все сошли с золотой ветви Древа на каменистую землю, и рядом с оборотнями стояли их звери.       — Эк ты перестарался, — хмыкнул Святослав, оглаживая бороду. Его волк, матерый зверь с сединой по хребту и мордой в шрамах, согласно рыкнул, заставив подпрыгнуть Инис, которая и так пребывала в полнейшем потрясении от внезапной смены места, а сейчас и вовсе подскочила, вцепившись в мужа и глядя на волков с инстинктивным ужасом.       — Ничуть, — со смешком ответил шаман, потрепав по голове своего зверя — огромного полуседого волчару, в размерах больше обычного раза в два. В сравнении с ним волчица Ольхи казалась щенком, хотя обыкновенно волки шаманов не так уж выделяются ростом. Но этот отличался значительно: чем больше внутренний зверь, тем больше внутренней силы, а сил для такого путешествия понадобится немало.       — Не бойся, это место мне немного знакомо, — Аэд поглаживал жену по спине, оглядываясь вокруг. — Айвэн показывал. Альдер, не здесь ли ты билась с Кейтленн? — он указал на абсолютно черное пространство чуть впереди, отобравшее от мирного пейзажа на морском берегу приличный кусок. Не бояться Инис не могла, а потому крепче обхватила Аэда за шею, косясь то на волков, то на окружающее пространство.       — Вполне возможно, — Ольха покачала головой, — я не обозревала с такой высоты.       — Начнем оттуда, — Велеслав первым направился к черноте, — но не подходите близко. Не удивляйтесь, если по дороге к нам присоединится кое-кто еще. Не бойтесь, — он глянул на Инис, — это друзья.       Что он имел в виду, стало ясно, когда оборотни, туата и Королева спустились к «озеру» черноты. Аэд ни на мгновение не отпускал девушку от себя и вдруг вздрогнул, ощутив пушистое прикосновение к собственной ноге. Наклонившись, он заметил довольно крупную рысь, которая сидела и смотрела на него, не мигая, круглыми медовыми глазами. Не успел он подивиться зверю, как раздалось карканье, и на плечо летнего Короля опустился иссиня-черный ворон. И его глаза тоже оказались медовыми.       Другие оглянулись и заметили, что к ним тоже пожаловали гости. Вокруг Диана крутилась рыжая лисица — точь-в-точь того же цвета, что и волосы целителя, собранные в длинную толстую косу. А вот Киан присел и, смеясь, потрепал за уши большого золотистого пса — ирландского мягкошерстного терьера.       Из них всех Инис узнала только волчицу Ольхи: ведунья превращалась точно в такую же. Но все равно было страшновато, особенно глядеть на старших волков, которые при желании явно могли проглотить ее целиком. Да и вообще чувствовала себя не очень уютно, потому что опять вспомнился кошмар, как она выбиралась с Айвэном как раз по этому дереву. Инис даже хотела уточнить, в чьем сне они сейчас находятся, но не успела. Потому что рядом с ними стали появляться и другие звери. И Королева только ротик распахнула от удивления и, разумеется, тут же потянула руку к сидящей около мужа рыси.       — А почему не кот? — улыбнувшись, спросила она, но коснуться зверя не успела: с тревожным писком на руку Инис опустилась крохотная птичка с ярко-рыжей грудкой и оливковой спинкой. — Ой, зарянка…* — опешила девушка, боясь шевельнуть рукой, чтобы птичка не улетела. Та, впрочем, и не думала бояться, вертела головкой по сторонам, а потом взмахнула крылышками и перепорхнула Инис на плечо, там расщебетавшись весело и легкомысленно.       — Ну, по-своему рысь — тоже кот, — Аэд улыбнулся, а ворон, сидевший на его правом плече, от души гаркнул. Затем склонил голову набок и уставился на птичку, внимательно ее изучая. Рысь тоже заметила пернатую щебетунью и довольно зажмурилась.       — Эти звери и птицы — ваши помощники на Изнанке, отражения вас самих, — объяснил Велеслав, который при желании мог бы усесться на спину своему волку и еще бы место осталось. — Обычно к каждому их приходит по одному, редко больше, но это всегда хорошо. И да, Инис, — он вспомнил о важном, — все это сейчас — вовсе не сон. Мыльная вода, а не мыльные пузыри, м? — он приподнял брови многозначительно.       — Отражения нас самих? — Инис удивленно посмотрела на птичку, которой на месте не сиделось и которая, взлетев с плеча, облетела всю компанию, после чего, вряд ли долго думая, клюнула в нос лису, потянула за ухо терьера, дернула кисточку на ухе рыси и перо из хвоста ворона. К большим волкам птичка, впрочем, соваться не стала, зато приземлилась на голову волчице, словно точно зная, кто ее в обиду не даст. Инис покраснела, а Ольха, несмотря на все, что на нее свалилось, тихо рассмеялась. — П-простите… — едва слышно пробормотала Королева, виновато косясь на присутствующих, помолчала и, не удержавшись, спросила. — А в чем они помогать должны?       — В чем помогают? Дорогу указывают, от врагов отбивают, советы дают, — Велеслав скрестил руки на груди и, посмеиваясь, наблюдал, как рысь тихонько подкрадывается к птичке и, когда Ольха отвлеклась, быстро и бесшумно лапами сграбастала зарянку — ни одного перышка не пострадало. Аэд тоже посмеялся и притянул к себе жену.       Инис покивала, хотя и сомнительно было, что такая крохотная птичка может отбить от врагов. У остальных-то с этим проблем не было, вон как волчица перед мордой рыси зубами щелкнула, чтобы та не нарушала личное пространство. Впрочем, отбирать птичку не стала, а крошечная пичужка и не пыталась вырваться из когтистых лап, чувствуя себя очень даже спокойно и уверено. Инис, впрочем, так же не пыталась вырваться от мужа.       — Держитесь рядом, всякая дрянь вряд ли лезть попытается, отпугнется, но потеряться тут все-таки можно, — сказал Святослав.       — Нам нужно отыскать ту нить, что приведет нас к твоей матери, — тем временем Аэду озвучил Велеслав. Шаман обошел черный провал по краю, за ним трусил его зверь. Он не отошел далеко, как черный тонкий росчерк мелькнул перед ним, и позвал остальных: — Э-гей, все сюда! Смотрите, — найденная нить расчерчивала воздух пополам. — Вот и указатель нам. Теперь мы все, — он вдруг перекинулся через себя, приземлился матерым зверем на все четыре лапы и голосом человеческим закончил: — последуем за нитью.       — Тебе это умение потом и в жизни пригодится, — отпустив жену, Аэд отошел назад шагов на два, и на голову рыси опустился второй ворон. Первый, гаркнув, сел на землю рядом.       — Секрет прост: зарянка — это тоже ты, — сказал Диан и спрыгнул с высоты роста человека вниз, к лисе — лисой.       — Почувствуй в этой птичке всю саму себя, — посоветовал Киан и, кувыркнувшись, приземлился прямо на терьера точно таким же псом, и оба пса, заливаясь лаем, бросились вдогонку друг за другом.       Ведуны не спешили превращаться, дожидаясь, пока это сделает Инис. Та же мялась, плохо представляя, как вместить себя в птицу. Ее зарянка вилась рядом, такая крошечная по сравнению с ней — фантазия буксовала. И чем больше буксовала, тем больше Инис нервничала, понимая, что всех задерживает.       — Просто выдохни и успокойся, — Ольха ободряюще улыбнулась, кладя ладони ей на плечи. — Закрой глаза и представь малиновку.       Королева шумно выдохнула и последовала совету ведуньи, хотя успокоиться все никак на получалось. Тогда на макушку легла тяжелая ладонь, и девушка почувствовала, как от той исходит тепло. Не такое, как у мужа, гораздо суше и пахнущее деревом и лесом. Четко перед мысленным взором возникла маленькая птичка, а в следующее мгновение девушка почувствовала, что вдруг уменьшается, становится легче, она заполошно дернулась и шлепнулась в подставленные ладони Ольхи.       — Ну вот и все, — ведунья улыбнулась, держа раскрытой ладонь, чтобы Королева могла с нее вспорхнуть. Инис пару раз неуверенно подпрыгнула, пытаясь осознать себя в птичьем теле, а потом все-таки взлетела, пару раз кувыркнувшись в воздухе, но выровнялась и, не удержавшись, тонким голоском пискнула:       — Это так удивительно! — ее зарянка поддержала восторг, ярким комочком закружив рядом и восторженно свистя.       Посмеиваясь, Ольха с «отцом» наконец тоже стали волками, Святослав пропустил «дочь» вперед, а сам пошел последним, присматривая за остальными.       — Все дело в воображении! — порыв ветра чуть не сшиб птичку-Инис, поднятый мощными вороньими крыльями: Аэд пронесся мимо с умопомрачительной скоростью, напомнившей его жене любовь к лихачеству на дороге. Словно желая вернуть его с небес на землю, высоко подпрыгнула с мявом рысь — но лапы поймали лишь пустоту.       — Вперед! — Велеслав сорвался на бег огромными прыжками, ведя за собой стаю разномастного зверья и маленькую стайку птиц. Человек бы за ними ни за что не угнался, но крепкие лапы и быстрые крылья несли своих обладателей по зеленым лугам стремительно, словно ветер. Черная нить пронзала пространство, вокруг нее вороны выписывали синусоиды, и радость от умопомрачительной скорости рвалась из груди ликованием.       Инис все-таки кувыркнулась в воздухе (поначалу крылья ее держали плохо), но это не помешало возмущенно пискнуть и ринуться вдогонку за Аэдом-вороном, а там и перегнать его. Маленькая, кругленькая с виду птичка оказалась на диво быстрой, причем не только та молчаливая, но и сама Инис, которая в какой-то момент превратилась целиком в золотистый комочек, с бешеной скоростью несущийся к цели. Вновь проснувшаяся не пойми с чего сила полностью окутала обеих птичек, и вокруг нити теперь вились два шарика, нагнавшие Велеслава и теперь летевшие практически вровень с огромными волками. Не потому, что хотелось выпендриться и показать всем, какая она быстрая, а потому, что у девушки появилось какое-то странное, тревожное чувство. Оно и гнало вперед.       Гонка, так поначалу раззадорившая птиц, зверей и их человеческие (и околочеловеческие) половины, закончилась возле маленького высохшего озера. Отвесные берега спускались в этакий котлован, в котором не осталось даже грязи, точнее, грязь засохла и пошла трещинами, будто в сильную засуху. Эта самая поверхность совершенно выцвела, словно кто-то забрал все краски, но хуже всего было даже не это, а маленький покосившийся, сгнивший домик на самом дне озера, внутри которого зияла непонятная чернота.       Велеслав заступил дорогу остальным и, превратившись в человека, поймал обеих малиновок в широкие ладони.       — Ну-ка, пичуги, не торопитесь, — сказал он. — Не надо соваться в мертвый сад. Опасное это дело, — за его спиной остальные принимали свой облик. — Ольха! — окликнул он, отпуская Инис и ее духа-помощника. — Ты ведь видела разрушенный сад. Скажи мне, чем отличается от него сад мертвый?       Черная нить вела именно что сюда.       Малиновки и замерли, только сердечки стучали громко-громко и, когда Велеслав их выпустил, обе метнулись к рыси. Правда, Инис тоже быстро стала человеком, а ее дух-помощник предпочла затаиться между ушей рыси. Сама Инис прижалась к боку мужа, с испугом глядя на котлован, который Велеслав назвал мертвым садом. Девушка продолжала светиться неровными всполохами, выдававшими ее испуг.       — Тем, что разрушенный сад можно восстановить, а мертвый — нет, — Ольха выдвинулась вперед, хмуро рассматривая засохшее озеро, но ее перехватил Святослав, не хуже Айвэна знавший, что «дочь» чересчур любит увлекаться, и притянул к себе.       — Нужно ли спускаться туда остальным? — под «остальными» он подразумевал всех, за вычетом себя и Велеслава. Слишком уж нехорошим было место, чтобы рисковать «дочерью» или супругой Луга, даже с учетом того, что обе имели защиту.       — Мне кажется — или там что-то шевелится? — пискнула Инис, вглядываясь в темноту, которая и правда как будто двигалась и вздыхала.       — Разрушенный сад принадлежит живой душе, а мертвый означает, что душа умерла, как и тело владельца. Владелицы в нашем случае, — Велеслав остановился на самом краю котлована, где когда-то плескалась вода. — Спуститься придется, Святослав, — сказал он старшему ведуну. — Но не всем, а только нам с тобой, — он указал на шевелящуюся тьму. — Если я не ошибаюсь — а я не ошибаюсь — мертвая душа держит в плену вашу Этайн подобно тому, как Айвэн утянул за собой душу Кейтленн — в страну мертвых. Мы проложим путь, а вы, туата, будьте готовы встретить врага: здесь для нас устроена засада, чтобы любой, кто ни придет за Этайн, здесь и остался. Ты, Инис, — звучный голос шамана обволакивал Инис, когда шаман к ней обернулся. — Вспомни, что сказал мой «сын»: в этом месте ничего не бойся и расправься со всеми, кто посмеет тебя обидеть. Я взял тебя с нами для того, чтобы ты, окруженная друзьями, научилась себя защищать.       — Я с вами, — влезла Ольха, — и не смотри на меня так, отец, ты же знаешь, что сил у меня достанет! — волчица упрямо вздернула подбородок. В ее руках появился невесть откуда взявшийся посох.       Святослав хмыкнул, но кивнул. А Инис оставалось только завидовать такой стойкости, сама она совершенно не чувствовала себя способной на что-нибудь. Даже на защиту. Но она все-таки кивнула:       — Хорошо, — хотя уверенности по-прежнему в голосе не было, и руку Аэда она не выпустила.       — Ничего не бойся, — шепнул ей муж, покуда знающие раздавали инструкции. — Самое сложное у тебя получилось: ты сменила облик. Представь, что мы попали в фильм или компьютерную игру, где управление заложено силой мысли. Тебе не доводилось играть в такие игры? — спросил он, поглаживая малиновку на голове рыси, для чего пришлось наклониться. Его ворон при этом сидел на плече, сминая когтями рубашку.       — В компьютерной игре есть кнопка сохранения, — пробурчала Инис, недоуменно проводя ладонью по свой макушке, чувствуя его касания к птичке, и косясь на мужа и блаженствующую под его рукой зарянку. — Я же говорила, что я вовсе не отважная, — впрочем, сиять девушка стала ровнее, успокаиваясь, тем более что самая серьезная работа предстояла совсем не ей, а «отцам» Айвэна и Ольхи да самой ведунье. Впрочем, та как раз была настроена весьма решительно.       — Ты представь, что мы в онлайн-игре, — улыбнулся Аэд, беря малиновку в ладони. — Собралась команда опытных магов, числом их было семь, — продолжил он, окидывая взглядом союзников. — Они стояли перед входом в ужасное подземелье, и трое из них, — он взглянул на обоих ведунов и шамана, которые решительно направились к зияющей пустоте внутри сгнившего дома, — отправились первыми в логово, где жили чудища.       — А те, кому было сказано стоять и стеречь выход из логова, — включился в игру Диан, обходя супругов по кругу и внимательно обозревая местность, — знали, что враги уже близко. Вот только эффект внезапности, на который рассчитывал враг, оказался утрачен.       — Все потому, что кое-кто давно позабыл, как сильно им влетело при Маг Туиред! — закончил Киан, круто разворачиваясь к вылетевшей из-под земли твари с невесть откуда взявшимся мечом в правой руке.       Земля под ногами туата, девушки и их помощников взорвалась, выпуская на волю хоронившихся в засаде чудовищ. Они напоминали фоморов, но каких-то сильно гротескных фоморов, которые ни в зримой, ни в незримой реальности попросту не смогли бы существовать. В прямом смысле слова это были половинки чудовищ — одна рука, одна нога, полголовы и полтуловища — однако физическая неполноценность вовсе не помещала им броситься кучей — а вылезло их не меньше пары десятков — и броситься на вторгшихся в этот мертвый сад чужаков. С растревоженным карканьем взвился вверх ворон. Рысь, лисица и пес тоже вступили в бой — только малиновку Аэд по-прежнему держал в ладони, уберегая, а жену по привычке пихнул себе за спину.       — Альдер говорила, что в тебе сильна стихия воды, — сказал он ей, не отвлекаясь от чудищ, которые пока не трогали супругов, а медленно наступали, сжимая в кольцо. — На Изнанке то, что выглядит как фомор, скорей всего, им не является, но почему бы сейчас и не выяснить?       — Ага, только в онлайн-игре в такие рейды с магами ходят танки, бойцы и хилы! — возмутилась Инис, демонстрируя знания терминов онлайновых игр. Впрочем, ведя уединенный образ жизни и имея стабильный интернет, вполне логично увлечься какой-нибудь игрой.       Но мысли об играх вылетели из ее головы, потому что тут начался совершенно реальный, а не компьютерный бой. И половинчатые фоморы выглядели куда страшнее тех, с которыми Инис уже сталкивалась и, что бы ни говорили, за спину мужа спряталась весьма проворно. Малиновка тоже не спешила взлетать, светясь и подрагивая в ладони Аэда. По крайней мере, вначале, пока на них медленно наступали, нервируя еще больше.       — Что ты имеешь в виду? — запинаясь, спросила она, все крепче и нервознее стискивая пальцы. Да и голос звучал испугано и почти истерично. И в это мгновение малиновка с боевой, или все-таки истеричной трелью, выдралась из руки мужчины, взвилась в воздух, а потом камнем рухнула на ближайшего к ней врага, обжигая и ослепляя того сиянием. Инис только пискнуть успела со страху за маленькую пичужку от столь отчаянного поступка и зажмурилась, выпуская руку Аэда. И тут же почувствовала, как в ладонь ткнулось что-то холодное, а, открыв глаза, обнаружила в них дядин меч. Пальцы рефлекторно сжали рукоять, и внешний его облик посыпался с меча, словно шелуха, обнажая блестящее лезвие с огамическими знаками, золотую рукоять, в которой словно переплелись две змеи, а в основании горело нестерпимо ярко три желтых сияющих камня. Девушка удивленно выдохнула, чувствуя, как-то ли от нее к мечу, то ли от меча к ней струится тепло, и крепче стиснула узорчатую рукоять.       — Ну хил-то у нас точно есть, — Аэд кивнул на Диана, который, в отличие от сына, оружия при себе не имел, зато с лихвой заменял собой целителя в их «группе на рейде». Он хотел сказать что-то еще да так и замер, хорошенько рассмотрев меч.       — Как ты там сказала? Бойцы? — усмехнулся Киан, первый узнав тяжелый клинок. — Ну что же, Инис, если управишься с ним — за них сойдем мы с тобой!       — Ну тогда мне достается роль танка. Держитесь подальше! — пользуясь откровенной абсурдностью ситуации, Аэд от души развеселился. Было от чего! Кому придет в голову заподозрить в трех мужчинах, одетых в джинсы и простые футболки (впрочем, Аэд носил рубашку, рукава которой от локтя закатал), персонажей древнеирландского эпоса? Не говоря уж о том, как странно смотрелась хрупкая юная девушка в руках с тяжелым мечом!       — Держись рядом, Инис, я тебя прикрою, — посоветовал Киан, все еще поглядывая на ее оружие и качая головой. — Меч Нуаду, ну надо же… У тебя превосходное воображение.       Аэд промолчал о том, что перед тем, как клинок преобразился, успел в нем узнать меч из железа, который Инис привезла с собой из дома дяди. Ему было не до того: обнаружив, что добыча не испугалась и сдаваться не собирается, чудища бросились на них четверых — и самые нетерпеливые получили светлым древком окутанного золотистым светом копья, пролетевшим взмахом по широкой дуге, которым солнечный бог одной рукой размахнулся. Похожий на лист острый металлический наконечник кого-то задел по дороге, отчего воздух прорвал чей-то вопль, наполненный болью, и тот фомор, что попал под удар, мгновенно ссыпался пеплом на землю: металл оказался железом.       Мимо Инис, оглушив карканьем, с плеча мужа сорвался ворон, метя в следующего врага. Рысь, лисица и пес вместе вцепились в третьего, и вокруг каждого зверя заискрилось сияние: золотистое вокруг помощников Аэда, серебряное — вокруг лисицы и медное окутало пса. Чудища, сыпя вокруг черным пеплом, бросались теперь на всех и на каждого, стремясь добраться и повергнуть наземь, а затем, почуяв страх, трое из них ринулись на Королеву.       — Я ничего не представляла! — отчаянно открестилась Инис, тем не менее, не выпуская клинка из рук. Ее зарянка не отставала от остальных: маленькая, казалось бы птичка, разила врагов как камень, выпущенный из пращи. Золотистый камень, который обжигал не хуже маленького солнца, распыляя врагов в пепел.       И ладно все ограничивалось только птичкой. Несколько чудовищ неслись целеустремленно на нее, заставив в страхе отступить на шаг. На мордах чудовищ появилось злорадное удовлетворение, прямо как тогда, когда они гнали ее от дома, пытаясь отобрать силу Балора. И это неожиданно разозлило ее. Да сколько можно считать ее слабой, истеричной и всего боящейся?! Трофеем в какой-то непонятной возне, где мало кто вообще признает за ней право голоса и хоть какую бы то ни было полезность. Даже эти чудовища насмехаются и считают легкой добычей. А ведь дядя учил ее обращаться с мечом и всегда хвалил ее успехи.       Сияние вокруг Инис стало сильнее и злее, меч, словно и не весил ничего, легко взлетел в воздух, и первая же тварь, считавшая ее легкой добычей, рассыпалась надвое. Те двое, что были с ним, почуяли неладное, но уклониться уже не успели. Или попросту не сумели: одному меч в руках девушки снес те полголовы, что чудовище имело, второго меч прошил наискось. И это воодушевляло — уже не медля и не сомневаясь, с горящими глазами Инис развернулась к новым противникам, действуя, несмотря на все более охватывающий азарт, четко и умело, словно это был не бой, а очередная тренировка с дядей.       Еще одна тварь, выскочив откуда-то сбоку, оказалась разрублена пополам мечом Киана, следующая же перебросила через себя, схватив за загривок, его терьера, со всей дури ударяя о землю — и сам Киан чуть было не выронил меч, хватаясь за голову, когда его пес именно головой коснулся земли. К ним обоим тут же подскочил целитель, который выдернул сына из-под прыжка еще одной твари, подтянул ближе пса и, держа обоих, взялся за заклинания.       Из-под ног Инис прямо в лицо врагу выскочила рысь с хриплым мявом, ворон вылетел перед зарянкой, к которой тянуло лапу новое чудище. Оттеснив птичку, ворон впился когтями в единственный глаз, а затем чудище рассыпалось пеплом, как только в него вонзился наконечник копья.       К сожалению, несмотря на довольно успешный ход схватки, врагов меньше отнюдь не становилось: из-под земли лезли новые силы.       — Да сколько их тут?! — Инис проткнула очередной чудовище и тут же развернулась к новому противнику. Девушка продолжала сиять и уверено, даже слишком, отражать атаки, но ее так же уверено и незаметно оттесняли к краю черного котлована. Удар, разворот, чтобы отбить новую атаку, срезая тянущуюся к ней лапу и полплеча, снова развернуться и получить сокрушительный удар под колени, заставивший потерять равновесие и покачнуться, а в следующее мгновение кто-то, несмотря на защиту ворона, скогтил зарянку, сжимая ее, как резиновую игрушку, отчего Инис задохнулась, покачнулась и кубарем полетела вниз. Птичка все же сумела вырваться, обдирая перья (чувствовалось это так, словно с Инис самой содрали кожу), и бросилась вдогонку за девушкой, которая пыталась одновременно уцепиться хоть за что-нибудь и не выпустить при этом меч.       — Инис! — отвлекшись на жену, Аэд пропустил удар твари и сам чуть было не полетел вперед носом, но сумел отскочить и, удачно развернувшись, проткнуть погань, а после мимоходом задеть еще двух. Оценив обстановку, он понял, что чудищ не становится меньше и все они твердо намерены взять числом. Единственный путь к отступлению лежал отнюдь не вовне котлована, на краю которого кипело сражение, но — и это он понял — в черный зев сгнившего домика, являвший собой не что иное, как вход в мертвый мир, куда немногим ранее ушли ведуны и шаман. — Быстро, внутрь! — крикнул он и вспыхнул так ослепительно ярко, что фоморы все как один взвизгнули и отшатнулись. Но, наверное, к настоящим фоморам они отношения имели немного, потому как бросились на туата и деву с утроенной силой — но тем, впрочем, хватило времени, чтобы один за другим покатиться по склону и ринуться в кромешный мрак. Последними туда прыгнули звери и влетели зарянка и ворон, а Аэд едва успел ухватить за руку Инис.       Как только они перелетели порог, все исчезло, вокруг рухнула тьма, отсекая от пространства мертвого сада, как если бы Инис опять угодила в кошмар после того, как весь ее ужас разбил еще живой Айвэн.       — Все здесь? — раздался приглушенный голос ее мужа. По какой-то причине Аэд не вспыхнул, чтобы осветить место, и все прочее сияние тоже исчезло.       — Здесь, — на два голоса ответили его дед и отец.       — Долго оставаться не будем, однако лучше бы нам нагнать Альдер, Велеслава и Святослава, — сказал Аэд, и Инис могла слышать его, хоть и не видеть, и ощущать биение его сердца, будучи прижатой к груди.       — Тебе ведь известно, где мы оказались? — поинтересовался Диан чуть левее от них.       — Больше, чем хотелось бы мне о том помнить, — ответил его внук. Послышался медленный вздох и еще более медленный выдох. — Ладно, ничего другого все равно сделать бы не удалось. Пойдем вперед — скоро здесь станет светлее, — и над самым ухом спросил Инис: — Милая, ты в порядке?       Одной рукой Инис цеплялась за мужа, второй удерживала меч и чувствовала себя при этом препаршиво, что, впрочем, не помешало ей соврать:       — Я в порядке, — на деле же у нее болела, по крайней мере, одна нога, были ободраны руки и ныл бок то ли от того, что помяли малиновку, то ли от самого падения. Но куда страшнее было идти в такой вот кромешной темноте. Из которой словно бы, хотя наверное это было просто воображение, на них таращилось нечто. Но, по крайней мере, они были целы и не задавлены численным превосходством противника. Так что Инис не жаловалась.       Однако и целителя оказалось не просто запутать:       — Ну-ка, подойдите-ка ближе на мой голос, — позвал супругов Диан. Аэд мягко потянул жену за собой, и голос его деда послышался совсем рядом: — Стойте здесь. Так, Инис… Луг, ну-ка скажи, что болит у твоей Королевы.       Тот сразу понял, что тот имеет в виду, и затаился. Девушка тут же заметила, как все неприятные ощущения, боль и усталость мгновенно ушли.       — На левой ноге, на бедре, длинная царапина, неглубокая, — тут же «сдал» ее муж. — На боку синяк диаметром с голову, обе руки в ссадинах по всей длине, — помолчав, он добавил: — У малиновки не хватает нескольких перьев.       — Ясно, — отозвался целитель и принялся заговаривать раны по-древнеирландски — сейчас Инис не понимала ни слова. Затем почувствовала, как ссадины и синяки исчезают — вдобавок она могла бы понять, что утраченные перышки уже вернулись к ее птичке.       — Да все же было в порядке! — Инис покраснела, радуясь, что в кромешной темноте этого не видно. — Это не те травмы, которые нельзя пережить, — и опять с ней нянчились, хотя им совершенно не нужно было этого делать, она же шла да и чувствовала себя вполне сносно.       — Все равно лучше их залечить. Ничего не видно, — посетовал Киан, шагнул в сторону и чуть не налетел на лису, за что получил возмущенное:       — Осторожнее, сын!       — Прости, отец, — ответил тот. — Я нашел нить. Давайте пойдем туда, куда она тянется — наверняка выведет к нашим друзьям.       — Здравая мысль, — согласился Аэд, перехватывая жену за руку. — Ага, я тоже ее нашел. Что ж, теперь не заблудимся. И посмотрите наверх.       Там, над ними, высоко-высоко мерцали тусклые серебристые точки, похожие на звезды в ночном небе.       По крайней мере, даже в этой кромешной тьме девушка могла достаточно уверенно переставлять ноги, не боясь себе что-нибудь сломать. Да и ломать-то, по правде говоря, было совершенно не обо что: дорога, или то, что ее заменяло, была совершенно ровной. Или так показалось: в какой-то момент, засмотревшись на звезды и расслабившись, девушка обо что-то споткнулась и уже второй раз за день почувствовала, как теряет равновесие. И ладонь, ставшая вдруг очень скользкой, выскочила из пальцев мужа, а в следующее мгновение Инис спиной вперед рухнула в пустоту. Перепугано свистнув, малиновка метнулась за ней — и девушка с птицей пропали. Только тихий плеск прошелся по темноте, словно обе упали в воду.       Самой Инис же показалось, что провалилась она сквозь песок, и он сейчас скрипел на зубах и не давал отдышаться. Несмотря на это, она тут же вскочила и позвала, чувствуя, как холодеет все внутри:       — Аэд!       Кроме звезд над головой, она не видела ничего, но их сияния не хватало, чтобы разогнать вокруг мрак: по-прежнему не было разницы, держи она глаза закрытыми или же открытыми. Ей никто не ответил — ни шагов, ни голосов не раздавалось. Потом ноги коснулось что-то определенно пушистое и очень теплое.       — Аэд? — Инис позвала уже не уверено, вскакивая на ноги и водя мечом из стороны в сторону, не то, чтобы намереваясь кого-то специально ткнуть, но предпочитая быть настороже. Темнота давила, как и осознание того, что она куда-то вляпалась и подставила тем самым всех остальных.       — Инис? — окликнул ее голос мужа. — Инис, иди сюда, — плечо девушки тронула мужская рука, давая понять, где находится ее обладатель. — Смотри, здесь есть нить, значит, мы не так уж глубоко свалились.       — Аэд… — в голосе девушки послышалось облегчение. — Мне показалось, что я выпустила твою руку. А ты, оказывается, упал вслед за мной, — Инис опустила меч и вздохнула. — Сумеем по ней подняться к остальным, они, наверное, волнуются… — она нашарила ладонью руку мужа и сжала чуть подрагивающими пальцами.       — Если они не потеряли нить, мы скоро их найдем, — он обнял к себе девушку и тоже вздохнул. — А там найдем и остальных. Зря мы, конечно, вообще сюда сунулись, но выбора не было, правда же? Ничего, темно только в самом начале, потом будет светлее. Ты как, сильно испугалась? — Инис могла чувствовать, как ее гладят по волосам и спине.       — Ты уверен, что будет светлее? — девушка вздохнула и качнула головой. — Нет, я уже как-то к этому привыкла. Пойдем, ладно? Вряд ли тут стоит стоять на месте, так? — конечно, простоять так в обнимку было соблазнительной идеей, но не хотелось, чтобы их искали. Уж лучше они найдут всех сами.       — Уверен, я ведь каждый год тут бывал, — отозвался муж и мягко потянул девушку за собой. — Нам сюда. Здесь, в преддверии, всегда темно, потому что нет ничего темнее, чем дно, где обретаются все души мира. Но дальше ты увидишь места, похожие на нашу Ирландию, где мертвые живут так же, как жили прежде. Только… Знаешь ли, о чем я подумал? — спросил он и, дождавшись ответа, продолжил: — Чтобы душа не вернулась к живым, если сюда была приведена не по своей воле, тот, кто ее держит, тоже должен быть здесь. Понимаешь, что я имею в виду?       — Нет, не совсем, — нахмурилась девушка, — это ты к чему? — впрочем, ноги она переставлять не перестала, даже пошла бодрее, подгоняемая перспективой выбраться из тьмы.       — Я опасаюсь, что наш друг-шаман вынужден оставаться здесь, в мире мертвых, пока не найдется способ удержать Кейтленн, — помолчав, объяснил он. — Но даже я не представляю, каким способом можно убить то, что уничтожить нельзя. Душа ведь неуничтожима и всегда готова переродиться.       — Ольха уверена, что он вернется, — пожала плечами Инис, — и я склонна ей верить, да и ее «отцы» тоже так считают, иначе бы они уже это озвучили, — в голосе девушки прозвучало недоумение. — Разве не так? Ты же их куда дольше моего знаешь.       — Значит, им известно больше, чем мне, — спокойно на это заметил он, и шаг при этом не сбился. — Несмотря на множество изученных мной искусств, я бы не смог стать шаманом, потому что это не то, что достаточно лишь изучить. Если я ошибаюсь — быть посему. Но меня тревожит и нечто иное.       — Что же? — Инис крепче сжала его руку.       — Тот план, что мы задумали на Самайн. Не станет ли тогда слишком поздно? Необходимо, чтобы граница миров отворилась — тогда ты сможешь легко отдать силу Балора, а мою ты получишь взамен. Но ведь мы уже находимся в потустороннем мире вне всяких границ. Как знать, возможно, утратив ее, фоморы тебя оставят в покое, а ты, будучи моей Королевой, под защитой наших друзей и моим присмотром перенесешь расставание с силой без всяких проблем? Я же знаю, как сильно устала ты бояться за свое будущее, — он остановился, вздохнул и прижал деву к себе. — Что ты скажешь на это?       — Да я же не против, — вздохнула Инис, про себя удивившись, почему муж вдруг решил изменить план, — но ты сам же еще недавно говорил, что надо дождаться Самайна, — а еще он прекрасно знал, что она не боится. Страх — такая штука, что рано или поздно надоедает.       — Для того я и решил с тобой посоветоваться, потому что сам уже не уверен, как поступить лучше, — сказал он, заметив ее удивление. — Я задумался об этом лишь потому, что не по душе мне столь многое, что должно сойтись на Самайн. К тому же фоморам известно, что нам тоже понадобятся открытые границы миров, а значит, к Самайну привязаны и мы тоже. Но здесь, как я сказал — мы уже вне границ, и в этом, возможно, наш шанс обойти Кейтленн и отобрать у них то, что желают они, еще задолго до поставленного ими срока, — он усмехнулся. — Вообрази их потрясение и ярость, когда окажется, что они потерпели сокрушительное поражение много раньше, чем могли бы себе представить, — он приобнял жену и продолжил прерванный путь. — Идем, кажется, нить поворачивает.       — И как ты ее только видишь? — проворчала Инис, не вырываясь, но со все большим удивлением косясь на кусок темноты, который скрывал ее мужа. Она бы никогда не подумала, что его могут терзать такие сомнения, слишком хорошо их Аэд скрывал. — А разве нам нужны только потрясение и ярость врагов, а не их окончательное уничтожение?       — Я не вижу. Нить у меня под рукой, — поправил ее муж, которого, как и пространство, по-прежнему окружала абсолютная тьма. В его голосе послышалась улыбка: — Враг потрясенный в ярости своей будет бессилен. Отчаяние одолевает его и ведет к окончательному уничтожению. Здесь ты права. Что же, по-твоему Короля не могут терзать сомнения в поисках лучшего решения? Три с половиной тысячи лет вовсе не значат, что идеальные решения находятся сами собой.       — Могут, наверное, — согласилась Инис и улыбнулась. — Если ты считаешь, что так будет правильней, то хорошо, ты же знаешь, что тебе я готова силу отдать.       — Знаю, оттого и советуюсь, — сказал он. — Не спеши, обдумай все хорошенько. Я не хочу, чтобы тебе эта идея казалась поспешной. Если со мной согласишься — просто меня попроси. Если же нет — дождемся Самайна.       Некоторое время они продолжили идти молча. Непривычные звезды над головой горели по-прежнему тускло, однако на дороге — если они шли по дороге — стали попадаться высокие травы и даже кусты: одна из первых веток сама ткнулась в ноги Инис, но была мягкой, а потому не поранила. Издалека дул свежий ветер, неся легкие цветочные запахи, превращая путешествие в ночную прогулку по полю. Совсем чуток посветлело — на фоне неба Инис теперь заметила профиль мужа, все еще чересчур темный, чтобы, помимо очертаний, что-нибудь в нем различить.       Какой-то особенно коварный камень подвернулся под ноги Инис, заставив ее потерять равновесие из-за стрельнувшей болью ноги. Муж тут же ее подхватил и придержал, не давая упасть и пропахать землю носом:       — Осторожней, моя Королева. Пустота понемногу уходит, и потусторонний мир все больше становится похож на земной. Может быть, мне стоит понести тебя на руках? — он без малейших усилий подхватил деву на руки. — Так лучше?       — Я сегодня только и делаю, что спотыкаюсь, — вздохнула девушка. Очень хотелось обнять мужа за шею, но меча она так и не выпустила, так что пришлось отставить руку с ним в сторону. — Я подумаю, — пообещала она, — найдем всех, чтобы убедиться, что все в порядке.       — Договорились, — снова улыбка в голосе. — Я отправил вперед ворона и рысь, чтобы они побыстрее нашли наших друзей. Знаешь, что удивительно? То, что нас никто не встретил здесь, в потустороннем мире. Я имею в виду, никто из врагов. Что очень странно, потому как бегство сюда было единственным выходом. Но вокруг исключительно тихо, как всегда было. Впрочем, что-то же нас разделило, и мы не знаем, что происходит с другими.       К тому времени впереди вырисовался силуэт некоего дома — четче, чем сами супруги, а значит, впереди станет еще светлее. Этот дом имел треугольную крышу над одним этажом, и в нем виднелись дверной проем и окно — но больше совсем ничего. Света в нем не имелось, а вокруг росли высокие травы.       Аэд остановился и осторожно опустил Инис на землю:       — Нить ведет в дом. На всякий случай будь осторожна.       — А, может, нам стоит всех остальных подождать? — нахмурилась Инис. — Если нить ведет в тот дом, то там может быть та самая засада, да и семейства Альдер нет, а они ведь быстрее нас сюда ушли.       — Там внутри никого нет. Это не дом, это врата, — муж взял ее за руку и медленно повел внутрь. Он оказался прав: не было там ни комнаты, ни даже задней стены, но в полу уходила вниз лестница, и Аэд повел жену вниз.       Когда они спустились и прошли меж двух высоких менгиров, оказалось, что перед ними распростерлось целое поле битвы. Причем бой случился недавно: под мрачными небесами на обагренной кровью земле лежали вперемешку тела ирландцев в древних одеждах — по обычаю они носили длинные, до колен, рубахи, штаны из кожи, кожаные же широкие пояса, закрывавшие торс, укрепленные металлом кожаные фартуки, закрывавшие бедра, и каждого укрывал плащ из шерсти. Но были там и другие — одноногие и однорукие гиганты в темных хламидах, а многие из них и вовсе выглядели больше людьми, чем чудовищами. Множеством копий, мечей и щитов, разбитых колесниц и мертвых лошадей оказалась усыпана равнина, на краю которой возвышалось с сотню менгиров и был приготовлен камень для новых. Никого, кроме мертвых, побежденных в сражении самыми кровавыми способами, супругам не встретилось.       — Что это? — Инис стиснула руку мужа, оглядываясь с ужасом и чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Какая-то старая битва?       — Да, это поле боя второй битвы при Маг Туиред, которая отгремела в Ирландии три с половиной тысячи лет назад, — вздохнув, подтвердил тот и повел жену по краю равнины. — Великая то была битва, и земля до сих пор помнит ее. Равной ей не знавала Ирландия — ни первая с ней не сравнится в жестокости, ни последняя, когда власть отошла людям. Победили туата, но ты знаешь о том, как победа едва не стала их поражением?       — Я читала, — сглотнула Инис и постаралась не смотреть, — ты же знаешь… И почему земля не запоминает что-то более приятное? Первое появившееся дерево, например? — не смотреть было тяжело, хотя бы потому, что изувеченные тела попадались повсюду. И чем дальше они шли, тем больше девушка бледнела, судорожнее цепяясь за руку Аэда. — Это отвратительно! И фоморы снова хотят провернуть нечто подобное? Да только через мой труп! — Инис прижала ладонь ко рту, борясь со вставшим в горло комком.       — Не стоит говорить такие слова в стране мертвых, — мягко укорил ее муж и вдруг несильно дернул ее на себя: — Инис, смотри!       Перед ними, на равнине, точно в замедленной съемке, промотанной задом наперед, вставали павшие воины. Кровь возвращалась в тела, отрубленные головы прикатывались и приживались на шеях, внутренности собирались в нутро, страшные раны, порезы и ссадины исчезали. Чинились сами собой колесницы, ржали лошади, впрягаясь в них, занимали места возницы. Не замечая Короля с Королевой, туата и фоморы поднимались от смерти, чтобы взять оружие в руки и снова, как тысячи лет назад, броситься друг на друга, точно некий могучий вознамерился показать кошмарно-правдоподобный фильм для охваченной отвращением Инис — только она сама оказалась внутри жутких кадров.       Но смотреть Инис не стала, зажмурилась и прижалась к боку мужа, стискивая меч.       — Ужасно… — пробормотала девушка. — Отвратительно.       — И я тебе говорил, что зрелище преотвратное, — стараясь не попадаться под руку воинам, Аэд повел жену в обход, пока они не достигли тела огромного великана.       На большом камне лежала его огромная голова отдельно от тела, и земля вокруг пропиталась ядом, а череп, пробитый насквозь, зиял огромной дырой от глазницы до самого затылка, и сквозь нее виднелся утесистый берег моря. Тонкая черная нить, висевшая в воздухе, пронзала сквозную дыру прямо насквозь и уходила к утесам.       — Нам туда, — сказал Аэд.       — Это Балор? — при виде тела девушка даже забыла о своих страхах и тошноте. — Ничего себе, какой громадина. Ты герой, раз сумел его победить, — Инис улыбнулась и чмокнула мужа в щеку. — Идем скорее, любимый, — поторопила она, — мне тошно тут находиться, среди этой крови и ужаса…       — Да, вот такие у меня родственники, — муж подал ей руку, помогая взобраться на камень, чтобы вместе с ней пройти сквозь дыру. — Только не прикасайся.       — Не буду, — покачала головой Инис, — я еще не настолько с ума сошла, чтобы трогать нечто подобное, — зато руку мужа сжала очень крепко. — Зато у тебя прекрасные родители, — постаралась утешить она Аэда. — Леди Этайн очень тебя любит, а еще она очень красивая, — Инис улыбнулась. — Надеюсь, что мы с ней все-таки сумеем найти общий язык.       — Уверен, что она оценит, когда узнает, что ты была вместе с нами, когда ее вернули домой, — он взял ее за талию и снял с камня на другой стороне, и оказалось, что они вышли не из головы, а из пещеры рядом с утесами, где когда-то отдыхали. — Смотри, нить поднимается прямо к нашей «хижине», давай поднимемся туда и решим, куда идти дальше, — предложил он, указывая на подъем, на вершине которого виднелись камни.       — Надеюсь, — со вздохом согласилась Инис, — Столько мучилась, и теперь снова ей покоя не дают… — девушка погрустнела и задумалась, пытаясь представить, каково это, когда с тобой так поступают самые близкие люди. Ее дядя и доктор Лайонс тоже обманывали, но все равно — это было ради ее безопасности, и они ее всегда искренне любили. А тут… — Да-да, конечно, идем! — поспешно встрепенулась Инис, выныривая из своих мыслей. — Извини, я задумалась.       — Все хорошо, идем же, — он устало ей улыбнулся и повел к каменной «хижине», где повалился на траву и растянулся, положив руки под голову. Черная нить уходила прямо с вершины в холодное серое море, и Аэд задумчиво проследил по ней взглядом.       — Может, дальше все-таки остальных подождем? — Инис тоже посмотрела на море и передернула плечами. Нет, если вспомнить то, как они с Аэдом проводили тут время, это было прекрасно. Но море мертвого мира отнюдь не располагало к таким шалостям.       — Хорошо, подождем, — согласился он, — потому что я не представляю, что ожидает нас, если мы прыгнем в море. Удивительное дело: на самом деле мы спим, но мы здесь — и здесь тоже можно устать. Если ты не против, — и похлопал по земле рядом с собой.       — Хорошо, — облегченно согласилась Инис, присаживаясь рядом с Аэдом, — надеюсь только, что остальные в неприятности не попали…       — Наверняка мы их скоро увидим, — сказал он и, приподнявшись на локтях, незаметно провел ладонью, не касаясь, вдоль спины девушки, которая не могла этого заметить.       — Надеюсь, — новый вздох, и Инис потянулась. — Не очень приятно бродить в мире мертвых, а твоя мама тут еще дольше, представляю, каково ей.       — Здесь есть и другие места, где мертвые живут в радости, — возразил Аэд, коснувшись рыжих волос жены и поигрывая их прядью. — Есть места, очень похожие на привычный мир, а есть такие, что кажутся христианским раем. А есть подземные дворцы, о которых рассказывали невежественные крестьяне, и далекие острова, где время невластно.       — Мир мертвых — это все равно мир мертвых, — Инис чуть улыбнулась, склоняя голову на бок. — И как бы тут ни было хорошо, мне все-таки хочется обратно. Разумеется, не раньше, чем мы вернем душу Этайн.       — Если повезет, ты никогда больше сюда не попадешь, милая Инис. Так что можешь считать это место своей первой и последней экскурсией, — он тоже ей улыбнулся и смешно покрутил рыжей прядкой, приложив к лицу на манер усов. — Ну как, мне идет? Скоро будет самое время отпустить бороду.       — Зачем? — рассмеялась девушка. — По-моему, тебе и без бороды и усов хорошо, — она протянула руку и погладила мужа по щеке. — И нет, тебе не идет совершенно, ты мне нравишься таким, какой есть.       — Затем, что стану старше, — улыбка его стала шире, но прядку все-таки выпустил и приподнялся, садясь, чтобы заключить Королеву в кольцо рук, а вместе с этим, пока она не видит, на мгновение задержать ладонь точно напротив ее груди со спины, и потереться щекой о ладонь девы таким привычным, знакомым ей жестом.       — И все равно, — Инис обняла мужа за шею, — не надо никаких бород и усов, ты и так хорош в любом возрасте. Ты опять как кот, — девушка рассмеялась и прикрыла глаза, запуская пальцы в волосы мужа. — Когда вернемся, у нас же будет время побыть вместе?       — Почему же как кот? — рассмеялся он, жмурясь точь-в-точь как упомянутый кот, обнимая Инис и задерживая ладонь теперь уже напротив ее затылка. Погладил по щеке уже сам и шутливо боднул головой: — А и правда, почему бы не завести кота, как ты хотела. А время у нас с тобой всегда будет, когда ты захочешь, — он выразительно посмотрел на нее.       Инис покраснела и отвела глаза:       — Не знаю, я не уверена, что это подходящее место… — выдохнула она, чувствуя, что, как и в случае со Стеклянной башней, место совсем не помеха. — И нас могут найти. А как кот — потому что ластишься и жмуришься, как кот.       — Подходящее для чего? Смотри, с трех сторон стоят каменные стены, и за ними никто не увидит, — тронув кончик девичьего носа, сказал Аэд, коснувшись лбом ее лба. — Здесь точно никого нет, кроме нас. Давай отдохнем и двинемся дальше.       — Дальше? — Инис нахмурилась. — Но мы же собирались ждать, разве нет? — она не удержалась и нежно пробежалась пальчиками по волосам Аэда.       — Если ждать слишком долго, может, вернее будет пройти вперед? Или вернуться? Пусть будет так, как скажешь, Инис, на самом деле я думаю, что результат будет равный, — он почесал супругу за ушком. — Тогда больше повода остаться здесь и никуда не спешить.       — Вернуться? — нахмурилась Инис, отстраняясь. — А как же твоя мама? — от удивления даже вспыхнувшее желание отодвинулось на второй план. — Давай лучше подождем, они наверняка придут.       — Вернуться туда, где мы потеряли других, а не проснуться вообще, — терпеливо объяснил муж, не высказав никакого опасения. — Хорошо, мы останемся здесь, — он привлек ее обратно к себе, и на этот раз из его ладони к затылку Инис потянулись золотистые нити, которые быстро проникли под кожу и волосы.       Инис расслабленно кивнула, прикрывая глаза:       — Прости, не поняла сразу… Просто все так напряженно и странно. И мир мертвых, и все остальное…       — Когда-нибудь ты расскажешь об этом приключении детям, — он поудобнее устроил жену у себя на груди, и под ее волосами золото вспыхнуло ярче, сверкнув в радужке меж полуприкрытых ресниц. — Ты как-то говорила о них…       — Как страшную сказку? — фыркнула Инис. — Про страну мертвых, куда их отец уходит каждую осень? — впрочем, несмотря на некоторую досаду, в объятиях мужа девушка устроилась очень уютно.       — Именно так, — он внимательно за ней наблюдал и улыбался. — Но ведь он возвращается. Что стоит разлука, если ее сменяет новая встреча?       — Ты прав, — улыбнулась Инис, погладив Аэда по щеке, — тем более тут тебя Дехтире ждет, — девушка прикусила губу, но тут же тряхнула головой и улыбнулась. — Ладно, впрочем, не будем об этом, — пальчики девушки вновь пробежались по волосам мужа.       — Не надо о грустном, — попросил он. Рука мужчины легла под спину Инис, чтобы девушка могла опираться, а сам он наклонился над ней, не приближаясь. — До зимы еще далеко.       — Не так уж далеко… — девушка сама потянулась к Аэду, улыбнувшись. — Но ты прав, я не хочу о ней думать.       — Значит, не будем, — согласился тот и, взглянув золотым взглядом, тронул ее губы своими, как обыкновенно происходило перед тем, как они были вместе, и этот раз от других не отличался ничем.       Девушка тихо выдохнула и ответила на поцелуй, закрывая глаза, обнимая крепче за шею. Ей было так хорошо, что думать ни о чем больше не хотелось, кроме как о поцелуях любимого мужчины.       А потому не заметила, как они оба вспыхнули золотистым сиянием, красиво струящимся по волосам и по венам, как капли расплавленного света бегут в золотистых ручьях прямо под кожей, поднимаясь по всему телу, по шее, сходясь к девичьим губам, изливаясь, точно самое сладкое вино в мире, из чаши девичьей нежности, из которой пил ее муж, под кожей которого жидкое золото наоборот растекалось по разветвленной сети вен и артерий, вливаясь, но поцелуй был так прекрасен и так жизненно необходим, что никак не кончался, будоража обещающей радостью.       Инис крепче обняла мужа: что может быть лучше, чем нежиться в объятиях любимого? Главное, держать все время в голове, что увлекаться им нельзя. Но и эти мысли постепенно отходили на второй план, вытесняемые сладким чувством, распространяющимся по телу. Нельзя или можно — тело девушки расслаблялось, и чем больше длился поцелуй, тем силы вернее ее покидали, и скоро ей было бы сложно пошевелить даже пальцем. Вот уже Инис лежала на мягкой траве — а поцелуй продолжался, и руки мужа уже пробрались под одежду, чтобы гладить шелковистую кожу жены. Воспоминания о чудесно проведенном времени вставали в памяти сами собой, и даже вдруг показалось, что они снова там, в настоящей каменной «хижине» на утесах, где им было так волшебно вдвоем.       И все, что оставалось — принимать поцелуй и ласки, нежась в них и совершенно забыв о том, что они собирались что-то делать. И в принципе, Инис это сейчас полностью устраивало. Потому что ей было так хорошо, что мозги напрочь отшибло.       Видимо, настолько отшибло, что еще немного — и лежать бы ей обнаженной, тем более что футболка уже оказалась в углу вместе с забытым мечом. Муж выписывал узоры, легкой щекоткой оставляя след из поцелуев — и золотые ручьи под кожей Инис по-прежнему собирались под его губами, которыми он пил теплый свет. Лишь раз он решил остановиться, намереваясь оставить жену без верхней половины белья, чтобы тихо сказать по-ирландски:       — Mo ghra, mo banrion.**       Сквозь затуманенное сознание до нее дошли столь непривычные слова. Нет, Королевой ее Аэд называл, но вот любимой — никогда. Для него она всегда была просто милой. А вслед за этим непривычным словом пришла совершенно ясная мысль: такие перемены если бы где произошли, то не здесь. Не в этом месте. И Инис словно очнулась от дурмана, вздрогнув всем телом и попытавшись отстраниться, но без паники, четко осознавая, что рядом с ней не муж и провоцировать подменыша не стоило. Что стоило — так это добраться до меча. До которого, как назло, ей было не дотянуться.       Мужчина же, заметив попытку уйти, сел на ее бедра, опустившись всем весом, так что она не смогла бы его скинуть, даже если бы не ослабла, а руками мягко взял за запястья и прижал их к по бокам от головы — тут-то она и заметила, как ее собственное сияние, переливаясь, переходит к нему.       — Ну что, догадалась? — вкрадчиво спросил он голосом Аэда. — А ведь сейчас ты даже не спишь.       Заметила, но виду не подала, вместо этого удивленно округлив глаза:       — Ты о чем, Аэд? — девушка призывала на помощь все свое актерское мастерство и выдержку. — Ну да, я знаю, что это не сон, Велеслав же сам сказал мне. Отпусти, пожалуйста, мы же договаривались, что после того кошмара ты так делать не будешь, — девушка сдвинула бровки домиком. — К тому же Диан, похоже, мне не все залечил, или я уже потом поранилась… Плечо болит. Посмотри, пожалуйста, может, там синяк или кожа ссажена, и подлечи, а потом мы продолжим. Ладно? — пересиливая себя, Инис все так же нежно улыбалась фальшивке, которая заняла место мужа.       Мужчина же проследил взглядом за ней и, кажется, успокоился, однако отпускать ее и не думал. Вместо этого скрестил запястья девушки на ее животе и крепко прижал ладонью, а свободной прошелся по обоим плечам, быстро прощупывая.       — Да, действительно, синяк есть и даже большой, — спокойно произнес он и резко сдавил плечо у правой руки настолько сильно, что под пальцами, казалось, едва не треснула кость.       — Ай, — из глаз чуть ли не слезы брызнули, но девушка все же нашла силы выдохнуть, — ну вот видишь, что я и говорила, — на губах появилась улыбка, в то время как мозг лихорадочно соображал, что ей делать. Это действительно был не сон, и помощи ждать было не откуда, а значит, приходилось придумывать способы спасения собой и полагаться только на себя и собственные силы. Которые стремительно утекали к обманке, и, кажется, Инис начала догадываться, кто под ней скрывался. — Только можно было бы подтвердить это не таким болезненным способом, знаешь ли… — с капризными интонациями в голосе заметила девушка, хотя самообладание ей давалось с трудом. Но сейчас оно было нужно как никогда, чтобы собрать те силы, что у нее имелись. Зря, что ли, Альдер знакомила ее со стихиями, а муж называл отважной? Пора было на деле доказывать, что так оно и есть. — Но я тебя все равно поцелую! — со смешком заметила девушка, приподнимая голову и вынуждая фальшивку сделать то же самое.       Инис набрала в грудь воздуха, но вместо поцелуя выдохнула в лицо тому, кто притворялся ее мужем, струю горячего пара, обжигающего лицо не хуже открытого огня или кипящей воды. Драконы вспомнились очень вовремя. От нее отшатнулись, давая на несколько мгновений свободу, и девушка не стала медлить — вывернулась из-под обманки и, не взирая на боль в плече, перекатилась к мечу, хватая его левой рукой. Правая нестерпимо болела, но решимости это не уменьшило. Инис сграбастала меч. Весь облик ее поплыл, полуголая рыжая девчонка с наливающимся багрянцем плечом исчезла, ее место заняла закованная в железную кольчугу воительница. Чешуйки кольчуги словно вырастали прямо из кожи, а голову плотно обхватил обруч, убравший от лица встрепанные волосы. Последним по запястьям до локтей гребнями встопорщились наручи.       — Как же вы все меня достали! — это был так себе боевой клич, но зато он сорвался с губ кинувшейся на врага девы совершенно искренне.       — Смотрите-ка, перед нами больше не наивная беспомощная добыча! — воскликнул враг, принимая свой истинный облик. На этот раз он не превратился в гиганта, которым некогда был, но оказался тем молодым мужчиной, которого Альдер видела в воспоминаниях Кейтленн — конечно, сама Инис о том знать не могла. Он зверски напоминал внука чертами лица, статью и ростом, только что на красивом лице один глаз оказался закрыт без всякой повязки. По одежде можно было сказать, что его устраивало древнее время, потому как ни в кольчуге, ни в доспехах он не нуждался. Облаченный в золото и пурпур колдун поднял за собой океан, взрычав обожженным лицом, и обрушил водяную стихию на деву, оттесняя ее от себя.       В то время как вокруг Инис взвился огонь, сталкивавшийся с водной стихией и исходящий паром. Девушку шатало, но уступать Балору она не собиралась. А потому, держа меч перед собой и рассекая им водную гладь и окруживший их туман, Королева двинулась вперед. Проиграет сейчас — уже никогда не увидит настоящего Аэда и навсегда останется в мире мертвых, если вообще останется хоть где-нибудь даже призраком или воспоминанием. Да и не только ее не будет, вообще ничего, потому что это чудовище все уничтожит. И девушка отчетливо понимала, она этого допустить не может. А значит, придется вспоминать все, чему ее учили.       Огонь стал ярче и жарче, сдерживая напор воды, который на краткий миг ослаб, и в этот краткий миг Инис сумела нанести первый удар. Меч самым кончиком, но все же оставил кровавую борозду на бедре бывшего фоморского правителя, а потом уже саму Инис смело водой и проволокло по земле. Утопить не дал огонь и девушка быстро вскочила — несколько оглушенная, но все так же не намеренная отступать. Как та же зарянка — маленькая, но смелая птичка, она собралась с силами и вновь бросилась на Балора, жаля его мечом, и раз за разом после очередной успешной атаки отбрасываемая назад водой, которая, впрочем, до тела не доставала. Кольчуга каким-то чудным образом сохраняла его сухим, хотя штаны уже можно было выжимать, а в кроссовка хлюпало.       Меч Нуаду только злил пуще мертвого фоморского короля, но сам он не отступал и продолжал обрушивать на Инис целый водопад океана. Вместе с водой на нее обрушилась золотая сеть, что продолжилась из собственных вен колдуна и не оказалась оторванной от вен под кожей девушки. Принимая удары, когда Инис удавалось прорваться сквозь щит из воды, Балор продолжал тянуть из нее силы, намереваясь заставить ее пасть на колени, чтобы сделать легкой добычей.       По шквалу воды, змеясь, от фомора заискрилось среди золотого сияния природное электричество, которое помчалось с каждой каплей на деву, при этом сам колдун оставался сухим.       — Кажется, ваш мертвый шаман говорил, что воду легко разделить на два газа, которым опасен огонь? Вот и посмотрим, как ты с этим справишься, а прежде вспомнишь, что вода прекрасно служит проводником для небесного холодного пламени, — прищурившись, с ненавистью и превосходством Балор ждал, когда глупая дева сломается и против воли падет на колени.       Инис же не собиралась сдаваться, не раньше, чем будет повержен враг. И еще больше это стремление подогревала злость на то, что ее обманули, опять используя образ мужа.       — Ну и как, интересно было наблюдать за чужой жизнью? — зло поинтересовалась девушка. — Особенно тебе нравилась та часть, где мы с мужем занимались любовью? Я права? Ведь все, что ты можешь — лишь наблюдать! — вода неумолимо приближалась, и у девушки оставался только один выход. Диан говорил о воображении?.. Инис представила щит, укрывший ее от воды, вот только был соткан он не из огня или воды, а из ее собственной силы, той самой, которая сейчас утекала в Балора и которой они были связаны. И пусть ей будет больно — но и ему станет тоже.       Боль от электрического разряда действительно была сильной, и на ногах девушка осталась только благодаря воткнутому в землю мечу, который сработал и как заземлитель. Но тем отраднее было наблюдать, как электрическая волна уже безо всякой воды бежит по золотым нитям и впивается в тело Балора, даря ему те же незабываемые ощущения. Ее собственное свечение померкло, в теле образовалась неприятная слабость, и девушка поняла, что дальше тянуть нельзя: или закончить все несколькими ударами — или она просто себя истощит. Собрав остатки сил, Инис выдернула меч и бросилась в атаку. Сейчас, пока злодей согнулся от боли, нужен был один удар по его горлу. Только один.       Словно предчувствовав это, оный злодей прогнулся назад, так что острый клинок оставил на шею глубокую полосу, но не достиг своей цели. Зато руки врага схватили рыжую воительницу, стискивая и прижимая ее руки к телу, и молнии перебросились на нее.       Что-то мягкое и яростное с диким мявом бросилось на голову фоморского короля, принимаясь драть и отбивать Инис, а сверху со злобным граем, хлопая крыльями, целя в глаза, особенно закрытый, спикировала иссиня-черная птица. Ворон и рысь тоже угодили под наэлектризованную воду, и было им больно, отчего они злобно кричали, но все же заставили врага отпустить Королеву. Золотой росчерк широкого луча солнечного света озарил камни, разбросанные по земле — все, что осталось от хижины — но Балор успел повернуться и перехватить древко охваченного золотистым же пламенем копья, чей железный наконечник летел ему прямо в сердце, направленный рукой его внука. Охваченное гневом лицо и глаза цвета меда светились особенно ярко.       — Сын моей дочери, — полукругом, его ограждая, возникла водяная стена до груди, не давая приблизиться никому к ним обоим. Фоморский король удерживал древко, не давая копью придвинуться ни на миллиметр. — В этот Самайн небеса и земля окрасятся кровью, — нарочито спокойно промолвил он, глядя Аэду прямо в глаза. И довольно ухмыльнулся, прочитав в них замешательство.       — Что же, неужто даллаханы стали твоими вестниками? — быстрый взгляд светловолосого Короля помог убедиться в том, что Инис в окружении его помощников находится на безопасном расстоянии, а так же заметил, как к ней с заполошным писком ринулась зарянка, которая и нашла сюда путь.       — Смерть и кровь, — пообещал Балор, торжествующе скалясь. — Мертвый заберет всех умерших в свою свиту. До встречи в Самайн, Верховный король! — он отпустил древко, и сияющее копье Луга по инерции пронзило его грудную клетку. Одновременно под серым небом потустороннего мира раздался пронзительный крик:       — Отец, нет! — к месту схватки подбежала Этайн, увидела Балора и рухнула на колени с отчаянием на лице.       Мертвец заметил ее, растянул губы в ухмылке и, выдавив:       — Этлиу… — рассыпался черным пеплом, который подхватил ветер и унес прочь.