***
Все шестеро вышли из пещеры на свежий воздух, местность рядом сказала о том, что они покинули свое время и вышли в другом: вокруг простиралась нетронутая каменистая пустошь, и берег был выше, чем помнила Инис. Как и везде, воздух тоже был чище. — Придем на место — и сразу отступим на порог быстрой тропы, — Аэд негромко напомнил о необходимости держаться в тени. Затем привлек внимание Инис: — Очень важно понять, кто их трех близнецов должен получить гейс. Если напутаем — все может пойти не так. Постарайся меня узнать, — он улыбнулся жене, сделал бегом пару шагов и остановился, потому что впереди с хриплым граем пролетела в обличии воронихи его мать и помчалась вперед, туда, где на краю скалистого берега сцепились мужчина и женщина, которая теснила недруга от широкой корзины. С другой стороны к этой корзине спешил одетый в длинную подпоясанную рубаху, штаны и плащ темноволосый бородач, на вид еще молодой — и вот на него-то с неба и напала Этайн, целя в глаза. — Ждите здесь, — Киан мягко, но решительно потянул Инис к сыну и пихнул обоих на порог едва заметно клубящегося марева, затем подтолкнул туда Айргедмара и Бирог: — И вы тоже, не вмешивайтесь, — после чего обернулся вторым вороном и бросился за супругой, чтобы ее отогнать от друида. Друидесса хмурилась, наблюдая, как ее молодая копия, явно уступая в силе фомору, тем не менее, не подпускает его к детям. Но разорваться на двоих врагов та Бирог не могла, только на мгновение отвлеклась от своего противника и яростно крикнула что-то друиду. Ответить тот не успел: налетели вороны, заставив мужчину отпрянуть. Нынешняя Бирог досадой скрипнула зубами: — Так она на всех не даст наложить гейс: вороны его отпугнут, — она бы и сама вмешалась, но одна Бирог там уже была. Айргедмару тем более не стоило вмешиваться, он и так едва сдерживался. Да и Аэд там был. Инис тихо вздохнула и поцеловала мужа в щеку: — Жди здесь! — с зарянкой она уже сроднилась, и превращение произошло быстро. — Инис! — Бирог попыталась схватить птичку, но та ловко увернулась и метнулась прямо под крылья и когти воронов, очень надеясь, что Этайн ее узнает и не убьет. Узнала, замешкалась — и друиду удалось выхватить одного ребенка, что-то быстро начиная говорить. Сердце Инис ухнуло было в пятки — на того ли ребенка накладывается гейс? — но одного взгляда на серьезное детское личико хватило, чтобы понять: в будущем именно он убьет Балора и станет ее мужем. Но вот к его братьям подпускать его точно нельзя. Однако маленькая птичка ничего не могла противопоставить взрослому мужчине. Луг вернулся в корзинку, друид потянулся за вторым ребенком, и тогда Инис снова сменила облик — молодая олениха с размаху врезалась мужчине в бок, взвиваясь на дыбы и опуская копыта на противника. Вот только растерянность длилась недолго, и ее удар прошел мимо. — Сообщники, значит, у этой девки! — Амергин выхватил серп, похожий на тот, которым отчаянно отбивалась от фомора-слуги Бирог из прошлого. Айргедмар, все это время стальным захватом удерживающий Аэда и Бирог из настоящего, отпустил зятя: — Только облик смени, — у рыси были, по крайней мере, когти, а вставшая над корзиной с детьми олениха даже попятиться не могла. Бирог из прошлого попыталась было помочь, но длинные когти фомора достигли цели и вспороли друидессе бок, отбрасывая ее в сторону. Однако у воронихи, слышавшей нелестное «девка», имелись свои планы на этот счет. Метнувшись к врагу, она увернулась от серпа, пропорола когтями ему щеку, чудом не задев глаз, и выросла между оленихой и Амергином в своем человеческом облике, взметнув вокруг себя ветер, который отшвырнул фомора-слугу от друидессы из прошлого, впечатав обоих в валун так, что те отключились, и не дал Амергину приблизиться. — Довольно! — вскричала она, закрывая собой корзинку и олениху. На ее плечо опустился ворон Киан, а Аэд, воспользовавшись свободой и всеобщим замешательством, вышел с тропы и резким хватом отобрал серп у друида. — Остановись, Амергин, сын Миля, и выслушай то, что я скажу, — он удержал за руку мать, которая в своей ярости казалась безумной. — Кто вы все такие? — Амергин опасливо озирался, но не страх испытывал, а, будто зверь, готовился напасть снова. — Я знаю, зачем ты прибыл сюда, на землю, которую твой народ приглядел для себя, — продолжал Аэд, на вопрос не ответив. — Более того, я желаю, чтобы вы, сыновья Миля, пришли и поселились на этой земле. Но сперва тебе нужно победить племена, что уже здесь обитают, не так ли? — Откуда тебе это известно? Кто ты такой? — потребовал ответа друид и услышал его: — Я тот, кто сам благословит твой народ, и потомки сыновей Миля будут рождаться, пока существует сам мир, — называться Луг не спешил, впрочем, он подсказал: — Смотри внимательно, Амергин Глуингел: ты ведь знаешь меня. Этайн хотела что-то сказать, но сын посмотрел на нее сурово и твердо — и она промолчала. Друид же на нее покосился, отметил расположение каждого действующего лица и только потом присмотрелся к светловолосому юноше. — Да… Я знаю тебя… — медленно кивнул Амергин, и его голос звучал очень недобро. Он кратко взглянул на корзинку, которую закрывала собой олениха. — Ты — внук Балора, который уничтожит фоморов. Раз ты знаешь меня, то ты должен быть осведомлен также и в том, что твое племя должно исчезнуть, чтобы мое процветало на острове. — И я противиться тому не намерен, — предупреждая дальнейшее, заявил Аэд. — Что должно случиться — значит, случится. Из-за гейса, что ты дал мне, я не стану угрозой сыновьям Миля. Мои братья, которым ты не успел дать проклятия, сегодня умрут. Я пришел к тебе просить не назначать им запретов и позволить погибнуть свободными. — Твои друзья, кажется, с тобой не согласны, — мрачно заметил друид, держась подальше от фоморской принцессы и выглядывая, не очнулась ли Бирог из прошлого. На этих словах Этайн снова дернулась было к врагу, однако ахнула от боли, с которой ворон на плече выпустил когти. — Не надо, — взглянул на нее светловолосый юноша и снова заговорил с Амергином: — Исполнишь ли ты мою просьбу? — Дай обещанное тобой благословение моему роду и людям, что прибудут вместе со мной в нужное время, — вкрадчиво молвил тот, выискивая подвох в щедрости незнакомца. — И наши потомки будут жить на этой земле во веки веков, пока стоит мир. Своим обещанием ты отдашь ее сыновьям Миля и тем самым исполнишь свое желание тоже. А я не стану давать гейсы твоим братьям. Поскольку они скоро погибнут, они не станут угрозой ни мне, ни моим замыслам — но твоим обещанием я обрету большее. — Почему ты уверен, что сможешь выполнить свою половину этого договора? — вслушиваясь в разговор, Этайн немного пришла в себя, хотя сын держал ее по-прежнему крепко. — Потому что власть истинного короля простирается во все времена, — ответил ей Аэд и шагнул к Амергину, оставив мать за спиной. Та не посмела ослушаться. — Покуда Сыновья Миля, включая твой род, Амергин, будут вершить дела во имя блага и процветания, защиты и любви к этой земле, их дети будут рождаться и жить на ее зеленых равнинах, на берегах быстрых рек и перекрестьях дорог, пасти стада, охотиться и выращивать пищу, рассказывать предания давних дней и сочинять песни, быть безжалостными к врагам и щедрыми с друзьями. Она станет им домом, и любить ее они станут, как дитя любит мать, а в разлуке им тосковать, как муж скучает по любимой жене. Невзгоды не сломят, потому что расти им стойкими и правдивыми, отважными и сильными духом. Я сказал, Амергин. — Услышано, — едва слышно прошептала Этайн и снова попыталась дернуться. — Тогда и я сдержу свое слово, — друид смерил ее пронзительным взглядом и отошел от корзины. — Напрасно ты здесь, принцесса. Уходи — не то тебе придется смотреть, как твои дети утонут. Лишь одному суждено уцелеть. Инис сменила ипостась, кинула на друида презрительный взгляд и развернулась к корзинке с младенцами, склоняясь над ней. Был соблазн взять всех троих, но Инис бережно подняла лишь Луга, которого узнала сердцем. Будущий Король сладко спал и знать не знал, что сейчас решается его судьба. В руки Этайн девушка ребенка давать не решилась, показала сладко сопящий кулек и понесла его к лежащей без сознания друидессе, присела рядом и бережно завернула в плащ. Потом вернулась к мужу и его родителям: — Я не верю ему, — девушка подбородком указала на друида. — Один раз предал тех, кто встретил гостеприимно, второй раз ему тоже легко будет нарушить слово. — Если нарушит — потеряет силу и не сможет привести свой народ к берегам Эйрэ, как и удачи не будет ни им, ни ему, потому что только благие дела дадут силу благословению, — сказал Аэд, смотря прямо на недруга. — Именно это я обещал. Амергин глянул в сторону, на бесчувственную друидессу, подле которой спал ребенок. — Король фоморов уже знает о том, кто помог незнакомцу пробраться к его дочери в башню. Здесь я ничего изменить не смогу. Заметив, что фоморский слуга приходит в себя, Этайн тронула плечо сына. — Сейчас мы уйдем, но не так далеко, как можно подумать. Мы должны убедиться в том, что ты сдержишь слово, — прищурился Аэд. Амергин же смотрел на Королеву, чуть склонив голову набок, и выглядел озадаченным. — Ты не их племени, дитя. Не фомор, не фир болг и не туата. Кто ты? — Я — ее дочь, — Инис посмотрела на зашевелившуюся друидессу, — ее и того, чей народ древнее всех, кого ты перечислил, — голос звучал холодно, в лучших традициях Этайн. А сама девушка взяла мужа под руку. — И вот что я скажу: попытаешься еще раз добраться до моей матери — и не увидишь, как сыновья Миля устроятся на этих берегах. — Все, что нужно, сделано, — ухмыльнулся сын Миля. — Теперь я вижу: ты того же рода, что и я, а значит, ты приемная дочь. Но что же, раз ты, мой далекий потомок, процветаешь рядом с богами и просишь за мужа, — он верно истолковал ее жест, — то у меня еще больше причин сдержать слово. Пусть будет так, — затем он кивнул на фомора. — Теперь уходите. — Он прав. Идем, — Аэд увел мать и жену обратно к тропе, где Киан превратился обратно в человека и тут же сграбастал в охапку Этайн. Для стороннего наблюдателя гости тропы просто исчезли, однако друид знал, что они рядом. — Сбрось детей в море, как тебе сказано, — велел слуге Амергин, когда тот очнулся. Сам собрался уходить. Заметив, что Бирог тоже приходит в себя, он добавил, рассчитав так, чтобы она непременно услышала: — И третьего не забудь. Та и услышала, с изумлением обнаружив третьего ребенка подле себя. И, разумеется, тут же к себе его и прижала. Можно было бы еще попытаться отбить и двух других, но рана давала о себе знать стремительно уходящими силами. И если рискнуть, то она могла не спасти никого. Допустить такое друидесса не могла: собрала силы и скрыла себя от глаз кинувшегося к ней фомора. И так ускользнуть было непросто. — Родственничек! — бушевала меж тем Королева. — Нашел себе потомка! Как бы не так! — ярость была скорее напускной, скрывающей страх от того, что происходило на берегу залива. — Странно его видеть живым после стольких столетий… — Бирог ласково погладила дочь по волосам, а потом так же нежно скользнула по светлокудрой голове Этайн. — Уже в этот Бельтан твои сыновья вернутся к тебе в утробу свободными ото всяких гейсов и пророчеств, — она отступила, попав в объятия мужа. — Сейчас я тропами доберусь до дома Киана и отдам ему ребенка, рассказав о гейсе и том, как уберечь Луга. — Жаль, что нельзя сохранить эту тайну. Но пусть все идет, как и должно, — вздохнул Аэд, прижав Инис к груди, чтобы она не видела того, на что смотрел сам: фоморский слуга в этот момент сбросил младенцев и теперь смотрел сверху вниз, в море. Киан тоже не дал супруге увидеть кошмарное зрелище, но Этайн услышала два плеска и разразилась рыданиями, не в силах стоять на ногах, поэтому Киан присел, обнимая ее, рядом с ней, и ничто в целом свете не могло утешить ее. Глядя на мать, Аэд чувствовал, как разрывается его сердце. Отстранив Инис, взглядом извинившись перед женой, он опустился на колени рядом с родителями и обнял их обоих. — Мама, прости меня, — шептал он, не зная, как утешить ее. — Прости, если сможешь, но так было нужно. В ответ Этайн кинулась сыну на шею, заливая слезами так, что одежда промокла насквозь, что-то порывалась сказать, но захлебывалась и могла из себя ничего выдавить. Инис кивнула мужу и отошла к своим родным, втиснувшись между ними и чувствуя, как саднит сердце от горьких слез Этайн. Они все молчали, давая женщине, которая, конечно же, ни в чем не винила единственного выжившего сына, это Королева знала точно, выплакаться и хоть немного облегчить свое горе. Окончательно оно уйдет лишь тогда, когда обещанные сыновья появятся вновь, и не так уж долго ждать. Но Айргедмар и Бирог терпеливо ждали, пока слезы начали утихать. Только тогда мужчина тихо сказал: — Нам пора возвращаться: на тропах времени много с кем можно столкнуться, и не всегда эта встреча сулит что-то хорошее, вам ли не знать. — Не напоминай, — страдальчески отозвался его зять, вспомнив, не к ночи будь помянуты, даллаханов. Встав на ноги и подняв мать, он надолго замолчал, потому что Этайн буквально повисла на нем, обессилев от слез. Тогда Аэд плавно повел рукой над ее головой — и женщина осела наземь, однако оказалась подхвачена на руки мужем. Отец и сын обменялись взглядами, Киан кивнул и понес супругу обратно, по тайной тропе на остров Тори. Его сын на мгновение спрятал лицо в ладонях, провел ими по волосам, убирая с лица, вернулся к своей жене и тихо сказал: — Если это тебя немного утешит, то знай, что Амергин проживет недолго после того, как его народ осядет в Ирландии. Пройдет с тех пор всего лишь несколько лет — и его же собственный брат, Эремон, убьет другого брата, Эбера, и его, Амергина, чтобы единолично править Ирландией. Тем не менее, Эремон последует заветам, что я поставил для них, и станет родоначальником многих ирландцев. Одним из его потомков станет клан наших волчьих друзей, так что ты и Айвэн оказываетесь очень далекими родственниками. Но хватит уроков истории: за данный уплачена несоразмерно большая цена. Идемте домой, — светловолосый глянул на родителей Инис и двинулся вслед за отцом. Несмотря на убежденность жены, на душе ему легче не стало. Обратный путь они проделали молча. Инис шла рядом с Аэдом, то и дело беспокойно на него поглядывая, а Айргедмар с Бирог замыкали процессию. Королеве до друида-предателя дела не было, умрет — так туда ему и дорога, вполне заслужил. Куда больше ее волновала нынешняя семья: все были расстроены этим путешествием, и она сама тоже. Вот только Инис воспринимала все чуть более отстранено, чем остальные. И ей от этого было даже немного стыдно. Взять себя в руки Инис постаралась только тогда, когда они вышли из туннеля, дернула мужа за руку и тихо сказала: — Этайн тут оставаться нельзя, вдруг опять остров проснется, а ей и так плохо… Взглянув на убитую горем мать, Аэд вынужденно с ней согласился: — Ты права. И это будет звучать так, будто ей здесь не рады… — он тяжко вздохнул. — Сегодня из меня плохой дипломат, — он нерешительно тронул отца за плечо, тот обернулся и все сразу понял, стоило тому указать глазами на спящую женщину. — Довольно на сегодня печальных воспоминаний, — сказал Киан перед тем, как унести супругу другой тропой в донегольский замок. — Попросите Бригиту выслать вещи из нашей спальни: вряд ли будет хорошей идеей, если мы задержимся здесь хотя бы немного. Простившись с другими, он скрылся с глаз. Аэд поднял голову и бездумно уставился в высыпавшие на черном небе звезды: тропа времени вывела их позже, чем они вышли, на несколько часов, и над островом Тори сгустилась безлунная ночь. Так и стоял, словно забыл о присутствии жены и ее приемных родителей, погрузившись в мрачные думы. Проводив взглядом родителей Аэда, Инис подошла к мужу, обняла его за талию и прижалась щекой к его руке, желая, чтобы муж почувствовал ее поддержку. Но долго им так простоять не дали: Айргедмар подошел решительно, кладя на плечо Аэда руку: — Идем в замок, Луг. О прошлом, которое ты не в силах изменить, нет смысла думать. Для мыслей у тебя есть настоящее и будущее. Если же ты уподобишься Нуаду и Дагде, которые в печалях о прошлых днях отстранились от мира, ничего хорошего из этого не выйдет. Уж можешь поверить тому, кто видел такое не раз. — С матерью ты еще поговоришь, и разговор этот, уверена, тебя успокоит, — вступила в разговор Бирог. — Пока же идите с Инис отдыхать. Вам это нужно. — Думаю, что сегодня и мне стоит держаться подальше от острова Тори, — вздохнул Аэд выслушав их обоих. Погладив прильнувшую жену по волосам, он предложил ей: — Давай уйдем в какое-нибудь тихое, хорошее место. Прости, что от меня нынче много хлопот. — Идите в наш дом, — предложил Айргедмар. — Псы проведут по тайной тропе, а мы с Бирог известим Бреса с Бригитой о том, что вам надо успокоиться. Юноша вопросительно взглянул на жену, ожидая, что скажет она. — Если мне можно покидать остров, то я с радостью! — с энтузиазмом кивнула Инис. Она явно поняла, о каком доме речь. Айргедмар кивнул и свистнул, призывая собак. Те возникли в мгновение ока, предано заглядывая в глаза. И отец Королевы долго смотрел каждому из них, а потом псы завиляли хвостами и развернулись к туннелю. Инис поцеловала родителей и взяла Аэда под руку, потянув за собаками.Глава 31. Слезы Этайн. Амергин
15 января 2020 г. в 03:23
…Выбрались они из спальни еще пару часов спустя, да и то потому, что Аэд напомнил о каких-то приличиях, правда, ему же первому стало смешно. Первым делом позавтракали (хотя по времени дело шло скорее к обеду) в уединении, а потом Аэд стоически вздохнул и предложил жене «броситься в бой» — то есть, не откладывать для него, без сомнения, неприятную обязанность и отправиться на поиски Айргедмара.
Он нашелся в зимнем саду вместе с Бирог. Приемные родители Королевы сидели на резной скамейке, любуясь раскидистым кустом с нежно-зелеными листиками и бледно-розовыми крохотными цветочками, и о чем-то негромко разговаривали. Впрочем, как только они заметили дочь с зятем, разговор тут же смолк. Но убрать руку с талии друидессы мужчина и не подумал.
— Пообедали, надеюсь, перед тем как идти сюда? — осведомилась Бирог, понимающим взглядом скользнув по раскрасневшейся Инис и встрепанному Аэду.
Мар лишь кивнул приветственно Лугу и тепло улыбнулся дочери, а потом указал на скамейку по-соседству.
— Пришло время познакомиться, не так ли, Луг? — в голосе мужчины не было враждебности, и говорил он спокойно.
— Да, давно пора, — согласился тот, поприветствовав семью Инис. Если бы он не сказал ей о своих опасениях, она бы ни за что не увидела их в нем — мужчина держался совершенно спокойно. Усадив сперва жену на скамью, присел следом и взглянул на Бирог с едва заметной улыбкой: — Не волнуйся, мы пообедали.
— Итак, что же ты хотел бы услышать? — чуть улыбнулся Айргедмар, легонько сжимая руку Бирог. Та фыркнула, но удержала уже готовые было сорваться с языка слова, только искоса глянула на мужчину. Вообще рядом с ним она вела и выглядела значительно мягче.
Инис же сидела как на иголках, поглядывая то на Аэда, то на приемных родителей, так что, в конце концов, Айргедмар мягко произнес:
— Не беспокойся, Инис, у меня нет намерений конфликтовать с твоим мужем. Он — твой выбор, и я не стану его оспаривать.
О том, кто первоначально сделал упомянутый выбор, оный муж счел благоразумным промолчать, вспомнив обычно поминаемое женой украденное платье, ответил не менее косым взглядом друидессе и, задумавшись на минуту, сказал:
— Поведай историю о том, как к тебе попал меч Нуаду, который в итоге перешел к Инис. Знал ли ты о том, какую роль он сыграет? И что-то мне говорит о том, что это не единственное сокровище туата де Дананн, которое попало к тебе.
— Нет никакой истории, — пожал плечами Айргедмар, — я забрал то, что некогда сам же отдал в дар Нуаду. Но ты прав: единственный дар, который до сих пор находится при прежнем владельце — твое копье, Луг. Остатки священного камня надежно упокоились в недрах нашей земли, меч теперь принадлежит Инис, и она вольна распоряжаться им, как сочтет нужным. Котел Дагды тоже у меня, и я не собираюсь его возвращать.
— И посох — тоже, — добавила Бирог, — такая ценная вещь, и ее так легко потеряли.
— Именно. И нет, я знал только, что он защитит Инис, так и случилось. И в принципе, и дальше будет защищать, — в интонациях явно проскользнул намек на то, что муж с этой задачей не справляется. — Или же, Инис, — вот тут Айргедмар стал серьезным, — ты можешь передать его тому, кого сочтешь достойным.
По мрачному виду юноши было ясно, что намек своей цели достиг. Даже в саду потемнело, будто на небо наползли тучи. Но Аэд ничего не сказал, лишь вопросительно посмотрел на жену, хотя вряд ли сейчас от нее требовалось что-то решать.
— Меня защищает Аэд, — Инис взяла мужа под руку и укоризненно посмотрела на отца, — и прекрасно это делает! Так что меч я лучше оставлю в сокровищнице.
Айргедмар покачал головой и чуть улыбнулся дочери, после чего посмотрел на ее супруга серьезно и остро:
— Ты хочешь знать, в чем причины моего не слишком восторженного отношения к вашему браку? Во-первых, я никогда не желал, чтобы Инис даже встречалась с тобой, а тем более, становилась супругой. Тут вмешались иные силы, — он имел в виду Эрин. — И дело было даже не в силе Балора, а в самом тебе и тех ритуалах, которые тебя окружают. Вряд ли своей дочери ты пожелал бы подобное. Как и все то, что Инис испытала за год, — и видя, что дочь пытается возразить, поднял руку. — Я еще не договорил, милая. Знаю, на твои чувства это не повлияет, так что твой муж может не хмуриться и не бояться. Но между нами не должно быть недосказанности. Луг, ты ведь видел, как Инис получила силу Балора, — Айргедмар не спрашивал, но утверждал. — В ней она была запечатана так же, как в медальоне. Именно поэтому фоморы так долго и тщетно искали нас. Пока сила была запечатана, аккуратно и тихо ее можно было сливать через пение или занятия рукоделием, и они не чуяли этих крупиц. Взяв ее в жены и лишив невинности… — при этих словах Инис густо покраснела, а Бирог качнула головой:
— Не красней, милая, все вполне естественный для женщины процесс, и в нем нет ничего постыдного, если все происходит по доброй воле.
— Так вот, — кивнув, продолжил Айргедмар, — ты, Луг, в буквальном смысле снял печать. Отсрочило появление фоморов рядом с нами только то, что ты же излишки и забрал. Потому и я ничего не почувствовал, а дочь о своем замужестве молчала. И лишь после Литы правда всплыла, но к тому времени наше убежище было раскрыто. И добро бы явились только обычные фоморы. Там появился Элата, из-за этого холм пришлось взрывать, а Инис осталась полностью под твоей опекой.
— Больше половины всех бед, что случились, можно было избежать, Айргедмар, — Аэд говорил очень тихо и медленно, но от его напряжения воздух едва ли не искрился. — Ты по-прежнему уверен, что то решение было верным? Инис нуждалась в тебе, как ни в ком другом, потому что ее семья — это ты, многие годы. Что помешало тебе прийти к дочери и утешить ее? Знай мы раньше об Элате, то раскрыли бы его союзников и не позволили бы им застать врасплох и убить наших друзей, блуждая в неведении. А самое главное — Инис обрела бы семью, которая так была ей нужна. Но тебя не было рядом. Как и тебя, — он взглянул на друидессу, перевел взгляд на жену и качнул головой, заговорив совсем о другом. — Нет, Инис, твой отец прав: я не смог тебя защитить. Моя вина в том, что я не догадался о том, что Буах и ее сыновья используют против меня то же средство, что три с половиной тысячи лет назад. Это моя вина. Ты страдала в плену, прошла через кошмар наяву, ужас и унижение по той лишь причине, что я оказался недостаточно искусен для того, чтобы тебя защитить.
— Этот упрек справедлив, — согласно кивнул Айргедмар, — но есть вещи, в которые мы не имели права вмешиваться. С того момента, как Инис стала твоей женой в Бельтан, для нас наступило именно такое время. Потому что таковы законы времени и мироздания. Когда-то мы заключили с Эрин сделку, так что наша дочь смогла появиться на свет, а ее род не был стерт с лица земли.
Он смолк, а Инис, которая уже знала всю историю, ладонями взяла лицо мужа и заставила его посмотреть на себя.
— Ты не виноват, любимый, и никто не виноват в том, что у нас были такие враги. И ты меня защищаешь, без тебя бы я в той темнице сломалась раньше, и, если бы ты меня собой не закрыл, шип попал бы в меня! — она нежно поцеловала его в губы и чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза. — Аэд, я не считаю, что ты не смог меня защитить. И ты не смей так думать.
— Законы времени и мироздания помешали прийти в замок Лох Эске сразу, как только Инис обо всем тебе рассказала? Но ведь она осталась дома — и фоморы вас обоих нашли, — с горечью произнес юноша, глядя на Инис, но обращаясь не к ней. Поддавшись порыву, он прижал ее к себе крепко-крепко, отчаянно в ней нуждаясь.
— Я пытался хитрить, — пожал плечами Айргедмар, — обыграть законы. И да, чуть за это не поплатился и дальше действовал осторожней там, где было можно.
Инис согласно кивнула, в ответ так же крепко обнимая мужа и ласково гладя его по волосам.
— Помнишь, я говорила, что чувствую на себе, когда в Ламмас мы с овцами возились? Это папа за мной присматривал, — девушка еще крепче прижалась к мужу. — Да и сейчас все хорошо и ничего страшного уже не случится…
— Да, ты говорила об этом, — Аэд вздохнул. — И все же я должен был догадаться, когда стало ясно, кто замешан в нападении в Дублине и какой дрянью нас отравили, — он задумчиво взглянул на тестя. — Я знаю только одну силу, которая могла бы тебе помешать: тропы времени. Будущее могло стать иным, если бы настоящее случилось иначе.
— Даже те, кто могут зреть будущее, не способны предугадать все, — качнула головой Бирог вместо своего мужа. — Тропы позволяют изменить ход событий лишь раз: так, направив последнего из законных королей Ирландии и его ведунью в прошлое, мы спасли род Инис и ее саму для будущего. Но дальше могли лишь наблюдать, влияя незначительно. Хотя видят высшие силы судьбы, я бы многое хотела изменить. В том числе и то, из-за чего вы с Инис пострадали перед Самайном: твой гейс я бы с удовольствием исправила. Не я его тебе дала, — качнула женщина головой, и на лице ее появились досада и злость, — но именно я не смогла помешать его дать тебе. И отменить его сейчас я тоже не могу.
— Если не ты, тогда кто? — Аэд озадаченно к ней повернулся, чуть отстраняясь от жены.
— Думаю, — вздохнула Бирог, посмотрев на Айргедмара, тот согласно кивнул, — этот рассказ лучше продолжить, позвав твоих родителей и Диана Кехта. Потому что твоя мать тоже захочет получить ответ.
— Я уже здесь. Узнала, где вас искать, и захотела проведать, — сказала Этайн, появившись на пороге зимнего сада. Ее черное платье смотрелось бесцветным мрачным пятном на фоне зелени и цветов. Тронув плечо мужа, которого не было видно за дверью, она попросила его: — Позови Диана, дорогой, — после чего приблизилась к скамье, где сидели сын и невестка. Аэд переглянулся с Инис и подсел ближе к жене, чтобы мать опустилась рядом с другой стороны.
Бирог кивнула и, когда мужская часть семьи вошла в зимний сад, заговорила вновь. Айргедмар, прекрасно знавший всю историю, которая и послужила началом их любви, мягко взял друидессу за руку и сжал тонкие пальцы в ласковом, ободряющем жесте.
— Я говорила прежде, что друиды скрывали мой дар и меня саму равно от туата и фоморов. Но никогда они не делали это от собратьев-друидов, и погибла наша роща именно из-за этого. Из-за моря на наши земли, на которые тогда еще не ступала нога детей Миля, прибыл друид. Имя его вам должно быть знакомо — Амергин мак Милед. Разведчик и коварный враг. Но тогда никто этого не знал и предвидеть не мог.
Его приняли в священной роще, поделились знаниями и пищей, оставили жить и учиться вместе с другими молодыми друидами. Там он и узнал о моем даре. И о пророчестве о смерти Балора, и еще двух, которые я произнесла не только при Верховном друиде, но и при нем. Амергин рассказал Балору о пророчестве, зная, что тот попытается добраться до меня и моей силы, а друиды встанут на защиту и погибнут, ибо от глаза Балора спасения нет. Не было, — женщина посмотрела на Инис и коротко улыбнулась. — Так и случилось.
Мне тогда было еще меньше, чем Инис, и мира за пределами рощи я не знала, так что Амергин рассчитывал, что защиты я буду искать у единственного «выжившего» друида, то есть у него. Но этого никогда не случилось: благодаря амулету Айргедмара я спряталась сама и спрятала те знания, что остались от моих наставников. Но не от создателя амулета. Мар нашел меня и забрал к себе. У него, в безопасности, я пряталась, училась, выжидала, пыталась понять, как я могу подтолкнуть к исполнению собственное пророчество, раз все уже заварилось.
Потом случилась та история с коровой, и мне, — Бирог посмотрела на мужа, тот улыбнулся, кивая, и тут же поправилась, — нам показалось хорошей идеей свести вместе судьбы Киана и Этлиу. Они полюбили друг в друга, встретившись во сне, и провели ночь наяву, во время которой были зачаты трое сыновей. Разумеется, у меня был разработан грандиозный план, — кривая усмешка появилась на губах Бирог, — и я намеревалась забрать всех троих. В это время Айргедмар сумел выманить прочь Балора, чтобы тот не смог помешать.
Вот только не учли мы одного: Амергин продолжал ошиваться при дворе фоморского короля. Он пришел за детьми вместе со слугой фоморского короля. Завязалось схватка, и, пока я пыталась одолеть слугу Балора, я не смогла помешать Амергину (а он знал, как это делается, мы сами научили) наложить гейсы на всех трех детей. Забрать живым я смогла только Луга. Двое других погибли. Отменить гейс я тоже не могла: власти такой не имела, к тому же слуга Балора успел серьезно меня ранить. Все, что было в моих силах, это отнести Киану ребенка, поведать о гейсе и научить, как надо действовать, чтобы малыш вырос в мужчину и смог выжить и исполнить то, что ему было предначертано.
После ее рассказа последовало молчание, которые туата не нарушали, размышляя над сказанным. Пока Этайн, став бледнее обычного, не поднялась с дивана, принимаясь расхаживать по зимнему саду.
— Когда твои оковы были сняты и ты сказала, что мои мертвые сыновья получат шанс на новую жизнь, ты добавила вот что: до Бельтана в судьбу Короля я могу вмешаться лишь раз, — она взглянула на Аэда, который следил за ее метаниями, не отрывая взгляда. Диан, касаясь пальцами подбородка, продолжал размышлять, а Киан, услышав слова жены, весь подобрался. — Я считаю, что пришло время вмешаться, — женщина остановилась и с отчаянием взглянула на друидессу. — Бирог, я родила троих сыновей. Всех троих обрекли на смерть проклятыми гейсами — и когда все трое будут со мной, опасность нависнет уже не над одним, а над всеми троими. Гейс не действует только на мертвых, — она совсем побелела, вспомнив, как пыталась остановить Аэда в ночь Самайна и как едва не поплатилась жизнью за это. — Но когда мои дети вернутся к жизни, проклятие обретет силу и погубит их — мы все видели, как подобное случилось с тобой, — Этайн дрогнула, повернувшись к сыну. Тот и сам побледнел, ее слушая.
Киан медленно приблизился к ней, и Этайн оперлась на его руку.
— Что ты задумала сделать? — спросил он жену.
— Я воспользуюсь тропой времени и помешаю Амергину Глуингелу проклясть моих сыновей, — резко припечатала та, глядя при этом на друидессу, как если бы Бирог могла бы ей запретить. — Это мое право, ты сама об этом сказала.
— Двоих сыновей, — поправила ее Бирог, — ты не должна вмешиваться в судьбу Луга: она уже свершилась, и если ты попытаешься изменить ее, то изменишь все. Инис и ваши друзья попросту не родятся, потому что, если Луг не погибнет от рук сыновей Буах, сыновья Миля никогда не одолеют туата. Но двоих сыновей действительно можно освободить от гейсов. Ты уверена, что выдержишь это? — внезапно меняя строгий тон на сочувственный, спросила Бирог, глядя на Этайн с нежной жалостью.
— Мне не впервой принимать трудные решения, — качнула головой фоморская принцесса с блеском в холодных глазах. Но все же добавила, обхватив себя руками за плечи и позволив Киану себя обнять: — Я прошу вас присоединиться ко мне в этом походе. Если стоять на самом краю тропы, можно остаться невидимым, — объяснила она для Инис, которая нечасто путешествовала тайными тропами. — Тогда я смогу помочь тебе в прошлом, — она взглянула на Бирог и тяжко вздохнула: — А вы поможете мне сделать не больше того, что разрешено.
Инис закивала быстро и часто, накрепко вцепившись в руку мужа, Айргедмар и Бирог переглянулись, и друидесса было открыла рот, но мужчина ее остановил:
— Я тоже иду. Надо взглянуть своими глазами, может, что новое и придет в голову. Вмешиваться не буду, клянусь священными северными огнями.
Друидесса прищурилась подозрительно, но кивнула:
— Тогда не будем откладывать в долгий ящик.
Диан отделился от стены, на которую опирался, скрестив на груди руки:
— Я останусь. Кому-то придется объяснить Королю Бресу, куда вы подевались и для чего столько народу покинуло остров.
— Хорошо, — согласился Аэд, который к тому моменту почти успокоился, хотя в голове по-прежнему бродили разные невеселые мысли. — Нам в любом случае придется выйти на большую землю, чтобы найти нужный путь.
— Далеко идти не придется, — сказала Этайн с горькой усмешкой. — Бухта Булавки, где утопили моих сыновей, находится совсем близко отсюда, и место вам будет знакомо: ведь именно на ее берегу расположен тайный вход, ведущий под водой прямо на остров.
— Память подскажет, я ведь была участницей тех событий, дорога найдется легко, главное, ступить на тропу, — сказала Бирог, тоже поднимаясь вместе с мужем.
Инис же хотелось остаться и одновременно пойти, но остаться все-таки больше. Она переселила себя и крепче прижалась к мужу. Его одного отпускать не хотелось, но ведь Аэд наверняка пойдет.
— Милая, ты уверена в своих силах? — вполголоса спросил на ухо супруги тот, почувствовав ее сомнения.
— Я тебя одного не отпущу! — Инис упрямо вздернула подбородок и носик и поджала губы.
— Я и не один, — он обвел взглядом ее и своих родителей. Но спорить не стал. — Мы останемся на тропе и вмешиваться не будем, только смотреть. Наше присутствие поможет Этайн не забыть о цели нашего путешествия.
— Хорошо, — Инис кивнула, прикусив губу. Как бы тут самой не вмешаться, подумалось ей.
Дождавшись, когда все определятся, фоморская принцесса первая бросилась из зимнего сада чуть ли не бегом — Киан едва успел поймать ее, чтобы Этайн не обгоняла остальных. Целитель отправился к Бресу, а три пары спустились по винтовой лестнице башни и покинули крепость, озаренную бледным февральским солнцем, впрочем, почти по-весеннему припекавшим. Убедившись, что никто не отстал, Этайн спустилась в подводный туннель и отправилась по потаенному ходу обратно в Ирландию.
Бирог шла внешне абсолютно спокойная и уверенная в себе. По дороге она тихо разговаривала с Айргедмаром, но разобрать, о чем разговор, было невозможно. Инис же посматривала то на своих родителей, то на родителей мужа, то на Аэда. Чувствовала она себя при этом себя лишней. Для них всех эта история имеет особое значение. Для нее — всего лишь еще один старый миф, оживающий на глазах. Про себя вздохнув, Инис крепче сжала руку мужа. Тот ободряюще сжал ее ладонь в ответ и поспешил за матерью, за которой пришлось постараться угнаться, поскольку она едва ли не срывалась с быстрого шага на бег. Почувствовав рядом тропу, Этайн шагнула на шаг в сторону — и мерцавшее марево подсказало, что путь этот верный.