Книга тайных троп: Колесо года

      Еще какое-то время в спальне царила идиллия, пока наконец Аэд со вздохом сожаления не улегся рядом и, приподнявшись на локте, сказал, поцеловав нежный холмик женской груди:       — Нам нужно вставать, моя Королева. Время вернуться к обязанностям. Вытерпеть толпу журналистов и конкурентов на открытии замка.       — Может, ну их? — лениво предложила в ответ Королева, прикрывая глаза. — Кто они и кто мы? Пусть поедят, погуляют и уйдут с миром… — она зевнула, перевернулась на живот и потянулась всем телом, а потом встала на четвереньки и наконец села на колени, вновь сладко потягиваясь. — Ладно, любимый, давай вставать, надо будет еще водоросли не забыть.       Когда она закончила тянуться во второй раз, оказалось, что муж уже и сам сидит на краю постели — таким образом Инис сразу попала ему в объятия. Аэд усмехнулся и ласково накрыл ладонями волнующие изгибы пониже ключицы и оставил поцелуй на плече.       — Не возгордись, дорогая. Обязанности есть обязанности, мы не можем ими пренебрегать. Позавтракаем, заберем то, что останется, и поедем домой.       — Я знаю, любимый, — девушка обняла мужа за шею и улыбнулась, — и не собираюсь этими обязанностями пренебрегать. Но тебе лучше убрать руки с моей груди, иначе ты все-таки рискуешь, чтобы я о делах позабыла, — Инис поцеловала Аэда в нос и выкрутилась из его объятий. — Я в душ, а ты пока наведи порядок на кровати, а то мало ли что о нас подумают, — с этими словами девушка упорхнула в ванную, освежаться и приводить себя в порядок.       Он рассмеялся, но последовал указанию, и когда Инис освободила ванную, то от беспорядка и следа не осталось. Аэд заправил постель, подобрал одежду и занял ванную уже сам. Задержался не надолго, так что жена соскучиться не успела. Да и сама она в этот момент была занята — готовила для них завтрак. Для мужа — вчерашнее мясо и десерт, который он так и не успел попробовать, для себя — только десерт. А потом Инис собирала остатки еды и собранные водоросли. И делала все это весьма споро, так что когда Аэд спустился вниз, все было почти готово.       — Садись, любимый, позавтракаем и в путь, — улыбнулась Инис вошедшему мужчине.       Откровенно говоря, по очевидным причинам есть обычную пищу ему сейчас не хотелось, но, чтобы не расстраивать жену, мясо он все-таки съел. Кусочек хлебного пудинга с изюмом попробовал уже на пути к машине, когда запер дом и сообщил миссис О’Нил о том, что уезжает.       — Фестиваль уже завтра, поэтому сегодня у нас уйма дел. Сперва заглянем на кухню, потом пробежимся по замку и проверим, как он выглядит, по пути я буду читать занудные отчеты управляющего, так что смотреть по сторонам придется тебе, — он завел двигатель и улыбнулся жене. — На самом деле О’Доннеллы все проверили сами, так что ни о чем не волнуйся. А ближе к обеду заявятся пресса и недруги. Как хорошо, что у нас есть еще одна ночь перед Остарой.       — Можешь на меня положиться, — бодро улыбнулась Инис, — я не дам в обиду ни тебя, ни замок и не опозорю уж тем более, — девушка посмотрела в окно, а потом на мужа. — А что мне надо будет делать в Остару?       — Я в этом и не сомневаюсь, — кивнул Аэд. — Для начала скажи, ты читала что-либо о традициях весеннего равноденствия?       — Конечно, читала, но там же все написано с человеческой точки зрения, — кивнула Инис.       — Вокруг Остары намешано много обычаев, даже самое имя этого фестиваля — современное, и англо-германской традиции. Раньше же его так и называли — весенним равноденствием, — они теперь ехали по дороге. — Обязанность Королевы в это время очень похожа на ту, что она исполняет во время осеннего: берет у Власти железный кинжал и наносит порезы на ладони обоих Королей, как ты это делала в сентябре, зимний признает власть летнего и уступает ему на следующие полгода. Так как наступает весна, мы будем чествовать цветение и пение птиц, музыку, свежий ветер и зелень, — он посмотрел на нее. — Будет много блюд из яиц, зеленых салатов, рыбы. Альдер и ее дочери напекут жидких блинов — редкий случай, когда ирландские и славянские традиции пересекаются, и волчицы никого не пустят на кухню — но, думаю, для тебя они сделают исключение, если захочешь присоединиться, — он кое-что вспомнил. — О, чуть не забыл о еще одном обычае: весенней прогулке Королевы.       — Разумеется, захочу! — обрадовалась Инис, — а потом их тебе буду готовить. И вообще я хочу принять участие в подготовке праздничных блюд… А что за прогулка? — сама себя оборвала Инис и удивленно посмотрела на мужа.       — Королева обходит сад, весь замок по периметру и поднимается на холм, тот самый, где в Ламмас я встречал солнце, помнишь? — с улыбкой ответил тот. — Она одета в весеннее платье со шлейфом, под которым в ее следах обновляется трава и распускаются цветы. Королева идет — а над ней летят птицы, приветствуя весну. Она несет корзинку раскрашенных яиц, которую оставляет у подножья холма в нужном месте для его обитателей. Ты помнишь, что наш холм — в действительности вход в Сид? Мы были там в прошлую Литу.       — Теперь — помню, — Инис мечтательно улыбнулась, представляя, как все это будет выглядеть вживую. — А что с этими яйцами будет потом? Мы же и есть его обитатели, так ведь?       — Не совсем так, — возразил Аэд. — Мы живем в явной Ирландии, но также часть незримой соседствует с нами и является частью нашей территории — например, тайная часть сада. Сид Лох Эске стоял здесь задолго до того, как возвели замок. и в нем всегда кто-то жил. Там целая община, заправляют которой три сестры, возможно, ты помнишь их — они не носят одежды, укрываясь лишь длинными волосами. По традиции яйцами принято обмениваться между соседями и друзьями, а так как ближайшие соседи живут как раз там, то мы обмениваемся именно с ними, — он шире улыбнулся и развел руками, обозначая очевидное.       — О, — изумилась Инис, — так Сайобхан, Сайова и Сайфара живут рядом с нами? А они мне не говорили, хотя мы с ними неплохо общались. Ясно теперь, — улыбнулась девушка, — я все сделаю, любимый.       — Скорее всего, они умолчали потому, что было бы трудно тогда объяснить, что значит «живем в холме по соседству», когда ты еще понятия не имела о том, кто мы есть, — Аэд прищурился, высматривая впереди что-то на дороге. Через четверть минуты автомобиль въехал на быструю тропу, которую обозначило марево. — Я ведь собирался объяснить тебе все не раньше Самайна, надеясь на то, что ты еще раньше заметишь странности (одно стремительное старение чего стоит, не говоря уж о чудесах, что ты видела) и начнешь спрашивать если не меня, то других либо же сама поищешь ответы. К тому времени, как настало бы мне время уходить, ты бы нашла большинство ответов на свои вопросы. Бывали времена, когда Королевам все сразу рассказывали — однако практика показала, что такой подход вызывал много непонимания. Теперь я знаю, что Айргедмар намеренно держал тебя в неведении с помощью чар — а тогда отсутствие удивления удивляло меня самого. Впрочем, мы виделись в те дни мало, и я не стал об этом с тобой говорить, отложив до Самайна.       — Папе нужно было держать меня в покое и умиротворении, а странные явления силу Балора провоцировали… — Инис вздохнула. — Мне как-то приснилось, как мама пришла ко мне первый раз. Это было на самом деле, и тогда я гостиную вдребезги разнесла, потому что сила Балора среагировала на ее оковы, но память об этом мне запечатали, а мы переехали потом. А спустя еще пару лет — снова прорыв, и мы уже поселились у тебя под боком, — девушка улыбнулась.       — Любопытно, чем руководствовался Айргедмар, выбирая соседство, раз он не хотел, чтобы мы встретились, — хмыкнул Аэд. — Я же не меняю маршрута по берегу озера. Да и место проведения фестиваля остается одним и тем же долгие годы. Или в таком случае пришлось бы его изменить? Как знать. Я знаю, что здесь была замешана Эрин, но о подробностях мать не рассказывала.       — Меня же не выпускали, — напомнила Инис, — ни в один из праздников я дом не покидала. И только в этом году стало так жарко, что не было сил сидеть дома, и мы встретились на озере. А до этого или папа был дома, или я сама никуда не стремилась уходить.       — Может, тогда именно Эрин выманила его каким-то образом на несколько дней? — предположил муж. — Я помню ту жару в канун мая, ведь Эрин в тот день пришла в замок и огорошила вестью, что новая Королева будет особенной и что ты не уйдешь. Что Королева будет подходящей во всем, — рассказывая об этом даже сейчас, Аэд задумчиво смотрел перед собой, припоминая. — Сперва я в это даже поверил, и, похоже, моя бурная радость обернулась жарой, — он снова хмыкнул. — Потом включились здравый смысл и скепсис, и я решил, что обольщаться не стану, а что получится, то и приму как данность.       — А я от этой жары чуть не расплавилась, — Инис рассмеялась, а потом покосилась на мужа и тихо спросила. — И что получилось?       — Ты не ушла, — он повернулся к ней и посмотрел так тоскливо, что сердце кольнуло от понимания, как для него это важно. Но тоска исчезла быстрее, чем возникла, мелькнув наваждением. Аэд улыбнулся: — И определенно очень особенная.       — И не уйду, — Инис накрыла руку Аэда, — в здравом уме я никогда не покину тебя, слово твоей Королевы… Как я могу тебя убедить? Ну хочешь, в следующий Бельтан, когда у меня не будет в утробе безумия острова Тори, мы зачнем нормального ребенка? Сына или дочку, кого захочешь!       — Инис, Инис, любимая, подожди, — благодаря тому, что они ехали по прямой дороге, можно было чуть-чуть уменьшить внимание на дороге, поэтому удивление Аэла к аварии не привело. — Ты же говорила сама, что не хочешь спешить и что еще не готова. Нет нужды торопиться. Я верю тебе и не знаю, что должно произойти, чтобы мы разлучились. Не волнуйся об этом: тебе не нужно меня убеждать.       — Если веришь, не делай тогда такое лицо, — чуть улыбнулась Инис. — Я действительно пока не хочу детей, но хочу, чтобы ты был спокоен и счастлив.       — А ты не спеши предлагать жертвы, — пожурил ее тот и прищурился. — В далекой древности жертвы нам, конечно, приносили, но те времена давно в прошлом.       — Не буду, — согласилась Инис, — но и ты так больше не смотри. У меня сердце кровью обливается, и я все ради тебя сделаю, лишь бы ты не так грустил.       — Разберемся со зловредным сгустком в твоем животе — и не будет больше поводов для грусти, — он продолжал отвлекаться на жену, разговаривая с ней, не забывая гнать по пустой прямой трассе под триста.       И гнал спокойно до тех пор, пока внезапно не раздалось замогильное ржание, перемешанное с нечеловеческим воем, взятым на истошно-высокой ноте.       — Да твою ж… — дернувшись, Аэд успел выкрутить руль, уводя машину из-под копыт иссиня-черной лошади, чей всадник, закутанный в черную хламиду, нес притороченную к седлу горящую пламенем голову.       Ловко прорвавшись к кроссоверу со стороны Инис, вестник ткнул свою голову прямо в стекло, и голова гаркнула:       — Смерть в утробе! Смерть!       — Пошел прочь! — невольно повторив ту же фразу, что когда-то Этайн, которая точно так же мчалась по быстрой тропе прочь от даллаханов, Аэд взял резко влево и резко выдавшимся багажником заставил животное отскочить, после чего, не жалея резины, выжал всю скорость, которую мог.       Инис завизжала и зажмурилась, вцепляясь в ремень безопасности, хотя стоило бы закрывать уши. Потому что слова даллахана ввинтились в мозг мгновенной отравой, заставив сжаться и задрожать. Было страшно, когда эти существа вещали о смерти Аэду, но сейчас стало еще страшнее. Девушка наконец выпустила ремень и обхватила голову, все так же жмурясь и такая бледная, словно смерть уже ее настигла, а не была всего лишь обещана.       Только, когда они вырвались с быстрой тропы в явный мир, даллахан отстал от них, разочарованно взвыв на прощание. Аэд сбавил скорость до допустимой, вырулил на основную трассу и взял курс прямо на замок, видневшейся впереди справа. Но найдя удобный поворот с обочины в сторону гор, видневшихся далеко на севере, он остановил машину, вышел, обошел ее, открыл дверцу, взяв на руки, вытащил Инис и крепко к себе прижал, окутывая золотистым теплом. Остановить дрожь это не помогло. Девушка мертвой хваткой вцепилась в мужа, уткнулась лицом ему в грудь и продолжила трястись, не в силах ни сказать ничего, ни успокоиться. Понимая, что нужно вмешаться, Аэд неслышно, совершенно беззвучно проговорил что-то на древнеирландском и легонько подул на макушку. Чары проникли под рыжие волосы, успокаивая взбудораженный мозг, но не влияя на память — лишь влияя на нервные центры, охваченные ужасом и парализовавшие сознание. Под действием древней магии Инис постепенно начала успокаиваться. Она все еще держалась за мужа мертвой хваткой, но дрожь унималась и сбитое дыхание замедлялось, пока Инис не смогла наконец выдохнуть:       — Он сказал: я умру…       — Инис, это невозможно, ты ведь защищена Колесом, — он чуть отстранил ее от себя, вынудив смотреть себе прямо в глаза, говорил серьезно и очень спокойно. — Ни ты, ни я погибнуть не можем, а значит, ты выживешь в любом случае.       — Но даллаханы же не ошибаются, значит, я точно умру! — глаза Инис наполнились слезами. — Ты сам говорил, что они приходят к тем, кто стоит на пороге смерти!       — Они же не пришли к тебе в прошлом году после того, как ты съела волшебное яблоко, — увещевал жену Аэд, снова привлекая к себе и гладя по волосам и спине. — С тех пор ничего не изменилось. Инис, любимая, ты никак, совершенно никак умереть не способна. Ты попросту неуязвима для любой смерти.       — Тогда почему они сказали про смерть в утробе?! Значит, этот младенец меня каким-то образом убьет и Колесо тут не поможет! — девушка вновь задрожала и тихо всхлипнула.       Он и сам над этим задумался, не забывая гладить жену и тихонько дунув ей на макушку еще раз. Перебрал все варианты, пока, наконец, не сказал:       — Родная, единственный способ, который сделает тебя смертной, это выход из мистерий самого Колеса. Причем выйти нужно исключительно добровольно, от всего сердца. А это значит, что никто и ничто тебя не в силах заставить на это пойти.       — Ты уверен? — магия мужа действовала, Инис так и не расплакалась, только сильнее прижалась к Аэду, прикусывая губу. — Точно никто не в силах заставить? И ты сам меня не бросишь?       — Как тебе в голову пришла мысль о том, что я тебя брошу? — искренне удивился тот, взял жену за подбородок и уставился в перепуганные глаза. — Никто, любимая, никто в силах — ни в явном мире, ни в незримом, ни в мертвом, будь желающий, найдись такой, хоть кем угодно.       — Хорошо, — дрожащими пальцами Инис погладила щеку мужа и вновь уткнулась ему лицом в грудь. — Очень хорошо, что ты не бросишь. Но сейчас мне все равно страшно.       — Еще бы не страшно, — согласился Аэд, поцеловав жену в лоб. Не могло быть и речи о том, чтобы явиться на открытие замка в растрепанных чувствах, поэтому он дал ей время, чтобы прийти в себя, и ни словом не говорил о том, что им хорошо бы поторопиться. Время от времени по трассе проезжали машины, однако Аэд о том позаботился и попросту исключил себя и жену из чужого внимания: лучи света обтекали их и кроссовер, делая в прямом смысле невидимыми.       Понадобилось долгое время, чтобы девушка перестала дрожать и наконец отпустила рубашку Аэда, глубоко вздохнув:       — Спасибо, любимый, — тихо проговорила она, — я еще не совсем спокойна, но давай поедем, а то мы опоздаем еще сильнее… — точнее, она не успокоилась практически совсем (слова даллахана все еще звучали в мозгу), но у них были дела. Вполне обычные, земные, но помогающие отвлечься от всей этой потусторонней жути.       Видимо, ему пришла в голову схожая мысль, потому что, кивнув и устроив Инис на переднем сидении, Аэд вернулся на место водителя и вдруг вспомнил:       — Надо было по пути сюда внять-таки совету Розалин и заехать в Балликасл на «Кухню Мэри». Как знать, может, нам бы попалась тропа получше, заодно прихватили бы вкусностей для тебя, — автомобиль тронулся с места. Вспомнилось еще кое-что: — Кстати, до меня дошли слухи, будто Брес задолжал тебе гору мороженого, правда, подробностей я не знаю. Что за история у вас вышла?       — Я с завтрака сытая, так что все в порядке, — пристегиваясь, бледно улыбнулась Инис. Про себя же она подумала, что даллаханы нашли бы ее на любой тропе. И снова мысли девушки перескочили на слова вестника, заставляя вздрогнуть. Так что за предложенную тему девушка ухватилась поспешно. — Потому что долг брата — закармливать младшую сестру мороженым и утешать. Вот и получилось, что он мне должен мороженое. А теперь вообще двойную гору.       — Это не в тот ли день он стал тебе должен, когда вы решили, что будете родственниками? Кстати, я знаю кое-какой секрет твоего «братца», который тебе понравится. Интересно? — Аэд тоже старательно ее отвлекал.       — Именно в тот, — улыбка на этот раз вышла более натуральной, — он сказал, что я его как женщина даже раздетая не заинтересую, но вот быть ему младшей сестрой — самая для меня роль. И условиям Колеса это не противоречит, Королеву ведь можно соблазнить и не как женщину, а как сестру, чтобы она вернулась домой под крылышко брата… — Инис тряхнула головой и с любопытством посмотрела на мужа. — Конечно, интересно! Что за секрет?       — Соблазнить как сестру? — поднял бровь муж. — Какое занятое новшество в мистериях. Так и сказал? — его очень развеселило заявление Бреса. Понизив голос, он заговорщически сказать: — Когда напомнишь ему о мороженом, настаивай, чтобы он сам его приготовил. Никто в обоих Дворах не делает мороженое лучше него.       — Серьезно? О, тогда я точно настою! Пусть по полной свой братский долг отрабатывает!       — С учетом его дара удваивать всякий приплод, то есть, любой урожай, поголовья скота и надои молока обеспечить даже две горы мороженого для него труда не составит, — продолжал веселиться Аэд. — Как ты думаешь, почему Бригита стала ветеринаром?       — Почему? — улыбнулась Инис. Разговор отвлекал, не давая сосредоточится на своем страхе, так что девушка поддерживала его всеми силами. Да и действительно интересно было слушать о новоявленной родне.       — Потому что, когда целое стадо коров, овец или свиней одновременно дает потомство, да еще у каждой — двойня, один Диан Кехт, который, разумеется, и сам может заменить любого медицинского специалиста, никак не может успеть. А его дети все же не ветеринары. Раз Бригита стала повитухой, то и животным могла помочь. Вот почему она освоила еще одну профессию.       — Бедная Бригита! — рассмеялась Инис. — Вот ей муж работы прибавил! — а потом с любопытством спросила. — А он и на людей так может влиять? Ну с удвоением…       Аэд задумался и посмотрел на жену долгим взглядом:       — Учитывая, что в наше время людей еще не было, а после второй битвы при Маг Туиред Брес надолго скрылся из виду, сложно сказать вот так сразу. Но вопрос интересный, — он прищурился, глядя на жену.       — Я у него сама спрошу, — Инис улыбнулась, — попытаюсь поставить братца в неудобное положение, — на лице девушки появилось шкодливое выражение.       — Поставь, ему полезно, — рассмеялся негромко мужчина, не забыв в третий раз подуть на макушку жене, пока она отвлеклась на вид в боковом стекле.       Инис улыбнулась и легонько боднула макушкой Аэда в подбородок:       — Спасибо, любимый, мне уже действительно лучше, — она облегченно вздохнула и прикрыла глаза.       — Мы почти дома, — он и сам видел, что жена успокоилась.

***

      Через несколько минут автомобиль остановился перед главным входом в замок, где королевскую чету встретили слуги. Аэд не забыл поменять себе внешний возраст, хотя для Инис остался выглядеть двадцатипятилетним. Слуги забрали машину и съестные припасы, а жену летний Король повел боковыми коридорами в их спальню, где им предстояло переодеться, чтобы не попасться гостям неподготовленными.       — Так, и что мне одеть? — Инис с восторгом оглядывала убранство замка — праздничное, но при этом не аляповатое и кричащее, а очень свежее и весеннее. И девушке очень хотелось соответствовать этому убранству. — Костюм или платье? — благодаря мужу вещей у нее было великое множество, и из чего выбрать было. Так что Инис даже подвисла, пытаясь выбрать из всего этого многообразия.       — Если хочешь выглядеть постарше, то костюм подойдет лучше всего, — Аэд открыл дверь в их спальню, пропустил жену первой и направился к шкафу, где висела одежда. Окинув изучающим взглядом костюмы и платья, он перебрал вешалки и выудил одну из них. — Белый, цвет юности и свежести, но совсем юные девушки такие не носят из-за слишком, на их взгляд, строгого фасона. Что скажешь?       — Да, идеально подойдет! — восторженно кивнула Инис, чмокнула Аэда в щеку, забрала костюм и белье и заперлась в ванной, а через двадцать минут вышла уже в костюме, оправляя легкий пиджачок и юбку, которая на полпальца не доставала до колен. Выудила из шкафа изящные белые лодочки на тонком каблуке, увитом узором из листьев. Надела и покрутилась перед Аэдом: — Ну как я выгляжу в этом? — после чего села к туалетному столику и, глядя в зеркало, соорудила высокий хвост и чуть-чуть подкрасила глаза и губы, сделав их еще ярче.       — Инис… — восхитился муж, когда она вышла. Благодаря высокому каблуку, точнее, увитой серебристыми листьями шпильке, девушка отставала в росте от него всего на полголовы. Обойдя супругу, он внимательно оглядел ее с головы до ног и обратно, высвободил пару прядок из собранных волос у висков, не нарушив прическу, и не удержался, чтобы не поцеловать ее. Затем сказал: — Я очень скоро вернусь: как ты помнишь, гардеробная расположена дальше. О’Доннеллы уже должны быть здесь, но мы с тобой появимся вместе. Примеришь на себя роль суровой хозяйки?       — С удовольствием, — пока что девушка напоминала хозяйку влюбленную, — я подожду. Иди.       А пока Инис ждала, она еще кое о чем вспомнила и дополнила свой образ подарком родителей. Рубиновые сережки и кулон, легший в вырез, идеально дополнили образ, как и два ирландских волкодава с ошейниками, украшенными такими же камнями, которые появились в спальне, когда муж ушел. Инис оглядела себя и собак в зеркало и кивнула, расплываясь в улыбке. Образ суровой хозяйки получился что надо, и пусть хоть кто-то попробует сказать, что она этого места не достойна.       Через четверть часа вернулся и Аэд. Кипенно-белая рубашка с расстегнутым горлом сливалась белизной с едва ли небрежно распахнутым пиджаком и безупречно отутюженными брюками, чьи края касались белых же кожаных туфель. Светлые длинные волосы были связаны в низкий хвост, тоже на грани между небрежностью и тщательно выверенным замыслом. Волосы у летнего Короля всегда вились и длиной были неоднородны, поэтому несколько прядей тоже выбились у висков. Единственным цветом, выделявшимся на фоне повсеместного белого, был приглушенно-красный на брючном ремне, по совпадению сочетавшийся с украшениями Инис.       — Ты специально выбрала так? — поинтересовался Аэд, еще раз окинув взглядом жену и посмотрев на собак. — Белый и алый — это же цвета обитателей Сида.       — Ты забыл, что это мне подарили родители? — Инис коснулась кулона и улыбнулась. — А я их никогда не надевала еще, вот и решила, что сейчас подходящий момент выгулить. И собаки пусть тоже прогуляются и устрашат недругов, — девушка погладила одного из псов по голове, невольно цепляясь взглядом за неокольцованный безымянный палец. Не хватало только этого кольца, но заострять внимание не стала, снова улыбнулась. — Идем, любимый?       — Идем, — как и прежде, он пропустил ее первой.

***

      С третьего этажа они спустились на галерею второго, откуда два рукава центральной лестнице сходились воедино и спускались на первый этаж центрального холла. Каменные стены по случаю торжественного мероприятия украшали не только гобелены, щиты да портреты, но и зелень, цеплявшаяся за выступы. Гирлянды живых цветов, не срезанных, а растущих из пластов земли, подобранной широкими полосами бледно-голубой ткани, увивали перила и на лестнице, и на галерее. У арок и дверей и под окнами, сквозь которые лился золотой солнечный свет, поставили вазоны с цветами, подвязанными шелковыми лентами. Неяркие, пастельные лиловый, розовый, зеленый, желтый и голубой и, конечно, белый царили в убранстве, а воздух переполняла весенняя свежесть, как будто открыли все окна и впустили ветер, который продул каждое помещение. На одной из упомянутых галерей разместились музыканты, и музыка звучала, словно шла с неба. Гости — посетители, привлеченные мероприятием, и туристы, забронировавшие дату открытия — уже начали прибывать, но никто не томился в очереди на регистрацию: каждого встречали слуги и угощали напитком из трав и весенних цветов, а после устраивали со всем удобством на мягких диванах там, кто где хотел.       Инис было любопытно, но она старалась не вертеть головой по сторонам, а ступать величественно и плавно, тем более что на шпильках все равно не разбежишься. Так что девушка старалась двигаться как можно изящней, дабы не повихливать, а красиво покачивать бедрами. И, судя по некоторым заинтересованным взглядом гостей-мужчин, ей это вполне удавалось. Вышагивающие позади королевской четы собаки тоже посматривали на таких гостей весьма плотоядно. Аэда они признали за хозяина и мысли отгрызть от него кусочек оставили, но под предлогом бдения за семейной идиллией, кажется, вознамерились отгрызть пару кусочков от кого-нибудь другого, благо что и на Аэда женщины таращились не меньше. Но сейчас Инис это не раздражало: грел восхищенный взгляд мужа там, в их спальне.       Как только королевская чета спустилась, к ним направились было несколько человек, судя по бейджам, представители прессы, однако всех опередило семейство О’Доннелл. Аккуратно обогнув журналистов, первым к супругам приблизился Айвэн, чьи полностью седые волосы тоже были связаны в хвост, а сам он оделся по обыкновению в черное — разве что обошелся без пиджака, да еще закатав рукава черной рубашки — к приличествующему модному дресс-коду шаман был попросту равнодушен. Рядом с ним жена в бежевом брючном костюме простого кроя смотрелась очень контрастно. Одета Ольха была так же просто, как и ее муж, а волосы собрала в простую косу, но выглядело все скромно, только если не присматриваться к брильянтам в аккуратных маленьких ушках или брошке в виде веточки, тоже усыпанной брильянтами, на лацкане пиджака. Впрочем, куда больше броши внимание привлекала грудь волчицы, подчеркнутая и приталенным пиджаком, и аккуратным вырезом. Ольха тепло улыбнулась королевской чете и обняла Инис.       — Не переживай ни о чем и не реагируй на гадости, — шепнула она девушке, обнявшей ее в ответ, — они всегда это очень любят, — с этими словами волчица отпустила Инис и поцеловала в щеку Аэда: — С возвращением, — она вернулась к мужу и с нежной улыбкой взяла его под руку.       Айвэн ободряюще подмигнул Королеве — мол, хороший совет, будь собой и забудь о чужом мнении, если оно тебе не нравится — и накрыл ладонью пальцы жены. Настроение у шамана было хорошим, а присматривался к чему-то, видимому одному ему, над головой Инис он исключительно тогда, когда сама девушка заметить то не могла.       Обе пары еще не успели толком и словом-то обменяться, как до них таки дорвались журналисты — примерно десяток репортеров кто из новостной газеты, кто из редакции журналов о путешествиях, кто с заданием от администрации сайтов бронирования, кто еще бог весть откуда. Всем предложили пройти в одну из гостиных, чтобы дать краткое интервью. Как и обещал, Аэд представил Инис своей супругой. В самой же гостиной, расположенной на втором этаже, партнеры по бизнесу разделились, каждый взял себе половину страждущих, хотя некоторые захотели расспросить не только владельцев сети, но и их жен. Особенно ушлый журналист, в котором Инис узнала того выскочку, что в августе искал на холме-сиде воспроизводящую аппаратуру, увидел Королеву, узнал ее сам и выразил горячее желание взять у нее интервью.       — Не откажите в любезности, миссис Маккейн, всего несколько вопросов! — так и заявил он, пользуясь тем, что Аэда окружили в другой части гостиной и тот попросту не видел жену.       Ольха быстро и ободряюще кивнула, сама уже разговаривая с каким-то журналистом.       Инис только вздохнула про себя, но быстро собралась и кивнула с улыбкой:       — Да, конечно.       Псы тем временем разделились. Один остался подле Инис, второй же протолкнулся между журналистами, которые окружили Аэда, на кого-то даже рявкнул, требуя убраться с дороги, и сел возле Короля, посматривая вокруг с таким плотоядными видом, словно уже примеривался, кого куснуть. Журналисты под этим взглядом как-то притихли и стушевались. Но ненадолго: в этой профессии робкие не задерживаются. Вот и француз, представившись репортером популярного французского издания, потер руки в предвкушении и раскрыл свой блокнот с вопросами, куда приготовился записывать ответы, и начал с первого, затараторив с самым участливым видом:       — Благодарю вас, миссис Маккейн, за предоставленную возможность и согласие уделить несколько минут вашего драгоценного времени. Итак, давайте начнем сразу с главного: без сомнения, отельеры всего мира гадают, что побудило вашего мужа принять столь неожиданное решение о необходимости закрыть преуспевающий отель на целых полгода. Да, всем известно, что вы провели масштабную реконструкцию, для которой, однако, видимых причин никто не нашел. Замок Лох Эске — самый знаменитый и успешный замок Ирландии, единственный замок, имеющий все пять звезд, но в то же время, простите за очевидность, этот замок построен довольно давно. Уж не стали ли какие-нибудь внутренние проблемы в его конструкции причиной поспешного закрытия в разгар осеннего сезона? Может быть, прольете немного света для нас?       — Стали, — с лучезарной улыбкой сообщила Инис. — На отель напали монстры, способные сожрать человека живьем, так что во избежании жертв пришлось его закрыть, — у сделавшего было охотничью стойку журналиста вытянулось лицо. А Инис рассмеялась. Над тем, что она сказала чистую правду, но ей не поверили. — Просто было решено провести реконструкцию. Несущие конструкции замка, несмотря на его возраст, как были в полном порядке, так и прибывают в нем и по сей день.       — Ах, Ирландия, удивительная страна! — француз оправился быстро и ухватился за благодатную тему. — Единственная страна, где подобным историям хочется верить. Здесь и вправду случаются необъяснимые события. Например, я был чрезвычайно впечатлен, нет, поражен прошлогодним праздником в августе, потому что так и не понял, как ваш супруг, стоя на возвышенности, сумел сыграть так, что музыка долетала до самых дальних рядов слушателей. Я был уверен, что без усиливающей аппаратуры это попросту невозможно, — француз лучезарно улыбнулся, не забывая записывать. — Потрясающий талант. Миссис Маккейн, позвольте узнать: а как вы встретили супруга? Давно ли знакомы?       Инис тоже соорудила загадочную улыбку и ничего не сказала, зато с охотой переключилась на иную тему:       — На прогулке, и, нет, мы знакомы не так давно.       — О! — оживился журналист. — Наверняка за этой историей скрывается загадочная ирландская небылица! Поделитесь, миссис Маккейн?       — Вовсе нет, — девушка улыбнулась, — никакой небылицы нет. Встретились, пообщались и через какое-то время поняли, что жить друг без друга не можем. Вот и вся история.       — О, созревшая так быстро нежная любовь! Право же, из года в год история не меняется, — ляпнул журналист и тут же, переменившись в лице, принялся извиняться. — Миссис Маккейн, нижайше прошу простить мою вопиющую бестактность. Позвольте задать всего один, последний вопрос, и я вас больше не побеспокою.       — Я знаю, что не меняется, — улыбку тоже удалось удержать, а в голос добавить снисходительности, — но сколько из предыдущих пассий выходили замуж за Аэда? А любовницы пришли и сами же ушли, не напоминая о себе. Да, конечно, задавайте.       — Так ведь пятеро точно вышли… — он сам себя оборвал и что-то яростно зачеркнул в блокноте. — Тысяча извинений, миссис Маккейн. Итак, завтра начнется большой весенний фестиваль, посвященный празднику равноденствия. Поведаете, чего ожидать нашим читателям?       Собака, лежащая у ног Инис, предупреждающе оскалилась и зарычала, глядя прямо в глаза журналисту, и взгляд ее был очень выразительный и угрожающий. Но Инис, сохраняя невозмутимость, хотя сердце болезненно сжалось, наклонилась и погладила ее. Потом улыбнулась, вернув свое внимание журналисту:       — Веселья и красочного зрелища, ну, а подробности вы получите уже завтра на фестивале.       — Еще раз благодарю за ответы и уделенное время, миссис Маккейн, — раскланялся француз, поглядывая на собак, и с присущей этому народу изяществом ретировался.       Инис кивнула и облегченно вздохнула, с беспокойством поглядывая на толпу, окружившую мужа. Айвэну и Ольхе доставалось не меньше, и по лицу волчицы то и дело пробегала тень: видимо, и ей задавали не очень удобные вопросы. Впрочем, их мужей неудобными вопросами, по-видимому, было не смутить, тем более что почти весь огонь они приняли на себя. Кто-то из репортеров заметил, что Королева освободилась, и подскочил было к ней с целью подвергнуть расспросам — но сторожевой пес остановил «прыгуна» и приблизиться не позволил. Инис ему была благодарна, но все-таки придержала напружинившегося пса:       — Вопросы вы задавать можете, но не надо это делать так резко, собаки не любят этого.       Словно в подтверждение его слов из толпы, окруживший Аэда, донесся чей-то вскрик и треск чего-то ломаемого. Пес счел наглым использование скрытой камеры в ручке и эту самую ручку схватил и разгрыз, сплюнув на пол искрящиеся обломки.       — Возможно, вам будет удобнее взглянуть на список вопросов и записать рядом ответы на них? — предложил журналист одного из местных телеканалов, молодой, но смышленый на вид паренек. Он протянул девушке свой планшет, на экране которого был открыт файл текстового редактора, и добавил: — Если, само собой, располагаете временем, миссис Маккейн.       Пес планшет подозрительно обнюхал, но проявлять недовольство не стал, и Инис его взяла:       — Конечно, — она улыбнулась, — сейчас, — Инис постаралась изящно опуститься в кресло и уткнулась в планшет, последовательно отвечая на вопросы, пока наконец не вернула девайс владельцу. — Вот, держите.       — Большое спасибо! — просиял тот и поспешил покинуть гостиную.       К счастью, гул голосов начал стихать. Аэд и Айвэн имели большой опыт в общении с прессой, а потому умудрялись отвечать на вопросы зараз двоим или троим, ни разу не сбившись и ничего не перепутав. Они давали слово в строгой последовательности, сразу отвечали и, пока предыдущий вопрошающий фиксировал ответ, слушали следующего.       Наконец вопросы закончились, стороны обменялись любезностями, и обе семейные пары смогли воссоединиться. Больше всех пришлось говорить Аэду, поэтому к концу всех интервью он не расставался со стаканом воды, благо слуги предусмотрительно поставили поднос с оной, зная, что именно здесь пройдет пресс-конференция.       — Устал? — сочувственно спросила Инис, обнимая Аэда за шею и целуя в щеку. — Может, в следующий раз пусть собаки через полчаса кусают их, чтобы конференция быстрее закончилась? — псы навострили уши и одобрительно завиляли хвостами, полностью поддерживая идею Инис.       Ольха, которая сама уже обнимала и целовала Айвэна, тоже одобрительно фыркнула:       — Жуткие надоеды, а уж как их интересуют интимные подробности нашей жизни — ужас!       — Им же надо поднимать рейтинги, — хмыкнул шаман, незаметно для остальных хлопнув жену ниже талии. — Но мы никогда не даем им возможности, верно?       — Хорошо, что поводы идти на журналистский допрос появляются в нашей жизни нечасто, — Аэд поставил пустой стакан на ближайший столик и приобнял Инис. — Это неизбежное зло, когда твои дела начинают идти на лад.       Ольха снова фыркнула и легонько хлопнула мужа по рукам, чтобы не тянул их куда не надо за пределами спальни.       — Верно, ибо нечего совать носы под чужие одеяла, — согласилась волчица, целуя Айвэна в щеку.       — А что у нас еще на сегодня? — спросила Инис, крепче прижимаясь к мужу и чуть хмурясь.       — Встреча с гостями, общение с особо пафосными лицами, наблюдение за всем этим бедламом, — ответил Айвэн, бросив выразительный взгляд на жену: мол, сама же выдаешь ты меня. — Пафосные лица тоже любят расспросы, но вас, дорогие наши, простят, если вы сбежите на кухню или в сад под благовидным предлогом наблюдать за бедламом именно там. А мы отвлечем внимание пафосных лиц и попробуем от них отвязаться пораньше.       — Чем обычно. Это никогда не срабатывает, — усмехнулся Аэд и заметил хмурую Инис. — Устала, любимая?       — Ну уж нет, — хмыкнула Инис, — я тебя наедине с этими пафосными гостями не оставлю, а будут докучать — собак натравлю, — и по ее тону было непонятно, шутит девушка или нет. — Нет, не устала, — Инис качнула головой.       Ольха кинула на нее проницательный взгляд и потянула мужа к выходу.       — У нас есть минут десять на себя, — улыбнулась волчица, — проведем их с пользой, а потом снова встретимся здесь. Инис, если сейчас выйти и свернуть направо, будет небольшая комната отдыха, которая запирается, — и с этими словами Ольха утащила мужа из комнаты.

***

      — Пойдем? — Инис вопросительно посмотрела на Аэда.       Тот кивнул, припоминая, о какой комнате речь, и повел девушку в указанном направлении. Комната, которую имела в виду волчица, была и впрямь небольшой, но уютно обставленной. Светлые обои делали зрительно ее чуть более просторной наряду с бежевым диваном, книжным шкафом во всю стену из белого дуба и низким столиком того же материала. Здесь имелся и мини-камин, электрический, поскольку столь малое помещение не подходило для дровяного камина. Инис оглядела убранство, одобрительно кивнула и повернулась к Аэду, обнимая его за шею, обозрела усталый вид и спросила совсем не то, что собиралась:       — Хочешь крови?       Он вопросительно взглянул на нее, и медовые глаза сами собой спустились ниже, к белой шее. Помедлив, светловолосый кивнул и увлек девушку на диван.       — Ты удивительно заботлива, — это она услышала уже на самое ушко, а затем ощутила теплые губы на коже.       — Только не испачкай пиджак, — выдохнула Инис, сладко жмурясь и обнимая мужа за плечи. Мысли о пяти женах не давали покоя, но то, что сейчас он нуждался в ней, дарило Инис покой: все эти пять жен — дело прошлое.       — Не волнуйся, — мурлыкнул в шею муж, на миг оторвавшись от предложенного угощения, и слизнул выступившую каплю, которая не успела, хотя и норовила, пробежать вниз по коже.       Инис только тихо выдохнула и прикрыла глаза, крепче обнимая мужа за плечи и чувствуя, как они расслабляются, словно ее кровь снимает все его напряжение и усталость. Теперь уж точно Аэд сможет продержаться среди этих пафосных лиц, хотя от идеи натравить собак Инис так и не отказалась.       Муж отстранился раньше, чем она того ожидала, облизнулся медленно губы, чуть хмурясь, и произнес:       — Показалось, что сегодня ты немного горчишь. Может, случилось что? — он уставился на нее.       — Ну извини, вот уж не знала, что моя кровь настолько завязана на настроении, — тихо фыркнула Инис, а потом призналась: — Тут один журналист сказал, что у тебя до меня еще пять таких же жен было…       — Каких именно таких? — не понял он.       — Таких, как я, кого ты назвал миссис Маккейн… — поморщившись, продолжила Инис.       Он сперва и не сообразил, в чем тут дело, потом кивнул.       — Да, было дело. А как еще их назвать, если в тот момент они и я были в браке? В таком же, как мы с тобой, но все же в браке.       — А, ясно… — в мозгу опять пронеслось уже надоевшее «тогда чем я отличаюсь ото всех них?», но Инис вновь смолчала, коснувшись шеи. — Ты больше не будешь? Идем тогда?       — Инис, — он взял ее за плечи и посмотрел очень серьезно. — В тебе говорит ревность и, возможно, на тебя влияет то, что ты носишь в себе. Я же обещал, что никуда не денусь. Кто это такой ушлый напел тебе о моих бывших женах? Он не сказал ничего нового, чего ты бы не знала, но его слова отравляют тебя не хуже яда.       — Ты не говорил, что они носили твою фамилию, — тихо проговорила Инис и отвела глаза. — Тот французский журналист, которому я руку выкрутила летом, когда он пытался влезть к тебе на холм. Пойдем, Аэд, отведенные десять минут, наверное, уже прошли, — она попыталась освободиться от его хватки.       — Они и не носили. Ты тоже не носишь, — возразил тот, чувствуя, что начинает заводиться. Жену он не выпустил. Глаза потемнели. — Ах, этот? Я с ним разберусь.       — Ага, не ношу, — согласилась Инис и снова дернулась. — Пойдем, нас ждут обязанности, — хотя на деле ей сейчас больше всего хотелось запереться в комнате и побыть одной.       — Инис, — он не заметил, как и сам легонько ее встряхнул. — Объясни мне, пожалуйста, что именно тебя оскорбляет?       — Ничего меня не оскорбляет, — ровно ответила девушка. — Не надо меня встряхивать: помнешь пиджак, — говорить на данную тему не хотелось, и Инис уже жалела, что вообще ее подняла.       — Кажется, я здесь больше не желанный собеседник, — Аэд отпустил ее, поднялся и направился прочь: — Я выставлю этого французишку вон, за десять миль не приблизится к замку, — и вышел за дверь.       Инис опустилась на диван и уткнулась лицом в ладони. Слезы хлынули сами собой, девушка только постаралась, чтобы они не превратились в полноценные рыдания и их случайно никто не услышал.       Из коридора послышался голос:       — Не понимаю, как они умудрились поссориться, мы же оставили их только на десять минут! — дверь открылась, и Айвэн запустил вперед себя Ольху. — Родная, я здесь вряд ли уместен, у тебя получится лучше.       Ведунья только вздохнула и села рядом с Инис, прижимая ее к себе и мягко поглаживая по спине и волосам. Волчица ничего не говорила, давая девушке проплакаться, а мужу указала глазами на дверь: разговор, который пойдет после того, как Инис успокоится хоть немного, явно был не для мужских ушей. Тот и сам это понимал и даже не стал заходить внутрь. Посмотрел на картинку над головой Королевы, тяжело вздохнул, потер лоб рукой и закрыл дверь, оставляя их наедине.       — Ну-ну, все хорошо, — Ольха крепче обняла Инис, продолжая гладить. — Можешь плакать, сколько хочешь, мы с тобой одни, и никто не видит.       Девушка с удовольствием воспользовалась этим предложением, выплакалась и успокоилась лишь спустя минут десять.       — П-прости, — пробормотала она, тихо икая, — я не хотела плакать. Просто…       — Просто стало очень плохо и слезы сами полились? — понимающе улыбнулась Ольха, а потом спросила: — Что случилось? Вы с Аэдом поругались?       — Нет, — шмыгнула носом Инис, — просто… — она пересказала суть их короткого разговора и слова журналиста и закончила: — Я хочу за него замуж, Альдер. И не хочу быть, как другие, носить его фамилию только для галочки. А ему, кажется, все равно. Он даже сейчас просто взял и ушел.       — Ирландцы, варвары… — проворчала тихо Ольха и снова погладила Инис по волосам. — Уверена, что это просто недопонимание. Ты ведь знаешь, что он тебя любит, а значит, рано или поздно он дойдет до мысли, что тебе нужен не только брак, что заключают в Бельтан, но и самый обычный. Пока же надо набраться терпения. Ирландские мужчины, знаешь ли, крайне недогадливые, и приходится долго ждать, пока до них дойдет, что они не правы. А плакать из-за этого точно не стоит, они со временем исправляются. Айвэн так точно исправился, и твой Аэд не хуже…       Инис слабо улыбнулась и тихо хихикнула, приободренная словами Альдер.       «Значит, недогадливые? — услышала волчица в своей голове голос мужа, который, очевидно, пребывал в обличье зверя, благодаря чему приобрел на то время способность к немой речи. — Родная, похоже, что вот эта ссора еще всем аукнется. Мне крайне не нравится здешняя атмосфера: Лох Эске в ярости. Не знаю, как, но наши подопечные должны помириться еще до заката. То, что внутри Инис, отравляет не только ее мысли и восприятие, но и дух этого места».       Зная, что муж услышит, Ольха подумала в ответ:       «Конечно, недогадливые, сколько я вокруг тебя крутилась? Так, пока в прошлое не попали, ты и внимания не обращал… Но сейчас не об этом. Инис не считает это ссорой, это наш вспыльчивый бог себя накрутил, так что со стороны Королевы препятствий к примирению не будет».       «Наш вспыльчивый бог пьет отравленную кровь Королевы и сам ею травится, — мысленный голос шамана «звучал» в голове женщины мрачно. — Ему об этом я говорил, да ничего не поделать. Велеслава спрошу, хотя он и так знает. Мы тут все поседеем, пока дождемся Бельтана. Если дольше ждать не придется».       «Надеюсь, что все же не поседеем. Тебе — уже некуда, а мне — незачем, — мысленно вздохнула Ольха. — Инис об этом говорить точно нельзя: чувство вины ее сожрет. Мы сейчас пойдем, умоемся и выйдем. Нужно, чтобы они встретились и Король убедился, что ссоры нет».       «Аэд выставил какого-то журналиста и теперь общается с «пафосными лицами», — проворчал так же мысленно Айвэн. — Они не скоро его отпустят. Сама понимаешь, что расстроенной Королеве им лучше на глаза не попадаться: половина этих «лиц» — наши конкуренты, которым дай волю перевернуть все с ног на голову. Они и так чрезмерно любопытны сегодня. Ольха, серьезно: если кто-нибудь еще раз спросит, почему у меня голова седая, я не посмотрю ни на статус, ни на степень пафосности лица и кого-нибудь загрызу. Поохотимся ночью?» — поинтересовался он.       «Только выставил? Я думала, он его убьет, ведь именно этот журналюга спровоцировал ссору, — хмыкнула Ольха, а потом уже мягче согласилась. — Конечно, поохотимся и не только… А Королеву я приведу в порядок, не беспокойся, любимый».       Женщина посмотрела на Инис, которая уже перестала хлюпать носом, и мягко сказала:       — Пойдем, отведу тебя в комнату, надо тебя привести в порядок. Ты же хочешь еще появиться перед гостями?       — Хочу, — Инис шмыгнула носом, — я же не могу там Аэда бросить одного.       — Это правильный настрой, — одобрила ведунья, помогла ей подняться и повела в комнату, набросив на них обеих отвод глаз.

***

      К гостям они вышли минут через двадцать в сопровождении все тех же важных, но довольно раздраженных собак, которые зыркали по сторонам и вообще отказывались кого бы то ни было подпускать к женщинам. На лице Инис не было ни следа слез, зато была решимость разогнать всех прочь, если что-то пойдет не так. Оглядевшись, они разделились. Ольха решительным шагом направилась к Айвэну в компании толпы гостей, причем и женского пола, что особенно возмутило волчицу, посягательств на мужа не терпящую. А Инис столь же решительным шагом и в сопровождении собак пошла к мужу. Пробиться к нему было бы нелегко, если бы не псы: два рявка и показанные зубы — и для девушки прямо коридор образовался, она триумфально процокала каблучками прямо к Аэду.       — Прости, я заставила тебя ждать, — пропела девушка, подходя к мужу и беря его под руку, — нужно было подправить макияж и прическу, — Инис приподнялась на цыпочки и поцеловала Аэда в щеку, едва слышно, только для него, шепнув на ухо: — Прости, любимый, — после чего с улыбкой как ни в чем не бывало повернулась к несколько оторопевшим от такого вторжения гостям. Собаки уселись по бокам от королевской четы каменными изваяниями. Впрочем, ни у кого и сомнений не возникло, что в случае чего «статуи» очень быстро оживут.       Аэд и сам не ожидал появления Инис и мягко накрыл ладонью кисть девушки, которой она взяла его под руку. После чего представил супругу грузному старику в английском костюме, с кем в тот момент разговаривал. Тот вежливо поклонился девушке и внимания на нее перестал обращать, ведя беседу исключительно с хозяином замка.       Инис в разговоры мужа не встревала, но и не отпускала его от себя, предпочитая держаться за его руку. Изображать улыбающуюся статую было, конечно, тяжело, но, похоже, иного от нее и не ждали. Ловила девушка на себе снисходительные и любопытные взгляды, заставлявшие мысленно морщиться. Но на лице Инис все равно сохраняла приветливое выражение.       Это был довольно скучный прием, необходимое зло, которое можно одолеть только хитростью. Разговоры на первый взгляд о понятных вещах оборачивались словесными баталиями, потому что соперники стремились поймать друг друга на малейшей оплошности. Аэд возможности к этому не давал, и все шло прекрасно до тех пор, пока со стороны холла не послышался страшный грохот.       — Что это? — Инис испуганно обернулась, а один из псов тут же помчался к источнику грохота. Второй же еще больше напружинился и вскочил, готовый рвать всех, кто поведет себя подозрительно.       Оказалось, что со стены, расположенной на уровне второго этажа, на каменный пол, где не было ковров, рядом с роялем у лестницы (как Инис знала, с другой стороны лестницы, от входа справа, стоял стол, за которым собирались муж и его дед в первый день ее прибытия, а слева — стоял рояль) упали висевшие там щит и мечи, которые и подняли грохот. Никого не задело и рояль не пострадал, но, учитывая обилие народа, большей частью критично, а меньшей — и откровенно недружелюбно настроенного, дело грозило обрести поворот весьма неприятный.       Увидев, что все обошлось и никто не пострадал, Инис перевела дух, но уже в следующее мгновение, услышав недружелюбный шепоток среди некоторых гостей, опять напряглась. А потом с улыбкой и печальным вздохом произнесла, обращаясь к мужу, но нарочито громко:       — А я говорила, что нам надо вызвать каких-нибудь охотников за привидениями. И пусть бы они попытались отловить твоего внезапно проснувшегося предка.       — Привидение? — раздался справа от нее скептический голос. — Серьезно? — на Инис насмешливо смотрел довольно высокий седоватый мужчина лет за сорок. — Скорее это ненадежные крепления, которые чуть не угробили кого-то.       — А что вас так удивляет, мистер Норфил? — девушка успела посмотреть кое-какую информацию по самым ярым конкурентам мужа, пока Ольха помогала ей привести себя в порядок. Этот запомнился особо. — Помнится, в вашем отеле обитает целая семья привидений. Или двигающиеся и падающие предметы в вашем отеле — это тоже ненадежные крепления? А призрак, проникающий в комнаты постояльцев женского пола, какой-то извращенец из числа ваших служащих? — мужчина побагровел и стушевался, а Инис продолжила наступление: — То, что предок моего мужа раньше не думал являться людям, не значит, что его не было. Возможно, ему просто не понравились некоторые реконструкции, проведенные в замке, и он таким образом выражает свое недовольство. В любом случае, это уже не первое его явление, хотя предыдущие были только перед слугами и домочадцами, но, полагаю, теперь он достаточно часто будет являться в замке, поскольку менять мы ничего назад не собираемся! — словно бы в ответ на это еще один щит покачнулся на стене и грохнулся навзничь. Ольха, которая под отводом глаз и подтолкнула его, тихо хихикнула и вернулась к мужу.       Оценив находчивость супруги, Аэд подошел, поднял первый щит и, развернув тыльной стороной к собравшимся, продемонстрировал неповрежденные крепления. Затем то же самое проделал и со вторым.       — Целые, — вынес вердикт Айвэн, который тоже подошел ближе. Он указал на стену: — Вот, видите? Крюки целы. Возможно, и впрямь по замку бродит кто-то из наших предков, — он незаметно хлопнул Аэда по плечу, призывая подыграть. — Клан О’Доннелл был очень большим и могучим, а здесь находилась одна из их вотчин, так что лично я не вижу ничего удивительного.       Кто-то из журналистов судорожно строчили что-то в блокноте в задних рядах. Не было сомнений в том, что так или иначе эта история попадет в прессу.       Но не все с этим были согласны.       — Замок-то принадлежал О’Доннеллам, но никаких Маккейнов среди их ветвей не было, — прошамкал какой-то старик, весьма древний на вид. — С чего бы призраку заявлять о себе чужакам?       Но Айвэн нашелся и здесь:       — Отчего же чужакам? Я ведь здесь — самый что ни на есть О’Доннелл. Может быть, этот предок хочет привлечь мое внимание. А, может, и внимание моего друга, — он кивнул на Аэда и снова глянул на старика. — Если бы вы лучше разбирались в генеалогии, то для вас не стало бы секретом, мистер Ноланд, то обстоятельство, что по одной из ветвей через брачные связи Маккейны действительно родня моему роду. Какая жалость, что нынче мало кто интересуется историей.       Среди гостей послышались смешки, а журналисты получили новый повод для хохмы: фамилия мистера Ноланда в свете озвученного Айвэна комментария говорила сама за себя.* Инис же про себя облегченно вздохнула и вновь взяла Аэда под руку, нежно ему улыбнувшись. То же самое проделала и Ольха с Айвэном, целуя его в щеку и подмигивая Королеве, а потом указывая глазами на распахнувшиеся двери столовой. Инис намек поняла и вновь заговорила, чтобы все ее слышали:       — А теперь, прошу всех проследовать в столовую, где накрыты фуршетные столы. Уверена, после встречи с потусторонним закуски и напитки придутся к месту.       Никто и не возражал, и гости медленно потянулись к распахнутым дверям. Формат фуршета уже не требовал присутствия хозяев, так что Аэд воспользовался возможностью и остался в холле, где еще раз осмотрел щиты и крепления и покачал головой.       — Ты же понимаешь, что это значит, не так ли? — тихо спросил Айвэн, который тоже устал от официального мероприятия.       — Лох Эске сердится. Светлейшее место в Ирландии омрачено, — так же тихо отозвался тот и передал оба щита и мечи слугам. — Повесьте обратно, но так, чтобы соскочить не могли.       — Чем омрачено? — Инис беспокойно нахмурилась, а Ольха посмотрела на нее сочувственно и нежно погладила мужа по руке.       Аэд помолчал, обдумывая, но в итоге покачал головой.       — Я не знаю, — положив руку на светлое дерево, он заметил, что стоит у рояля, обогнул его и поднял крышку. Коснулся нескольких клавиш, снова задумался, потом сел и принялся подбирать какой-то мотив.       — Что ты делаешь? — Инис встала рядом, оперевшись бедром о рояль и удивленно поглядывая на мужа.       — Почему бы и не сыграть, раз уж мы здесь? — ответил тот, продолжая играть. Из-под пальцев полилась негромкая мелодия, которая благодаря хорошей акустике холла поднималась до самого потолка и разлеталась по боковым коридорам (чем ранее пользовались уже покинувшие галерею музыканты). Звучала она медленно, не спеша, являла собой импровизацию, а потому была неуверенной. Музыка складывалась в минорных тонах, но не была переполнена печалью — скорее, она напоминала извинение на языке, не требующем слов, что в силах затронуть любую душу в обход разума.       Слушая игру на рояле, Айвэн положил руку на талию Ольхе и устроил голову у нее на плече, сам опираясь на перила лестницы с боковой стороны. Взглянув на видимую одному ему картину над головой хозяина замка, он перевел взгляд на жену и едва заметно кивнул. Ведунья в ответ улыбнулась и крепче прижалась к мужу, прикрывая глаза и целуя мужа в макушку.       Инис тоже слушала, опираясь на рояль и глядя на Аэда, а потом тихо начала подмурлыкивать без слов, вплетая в мелодию свой голос. Вместе у них получалось красиво. Привлеченные музыкой, в холле стали собираться люди, к счастью, их было всего три или четыре пары — остальные понимали, что не для них предназначено, и проходили мимо, хотя кто-то додумался затаиться на галерее с слушать оттуда (кажется, очередной репортер). «Пафосные лица» тоже услышали музыку — недруги остались насыщать животы, а союзники стали прислушиваться и держались поближе к дверям.       Аэд играл не менее получаса. Закрыв крышку и выйдя из-за рояля, он сказал жене и друзьям:       — Давайте не будем мешать. Здесь мы у всех на виду.       — Давайте, — расслабленно согласилась Ольха, все это время уютно отдыхавшая в объятиях Айвэна. Инис тоже улыбнулась и кивнула.       — Может быть, на крышу? В сад?       — Я позже вас догоню, — вдруг сказал Аэд, уже было настроившийся согласиться. Он глядел куда-то за спину шамана, в глубь холла, потом, ни слова ни говоря, обогнул жену и скрылся в том боковом проходе, где никого, кроме пары гостей, не было. Но их тоже обогнул и пошел дальше.       Айвэн покачал головой ему в след.       — Пойдемте на крышу. Погода чудесная, да и солнце скоро начнет садиться.       — Что случилось?! — Инис было хотела рвануть за ним, но ее удержала Ольха, мягко, но настойчиво потянув за собой на крышу. Королеве пришлось подчиниться и уйти вместе с ними.

***

      Погода и в самом деле была чудесной, как и возвращенный сад, но Инис сейчас больше беспокоилась о муже, нежели об окружающем ее виде.       — Ты слишком сильно и часто паникуешь, — мягко сказал ей Айвэн, когда они добрались до качелей — теперь там, где раньше стояли одни, друг против друга стояли двое диванов-качелей. — Ну-ка, садитесь: я вас покачаю. Инис, а ты подумай вот о чем: случись что-то серьезное, разве б тебе не сказали? Или ты просто не хочешь выпускать мужа из своего внимания, м?       — Я переживаю за него! — возмутилась Инис. — Он же приключения на ровном месте находит! — о том, что она и сама в этом мастерица, Инис скромно умолчала.       — Вот прямо как мой муж! — со смешком добавила Ольха, вновь потянув за собой девушку и усаживаясь вместе с ней на качели. Вдвоем они поместились там легко, даже с учетом того, что обе скинули обувь и залезли с ногами.       И только после этого Инис вновь посмотрела на шамана и уже серьезно сказала:       — Он умер у меня на руках, и больше я его терять вне ритуала Самайна не хочу.       Ведунья притянула к себе Королеву и вновь принялась гладить по голове, укоризненно посмотрев на мужа. Которого, на минуточку, тоже видела мертвым вместе с детьми, и вела себя поэтому практически так же, как и Инис.       Но Айвэна было таким не пронять. Тихонько раскачивая диванчик, стоя позади спинки, он резонно заметил:       — Но ведь вне Самайна с ним ничего приключиться не может. Как и с тобой. Королевская троица гораздо лучше защищена, чем другие участники мистерий: вы полностью неуязвимы. И ты это знаешь ведь, Инис.       — Как будто я меньше от этого волнуюсь! — возмутилась Инис. — И он ведь тоже за меня волнуется! Так что это — нормально. И вообще, к чему такие разговоры?       — Волноваться — нормально, но ты бы видела себя со стороны, — прищурился Айвэн, хотя девушка этого не могла видеть. — Мне вообще не нравится, что я вижу, — фыркнул тихо он в сторону, потом продолжил качать и что-то мурлыкать под нос.       — И что ты видишь? — насупилась Инис, а Ольха повернулась к мужу и погрозила ему пальцем, намекая, что ему стоит быть немного деликатнее.       Он это заметил и развел руками:       — Прости, милая, но ирландские варвары обыкновенно прямы, как топор. Что взять с простого корсара, отвыкшего от галантных манер? — при этом нахально умалчивая, что как раз манерам его в детстве при испанском дворе хорошо обучили. Но Инис о том неоткуда было узнать. Шаман посерьезнел и заметил назревающую обиду в эмоциях девушки. Зная, что если не Инис, так жена верно поймет, он посерьезнел: — Ты немного сама не своя. Сейчас это еще слабо заметно, но изменения будут расти. Думаю, это происходит оттого, что на тебя влияет энергия, запертая внутри. Нам всем придется запастись терпением в ближайшие месяцы, но после Самайна, когда злая сила покинет тебя, все вернется на свои места.       Ольха снова погрозила пальцем, хотя варваром Айвэн начал называть себя именно с ее подачи. А Инис вздохнула и обхватила колени руками:       — Но я ничего не могу сделать с этим! Надо снять гейс с Аэда, — об этом Бирог ей рассказала, когда подтвердился диагноз Бригиты. — Если бы не это, я бы сразу же пошла на аборт! Но я ни о чем не жалею, — поспешно добавила девушка, — я хочу его избавить от проклятия. Так что я постараюсь сдерживать себя и эмоции, чтобы не доставлять никому проблем.       Ведунья вздохнула и вновь обняла приунывшую Инис, ласково, как будто рядом сидела одна из ее дочерей, и успокаивающе поглаживая девушку по волосам и спине.       — Все будет хорошо, Инис. Пережили же мы все до этого, переживем и это, тем более что Аэд будет рядом и один на один с проблемой ты не останешься никогда       — Чтобы пойти на аборт, нужно, чтобы внутри тебя был зачат настоящий ребенок. На плод чужой злости эта мера вряд ли подействует, — добавил Айвэн, продолжая их обеих качать. Затем обратил внимание на то, что девушка только что сказала. — Ты уже знаешь, как связаны снятие гейса и твоя беременность?       — Да, мама рассказала, — кивнула Инис, — когда подтвердилось, что я беременна.       — А что именно она рассказала? — уточнил шаман, который знал гораздо больше о предстоящих планах, чем, как он полагал, знала сама Королева.       — Что когда эта сущность родится, на нее перенесут гейс Аэда, а потом это все вместе умрет, — вздохнула Инис и поежилась, — ну, то есть, не умрет, а уйдет в мир смерти и муж будет свободен от дурацкого гейса.       — Подробностей Бирог не касалась? — спросил он.       — Нет, мама сказала, что мне будет не до них, — вздох вышел совсем печальный, и Инис уткнулась лицом в плечо Ольхи. — Да и мне главное, чтобы это помогло Аэду…       — Поможет, если все сделать как надо, — беспечно заключил Айвэн, переглянувшись с ведуньей, благо Королева не заметила перегляда. Он понял, что распространяться о деталях не стоит. — О, а вот и Аэд.       — Как хорошо, что сюда посетителей не пускают, — усмехнулся хозяин замка, приблизившись к ним. Дождавшись, когда качели остановятся, наклонился и поцеловал Инис в щеку. — Смотрю, вы неплохо устроились.       Девушка встрепенулась и тут же обняла мужа в ответ:       — Неплохо, да, — Инис постаралась улыбнуться, но скрыть беспокойство ей не удалось. — А ты куда сорвался? Все в порядке?       — Да, меня позвал наш управляющий. Дали задание пресс-службе замка, чтобы они поработали с репортерами и снизили, насколько возможно, риск появления неприятных статей в завтрашних новостях и газетах, — Аэд рассеянно погладил девушку по волосам. — Всю гадость, к сожалению, отследить не удастся, но многое можно сделать. А вы о чем говорили? — поинтересовался он, опираясь на стойку качелей, чтобы не мешать.       — О моих предстоящих родах, — честно вздохнула Инис, испытывая неимоверное облегчение от того, что все оказалось так банально и не связано ни с чем мистическим.       — До них еще далеко, — при этом Аэд так выразительно посмотрел на шамана, что тот сразу понял причину, однако отрицательно качнул головой, и светловолосый расслабился. Поскольку Айвэн продолжал стоять за спинкой и качать обеих жен, сия пантомима наполовину осталась незамеченной Королевой.       — Ну да, — согласилась девушка и снова примолкла, так что Ольха опять принялась ее гладить успокаивающе.       — Не волнуйся, Инис, мы уже сказали, что ты не останешься с этим наедине, все тебе помогут, — тихо проговорила волчица.       — Да, я просто, наверное, устала, — слабо улыбнулась Инис, — и ногу натерла туфлей.       — Этому нетрудно помочь, — сказал Аэд. — Айвэн, ну-ка останови, — впрочем, шаман и сам догадался и остановил ход качелей, а хозяин замка присел перед женой, снял с ее ножки туфлю и осмотрел, где натерлось, перетянув на себя неприятное ощущение, которое помогло не ошибиться с выбором. Держа ступню в ладонях, он негромко что-то сказал на древнеирландском — слишком неразборчиво, чтобы понять, и саднящее место окутало золотое сияние. Усталость тоже пропала, а покрасневшая кожа и вздувшаяся мозоль исчезли, как не бывало. На всякий случай о второй ножке тоже позаботился: ее туфля не натерла, но утомила.       — Спасибо, любимый, — облегченно вздохнула Инис и пошевелила пальцами, чувствуя, как к ногам возвращается легкость. — Но туфли все равно классные и смотрелись отлично, — с проклюнувшимся тщеславием заметила Инис. В целом, несмотря на то, что ноги у нее болели, девушка была жутко довольна тем, как она выглядела сегодня. Оставалось только надеяться, что и другие оценили это.       — Спору нет, ты вся тоже выглядела прекрасно, — выпрямившись, Аэд посмотрел на запад, куда стремилось солнце, собираясь садиться, и потер чуть нахмуренный лоб. — Сегодня лягу пораньше: это мероприятие меня утомило. Милая, пойдешь со мной или желаешь остаться?       — Рановато для сна, не находишь? — поинтересовался шаман.       — Вот ты можешь не спать, никто ж не заставляет, — прищурился светловолосый и снова поморщился. — Завтра начнется фестиваль, отдыхать будет некогда. Долгий и дурной сегодня был день. Инис? — он смотрел на нее вопросительно, напоминая о том, что задал вопрос.       — Я тоже иду спать, — быстро сказала Инис, а Ольха улыбнулась:       — А мы тогда пойдем на охоту, сегодня хорошая ночь для нее, — ведунья поднялась, сладко потягиваясь. — Только надо переодеться, меня саму каблуки неимоверно раздражают.       Инис подниматься не стала, жалобно посмотрела на мужа и протянула к нему руки.       — Отнесешь в спальню или мне самой идти? — она жалобно похлопала глазами и сама же покраснела, смутившись.       Аэд подхватил ее на руки без лишних слов и приподнял повыше, чтобы она смогла устроиться поудобнее.       — Доброй охоты, — пожелал он друзьям и понес девушку по лестнице вниз, на самый верхний этаж, чтобы, пройдя по коридору, открыть дверь и внести ее в спальню, которую занимали вдвоем. Там, поцеловав Инис в висок, он опустил ее на кровать и принялся раздеваться, намереваясь залезть под одеяло раньше, чем солнце коснется края земли. — Ты и впрямь хочешь спать? — спросил он, забираясь в постель.       Девушка перебралась за туалетный столик, снимать макияж, а потом ответила не сразу, но все равно честно:       — Нет, не хочу, но с тобой полежу, любимый, — Инис посмотрела на мужа через зеркало и вздохнула. — Прости меня за ту истерику… — она запнулась, но все-таки продолжила: — Я просто хочу за тебя замуж. Не только в Бельтан, хотя это и для меня важно, но по-человечески. С гостями, платьем, кольцами и свадебным тортом, и официальной росписью, чтобы я носила твою фамилию не только для вида, но и по-настоящему. Мне это важно, не знаю почему, но важно, — девушка прикусила губу и вздохнула. — Прости, я должна была тебе это сразу сказать, а не строить из себя невесть что, — она смолкла, снимая остатки макияжа, а потом принимаясь расчесывать волосы. Высокий хвост голову изрядно намозолил и сейчас она испытывала настоящее блаженство, водя жесткой щетиной по волосам.       Разлегшийся на подушках мужчина ответил не сразу, обдумывая услышанное и поглядывая на потолок. То ли объяснение стало новостью, то ли не мог решить, что ответить.       — Вот оно что, — наконец сказал Аэд. — Из-за этого стоило так… — он помедлил, — сильно переживать? — с языка явно другое слово просилось, но он не стал его называть. — Я не против идеи официального брака, однако прежде нам с тобой надо завершить текущий и начать новый круг. Помнишь, что твоя мать говорила? Это очень важно, милая. Кроме того, понадобится некоторое время, чтобы официально убавить мне возраст: будет много вопросов, если моей официальной женой станет девушка, которая по возрасту годится мне в дочери. Недруги от подобной новости будут счастливы. Здесь нужно будет действовать очень тонко, потому что одной магией недостаточно попросту оморочить пару голов и подделать документы. Это надо сделать легально. К счастью, на свете очень мало людей, кто знает, сколько лет мне по паспорту. К тому же под тебя и твою семью тоже будут «копать». Когда убедимся, что никто ни к чему не сможет придраться — почему бы нет. Считай все эти меры подготовкой. Самым лучшим вариантом будет сбросить себе лет десять-двенадцать — это значит, что примерно к сентябрю внешне я буду выглядеть на тридцать пять, а тебе исполнится девятнадцать. Уже не получится истолковать разницу в возрасте однозначно превратно.       У Инис из рук выпала щетка, и она уставилась на мужа в глубоком изумлении. Нет, она, конечно, хотела замуж, но не ожидала, что он возьмет и согласится так просто.       — Ты правда на это согласен? — тихо, немного недоверчиво спросила девушка, а в следующее мгновение ее лицо просияло так, словно к ней вернулась сила Балора, заставлявшая светиться. Правда, и слезы на глаза вновь навернулись, но это были уже слезы счастья.       — Я не хочу спешить, это правда, — сказал Аэд, обнимая жену. — Дело даже не в том, что последний мой официальный брак состоялся более трех тысяч лет назад, если тогдашние обычаи считать таковыми. И не в том, что я тебе не доверяю и вспоминаю о тех Королевах, которые всяческими способами и ухищрениями стремились меня на себе женить. Бывало и такое, представь себе, — он поцеловал рыжую макушку. — Нам действительно нужно завершить один круг и начать другой. Кроме того, недостаточно попросту прописать мне иной возраст: нужно перекроить всю мою официальную биографию на пару поколений назад, чтобы нестыковки не обнаружились там. Но да, в целом я согласен, — Аэд погладил по спине Инис и тихо вздохнул, чувствуя ужасную усталость.       Мысленно девушка все посчитала быстро и даже хотела спросить, но, услышав в голосе Аэда усталость, делать этого не стала.       — Я подожду, пока все уляжется и нам ничего не будет мешать, — Инис поспешно стерла вступившие слезы и скрылась в ванной. Очень скоро оттуда послышался шум воды, а потом девушка вышла в ночной рубашке, забралась к мужу под одеяло и тут прижалась к нему, счастливо вздыхая. — Мне важно то, что ты согласен, а ждать я готова. Тем более что нам надо разобраться с безумием, которое я вынашиваю, не выходить же замуж с животом. Но сейчас спи, любимый, у тебя был насыщенный и тяжелый день, и из-за меня — тоже. Я постараюсь впредь держать себя в руках. Правда, — Инис подняла голову и нежно поцеловала мужа в щеку.       Аэд рассеянно кивнул, вряд ли внимательно выслушав то, что сказала она, положил лохматую голову на подушку и закрыл глаза. Выглядел он и вправду уставшим, и между бровями на юном лице залегла морщинка. Он заснул сразу.       Инис только тихо вздохнула, нежно и невесомо поглаживая мужа по боку. Сама она еще долго не спала. Сначала, пока в комнате окончательно не стемнело, глядя на мужа и все так же его нежно гладя, потом, когда все погрузилось во мрак, просто гладя, но в конце затихла и она сама, умиротворенно посапывая в плечо мужа.